Текст книги "Ранетки"

Автор книги: Н. Зарочинцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Он был так близко – ее родной отец, и от волнения она не могла сказать ни слова. Увидев Наташино замешательство, Гриша вырвал листок из блокнота и протянул рокеру. Кантор расписался, отдал листок Наташе и, повернув голову, заметил грузовик, который приехал, чтобы забрать музыкантов. Немцы стали грузить инструменты.

Из-за поворота вывернула старенькая «Волга». За рулем сидел тот самый Федор, которого Лагуткин представлял на концерте. Федор подбежал к старому другу и обнял его:

– Привет, мужик! Нуты совсем забронзовел: в Москве, а друзьям не звонишь. Если бы я афишу не увидел, так бы и не свиделись.

– Спасибо, Федя. Только прилетели, и на сцену – тур, сам понимаешь, – оправдывался Лагуткин.

– Поехали, парни нас ждут – поляну накрывают. Группа «Артобстрел» в полном составе. Тряхнем стариной! – Федор потянул Бориса к машине. – И немцев своих бери – посидим по-русски, с огурчиками и грибочками.

– Группа надо отдыхать, – на ломаном русском

попытался выразить протест администратор.

– И тебя с собой возьмем, – махнул Федор.

«Швайген зац» в полном составе погрузились в «Волгу» и умчались. Гриша покачал головой:

Во дают. А наши к гостинице поперлись, похоже, долго придется ждать.

А вы знаете, где они остановились? – спросила Наташа. – Не скажете адрес гостиницы?

Через час она уже была на месте и подошла к портье гостиницы.

– Извините, а музыканты из «Швайген зац» еще не приезжали?

– Фанатка? – Портье подозрительно покосился на Наташу – Девушка, я вас по-хорошему прошу, не надоедайте музыкантам, исчезните!

Но я не фанатка. Просто у меня срочное дело к Бобу Кантору. Он сам мне назначил встречу.

Все вы так говорите. В любом случае их еще нет, так что лучше вам уйти, пока я не вызвал охрану!

Но в эту минуту в холле появился какой-то толстосум, и портье услужливо ринулся отворять перед ним все двери.

Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Наташа присела на диванчик и позвонила маме.

Мам, ты еще не спишь? Можно я сегодня у Лерки останусь? Ее парень бросил, ей очень плохо – как она одна?

Если ты будешь оставаться каждый раз, когда ее кто-то бросит, можешь сразу переезжать, – ответила мама. – Ладно, только не засиживайтесь допоздна, спать ложитесь. Завтра в школу.

Хорошо, мамочка, спасибо! – Наташа отключила телефон.

Она приготовилась ждать и неожиданно для себя задремала. Проснулась она оттого, что кто-то трогал ее за плечо. Это был Борис Лагуткин.

Портье сказал, что ты меня искала. Но я уже дал тебе автограф, что еще нужно?

Ой, здравствуйте, меня зовут Наташа. И мне очень надо с вами поговорить. – Девушка достала из сумки старый номер журнала и показала музыканту фотографию.

Да, было время, и?.. – Лагуткин вопросительно взглянул на девушку.

Это моя мама, а вы – мой отец, – выдохнула Наташа.

Плохая шутка. Особенно под утро. Прощайте, милая барышня, у меня самолет.

Правильно мне мама говорила, – еле сдерживая слезы, сказала Наташа. – Не надо было с вами встречаться. Я вам никогда не была нужна.

Наташа выбежала из холла, оставив растерянного Лагуткина с журналом в руках.

ГЛАВА VIII

Это была первая в ее жизни бессонница. Наступало утро. Аня сидела в своей комнате и смотрела в темное окно. Оказалось, что по ночам город не спит, а живет очень интересной жизнью. К Аниному подъезду с шумом подъехала машина, из нее вышли высокий мужчина и женщина, заботливо прижимающая грудного ребенка, последней из двери выпрыгнула собачка. Счастливое семейство скрылось в подъезде.

Аня взяла дневник и записала стихотворение, которое только что родилось в ее голове: «Одинокой птицей можно возвратиться. Лучше в клетке, чем в чужих руках. Далеко-далеко долго будет сниться, где мы вместе в облаках...». Чернила в ручке неожиданно закончились, и Аня пошла в коридор за рюкзаком. По дороге она наткнулась на большой пакет, из него на пол высыпались пузырьки с надписью: «Магия природы».

