Текст книги "Туннель времени"

Автор книги: Мюррей Лейнстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

6

Проскакав по дороге примерно милю, Тони встретил другого всадника. Как и на мастере, на нём был стоячий воротник, и он был удивительно хорошо одет для своего времени. В тщательно завязанном галстуке сверкала драгоценная булавка с настоящим камнем. У него были примечательные усы. Но он тоже, кажется, торопился изо всех сил: он скакал без седла, его ботинки были в грязи и глине.

В руке он держал шестифунтовый лом, другой рукой пытаясь править лошадью так, чтобы она скакала как можно быстрее. По всей видимости, это был тот самый инженер Парк, скачущий на лошади от второго фургона. Лом предназначался для того, чтобы открыть отводную трубу.

– Как на плотине? – крикнул он Тони, который скакал навстречу.

– Она не выдержит, – крикнул Тони в ответ, не пытаясь умерить бег своей лошади. – Шлюз засорён, труба не открыта! Вода всё ещё поднимается!

Последнего он не видел, но знал, что это так. С огромной площади холмов в озеро бежали вновь образовавшиеся после дождей ручейки, а воде некуда было деться. Следовательно, её уровень не мог не подниматься.

И он скакал вперёд, сквозь лес, и мокрые ветки хлестали его по лицу. Ноги у лошади вязли в грязи. Дважды она чуть не упала и не скинула всадника при такой бешеной скачке.

Тони ни о чём не мог думать, в голове его был туман. Он попытался придумать какой-нибудь план, но мысли в голове путались. Он старался их собрать. Должна произойти ужасная катастрофа, и ему нужно было что-то сделать. Но ведь она уже произошла, и он ничего не мог сделать. Эта катастрофа уже описана в завтрашних учебниках истории. Он проклинал Туннель Времени за то, что очутился здесь, себя за то, что, зная, что должно произойти, он был абсолютно бессилен. И всё же он не мог просто стоять в стороне и смотреть, как умирают люди. Он должен попытаться хоть чем-нибудь помочь им, спасти хотя бы несколько… Но ведь они уже мертвы…. нет, не сейчас. Сейчас они ещё живы, и, значит, осталась надежда их спасти.

Примерно за тысячу миль и за сто лет в будущем Дуг Филипс в бешенстве сказал:

– Он выключил передатчик, Энн! Чёрт возьми. нечего и пытаться теперь переместить его! Это я должен был сейчас находиться там!

Выражение лица Мак-Грегор было очень странным

– Мне кажется, вы поступили бы так же, – сказала она дрожащим голосом.

– Но я никогда бы не отключился! – запротестовал Дуг. – Сейчас мы даже не можем наладить с ним контакта. Он неизвестно где!

– Нет, – возразила Мак-Грегор. – Я знаю, примерно знаю, где он может быть. Если бы он только включил упряжку ещё раз…

Она волновалась за Ньюмена не меньше Дуга, но где-то в её голове сверлила мысль, что если бы Тони не отправился в прошлое, то сейчас на его месте был бы Дуг. Он, правда, никогда не думал о ней иначе, чем как о ценном и прекрасном работнике по проекту Тик-Ток, но всё же она была женщиной. И если бы он сейчас был на месте Тони она знала, что упала бы в обморок. Но речь шла о Тони, и Мак-Грегор, уверенней всех остальных работающая за пультом управления, напряжённо сидела и ждала того момента, когда можно будет начать действовать.

Тони скакал на лошади без седла по направлению к Конемагской долине, позади него вот-вот должна была рухнуть плотина, впереди, как описано в истории, должно было произойти одно из самых ужасных несчастий за всё время существования Америки.

Мак-Грегор настороженно сидела за пультом, ожидая появления сигнала. Сенатор дрожащими руками вынимал из аппарата факсимиле газет того времени. Его лицо было смертельно бледным. Кирк взял газеты из его вялых рук и быстро их просмотрел.

