Текст книги "Иллюстрированные мифы Древней Греции"
Автор книги: Н. Кун
Жанр:
Античная литература
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 39 страниц)
Так сказал Одиссей и начал повесть о своих приключениях.
Одиссей рассказывает о своих приключенияхОтплыв из-под Трои с попутным ветром, – так начал рассказывать Одиссей, – мы спокойно поплыли по безбрежному морю и, наконец, достигли земли киконов[208]208
Мифический народ.
[Закрыть]. Мы овладели их городом Исмаром, истребили всех жителей, захватили в плен женщин, а город разрушили. Долго я убеждал своих спутников отплыть скорее на родину, но не слушались они меня. Тем временем спасшиеся жители города Исмара собрали окрестных киконов на помощь и напали на нас. Их было столько, сколько листьев в лесу, сколько бывает на лугах весенних цветов. Долго бились мы с киконами у своих кораблей, но одолели нас киконы, и пришлось нам спасаться бегством. С каждого корабля потерял я по шести отважных гребцов. Три раза призывали мы, прежде чем выплыть в открытое море, тех товарищей, которых не было с нами, и только после этого вышли в открытое море, скорбя об убитых спутниках и радуясь, что спаслись сами.
Только вышли мы в открытое море, как послал на нас Зевс-громовержец бога северного ветра Борея. Великую бурю поднял он на море. Темные тучи заходили до небу. Тьма окутала все кругом. Три раза срывал бурный ветер Борей паруса с мачт. Наконец, с великим трудом, на веслах, добрались мы до пустынного острова. Два дня и две ночи ждали мы на нем, пока стихнет буря. На третий день поставили мы мачты, распустили паруса и отправились в дальнейший путь. Но не прибыли мы на горячо любимую родину. Во время бури сбились мы с пути. Наконец, на десятый день плавания пристали мы к острову. Это был остров лотофагов[209]209
То есть люди, питающиеся лотосом.
[Закрыть]. Развели мы на берегу костер и стали готовить себе обед. Я послал трех своих спутников узнать, каким народом населен остров. Приветливо встретили их лотофаги и подали им сладкого лотоса. Лишь только поели его мои спутники, как забыли свою родину и не пожелали возвращаться на родную Итаку; навсегда хотели они остаться на острове лотофагов. Но мы силой привели их на корабль и там привязали, чтобы они не сбежали от нас. Тотчас повелел я всем моим спутникам сесть за весла и как можно скорее покинуть остров лотофагов. Я боялся, что и другие, поев сладостного лотоса, забудут отчизну.
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
После долгого плавания прибыл я с моими спутниками к земле свирепых циклопов, не знающих законов. Не занимаются они земледелием, но, несмотря на это, земля все дает им в изобилии сама. В пещерах живут великаны-циклопы, каждый знает лишь свою семью, не собираются они на народные собрания. Не сразу пристали мы к их земле. Мы вошли в залив небольшого острова, расположенного недалеко от острова циклопов. Ни один человек никогда не посещал этого острова, хотя он был очень плодороден. На этом острове водились в изобилии дикие козы, а так как никогда не видели эти козы человека, то не пугались они и нас. Причалив к берегу ночью, мы спокойно уснули на берегу, а утром занялись охотой на коз. На каждый из моих кораблей досталось по девяти коз, для корабля же, на котором плыл я сам, взял я их десять. Целый день отдыхали мы после охоты, весело пируя на берегу. До нас доносились с земли циклопов их голоса и блеяние их стад. На следующее утро решил я плыть на своем корабле к земле циклопов, чтобы узнать, что это за народ. Быстро переплыли мы неширокий пролив и пристали к берегу. У самого моря увидели мы пещеру, заросшую лавровыми деревьями и огороженную оградой из громадных камней. Взял я с собой двенадцать надежных товарищей, захватил мех с вином и пищей и вошел в пещеру циклопа. Как узнали мы после, этот циклоп был страшно свиреп, он жил отдельно от других и одиноко пас свои стада. Не похож он был, как и все циклопы, на остальных людей. Это был великан, обладал он чудовищной силой и имел только один глаз во лбу. Когда мы вошли к нему в пещеру, его не было дома, он пас стада. В пещере циклопа в корзинах лежало множество сыров, в ведрах и чашах стояла простокваша. В пещере были устроены ограды для ягнят и козлят. Спутники мои стали уговаривать меня, захватив лучших ягнят и козлят и взяв сыров, бежать на корабль, но я, к несчастью, не послушал их. Мне хотелась посмотреть на самого циклопа. Наконец, пришел и сам циклоп. Бросил он громадную вязанку дров на землю у входа в пещеру. Увидав циклопа, в страхе забились мы в самый темный угол пещеры. Циклоп же загнал в пещеру свое стадо, завалил скалой вход в нее и стал доить коз и овец. Подоив их, он развел огонь, чтобы приготовить себе пищу. Тут увидел он нас и грубо спросил громовым голосом:
– Кто вы такие? Откуда вы пришли? Верно, без дела скитаетесь вы по морям, причиняя всем народам несчастья?
