Текст книги "По краю огня (СИ)"

Автор книги: Надежда Федотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

Нейл опустил голову.

– Простите меня, – беззвучно выдохнул он, чувствуя, как со всех сторон потянулись к нему мерцающие жемчужные нити. – Простите меня, если сможете…

Маг вскинул руки, смыкая над головой грани защитного зеркала, и выставил вперед ладони. Почувствовал, как медленно, капля за каплей, возвращаются силы, как отступает усталость, как невесомая серебристая сеть опутывает его, словно кокон, и улыбнулся одними губами. «Бери и иди». Я возьму, подумал он. Но я никуда не уйду. Я останусь здесь, с вами – я и все те, кто не убоится огня!

Дым, стелящийся над карьерами, задрожал, толстыми неповоротливыми змеями устремился вниз, и вслед за ним, повинуясь призыву, поползли по земле дрожащие языки пламени. Воздух сгустился, окутал прозрачные стенки сферы черным плащом, и в зыбком колышущемся мраке сверкнули острые грани чешуи. С сухим треском распахнулись над поднявшимся гребнем огромные крылья, вспыхнули горячим золотом бельма без зрачков… Отпусти меня! Ты подарил мне жизнь – так дай мне свободу! Дай мне увидеть небо и разогнать темноту, позволь ветру трепать мои крылья, оборви цепь! Отпусти меня!.. Ты ведь сам этого хочешь!..

И Нейл отпустил.

Черное облако в центре долины пошло крупной рябью. Последние отблески пламени у карьеров погасли, и поле боя на миг словно бы замерло в предчувствии беды: примолкли катапульты и трибушеты, растворились в ночи отблески силовых разрядов, рвущий небо вой рассыпался, затихая, далеким эхом. Долину окутала тьма – и почти сразу в самой ее глубине призрачно вспыхнуло алое пятнышко. Оно дрожало, жарко пульсируя в темноте, оно горело чистым пламенем нижнего мира и с каждым мгновением становилось всё больше и больше. Что-то металось там, в дыму, как в клетке, – огромное и живое.

Что-то рвалось на волю.

Многоголосый вздох пронесся по замершей галерее, разбив тишину, и Райан Рексфорд, словно очнувшись, одним движением расправил плечи:

– Фантомаг там, – выдохнул он. – Восьмой, Десятый! За мной!

Не дожидаясь ответа, Райан рывком отстранился от перил и исчез в толпе. Покрытые копотью буревестники двумя тенями скользнули следом. Номер Двенадцатый, проводив взглядом их спины, вновь обернулся к правому флангу. Вытянул шею, всмотрелся в дрожащий над карьерами багрово-черный сгусток и нахмурился: бока дымного шара стремительно шли алыми трещинами. «Как драконье яйцо, что вот-вот лопнет, – пронеслось в голове. – Огненный фантом! Так, значит, не водой единой?..»

Буревестник, жадно сощурившись, придвинулся вплотную к парапету – и невольно отшатнулся назад, когда «яйцо» вздрогнуло, приподнялось над землей и разлетелось в клочки, опалив глаза нестерпимо горячим светом. Черная долина вспыхнула алым и желтым.

– Боги-хранители, – сипло прошептал кто-то позади номера Двенадцатого. – Дракон!..

Буревестник, смаргивая выступившие слезы, отнял ладонь от глаз и поднял взгляд вверх.

Да, это был дракон. Такой, каких еще не рождала земля: сотканный из дыма и пламени, вьющийся кроваво-красными кольцами под распахнутой огненным заревом сенью крыл, и невероятно, непредставимо огромный – даже каменный страж Даккарая рядом с ним гляделся игрушкой. А еще он был живой. Совсем как те, другие, в небе над потухшими карьерами, что при виде него сыпанули в стороны.

Это был дракон. И он был в ярости.

Дрожащие огненные крылья взметнулись вверх, забился змеей бесконечно длинный хвост с веером докрасна раскаленных перьев-клинков на конце, распахнулась зубастая пасть, выпустив в небо короткую струю пламени…

– Прочь! – гулко, рокочуще пронеслось над долиной, и вся она, словно не веря сама себе, застыла в оцепенении. – Убирайтесь! Это моя земля!..

