Текст книги "Ранетки"

Автор книги: Н. Зарочинцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Ничего, тебе нужно начать с упражнений и делать их постоянно: утром, днем, вечером.

Наставница усадила Женю на стул и включила какую-то странную музыку, состоящую из звона колокольчиков.

– Слушай внимательно и повторяй за мной: яйцо, желток, цыпленок, апельсин, желток, цыпленок, апельсин... Люди оранжевого спектра, звездные дали, лучи огня, из цыплят вылупляются звезды... Женя – ты луч, луч, луч...

Женя начала повторять этот странный набор слов и почувствовала, как у нее по телу разливается тепло, перед глазами мелькает что-то оранжевое, а в ушах звенят колокольчики.

Антон, Лера и Наташа рванули в кабинет информатики, но уборщица тетя Лида встала у двери и загородила шваброй проход:

Я только что пол помыла. А завтра сюда комиссию приведут компьютеры показывать. Идите отсюда! – Она заперла дверь кабинета на ключ и ушла.

Ну и что теперь делать? – упавшим голосом спросила Наташа.

А что тут сделаешь, пошли на урок, – развел руками Антон.

Прорвемся! – Лера побежала за уборщицей и через пять минут вернулась с ключом.

Где ты его взяла? – изумилась Наташа.

Где-где! Места знать надо. Тетя Лида его в учительской повесила.

Главное, чтобы не хватились ключа-то.

Да кому он сегодня нужен? А завтра на месте будет.

Антон открыл дверь, включил ближайший компьютер, загрузил поисковик.

– Да сядьте вы, не стойте над душой, – шикнул он на девчонок. – Та-ак... Известный музыкант Борис Лагуткин стал теперь известным музыкантом Кантором. После гастрольного тура по Германии его пригласили в немецкую группу «Швайген зац», с которой он и поныне выступает. Живет в Германии, взял псевдоним

Боб Кантор.– Ни фига себе, крутой мужик! – восхитилась Лера.

Смотри-ка, тут есть ссылка на сайт. И телефон какой-то, продюсера, наверное.

Давай я позвоню! – Лера набрала номер. – Хеллоу, мистер Борис Лагуткин, плиз. Ой, нет, Бори Кантор.

Боб Кантор, – подсказала Наташа.

В смысле Боб Кантор. Ой, ничего не понятно, они там по-немецки говорят.

– Дай сюда! – Наташа выхватила трубку, послушала несколько секунд и отключила. – Да, непонятно.

В дверь кабинета заглянул Семенов.

Мих, а ты случайно немецким не владеешь? – спросила его Лера.

Я до пятого класса в немецкой школе учился.

О, здорово, значит, владеешь!.. Попроси Боба Кантора и переведи, только быстрее, а то деньги кончатся.

Семенов взял трубку.

Боб Кантор. Так... «арбайтен» – работать. «Ист гефарен»... По-моему, он умер, этот чувак. А кто он?

Это мой отец!..

Наташа зарыдала и выскочила в коридор. Лера бросилась за ней. В кабинет вернулась тетя Лида.

– Маркин, Семенов, драть вас некому! Натоптали, стулья подвигали... Вот я директору расскажу, что вы ключи от кабинетов воруете!

Антон и Миша вылетели из класса и наткнулись на Рассказова.

Что за шум, а драки нет? – поинтересовался историк.

Да это все ваше древо... А теперь у человека проблемы, – объяснил Антон. – Мы нашли Наташиного отца и сразу узнали, что он того, «гефарен», умер, в общем.

Вообще-то «гефарен» – это «уехал», Это же по-немецки? – удивился Игорь Ильич.

Эх, Семенов... – Антон с укором посмотрел на Мишу и побежал искать девчонок.

Они оказались в гардеробе: Наташа плакала, а Лера пыталась успокоить подругу.

Наташка! Твой отец жив! – завопил Маркин. – «Ист гефарен» – значит «уехал»!

Откуда ты знаешь? – Наташа перестала плакать и уставилась на Антона.

Игорь Ильич сказал. Пойдем скорее к нему, пусть он позвонит и все расспросит.

Женя вышла из клуба, на улице ее ждала Дина.

Отсюда можно трамваем до метро. Или пешком пойдем?

Давай пешком, – предложила Женя и полезла в карман – у нее звенел телефон. – Да,мама. Что значит где? В школе. Почему шумно? Нас директор заставил двор чистить, комиссия же завтра приедет. Да, надела. Да, не задержусь я... Да, хорошо... Женя нажала «отбой» и вздохнула:

Тебя родаки также достают?