– Вот оно, – сказал он резко. – Здесь говорится, что инженер Парк руководил работами по укреплению плотины. Когда он увидел, что это бесполезно, он вскочил на лошадь и поскакал к долине, призывая людей забираться на высокие места и крича, что идёт наводнение. Некоторые поверили ему, другие – нет. Тот, кто поверил, – спасся, другие погибли…

Дуг провёл рукой по голове.

– Мастер говорил Ньюмену, что Парк поехал за ломом, чтобы попытаться открыть отводную трубу, – сказал Кирк. – Мы слышали это! Так что он должен ещё вернуться и убедиться, что его попытки бесполезны, а только потом вскочить на лошадь и скакать предупреждать народ. И если он не погиб при этом, то и Тони тоже не погибнет.

– В газете написано, что он не погиб? – спросил Дуг.

– Нет…

Мак-Грегор облизала сухие губы.

– Если бы он только включил упряжку, у нас была бы с ним связь.

– И сразу же всё стало бы на свои места, – насмешливо сказал Филипс, – если учесть, что мы пытались его вернуть уже два раза и каждый раз это чуть не кончилось смертью!

– Ду… доктор Филипс, – сказала женщина, – у меня возникла одна мысль… Возможно, нам не удавалось его перенести обратно потому, что…

Внезапно она начала менять положение ручек и рукояток на пульте управления, настраивая Туннель Времени согласно другой схеме.

– Может быть, нам надо было сделать так… и вот так… Дуг уставился на предложенную схему. Обосновать её заняло бы много времени, но Дуг одним взглядом охватив новое положение ручек, понял, что такое расположение, действительно, лучше позволяло балансировать поле в широких пределах. Это была абсолютно новая схема, и она обещала многое. Филипс с жадностью продолжал изучать расположение ручек на пульте.

– По крайней мере, это не будет разрывать его на части. И хуже тоже не будет. Но сможем ли мы перенести его обратно при таком управлении полем, я не знаю. Во всяком случае, надо попытаться, если он только опять включит упряжку, – добавил он хмуро.

Мак-Грегор кивнула. Будучи женщиной, она замечала то, чего не заметил бы мужчина. Дуг обследовал и одобрил её идею, но не похвалил её. Он так был поглощён самой проблемой, что не думал ни о каких похвалах, когда возникало решение. Но Мак-Грегор хотела, чтобы Дуг видел в ней женщину. Похвала доказала бы, что это так и есть. Возможно, она была разочарована, но ничем этого не показала. Она просто сидела за пультом.

Но ничего не произошло.

В те времена, когда Тони погонял свою лошадь, мчась к Конемагской долине, некто Бенджамен Xaррисон был президентом Соединённых Штатов, а Леви Мортон – вице-президентом. Во внешней политике по отношению к Англии и Германской империи Америка торжественно гарантировала свой нейтралитет и независимость Самоа. В эти же времена огромной популярностью пользовался шеф полиции Луизианы Хеннеси, вызывавший всеобщее восхищение своей деятельностью против мафии, и ещё не убитый у дверей своего собственного дома членами этой организации. Всё это было в будущем, но не далёком, тогда же, когда казалось, что война между Соединенными Штатами и республикой Чили неизбежна: А всё дело было в том, что несколько матросов были убиты в Сантьяго, когда сошли с корабля «Балтимор» на берег и устроили резню.

Это было время, когда многие любили щеголять французскими словами, коверкая язык, как только могли, хотя, когда речь заходила о бизнесе, они вдруг начинали говорить совершенно правильно.

Это было время, когда общественное мнение считало возмутительным, что рабочие требуют восьмичасового рабочего дня с оплатой в один доллар за день, вместе обычного, десятичасового, с той же оплатой. Начались беспорядки, и анархисты кинули динамитную бомбу, убившую шесть и ранившую неизвестное число полицейских. Теперь уже все горожане говорили о восьмичасовом рабочем дне с оплатой доллар в день.

Но Тони ничего этого не знал, а если бы даже и знал, то не обратил бы никакого внимания. Он подскакал к дому, стоящему в долине и расположенному примерно в двух милях от плотины. Он придержал лошадь и выкрикнул предупреждение.

