Текст книги "Отпуск. Развлечения в комплекте (СИ)"

Автор книги: Надежда Цыбанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Тут превосходно думается. Я новую линейку белья придумал – перченное. Вчера кто-то ночью орал, настойчиво требуя поострее.

Мы дружно прыснули со смеха.

Бригаду на тяжелых мобилях обитатели отеля «Приют путника» встречали радостнее аборигенов на диком острове. Когда цивилизация вернулась в этот удаленный уголок, прервать отдых решились только я и Адриан.

       Я взглянула на звезды и вздохнула. Звонить матери двоих детей в первом часу ночи у меня не поднялась рука. Да и чувство страха притаилось в районе селезенки и периодически екало.

       В Шойск мы въехали, что называется, когда петухи еще спали. Серая хмарь не радостно встречала нас.

       – Давайте, помогу, – Хоук подхватил мои чемоданы. – Куда вы отправитесь?

       – В офис, – ошарашила лиса я.

       Самое оптимальное место. Если меня искали, Рузвельта тоже спрашивали. А хуже черта только очень сердитый черт. За одно и завал из бумаг разберу, пока жду подходящего времени для звонка. При деле меньше нервничать буду.

       – Я провожу, – все с той же мягкой улыбкой сказал Адриан. – Все равно хотел с твоим начальником поговорить о поставке новой продукции.

       И как он такой обходительный до сих пор свободный гуляет?

       Ключи от офиса над магазином у меня, как у особо ценного работника, были. И код отключения сигнализации я знала. Взлом собственного кабинета прошел успешно.

       – Ну и бардак, – простонала я. – Сейчас где-то в этих залежах я найду стул и предложу вам присесть.

       Хоук весело хохотнул, поставил мои чемоданы в угол (правильно, они наказаны) и переложил стопку листков с сидения на пол.

       Похоже, начальник все, что более или менее походило на документы, просто оттаскивал в мою каморку. От столь неуважительного обращения с бумагами у меня дернулся глаз. Шипя про себя отборные ругательства, способные вызвать несварение желудка, я принялась разгребать бардак. Андриан задремал, скрестив руки и уткнувшись подбородком в грудь.

       И так захватил меня азарт работы, что наступления время «Х» я просто проморгала.

       Дверь в мой кабинет распахнулась и со всей силы впечатала ручку в стену. В проеме грозно полыхал взглядом и пугал дымом из носа начальник.

       – Бегония! – взревел черт с наливающимися кровью глазами. – Я тебя убью паршивку! Хорошо брата попросил на станции сообщить, если ты объявишься!

       Дверь снова распахнулась. На стене осталась вмятина.

       – Бегония! – отлично поставленным голосом заорала подруга. – Я тебя убью паршивку! Хорошо Элиот догадался заплатить парню на станции, чтобы он сообщил, когда твоя наглая фейская морда явится!

       Андриан коротко хохотнул, но дверь снова распахнулась, отбивая огромный пласт покраски стены.

       – Бегония! – в этот раз вопил такой знакомый, родной и любимый голос. – Я тебя убью паршивку! Хорошо еще мать додумалась послать твою фотографию на станцию!

       Кого бить, я уже определилась. Осталось сделать так, чтобы не побили меня.

       – Э-э… как бы… здравствуйте, – проблеяла я под гневными взглядами.

       – А это кто? – грозно раздувая ноздри Генри, ткнул в веселящегося Хоука.

       – Поставщик, – слабо пискнула я. – Белье вкусное который продает.

       – И что он тут делает так рано? – наг покосился на наказанные чемоданы. – Это с ним ты приехала?!

       – Я все объясню, – тут же уловил настрой на скандал с возможным мордобитием Андриан, поднимая руки вверх.

       Это хорошо, что он взял на себя роль рассказчика, а то язык мой от неба не спешил отлипать.

       – Ния! – простонала подруга, когда услышала название отеля. – Все знают, что там вертеп.

       – Я понятия не имела, – огрызнулась я, чувствуя, как щеки начинают пылать.

       – Какое счастье! – вздохнула Циля, покосившись на Генри.

       Встреча с медведем и неприятности из-за грозы не добавили облегчения слушателям. Я схватила со стола папку на всякий случай для обороны, уж больно кровожадно на меня косились.

       – Ясно, – протяжно вздохнул Генри после тяжелой минутной паузы. – Спасибо, что присмотрели за этой неуемной. Но теперь бы я хотел с ней поговорить наедине.

       – Конечно, – лис хлопнул себя по коленям и встал. – У меня как раз деловое предложение к хозяину магазина.

       Черт дернул щекой. Настроения работать у него не было.

       – А там внизу все мои братья и отцы во главе с мамой, – прозрачно намекнул Генри. – Я бы на вашем месте поторопился спасти хоть часть товара.