Когда-то доставали, – улыбнулась Дина. – А теперь моя семья – Елена Васильевна и клуб «Радуга». Как тебе у нас?

Да не поняла я ни фига. Спектры какие-то... Это что, серьезно все?

Елена Васильевна – член трех иностранных академий, ее даже в Кремле знают, – заверила Дина.

А чего она здесь сидит тогда?

Женя, ты не поняла. Все настоящее должно быть скрыто от посторонних. Если бы она хотела, она стала бы богатой, но ей этого не надо. Она человек не отсюда.

Хочешь? – Женя протянула Дине бутерброд.

Ты ешь колбасу? – Дина испуганно посмотрела на Женю. – Мясо животных – это убитая жизнь. Ты ешь смерть!

Женя завернула бутерброд и убрала в рюкзак.

Перед уроком в кабинете биологии Полина Зеленова хвасталась новым телефоном.А у моей сестры со стразами Сваровски, – сказала Рита Лужина.

Ну и дура твоя сестра, там понт только в стекляшках, – отмахнулась Полина. – А у меня смотри, сколько функций!

Полина начала фотографировать на мобильный одноклассников и засмеялась, когда в объектив попала Аня.

Смотри-смотри, Прокопьева – вылитая лягушка!

Слушайте, хватит. Достали вы уже! – разозлилась Аня.

Ой, боюсь, боюсь, – проныла Зеленова, зашептала что-то на ухо Лужиной, потом подошла к Ане вплотную и стала ее снимать.

Аня не выдержала и с силой отпихнула Полину, мобильник выскочил из ее руки и ухнул прямо в стоящий рядом аквариум с рыбками. Зеленова взвизгнула, кинулась к аквариуму и достала телефон.

Господи! Мой телефончик! Он не работает! Тварь, Прокопьева, ты за это ответишь. Завтра же купишь мне новый, поняла?

У нее денег не хватит, – съязвила Лужина.

Да ладно тебе, Зеленова, купила телефон палёный по дешевке, вот он и не работает. А на Прокопьеву бочки катишь, – заступился за Аню Боря Южин.

Заткнись, Южин! – прорычала Полина. – Маникюр мой не видел?

В класс вошла биологичка Зоя Семеновна Кац, в руках она тащила огромный макет цветка с пестиком и тычинками.

– Прекратите шум, начинаем урок!

Класс зашуршал тетрадками. Только Полина, не слыша учителя, снова и снова пыталась включить мобильник, не желая мириться с утратой дорогого аппарата.

Посреди урока вдруг резко распахнулась дверь, и вошла пожилая женщина, одетая по последнему писку моды. Она с порога бросилась к Зеленовой:

Поля, девочка моя, что случилось? Я тебе звоню-звоню...

А вы, собственно, кто? – напомнила о себе учительница биологии.

Ой, извините, – спохватилась женщина. – Я бабушка Полины Зеленовой. Ее агент разыскивает, у них там актриса заболела, решили снимать Полю. Надо срочно ехать, отпустите ее?

Пусть идет, раз съемка. – Зоя Семеновна пожала плечами.

Почему ты отключила телефон? – допытывалась бабушка, дожидаясь Полину в классе.

Прикинь, ба, мне Прокопьева телефон сломала. В аквариуме утопила.

Новый? С ума сойти! Где она?

Это я. – Аня встала.

Деточка, ты вообще соображаешь? – напустилась на нее бабушка Зеленовой. – Ты нам

с Полиночкой чуть съемку не сорвала. Звони родителям, пусть готовят деньги возмещать ущерб.

Я не буду никому звонить, – твердо сказала Аня. – Я ни в чем не виновата, Полина сама ко мне полезла.

Я этого так не оставлю. Поля, собирайся! Где у вас тут директор? – Бабушка Зеленовой схватила телефон и вылетела за дверь.

Объясните мне кто-нибудь, что здесь происходит? – спросила Зоя Семеновна.

Прокопьева мой телефон в аквариум выкинула, – хныча, сказала Полина.

Если хочешь, я тебе свой отдам, – предложила Аня.

Ага, размечталась! На фиг мне твое старье допотопное?

Полина, мне кажется, ты не права, – вставил слово Боря Южин. – Все же видели, что ты первая к Ане докопалась.