– Плотина не выдерживает! Немедленно уходите на холмы, повыше!

Выкрикивая всё это, он внезапно обратил внимание, что очень удивился, когда увидел, как бедно живут эти люди. Он заметил, что какой-то оборванный грязный мужчина с бакенбардами услышал его. По крайней мере, он поднял голову и посмотрел на всадника, который вновь пришпорил лошадь и поскакал дальше. Человек пожал плечами и вновь уселся на старое место.

Тони продолжал свою скачку. Ещё один дом. Ещё один. И ещё. То, что плотина должна рухнуть, воспринималось спокойно. Всё это они уже неоднократно слышали и раньше. Некоторые, наиболее разумные, жители Джонстауна уже посылали несколько предупреждений по поводу плотины клубу охотников и рыболовов. Городской совет несколько раз приглашал инженеров, которые осматривали плотину и докладывали, что всё в порядке. Возможно, эти инженеры так не считали, но зато они считали, что разумнее не ввязываться и держать своё мнение при себе. Ни к чему было докладывать, что центральная часть плотины примерно на два фута ниже основной её части. Вся беда этого времени заключалась в том, что плотина была земляной, отводная труба была закрыта, а шлюз засорён листьями.

Пришелец из будущего скакал всё дальше. Он пытался спасти людей, которые, как он знал абсолютно точно, должны были погибнуть. И ему никто не верил. Однажды, доведённый до полного отчаяния, он попытался сказать, что знает о наводнении потому, что пришёл из будущего. Но мужчина, с которым он разговаривал, просто вошёл в дом й вернулся с револьвером, чтобы быть в безопасности от этого лунатика.

Тони ничего не оставалось, как продолжать свой путь. Его лошадь выбивалась из сил. Он почти загнал её бешеной скачкой. Вскоре он въехал в деревню, находившуюся довольно далеко от города, но, совершенно очевидно, расположенную на пути потока воды.

К этому времени на Ньюмена уже было страшно смотреть. Он тяжело дышал. В деревне было примерно двадцать пять домов. В них жили люди. И он видел детей Он выкрикивал свои предупреждения с отчаянной, безнадёжной решимостью сумасшедшего. Сейчас он понял, насколько безумно звучали его слова. Эти люди привыкли к существованию плотины. Они привыкли к тому, что её обследовали инженеры и каждый раз докладывали, что всё в порядке и никакого наводнения не грозит Лицо Тони было смертельно бледным. Голос его был хриплым и невнятным. Он истерически кричал на них, его лошадь была вся в мыле, и ни один разумный человек не стал бы так загонять свою лошадь.

От женщин и детей, которые, может быть, и не захотели бы рисковать, его отгораживала толпа строгих, рассудительных мужчин.

Сейчас он понял всю безнадёжность своей попытки. Продолжая выкрикивать, что плотина скоро рухнет, он скакал дальше. Ему казалось, что он скачет уже целую вечность, выкрикивая эти предупреждения, а люди смотрят на него, некоторые – испуганно, другие – не понимая, но ни один не принимает его слов всерьёз.

Вдалеке показался Джонстаун. К тому времени Тони окончательно выбился из сил. Его одежда была в грязи и в поту, волосы на голове спутались.

Он с ума сходил при одной мысли о том, что, зная о предстоящих событиях, он никак не может предотвратить катастрофы или хотя бы заставить людей поверить в неё. Да и не удивительно. Он был одет не по моде того времени. Он был без шляпы, а в 1889 году так никто не ходил. Его одежда была в грязи.

Наконец он въехал в Джонстаун и поехал по главной улице города, пытаясь выкрикивать об угрожающем бедствии, но к тому времени он уже почти совершенно охрип.

Вокруг него собралась толпа, не затем, чтобы послушать, а чтобы поглазеть на странно одетого человека. Он сказал им охрипшим голосом, стараясь говорить как можно яснее, что плотина не выдержит. Что ничто не может остановить наводнение. Что поток воды сметёт всё на своём пути и погибнет пять тысяч человек.