От грохота проснулась Анина мама. Она вышла в коридор и включила свет.

Мам, это что? – спросила Аня, с интересом рассматривая пузырек.

Это теперь наш хлеб. Я со вчерашнего дня продавец-консультант элитной косметики. – Ирина Петровна принялась собирать раскатившийся по углам товар. – Начну раскручиваться, продавать. Вот продам первую тысячу и куплю себе машину, а тебе – шубу. И докажу твоему отцу что он никто.

Я не хочу, чтобы вы с папой расставались, – печально произнесла Аня. – Ты что, думаешь, он правда от нас ушел?

А где он? Спрятался под диваном? – Ирина Петровна в досаде пнула пакет с пузырьками и присела рядом с дочерью. – Меня с детства все предавали. Любимая подруга бросила меня ради другой девочки, у которой был большой кукольный домик и много жвачки. Отец, твой дедушка, ушел от нас, когда мне было всего десять. До этого он говорил, что любит меня, а потом у него появилась другая женщина, и он даже не звонил.

Мамочка, я тебя никогда не брошу! – Аня кинулась на шею маме.

Бросишь. Влюбишься и замуж выйдешь. – Мама ласково похлопала ее по руке. – Но дети должны уходить, а вот когда родители уходят, это ненормально. Все, марш в кровать, а то школу проспишь.

Аня вернулась в свою комнату и легла на кровать, но уснуть так и не смогла. Она взяла мобильник, написала папе эсэмэску: «Зачем ты нас предал?» – и выключила телефон.

Михаил Алексеевич проснулся в архитектурной мастерской, прочитал послание и стал названивать дочери. Но Аня не отвечала. Он вздохнул, подошел к столику и включил электрический чайник.

Поеживаясь и потирая руки от холода, вошел инженер Агеев.

А вы что спозаранку? – удивился Анин папа.

Домашние неурядицы. Мы теперь с вами на пару будем по ночам трудиться, – сообщил Агеев.

С женой поругались, – кивнул, догадавшись, Михаил Алексеевич. – Может, кофейку?

Вы, кажется, меня хорошо понимаете, – обрадовался Агеев.

Максим, а давайте на «ты»? – Анин папа протянул инженеру руку.

Хочешь анекдот в тему? – спросил Агеев, отхлебывая кофе. – Муж очень поздно возвращается домой, открывает дверь, а там жена со сковородой в руке. Он ей: «Иди ложись спать, я не голодный».

Мужчины весело засмеялись.

Наташа вернулась домой из гостиницы под утро. Прямо в верхней одежде зашла в комнату и присела на мамину кровать. Ольга Сергеевна открыла глаза.

А ты чего дома и в пальто? Ты же у Леры ночевала, что случилось?

Я самый глупый человек на свете, – заявила Наташа, обливаясь слезами. – Нет, я самый несчастный человек на свете.

Ну что стряслось, моя хорошая? – Мама приобняла дочь. – Вы с Лерой поругались?

Нет, меня вообще у нее не было. Я встречалась с отцом.

Он что, в Москве? – удивилась Ольга Сергеевна.

У него концерт был, – всхлипнула Наташа. – Я дождалась его в гостинице, но он меня не узнал – решил, что я фанатка. Я сказала, что я его дочь, но, по-моему, он не поверил.

Узнаю, очень на него похоже – самовлюбленный идиот, – фыркнула мама Наташи. – Он, наверное, думал, что ты еще в детский сад ходишь. Если вообще хоть что-то думал. Я же тебя предупреждала!

Она с нежностью сжала руки дочери:

Ой, замерзла совсем! Ну-ка быстро в ванну греть руки и ноги, а потом в кровать!

Я же в школу опоздаю.

Ничего, зато поспишь.

Борис Лагуткин ехал в аэропорт со своей группой. Музыканты спали, администратор читал какую-то газету, а рокер разглядывал фото в журнале, который оставила ему Наташа. Оторвавшись от журнала, он достал мобильный и позвонил Федору:

Здорово, это Борис.

Борька, сколько времени? У меня голова гудит, – пожаловался Федор.

Ты Ольгу Липатову давно видел? Шустрая такая, с челкой.

Которую ты у меня отбил? Сто лет не видел, а что? Из Черемушек она переехала.

