Текст книги "История языкознания в текстах и лицах"

Автор книги: Надежда Лыкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Александр Христофорович Востоков (1781–1864)

Русский филолог, поэт, академик Санкт-Петербургской академии наук (1841). Исследователь русского стихосложения, памятников древнеславянской письменности, грамматики славянских языков. Ввёл термин «старославянский язык» (1820) в работе «Рассуждение о славянском языке, служащее введением к Грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам». В этой же работе выделил три периода истории славянских языков: древний (IX–XIII вв.), средний (XIV–XV вв.) и новый (с XV в.). Установил регулярные фонетические соответствия между гласными звуками славянских языков, открыл носовые гласные (юсы) в старославянском. Был также автором грамматик современного русского языка («полнее изложенная» и «сокращённая» русские грамматики, 1831). Впервые издал Остромирово Евангелие (1843).

Рассуждение о славянском языке, служащее введением к грамматике сего языка, составляемой по древнейшим оного письменным памятникам(1820)

<…> можно разделить оный (славянский язык. – НЛ.) по постепенным его изменениям с течением столетий на древний, среднийи новый.

Древнийязык заключается в письменных памятниках от IX и за XIII столетие. Он непременно сливается с языком средним XV и XVI столетий, а за сим уже следует новый славянский, или язык печатных церковных книг.

Новый язык утратил многие формы грамматические, которые обогащали древний славянский и которые открываются еще и в среднем языке; но принял зато другие, заимствованные частью из образовавшихся между тем живых языков – русского, сербского, польского, коим говорили переписчики книг, частью же и изобретенные позднейшими грамматиками (Востоков: 48).

Между тем видно по рукописям XIV даже столетия, что сей язык, на который переложены библейские книги, был не только у сербов, <…>, но и у русских славян едва ли не в общенародном употреблении! Замечавшие большую разность между древним русским языком, коего остатки находят в «Русской Правде», в «Слове о полку Игореве» и проч., и между церковнославянским, разумели, конечно, под сим последним язык печатных церковных книг. Они бы не сказали того о древнем церковнославянском. Разность диалектов, существовавшая, без сомнения, в самой глубокой уже древности у разных поколений славянских, не касалась в то время еще до склонений, спряжений и других грамматических форм, а состояла большею частью только в различии выговора и в употреблении некоторых особенных слов. Например, русские славяне издревле говорили волостьвместо власть, городвместо град, берегвместо бреги пр.; щв словах нощь, пещь, вращатии пр. заменяли они издревле буквою ч: ночь, печь, ворочати,так, как поляки в тех же случаях щзаменяют буквою ц: noć, pieć, wracać,сербы  ħ(ть): ноħ, njeħ, враħamu.Таким же образом церковнославянское ждзаменяется у русских одинаким ж: вожьвместо вождь, дажьвместо дождь,у поляков dz: wodz;у сербов ŋ (дь): воŋ.Русские не имели также звуков, выражаемых буквами ѫ, ѧ кирилловской азбуки, а вместо оных ѭ, ѩвыговаривали. Особенные слова, коими отличался русский диалект от церковнославянского в древнем оного периоде, были некоторые частицы, местоимения, наречия и тому подобные; например, ожевместо еже, ажеи ачевместо аще, атьвместо да, олии олнывместо даже дои проч.

Но чем глубже в древность идут письменные памятники разных славянских диалектов, тем сходнее они между собою (Востоков: 49).

<…> По сему почти заключать можно, что во время Константина и Мефодия все племена славянские, как западные, так и восточные, могли разуметь друг друга так же легко, как теперь, например, архангелогородец или донской житель разумеет москвича или сибиряка.

Грамматическая разность диалектов русского, сербского, хорватского между славянами восточного племени стала ощутительною уже спустя, может быть, 300 или 400 лет после преложения церковных книг и потом, увеличиваясь с течением веков и с политическим разделением народов, дошла, наконец, до той степени, в какой мы видим ее ныне, когда каждый из сих диалектов сделался особенным языком.

<…> Каждый из новославянских языков и диалектов сохранил какие-нибудь особенные, потерянные другими слова, окончания и звуки общего их прародителя, древнего словенского, как сие можно видеть, сличая их грамматики и словари с памятниками, от древнего языка оставшимися (Востоков: 50).

Задания и вопросы

1. Как вы считаете, почему Р. Раек называет лексику «грубой свободной материей»?

2. Какие критерии родства языков выдвигает Р. Раек?

3. В чем суть теории корня Ф. Боппа?

4. Найдите в словарях лингвистических терминов объяснение терминов агглютинация, редупликация.