Но всё было против него, Он был странно одет: в 1889 году существовала рабочая одежда и выходной костюм, указывающий на респектабельность и состоятельность человека. На Тони не было ни фрака, ни толстого галстука с булавкой. Его одежда не внушала доверия.

Этот костюм станет привычным только столетие спустя. Сейчас он выглядел непонятным, эксцентричным. Такой костюм мог одеть только сумасшедший для каких-то своих, никому не понятных целей. Поэтому жители города и собрались вокруг него. Некоторые подошли поближе, чтобы лучше слышать. Никто ему не верил, для всех было совершенно очевидно, что он сумасшедший. И полицейский в шлеме дружелюбно сказал ему:

– Я всё понимаю, сэр! Плотина не выдержит и поэтому вы хотите сказать кому-то, чтобы были приняты меры, Да, сэр! Давайте пройдёмте…

Передние ноги измученной украденной лошади подогнулись, и окупал посреди улицы. Кто-то рассмеялся. Полицейский помог Тони подняться на ноги.

– Да, сэр! – вежливо и тактично сказал он. – Я отведу вас к мэру. Вы всё ему расскажете, и он примет меры!

Он повернул голову и резко бросил через плечо:

– Джо, беги за доктором! Скажи ему, чтобы поторопился. Этот бедняга загнал лошадь, чтобы предупредить нас о предстоящем наводнении. Мы будем у мэра, ты знаешь, где его дом? Квартал отсюда и сразу же свернёшь за угол.

Его голос звучал многозначительно, но Тони был слишком возбуждён и устал, чтобы обратить на это внимание. Полицейский, поддерживая его, повёл по улице вперёд. Человек, с которым он говорил, быстро побежал в обратном направлении, Те люди, которые собрались его послушать, остались позади, у загнанной лошади.

Тони едва стоял на ногах. От нахлынувшего отчаяния он не мог сказать ни одного слова. Вокруг него горожане спокойно продолжали идти по своим делам. С той улицы, по которой они шли, Ньюмен мог видеть железнодорожный мост в западной части города. Это была тяжеленная конструкция на массивных арках. Позже будет доказана надёжность такой конструкции, но Тони ничего этого не знал. Мысли в его голове путались. Он чувствовал, как они повернули за угол, слышал свой собственный шёпот, переходящий в хрип, что он пришёл из будущего и потому точно знает, что плотина не выдержит и что наводнение унесёт с собой пять тысяч человеческих жизней, и что надо как можно скорее…

Полицейский встряхнул его.

– Вот мы и пришли, сэр, – сказал он воодушевлённо. – Вы всё раскажете мэру, и он сразу же эвакуирует людей из города!

Тони вскарабкался на несколько ступенек вверх. Они вошли в комнату с деревянными скамейками и барьером, за которым сидел у стола человек в полицейской форме.

– Сейчас я приведу мэра, – сказал полицейский, подошёл к барьеру и что-то прошептал сидящему.

Ньюмен незаметно включил передатчик упряжки. Он не знал точно, возник ли у него контакт с Туннелем или он повредил что-нибудь в аппарате, но он торопливо зашептал в лацкан пиджака, рассказывая о своей попытке кого-нибудь спасти, которая полностью провалилась.

Из внутренних комнат здания появилось несколько полицейских и окружили его. Тони торопливо прошептал в микрофон:

– Сейчас меня арестовали, как лунатика. Когда будет наводнение, я буду в тюрьме, и я погибну.

– Говорит сам с собой, – заметил один из полицейских. – Ну ясно, псих!

Тони поднялся. Он сопротивлялся отчаянно, из последних сил, хотя понимал всю бесполезность этого сопротивления. Полицейские были достаточно вежливыми. К тому же их было слишком много на одного человека, измученного до такой степени, что еле стоял на ногах.

Прежде чем его заперли в камеру, его тщательно обыскали в поисках предметов, которыми он мог бы нанести себе увечья. Они не нашли ничего особенного и опасного. Но упряжку сняли с него. На ней были лямки, на которых он мог повеситься.

