Текст книги "Как развивать туризм в России. Диалоги с практиками"
Автор книги: Надежда Макатрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Мы, к примеру, в России оружие можем делать, а хорошие машины не можем. Почему? Потому что нашей культуре это не присуще. Нам не присуще стараться ради тела, а ради сохранения своих ценностей и культуры, ради отстаивания своего духовного стержня и своей земли – да. Поэтому у нас очень хорошее оружие и очень плохие машины. И чтобы сделать очень хороший туристский продукт, нам надо соответствовать нашей русской матрице. А Волга выполняет в данном случае миссию реки, которая абсорбирует все лишнее и выводит это наружу. Ведь удивительная вещь: наша главная русская река впадает не в море (если уж оценивать Каспийское море по всем правилам), а фактически в озеро, если не сказать в болото, т. е. она несет свои воды в некий условный резервуар, где эта вода отстаивается. И, на мой взгляд, русская цивилизация для этого и приспособлена – абсорбировать и выводить все лишнее и вредное. И туристы, которые к нам приедут, это получат. Поэтому маршрут «Великий Волжский путь» раскрывает душу России, и это маршрут № 1 в нашей стране.
Надежда Макатрова: Не так давно в одном из интервью я прочитала похожую мысль о том, что, возможно, историческая специализация России в мире – препятствовать распространению опасных для человечества идей и движений, быть этакой ловушкой. Так было с Золотой Ордой, с нашествием Наполеона, с фашизмом. Все они, стремясь к мировому господству, споткнулись о Россию и фактически прекратили свое существование. Сейчас наша страна препятствует уничтожению традиционных семейных ценностей. Мне кажется, это отчасти перекликается с Вашей идеей духовной рекреации и духовного очищения.
А если вернуться к туризму, то как идея русской матрицы может проявляться в отдельно взятом объекте?
Сергей Лаковский: Во-первых, это должно быть историческое место, выбранное нашими предками для тех или иных целей, а не просто красивое место в лесу. У этого места может быть разнообразный исторический контекст, но важен именно факт его выбора. Ведь все места, где человеку было хорошо, уже были выбраны за много веков до нас, по крайней мере, в Центральной России.
Во-вторых, это место должно притягивать, там должно быть хорошо по внутренним ощущениям. И дальше надо очень аккуратно, щадящими методами это место раскрывать и, самое главное, не построить ничего лишнего, т. е. нужно не опираться на свои измышления, а прислушиваться к месту. Очень важно, какие отношения были между людьми в этом месте, чтобы не делать чего-то, противоречащего характеру этих отношений. В моем случае я невольно стал помещиком, раскрывая это место, хотя я совершенно не хотел им быть. Но у нас появились и крестьяне, и дворовые, и вольные люди. Все распределилось и структурировалось само собой, и когда это произошло, появилась синергия радости, т. е. всем стало хорошо. Я думаю, что если бы, к примеру, это было исторически казачье место, то здесь была бы совсем другая атмосфера и нужно было бы создавать совсем другой объект. Я хочу подчеркнуть, что не нужна никакая театрализация, нужна естественно проросшая атмосфера.
Надежда Макатрова: Это действительно целая научная теория!
Сергей Лаковский: Да, мы планируем подготовить научную работу на эту тему, чтобы впоследствии можно было этому научить, подготовить специалистов. По-хорошему, нужен проектировщик, который приехал бы на место, изучил его, понял это место и на основании этого понимания выстраивал бы концепцию объекта. Нельзя просто так, без учета ландшафта, прийти к инвестору со своими придумками и взяться за строительство. Если это не ложится на матрицу места и на его ландшафт, то место отторгнет чуждую для себя идею.
И что еще очень важно подчеркнуть, так это то, что именно духовная рекреация является наиболее конкурентоспособной услугой для нас на мировом туристическом рынке. У нас нет таких морей и инфраструктуры, как, скажем, в Европе, нет Альп, нет такой ухоженности в городах. Но у нас есть условия для духовной рекреации – это наша миссия и наша туристическая специализация.