Ты постарайся ее телефон раздобыть, это очень важно, – попросил Лагуткин. – Узнай, кажется, у нее есть дочь пятнадцати лет, Наташей зовут.

Женя наиграла на фортепьяно веселую мелодию, которую недавно сочинила, и пошла в кухню завтракать.

Наконец ты сняла эту страшную кофту! – обрадовалась Женина мама.

Мозги на место встали, – ворчливым тоном произнес папа. – Евгения, я нашел тебе репетитора по английскому для подготовки к Юридической академии. Он на кафедре преподает, поможет поступить.

Пап, но это же блат, нечестно, – возмутилась Женя.

– Честностью, милая моя, сегодня ничего не добьешься. Честных бьют, а нечестным полстраны принадлежит! – заметил папа. – Так что будь любезна... В четыре у тебя первое занятие, мать тебя отведет.

В отделении милиции оперативники обменивались информацией по нераскрытым преступлениям.

– Сегодня наш «спортсмен» в ночном клубе развлекался с девицей какой-то, да и дружки его гоже, – сказал один опер второму, показывая только что отпечатанные фотографии. – Надо выяснить, что за краля, – может, тоже в связке.

Пойду доложу Фурсу.

Опер вышел из комнаты. К столу посмотреть фотографии подошел Леха. Увидев на фотках Леру с Олегом, он незаметно сгреб снимки в карман. Вышел из комнаты и набрал Лерин номер. Ни мобильный, ни домашний не отвечал.

В кабинете Фурса обсуждалось дело наркодилера.

Прошерстите там Новикова по полной, – сказал Фуре, – и квартирку надо бы посмотреть, пока он в отъезде, чтобы шума лишнего не было. Найдете что, тогда и повод будет пошуметь.

Новиков – стопроцентно честный мент, не мог он продаться, – возразил подполковник Та-раненко.

– А это ты видел? – Фуре потряс стопкой бумаг. – Рапорт нашего агента. Там, между прочим, подробно все изложено, как подполковник Новиков помог уйти наркодилеру Кесарю, а сам теперь в командировке под Рязанью его якобы ищет.

В комнату вошел оперативник и положил на стол фотографии:

– Вот, вы просили принести. Материалы дела,

которое ведет Новиков.

– Полюбуйтесь, – сказал Фуре, показывая Тараненко снимки, – это дочь подполковника Новикова с одним из подручных Кесаря. А вы

говорите...

Леха позвонил в дверь квартиры, ему открыла заспанная Лера.

Почему ты не в школе? Я искал тебя, – обеспокоен но сказал он.

Ух ты, какие мы серьезные, – усмехнулась девушка. – Проспала, прогуляла... Какая разница?

Леха прошел в квартиру, достал из кармана фотографии:

Кто это?

Ты что, следишь за мной? – удивилась Лера, увидев на фото себя и Олега. – Не твое дело, это моя личная жизнь.

Это еще и твоего отца касается. Этот человек связан с людьми, которые продают наркотики, и сам, скорее всего, этим занимается. А твой папа как раз разрабатывает его и его компанию.

Ты врешь, – недоверчиво сказала Лера.

Да очнись ты! Думаешь, он просто так с тобой шуры-муры закрутил? Твой отец им дорогу перешел, бизнес делать не дает. Они, похоже, намерены подставить Новикова.

Это неправда! – сказала Лера убитым голосом.

– Он к тебе приходил? – строго спросил Леха.

Только до подъезда провожал. Он вообще за мной как в детском саду ухаживал: конфетками угощал, зайчиков дарил.

Каких?

Двух вон. – Лера махнула рукой на диван, где лежали игрушки.

Леха подошел к зайцам, прощупал каждого.

– Скорее всего, они постарались что-то подкинуть в квартиру.

Леха по очереди осмотрел комнаты, ванную, дошел до кухни и первым делом увидел стоящий под столом ящик с морковью. Он вывалил морковь на газету и с победоносным видом достал со дна ящика пакетик с героином.

– Вот тебе и морковка! Лет на двадцать тюрьмы.

– А давай спустим это в унитаз, – предложила Лера.

– Нет, следы останутся. Быстро одевайся – шутки кончились. – Леха взял со стола большой нож и потрогал лезвие.

– Ты что? – испуганно всхлипнула Лера.

Парень взял одного из плюшевых зайцев, ножом распорол ему живот и сунул внутрь пакетик.