– Все мы греки, – ответил я циклопу, – плывем из-под Трои. Нас занесло сюда бурей. Мы умоляем тебя принять нас дружелюбно, как гостей. Ведь ты знаешь, что карает Зевс того, кто обижает странников и не оказывает им гостеприимства.
– Видно, что издалека пришел ты сюда, чужеземец! – свирепо крикнул мне циклоп, – коль думаешь, что боюсь я твоих богов. Какое дело мне до Зевса! Не боюсь я гнева Зевса! Не намерен я щадить вас! Делать буду я то, что захочу! Скажи, где твои корабли!
Понял я, зачем спрашивает меня циклоп о моем корабле, и ответил ему:
– Бурей разбило мой корабль о прибрежные утесы, лишь я со своими спутниками спасся.
Ничего не ответил мне циклоп. Быстро схватил он своими громадными руками двух моих спутников, ударил их об землю и убил. Затем он сварил их, рассекши их тела на части, и съел. В неописуемый ужас пришли мы и стали молить Зевса о спасении. Циклоп же, окончив свой ужасный ужин, спокойно растянулся на земле и заснул. Я хотел убить его, обнажил меч, но, взглянув на громадную скалу, которой завален был вход, понял, что так не спастись нам. Наступило утро. Снова циклоп убил двух моих спутников. Съев их, выгнал он стадо из пещеры, а вход завалил скалой. Долго придумывал я средство, как спастись, наконец, придумал. В пещере нашел я громадное бревно, похожее на мачту. Циклоп, наверно, хотел из него сделать себе дубину. Отрубил я мечом конец бревна, заострил его, обжег на углях Й спрятал. Вечером вернулся со стадом циклоп. Опять убил он двух моих спутников и, кончив свой отвратительный ужин, хотел лечь спать. Но я подошел к нему и предложил чашу вина. Выпил вино циклоп, потребовал еще, сказав мне:
– Налей мне еще да скажи, как зовут тебя, я хочу приготовить тебе подарок.
Налил я циклопу вторую чашу, он потребовал третью, налил я и третью. Подавая ее, сказал я циклопу:
– Ты хочешь знать мое имя? Меня зовут Никто.
– Ну, слушай же, Никто, тебя съем я последним, это будет моим подарком тебе, – так ответил мне со смехом циклоп. Выпил он третью чашу, охмелел, повалился на землю и заснул.
Тогда дал я знак товарищам, схватили мы заостренный конец бревна, разожгли его на костре и выжгли им глаз циклопу. Заревел он от страшной боли, вырвал из глаза дымящийся кол и стал звать на помощь других циклопов. Сбежались они и стали спрашивать:
– Что случилось с тобой, Полифем? Кто обидел тебя? Не похитили ли у тебя твои стада? Зачем ты разбудил нас?
Им отвечал, дико взревев, Полифем:
– Меня не силой, а хитростью губит Никто!