Надежда Макатрова: Сергей, почему Вы думаете, что иностранцам это будет близко? Ведь большинство из них не православные.
Сергей Лаковский: Они же все дети Бога. Говорят же, что душа – христианка. Люди могут этого не осознавать, но они все равно по своей сути христиане. Их это притягивает. То, что предлагает сегодня западная цивилизация, – это же сатанизм и античеловеческие ценности. Многие страдают от давления этой цивилизации и западных норм морали, поэтому им здесь будет хорошо. Причем им нужно именно на Волгу, а не в Москву. Конечно, Москва – это обязательное место при посещении России, т. к. в Москве есть целый ряд главных символов нашей страны и важнейших исторических объектов. Но в Москве иностранцы идею духовной рекреации не поймут и не почувствуют, потому что там пространство изувечено, а на Волге поймут.
И нет ничего странного в том, что туристы из-за рубежа поедут в Россию ради духовной рекреации. Некоторые наши граждане едут, к примеру, в Индию и чувствуют, что им туда надо, их туда тянет. Они ведь не за комфортом туда едут. Турпродукт Индии основан на том, что принято там. А что мы можем предложить? Да, есть такие чудеса, как озеро Байкал или вулканы Камчатки. Но ни Байкал, ни Москва, ни Санкт-Петербург не раскрывают сути России. Маршрут Золотого кольца был нужен в советское время как маршрут, сохранивший наш древний код. Причем, на мой взгляд, это было нужно даже не для иностранцев, а для нас самих, для внутреннего пользования. Но сейчас это уже не так актуально, поскольку и храмы, и кремли много где есть, и людям это не очень интересно. А Волга – это абсолютно точное попадание в русскую цивилизацию, ее понимание и чувствование.
«Нужен симбиоз власти и бизнеса, а сейчас власть живет сама по себе, а частный бизнес – в параллельном мире»
АНДРЕЙ КНЯЗЕВ
Андрей Валерьевич Князев – владелец и генеральный директор горнолыжного курорта «Пужалова гора» (г. Гороховец).
Надежда Макатрова: Андрей, как случилось, что Вы решили построить горнолыжный курорт? Горные лыжи – Ваше хобби, или Вы отталкивались от имеющегося земельного участка?
Андрей Князев: Конкретной цели построить горнолыжный курорт у меня первоначально не было. Я никогда не был горнолыжником и вообще был далек от горных лыж. Более того, когда я в первый раз встал на горные лыжи, мне не понравилось. А все потому, что меня фактически поставили на лыжи и спустили с горки по принципу «выберешься – молодец». Я чуть все себе не переломал, пока спустился вниз, бросил эти лыжи и сказал, что я никогда в жизни не буду этим заниматься, это не мое. Теперь уже я понимаю, почему так случилось. Во-первых, трассы не были подготовлены, а во-вторых, надо обязательно первый этап обучения проходить с инструктором. И тогда в течение полутора-двух часов можно практически любого человека поставить на лыжи. После этого человек совершенно безопасно выходит на основной склон, и катание доставляет ему удовольствие.
Что касается строительства горнолыжного курорта, то на начальном этапе у меня была гостиница: небольшой мотель сперва на пять номеров, а после строительства второго корпуса – на 17. Загрузка была нормальная: останавливались командированные, а также заезжали люди с автотрассы Москва -
Нижний Новгород. Но в какой-то момент встал вопрос с загрузкой в зимнее время. Новогодние праздники стали «провисать». Я случайно заехал на горнолыжный склон в Нижегородской области, посмотрел, как там все устроено, и подумал: тема интересная, а не поставить ли подъемник у нас в парке в центре города?