– Иголку и нитку быстро! – скомандовал он Лере и стал торопливо штопать игрушку. – Быстрее собирайся, с минуты на минуту нагрянут опера. Это обыск, подстава!

Лера пихнула зайца в рюкзак, и они с Лехой вышли на лестничную площадку. Послышался звук лифта, уезжающего на первый этаж. Выглянув в окно, они увидели прохаживающегося возле подъезда оперативника и припустились по лестнице на последний этаж. Дверь чердака оказалась заперта, но Леха умело взломал замок. Через пять минут они без шума вышли из соседнего подъезда и, оглядываясь на опера, быстро пошли от дома.

– Все чисто, хвоста нет, – сказал Леха, когда они подошли к школе. – Давай сюда своего зайца – надо уничтожить вещдок.

На уроке биологии Аня и Женя снова сидели вместе.

– Я, наверное, все-таки творческий человек, —

радостно сообщила Женя. – Прикинь, на меня

сегодня с утра снизошло вдохновение, я потом

даже на фоно мелодию подобрала.

Она напела мотив, Аня тоже заулыбалась:

Хорошая мелодия, я же говорила, что у тебя нее получится.

Как ты думаешь, девчонки разрешат мне вернуться в группу?

Я с ними поговорю, – заверила Аня. – Правда, мы сами еще не знаем, будем ли дальше играть. Савченко может не разрешить. Мы как раз сегодня идем к нему. Но тебе в любом случае придется где-то искать клавиши.

Я постараюсь найти, – радостно сказала Женя.

Прозвенел звонок на перемену, и в класс стали подтягиваться ученики из параллельного 10 «А». Увидев входящего Антона, Полина Зеленова приветливо помахала ему рукой. Аня застыла от изумления.

– Ну все, Антош, я договорилась. В фильме,

где я играю, снимут пару твоих трюков, за смену

сможешь заработать двести баксов и купишь себе новую доску.

– Спасибо, Поль! – Маркин просиял.

Зеленова улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Наблюдавшая за всем этим Аня, сгорая от ревности, вылетела из класса.

После уроков, когда все ученики разбегались по домам, Лера и Наташа вошли в школу.

– Все с уроков, а вы только пришли? – возмутился охранник дядя Петя.– Учиться никогда не поздно, – заявила Лера.

В коридоре девчонок уже ждали Лена, Аня и

Женя – договорились идти к Шреку и просить за свою рок-группу.

Физкульт-привет! – бросил Степнов, пробегая мимо компании. – Я в группе поддержки, только журнал в учительскую заброшу. И Игоря Ильича прихвачу для убедительности.

А она что здесь делает? – спросила Лера про Женю.

Девочки, Женя хочет вам что-то сказать, —

заявила Аня.

– Не злитесь. Простите, что я так поступила на концерте. Я никогда больше вас не предам, честное слово. Возьмите меня, пожалуйста, в

группу, – попросила Женя.

Предал один раз, предаст и еще, – холодно сказала Наташа.

Мы тебе уже один раз поверили, – добавила

Лера.

У Жени на глаза навернулись слезы, и она убежала в раздевалку. Аня кинулась за ней.

– Ладно, может, правда пусть приходит? Она

хорошо играет, – сказала Лена.

Девчонки подошли к Жене.

– Ты приходи, будем впятером играть. Надо

только клавиши найти.

Женя взвизгнула от радости и кинулась Лене на шею.

Через несколько минут «Ранетки» во главе со Степновым и Рассказовым входили в кабинет директора.

– Извините, Николай Павлович, что так врываемся. Хотим вот у вас разрешения попросить и дальше репетировать с группой в школьных стенах, – высказал общее желание Игорь Ильич.

Савченко потер подбородок:

Это все, конечно, хорошо, но у нас школа, а не рок-клуб.

Но у нас же есть театральная студия, хотя школа и не театр! – возразил физрук.

Это другое. Это способствующая образовательному процессу организация. А недавно проведенный психологический тест показал, что учеба у учеников стоит на последнем месте.

Пусть лучше они тут музыкой занимаются, чем в подъездах пиво пьют, – заметил Степнов.

Я понимаю ваши опасения, Николай Павлович, – вступил Рассказов, – но даю твердое обещание, что репетиции будут проходить под моим строжайшим контролем, максимум два раза в неделю, и никоим образом не отразятся на успеваемости участниц коллектива.