По спине номера Двенадцатого скатилась вниз холодная капля пота. Голос твари, низкий и мертвый, не имел ничего общего с человеческим. В нем гудел огонь, трещала рассыхающаяся земля, в нем слышался отзвук «небесного грома», и это было страшно. Впервые по-настоящему страшно – уже лишь оттого, что невозможно.

– Прочь! – ревело пламя. – Прочь! Убирайтесь отсюда!..

Номер Двенадцатый, с трудом оторвав взгляд от оскаленной морды чудовища, стиснул ладонями перила: плотная пелена данзарских штурмовиков над карьерами заколыхалась, дрогнула, рассыпаясь на звенья, и, вновь собравшись роем, раскрылась глубокой черной воронкой. «Маги!» – пронеслось в голове буревестника. И едва он успел об этом подумать, как из самого центра серого облака в грудь дракону девятым валом ударил «шторм». Вой раненой твари хлестнул по ушам. Алый свет померк, скрывшись в клубах густого белесого пара, долина на миг стала черной – и вновь вспыхнула кроваво-красной зарницей. Взмыв к небесам вихрящимся огненным кольцом, фантом завис над долиной и вслед за гигантскими крыльями распахнул пасть.

– Боги-хранители! – знакомо ахнул кто-то в толпе. Номер Двенадцатый впился ногтями в холодный камень перил. Драконы Данзара, почуяв неладное, попятились назад к перевалам, сминая строй, но было поздно – из разверстой пасти чудовища прямо в жерло не успевшей еще сомкнуться воронки ударил столб пламени. От рева вспыхнувших живьем бомбардиров задрожала земля.

– Поднять щиты! – едва слышно донесся до номера Двенадцатого хриплый голос Фаиза ан Фарайя. – Стянуть покров над поместьем! Быстро! Он сорвался с цепи!..

Со свистом раскрылась и, чавкнув, тут же закрылась воронка, сигнальный гонец ушел к своим с приказом.

А фантом в небе расправил крылья, взлетел на воздушной волне и с торжествующим воем ринулся вниз, накрыв огненным куполом своих и чужих.

Глава 34

Данзар бежал. Назад через перевалы, через наспех возведенные мосты, по собственным следам – к побережью. Он пытался спасти то немногое, что осталось от всех его войск, но неотвратимая тень Геона ползла след в след, накрывая собой отступление. Воздушная армия Мэйнарда Второго была уничтожена. Измученные пехотинцы валились с ног, обозные колонны одна за другой замедляли ход, попав в окружение – подобно своре голодных гончих, войска Рауля Первого шли по пятам врага, гоня его прочь от Черной долины, прочь из Геона.

Это была победа. И пусть досталась она немалой кровью, весть о том, что враг повержен, уже неслась по стране от города к городу: Данзар бежит! Он получил по заслугам! Государь лично возглавил оборону долины, риск оправдал себя, и отныне никто не посмеет вновь ступить на чужую землю с обнаженным мечом!.. Граф Бервик, под чьим руководством и сочинялись депеши для срочных гонцов, велел на треть преуменьшить потери Геона и вполовину преувеличить потери врага, хотя последние и так были впечатляющими. Героизм защитников Черной долины и отдельно – самого государя должен быть явлен народу во всем своем неоспоримом величии! Бервик был предан Раулю, он не кривил душой, говоря, что народ его любит, но и в опасениях короля была своя горькая правда. Внук Стефании Первой взошел на трон в очень непростое время, и чтобы удержать власть, одной только победы ему было, увы, недостаточно. Верховный маг Геона, при всех своих непростых отношениях с графом, в последнем был с ним солидарен. Престол под Норт-Ларрмайнами не должен шататься, всё прочее второстепенно – поэтому нет большой беды в том, чтобы слегка приукрасить действительность…

Геон ликовал, граф Бервик и герцог эль Гроув торопились воспользоваться моментом, чтобы обратить триумф в Черной долине на благо правящего дома, а глава оного дома в лице Рауля Норт-Ларрмайна не спешил почивать на лаврах. Оставив бегущего неприятеля на попечение своих генералов, его величество вернулся в Даккарай, к полудню следующего дня туда же была отправлена вся королевская канцелярия в полном составе, и вскоре с Даккарайской пустоши в Мидлхейм полетел приказ за приказом. Всем без исключения офицерам по окончании боевых действий был пожалован двухнедельный отпуск домой, отличившиеся в сражении командиры были представлены к орденам и наградам, семьям погибших была назначена пенсия, а главе рода Вэдсуортов дарован баронский титул с правом наследования – вдобавок к щедрой помощи из казны на восстановление разоренной долины. С утра до ночи на третьем этаже центрального корпуса школы дым стоял коромыслом: носились по коридорам гонцы и вестовые, звенели колокольчики в покоях его величества, графа Бервика и Первого маршала, семенили от двери к двери сбивающиеся с ног секретари – всем нашлось дело. Геон отстоял своё, но праздновать победу пока что было рано.