И он остался совсем один, не имея даже возможности поговорить со своими друзьями из того времени, в котором он жил. Но ему это было почти безразлично, плотину должно было прорвать в три часа, а сейчас было немногим больше двух.

7

Прежде чем у Тони отобрали упряжку, чтобы он не мог на ней повеситься, она была включена пять минут. И за эти пять минут он успел сообщить всё, что произошло с тех пор, как кинулся предупреждать людей о грозящем им наводнении.

Мак-Грегор приняла сигнал в течение первых тридцати секунд и немедленно начала напряжённую работу, пытаясь подчинить поле упряжки силовому полю Туннеля. Но прежде, чем ей это удалось, это уже не имело никакого смысла.

В зале, наклонившись вперёд и обхватив голову руками, в кресле сидел Дуг, слушая речь Тони. Все они ждали того момента, когда Ньюмен вновь включит упряжку. И когда он сделал это, Дуг услышал его отчаянный пересказ событий и ненавидел себя за то, что думал не только о спасении Тони, но и том, что, если бы он благополучно вернулся, это могло бы в корне изменить отношение Кларка к проекту.

Когда из громкоговорителей раздался голос Тони, сенатор вскочил на ноги. До этого он был просто бледен, а сейчас он побелел. Пока Тони вёл свой рассказ, он возбуждённо мерил шагами пол. Телевизионный экран показывал довольно неясную картину полицейского управления. Телевизионная трубка, вмонтированная в упряжку Тони, не была рассчитана на полутёмные помещения XIX века. По экрану мелькали какие-то неясные силуэты, и виднелись такие же смутные формы.

Когда Тони сказал, что его арестовали, как лунатика, и что он будет сидеть в тюрьме, когда начнётся наводнение, вздрогнул даже Кирк. Затем из громкоговорителей донеслись звуки борьбы. Послышались шорохи – это опустошали содержимое карманов Тони (на монеты, очевидно, никто не обратил внимания). Раздались голоса – не Тони – что его следует поместить в камеру, пока врачи не признают его сумасшедшим. В том, что это так, никто не сомневался.

Именно эта беседа незнакомых людей, а также смутное изображение на экране сказали Дугу, Кирку, Кларку и Мак-Грегор, что упряжку с Тони сняли и положили её в какое-то место.

Мак-Грегор окончила настройку поля Туннеля и довернула последнюю ручку.

– Я могла бы сейчас попробовать, – не очень решительно сказала она.

– Великолепно, – отпарировал Дуг. – Только что они сняли её с Тони. Может быть, вам и удалось вернуть бы сюда упряжку, но без него. Тони заперт в камере.

Он поднялся и холодно сказал:

– Кирк, поищите в этих факсимиле, что мы получили, снимки Джонстауна. И если вам удастся обнаружить на этих снимках, какая часть города уцелела после наводнения, а какая нет – это уже будет неплохо. Только поторопитесь!

Он подошёл к шкафчику, из которого Тони взял одну из двух упряжек, и взял оттуда вторую.

Необычно тонким голосом сенатор Кларк спросил:

– Что вы собираетесь делать?

– Выручить Тони, – сказал Дуг так же холодно, как и раньше. – Ваше идиотское намерение провалить весь проект заставляет меня забыть о всякой осторожности. Да к тому же, мне и самому небезинтересно – каково же оно, путешествие во времени?

Мак-Грегор судорожно вздохнула.

– Я… я не сделаю этого, – дрожащим голосом сказала она. – Я не сяду за пульт! Ваша жизнь будет в моих руках, и если что-нибудь случится…

– Садитесь за пульт, Кирк, – сказал Дуг. Он начал пристёгивать на себя упряжку. Проверил телевизионную трубку, микрофон и генераторный блок, который создавал локальное поле, управляемое полем Туннеля. Затем он выпрямился.

– Отправление проведёте по старой схеме, – угрюмо сказал он. – Затем переставьте выключатели так, как это придумала Энн. Но не включайте поля, пока я не найду Тони и не скажу вам, что его надо включить.