А потом, Николай Павлович, вы сами отдали приказ организовать группу, – подала голос Лера. – Или все это было только ради комиссии, показуха?

Савченко гневно взглянул на нее.

– Ладно, под вашу личную ответственность,

Игорь Ильич и Виктор Михайлович. Репетируйте!

В спортзале, надеюсь, вам никто не помешает.

– Спасибо большое! – завопили девчонки.

Узаконив свое существование, все девчонки помчались в спортзал. Только Жене пришлось отправиться к репетитору. Остальные принялись с шумом извлекать, расставлять и настраивать инструменты.

Лера и Наташа тихонько шептались.

Натаха, мне клинически не везет с мужиками, – жаловалась Лера. – Мой прынц оказался наркодилером и хотел подставить моего отца.

Ничего себе! – выдохнула Наташа. – Ну, Лерка, с тобой в кино ходить не надо.

А как прошла твоя встреча с отцом?

Лучше бы ее совсем не было, этой встречи, – расстроенно махнула рукой Наташа. – Мама оказалась права – Лагуткину нет и не было до меня никакого дела.

– Ну и пошел он, пошли они все! – обобщила Лера.

Рассказов зашел в спортзал с подносом пирожков. Девчонки накинулись на еду.

– Спасибо, Игорь Ильич!

Жуя пирожок, Аня присела рядом с Наташей.

– А ты чего про концерт ничего не говоришь? Встретилась с отцом?

Нет, я не пошла, – соврала Наташа. – У меня вечером так живот скрутило, что уже не до концерта было. Даже в школу с утра не смогла.

Жалко, ты же так хотела его увидеть. И что теперь будешь делать?

Да ничего, – отмахнулась Наташа. – Мне кажется, что это вообпде была плохая идея. Ты лучше песню свою новую покажи.

Аня достала из рюкзака дневник, открыла на странице со стихами и начала напевать, подыгрывая на гитаре. К ней присоединились остальные «ранетки», и получилось очень даже складно.

Петр Никанорович Кулемин кипятил на кухне молоко, когда зазвонил телефон. Это был его знакомый редактор Александр Ежитский: в далеком 1975-м он редактировал роман Кулемина «На краю земли».

– Хитрый лис ты, Петр Никанорович, – сказал он. – Мне тут подработку предложили в издательстве «СимаФор» – тебе наверняка такое уже известно. Передали мне рукопись, так я тебя по почерку узнал, как говорится, по стилю. И судоходы, и заречные мандры... Читаю – песня, не верю глазам. В каждой строчке ты. И в пятой

главе, как всегда, твой фирменный «Сон о собаке»: «Сегодня я видел сон о собаке. Она лизала камень, а потом побежала к реке и стала смотреть в воду...». Только скажи на милость, зачем ты уподобился этим новомодным писателям и взял себе псевдоним? Да еще такой странный – Зю-зельков.

Саша, это какая-то нелепица!.. – разволновался Ленин дед. – Какие-то невообразимые вещи творятся! Это все мое! – В смятении он ходил взад-вперед по кухне, не находя себе места. – Это в точности мой новый роман, который отказались печатать в издательстве «Российский фантаст», а про «СимаФор» я вообще не слышал. И псевдонима никакого я не брал...

Боже спаси и помилуй, неужели украли? – воскликнул Ежитский. – Петр Никанорович, голубчик, ты только не волнуйся.

Где этот «СимаФор» находится? – взревел Кулемин. – Прекрати кудахтать, я немедленно выезжаю.

Он кинулся в прихожую, надел куртку, потом вспомнил про молоко и побежал на кухню. Оно уже выкипело, и на плите чернели запекшиеся пенки.

В кабинет издателя Кулемин не вошел – ворвался.

– Меня обворовали! – завопил он.

– Не понимаю. Почему вы врываетесь? Вы

кто? – спросил издатель. – Объясните суть

проблемы.

Вы собираетесь печатать роман некоего Зю-зелькова, но это не его произведение. Все до последней запятой совпадает с моим романом. Я его семь лет писал, а этот проходимец только имена героев поменял – и на тебе. Я требую остановить публикацию и начать судебное разбирательство.

А доказательства? У вас есть документ, подтверждающий ваше право? Вы зарегистрировали ваше произведение?

В кабинет зашел Ежитский.

Я требую экспертизы, эстетической, стилистической, графологической – какой угодно, – твердо сказал он. – Готов подтвердить под присягой, что этот роман написан Кулеминым.