Никто ничего не видел, – заявила Рита. – И ты не видел. Забыли? Все за одного. А ты не лезь, Южин, а то и тебе бойкот объявим.

В кабинете директора бабушка Зеленовой грозно трясла поломанным мобильником.

– Надо что-то делать! Вызывайте милицию, пусть они засвидетельствуют порчу имущества! – требовала она.– Может, все-таки не будем выносить сор, как

говорится, – слабо протестовал Савченко, – решите как-нибудь полюбовно. У нас завтра комиссия – сами понимаете, голова кругом...

В кабинет вошли Аня и Елизавета Матвеевна Копейкина.

Вызывали? – спросила Копейкина.

Вызывал, садитесь. – Савченко показал ей на стул. – У нас тут видите какое ЧП? Что прикажете делать с вами, юная леди?

Извините, Николай Павлович, но я уже говорила, что деньги выплачивать не буду, – спокойно сказала Аня.

А кто будет?

Но я не виновата.

Николай Павлович, вы знаете, вообще Аня – девочка хорошая... – начала Копейкина, но ее прервал стук в дверь.

На пороге появилась Полина.

Ба, чего они все на меня накинулись? – театрально всхлипывала она и терла глаза руками.

Полечка, не плачь, а то глазки опухнут, а у тебя съемки... – запричитала бабушка. – Вот видите, до чего ребенка довели. Если вы сорвете съемку, то мало не покажется ни вам, ни вашей школе!

Дверь опять открылась, и вошел почти весь 10 «Б». Савченко схватился за голову:

– Содом и Гоморра, это не кабинет директора, а проходной двор!

– Николай Павлович, Прокопьева не виновата, – затараторил Южин. – Зеленова первая нарывалась, а Аня случайно...

Да кого вы слушаете! – воскликнула бабушка Полины. – Я поняла – они все Полиночке завидуют, она же звезда. Если кто-то когда-то и вспомнит эту школу, то только потому, что здесь училась Зеленова.

Если хотите, прямо сейчас табличку памятную прибьем, – засмеялся Южин. – «Здесь учится звезда Зеленова».

У бабушки в руках зазвенел Полин телефон, она поднесла трубку к уху:

Алло, говорите. Вам кого? Безобразие! Вы не туда попали!

Работает, – заметила Копейкина.

Ну, думаю, инцидент исчерпан, – облегченно вздохнул Савченко. – Ребята, свободны! А нам еще нужно обсудить завтрашнюю программу.

Класс потянулся к выходу. Аня с трудом сдерживала улыбку: правда была на ее стороне. И не только правда, но и одноклассники. Все-таки в коллективе веселее, чем в одиночку!

Савченко собрал в кабинете всех учителей и разложил на столе план выступления перед комиссией:– Напоминаю всем, что завтра у нас очень ответственный день. Открытый урок в 4 «А», 8 «Б», 10 «Б», 11 «А». Готовы?

– Готовы!.. – нестройным хором ответили учителя.

Дальше концерт и фуршет. – Шрек пробежал глазами по листку с расписанием, читая: – Зал украшен гирляндами, шариками, выходят ведущие, стихи о России, потом Даша Морозова – танец живота... Убрать!

Это просто арабский народный танец, – пояснила Копеикина.

Ну, если народный, то ладно... Сцена из трагедии Шекспира «Макбет», монолог на английском языке – Дмитрий Куров. А зачем на английском?

Пусть видят наш уровень, – гордо заявила Копейкина.

Только Макбет меня смущает. Может, он из комедии чего-нибудь прочтет?

Он это три дня зубрил!

Ладно, пусть прочитает. И на сладкое наша рок-группа. Как она поживает?

Репетировали, – сказал Рассказов.

Проверим после уроков, – ответил Савченко.

Завхоз Елена Петровна зашла в учительскую и застукала Лену, ксерившую дедову рукопись.

Кулемина, ты что? Кто тебе разрешил пользоваться ксероксом? – напустилась она на девушку. – Всю бумагу и порошок извела!

Это я разрешил, – из-за спины завхоза возник Степнов.

С какой стати? – возмутилась женщина. – Вы пока по козлам и матам, а это мое хозяйство!

Милая моя Елена Петровна! – Физрук подошел и ласково приобнял завхоза. – Не жадничай ты. Куплю я тебе и порошок, и бумагу, и цветочков куплю.

–Да ну, Вить, – кокетливо отмахнулась завхоз, пытаясь скрыть довольную улыбку, – ты хоть предупреждай в следующий раз. Ты ж понимаешь, у меня тут не писчебумажный комбинат...