Рассердились циклопы и крикнули Полифему:
– Если никто тебя не обидел, то незачем тебе так реветь! Если же ты заболел, то такова воля Зевса, а ее никто не изменит.
С этими словами удалились циклопы.
Настало утро. С громкими стонами отодвинул от входа скалу Полифем и стал выпускать в поле стадо, ощупывая руками спину каждой овцы и каждой козы. Тогда, чтобы спасти товарищей, я связал по три барана и под среднего привязал по одному из своих товарищей. Сам же я, вцепившись руками в густую шерсть громадного барана, любимца Полифема, повис под ним. Прошли бараны с привязанными под ними моими спутниками мимо Полифема. Последним шел баран, под которым висел я. Остановил его Полифем, стал ласкать его и жаловаться на свою беду, на то, что обидел его дерзкий Никто. Наконец, пропустил он и этого барана. Так спаслись мы от верной гибели. Скорей погнали мы стадо Полифема к кораблю, где ждали нас товарищи. Не дал я товарищам оплакивать погибших. Быстро вошли мы на корабль, захватив овец Полифема, и отплыли от берега. Когда отплыли мы на такое расстояние, на которое слышен голос человека, я громко крикнул циклопу:
– Слушай, циклоп! Своей жестокостью ты сам навлек на себя кару Зевса. Больше не будешь ты убивать и пожирать несчастных странников.
Услыхал меня циклоп, в ярости поднял он утес и бросил его в море. Чуть не раздробил нос корабля утес. Взволновалось море от падения в него утеса. Громадная волна подхватила мой корабль и бросила на берег. Но шестом оттолкнул я корабль, снова поплыли мы в море. Отплыв, я крикнул Полифему:
– Знай, Полифем, что тебя ослепил Одиссей, царь Итаки.
Завыл от злости дикий циклоп и громко воскликнул:
– Сбылось пророчество, данное мне прорицателем! Я думал, что Одиссей – грозный великан, а не такой ничтожный червяк, как ты!
Стал молить Полифем отца своего Посейдона, чтобы покарал он меня за то, что лишил я его зрения. Схватил он утес еще больше первого и бросил в море. Упал утес за кормой корабля. Громадная волна подхватила мой корабль и бросила далеко в море. Так спаслись мы. Счастливо достигли мы острова, где ждали нас остальные корабли. Там принесли мы богатые жертвы богам. Проведя ночь на берегу этого острова, на следующий день отправились мы в дальнейший путь по безбрежному морю, скорбя о погибших товарищах.
Вскоре прибыли мы на остров Эола. Весь остров Эола, плавающий по морю, окружен нерушимой медной стеной, берега же его поднимаются отвесными утесами из морских волн. На этом острове живет Эол с женой своей, шестью сыновьями и шестью дочерьми. Счастливой и безмятежной была жизнь Эола. Дни проводил он, весело пируя со своей семьей в богатых чертогах. Целый месяц чествовал нас пирами Эол и слушал мои рассказы о подвигах героев под Троей. Наконец, стал я просить его отпустить нас на родину. Согласился Эол. На прощанье дал он мне большой мех, завязанный серебряной бечевкой. В этом мехе были подвластные Эолу ветры. Лишь один Зефир был оставлен на свободе. Он должен был гнать мои корабли к родной Итаке. Запретил Эол развязывать мех до тех пор, пока не прибуду я на родину. Но не сулил мне великий Зевс вернуться на родину. Когда на десятый день плавания показалась уже Итака, боги погрузили меня в глубокий сон. Спутники же мои стали говорить между собой, что наверно много золота и серебра дал мне Эол, положив их в мех, раз я не позволяю развязывать его. Побуждаемые любопытством, развязали мои спутники мех. Вырвались из него ветры и подняли страшную бурю на море. Проснулся я от шума бури и хотел броситься в отчаянии в море, но покорился судьбе, и, завернувшись в плащ, лег на корме.