Вот договор с господином Зюзельковым. – Издатель достал из стола бумагу. – Он гарантирует, что создал оригинальное произведение. Я в своих авторах уверен, а вот вас в первый раз вижу. Александр Степанович, вы бы проводили своего друга домой. Кстати, в ваших услугах мы тоже больше не нуждаемся.

Издеваетесь?! – воскликнул дед Лены. – Я эту книгу выстрадал и так просто не сдамся. У меня дома есть оригинал рукописи. Я печатаю на машинке, на ней буква «ю» западает. Я принесу, и мы сравним вашу ксерокопию с моим оригиналом.

Кулемин и Ежитский вышли из кабинета, громко хлопнув дверью.Антон промчался на доске до лестницы и эффектно перелетел через ступеньки. Раздались аплодисменты и голос режиссера:

Стоп! Молодец! Еще раз!

Лица не видно, – сообщил оператор.

Ты когда через ступень летишь, обернись и вон на ту точку посмотри, – посоветовал Маркину режиссер.

Антон проделал трюк еще раз.

– Ладно, сойдет! Свободен, Антон!

К Маркину подошла низенькая женщина в очках.

– Ты Антон? Пошли.

Она отвела его к небольшому столику, достала из сумочки деньги и отсчитала пятьсот рублей.

Не понял, – удивился Антон, – мне сказали, что смена двести баксов стоит.

Кто вам сказал?

Полина, моя одноклассница, она у вас снимается.

А кто такая Полина? – с недоумением спросила женщина. – Она с кем-то договаривалась? Мне отмашку никто не давал – массовка у нас по пятьсот рублей смена. Вот пусть тот, кто тебя сюда позвал, и разбирается.

Антон забрал свой жалкий гонорар и подошел к Полине. Она сидела на стуле, вокруг бегала гримерша.

Полин, а с кем ты по поводу меня говорила? – поинтересовался Антон. – Мне какие-то смешные деньги заплатили.

Антон, не отвлекай меня, – сквозь зубы проговорила Зеленова. – У меня тушь размажется.

Мама Жени привела дочь к репетитору домой. Дверь открыл высокий симпатичный парень – учитель английского Вадим Алексеевич.

– Женечка?.. Прошу, – пригласил он новую ученицу.

Зайдя в комнату, Вадим жестом пригласил Женю за стол.

Как у вас с языком, дружите?

Я отличница, – ответила девушка, преданно глядя ему в глаза.

Хорошо, значит, особых проблем с подготовкой не будет. Ну что, начнем с того, что определим ваш уровень знаний, проведем небольшой экзамен. Он будет состоять из трех этапов: тест на грамматику, устная часть и...

Женя не слушала, она с мечтательной улыбкой разглядывала лицо красавца-репетитора.

Женечка, я, конечно, сделаю все от меня зависящее, чтобы вы поступили в вуз, но вы должны быть предельно сосредоточены на занятиях. А вы уже сейчас, по-моему, думаете о чем-то другом.

Извините, – смущенно ответила Женя.

Вадим положил перед ней листок с тестом, и в этот момент кто-то позвонил в дверь.

– Выполняйте, тут все понятно. Я ненадолго вас оставлю, возникла срочная работа, – сказал Вадим и вышел из комнаты.

Доделав тест, Женя посмотрела на часы: занятие должно было закончиться десять минут назад. Она взяла листок и вышла в коридор. Из второй комнаты слышались романтическая музыка и женские вздохи. Девушка набралась смелости и постучала, но никто не открыл. Она положила свой тест на стол в комнате, оделась, вышла из квартиры и позвонила в звонок. Через несколько секунд в прихожую выбежал растрепанный репетитор.

– Мне, конечно, неудобно отрывать вас от срочной работы, но занятие закончилось, и я подумала, что нечестно уходить, не заплатив, – сказала Женя. – Тест я сделала, он на столе. До свидания.

Протянув деньги и отойдя к двери, она ехидно добавила:

– Вадим Алексеевич, вы уж себя поберегите, так много работать – вредно для здоровья.

Выйдя из школы после репетиции, девчонки разбрелись в разные стороны: Лена ушла вместе с физруком Степновым, который снова предложил дотащить ее тяжеленный пакет с рукописью, за Лерой приехал Леха – сегодня он боялся

оставлять ее одну, Наташа пошла к остановке с Рассказовым – им было по пути, а Аня заметила у школьных ворот взволнованного отца.