Спустя неделю после разгромного поражения Данзара в Черной долине, после ужина, когда его величество в компании графа Бервика отдыхал от суматошного дня в бывшей гостиной главы Даккарая, пришли вести с западного побережья.

– Данзарский флот в бухте Сирен уничтожен, – ознакомившись с донесением и кивком головы отпустив вестового, сказал Рауль. – А его отступление сейчас на подходе к Хелвинду. Нам удалось отбить еще две обозных колонны, так что, полагаю…

– …до Волчьих холмов доберется едва ли треть пехоты, – закончил за друга и повелителя граф. – Тем более, что в плен сдается каждый второй.

Рауль философски пожал плечами:

– Это разумно. Жизнь дорога любому, а солдатам Мэйнарда скоро будет попросту нечего есть. Мародерствовать у них нет ни времени, ни возможности, прикрывать их с воздуха больше некому, а хотя бы просто немного передохнуть – негде. Однако ты прав, пленным не счесть числа, и с ними что-то нужно делать.

Бервик вслед за королем пожал плечами:

– Найдем, куда пристроить, ваше величество. Офицеров можно будет выгодно обменять, солдаты до поры пригодятся хоть в том же Хелвинде или Черной долине – рук не хватает, а работы много… Что ее величество? Не слишком огорчена необходимостью вернуться в столицу?

– Даже если так, мне об этом ничего не известно, – улыбнулся Рауль. – Подозреваю, королева и впрямь предпочла бы остаться здесь, однако, сдается мне, куда больше ее разочаровал тот факт, что в бой ее так и не пустили.

Он добродушно фыркнул. Граф, пряча улыбку, потянулся к кофейнику. Вновь наполнил опустевшие чашечки, подал одну из них королю и заметил:

– Ее величество боец по духу. Уверен, если бы ей всё же пришлось сражаться, Данзар бы это запомнил надолго!

– Не сомневаюсь, – снова фыркнул Рауль. – Хотя ночными кошмарами мы их и так обеспечили, прямо скажем… Веришь ли, Натан, до сих пор дрожь берет, стоит мне вспомнить ту жуткую тварь! Уж от Нейлара эль Хаарта кто бы ожидал?..

– Увы, ваше величество, – отозвался Бервик, задумчиво глядя на пляшущий в камине огонь, – как минимум один такой человек нашелся.

Государь вопросительно приподнял бровь.

– Фаиз ан Фарайя, – хмуро пояснил граф. – Похоже, степень его близости к фантомагу мы недооценили. Когда эль Хаарт поднял огненный фантом, ставленник шафи оказался единственным, кто понял, что будет дальше. Поместье Вэдсуортов и нашу пехоту спасло только то, что шахри ан Фарайя вовремя отдал приказ своим, – это услышал номер Двенадцатый и, к его чести, успел сделать выводы. Не брось мы тогда всех своих чародеев на огнеупорный щит, сомнительная бы вышла победа…

Рауль вынужденно кивнул. А потом, мыслями вернувшись в прошлое, непроизвольно поежился – огненный монстр, которого поднял тогда фантомаг, был воистину страшен. И видом, и голосом, что до сих пор отдавался в ушах, но самое главное, тем, что атаковал без разбора. Свои, чужие – очевидно, ему было без разницы. Уничтожив бомбардиров Данзара, фантом тараном врубился в строй его штурмовиков – плюясь огнем направо и налево, проходя сквозь обугливающиеся на глазах туши, купаясь в смерти, как птицы купаются в облаках, – а когда серый драконий рой осыпался вниз черным пеплом, развернулся и бросился на своих. Храни боги номера Двенадцатого, его стараниями к тому моменту пехоту уже стянули к поместью, а маги Геона вслед за алмарской тысячей накрыли всё это гигантским огнеупорным щитом, но счет шел на минуты. «Натан прав, бой мог закончиться вничью, – подумал Рауль. – И наше счастье, что фантомага не хватило надолго!»

