Текст книги "Колониальная служба"

Автор книги: Мюррей Лейнстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Мюррей Лейнстер
Колониальная служба

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СОЛНЕЧНАЯ КОНСТАНТА

Бордман проснулся в то утро в тот момент, когда частично открытый порт его спальной камеры сам по себе закрылся и загудел обогреватель. Он обнаружил, что плотно, с головой закрыт покрывалами и когда высунул наружу голову обнаружил что в его светлой комнате чертовски холодно и дыхание туманом окутало его голову.

Он с беспокойством подумал: «сегодня холоднее, чем вчера!» Но Старший Офицер Колониального Надзора не мог позволить себе выглядеть обеспокоенным на людях, и единственный способ придерживаться этого правила – тщательно контролировать себя и в частной жизни. Поэтому лицо Бордмана оставалось неподвижным, хотя заботы переполняли его. Когда ты только что занял пост старшего наблюдателя и это твоя первая независимая миссия в новой колониальной системе – любая неожиданность может обернуться ужасными последствиями. А здесь, на Лани-3, неожиданностей хватало.

Он был в качестве Стажера – Наблюдателя на Кхаи-2, Таре и Арепо-1, все с тропическим климатом и Младшим Офицером на Менесе-3 и Тотмесе – первая планета с засушливым климатом, а вторая – с множеством вулканов – и служил помощником на уединенной планете Сари, который на девять десятых состоял из воды. Но его первый независимый надзор – совсем другое дело. Все здесь было совершенно незнакомым. Ледяная планета, оценивающаяся в пригодности для жизни в минус единицу сама по себе была довольно подавляющим фактором. Он знал об условиях жизни на ледяных мирах только по книгам.

Густота пара изо рта стала снижаться по мере того как гудел комнатный обогреватель. Когда туман стал совсем слабым он решил что температура всего лишь немного ниже точки замерзания, выбрался из своей койки и подошел к иллюминатору и выглянул наружу. Его каюта, естественно находилась в одном из сотов-строений составлявших оборудование колонии на Лани-3. Остальные пустые строения выстроились в порядке напротив. Они соединялись полукруглыми галереями, на нескольких уровнях. Они производили впечатление удивительной опрятности среди нагромождений покрытых льдом гор вокруг.

Он смотрел вниз, на широкую долину в которой лежала колония. Со всех сторон поднимались чудовищные острые пики, обрамляющие сейчас восходящее солнце. Они были покрыты льдом. Небо было бледным и вокруг солнца находились четыре гало, расположенных геометрически. Нормальная температура после полуночи составляла десять градусов ниже нуля – технически это было лето. Но даже сейчас сохранялась температура в десять градусов ниже нуля. В полдень обычно тонкие струйки подтаявшего снега начинали стекать по краям освещенных солнцем гор, но снова замерзали по ночам. И здесь на закрытой горами долине было теплее, чем на остальной поверхности планеты. Солнце каждый раз было окружено гало во время восхода. И были ночи когда самые яркие планеты были окружены звездными щенками.

Телефонная панель загорелась и погасла, загорелась и погасла. Они хорошо устроились на Лани-3; родительский мир был в той же солнечной системе и доставлять грузы было несложно. Такое было редкостью. Бордман остановился перед панелью и она загорелась ярче. С ее поверхности на него глядело расстроенное лицо Херндона. Он был даже моложе Бордмана и похоже смириться с предположительно ненужной службой Старшего Офицера Колониального Надзора.

– Ну? – спросил Бордман, чувствуя себя неловко в спальной пижаме.

– Пришел луч из дома, – коротко сообщил Херндон. – Но мы не можем понять что к чему.

Так как третья планета Лани колонизировалась со второго, обитаемого мира, связь между колониальными базами была возможна. Сильный луч мог преодолеть дистанцию приблизительно в одну световую минуту во время сближения орбит и приблизительно около светового часа когда было наибольшее расхождение планет, как сейчас. Но лучевая связь оборвалась несколько недель назад и не была возможна еще несколько недель. Никто не мог бы ожидать обычной картинки со звуком когда материнская планета проходит рядом с силовыми полями Лани. И понятно, что они создавали слишком много помех во время приема.