Года полтора-два ушло на все согласования, я сделал мастер-план и поехал на свою первую специализированную горнолыжную выставку в Австрию. На той выставке нас из России собралось семь человек: Евгений Иванович Черноусько из «Болена», Григорий Элеозарович Ариевич из «Канта» – сегодня президент Союза горнолыжной индустрии России, Борис Васильевич Петров – нынешний председатель Собрания горнолыжных центров России, а также несколько человек из Самары и я со своей идеей. Это теперь мы ездим каждый год, то во Францию, то в Австрию, и в делегации, которую возглавляет Борис Васильевич Петров, уже более 50 человек, а тогда все начиналось малым кругом. Кроме листочка с наброском мастер-плана, у меня ничего не было. Я показал этот набросок одному известному канадцу, который проектировал целый ряд горнолыжных курортов, в том числе в Сочи, и он подсказал, на что нужно сделать упор. В итоге горнолыжный курорт родился очень быстро – за 9 месяцев, как ребенок. Еще весной мы были на выставке, а уже 23 декабря 2005 года открывали горнолыжные трассы. Тогда, на старте еще не было здания. Был подъемник, был прокат, который размещался в соседнем здании поликлиники, и был ратрак, привезенный также прямо с вершины австрийских Альп.
На следующий год мы построили административное здание с кафе, прокатом, со спорт-баром и со всем, что сопутствует курорту, и начали полноценно работать. Уже в 2007 году мы стали лучшим горнолыжным курортом Центрального региона России. В 2009 году – лучшим горнолыжным курортом в России для семейного отдыха, а в 2010 – безопасным горнолыжным курортом с лучшим техническим оснащением в России. Также в 2010 году мы сертифицировались и стали на тот момент единственным сертифицированным горнолыжным курортом в России, получив сертификат с номером 001. Потом мы стали самым доступным горнолыжным курортом в России и лучшим горнолыжным курортом Центральной России уже во второй раз. В 2013 году в Сочи на Международном конгрессе зимних видов спорта, туризма и активного отдыха, на закрытом голосовании, нам присвоили статус лучшего горнолыжного склона в городской черте и лучшего горнолыжного объекта для детей в России.
Надежда Макатрова: То есть с технической точки зрения объект получился более чем серьезным?
Андрей Князев: Нашей целью никогда не было развитие профессионального спорта, у нас объект для семейного отдыха. Сейчас мы делаем акцент на детском отдыхе: сделали лучший в России детский городок, сделали паровозик для катания детей, как в Австрии, купили карусель, поставили тарзанку. К нам родители привозят детей от трех лет, и они в детском городке выходят на детскую трассу с разноцветными флажками и перепадами. На горку они поднимаются по ленточному транспортеру в галерее под стеклянным колпаком. Такого тоже нет нигде в России. После обучения на небольших горках дети выходят на основной склон с квалифицированными инструкторами, которые проходят у нас специальную подготовку. У них красивые костюмы, похожие на костюмы сборной России, и рюкзачки с пингвинчиками. Мы стремились, чтобы занятия воспринимались не как секция, а как сказка – у нас это называется «Страна пингвинов».
Дети в этой программе отделены от родителей, и родители могут спокойно кататься на склонах: мамы – на туристических трассах, папы – на спортивной трассе. Программа рассчитана на 10 уроков. Когда гости приезжают на курорт не одним днем, а берут тур, то обычно сразу покупают детскую программу и потом очень удивляются, когда к концу программы их ребенок, практически с соской, обгоняет их на склоне наряду со всеми.
А случилось все спонтанно. Когда я приехал на выставку и коснулся этой темы, она меня очень заинтересовала. Я по образованию строитель, и строительство – мой основной бизнес, а горнолыжная индустрия приятна тем, что на горнолыжном курорте царит совсем другая атмосфера. Даже не потому, что люди, приезжающие на горнолыжный курорт, обычно трезвые, некурящие и не ругаются матом, а потому, что это сообщество с другим уровнем мышления, это люди, состоявшиеся в жизни. Они талантливые, целеустремленные, причем все без исключения, у них горят глаза, им интересно жить.