Король вновь поежился. Взбесившееся чудовище, не найдя пищи у крепостных стен, вновь обрушилось на отступающую армию неприятеля – теперь уже только пешую – и гнало ее, поливая огнем, почти до самых перевалов, до тех пор, пока словно бы не налетело на невидимую стену. А потом забилось в воздухе, дернулось вперед раз, другой, и с воем расплылось над долиной неровной кляксой. Вслед бегущей пехоте Данзара ударил «звездопад», дракон исчез, наездники Геона, успевшие по сигналу отойти к ущелью и потому уцелевшие, бросили своих зверей на остатки вражеской армии – и вскоре всё было кончено. Данзар проиграл. В очередной раз. «Надеюсь, что не в последний», – промелькнуло в голове Рауля. Он по примеру друга взглянул на огонь в камине, поморщился и отвернулся.

– Так что же, Натан, – сказал он, возвращаясь к беседе, – ты полагаешь, шахри ан Фарайя не впервой было лицезреть таланты нашего фантомага?..

– Определенно, ваше величество, – всё так же хмуро ответил Бервик. – Может быть, не в таких масштабах, но голову даю на отсечение, что огненный фантом был ему не внове. В отличие от нас. Ни Рексфорд, ни де Шелоу понятия не имели, что их товарищ умеет работать с чем-то кроме воды.

– Но ан Фарайя имел?..

– Безусловно, ваше величество. И для его господина это вряд ли осталось тайной.

– Да, – пробормотал Рауль. – Плохи наши дела. Подняв эту тварь, Нейлар эль Хаарт подписал себе смертный приговор. И если Данзару сейчас не до него, то за Алмарой, боюсь, не задержится. Они до него доберутся, Натан.

Граф ответил ему невеселым смешком.

– Если успеют, ваше величество.

– Он совсем плох?..

– Одной ногой в могиле, а лекари только разводят руками. Неделя прошла, но до сих пор никаких улучшений – он не был ранен в Черной долине, однако, судя по всему, последний фантом обошелся ему недешево. Дар, ваше величество! Насколько я понял из объяснений мэтра эль Гроува, такой выброс силы может вычерпать мага до самого донышка, и здоровья это тоже коснется – причем самым непосредственным образом… Грубо говоря, фантомаг выжег сам себя. И сможет ли он теперь выкарабкаться, еще большой вопрос. По крайней мере, ни лекари, ни тот же эль Гроув внятного ответа не дают.

Рауль, хмуря брови, сделал глоток кофе и посмотрел на друга:

– А ты что думаешь, Натан?

– Я думаю, ваше величество, нам стоит послать за первым алхимиком. Герцог вспорол брюхо Дымке – может, и здесь ему повезет?.. – Бервик помолчал и добавил: – Впрочем, даже если нет, по крайней мере он успеет проститься с сыном.

Король Геона медленно покачал головой.

– После того, как мы его у него забрали? Боюсь, Натан, нам это выйдет боком!

– Вполне возможно, ваше величество. Но если вместо наследника мы предъявим магистру его хладный труп, ничем хорошим это не кончится точно.

Вокруг расстилалась пустыня. Бескрайняя, окрашенная в черный и серый – на горизонте она сливалась с таким же черно-серым небом, в котором не было видно звезд. Неподвижные сизые сумерки царили здесь, и сколько бы Нейл ни брел вперед, ничего вокруг не менялось. Мертвая черная пустошь, неподвижное небо, шепот песка под ногами и тишина, лишь изредка прорывающаяся далеким эхом голосов откуда-то сверху. В такие моменты Нейл садился на землю и прислушивался – некоторые голоса были ему знакомы. Он не помнил, откуда, прошлое словно тонуло в густом тумане, но голоса эти рушили спокойствие, мешали идти, и приходилось останавливаться в ожидании, когда они вновь затихнут.