– Они послали не сообщение и не картинку, – сообщил Херндон. – Интенсивность луча колеблется и мы не можем понять почему. Это наверняка сигнал, причем он идет на обычной частоте. Но к нему примешивается колоссальное количество помех и если это действительно сигнал мы не можем его понять. Он похож на вой, с той разницей, что он какой-то прерывистый. Прерывающийся звук на одной и той же частоте.

Бордман почесал подбородок. Он вспомнил курс лекций по информатики, перед тем как вышел из Служебной Академии. Сигналы передавались пульсацией, меняя частоту и варьируя высоту. И он с облегчением вспомнил семинар об истории связи, незадолго до того как он отправился на первое свое боевое задание в качестве Наблюдателя – Стажера.

– Гм, – сказал он задумчиво. – Эти звуки, прерываются. Не мог они быть всего лишь различны по длине звучания? Скажем, гм – та та, татта, та?

Он почувствовал, что окончательно теряет достоинство издавая подобные звуки. Но лицо Херндона посветлело.

– Именно! – воскликнул он облегченно. – Именно так! Только они были намного выше по звучанию, словно… – Его голос зазвучал фальцетом. – Та та та тата та та.

Бордман подумал: «Если нас услышат, то подумают, что беседуют два идиота». Он сказал:

– Запишите полученный сигнал, а я попытаюсь расшифровать его. – И добавил: – До звуковой связи использовались группы световых и звуковых сигналов, коротких и длинных. Они были сгруппированы таким образом, что каждый из них означал букву и таким образом передавались сообщения. Естественно, они в свою очередь образовывали слова. Очень неудобная система, но она работала когда было множество помех, особенно в старину. Если существует какая-то срочность, то ваш мир мог попытаться пробиться через силовые солнечные поля таким образом.

– Без сомнения! – воскликнул Херндон с огромным облегчением. – Не сомневаюсь, что это так!

Он уважительно попрощался в Бордманом и отключился. Его картинка исчезла.

«Он думает, что я совершил чудо», – мрачно подумал Бордман. – «Потому что я представляю Колониальный Надзор. Но все что я знаю – это то, что в меня вбили. И это проявиться раньше или позже. Черт побери!»

Он оделся. Время от времени он поглядывал через иллюминатор. Невероятный холод на Лани-3 усиливался. Существовали предположения, что в этом виноваты солнечные пятна. Он не мог видеть солнечных пятне невооруженным глазом, но солнце выглядело бледным вместе с окружающими его гало в результате микроскопических ледяных кристаллов в воздухе. На этой планете не было пыли но зато было множество льда! Он был в воздухе не земле и даже под землей. Можно быть уверенным, потому что установки для сверления свай, необходимых для основания большого поселения были вбиты в кору замороженного гумуса вместе с замороженной грязью, значит были времена когда в этом мире были облака моря и растительность. Но это было миллионы, может быть сотни миллионов лет назад. Сейчас, хотя было достаточно тепло, чтобы осталась атмосфера и были еще очень слабые и малые таяния в прямых солнечных лучах днем. Этого было недостаточно для существования жизни потому что жизнь всегда зависит от другой жизни и существуют температуры ниже которых любая экологическая система не сможет поддерживать сама себя. Но последние несколько недель климат был таким, что даже жизнь устроенная человеком, была под большим вопросом.

Бордман натянул на себя форму Колониального Надзора с нашивкой на которой была изображена пальма. Нельзя было представить ничего более несообразного, чем символ пальмы на планете на шестьдесят футов промерзшей насквозь. Бордман задумался. «Банда конструкторов называет это взрывом, вместо дерева, потому что мы должны вылетим как только они закончат отделку. Но отделка должна быть сделана после того, как закончатся работы. Нельзя представить себе жизнь колонии или даже экипажа корабля в недостроенном здании!»