Он быстро пошёл к Туннелю, засовывая на ходу в карман пиджака факсимиле, которые безмолвно протянул ему Кирк.

– Включайте, – сказал он. – Не забудьте о счётчиках!

Кирк включил поле. На секунду свет стал ярче, затем Туннель стал переливаться голубоватым светом. Раздался ноющий звук.

Дуг осторожно прошёл по стальным пластинам в центр Туннеля. Он вынул из кармана листики, взглянул на них и положил обратно.

– Давай, Кирк, – крикнул он.

Бледный как смерть, Кирк протянул руку над дрожащей рукой Мак-Грегор и повернул основной выключатель. Стальные и медные пластины Туннеля засверкали ещё ярче. Затем внезапно Дуг исчез. Туннель был пуст…

…Тони сидел в камере. Уровень воды в озере, в нескольких милях от него, от того места где он находился, опять поднялся, грозя гибелью Джонстауну. И Тони, и, конечно, Дугу. Никто не заметил, как один конец плотины начало подмывать. Люди так же размеренно таскали мешки с песком, укрепляя её центр.

Однако по дороге от плотины к городу скакал ещё один всадник, второй за сегодняшний день. Подъезжая к дому, всадник громко закричал. Он закричал ещё раз проезжая дом, и ещё раз, когда уже проехал его. Он кричал то же, что и Тони всего получасом раньше, но этот человек был одет достаточно респектабельно, чтобы вызвать доверие. Костюм его был костюмом учёного девятнадцатого века. На нём была шляпа дерби. Правда, его брюки были по колено в грязи, но только потому, что он помогал рабочим открывать отводную трубу. Но у них ничего не получилось. Не помог даже лом. Он приказал рабочим продолжать работу. Он не мог предотвратить, но они могли, по крайней мере, задержать наводнение. И сейчас он, рискуя собственной жизнью, спешил предупредить о грозящей опасности. И его ждал больший успех, чем Тони. Ему верили, потому что он был одет как человек, которому можно верить. Даже его усы – и те говорили о многом.

Его звали Парк. Он был инженером, которого послали обследовать плотину. Он прибыл слишком поздно и был поставлен перед фактом, который не разрешил ему успеть вовремя помочь. Положение было безнадёжно. Он попытался как-то исправить его и, убедившись в том, что ничего не выйдет, нашёл единственно правильный способ – ставя свою жизнь на карту, он поспешил предупредить людей. Такой человек заслуживал, чтобы его помнили.

Он бешено скакал к долине, крича всем, кто попадался на его пути. Немногие – никто не знал, сколько их было – послушались этого второго предупреждения и забрались повыше, на то место, которое, по их мнению, наводнение не могло затронуть.

В самом Джонстауне – в тускло освещенном помещении полицейского управления – неизвестно откуда внезапно появился Дуг Филипс. По понятиям того времени он был одет эксцентрично и выглядел очень угрюмо и очень куда-то торопился. Он понятия не имел, где был Тони. Он не знал, где была упряжка, которую сняли с него. Дугу даже нечем было взломать дверь камеры. И, кроме того, без упряжки нечего было и думать вызволить Ньюмена из этого времени. Когда Мак-Грегор сядет за пульт управления, необходимо, чтобы упряжки были на обоих. В том, что за пультом окажется именно она, Дуг не сомневался, так как сейчас он оказался точно в том же положении, что и Тони, а лучше, чем она, никто не умел управлять полем.

Снаружи полицейского управления, на улице, ярко сверкало солнце. Над городом не было ни облачка. Стояла прекрасная погода. Женщины в длинных платьях нежными ручками придерживали подолы, ступая с тротуара на мостовую. Когда они это делали, внимательный наблюдатель иногда мог заметить подшитую под край платья полосу. Цель этой полоски – тащится вслед за своей хозяйкой по тротуару и собирать на себя всю грязь, пыль, сплюнутый жевательный табак и прочие отбросы. Это было одной из наименее приятных обязанностей респектабельных женщин того времени: спарывать одну и пришивать другую полоску после каждой прогулки по городу.