Нейл не знал, как он очутился здесь, но несмотря на всю бесприютность этого места, оно нравилось ему гораздо больше, чем то, другое – где ярко горели лампы и теснились у кровати люди в одинаковых серых робах, где окна были забраны стальными решетками и где к нему возвращалась память. Это было больно. Не физически – тела своего Нейл вообще не чувствовал, но душа его корчилась в муках. Перед глазами вставала охваченная пламенем Черная долина, бились в предсмертной агонии драконы и люди – почерневшие от жара как детские игрушки, брошенные в камин, а в ушах гудел огонь. Этот низкий утробный рев сводил его с ума, и Нейл бежал обратно, в объятия безымянной пустыни. Там было спокойно. Там он не знал, кто он есть, и не помнил того, что он сделал. Там его не могли достать.

Но голоса звучали. Как глухие раскаты грома – где-то далеко и в то же время словно бы совсем рядом.

– …боюсь, нам остается только ждать, ваше сиятельство. Наука здесь бессильна.

– …не понимаю! Он ведь даже не ранен!

– …пожалуйста, Нейл! Ты только держись! Да что же это такое, Райан?! Неужто не осталось в этом мире справедливости?!

– …себя в руки, Зигги. Он еще жив и, милостью богов…

– …пожалуй, ты был прав, Натан. Стоит послать за его отцом, пока не стало слишком поздно.

– …при нем неотлучно! Вы знаете, что такое восток, и кто такой ан Фарайя. Стены его не остановят, и если эта змея проскользнет сюда…

Голоса затихли, земля перестала мелко дрожать, и на каменный дол вновь легла тишина. Нейл поднялся на ноги. Обычно это давалось с усилием, но теперь тело как будто само приподнялось вверх и поплыло над пустошью – как всегда, без цели, но так уверенно, будто какая-то неведомая сила влекла его вперед. Это было что-то новое. «Может быть, так я доберусь быстрее, – промелькнуло в голове. – Еще знать бы, куда…» Он прикрыл глаза, отдавшись на милость ветра, и вдруг улыбнулся. Потому что понял – он знает. Нужно лишь подождать немного, и пустыня зазеленеет холмами, воздух наполнится ароматом жимолости и садовых роз, побежит между двумя рядами высоких тисов дорожка к дому… «Домой, – сам себе сказал Нейл. – Я хочу домой». И опять улыбнулся. Ноздрей коснулся запах цветущей акации. Зашелестел листьями старый дуб, где-то рядом вспорхнула с ветки невидимая птаха. Совсем скоро, подумал Нейл. И, почувствовав, как босые ступни щекочет трава – шелковистая и прохладная, совсем не похожая на кабанью щетину, открыл глаза.

Перед ним простиралась широкая подъездная аллея, вся окутанная мягкими вечерними сумерками. Над головой шумели пышные кроны тисов, в густой зеленой тени сада пели птицы и монотонно шелестел камыш у пруда, в воздухе плыл медовый аромат акации. «Я дома», – подумал Нейл, опускаясь на мелкий гравий дорожки. И, подняв взгляд вверх, увидел дом – маленькую серо-черную крепость в окружении цветущих деревьев. Двери ее были призывно распахнуты. А на крыльце, залитом неярким светом клонящегося к горизонту солнца, стояла тетушка Мэриам – в белом платье и любимом чепце с лиловыми лентами. Ее круглое, сдобное личико под белым кружевом чепца улыбалось, и Нейл улыбнулся в ответ.

– Тетя, – сказал он. – Я вернулся домой.

Она, беззвучно смеясь, раскинула руки – как в далеком детстве, когда приезжала к ним погостить и с порога распахивала любимцу свои пахнущие лакрицей объятия. Нейла снова приподняло над землей. Он вернулся. Больше не будет пустыни и голосов, не будет слепящего света ламп и горечи эликсиров, не будет воспоминаний, когтями терзающих душу… Как хорошо, подумал Нейл. И вздрогнул, почувствовав, как переносицу знакомо кольнула острая холодная игла. Потом еще одна и еще. Нейл потряс головой, но лучше не стало. Наоборот – голова налилась чугунной тяжестью, ноги потянуло к земле, а сумерки вокруг сгустились холодным туманом. Исчезли тисы, дом и тетушка Мэриам, растворился в воздухе птичий щебет, в нос ударил резкий запах тойи – и вместо родного сада он очутился всё в той же опостылевшей комнате с решетками на окнах. Только теперь здесь было темно и тихо.