Он отправился по коридору из своей спальни, с величественностью, которое он пытался изображать во имя Колониального Надзора. Это чертовски мерзкая штука пытаться сохранять величие все время. Если бы Херндон не выглядел столь добропорядочно, то было бы приятно поближе подружиться с ним. Но херндон благоговел перед ним. Даже его сестра Рики…

Но Бордман быстро изгнал подобные мысли из совей головы. Он был на Лани-3, на котором находились ценные минеральные ресурсы, делавшие колонизацию делом стоящим и позволившие провести разведку и начать колонизацию. И начала строится космическая ловушка получавшая энергию из ионосферы, что позволяло мягко приземлять корабли на землю и снабжало энергией всю колонию. И наоборот – поднимала корабли до необходимых планетных диаметров когда они улетали. Здесь же должна быть смонтирована и силовая установка, на случай аварии гигантского устройства. Собраны и складированы резервные запасы пищи и необходимые приспособления для ее пополнения. Обычно это означало гидропонные установки. Все эти вещи должны быть закончены, готовы к работе и проверены находящимся на посту офицером Колониального Надзора прежде чем колония может получить лицензию на использование без ограничений.

Все было вполне нормально и официально, но Бордман был самым новым из Офицеров Колониального Надзора в списке и это была его первая собственная операция. Иногда он ощущал себя несоответствующим должности.

Он прошел через вестибюль между одним сотом-домом и следующим и направился прямо в кабинет Херндона. Херндон, так же как и он был лишь недавно обличен властью. Вообще-то он гораздо лучше разбирался в минералогии и шахтах и был юным светилом в этой области, но когда директор колонии заболел, а рядом находился грузовой корабль, его отправили домой а его функции были передоверены Херндону. «Любопытно», – подумал Бордман, – «неужели он так же дрожит, как и я?»

Когда он вошел в кабинет, Херндон вслушивался в звуки доносящиеся из динамика на своем столе. Закодированный сигнал был передан ему, магнитофон записал его. Раздавались шорохи, треск, вой и свист. Но несмотря на всю эту какофонию пробивался слабый высокочастотный звук. Он был монотонным и его было невозможно спутать с аккомпанирующими ему помехами. Иногда он был почти не слышен но иногда звучал резко и четко. Но сам звук был прерывистым, иногда он состоял из коротких звуков иногда звуки были подлиннее, но их было всего два.

– Я просил Рики записать все, что мы получили, сказал Херндон с облегчением, увидев Бордмана. – Она отметит короткими черточками короткие звуки и длинными – длинные. Я просил ее попытаться отделить группы. Но все будет готово не раньше чем через полчаса.

Бордман высказал предположение.

– Я ожидаю, что одно и то же сообщение повторяется снова и снова, – сказал он. И добавил: – Мне кажется, оно будет раскодировано согласно букв в двухбуквенных и трехбуквенных словах. Это быстрее, чем статистический анализ сообщения.

Херндон сразу же нажал кнопку под панелью телефона. Он передал информацию сестре, словно это было откровение свыше. «Ничего подобного», – подумал Бордман. – «Это всего лишь мелочь, которую я вспомнил из детства, когда интересовался секретными языками. Мой интерес исчез, когда я узнал что нельзя сохранить в тайне надолго то, что записано или передано в эфир».

Херндон повернулся от панели телефона.

– Рики сказала, что ей удалось распознать некоторые группы, – отрапортовал он, – но благодарю за помощь. Что дальше?

Бордман сел. – Мне кажется, – заметил он, – что увеличивающийся холод это не локальное явление. Солнечные пятна…

Херндон без слов потянулся за листом бумаги на котором были нанесены цифры наблюдения а ниже располагался график, связанный с ними. Это были дневные, рутинные измерения солнечной постоянной, которые производили каждое утро на Лани-3. Графическая линия почти доползла до нижнего края бумаги.

