Текст книги "Принц в фартуке (СИ)"

Автор книги: Мстислава Черная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Надо узнать, получила ли Энна ответ на второй запрос. Вдруг уже пришло? К дознавателю, если возможно, лучше идти с полным перечнем усыновителей, обращавшихся к Блезу Даготе.

Поесть?

Некогда!

Про недобитка в моей квартире я и вовсе забываю.

Глава 6

– Запросить в Департаменте, какой еще собственностью располагает Ган Вито, вы не догадались, госпожа Майс? – дознаватель отодвигает бумаги и скрещивает на груди руки.

Я отзеркаливаю его позу:

– Простите, но как вы себе это представляете? Вы лучше меня знаете, что закон защищает приватность граждан. Я инспектор Опеки, а не страж.

Черт, у него такой взгляд, как будто я преступница, а не коллега. В глобальном смысле коллега. Что же мне так везет-то? Хотя пусть сколько угодно изображает бурлящий недовольством чайник, мне понравился деловой подход и готовность работать. По крайней мере дознаватель от меня не отмахнулся и не послал архив Опеки.

Теоретически документы о переезде семьи Вито могли потеряться. Ложная тревога – я не верю в такую роскошь.

– Пропавшая девочка и мальчик, на которого претендует вторая пара, у них есть что-то общее? Кстати, еще раз. Что вас натолкнуло на мысль, что с усыновителями не все в порядке? Вы упомянули, что документы у них идеальные.

Прыгать с темы на тему – это какой-то особый прием? Мне бы на будущее, для общения с претендентами на усыновление, пригодилось.

– Интуиция. Или, если хотите, опыт. Я за время работы в Опеке на разных усыновителей насмотрелась. Я затрудняюсь объяснить, они не произвели впечатления людей, любящих детей. Они торопились. И идеальность тоже сыграла свою роль. Обычно те или иные огрехи есть всегда, редко, кто готовит документы с первого раза правильно. Я их проверила, упомянула ребенка, но имя назвала неправильно. Супруга радостно повторила, не похоже, что она знала имя. Что касается вашего первого вопроса... Затрудняюсь ответить, я не вела дело девочки, и с документами познакомилась очень поверхностно. По-хорошему, нужно бы поднять дела остальных детей.

Дознаватель придвигается ближе к столу, скребет указательным пальцем подбородок, другой рукой барабанит по столешнице.

– Госпожа инспектор, может быть, Кайми чем-то особенный? Что насчет наследства?

Я качаю головой:

– Родители мальчика неизвестны, хотя. Там странная история. Жрец услышал детский плач, пошел на звук и нашел за колонной корзину с годовалым малышом. Ребенок был хорошо укутан, чтобы не замерз, в корзине лежала бутылочка с молоком. И была записка, предположительно от матери. Она писала, что ребенка зовут Кайми, просила у него прощения. «Меня вынудили жестокие обстоятельства», никаких подробностей.

– Вы читали записку?

– Да, она приложена к личному делу, и ее передадут либо самому Кайми на выпуске, либо его приемным родителям при усыновлении. У нас останется копия.

– Так, а мать мальчика искали?

Нет.

– Нет?!

Похоже, я удивила дознавателя.

– Закон королевы Элораны. Родители детей, оставленных в храме, не преследуются. Вроде как боги им судьи. Закон до сих пор действует. И, знаете, как по мне, лучше пусть мать безбоязненно оставит ребенка в теплом помещении храма, чем, боясь ответственности, бросит на улице или сделает еще какую-нибудь опасную для ребенка глупость.

– А почему вы сказали, что история странная? Мне казалось, не так уж и редко детей подбрасывают. По разным причинам.

– Да, все так. Но, во-первых, мало кто знает про закон королевы Элораны, хотя его не отменили, последние лет тридцать не принято говорить о нем открыто. Если во времена королевы Элораны жрецы рассказывали, что им можно оставить ребенка, то сейчас жрецы молчат, сами тему не поднимают. Во-вторых, подобные записки редкость. Наверное, не удивлюсь, если однажды родители Кайми объявятся.

С каждым вопросом дознавателя я все больше нервничаю. У меня нет причин сомневаться в его профессионализме, но отделаться от мысли, что расспросы о родителях Кайми пустая трата времени не могу. Какое отношение его родители имеют к пропавшей девочке? Кайми сейчас в приюте, в безопасности. А вот девочка...

В дверь раздается стук.