Надежда Макатрова: Обычно города Золотого кольца и соседние с ними ориентируются на турпоток москвичей и жителей Подмосковья. Но москвичам ближе ездить в подмосковные горнолыжные комплексы. Кого Вы рассматривали на начальном этапе в качестве своей основной целевой аудитории и почему?
Андрей Князев: 60 % наших гостей – это жители Нижнего Новгорода. Это именно то, на что наш горнолыжный курорт изначально был рассчитан. Напомню, что Нижний Новгород – это город-миллионник. Мы анализируем статистику по нашим гостям через систему доступа, а также с помощью анкетирования, поэтому у нас более-менее достоверные данные о том, откуда люди приезжают. По общепринятым правилам для нормальной работы доступность горнолыжного курорта от мегаполиса должна быть не более 100 км. Мы находимся на расстоянии 80 км от центра Нижнего Новгорода, то есть как планировали, так и получилось.
А что касается Москвы, то мы на нее тоже рассчитывали. Но здесь уже нужен ночлег. У нас небольшая гостиница, и в ней останавливаются в основном москвичи и около 5 % иностранцев. Это те люди, которые приезжают не только покататься, но и посмотреть город.
Надежда Макатрова: А нижегородцы приезжают одним днем?
Андрей Князев: Да, так же как и в подмосковных курортах – «Волене», «Сорочанах» или «Яхроме». Они приезжают на утреннее или дневное катание, а вечером возвращаются домой. Но сейчас тенденция такова, что и нижегородцы стали потихоньку бронировать гостиницу, и жители Ивановской, Рязанской областей. Нижегородская область ведь большая, поэтому те, кто живет далеко, приезжают и покупают туры с ночевкой.
Надежда Макатрова: Есть стереотип, что горные лыжи – это достаточно затратный вариант проведения досуга (экипировка, ски-пассы, снаряжение). Вы не боялись вялой загрузки из-за невысоких доходов населения, живущего по соседству?
Андрей Князев: Изначально было просчитано, что мы находимся на границе Владимирской и Нижегородской областей, причем до столицы нашей области – 160 км, а до Нижнего Новгорода всего 80 км, поэтому мы и ориентировались на Нижний Новгород и Нижегородскую область. А это уже регион с другим достатком, с другим темпом развития, там гораздо больше обеспеченных людей, и на начальном этапе нашей работы это здорово сказывалось. Вдобавок у нас ценовая политика не смертельная, мы же понимаем, где мы находимся, и мониторим и делаем доступным наш курорт для разных категорий населения. Мы организуем «День студента», «День школьника», «День пенсионера», «День инвалида», давая возможность в будние дни всем, в том числе и местным жителям, даже если их достаток невелик, посетить наш курорт по самым-самым льготным ценам. Ну а коммерческие дни – это коммерческие дни. Хотите платить меньше, приезжайте в будни, а не в выходные.
Пропускная способность нашего курорта до 1000 человек в день, и это не то количество, которое нельзя набрать с таких мегаполисов, как Нижний Новгород с его более чем двумя миллионами и Владимир (350 тысяч жителей плюс область). Если пересчитать на горнолыжные курорты Москвы и Подмосковья, то на 20 млн жителей там действует 20 курортов, а у нас на 3 млн жителей 3 курорта – получается примерно одинаковое соотношение. Другое дело, что уровень достатка в Москве другой. И важнее даже не уровень достатка, а близость к Европе. Я заметил, что чем ближе город к Европе, тем ближе формат проведения свободного времени к европейскому. Для наших жителей все-таки свободное время – это скорее охота, рыбалка, огород. А такие города, как Москва и Питер, уже отличаются. Там люди в выходные чаще ходят в парк, увлекаются активным отдыхом. Питер в этом отношении более «западный», и горнолыжные курорты там заполняются даже лучше, чем в Москве. Отсюда возможность вести более жесткую ценовую политику, да и сами курорты развиваются более динамично. У нас на курорте тоже с самого начала была задана европейская планка по качеству услуг, хотя мы никогда не были каким-то элитным курортом, а всегда позиционировали себя как семейный курорт.