Нейл, с трудом шевельнув головой, моргнул и обвел взглядом спальню. Лампа на прикроватном столике потушена, сквозь неплотно задернутую оконную занавесь сочится голубоватый лунный свет, широкой полосой ложась на одеяло, в кресле у кровати, уронив голову на кожаный подлокотник, тихо посапывает Зигги… Холодная игла вновь впилась в переносицу, и Нейл отвел взгляд от круглого лица де Шелоу к изножью кровати. Там кто-то сидел.

– Фаиз?.. – прошелестел он, и черная тень у него в ногах шевельнулась.

– Ну и видок у тебя, эль Хаарт, – негромко фыркнул знакомый голос. – Краше в гроб кладут. Хотя, прямо скажем, ты и так-то был не красавец…

Нейл попытался улыбнуться, но ничего не вышло.

– Фаиз, – повторил он. И, вдруг вспомнив призрачно клубящиеся в памяти голоса, спросил: – Ты пришел… меня убить?..

Тень шевельнулась снова:

– Нет.

– Почему?..

Фаиз не ответил, и Нейл вздохнул про себя.

– Жаль, – пробормотал он. – Сейчас было бы… совсем просто…

Покрывало чуть слышно зашуршало. Черная тень кошкой скользнула вперед, и в полосе лунного света по правую руку Нейла возникло сердитое смуглое лицо.

– Да что я, по-твоему, совсем тварь бездушная? – мрачно поинтересовался алмарец.

Нейл опустил глаза.

– Я устал, Фаиз, – помолчав, тихо сказал он. – Я хочу домой…

– Ну так кончай валяться да езжай, чего проще?

– Ты же видишь, какой я… «Езжай»… – Нейл издал хриплый короткий смешок, и в его слабом голосе что-то как будто треснуло. – Я уже всё, Фаиз… И я не хочу… Сам не хочу, понимаешь?..

Ан Фарайя жестко хмыкнул.

– Понимаю, – отозвался он. – Назад на цепь неохота, по свободе затосковал, эль Хаарт? Так нет ее, той свободы, просто у каждого своя клетка – и твоя, поверь, еще не самая худшая. Добро пожаловать во взрослую жизнь, малыш!

– Не нужна мне такая жизнь, – совсем тихо прошелестел Нейл. – Но я рад, что ты пришел… Хотя не стоило, наверное… Они тебя ждут… Охрана…

Фаиз, покосившись на причмокивающего во сне Зигмунда, издал ехидный смешок.

– Спит твоя охрана, – самодовольно заявил он. – Кружком вокруг стола в гостиной, рожами в скатерть, один в один как этот пузырь. Даже напрягаться не пришлось – гнать бы таких ждунов в три шеи…

– Ты тоже им… что-то в чай?..

– Зачем? – пожал плечами алмарец. – Пустил «черемуху» из-за портьеры, да и вся недолга – захрапели как миленькие!

Он вновь бросил насмешливый взгляд на де Шелоу и добавил:

– Правда, кое-кто и так дрых без задних ног, обошлось тычком в сонную точку. Повезло тебе с сиделкой, эль Хаарт, – так ведь и впрямь окочуришься, да никто не заметит!

Фаиз уничижительно фыркнул. Хорошо бы, подумал Нейл. Уйти спокойно, без всей этой толпы вокруг, без света в глаза, без того, чтобы его опять не тащили обратно… Он в самом деле устал. Совсем. «Ничего, – вяло шевельнулось в мозгу. – Уже скоро. Жаль только, не выйдет проститься с отцом… с мамой… с Мелвином, Сандрой… Хорошо, хотя бы Фаиз пришел…»

Мысли начали путаться. Лицо склонившегося над ним алмарца поплыло краями, веки потянуло книзу, но смутное беспокойство, вдруг всколыхнувшееся где-то глубоко внутри, не дало Нейлу закрыть глаза. Он моргнул, собрал последние силы и прохрипел:

– Фаиз… Там, над моей головой… картина. Поверни… против часовой… Там папка, рисунки… Забери их, пожалуйста. Я не успел… Не хочу, чтоб нашли…

Алмарец молча кивнул. Поднялся, открыл тайник, вынул из него пухлую потрепанную папку, вернул картину на место и вновь опустился на край постели.

– И что мне теперь с этим делать? – спросил он.

Нейл устало вздохнул.