Нас прерывает подчиненный дознавателя. Получив разрешение, он проходит в кабинет, кладет перед дознавателем папку с документами. Дознаватель их быстро пролистывает, переводи взгляд на меня и расплывается в улыбке, приправленной охотничьим азартом:

– У Олены Вито в собственности есть загородный дом. Госпожа инспектор, не желаете присоединиться и совместно нанести визит?

Черт!

– Прятаться в доме, который так легко найти, разве это не глупо?

– Госпожа, вы не представляете, какие глупости порой делают люди.

– Понимаю, но я имела в виду несколько иное. До сих пор чета Вито поступали продуманно.

– Неужели? Вы ведь здесь, госпожа инспектор. Нет, я на самом деле согласен. Вы здесь спустя месяц, срок пугающе большой, за это время можно сделать что угодно. И насчет глупости вы правы. Я тоже не думаю, что мы кого-то найдем, но не проверить мы не можем, а поскольку речь идет об удочеренной девочке, представитель Опеки обязан присутствовать, вы это сами знаете. Так что…

Он не заканчивает фразу, вопросительно смотрит на меня.

Это какая-то проверка? Если да, то не понимаю, чего он добивается.

Сказать «да», послушно сесть в экипаж...? Время уже давно за полдень, до загородного дома, даже если он относительно недалеко от города, доберемся к вечеру. Возвращаться в ночь. И ради чего? Просто прокатиться, чтобы соблюсти формальность? А кто будет в это время работать?

Я смотрю дознавателю в глаза и принимаю волевое решение:

– Нет. Возьмите кого-то из моих коллег, а я займусь документами девочки. Возможно, уже пришел ответ на запрос, каким еще парам помогал тот адвокат. Я смогу поднять остальные дела. Пользы будет гораздо больше.

А еще у меня приют «висит». Пару дней подождет, не критично, но если я увязну в роли «разъездного» инспектора, не исключено, что детям придется ждать и месяц, и два. Сколько продлится расследование?

– Хорошо, госпожа Майс.

Он разочарован или доволен?

Как бы то ни было, выбор я сделала, и я уверена, что я права. От того, что я буду рвать жилы и лично лезть в каждую щель, толку не будет. Вот документы.

Дознаватель провожает меня до выхода из кабинета.

Я спускаюсь, выхожу на улицу, глубоко вдыхаю. Почему-то немного тянет затылок, и вообще усталость ощущается. Разберусь с девочкой, и приютом, и попрошусь в отпуск. Хочу... на курорт, на воды. Я аж зажмуриваюсь, предвкушая поездку.

Передо мной останавливается экипаж. Извозчик не стал дожидаться, когда я к нему подойду, а подъезжает сам. Наверное, если бы не он, я бы вспомнила, что неплохо бы пойти пообедать, но он сбивает меня с мысли, и я командую – в Опеку.

Короткую дорогу до инспекции я перечитываю документы, которые взяла с собой. Из экипажа я так и выхожу с папкой в руках, а нужную страницу зажимаю пальцем. Отвлечься все-таки приходится. Я благодарю извозчика, расписываюсь в очередной квитанции.

– Сегодня больше никуда, – улыбаюсь я ему.

Извозчик разочарованно вздыхает, но тут же хитро прищуривается:

– А как же домой?

Домой – это из собственного кошелька.

– Подозреваю, что ночевать мне сегодня на работе, – хмыкаю я.

Извозчик неодобрительно цокает языком. Я пожимаю плечами. Я люблю свою работу, а еще я верю, что делаю нужное дело и не представляю свою жизнь иной. Работа наполняет мою жизнь смыслом. Если бы не работа, не знаю, как бы я вынесла расставание. Так, к чертям прошлое, незачем о нем вспоминать. У меня теперь все хорошо, просто замечательно. Я счастлива. Я счастлива, я сказала!

Я влетаю в приемную.

– Госпожа Майс, кто вас так разозлил? – Эночка широко распахивает глаза.

– Пришел ответ про Блеза Даготу?

– Да, госпожа Майс! Я уже подняла все дела, где он отметился. Папки у вас на столе.

– Спасибо, Энночка. Что бы я без тебя делала? Чаю, будь добра.

Войдя в кабинет, я натыкаюсь на целую гору папок.

Откуда столько?!

Энна разложила дела по датам, и я хватаю самую раннюю папку. Брат с сестрой, взяты в семью полгода назад. Я сразу «ныряю» в конец, где должен быть минимум один отчет инспектора, и отчет есть. По указанному адресу в день проверки никто не ответил.