Я хочу добавить несколько слов о затратах на горнолыжный отдых. На мой взгляд, разговоры о дорогом снаряжении – это заблуждение. Конечно, когда человек, еще не поняв толком, нравится ли ему этот вид отдыха, покупает горнолыжный костюм за 20–30 тыс. рублей, потом отдает за лыжи и ботинки такие же деньги, потом заливает бензина на 1500 рублей и приезжает на горнолыжный курорт, он уже потратил таким образом на семью около 100 тыс. рублей, а то и больше. И когда на курорте он видит, что час катания стоит 200 рублей, а день катания – 1000 рублей, то ему кажется, что горные лыжи – это очень дорого. А ведь снег искусственный, и он требует затрат, трассы должны быть подготовлены, сетки должны быть расставлены, подъемники должны работать, и музыка должна играть, но почему-то кажется, что 1000 рублей – дорого. А ведь есть система проката, где можно совершенно спокойно и за реальные деньги взять хорошие лыжи и обмундирование, которое будет просушено и подготовлено, и вовсе необязательно покупать фирменную куртку сборной России за 100 тыс. рублей, а можно обойтись многофункциональной одеждой. А уже потом, покатавшись какое-то время и убедившись в том, что ты действительно получаешь удовольствие от горных лыж, купить профессиональное оборудование. Хотя начинающим в большинстве случаев и не нужно то, что нужно профессионалам. В итоге люди переплачивают за снаряжение. Скатились два раза с горки, и все это добро стоит у них дома на балконе или в гараже.
Вдобавок есть сезонные ски-пассы, которые дешевле разовых. Инструктор тоже нужен всего один раз на два часа, чтобы понять, как ехать, как падать, как вставать, как цепляться за подъемник. Причем тоже можно найти скидки, например групповые. Или говорят: «У вас в кафе булка дорогая». Хотя мы находимся в центре города, и у нас цены на уровне городских, но это далеко не московские цены. Какой смысл нам задирать цены, если вокруг нашего курорта есть немало других кафе, куда люди могут пойти перекусить? Это не тот случай, когда курорт находится за городом и вокруг только лес.
Надежда Макатрова: Как Вы выбирали площадку для строительства комплекса, и какие особенности участка Вы рекомендовали бы учесть предпринимателям, планирующим строить горнолыжный комплекс сходного масштаба?
Андрей Князев: Курорт «Пужалова гора» располагается на территории городского парка на участке, выделенном в аренду на 49 лет. Каждый год арендная плата растет, и это очень сильно пугает, поскольку нет никаких регуляторов, и ты не понимаешь, что будет через 49 лет. Во сколько раз она вырастет: в сто раз или в миллион? Сейчас мы пытаемся этот вопрос с местными депутатами урегулировать. Ведь вопрос не в том, будет она расти или не будет, а в том, насколько она будет расти. Это должно быть понятно и прозрачно. Скажем, установили предел в 10–15 % в год, как с электроэнергией, или, еще лучше, на коэффициент инфляции, и это ограничение действует. То же самое касается и налога на землю. Мы же являемся заложниками своего бизнеса: взяв землю на такое количество лет, мы, естественно, развиваем эту землю, сажаем деревья, благоустраиваем ее, вкладываем в нее немалые деньги. А что будет с арендой и как она изменится с приходом новой власти – совершенно непонятно. Власть может поднять налог в 100 раз, и ты ничего не сможешь сделать.
Я это все испытал на себе. За восемь лет работы курорта и по одному участку, который в аренде, и по другому, который находится в собственности. У нас ведь земельный налог формируется в зависимости от кадастровой стоимости земли и коэффициента, утверждаемого на местном уровне. Кадастровая стоимость год от года растет семимильными шагами, коэффициент, естественно, не снижается, в итоге рост ни в какие рамки не лезет. Когда земельный налог в одночасье увеличился в 30 раз, кстати, под детским городком, у меня был долгий безрезультатный разговор с бывшим мэром на эту тему, которого, правда, сейчас сняли. Представляете, в 30 раз! Мэра сняли, а деньги-то назад никто не вернул за этот беспредел. Сейчас немножко «отыграли» назад, но все равно по сравнению с первоначальной суммой с 2008 по 2013 год налог вырос ровно в 10 раз. Ведь мы же не подняли цены в 10 раз! Как можно в таких условиях строить бизнес?