Бурей пригнало нас опять к острову Эола. С одним из своих спутников пошел я во дворец Эола и стал молить его еще раз помочь мне вернуться на родину. Но разгневался на меня Эол. Прогнал он меня из своего дворца и сказал, что никогда не будет помогать тому, кого, как меня, ненавидят и преследуют боги. Проливая горькие слезы, ушел я из дворца Эола.
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
Отправились мы в путь по морю. Шесть суток плыли мы, наконец достигли какого-то острова. Вошли в тихий залив. Одиннадцать моих кораблей пристали к берегу, и мои спутники вытащили их на прибрежный песок. Свой же корабль я поставил у входа в залив. Взошел я на утес, чтобы посмотреть окрестности. Нигде не было видно ни стад, ни возделанных полей, только кое-где вдали подымался дым. Послал я трех моих спутников узнать, кто живет на этом острове. Отправились они в путь. Около колодца, недалеко от большого города, встретили мои спутники громадного роста деву; она отвела их в город во дворец отца своего Антифата, повелителя лестригонов. Во дворце увидели они жену Антифата, ростом с высокую гору. Велела она позвать своего мужа, бывшего на собрании старейшин. Прибежал он, схватил одного моего спутника, растерзал его и приготовил себе из его мяса обед. Обратились в бегство мои спутники и прибежали к кораблям. Антифат же созвал лестригонов. Побежали они на берег моря. Отрывая целые утесы, стали они разбивать корабли. Послышался треск ломающихся снастей и крики убиваемых. Убили всех моих спутников с одиннадцати кораблей лестригоны и, нанизав их на колья, унесли в свой город. С трудом спасся я на своем корабле. Теперь из двенадцати кораблей остался у меня только один.
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
Долго плыли мы по безбрежному морю, проливал слезы о погибших товарищах. Наконец, достигли мы острова Эеи[210]210
Мифический остров; по представлению греков, находился на краю моря, на дальнем западе.
[Закрыть], где жила прекрасновласая волшебница Кирка, дочь бога Гелиоса. Два дня провели мы на берегу тихого залива. На третий день, опоясавшись мечом и взяв копье, пошел я в глубь острова. С высокого утеса увидел я вдали дым, подымавшийся из-за леса. Решился я вернуться к кораблям и послать несколько спутников узнать, кто живет на острове. По дороге к кораблю удалось мне убить копьем громадного оленя. Принес я его к кораблю, приготовили мы себе трапезу, и, подкрепившись едою и вином, уснули под шум морских волн. Утром разделил я своих спутников на два отряда. Одним начальствовал я, другим же поручил начальствовать Эврилоху. Бросили мы жребий, кому идти в глубь острова, выпал жребий идти Эврилоху с двенадцатью товарищами.
Отправились они в путь и быстро достигли дворца Кирки. Около него ходили ручные львы и волки. Увидав моих спутников, подбежали они к ним и стали ласкаться, словно собаки, ласкающиеся к своим хозяевам, – так укротила их волшебным питьем Кирка. В это время из дворца донеслось до моих спутников звонкое пение, Вызвали мои спутники из дворца Кирку. Вышла она и приветливо просила их войти. Во дворце подала она им вина в чашах, подмешав в него сока волшебной травы. Выпили вино мои спутники, а Кирка, коснувшись каждого жезлом, обратила их всех в свиней, оставив им лишь разум. Загнала их Кирка в хлев и бросила им, проливающим горькие слезы, в пищу желудей. Один лишь Эврилох спасся. Он не вошел во дворец вместе со всеми.
Прибежал к кораблю Эврилох и с ужасом рассказал о постигшем моих спутников несчастье. Тотчас я пошел ко дворцу Кирки, думая лишь об одном, – как спасти моих спутников. На пути явился мне под видом прекрасного юноши бог Гермес. Он научил меня, как освободить из власти волшебницы товарищей, и дал мне чудодейственный корень, который должен был сделать безвредными для меня чары Кирки. Пришел я во дворец Кирки. Она ласково встретила меня, ввела во дворец и, посадив на богато украшенное кресло, поднесла волшебного питья. Спокойно выпил я его. Она же коснулась меня жезлом и сказала:
– Иди же теперь в свиной хлев и валяйся там вместе с другими.