– Ты почему на телефон не отвечаешь? Не хочешь говорить? – спросил он, когда дочь подошла ближе. – А хочешь, я покажу тебе, где я работаю?

Аня радостно кивнула, и они вдвоем зашагали по направлению к метро. В мастерской их встретил Агеев.

Познакомься, это Максим, мы с ним вместе трудимся, – представил коллегу папа. – А это моя дочка, Анечка.

Привет, кроха! – Агеев весело помахал рукой.

Михаил Алексеевич включил чайник, параллельно рассказывая Ане о мастерской:

Это наш чайник, он старый и очень дребезжит, когда закипает... Это диван, на котором сплю... А это, собственно, наше детище – наш проект. – Он показал на чертежи, лежащие на столе.

Ничего не понятно, – задумчиво произнесла Аня, склоняясь над чертежом.

– Как ни странно, нам тоже, – пошутил

Агеев.

Все трое сели за стол и стали пить чай с пирогами. Прожевав, Аня пристально посмотрела на папу, как будто решаясь, и тихо сказала:– Пап, возвращайся домой, нам без тебя плохо!

Лена вошла в квартиру и прямо в прихожей наткнулась на деда. Петр Никанорович заталкивал в футляр свою печатную машинку.

Я яблок купила, помнишь, ты шарлотку хотел, – доложила Лена, пытаясь вручить деду пакет с продуктами.

Не надо, мне не до этого сейчас, я убегаю в издательство, – нервно пыхтел Кулемин. – У меня роман украли. Я ничего не могу понять: как, когда. Я даже читать его никому не давал. Как мой роман оказался в издательстве «СимаФор»? Да еще за авторством какого-то Зюзелькова... Или я точно схожу с ума!

Лена обняла деда и извиняющимся тоном произнесла:

– Это я отнесла твой роман в издательство.

Я его отксерила – хотела, чтобы тебя напечатали.

Кулемин на несколько секунд онемел, а потом разразился громким смехом:

– Ленка, ты? Ну слава богу, а то я уже решил, что у меня старческий маразм. Поехали со мной, заодно и показания дашь на месте преступления.

Увидев Лену и Петра Никаноровича на пороге своего кабинета, издатель засуетился и принялся собирать со стола бумаги:

Ко мне нельзя, я ухожу.

А мы быстро, – твердо сказала Лена. – Скажите только, почему рукопись моего дедушки, которую я вам лично принесла, печатается под другой фамилией?

Где доказательства?

Кулемин достал свою рукопись и потряс листками в воздухе.

И что? Может, это как раз вы украли у Зюзелькова его роман и сейчас пытаетесь выдать за свой? – не унимался издатель.

Шестьсот сорок пять страниц на печатной машинке. Печатная машинка! – произнес дед Лены так уверенно и отчетливо, как будто издатель плохо понимал русский язык.

А у вас – компьютерная копия с копии. Отсканировали, имена поменяли и рады, – добавила Лена.

Что молчите? Стыдно стало?.. – наступал на издателя Кулемин.

Издатель схватил какую-то бумажку и порвал ее перед носом Петра Никаноровича.

Вот вам, довольны? Я порвал договор Зюзелькова. В конце концов, он и автор-то совсем не известный. Если инцидент исчерпан, прошу вас освободить кабинет.

Ну и нервная работенка, – бросил дед, выходя из комнаты.

...Когда Женя вернулась от репетитора, ее отец смотрел футбол.

– Нет, ну ты глянь, что он делает! Что ты делаешь, придурок, куда ты бьешь? – кричал он, уставившись в экран телевизора.

Женя присела рядом на диван.

Пап, я больше не пойду к этому репетитору.

Ну вот говорил же, надо оборону подтягивать! – воскликнул папа, не отрываясь от экрана.

Пап, ты слышишь?

Да что ж вы все от меня хотите? Ни минуты покоя! – взорвался отец. – Куда ты там не пойдешь?

К репетитору. Он мне даже ничего нормально не объяснил, посадил и удалился с концами. Зачем тогда?.. – законно возмутилась Женя.

Значит, так, будешь ходить как миленькая. Я что, зря договаривался? Знания он может и не давать, сама занимайся, он нам как свой человек нужен, неужели непонятно? Я такие деньги плачу, а ты выкаблучиваешься!