Здесь еще есть и законодательный момент. Если ты развиваешь туристический бизнес, связанный с детскими программами, со спортом, с отдыхом, то, на мой взгляд, порядок роста ставок арендной платы и налогов на землю должен быть жестко отрегулирован государством. Это очень важный вопрос. Инвесторы все эти вещи прекрасно понимают, и если у них не будет никаких гарантий, они просто не будут вкладываться и наши малые города не будут развиваться. Это важнейшая инвестиционная составляющая, без которой нам не жить. Мы с районной администрацией этот вопрос обсуждаем уже очень давно. Я не скажу, что вообще ничего не получается, какие-то положительные сдвиги есть, но ситуация далека от желаемой. Их ведь тоже поставили в рамки: в местный бюджет идут фактически только земельный налог и арендная плата с земельных участков.
Надежда Макатрова: Андрей, почему Вы решили строить горнолыжный курорт в центре города, а не в пригороде?
Андрей Князев: Вокруг Гороховца много гор, но мы понимаем, что это условные горы. На самом деле это горки, бугры или откосы к рекам, которые есть по всей центральной России. Поэтому не было и нет цели создавать какой-то глобальный курорт. «Пужалова гора» – это небольшой курорт с четкими границами и понятными задачами. Он будет развиваться вглубь, то есть под расширением мы подразумеваем расширение спектра и качества услуг в соответствии с европейскими требованиями. Восемь лет назад мы решили строить курорт в городе, поскольку по тем временам нам нужна была коммуналка, и в городе с этим было проще. На территории городского парка были вода, отопление, электроэнергия, а все эти подключения очень затратны. Теперь уже мы понимаем, что на самом деле мы ничего не выиграли, и если бы объект находился не в городе, то электроэнергия была бы дешевле, земля была бы дешевле. Но дело еще и в другом.
В городе был парк, который был заброшен. В этом парке была свалка, были землянки, открытая канализация, которая была засорена, а также бомжи, случаи изнасилования и т. и. Все это располагалось в самом центре города. Мы эту свалку разгребали, вывозили мусор, ремонтировали канализационные сети, проложили высоковольтные кабели, укрепили склоны, вырубили больные деревья и посадили новые, переложили дерн. Некоторые считают, что деревья укрепляют склон, но это не так. Трава укрепляет склон, поэтому мы посадили специальное семитравье, предварительно сделав дренажи. Теперь со склонами все в порядке. Прежде чем рубить деревья и кустарники, специалисты их все обследовали, и выяснилось, что большинство из них были заражены. То, что можно было сохранить, мы сохранили, а вместо вырубленных больных деревьев посадили сосны, кедры, ели – более 300 деревьев, и это все потихоньку растет и зеленеет.
Надежда Макатрова: Заброшенных парков у нас в стране, к сожалению, хватает. В Гороховце Вы решили исправить ситуацию. Почему? Вы родом из этого города?
Андрей Князев: Я родом из Гороховецкого района. Есть такая не самая богатая Владимирская область, и в этой области есть не самый богатый Гороховецкий район. А в этом не самом богатом Гороховецком районе есть далеко не самый богатый поселок – станция Денисово, или поселок Пролетарский (второе название). Так вот я родился в этом поселке на улице Колхозная. Куда еще дальше?!