– Что хочешь… – пробормотал он. – Сожги…

Он, шевельнув рукой, обессиленно прикрыл глаза. По лицу его пробежала короткая судорога, и ан Фарайя, подавшись вперед, сдвинул брови:

– Эй, эй, эль Хаарт! Куда?!

– Домой, – долетел до него едва слышный шепот. – Спасибо, Фаиз…

Алмарец, сунув папку подмышку, наклонился еще – и тут же выпрямился, заслышав откуда-то снизу нарастающий шум. «Первый алхимик, – пронеслось в голове. – Всё-таки сообщили». Бросив косой взгляд на Зигмунда де Шелоу, Фаиз перевел его на фантомага и передернул плечами. Нейл был без сознания, но еще жив. «Велят убрать – вернусь», – решительно подумал Фаиз и щелкнул пальцами, рассеивая защитный купол над комнатой. Потом смахнул безвольную руку Нейла с перины, шагнул к креслу, прижал палец к незримой точке на шее спящего Зигги и растворился во тьме у него за спиной.

Де Шелоу, зевнув, поднял упавшую на грудь голову и открыл глаза.

– Почему так темно?.. – пробормотал он. – Что такое? Кто погасил лампы?..

Он завозился, высвобождаясь из уютных объятий кресла, щелкнул пальцами и взглянул на осветившуюся желтым светом постель.

– Нейл?..

Тот не ответил. Зигмунд шагнул ближе, скользнул тревожно-растерянным взглядом по восковому лицу товарища, по плетью свесившейся с постели руке, по неподвижной груди – и краска сбежала с его румяных щек.

– Нейл! – пронзительно вскрикнул он, отшатнувшись назад. – Нейл!.. Сюда! Скорее! Да где вы все?! Нейл!

Со стороны гостиной послышались судорожные зевки. Заскрипели стулья. Из коридора донеслись голоса – а следом, словно всё по тому же щелчку пальцев, спальня наполнилась людьми, шумом и светом. Мелькнуло в толпе лицо герцога эль Хаарта, послышался голос главного дворцового лекаря, и плечо дрожащего, затертого к самой стене Зигмунда стиснули чьи-то пальцы.

– Пойдем, Зигги, – сказал Райан Рексфорд. – Ну, будет… Пойдем. Мы здесь сейчас не нужны.

– Он… Он…

– Пока вроде нет, – мельком обернувшись в сторону плотного кольца спин у кровати, обронил Райан. – И первый алхимик здесь, так что… Пойдем, старина. Ну же!

Зигмунд, покорно кивнув, позволил себя увести. А оставшись один в своей спальне, опустился на колени возле кровати, молитвенно сложил ладони и горячо воззвал к Танору, прося за друга. Зигги любил Нейла – и ему еще не приходилось терять близких людей. Даже мысль о подобной несправедливости наполняла его ранимую душу ужасом. Да нет же, такого просто не может случиться!.. Нейл поправится, обязательно, нужно лишь верить – всем сердцем верить, и тогда беда обойдет стороной!..

Он молился два часа кряду, не открывая глаз и не вставая с колен, – до тех пор, пока позади него не скрипнула дверь. Зигмунд обернулся. На пороге, привалившись плечом к косяку, стоял номер Второй. Лицо у него было мрачное.

– Нейл?.. – холодея, прошептал менталист, уже видя ответ.

Райан Рексфорд безрадостно качнул головой.

– Мне жаль, Зигги, – сказал он. – Мне, правда, очень жаль…

Всё утро над Черной долиной сползались низкие серые тучи. К полудню они прорвались дождем, и люди попрятались, пережидая ненастье, – кто под крышей поместья Вэдсуортов, кто по палаткам. Всю армию Геона Даккарайская пустошь вместить не смогла, так что пехотные части лагерь разбили прямо в долине, близ ущелья. Алмарские чародеи, которых в Даккарай не звали, устроились неподалеку, раскинув шатры. Номинально война закончилась, но Данзар еще не объявил о капитуляции, а платил наемникам Геон – и только его государь мог освободить их от власти контракта. Шарарцы, задернув пологи шатров, грелись у жаровен, играли в нарр и били баклуши.