– Глядя на это, – сознался он, – можно подумать, что солнце уходит. Естественно, этого не может быть. Наблюдается невероятное количество солнечных пятен. Может быть так и нужно. Но пока жар от них достигнет нас, температура упадет. Насколько я знаю, мы не наблюдали ничего подобного. Ночная температура на тридцать градусов ниже, чем должна быть. И не только это, все метеорологические станции роботы отметили это на всей планете. Они отмечают что температура доходит до сорока градусов ниже нуля вместо десяти. Кроме того – чудовищное количество солнечных пятен…

Бордман нахмурился. Солнечные пятна такие штуки с которыми не поборешься. И понятно, что любая планета очень зависит от них. Любое незначительное изменение солнечной активности может вызвать серьезные изменения в температуре планеты. В книжках писали, что праматеринская планета Земля переживала ледниковые периоды, хотя температура в целом на планете опустилась всего лишь на три градуса, и наступала тропическая жара даже на полюсах, если температура повысится всего на шесть. И было высказано предположение что на планете где появилось человечество все это могло происходить в зависимости от солнечной активности.

Лани-3 и так уже была покрыта льдом даже на экваторе. Солнечные пятна могли бы вызвать здесь гораздо более серьезные последствия. «Это сообщение с внутренней планеты может быть печальным», – подумал Бордман, – «если солнечная постоянная снижается и остается на нижнем уровне».

– Здесь не может быть действительно длительных серьезных изменений. Во всяком случае таких быстрых. Лани – звезда класса солнца, и они не слишком отличаются, хотя, естественно, такой динамит как солнце может иметь циклические модификации, такого или иного типа. Но они быстро заканчиваются.

Звучало убедительно, даже для него самого.

За его спиной раздался шорох. Рики Херндон молча вошла в кабинет брата. Она выглядела бледной. Она положила какие-то бумаги на его стол.

– Это правда, – сказала она. – Но когда циклы время от времени запаздывают, то они гасят друг друга. Они накладываются друг на друга. Именно это и произошло.

Бордман вскочил на ноги, краснея. Херндон резко сказал:

– Что? Откуда ты взяла этот мусор, Рики?

Она кивнула в сторону стопки бумаг, которые положила ему на стол.

– Это новости из дома. – Она снова кивнула в сторону Бордмана. – Вы были правы. Это одно и то же сообщение, передаваемое снова и снова. И я раскодировала его, точно так же как раскодировала другие секретные сообщения. Как однажды взломала код Кена. Ему было двенадцать и я расшифровала его дневник, и помню каким он был злым, когда обнаружил, что у него больше нет тайн.

Она попыталась улыбнуться. Но Херндон не слушал. Он лихорадочно читал. Бордман увидел Бордман увидел что внизу пачки был ряд точек и тире, скрупулезно записанных и расшифрованных. И над каждой группой знаков была написана буква.

Херндон был очень бледным, когда закончил чтение. Он протянул листки Бордману. Почерк Рики был разборчивым и красивым. Бордман прочел:

К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ СОЛНЕЧНАЯ ПОСТОЯННАЯ РЕЗКО ПАДАЕТ ВДВОЙНЕ ИЗ-ЗА НЕСОВПАДЕНИЯ ЦИКЛИЧЕСКИХ ВАРИАЦИЙ СОЛНЕЧНЫХ ПЯТЕН В ПРЕЖДЕ НЕ НАБЛЮДАВШИХСЯ ДЛИННЫХ ЦИКЛАХ ЭФФЕКТ ЕЩЕ НЕ ДОСТИГ СВОЕГО МАКСИМУМА И ОЖИДАЕТСЯ ЧТО ПЛАНЕТА НА КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ СТАНЕТ НЕПРИГОДНОЙ ДЛЯ ОБИТАНИЯ НО ДАЖЕ СЕЙЧАС УБИЙСТВЕННЫЕ МОРОЗЫ УНИЧТОЖАЮТ ЮЖНОЕ ПОЛУШАРИЕ ВЕРОЯТНЕЕ ВСЕГО ЛИШЬ МАЛАЯ ЧАСТЬ НАСЕЛЕНИЯ МОЖЕТ СПАСТИСЬ В УКРЫТИЯХ И ХРАНИТЬ ТЕПЛО В НАСТУПАЮЩИЙ ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД ЛЕДНИКИ ДОСТИГНУТ ЭКВАТОРА ЧЕРЕЗ ДВЕСТИ ДНЕЙ ХОЛОД СОГЛАСНО ВЫЧИСЛЕНИЯМ БУДЕТ ПРОДОЛЖАТЬСЯ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ДВЕ ТЫСЯЧИ ДНЕЙ ПОКА СОЛНЕЧНАЯ ПОСТОЯННАЯ НЕ ВОССТАНОВИТСЯ ЭТА ИНФОРМАЦИЯ ПЕРЕДАНА ВАМ ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ВЫ НАЧАЛИ НЕМЕДЛЕННОЕ ПРОМЫШЛЕННОЕ СООРУЖЕНИЕ ГИДРОПОННЫХ СИСТЕМ ПИТАНИЯ И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НЕОБХОДИМЫЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ К ВАШЕМУ СВЕДЕНИЮ СОЛНЕЧНАЯ ПОСТОЯННАЯ РЕЗКО ПАДАЕТ ВДВОЙНЕ ИЗ-ЗА НЕСОВПАДЕНИЯ ЦИКЛИЧЕСКИХ ВАРИАЦИЙ СОЛНЕЧНЫХ ПЯТЕН В ПРЕЖДЕ НЕ НАБЛЮДАВШИХСЯ ДЛИННЫХ ЦИКЛАХ…