Я же, обнажив меч, как повелел мне бог Гермес, бросился на волшебницу и стал грозить ей смертью. Упала предо мной на колени Кирка.
– О, кто ты? – воскликнула она, – никто до сих пор не мог спастись от моего волшебного напитка. О, знаю я, ты хитроумный Одиссей! Мне давно уже предсказал Гермес, что ты придешь ко мне. Вложи же твой меч в ножны!
Я же, вложив меч в ножны, заставил поклясться Кирку, что она не причинит мне вреда. Дала она мне нерушимую клятву богов. Дав клятву, Кирка просил меня остаться у нее и предложила мне отдохнуть. Я согласился. Пока я отдыхал, служанки Кирки, дочери богов реки и ручьев, приготовили пышную трапезу. Когда я отдохнул, то оделся в роскошные одежды, вошел в пиршественный чертог, сел за стол, уставленный богатыми яствами, и погрузился в тяжелую думу. Не мог я от печали ничего есть. Кирка спросила меня о причине печали. Я же ответил, что до тех пор не буду ничего есть, пока не вернет она прежнего образа моим спутникам. Тотчас Кирка вывела из хлева свиней, помазала их волшебной мазью, возвратила им их прежний образ и сделала их даже красивее и сильнее, чем они были раньше. Обрадовались мои спутники, увидав меня; их радость тронула даже Кирку. Просила меня волшебница сходить на берег моря за оставшимися там моими спутниками и привести их всех к ней во дворец. Тотчас исполнил я просьбу Кирки и привел к ней всех своих спутников, хотя и уговаривал их Эврилох не доверяться коварной волшебнице. Когда все мы собрались во дворце Кирки, устроила она великолепный пир.
Целый год прожили мы во дворце Кирки. По прошествии года я стал просить Кирку отпустить нас на родину. Согласилась великая волшебница. Она сказала мне, что, раньше чем вернуться на родину, я должен посетить царство мрачного Аида и там вопросить о судьбе своей тень фиванского прорицателя Тиресия. Рассказала мне Кирка, как достигнуть входа в подземное царство теней, и научила, как должен я приносить жертвы и призывать тени умерших. Выслушал я наставления богини и стал собирать в путь товарищей. Проснулся от шума наших сборов Эльпенор, спавший на крыше дворца. Поспешно вскочил он с ложа и, забыв, что находится на крыше, побежал на голос товарищей. Упал он на землю с высокой крыши и разбился насмерть. Горько плакали мы, видя смерть нашего друга. Не могли мы тотчас совершить погребение, должны мы были скорее отправиться в далекий путь на край земли, ко входу в царство мрачного Аида.
Изложено по поэме Гомера «Одиссея»
Когда я открыл своим спутникам, куда лежит теперь наш путь, в ужас пришли они, но, повинуясь моему приказанию, взошли они на корабль и отплыли мы на далекий север. Послала нам волшебница Кирка попутный ветер. Быстро гнал он наш корабль. Наконец, достигли мы вод седого Океана и пристали к берегу печальной страны киммерийцев[211]211
Мифический народ, живший будто на крайнем северо-западе земли.
[Закрыть], где никогда не светит людям бог Гелиос. Вечно покрыта эта страна холодным туманом, вечно окутывает ее густой пеленой ночной сумрак. Там вытащили мы на берег наш корабль, взяли данную нам Киркой овцу и черного барана для жертвы подземным богам и пошли к тому месту, где у высокого утеса в Ахеронт впадают Коцит и Пирифлегетонт[212]212
Ахеронт, Коцит и Пирифлегетонт – реки, протекающие в подземном царстве Аида.