В центральном шатре, стоявшем бок о бок с шатром тысячника, реде ан Джабира, было жарко и сумрачно. За перегородкой, в маленьком закутке у самого полога, позвякивала посуда и скворчали на дне небольшого походного казана кусочки баранины – Гаяр готовил обед. Фаиз, вполуха прислушиваясь к этим звукам, сидел на устроенном подле жаровни широком ложе с трубкой в зубах и смотрел на огонь. Рядом лежала раскрытая папка. Ее содержимое Фаиз просмотрел еще ночью, когда вернулся из Даккарая, и просьба Нейла стала ему понятна: едва ли не на трети рисунков была изображена Кассандра Д’Элтар. Фаиз никогда с ней не встречался, но опознал по первому же портрету – конечно, это была она, кто еще? И учитывая тот факт, что люди на остальных рисунках имели почти зеркальное сходство с прототипами, беспокойство Нейлара эль Хаарта было понятно. Почтовый двор в лице шахри ан Фарайя знал о его маленькой тайне, а вот буревестники и тайная канцелярия Геона пребывали на этот счет в блаженном неведении – где Нейл в конце концов и решил их оставить. «Тоже верно, – подумал Фаиз, скосив глаза на лежащий сверху портрет миловидной темноволосой девушки в кадетском мундире и с нелепо огромным бантом на макушке. – Нашему брату только дай нащупать чье-нибудь слабое место… Боги, ну вот к чему здесь этот дурацкий бант?»

Недоуменно наморщив брови, молодой человек потянул из трубки и отвернулся. Вопрос был риторический. И далеко не первый – едва открыв папку по возвращении и увидев, что в ней находится, Фаиз не удивился, когда среди карандашных набросков Нейла нашел портреты воспитательницы его младшего брата и толстяка де Шелоу, но чего он уж точно никак не ожидал – так это обнаружить под ними несколько своих собственных. Нейлар эль Хаарт рисовал только близких ему людей. Он скучал по дому, по семье, по друзьям – и алмарский резидент в этом списке был явно лишний, однако… «Я рад, что ты пришел», – всплыл в памяти хрипящий шепот, и Фаиз зябко повел плечами. Опять стало неуютно, настолько, что ему захотелось зарыться в подушки и натянуть на голову одеяло. В отличие от фантомага, никаких причин для радости в давешней встрече он не увидел. Фаиз с трудом узнал в этой серой, почти прозрачной тени того сердитого юнца с полыхающими ушами, над которым он в свое время столько смеялся. Не человек – бледное, почти стершееся воспоминание, вот-вот готовое отойти в прошлое; ни искры дара, ни проблеска жизни – что с ним случилось там, у карьеров?..

Отвлекшись на шелест полога и тихие голоса за перегородкой, Фаиз поднял голову. Еще ночью он отправил шафи отчет по увиденному в Даккарае, и, похоже, теперь наконец-то пришел ответ. Вот только какой? Фаиз не лгал Нейлу и не нарушал приказа – фантомага ему пока убивать не велели, велели только найти. Но всё могло измениться в любой момент. И пусть эль Хаарт в своем нынешнем состоянии смерть принял бы как избавление, Фаизу это по-прежнему было поперек горла.

Тканая перегородка колыхнулась, и внутрь проскользнул Гаяр.

– Мой господин, – сказал он, опускаясь на колени перед хозяином. – Вот, пришло только что.

Тот кивнул, принял свиток с личной печатью шафи и взмахом руки отослал прислужника. Потом одним движением челюсти передвинул трубку из левого угла рта в правый и, помедлив, сломал печать. Послание было коротким.

«Фантомаг мертв, – прочел он. – Оставайся в Черной долине и будь на виду – вряд ли к тебе возникнут вопросы, но лучше не рисковать. Дальнейшие распоряжения получишь позже».

Фаиз стиснул зубами мундштук. Опустил на колено руку с письмом, медленно смял его в комок и бросил на угли жаровни. Как же тут душно, подумал он, потянув вниз ворот сорочки. Вновь покосился на раскрытую папку и позвал:

– Гаяр!

Перегородка опять колыхнулась.

– Да, мой господин?

– Проветри здесь, – велел Фаиз, поднимаясь с ложа, – дышать нечем… И сожги это.

Он кивнул на папку, новым движением челюсти перебросил трубку назад в правый угол рта, потянул из нее и скорчил сердитую гримасу:

– Где ты взял этот нуис? Горечь одна! Еще раз такое притащишь – заставлю самого всё скурить!..