Бордман поднял голову. Лицо Херндона было убийственно бледным. Бордман сказал:

– Кент-4 – ближайший мир, откуда ваша планета может надеяться получить помощь. Почтовый крейсер преодолеет расстояние до них за два месяца. Кент-4 сможет выслать три корабля – и они прибудут еще через два месяца. Это – не подходит!

Он почувствовал тошноту. Обитаемые планеты слишком далеко. Они находятся на расстоянии в четыре-пять световых лет и добраться до них можно не раньше чем через два месяца. Колонизированные миры были словно изолированные острова в невероятно обширном океане и корабли крейсирующие между ними на скорости в тридцать световых казались слишком медленными. В древние времена на матушке Земле мужчины плыли целые месяцы, чтобы достигнуть следующего порта в своих утлых парусных кораблях. И не было возможности послать сообщение быстрее, чем движутся корабли. И в нынешние времена все обстояло точно так же. Новости о катастрофе на Лани невозможно передать в эфир. Оно будет медленно дрейфовать среди звезд а дрейф слишком медленный и несмотря на размеры катастрофы его невозможно ускорить.

Ближняя планета Лани-2 насчитывала двадцать миллионов жителей, в отличии от трех сотен человек в колонии на Лани-3. Ближняя планета тоже будет заморожена, но обледенение наступит через двести дней. Обледенение и человеческая жизнь – практически несовместимы. Человечество может выжить только тогда когда есть достаточные запасы пищи и энергии, да и убежища для двадцати миллионов людей не так-то легко построить за такой короткий срок. И кроме того, не будет никакой реальной помощи. Сообщение о потребности в помощи будет путешествовать слишком медленно. Для того, чтобы тысячи кораблей прибыли на Лани-2, потребуется не меньше пяти земных лет и они смогут спасти лишь меньше одного процента населения. Правда через пять лет в живых вряд ли останется и такое количество людей.

– Наши люди, – произнесла Рики тонким голосом, – все они… Отец, мать и все остальные. Все наши друзья. И вся наша родная планета окажется такой!

Она дернула головой, показывая на окно за которым лежал смерзшаяся колония.

Бордман прекрасно понимал ее чувства. Для него, понятное дело, трагедия была меньшей. У него не было семьи и очень мало друзей. Но он видел еще нечто, что не приходило в голову остальным.

– Ну конечно же, – сказал он, – но это не только их проблема. Если солнечная постоянная действительно падает, то все очень плохо. Намного хуже чем они сейчас. Нам необходимо здорово потрудиться, чтобы спасти самих себя!

Рики не смотрела на него. Бордман прикусил губу. Было ясно, что их собственная судьба не волнует их в настоящий момент. Когда собственная родная планета находится под угрозой гибели, собственная безопасность кажется делом ничтожным.

Наступила тишина, которую прерывали лишь щелкающие, раздражающие звуки, исходящие из динамика на столе Херндона.