[Закрыть]. Придя туда, вырыл я мечом глубокую яму, совершил над ней три возлияния медом, вином и водою, пересыпав все ячменной мукой, и заколол над ямой жертвы. Кровь жертв лилась в яму. Великой толпой слетались к яме души умерших и подняли спор о том, кому первому напиться жертвенной крови. Здесь были души невест, юношей, старцев и мужей, сраженных в битвах. Ужас объял меня и моих спутников. Сожгли мы жертвы и воззвали к мрачному богу Аиду и жене его богине Персефоне. Обнажил я меч и сел рядом с ямой, чтобы не допускать к ней души умерших. Первой приблизилась душа юного Эльпенора. Раньше нас домчалась душа его до врат царства душ умерших. Молил меня Эльпенор предать его тело погребению, чтобы душа его могла найти успокоение в царстве Аида. Обещал я исполнить его просьбу. Прилетела к яме и душа моей матери Антиклеи. Она была жива, когда я покидал Итаку. Как ни больно мне было, но и ее не подпустил я к яме, так как первым должен был напиться крови прорицатель Тиресий. Наконец, явилась душа Тиресия. Напившись крови, обратилась ко мне бесплотная душа и поведала мне, что гневается на меня бог Посейдон, колебатель земли, за то, что ослепил я его сына, циклопа Полифема. Но и против воли Посейдона достигну я родины, так предсказал мне Тиресий, если только мои спутники не тронут быков Гелиоса на острове Тринакрии. Но если убьют быков мои спутники, то их всех постигнет гибель, один я спасусь и после великих бедствий вернусь домой. Там отомщу я женихам, но после, взяв весло, я должен буду странствовать до тех пор, пока не встречу народа, не знающего мореплавания, не видавшего никогда кораблей; узнаю я этот народ по тому, что встреченный мною спросит меня, зачем несу я на плече лопату. В этой стране я должен принести жертву Посейдону и только после этого вернуться домой. Дома же должен я принести богатую жертву всем богам; только тогда буду я мирно жить в Итаке до самой моей смерти. Вот что предсказал мне вещий Тиресий и удалился. Много видел я душ. Душа матери моей рассказала мне, напившись крови, что делалось в родной Итаке до ее смерти, и успокоила меня, сказав, что живы и отец мой Лаэрт, и Пенелопа, и юный Телемах. Хотел я обнять мою нежнолюбимую мать, три раза простирал я к ней руки, но трижды ускользала легкая тень ее. Видал я в царстве Аида тени многих героев, но всех перечислить я не в силах, на это не хватило бы и всей ночи. Поздно теперь, пора прервать мне рассказ, пора идти всем на покой.
Так сказал Одиссей. Но все собравшиеся стали просить Одиссея продолжать рассказ, просили также его царица Арета и царь Алкиной. Готовы были все слушать Одиссея до самой зари. Стал продолжать Одиссей свой рассказ.
– Видел я в царстве Аида и душу царя Агамемнона. Горько жаловался он на жену Клитемнестру и Эгисфа, убивших царя Микен в день его возвращения. Советовала мне душа Агамемнона не доверяться по возвращении на Итаку жене моей Пенелопе. Видел я и души Ахилла, Патрокла, Антилоха и Теламонида Аякса. Ахиллу рассказал я о великих подвигах сына его Неоптолема, и возрадовался он, хотя горько сетовал раньше на безрадостную жизнь в царстве умерших и желал лучше быть последним батраком на земле, чем быть царем в царстве душ умерших. Хотел я примириться с великим Аяксом – тяжко обидел я его, когда спорили мы за доспехи Ахилла, – но молча ушел Аякс, не сказав мне ни слова. Видел я и судью умерших, царя Миноса. Видел мучение Тантала и Сизифа. Наконец, приблизилась ко мне и душа величайшего из героев, Геракла, сам же он на Олимпе, в сонме бессмертных богов. Ждал я, чтобы приблизились души и других великих героев минувших времен, но души подняли такой ужасный крик, что в страхе бежал я к кораблю. Боялся я, что вышлет богиня Персефона ужасную горгону Медузу[213]213
См. миф о Персее в части 1.
[Закрыть].
Быстро спустили мы корабль на воду седого Океана и покинули страну киммерийцев. Вскоре благополучно достигли мы и острова Эеи и, пристав к берегу, забылись покойным сном.