Надежда Макатрова: И сделали лучший в стране горнолыжный курорт для детей…
Андрей Князев: Не я один сделал – команда сделала. Один человек никогда в поле не воин, в одиночку ничего не сделаешь. Нужна поддержка людей и поддержка власти. На сегодняшний день, увы, образовался разрыв. Пока ты строишь и ковыряешься на старте, никто не верит в твою идею и твой успех и все могут руку пожать, пожалеть и даже приободрить, мол, давай-давай. А когда ты построил бизнес и этот бизнес сделался самодостаточным и красивым, этот факт начинает вызывать определенные недобрые эмоции у окружающих. Конечно, не у всех, но это порождает массу проблем. «Доброжелатели» пишут жалобы и кляузы во все инстанции, хотя в 99 % случаев они вообще выдуманные и необоснованные.
Надежда Макатрова: Казалось бы, жители должны быть благодарны, поскольку заинтересованы в развитии своего города, появлении рабочих мест и туристов, на которых можно зарабатывать…
Андрей Князев: Я тоже так думал, но на деле оказалось не совсем так. Когда кто-то рядом добивается успеха и получает доход, а другие, по ряду причин, как жили, так и живут, возникает напряженность и озлобленность. А в контролирующих органах на эти жалобы реагируют очень активно, особенно правоохранительные органы, потому что им это на руку: «поймать» хоть на чем тех, кто что-то делает, потому что больше ловить некого, да и не выгодно по разным причинам. И это страшно, потому что эти действия не обоснованы, а направлены на разрушение. В итоге исчезает желание развиваться и двигаться дальше.
У меня, к примеру, разработан проект «Золотой венец России» по следам народного ополчения Минина и Пожарского, а также четырехместная канатно-кресельная дорога с мини-кинотеатром на горе. Суть проекта заключается в том, чтобы дети, путешествующие по этому маршруту из Нижнего Новгорода в Москву, могли заехать в Гороховец, подняться по канатнокресельной дороге в интерактивный кинотеатр, посмотреть 20-минутный фильм о том, как шло русское ополчение освобождать Москву от польских захватчиков, узнать, кто такие Минин и Пожарский и кто из них князь, а кто купец. Наконец, дети узнали бы, почему праздник, который в России отмечается 4 ноября, на самом деле самый главный для нашей страны. Получается и познавательно, и интересно, т. к. формат изучения истории необычный. Посмотрев фильм и прослушав экскурсию, летом дети могут покататься в парке, а зимой – на лыжах, совершить прогулку по Гороховцу и поехать дальше: в Суздаль, в Нижний Новгород или в Москву. Этот проект в работе. Я пытался войти с ним в ФЦП, но понял, что это сдвинуть в нашей стране просто нереально.
Словом, перспективы нарисованы, но из-за постоянных «палок в колеса» желания развиваться дальше нет. Детский парк, который у нас работает летом, на сегодняшний день убыточен, поскольку плохо заполняется, а никакой социальной рекламы нет. Мы же не в Европе живем, где родитель берет ребенка и ведет его в выходные в парк. У нас родитель везет ребенка куда угодно: на рыбалку, на речку, к бабушке в деревню или усаживает дома перед телевизором. Если зимой родитель едет кататься на лыжах, потому что ему самому этого хочется, то он берет с собой ребенка как приложение. А летом наши родители пока не привыкли ходить по паркам и тратить там целый день с ребенком, тем более ехать за 80-150 км. Дело не в том, что у нас парки плохие или их не хватает, хотя и это тоже. Они не могут развиваться, потому что они неправильно наполняются. Я считаю, что они должны наполняться через социальные программы, т. е. государство должно четко понимать, что дети летом должны быть в парках, в том числе и в тематических, а не в подвалах и не в подворотнях, и не просто понимать, но и выделять на это средства. Ведь намного дешевле обеспечить детям путевки в обустроенный тематический парк, чем потом разбираться с наркоманией, проституцией, алкоголизмом и прочими бедами.
Надежда Макатрова: Вы имеете в виду социальную рекламу и оплату за счет средств государства входных билетов и экскурсий?