После уроков в актовом зале проходила генеральная репетиция. В креслах скучали Савченко, Борзова, Копеикина и Круглова, а на сцене шестиклассник Дима Куров с «окровавленным» кинжалом в руках читал монолог из Шекспира. Краска с кинжала густо капала на пол.Дима, Дима, – остановила чтеца Копеикина. – Что это за краска?Это мне папа посоветовал, для колорита, – объяснил Куров.ой колорит? Весь пол в лужах! После тебя акробаты выступают, они же носы себе поразбивают.

– Ну давайте рокеров уже... – Савченко с нетерпением смотрел в программку.

Рассказов вызвал девчонок из-за кулис и подсел к учителям.

– Только мы текст немного изменили... – заметно волнуясь, предупредил физрук.

Аня, Лера, Наташа и Лена уселись за инструменты и зажигательно сбацали «Бай-бай, Алиса». Девушки прыгали по сцене и отрывались как могли. Лица учителей постепенно вытягивались, и в конце песни никто не захлопал.

– «Не ходит в школу» – текст прямо для комиссии, – возмутилась Борзова. – Это же диверсия!

– Там была совсем другая мелодия и замечательные слова, – пролепетала шокированная Агнесса Юрьевна. – «В нашей школе нашел ты друзей, вместе нам живется веселей»...

– Но это же не рок! – громко сказал Рассказов. – Вы же, Николай Павлович, хотели рок-группу, вот девочки и переделали в стиле рок-н-ролл.

– Я знаю, что такое рок, – раздраженно буркнул Савченко. – Так, красавицы, чтобы к завтрашнему дню подготовили старый вариант песни. Или всем – штрафные санкции!

Николай Павлович, это же шантаж, – возмутился историк.

А по мне, нормальная песня. Это же шутка, Николай Павлович. Райуправа поймет – гарантирую! – Степнов попытался разрядить обстановку.

Ладно, – Шрек хлопнул рукой по столу, – пойте, что хотите, только чтобы комиссия осталась довольна.

Мелодия хорошая получилась! – подала голос Круглова. – Только клавишных не хватает.

А их и не было, – растерянно произнес Степнов.

Кто хочет, тот всегда найдет! – заявил Савченко.

За семейным ужином Женя лениво ковыряла вилкой в тарелке.

Женя, кушай мясо, вкусное же, – сказала мама.

Я не ем мясо.

Почему? – удивился папа.

Потому что это убитая жизнь, – твердым голосом произнесла девушка, – вы едите смерть.

Что за чушь? Новая диета?

Не ваше дело, – огрызнулась Женя.

Так, выйди из-за стола! – взорвался папа. – Иди к себе, я с тобой позже поговорю. И сними с себя эту рыжую тряпку дурацкую. Как клоун ходишь! Тяжело им, учатся с утра до ночи, – грустно сказала мама, когда Женя ушла. – Может, у нее и правда депрессия?

– Раньше это называлось капризы, – буркнул

отец.

Женя сидела на кровати в своей комнате и, глядя на стеклянный оранжевый ночник, повторяла:

– Яйцо, желток, цыпленок, апельсин, звездные дали, лучи огня...

Раздался телефонный звонок, и в трубке Женя услышала голос физрука Степнова:

Алехина, привет, это Степнов. Тебя почему сегодня в школе не было?

Да так, горло болит, – прохрипела Женя, – Завтра приду.

Завтра комиссия, концерт. Ты тоже участвуешь – Савченко приказал клавишные достать, есть шанс попасть в группу, Готовься!

Женя положила трубку и задумалась.

Михаил Алексеевич заглянул в зал парикмахерской – Лизы там не было.

Вы опять стричься? – окликнула его сзади администратор. – Лизонька сегодня выходная.

А вы не могли бы дать ее телефон.

– Нет, не могу, телефон – это личное... Но у меня есть приглашение на вечер в литературном кафе – она там сегодня выступать будет. Хотите?..

Михаил Алексеевич дождался Лизу у выхода из кафе.

Вы что, следите за мной? – удивилась она.

Нет, просто хотел вас увидеть. А вы, оказывается, еще и поете? Администратор дала мне приглашение.

Ну и как вам?

Очень понравилось... – Он задумался. – Вы должны меня извинить. У нас странные отношения, в прошлый раз вы меня неправильно поняли...

А вы что, уже развелись?

Нет.