Женя со страдальческим лицом вышла из комнаты. Похоже, родителям на нее и правда было наплевать.

Лера с Лехой пили чай на кухне, когда хлопнула входная дверь и в прихожую вошел Новиков. Лера с визгом бросилась к отцу и повисла у него на шее, не давая даже поставить вещи на пол.

– Ну что, всех бандитов переловил? – радостно спросила она.

– Привет-привет, я тоже соскучился, дай хоть раздеться, – Новиков заметил стоящего в проходе Леху – Здорово, боец! Задание, я вижу, выполняешь исправно.

– Да он здесь прописался, не вытуришь, – засмеялась Лера.

Пока она накрывала на стол и резала для отца бутерброды, подполковник рассказывал о раскрытом деле наркодилера:

– С утра такая свистопляска! Когда на Фурса вышли, я сначала поверить не мог. Мы с ним все-таки с самой академии знакомы, а тут... Кесаря

еще вчера взяли, ну уж он молчать не стал, тут весь клубок и размотали.

Лера села рядом с отцом и прижалась к нему:

Пап, прости меня, я у тебя такая глупая.

Леше спасибо, – ответил Лерин папа.

Служу России! – бодро ответил Леха.

Аня вернулась домой вместе с папой. Они ввалились в квартиру с кучей пакетов и коробок в руках.

– Я смотрю, вам хорошо вместе, весело, – ревниво сказала Анина мама.

– Мам, ну не начинай. Мы знаешь, сколько вкусного купили. – Аня принялась открывать упаковки со сладостями.

А я кашу гречневую сварила. Теперь все в помойку? – чуть не плача спросила Ирина Петровна.

Мы голодные – и кашу с удовольствием съедим, – заявил Михаил Алексеевич. – Аня сказала, ты на работу устроилась? Поздравляю.

Спасибо, не стоит, – нервно ответила мама. – Я сегодня ни рубля не заработала. Только ходила и унижалась, предлагая эти дурацкие шампуни. А они все смотрели и посмеивались. Так что можешь радоваться. И вообще уматывай отсюда со своими вкусностями, откуда пришел.

Папа сразу сник. Он протянул Ане несколько купюр, сказал грустно:

Это вам, – и вышел.

Зачем ты так?.. Он же ничего такого не сделал... – сказала Аня со слезами на глазах. – Он вернуться хотел, а ты... Ты теперь сама во всем виновата.

ГЛАВА IX

Аня стояла перед зеркалом и решала, в чем пойти в школу. Но почему-то сегодня ни одна кофта не казалась ей достойной того, чтобы быть надетой. Стянув с себя очередной свитер, она подошла к окну и посмотрела вниз: там все было белым, как холст художника, на котором можно рисовать различные узоры.

Аня взяла дневник и стала быстро записывать пришедшие ей в голову стихи.

– Аня, возьми трубку, ты что, не слышишь? – Мама заглянула в комнату, протянув дочери телефон.

Звонила Наташа.

Что делаю? – Аня улыбнулась. – Хочешь послушать? «Кто виноват, что стало вдруг одиноко? Кто виноват, что за окном холода? Дождь снегом стал, и стали мы так далеки. Виной тому она, она, она. Зима, зима, зима, зима...»

Ань, а можно еще раз? Погоди... – Наташа взяла в руки гитару и стала наигрывать мелодию, на которую отлично ложились стихи.

– Здорово! Наташка, ты гений! – восхитилась Аня. – Только запиши мелодию, а то уйдет! Ладно, пока, меня тут мама зовет.

Аня вбежала в кухню и уселась за стол. Мама поставила перед ней тарелку с кашей и сердито сказала:

– Когда ты наведешь порядок в своей комнате? От тебя вообще никакой помощи. Неужели трудно просто за собой убирать? Ведро полное стоит со вчерашнего дня, только я его должна выносить? Мать с ума сходит, из сил выбивается, а она с мальчиками на досках катается и на гитаре тренькает.

Мать со страдальческим видом опустилась на стул. Аня не реагировала.

Что ты молчишь? – взорвалась Ирина Петровна.

Зачем ты так вчера? – спокойно ответила Аня. – Мы с папой хотели как лучше. Специально купили все, что ты любишь: ананас, торт. А ты его выгнала! Я у него в мастерской была, он там спит на диванчике, как бездомный.