Андрей Князев: Да, и то, и другое. К сожалению, пока государство это не очень понимает. За восемь лет я не смог достучаться с этим вопросом до предыдущего губернатора. Надеюсь, что с приходом нового губернатора – Орловой Светланы Юрьевны – дело сдвинется и она обратит внимание на существование нашего курорта, конечно, в хорошем смысле этого слова.
Надежда Макатрова: Кто-то может возразить, что проблема не в наличии или отсутствии социальных программ, а в эффективном управлении курортом.
Андрей Князев: Не надо смешивать одно с другим. У нас зимой наряду с коммерческим катанием действуют разные социальные программы, т. е. льготы для разных категорий посетителей. Если руководствоваться исключительно прибылью, то нам проще отказаться от всех социальных программ и зарабатывать на коммерческом катании, чтобы было возможно платить эти немалые налоги на землю, на ФОТ, оплачивать безумную коммуналку, а вопросы обучения и развития детей отомрут. И если ситуация с господдержкой не изменится, то, вероятно, мы так и поступим, как говорится, жизнь заставит. Но ведь это неправильно с точки зрения воспитания подрастающего поколения. У американцев именно такой подход: заниматься только тем бизнесом, который приносит прибыль. Но у нас же все вокруг говорят о том, что Россия – это социально ориентированное государство. А раз так, то оно должно обращать внимание на вопросы воспитания и развития детей и искать эффективные решения, как это делают в Европе, раз мы привыкли на нее равняться.
А в Европе, к слову сказать, горнолыжные курорты заполняются по будням за счет школьников. Я изучал этот вопрос и сам неоднократно наблюдал на разных курортах Австрии и Франции, как один автобус с детьми отъезжает, а другой тут же подъезжает. Почему они так делают? Потому что если посчитать затраты на инвентарь, на зарплату инструкторов, на подготовку склонов, то окажется, что выезд детей на оборудованный курорт обойдется дешевле, чем содержать инвентарь и инструкторов на базе школы, а в нашем случае это просто невозможно. Мы едем за границу и умиляемся, а у себя почему-то сделать не можем. Кто нам мешает? Американцы? Марсиане? Надо просто взять и сделать, нужна политическая воля.
Я знаю, что в Челябинской области губернатор проявил такую волю, и в регионе действует программа «Урок здоровья. Горные лыжи». Все не нарадуются: и дети, и сам курорт, который получил дополнительные средства. И ведь ездят за 250 км! А пока везут детей, рассказывают им про родной край, дети проходят обучение, катаются, их там кормят. На обратном пути тоже экскурсия. Может быть, родители часть расходов берут на себя – я не знаю, но это уже детали. Это все работает в нашей стране не хуже, чем в Европе, т. е. все зависит от конкретной личности. В Кемеровской области у Амана Тулеева это тоже получается. Где-то это отдано на откуп хозяевам градообразующих предприятий: «Апатиты» – в Хибинах, ММК – в Магнитогорске.
Конечно, речь не идет об общеобразовательных программах на горнолыжных курортах. Но для третьего урока физкультуры, который был нами придуман и инициирован как факультативный урок, это как раз правильный подход. Для чего нужен был этот третий урок физкультуры? Чтобы познакомить детей с разными видами спорта, чтобы они выбрали себе занятие по душе и хоть ненадолго оторвались бы от своих компьютеров. И эти дополнительные занятия должны были финансироваться государством. Но государство не придумало ничего лучше, как, выделив деньги на этот факультативный урок физкультуры, спустить реализацию на уровень школ. В результате школьники на «дровах» (я имею в виду обычные деревянные лыжи) зимой ходят вокруг школы, как военнопленные, и никакого интереса к спорту и активному отдыху вся эта затея не прививает. А когда они смотрят на горнолыжный курорт, то считают, что это все не для них, а для «буржуев», и это развивает ненависть к тем людям, которые там катаются. В итоге мы получаем расслоение общества и социальную напряженность. И мне как руководителю этого курорта очень некомфортно себя чувствовать в маленьком провинциальном городке перед теми родителями, чьи дети не могут попасть на курорт из-за финансовых ограничений.