Но я же сказала, что с женатыми мужчинами не встречаюсь. – Лиза повернулась и пошла по улице.

Михаил Алексеевич догнал ее.

Поймите меня, я в Москве недавно: ни друзей, ни родных... Мы с семьей переехали из Екатеринбурга. Я вообще-то архитектор, говорят, талантливый...

А в Москве все пошло не так, как мечталось? – угадала Лиза.

Да. Меня от работы отстранили.

За плохой характер. А дома скандалы и кончились деньги, – усмехнулась Лиза.

Откуда вы все знаете?

Хотите, я скажу, что вас ждет? У вас будет все хорошо, вот увидите.

Лиза, а я мог бы вам звонить, ну хоть иногда. Вы не беспокойтесь, я не буду назойлив.

Но – Лиза пристально посмотрела на него, потом достала блокнот и ручку, записала свой номер и, выдрав листок, протянула неудачливому архитектору.

У подъезда Лена попрощалась с физруком. Степнов помог ей дотащить до самого дома размноженную и оттого сильно прибавившую в весе дедову рукопись. Деда она нашла в его комнате: старик спал на иолу, укрывшись старой шинелью. Рядом стояла пустая бутылка.

Та-ак, понятно, – произнесла Лена. – Дед, вставай, а то простудишься!

Леночка, ты? – Дед повернулся. – Оставь, я буду лежать так. Мы слишком зажирели: нам нужны теплые одеяла и слава... Во время войны люди жили в землянках и укрывались шинелями. И всем были довольны.

Тебе тогда сколько было лет? Как мне теперь, вот ты и мог укрываться шинелью. Вставай!

Дед ничего не ответил, только натянул шинель на голову. Лена вздохнула и положила ему под голову подушку.

Наташа ужинала с мамой. Обе молчали, было слышно, как капает вода из крана в ванной. Мама не выдержала:

– Ну прекрати дуться!

Ты должна была сказать отцу о моем существовании!

Я же тебе объяснила, он уехал – и вся история. Он не мог отложить гастроли, у него был подписан контракт.

Да будет тебе известно, что я сегодня его отыскала, и у меня даже есть его телефон.

Ты ему звонила? Что он сказал? – оживилась мама.

Нет, я с ним пока не разговаривала, продюсер сказал, что он на гастролях. У него своя группа, очень популярная, и даже псевдоним есть – Боб Кантор.

Как? Кактор? – засмеялась мама.

– Да ну тебя! – Наташа улыбнулась.

Когда Анин папа вернулся домой, мама неожиданно радостно набросилась на него и обняла.

– Тебя так долго не было, я соскучилась. А тебе заказчик звонил. Интересовался твоим самочувствием и просил перезвонить. Может, он вернет

тебя на проект?

Все-таки незаменимые есть! – улыбнулся папа.

А пойдемте пить чай все вместе, как раньше? – предложила мама.

Похоже, жизнь начинала налаживаться...

ГЛАВА V

Перед первым выступлением школьной рок-группы Аня так волновалась, что с самого утра не выпускала из рук гитару, репетируя разученные аккорды. Под эти неумолкающие звуки папа крутился перед зеркалом в коридоре. Мама поправляла ему галстук.

Может, ну его, этот костюм? – предложил Михаил Алексеевич.

Миша, ну что за ребячество? Ты выглядишь, как с картинки. – Мама поцеловала папу в щеку. – Пойдем, омлет уже остыл. Еще я специально для тебя испекла шарлотку.

Ну прямо королевский завтрак! С чего бы?

Надо же тебя баловать хоть иногда, – подмигнула Ирина Петровна.

После завтрака родители заглянули в комнату Ани.

– Что за грохот с утра пораньше? – Мама пыталась перекричать громкое Анино соло. – Ты же знаешь, что у папы сегодня ответственный день!

Мам, извини, – Аня остановилась, – но у меня сегодня в школе концерт, помнишь, я вам говорила? Может, послушаете?

Ерунду не говори. И так голова от музыки болит, не хватало еще, чтобы папа из-за твоих песенок на встречу опоздал.

Ну что ты, Ир, – запротестовал папа. – Давай послушаем – у ребенка первый концерт.

Аня вскочила на кровать и заиграла «Бай-бай, Алиса». Папа тем временем, лишившись беспрестанной маминой опеки, сменил пиджак на свитер. Мама, оглушенная сногсшибательным репертуаром дочери, схватилась за голову.