5. Почему Я. Гримм отвергает идею о врожденном характере языка и его божественном происхождении?

6. Какие черты свойственны языку на разных этапах его развития, по Гримму?

7. Как А.Х. Востоков доказывает родственные отношения между славянскими языками?

8. Опираясь на статьи Лингвистического энциклопедического словаря, специальную литературу, объясните понятия передвижение согласных, закон Гримма.

6. ВИЛЬГЕЛЬМ ФОН ГУМБОЛЬДТ (1767–1835)

Немецкий филолог, философ, языковед, государственный деятель, дипломат. Родился в Потсдаме. Основал в 1809 г. Берлинский университет. Друг Гёте и Шиллера. Один из основоположников лингвистики как науки. Развил учение о языке как непрерывном творческом процессе и о «внутренней форме языка» как выражения индивидуального миросозерцания народа. Во многом определил путь и направление развития немецкой (и европейской) гуманитарной мысли своей эпохи.

О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества(1830–1835)

<…> Язык тесно переплетен с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его локального прогресса или регресса, отражая в себе каждую стадию культуры. <…> Конечно, язык возникает из таких глубин человеческой природы, что в нем никогда нельзя видеть намеренное произведение, создание народов. Ему присуще очевидное для нас, хотя и необъяснимое в своей сути самодеятельное начало (Selbstthätigkeit), и в этом плане он вовсе не продукт ничьей деятельности, а непроизвольная эманация духа, не создание народов, а доставшийся им в удел дар, их внутренняя судьба. Они пользуются им, сами не зная, как они его построили. И все же языки, по-видимому, всегда развиваются одновременно с расцветом народов – их носителей, сотканы из их духовной самобытности, накладывающей на языки некоторые ограничения. Когда мы говорим, язык самодеятелен, самосоздан и божественно свободен, а языки скованы и зависимы от народов, которым принадлежат, то это не пустая игра слов. В самом деле все частные языки стеснены определенными рамками. <…> (О различии: 48–49).

Создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Язык – не просто внешнее средство общения людей, поддержания общественных связей, но заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения, а этого человек только тогда сможет достичь, когда свое мышление поставит в связь с общественным мышлением. <…> (О различии: 51).

Существование языка доказывает, однако, что бывают творения духа, которые вовсе не передаются от отдельного индивида ко всему обществу, но могут родиться лишь благодаря одновременной самодеятельности всех. Поскольку форма языков национальна, они всегда в подлинном и прямом смысле творятся нациями как таковыми. <…> (О различии: 65).

Духовное своеобразие и строение языка народа пребывают в столь тесном слиянии друг с другом, что коль скоро существует одно, то из этого обязательно должно вытекать другое. В самом деле, умственная деятельность и язык допускают и вызывают к жизни только такие формы, которые удовлетворяют их запросам. Язык есть как бы внешнее проявление духа народов: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо более тождественное. <…> Впрочем, не пытаясь определять приоритет одного или другого, мы должны видеть в духовной силе народа реальный определяющий принцип и подлинную определяющую основу для различий языков, так как только духовная сила народа является самым жизненным и самостоятельным началом, а язык зависит от нее. <…> В практических целях очень важно <…> в качестве твердой основы для объяснения влияния духовного начала на образование языков принять то положение, в соответствии с которым строение языков человеческого рода различно потому, что различными являются духовные особенности наций. <…> (О различии: 68).

Язык следует рассматривать не как мертвый продукт (Егzeugtes), но как созидающий процесс (Erzeugung). <…> (О различии: 69).

По своей действительной сущности язык есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент преходящее. <…>

Язык есть не продукт деятельности (Ergon), а деятельность (Еnergeia). Его истинное определение может быть поэтому только генетическим. Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли. <…> в подлинном и действительном смысле под языком можно понимать только всю совокупность актов речевой деятельности. В беспорядочном хаосе слов и правил, который мы по привычке именуем языком, наличествуют лишь отдельные элементы, воспроизводимые – и притом неполно – речевой деятельностью; необходима вся повторяющаяся деятельность, чтобы можно было познать сущность живой речи и составить верную картину живого языка. <…> (О различии: 70).

Так как каждый язык наследует свой материал из недоступных нам периодов доистории, то духовная деятельность, направленная на выражение мысли, имеет дело уже с готовым материалом: она не создает, а преобразует. <…>

Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка.

При таком определении форма языка предстает как бы плодом научной абстракции. Было бы, однако, совершенно неправильным рассматривать ее в качестве таковой, то есть как продукт ума, не имеющий реального бытия. В действительности же она представляет собой сугубо индивидуальный порыв (Drang), посредством которого тот или иной народ воплощает в языке свои мысли и чувства. <…> (О различии: 71).