       Ничто не сподвигнет Рузю поменять убивательные планы кроме угрозы любимому детищу. Адриан пожал плечами и вышел вслед за моим начальником.

       Генри посмотрел на Цилю. Подруга на меня. Я на стену.

       – Выйди, – сдался первым наг. – Не трону я Нию, обещаю.

       Хлопнула дверь. Я сильнее сжала папку. Не люблю оправдываться.

       Генри без труда отобрал мое оружие, разжав пальцы.

       – Ну и что это было, Ния? Мне казалось столь детский поступок не в твоем стиле.

       Я вжала голову в плечи. Конечно, сбегать подобным образом… Стоп!

       – Что?! – взвилась на месте. – Откуда ты знаешь, что в моем стиле, а что нет?! Ты меня ведь не помнишь!

       Папка полетела в угол и теперь тоже была наказана вместе с чемоданами, а меня сжали в объятиях до подозрительного скрипа ребер.

       – Три дня, – пробормотал Охвайс мне в волосы. – Три дня надо было подождать. Именно столько длиться курс лечения гипнозом. Я же видел, как тебя напрягает моя амнезия.

       – Да ты сам странно на меня смотрел, – проворчала я в дорогую рубашку. Косметику с нее уже не отстирать – только на выброс.

       – Ты просто не понимаешь. Когда я пришел в себя, на меня налетела незнакомка со сладким поцелуем. Ты была такой очаровательной, хоть и грязной. Да я в тебя повторно влюбился. Просто никак не мог взять в толк, почему не помню. Когда узнала про амнезию, стала зажатой и колючей. Я же ночью пришел успокоить, сказать, что все нормально. А ты только напряглась больше. Ну и решил тебя с собой на лечение не тащить, а приехать и обрадовать. А ты сбежала!

       – Ну как бы «ой», – я виновато вздохнула. – А что мне еще оставалось? Ты странный…

       – У меня амнезия была! – сердито перебил Генри.

       – Ты смотрел с сомнением, – исправила формулировку я.

       – Да я думал как память себе побыстрее вернуть! – Охвайс недовольно дернул плечом. – Почему-то, видя тебя, мне думается легче!

       – А после ночи вообще в лоб виновато меня поцеловал! – я не понимала, что происходит и от этого только больше сердилась. Причем на себя.

       – Ты свое лицо утром видела? Такое разочарованное… – меня сильнее сжали лишая последних остатков кислорода. Пришлось стукнуть нага, чтобы ослабил захват.

       – Ночью ты был… слишком техничный, – я почувствовала, как щеки снова медленно наливаются румянцем.

       – А кто жаловался в первый раз, что я безбожно халтурю?! – взвился Генри ущемленный в правах героя-любовника.

       – Да я вообще ничего не помню, – открестилась я от страшного преступления и быстренько перевела тему: – Ты ужинал с какой-то выдрой! Я видела в новостных листках.

       Охвайс скривился:

       – Эта женщина мой врач. Именно она изобрела метод по преодолению блока кратковременной потери памяти. Все, кто обращался к ней, легко вылечились. За ужином мы обсуждали прогресс. Снимок сделан, когда ее муж, который тоже был с нами, вышел из-з стола. А еще ракурс! Если бы она встала – ее живот с седьмым месяцем беременности было бы прекрасно видно!

       – Да? – не очень умно спросила я. – Тогда, наверное, мне надо извиниться?

       – Она еще и не уверена, – счастливо рассмеялся в мои волосы наг. Я почувствовала как пружина, сжимающая его тело, расслабляется.

       Дверь в очередной раз за утро распахнулась от сильного пинка. Ручка не выдержала и раскололась, со стуком выпадая из гнезда. Мы с Генри уставились на взволнованную Цилю.

       – Вы уже разобрались? Отлично! Там вашу мать ваша мать бить собирается!

       – Чего? – я удивленно моргнула. Подруга редко себе позволяет некультурно высказываться.

       Циля всплеснула руками, сердясь на нашу недогадливость:

       – Вы практически семья? – Мы кивнули. – Вот и матери у вас общие! Одним слово, Ния, прибыли твои родители с сестрами с требованием вернуть дочь. Диола показала им шиш. Феи разозлились. Выгляни в окно, полюбуйся на стайку свирепых бабочек! Охвайсы с отцами посовещались и решили отбиваться. Вашим товаром, между прочим. Я даже боюсь представить завтрашние новостные листки! Кстати, у Рузи на фоне переживания за свой магазин приступ: он обнимает кассу и плачет! И что за новая лиса в курятнике? Он Диоле глазки строит. А еще смеется и отказывается вмешиваться!

       Генри странно хмыкнул:

       – У нас будет новый папа?

       – А старых ты куда денешь? – ворчливо поинтересовалась я, выбираясь из объятий.