Ничего себе песенка для комиссии, – пробормотала она. – Хорошо, если школу после такого не закроют. Вы где это выискали?

Вообще-то сами сочинили, – похвасталась Аня. – Наташа – музыку а я – слова.

Оно и видно, – хмыкнула мама.

А по-моему, неплохо – задорно! – поддержал дочь Михаил Алексеевич.

Мама, увидев его без костюма, нахмурилась.

Переоделся? Совсем неумно.

Мне так комфортнее...

Лена копалась в шкафу, подбирая одежду для выступления, когда зазвонил телефон. Она подняла трубку:

– Театр у микрофона!.. Ой, мама! Говори громче, а то тебя совсем не слышно. Ну, как вы там? Как погода? Везет, а у нас мороз. Мам, я теперь в рок-группе играю басисткой, у нас сегодня концерт. Письмо послали? Сейчас посмотрю. – Лена включила компьютер и проверила почту. – Супер! Вы такие красивые. Я очень скучаю. Ой, правда? Круто, надо бы деда обрадовать, сейчас я его позову. Мам, алло?

Связь оборвалась, и девушка отложила трубку. В комнату вошел дед.

– Мама звонила, она скоро приедет, может, даже через месяц или раньше, – радостно сообщила Лена.

Хорошо, а то ты меня уже утомила.

Не расслабишься – ты теперь вдвойне деда. У меня будет братик! – завизжала девушка.

Я смотрю, они времени зря не теряют. А ты мою рукопись не видела?

Лена незаметно задвинула ногой пакет, торчавший из-под шкафа, и кивнула на стол, где лежали бумаги.

Дед, ты же ее не уничтожишь?

Не дождетесь. Перевяжу красной ленточкой и оставлю потомкам, может, хоть они оценят.

Давай попробуем еще куда-нибудь отдать, – предложила Лена. – «Российский фантаст» не единственное издательство.

– Я с прохиндеями связываться не буду, – бросил дед, выходя из комнаты....Лера и Наташа раздевались в школьном гардеробе.

О, новая кофтень? – поинтересовалась Лера, критически оцершвая наряд подруги.

Мамина, заставила надеть. Прикинь, спецом постирала все мои шмотки, чтобы не высохли. Но я все равно в своей буду выступать – я ее с собой взяла.

Дай мне тогда эту, – попросила Лера. – У твоей мамы прикольный вкус.

Без проблем.

Слушай, а ты маме сказала про отца? – Да, она не в восторге.

Свыкнется, нормально.

К девчонкам подбежала Аня.

– Не знаете, ничего там с клавишными не слышно?

– Пока нет, – ответила Наташа.

Степнов и Рассказов стояли возле спортзала, физрук жаловался:

– У друга детства просил клавишные, но сорвалось. Может, в прокате возьмем?

– Дешевле новые купить.

Взволнованной стайкой подлетели девчонки.

Защебетали наперебой, радостно и заполошно:

А когда репетиция будет?..

Сегодня?..

Перед концертом?..Я вас со второго урока отпросил, – успокоил Рассказов.

О, зашибись, контру по химии пропустим! – радостно галдели девчонки. – Надо было раньше эту группу организовать.

Когда девушки доставали из подсобки инструменты, в зал влетела учительница музыки Агнесса Юрьевна Круглова.

– Ура, товарищи! Победа! – воскликнула она. – Боря, осторожнее заноси, это тебе не холодильник.

Южин торжественно внес в зал синтезатор, девчонки завопили от восторга.

– Вот, подняла старые консерваторские связи, выбила вам инструмент на сегодняшний концерт, – похвасталась Круглова.

Она подошла к синтезатору и сыграла нечто классическое – все зааплодировали.

Слушайте, а Алехина как же? – спохватилась Лера. – Надо было ее позвать!

Должна прийти, я вчера ей звонил, – сообщил Виктор Михайлович. – Бегите сейчас на урок, а на перемене я вас жду.

Женя сидела за партой одна. Аня подсела к ней, торопясь сообщить приятную новость.

Женька, пляши, Круглова клавишные принесла. Так что будешь теперь с нами выступать. Ты рада?

Рада, – без энтузиазма ответила Женя.

Нас историк с урока отпросил, репетиция в спортзале. Ты болеешь, что ли?

Я здоровее всех вас.

Ну, поздравляю. Жень, а ты почему оранжевое стала носить?

– Потому что это мой цвет. Есть еще вопросы?