В языке таким чудесным образом сочетается индивидуальное с всеобщим, что одинаково правильно сказать, что весь род человеческий говорит на одном языке, а каждый человек обладает своим языком. <…> (О различии: 74).

Язык есть орган, образующий мысль (Die Sprache ist das bildende Organ des Gedanken). Интеллектуальная деятельность, совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая в известном смысле бесследно, посредством звука материализуется в речи и становится доступной для чувственного восприятия. Интеллектуальная деятельность и язык представляют собой поэтому единое целое. В силу необходимости мышление всегда связано со звуками языка; иначе мысль не сможет достичь отчетливости и ясности, представление не сможет стать понятием. <…> (О различии: 75).

Как отдельный звук встает между предметом и человеком, так и весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять в себя и переработать мир вещей. <…> Человек преимущественно – да даже и исключительно, поскольку ощущение и действие у него зависят от его представлений, – живет с предметами так, как их преподносит ему язык. Посредством того же самого акта, в силу которого он сплетает (herausspinnt) язык изнутри себя, он вплетает (einspinnt) себя в него; и каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка. Освоение иностранного языка можно было бы уподобить завоеванию новой позиции в прежнем в́идении мира; до известной степени фактически так дело и обстоит, поскольку каждый язык содержит всю структуру понятий и весь способ представлений определенной части человечества (О различии: 80).

<…> насколько язык объективно действен и самостоятелен, настолько же он субъективно пассивен и зависим. <…> его как бы омертвелая часть должна всегда заново порождаться мыслью, оживать в речи или в понимании, целиком переходя в субъект; и тем не менее самому же акту этого порождения как раз свойственно превращать язык в объект: язык тут каждый раз испытывает на себе воздействие индивида, но это воздействие с самого начала сковано в своей свободе всем тем, что им производится и произведено. Истинное разрешение этого противоречия кроется в единстве человеческой природы. <…> Язык принадлежит мне, ибо каким я его вызываю к жизни, таким он и становится для меня; а поскольку весь он прочно укоренился в речи наших современников и в речи прошлых поколений – в той мере, в какой он непрерывно передавался от одного поколения к другому, – постольку сам же язык накладывает на меня при этом ограничение. <…>

Если подумать о том, как на каждое поколение народа, формируя его, воздействует всё, что усвоил за прошедшие эпохи его язык, и как всему этому противостоит только сила одного-единственного поколения, <…>, то становится ясно, до чего ничтожна сила одиночки перед могущественной властью языка. <…> И все-таки каждый со своей стороны в одиночку, но непрерывно воздействует на язык, и потому каждое поколение, несмотря ни на что, вызывает в нем какой-то сдвиг, который, однако, часто ускользает от наблюдения. <…> (О различии: 83–84).

Только в речи индивида язык достигает своей окончательной определенности. Никто не понимает слово в точности так, как другой, и это различие, пускай самое малое, пробегает, как круг по воде, через всю толщу языка. Всякое понимание поэтому всегда есть вместе и непонимание, всякое согласие в мыслях и чувствах – вместе и непонимание. В том, как язык видоизменяется в устах каждого индивида, проявляется, вопреки описанному выше могуществу языка, власть человека над ним. <…> (О различии: 84).

Под словами следует понимать знаки отдельных понятий. Слог образует звуковое единство, но становится словом только тогда, когда получает значение, для чего часто необходимо соединение из нескольких слогов. Таким образом, в слове всегда наличествует двоякое единство – звука и понятия. Посредством этого слова превращаются в подлинные элементы речи, поскольку слоги, лишенные значения, нельзя назвать таковыми. <…> (О различии: 90).

Истинное развитие протекает постепенно, и то, что возникает вновь, образуется по аналогии с уже существующим. <…>

<…> звуковая форма есть то, на чем главным образом основываются различия языков. Это заключается в самой природе звуковой формы, так как в действительности только материальные, действительно оформленные звуки составляют язык, и звук допускает значительно большее разнообразие различий, чем внутренняя форма языка, которая неизбежно несет в себе больше единообразия. <…> (О различии: 97).