На улицах Джонстауна играли дети. Некоторые солидно вышагивали вперёд, держась за руку матери. У девочек волосы были заплетены в косы, а на многих были ботинки до колен. Мальчики носили большие широкополые шляпы, завязанные под подбородком, чтобы их не сдул ветер.

Повсюду разъезжали в конных экипажах. Было несколько велосипедистов, но на велосипедный спорт всё ещё смотрели как на своего рода упражнения, а не как на способ передвижения из одного места в другое. По тротуарам шли прохожие, магазины были открыты – город вёл нормальную будничную жизнь. Никто ничего не боялся. Но в восемнадцати милях от города, где лежало озеро – собственность клуба охотников-рыболовов – вода ещё больше поднялась и напор её на плотину усилился. На сей раз это увидел один из рабочих. Он бросил свою тачку и уставился на трещину. Остальные рабочие тоже побросали тачки. Раздался треск и потекла желтая вода, грязная от глины.

Рабочие разбежались…

Недалеко от города, в пригороде Вудвиль, всё было тихо. Играли дети. Хозяйственные женщины наводили чистоту и порядок в своих домах.

Округ Франклина, ближайший к Джонстауну, продолжал жить своей повседневной жизнью.

В новых окраинах города, Кернвилле и Глендале, жены планировали вечеринки и обсуждали каждая свой вклад в церковный ужин, который должен был состояться в ближайшую среду.

В полицейском управлении Джонстауна Дуг Филипс подошёл к сержанту, сидевшему за барьером у стола. Для сержанта костюм его выглядел странно, даже абсурдно. Поэтому Дуг обьяснил резким голосом, что он – доктор Филипс, и что у него есть все основания полагать, что его пациент находится сейчас в полицейском управлении. Как врач он уверил сержанта, что молодой человек абсолютно безвреден. Исключительно богатые родители пациента поручили ему, Дугу, испробовать новый метод лечения умственного расстройства. Он завоевал доверие бедного молодого человека, даже одеваясь в точности также, как фантазировал его пациент. Этот пациент, сказал Дуг, верил, что он живёт в будущем и что он вернулся в прошлое на сто лет назад, причём в костюме эпохи будущего века, и он, Дуг, тоже сшил себе такой костюм, чтобы в конце концов доказать своему пациенту, что тот ошибается, но чтобы в настоящий момент бедный молодой человек чувствовал, что может испытать доверие к своему врачу. Его пациент наверняка будет давать советы., как избежать грозящего бедствия о котором он знает из будущего. Но в остальном он безвреден. Если его освободят…

Такое объяснение, казалось, было подтверждено словами самого арестованного, который, когда его вывели из камеры, закричал:

– Дуг! Зачем ты здесь? Разве ты не знаешь, что с минуты на минуту должно прорвать плотину?

Филипс многозначительно кивнул сержанту. Было совершенно ясно, что Тони несколько ненормальный, но абсолютно порядочный сын богатых родителей. Его, конечно, можно освободить. Его освободят. И даже отдадут эти странные ремни, похожие на упряжку. Конечно, это сможет успокоить его. Да…

А в восемнадцати милях от города целая секция земляной плотины, сто футов в высоту и девяносто в ширину, – триста футов плотины двинулись внезапно вперёд монолитной массой, как будто на колёсах. Плотину стало размывать с самого дна, образовался слой грязи, сквозь который начала проникать вода. Эта грязь и оказалась великолепной смазкой. Давление воды на плотину менялось от полуфунта на квадратный дюйм у поверхности до пятидесяти фунтов у дна. Последняя цифра означала семь тысяч фунтов, давящих, как пресс, на каждый квадратный фунт плотины, которые неумолимо толкали её вперёд.

И трёхсотфунтовая махина сдвинулась, катясь, как на роликах! Остальная часть плотины не выдержала. Она просто исчезла, когда хлынула вода, была просто стёрта в порошок, когда об неё ударилась земляная волна ста метров высоты. Воды озера, площадью в пять квадратных миль, вырвались на свободу.