Вопросы у Ани были, но в класс вошла алгебраичка Борзова.

– Так, все открываем тетради, пишем номера

заданий: со 125-го по 137-й, в конце урока все

тетради сдать. Семенов, Южин, идите со мной —

поможете актовый зал готовить к концерту.

В актовом зале полным ходом шла подготовка: надували воздушные шары, развешивали их по стенам, передвигали мебель, ставили цветы. Работы всем хватало, да и просто поболтать не возбранялось. Поэтому когда юный библиотекарь Светочка вернула молодой химичке Каримовой долг, пятьсот рублей, разговор их плавно перетек с новенького навороченного кошелька и модных кожаных изделий на прочие жизненные привязанности.

А как тебе новый историк, Рассказов? – интересовалась Светочка.

Да ничего особенного, не в моем вкусе, – отвергла Каримова.

А мне он дико нравится.

– Твоя же любовь – Витенька! – Химичка кивнула на физрука, расставлявшего банкетки.– У него только физкультура на уме, – вздохнула Света, – я и так, и этак, и пирогами его угощала, а он не реагирует...

Переключись на историка, твой Витенька сразу среагирует, – посоветовала Каримова.

Я не знаю, как...

– Таких, как он, надо завоевывать долго и

упорно. Но если завоюешь, он твой – будет каши

детям варить и зарплату отдавать.

В зал вошла Борзова, за ней Маркин и Семенов тащили огромную кадку с пальмой. Светочка подбежала к алгебраичке и протянула ей купюру в 5000 рублей:

Спасибо, что выручили, Людмила Федоровна, вот возвращаю...

Ух ты, хорошая деньга! – произнес Семенов, увидев купюру. – Я такую даже в руках не держал. Можно посмотреть?

Да, за одну такую бумажку можно новый скейт купить со всеми делами! – с восхищением выдохнул Антон.

Так, это что за грамотей писал? – воскликнула Борзова.

Над сценой висел плакат с вопиющей ошибкой: «Добро пжаловать».

– Ну-ка быстро снять и переписать! – разволновалась алгебраичка и, швырнув в негодовании свой кошелек на стол, устремилась к сцене.

Пока под ее руководством Антон пытался снять безграмотный плакат, в другом конце зала со стены сорвалась гирлянда шариков.

– Невыносимо... – вздохнула Борзова, опуская руки.

Надув очередной шарик, Каримова заметила на столе кожаный кошелек – модный и навороченный, точь-в-точь такой, в который она только что положила 500 рублей, возвращенные Светочкой. Химичка ни минуты не сомневалась в его принадлежности.

Вот растяпа я! – ахнула она и спрятала кошелек в сумку.

Они едут! Едут! – закричала завхоз Елена Петровна, и все, учителя и ученики, заметались, уничтожая последние следы небрежности в парадном убранстве зала.

А где мой кошелек? – всполошилась Борзова, порылась в сумке, поозиралась. – Только что в руках был...

Сколько денег-то в нем? – поинтересовался дядя Петя.

Пять тысяч.

Э-э-э... Здесь вон сколько народу крутилось, Маркин был, Семенов...

Точно! – вспомнила Людмила Федоровна. – Они брали посмотреть. Воры! – и выбежала из зала.

Во дворе школы остановились несколько служебных машин, из них вышли члены комиссии. Весь учительский состав во главе с Савченко высыпал на крыльцо встречать гостей.

– Здравствуйте, Авангард Михайлович! – приторно поприветствовал Шрек главу управления образования.

Авангард Михайлович внимательно посмотрел на входную дверь. Рядом с ней, на куске фанеры, красовалась надпись: «В этой школе учится «звезда» Полина Зеленова».

– Это у нас ребятки шутят! – Савченко нервно засмеялся.

Борзова затолкала Маркина и Семенова в учительскую.

Так, голубчики, – грозно сказала она, – верните кошелек.

Какой кошелек? – удивились мальчики.

Ну-ка выворачивайте карманы, портфели, давайте-давайте.

Лично я ничего выворачивать не буду. Вызовите моего адвоката, – заносчиво ответил Семенов.

Сейчас я вас к директору отведу – там и разберемся, – сказала алгебраичка и потащила парней в кабинет Савченко.

Там как раз в этот момент Николай Павлович принимал членов комиссии.

Где вас носит? – грозным шепотом встретил он ворвавшуюся Борзову.