Язык образуется речью <…>, а речь – выражение мысли или чувства. Образ мысли и мироощущение народа, придающие <…> окраску и характер его языку, с самого начала воздействуют на этот последний. С другой стороны, чем больше продвинулся язык в формировании своей грамматической структуры, тем, естественно, меньше остается случаев, когда в ней нужно было бы что-то решать заново. Увлеченность способами выражения мысли ослабевает, и чем больше дух опирается на уже созданное, тем больше коснеет его творческий порыв, а с ним и его творческая сила. К тому же накапливается множество фонетически оформившегося материала, и эта внешняя масса, в свою очередь воздействующая на наш дух, требует соблюдения своих собственных законов и мешает свободному и самостоятельному действию ума (Intelligenz). <…> чтобы лучше проследить за переплетением духа с языком, мы опять же должны отличать грамматический и лексический строй как нечто устойчивое и внешнее от внутреннего характера, который живет в языке, как душа живет в теле, и придает ему то яркое своеобразие, которое захватывает нас, едва мы начинаем его осваивать. <…> (О различии: 163).

<…> каждый индивид употребляет его (язык. – Н.Л.) для выражения именно своей неповторимой самобытности – недаром речь всегда исходит от индивида и каждый пользуется языком прежде всего только для самого себя. Несмотря на это, язык устраивает каждого – насколько вообще слово, всегда в чем-то несовершенное, способно отвечать порыву задушевного чувства, которое ищет себе выражения. <…> Он поистине соединяет в себе оба противоположных свойства: в качестве единого языка дробится внутри одной и той же нации на бесконечное множество языков, а в качестве этого множества сохраняет единство, придающее ему определенный отличительный характер по сравнению с языками других наций. <…> (О различии: 165).

Отделяя характер языков от их внешней формы, без которой невозможно представить себе конкретный язык, и противопоставляя характер форме, мы обнаруживаем, что первый заключается в способе соединения мысли со звуками. Взятый в этом смысле, он подобен духу, который вселяется в язык и одушевляет его, как из него же, духа, сотканное тело. Характер – естественное следствие непрекращающегося воздействия, которое оказывает на язык духовное своеобразие нации. <…> (О различии: 167).

<…> отразившись в человеке, мир становится языком, который, встав между обоими, связывает мир с человеком и позволяет человеку плодотворно воздействовать на мир. <…> (О различии: 198).

О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития(1820)

Язык следует рассматривать, по моему глубокому убеждению, как непосредственно заложенный в человеке, ибо сознательным творением человеческого рассудка язык объяснить невозможно. <…> Язык невозможно было бы придумать, если бы его тип не был уже заложен в человеческом рассудке. Чтобы человек мог постичь хотя бы одно слово не просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть заложен в нем. В языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого. Каким бы естественным ни казалось предположение о постепенном образовании языков, они могли возникнуть лишь сразу. Человек является человеком только благодаря языку, а для того чтобы создать язык, он уже должен быть человеком. <…> (О сравн. изучении: 313–314).

Язык с необходимостью возникает из человека, и, конечно, мало-помалу, но так, что его организм не лежит в виде темной массы в потемках души, а в качестве закона обусловливает (Ьеdingt) функции мыслительной силы человека; следовательно, первое слово уже предполагает существование всего языка. <…> (О сравн. изучении: 314).

Но мышление не просто зависит от языка вообще, – оно до известной степени обусловлено также каждым отдельным языком. <…> (О сравн. изучении: 317).

Однако язык не является произвольным творением отдельного человека, а принадлежит всегда целому народу; позднейшие поколения получают его от поколений предшествующих. В результате того, что в нем смешиваются, очищаются, преображаются способы представлений всех возрастов, каждого пола, сословия, характера и духовного различия данного племени, в результате того, что народы обмениваются словами и языками, создавая в конечном счете человеческий род в целом, язык становится великим средством преобразования субъективного в объективное, переходя от всегда ограниченного индивидуального к всеобъемлющему бытию. <…> (О сравн. изучении: 318).

Из взаимообусловленной зависимости мысли и слова явствует, что языки являются не только средством выражения уже познанной истины, но и, более того, средством открытия ранее неизвестной. Их различие состоит не только в отличиях звуков и знаков, но и в различиях самих мировидений. В этом заключается основа и конечная цель всякого исследования языка. <…> (О сравн. изучении: 319).

Задания и вопросы

1. Объясните выражения Гумбольдта: «язык народа есть его дух», «язык есть орган, образующий мысль», «язык есть не продукт деятельности (Ergon), а деятельность (Energeia)».

2. Как связаны язык и речь, язык и мышление, по Гумбольдту?

3. Как соотносятся коллективное и индивидуальное в языке?

4. Какое определение Гумбольдт дает слову?

5. Поясните понятия внешняяи внутренняя форма языка.

6. Ознакомьтесь со статьей В.М. Алпатова о В. фон Гумбольдте на сайте http://genhis.philol.msu.ru/article_231.shtml и определите его вклад в развитие типологического языкознания.