       Но меня за руку вернули обратно и с жаром поцеловали.

       – Прежде чем пойдем спасать магазин, Рузвельта и родителей, я хочу чтобы ты уяснила – я тебя люблю. И всегда буду любить. Хочешь, поклянусь своим состоянием или твоей подругой? – от двери возмущенно забулькали. – Сегодня ты собираешь вещи и переезжаешь ко мне. И даже этих розовых монстров не забудь. – Циля снова недовольно запыхтела, ведь чемоданы выбирала она. – И через полгода мы поженимся.

       Подумала-подумала. А чего это он командует?

       – Через три месяца, – вынесла вердикт я.

       – На что не пойдешь ради любви, – Генри трагично и наигранно вздохнул.

       Внизу действительно разворачивалась баталия. Но Генри жесткой рукой начал решать проблемы сторон. Рузвельта успокоили возмещением ущерба и очередной скупкой порченого товара. Цили дали конфетку и усадили на стул, прямо в один ряд с резиновыми женщинами. Хоука попросили придержать Диолу, если не боится, и распахнули дверь.

       – Всех родственников прошу войти в здание, – серьезным тоном произнес Генри, а я, тихо икая от смеха, сползла по стенке. – Да что вы говорите? – удивился наг отпору моей мамы. – Как не родственники? Ваша дочь выйдет за меня через три месяца. Что значит времени мало? Это ее решение, я предлагал полгода. Нет, она категорически против ждать. Может, вы все-таки зайдете? Не надо доводить журналистов до неприкрытой и незамутненной эйфории.

       Феи нервничали. Крылья не убирались.

       – Знаешь, Ния, – задумчиво пробормотал темный угол, – а у тебя расцветка ничего так. Хотя бы глаза не режет.

       Папа попытался прорваться ко мне, но Эксабан-старший выставил, скажем, дубинку (какую нашел на наших полках) прямо перед ним.

       – А кольцо? – мама затрепетала крыльями. – Если вы говорите о свадьбе, где кольцо?

       – Точно! – Генри зашарил по карманам. – Куда же я его положил?

       – Ты потерял мое кольцо? – я поднялась с пола и угрожающе посмотрела на миллиардера.

       – Нашел! – радостно воскликнул он. На мой палец ободок одевали осторожно и нежно. – Теперь-то ты точно не отвертишься!

       – Я люблю тебя, – тихо ответила я.

   Эпилог.

 – Ния, – мама недовольно поджала губы, – у тебя была возможность выбрать любое платье!

       – Именно, – поддержала ее сопящая Диола.

       Я насмешливо улыбнулась им в отражении зеркала. Генри и братья приложили максимум усилий, чтобы о моем наряде не узнал никто раньше времени. Окинув взглядом корсет с россыпью псевдо-бриллиантов, жакет с коротким рукавом и строгую юбку чуть ниже колена, я осталась довольна. Все, как и положено, белого цвета.

       Свадьбу мы решили провести на острове в семейном кругу. В весьма широком семейном кругу.

       Я скосила взгляд на Шанни. Молодая драконица с огромным бюстом и умным видом обдирала лепестки у цветов и запихивала их в рот. Фуэтель оставил нам свою невесту всего на пятнадцать минут, а она уже успела спеться с Саввой и Симой, опрокинуть столик с закусками, играя в догонялки, перемазаться в креме с торта и наесться цветов. Что ж, пожелаем Фуэтелю терпения.

       – Дорогая, – раздался настороженный голос за дверью, – у тебя там все хорошо?

       – Адриан! – рявкнула Диола. – Да не поднимаю я тяжести! – И прижала ладонь к животу.

       Месяц назад нас осчастливили сразу двумя событиями: наш генерал беременная и теперь носит фамилию Хоук. Остальные шесть отцов облегченно вздохнули. Кстати, у Диолы начали расти волосы. Вот такие чудеса.

       Циля закрепила мне на голове с помощью шпилек маленькую кокетливую шляпку с вуалью.

       – А могла бы выбрать диадему, – тоскливо вздохнула мама.

       – Это вы еще Генри не видели, – отмахнулась я от сплоченного дуэта.

       Родительницы переглянулись и убежали вразумлять жениха, не найдя совести у невесты.

       Но смотря Генри замершего перед регистратором, я не удержалась от усмешки. Светлые брюки с острыми стрелками и черная шелковая рубашка с распахнутым воротом. Ни пиджака, ни галстука. Мамы гневно сопели стоило только объективам фотофонов отвернуться от них.

       Заиграла торжественная музыка. А из вольера за происходящим следил Няшка, подозрительно косясь на Савву с Симой и Шанни. И это он еще не догадывается, что детей скоро станет больше. Хотя и сам будущий папа пока не в курсе.

       Я послала Генри хитрую улыбку.

       ***