У нас ЧП, – тоже шепотом доложила Людмила Федоровна. – У меня украли кошелек, в нем было пять тысяч рублей. Маркин и Семенов – воры. Нужно срочно милицию вызывать.

Какая милиция? – испугался Савченко. – Сами потом разберемся, пойдемте.

Учителя и ученики постепенно заполняли актовый зал. Члены комиссии рассаживались в первом ряду, во втором расположилась Борзова, усадив рядом с собой Семенова и Маркина, чтобы они не сбежали с ее кошельком.

По условному знаку Степнова концерт начался. На сцену вышли ведущие-пятиклассники.

Добрый день, дорогие наши гости и наши учителя! – громко сказала девочка.

Мы начинаем наш концерт. Не жалейте ваши ладони, хлопайте громче! И не забудьте отключить мобильные телефоны, – продолжил мальчик.

На сцене появились девочки в цилиндрах и стали танцевать. А главные рокерши школы нервничали за кулисами, проверяя инструменты.

Анька, сойди со шнура, – шипела Лена, дергая свою бас-гитару. – Слышишь?

Лен, извини... Не слышу ничего – у меня от волнения в ушах звенит.

Отставить, – отдала приказ Лера. – Все

делаем глубокий вдох.

Из угла донеслось еле слышное бормотание:

Отечественная подлодка... подлодка...

Южин! – возмутилась Лера. (Парень, забившись между реквизитом, разгадывал кроссворд.) – Ты чего здесь расселся? Другого места не нашел кроссворд свой отгадывать?

А я тоже выступаю, – оправдался Боря. – Умножаю в уме четырехзначные числа.

А кроссворд, чего, для тренировки? – усмехнулась Наташа.

– Нет, нервы успокаиваю. – Южин снова уткнулся в журнальную страницу, карандашом считая клеточки по вертикали.

Читай громче, – попросила его Лера, – нам всем нужно нервы успокоить.

«Маленькие яблочки, рано созревают, а потом остаются на ветках до самой зимы», – прочитал Боря. – Семь букв, первая «р».

Из-за занавески выглянул мальчик-ведущий:

Девчонки, как вас объявлять?

Рок-группа ... – пожала плечами Лена.

Ранетки, – тихо произнесла Женя, отвечая Южину.

Точно! – обрадовался он. – Такие маленькие яблочки, вкусные, я в детстве ел!

Девчонки! – Аня округлила глаза, и стало понятно, что ее осенило. – А давайте «Ранетками» назовемся, а? Так и объявляйте!

– А че, прикольно, – согласилась Лена.

На сцене Коля Платонов показывал фокусы. У него в руках таинственным образом исчезал белый платочек, а потом так же загадочно появлялся то из-за уха, то из ботинка.

– Уважаемая публика, кто не пожалеет для

факира ста рублей? – спросил Коля.

Авангард Михайлович полез за бумажником, но Савченко остановил его руку, достал из кармана стольник и протянул Платонову. Юный фокусник, не дрогнув, разорвал купюру на две половинки, по залу пробежал смешок. Несколько пасов руками, и сотня вновь оказалась целой – грохнули бурные аплодисменты.

Во дает... талант! – восхитился директор, забирая деньги.

Может быть, публике не жалко для факира пятисот рублей? – хитро спросил Коля.

Химичка Каримова полезла в сумку, достала из кошелька купюру и отдала мальчику. Платонов развернул бумажку, она оказалась пятитысячной. Каримова недоуменно улыбнулась:

– Это что, фокус? У меня было пятьсот!

Борзова заглянула через плечо Каримовой и

обомлела: химичка держала в руках ее кошелек!

Ирина Ренатовна, как же вы? Это же мой кошелек... – прошептала она. – И деньги мои!

Как же ваш, это мой. – Химичка для доказательства предъявила и свою сумку и даже по-рылась в ней... и достала второй, очень похожий кошелек. – Ой...

В эту минуту Коля Платонов разорвал купюру, но, как ни старался, не мог соединить половинки.

– Простите, не получилось, – расстроено сказал он.

Савченко нервно заерзал на стуле, Борзова покрылась красными пятнами, Маркин и Семенов тихонько заржали, прикрывая рты руками.

– А что это у вас там такое? – Коля Платонов подошел к Авангарду Михайловичу и нашел у него за ухом целую пятитысячную бумажку.

Зал разразился смехом и аплодисментами. Только Борзова не смеялась: все еще красная от волнения, она забрала у Каримовой кошелек, а у Коли купюру и поспешно спрятала все в сумку.