Громовой удар поднялся к небу. Ужасная, катящаяся стена разрушения прогрохотала в долину. Даже самые большие деревья были сметены, как пушинки, с её пути. Ничто не могло противостоять ей. Ничто! Сначала она, казалось, не торопилась. Подобно змее, вползала она в долину, набирая скорость и неся с собой разруху и опустошение.

От плотины до начала Конемагской долины было около шести миль. Поток прошёл это расстояние за три минуты с небольшим, смахнув по пути железнодорожный мост через Пенсильванский канал, как паутинку, и уверенно пробираясь дальше. Это не была обычная вода, постепенно замедляющая свой бег. Это были воды озера в несколько сот акров, глубиной от пятидесяти до ста футов. Это было пятьдесят миллионов кубических футов воды. Её было так много, что даже после того, как плотины не стало, дно озера обнажилось не раньше, чем через час. И это было всё ещё в двенадцати милях от того места, где освобождённого Тони Ньюмена выпустили под ответственность доктора Филипса.

– Надевай упряжку, Тони, – приказал Дуг, как только они выбрались из полицейского управления.

Пока ещё ничего не было слышно, кроме стука копыт, голосов и звонка на двери какой-то лавки.

– Благо ты лунатик, то надевай её прямо на улице и не обращай ни на кого внимания! Только выгляди поглупее! – Он вытащил из кармана факсимиле, переданные ему Кларком и начал внимательно изучать их, одно за другим.

Внезапно он остановился и указал Тони на один из снимков.

– Это заснято после наводнения, – сказал он угрюмо. – Вот магазин Хорошего тона, Л.Кохен и K°, рядом с шорной мастерской. У мастерской отломан угол, но Хороший тон стоит цел и невредим. Если бы могли заставить хоть несколько человек пройти туда… Но тогда нас обоих арестуют, как лунатиков! Их уже предупреждали раньше и слишком много раз! Как мальчик, кричащий: "Волк, волк!", им уже кричали: "Наводнение, наводнение!" Они больше не верят в это… Как твоя упряжка?

Тони застёгивал последний ремень.

– Сейчас нам надо найти какое-нибудь безопасное место, где никто не увидит как мы исчезнем, – сказал Дуг. – Кое-кто здесь выживет. И совершенно ни к чему, чтобы хоть один из них упомянул о двух людях, которые исчезли сразу же перед наводнением… Это основное положение проекта Тик-Ток: нельзя даже упоминать о нём в прошлом, чтобы не изменить историю.

Тони глубоко вздохнул. Несколько человек, проходя мимо, с любопытством оглядели их. Но люди в городе привыкли ко многому и предпочитали каждый заниматься своими делами. И только сейчас, стоя на главной улице города, Тони понял, насколько безнадёжной была его попытка предупредить людей. Они были людьми, и они были недоверчивыми. Даже если речь шла об их жизнях.

А в двенадцати милях от Джонстауна чудовищная стена воды двигалась по Конемагской долине. Она смела ещё один железнодорожный мост через канал, как соломинку. Она ударила по Восточной железнодорожной станции, которую Тони не видел из-за деревьев. На станции стояли локомотивы и вагоны, ожидая на запасном пути своей очереди отправиться в путешествие.

Поток ударил по ним. От станции не осталось ни щепки. Он поднял вверх вагоны и локомотивы, как пушинки. А в те времена паровозы были огромными, и каждый из них весил не менее двадцати пяти тонн. Но вода подняла их и двинула на дома, на фургоны, на деревья и мечущихся лошадей. Она использовала их, как своё оружие. И вместо того, чтобы уменьшить скорость, она понеслась ещё быстрее.

Это была даже не волна, а стена воды, несущая впереди себя огромные деревья, локомотивы, фургоны, лошадей и даже целые дома с живущими в них людьми. Может быть, эти люди уже утонули, может быть – нет.

Как уже говорилось, до Конемагской долины поток донёсся за три минуты и несколько секунд. Последние двенадцать миль до Джонстауна он проделал ещё за семь минут.