– Мы, – сказал Бордман, – сейчас находимся в условиях, которые у них еще не скоро наступят.

Херндон сказал отстраненно:

– Мы не сможем выжить без помощи из дома. И без оборудования которое мы привезли. Но они не смогут взять ресурсы ниоткуда и не могут передать оборудование всем подряд! Они погибнут! – Он сглотнул. – Они – они знают это. И потому они предупредили нас, чтобы мы попытались спастись, потому что они больше не смогут помочь нам.

Существует множество причин, почему человек может испытывать стыд, что они принадлежит к расе, которая совершает некоторые поступки. Но иногда есть причины гордиться этим. Материнская планета была обречена, и тем не менее, она послала сообщение маленькой колонии, чтобы они попытались спастись.

– Я бы хотела, чтобы мы были с ними – чтобы разделить их судьбу, – сказала Рики. Ее голос звучал глухо, словно болело горло. – Я не хочу дальше жить, если все кто мне небезразличен будут должны умереть!

Бордман остро ощутил сове одиночество. Он понимал, что никто не захочет жить как единственный оставшийся в живых человек. Никто не захочет жить как член маленькой группки людей, оставшихся в живых. И все они считают, что их материнская планета и их мир – здесь. «Я так не думаю», – подумал Бордман. – «Но, может быть, я стану думать так, если Рики должна погибнуть». Было естественно хотеть заслонить ее от любой опасности и катастрофы которая может постигнуть ее.

– Пос-слушайте! – сказал он, несколько заикаясь. – Разве вы не видите! Вопрос не в том, будете ли вы жить, когшда остальные погибнут! Если ваша родная планета станет такой как эта, то что произойдет с этой планетой? Мы ведь находимся дальше от солнца и у нас – холоднее. Вы думаете мы переживем все что должно будет произойти? Ресурсы или нет, оборудование или нет, неужели вы верите, что у нас есть шанс? Пошевелите мозгами!

Херндон и Рики уставились на него. И отстраненный взгляд пропал с лица Рики, а Херндон моргнул и медленно произнес:

– Так вот оно что? Мы ведь действительно безумно рисковали, когда прибыли сюда. Но здесь скоро станет намного хуже. Мы в таком же положении, как и остальные!

Он несколько выпрямился. На его лице начал появляться румянец. Рики попыталась улыбнуться. И затем Херндон сказал почти естественно:

– В этом свете все выглядит несколько нормальнее. Мы тоже будем бороться за свои жизни! И у нас немного шансов спастись! И что мы будем делать, Бордман?

Солнце было на полпути к зениту, все еще окруженное гало, хотя они были слабее у горизонта. Небо потемнело. Горные пики, покрытые льдом достигали неба и были выше всех земных дел. Город был сборищем металлических сотов, плотно расставленных на равнине. Неподалеку складированы материалы предназначенные для строительства колонии. Рядом находилась посадочная ловушка. Это была гигантская стальная конструкция, стоящая на ногам разной длины, покоящихся на вершинах холмов и поднятая на две тысячи футов к звездам. Люди ползая по ней, счищали лед наросший за ночь с помощью звуковых ледоочистителей. Сколотые глыбы сверкали на солнце. Посадочная ловушка должна была очищаться приблизительно каждые десять дней. Без очистки она будет скапливать все большие массы льда и в конце концов рухнет под его тяжестью. Но задолго до этого она прекратит функционировать, а без ее работы не будет никаких космических путешествий. Ракеты для подъема космических кораблей были слишком тяжелыми. Но посадочные ловушки могли поднимать их в открытый космос и опускали вниз, чего невозможно было бы сделать если пользоваться ракетами.

Бордман добрался до основания ловушки пешком. Он забрался на нижний уровень с помощью подъемного луча. Он прошел сквозь холодный шлюз контрольного пульта в пульте управления ловушки.

Кивнув человеку находящемуся там он снял свою меховую одежду.

– Все в порядке? – спросил он.

Находящийся внутри оператор пожал плечами. Бордман был офицером Колониального Надзора. Как раз в его функции входило находить недостатки, искать слабые места в конструкции и решать проблемы колонии. «Для конструкторов естественно, не любить инспекторов», – подумал Бордман, – «если я соглашаюсь, то это ничего не значит, но если я протестую, то это плохо».

– Я думаю, – сказал он, – что должны произойти изменения в максимальном напряжении. Мне бы хотелось это проверить.

Оператор вновь пожал плечами. Он принялся нажимать кнопки под панелью телефона.

– Дайте резервную энергию, – скомандовал он, когда на экране появилось лицо. – Хотелось бы проверить сочность источника.

– Для чего? – поинтересовалось лицо на экране.

– Ты знаешь, кому приходят в голову подобные идеи, – мрачно ответил оператор. – Может быть, у нас какие-то проблемы. Может быть, пришла новая спецификация, о которой мы ничего не знаем. Все может быть! Но дай резервную энергию!

Лицо на экране помрачнело. Бордман сглотнул. К сожалению в привилегии офицера Надзора не входило поддержание дисциплины. Правда, отсутствие дисциплины не слишком интересовало его. Он смотрел на стрелку вольтметра. Она стояла несколько ниже нормальных условий, но это было и понятно. Температура снаружи была меньше. Было необходимо больше тепла, чтобы поддерживать жилища в тепле, и кроме того, множество тепла требовалось для шахты колонии, которая готовилась к эксплуатации. Шахта обогревалась для людей, которые должны будут работать в ней.

Внезапно стрелка дрогнула, дернулась и принялась рывками сползать ниже, когда отдельные части колонии черпали резервную энергию. Стрелка достигла нижней отметки и застыла здесь.

Бордману пришлось обойти дежурного, чтобы взглянуть на вольтметр. Он был в стандартные неизменного образца вакуумные накопители, и проверил его. Он нажал несколько рычагов, увидел что энергия не поступает, облизал губы, и записал результат. Он поставил рычаги в первоначальное положение и снова записал результат. И очень спокойно выдохнул.

– Сейчас я хочу чтобы энергия включалась по секциям, – сказал он оператору. – Может быть, сначала шахта. Это не важно. Но я хочу снять показания вольтметра сколько кто расходует.

Оператор выглядел выглядел утомленным. Он небрежно повторил приказ лицу на экране и нехотя взялся за управление, пока Бордман отмечал падение напряжения от полученной энергии из ионосферы. Напряжение, получаемое от ионизированных газов, протекает через кондуктор с определенным сопротивлением. И можно определить ионизацию газа в зависимости от напряжения.

Шлюзовая дверь открылась. Появилась Рики Херндон, несколько запыхавшаяся.

– Пришло новое сообщение из дома, – сказала она резко. Ее голос звучал странно. – Они получили наш ответный луч и передали информацию, которую вы запрашивали.

– Я скоро буду, – сказал Бордман, – только получу здесь кое-какую информацию.

Он снова одел свою одежду и вскоре последовал за ней.

– Результаты из дома отвратительные, – сказала Рики, когда горы поднялись со всех сторон вокруг них. – Кен сказал, что они хуже, чем он думал. Уменьшение солнечной постоянной больше, чем мы могли предполагать.

– Понятно, – ответил Бордман задумчиво.

– Это абсурд! – гневно воскликнула Рики. – Все время существовали солнечные пятна и цикличность образования солнечных пятен – я учила это в школе. Я изучала четырехлетний цикл и семилетний цикл и все остальные прочие. Они должны были предвидеть, они должны были просчитать заранее! Сейчас они говорят, что шестидесятилетний цикл совпал со статридцатилетним циклом вперемешку со всеми прочими… Что пользы от ученых, если они не могут по-человечески сделать свою работу и двадцать миллионов человек должны погибнуть?

Бордман не считал себя ученым, но поморщился. Рики продолжала изливать бессильную ярость, пока они пробирались по скользкому льду. Ее дыхание образовало густое облако вокруг ее плеч, а комбинезон покрылся инеем. Так быстро конденсировалась влага.

Он подхватил ее, когда она поскользнулась.

– Но они победят все это! – сказала Рики, с некой злой гордостью. – Они принялись строить новые посадочные ловушки. Сотни ловушек! Не для приземления кораблей, а для выкачивания энергии из ионосферы! Они рассчитали что одна ловушка размером с корабль может поддержать в достаточно теплом состоянии три квадратных мили земли, чтобы на ней можно было существовать. Они устанавливают их над улицами городов и прикрывают сверху снегом для изоляции. Затем они разобьют теплицы на улицах и создадут гидропонные теплицы. Они боятся, что не успеют сделать достаточно, чтобы спасти всех, но они будут пытаться!

Бордман сжал кулаки в карманах своего просторного комбинезона.

– Ну? – спросила Рики. – Неужели не сработает?

– Нет.

– А почему?

– Я только что снимал показания. Вольтаж и проводимость части атмосферы из которой мы качаем энергию зависит от ионизации. Когда падает интенсивность солнечного света, падает и вольтаж, как впрочем и проводимость. И труднее с меньшим количеством энергии добраться до высоты, где можно снова качать энергию – и снова вольтаж понизится.

– Ничего больше не говорите! – воскликнула Рики. – Ни единого слова!

Бордман замолчал. Они спустились с последнего небольшого холмика и миновали отверстие шахты, огромный туннель, высверленный прямо в горе. Заглянув вовнутрь они увидели два ряда ярких лампочек уходящих в самое сердце каменного монстра.

Они почти добрались до поселения, когда Рики сказала измученным голосом:

– Насколько все плохо?

– Очень, – признался Бордман. – У нас здесь условия которые наступят на вашей планете через двести дней. Честно сказать мы можем выкачать в пять раз меньше энергии чем они могут попытаться получить на Лени-2.

Рики плотнее стиснула зубы.

– Пошли, – сказала она.

Ионизация упала здесь на десять процентов, – сказал Бордман. – Это значит, что вольтаж уменьшится еще сильнее. И так далее. И сопротивление начинает расти. Когда им понадобится основное количество энергии, на вашей планете, они просто не смогут выкачать ее больше, чем мы сейчас. А этого будет недостаточно.

Они достигли поселения. К шлюзу кабинета Херндона вели ступеньки. Они были свободны ото льда, потому что все дорожки в поселении подогревались чтобы убрать с ним наледь. Бордман сделал мысленный расчет.

В шлюзе, теплый воздух тут же начал клубиться. Рики воскликнула обиженно: – Ты хоть можешь нормально все объяснить?

– Мы обычно получаем впятеро меньше энергии, чем можно выкачать в вашем мире, – сказал он. – Мы сейчас получаем, скажем, шестьдесят процентов от нормального. И это количество снизится до одной десятой, того, что они рассчитывают получить когда действительно наступят холода. Она падает в девять раз быстрее. Одна ловушка не обогреет три квадратных мили города. Скорее одну треть. Но…

– Хуже не может быть, – сказала Рики приглушенным голосом. – Так ведь? Тогда что пользы сооружать ловушки?

Бордман не ответил.

Внутренняя дверь шлюза открылась. Херндон сидел за своим столом еще бледнее, чем был слушая голоса исходящие из динамика. Он барабанил пальцами по столу, совершенно не обращая внимания на вошедших. Наконец он в отчаянии взглянул на Бордмана.

– Она сказала тебе? – спросил он глухим голосом. – Они надеются спасти хотя бы половину населения. Во всяком случае всех детей…

– Они не смогут, – с горечью сказала Рики.

– Лучше иди расшифруй новое послание, которое недавно пришло, – сказал ее брат. – Нужно узнать, что они нам сообщают.

Рики вышла из кабинета. Бордман расстегнул свой комбинезон. И сказал:

– Большая часть колонии еще не знает, что происходит. Во всяком случае оператор ловушки. Но они скоро узнают.

– Мы известим всех обычным путем, – ответил Херндон. – Хотя я бы предпочел, чтобы они ничего не знали. Невелико удовольствие тащить на своих плечах такой груз. Я… бы не хотел сообщать им об этом прямо сейчас.