Возможно, инспектор ждал до вечера, что на самом деле маловероятно. Время ожидания в отчете не ставят, только дату.

– Я его убью, – говорю я спокойно.

– Кого, госпожа Майс?

Инспектора, который прикрепил «пустой» отчет и со спокойной совестью сдал дело обратно в архив.

– Эночка, у нас есть копии всего этого?

– Эм... Нет, госпожа Майс. Чтобы столько перекопировать...

– Езжай в отделение Стражи и пригласи дознавателя Фронша немедленно. Хорошо? – учитывая размах, согласовывать следует каждый шаг.

– Д-да, госпожа Майс.

А пока дознаватель приедет, у меня есть около получаса, чтобы позаниматься приютом.

Глава 7

Время к десяти вечера. Сегодня ощутимо прохладнее, чем вчера, и я плотнее запахиваю плащ и ловлю во взгляде дознавателя плохо скрываемое неодобрение.

Я его дернула в Опеку, когда до конца рабочего дня оставался час. Наверное, дознаватель рассчитывал уйти домой вовремя, но… но его пути к дому случилась я. Он видел детали, которые упускала я, а я в свою очередь многое поясняла по порядку усыновления и проверок. Просматривай мы эти документы каждый сам по себе, пользы было бы в разы меньше. Я увлеклась и его увлекла. Кажется, он пытался меня урезонить, но тщетно. Когда я вхожу в раж, окружающий мир перестает для меня существовать, я просто не слышала ничего, что не касалось работы.

– Госпожа, вы до утра прерываться не планируете?! – он довольно грубо вырвал у меня папку и заставил сделать глоток воды прямо из графина, только тогда я очнулась.

Неловко вышло...

– Я бы еще пару часиков поработала, – вздыхаю я.

Мы уже вышли из здания инспекции, так что можно побухтеть.

– Серьезно? Вы страшная женщина, госпожа Майс. Я искренне сочувствую вашим подчиненным. Так, полагаю, экипаж в это время мы найдем только на проспекте? – он оглядывается, но улица темна, лишь под фонарями желтеют пятна света.

– Да, на проспекте. Идти недалеко.

Дознаватель галантно предлагает мне опереться на локоть. Я смущенно касаюсь пальцами плотной ткани форменного мундира. На службе имеет значение старшинство, в первую очередь должностное, во вторую – возрастное. Его жест. несколько неуместен, было бы лучше, если бы мы просто шли рядом, но я чувствую вину за испорченный вечер и не отказываюсь. В конце концов я женщина, нет ничего плохого, если мне окажут крохотный знак внимания.

До проспекта несколько десятков шагов.

– Госпожа Майс, куда мы едем?

– Мы?!

– Эм, госпожа Майс, кажется, я выразился двусмысленно. Я лишь хотел сказать, что я чувствую себя обязанным проводить вас.

– Спасибо, но не стоит. Я живу здесь рядом, только дорогу перейти.

– Тогда.

Какой вежливый. Несмотря на уже испорченный вечер, он готов тратить на меня свое время. Приятно почувствовать заботу кавалера, пусть это всего лишь учтивость. Домой я его, естественно, не поведу, там пакеты с мусором до сих пор не вынесены.

И тут меня как в ледяной водой плеснуло – недобиток! Я же совсем забыла, что с помойки притащила дохлятину. Это я его на весь день оставила в квартире, где нет еды?! Черт. Вот какого черта он у меня завелся, а?!

– Госпожа Майс, вам плохо? Вы покачнулись.

– Я в порядке, просто сообразила, что должна была кое-что сделать. Обещала. Это личное. Господин Фронш, спасибо большое, но провожать действительно не нужно, еще раз спасибо и до встречи завтра!

Вечером, почти ночью, движение на проспекте заметно слабеет, я легко перебегаю на противоположную сторону, по наитию оборачиваюсь. Дознаватель поднимает открытую ладонь. Ох, я ведь даже ответного «до свидания» не дождалась. Ну и кому тут следует освежить в памяти уроки этикета? Не буду показывать на себя пальцем.

Я взмахиваю рукой и ныряю в проулок.

Я бы и сама поела с удовольствием, вместо завтрака я съела два пирога с мясом. Обед... Про обед я забыла, как и про ужин.

Магазины давно закрыты, купить съестного негде. В пристройке хозяйки Хошши темнеют давно погашенные окна. Вероятно, женщина не только распродала блюда и убрала кухню, но и давно уже спать легла.

Черт!

Я настойчиво стучу в дверь. Если я приду без еды, недобиток помрет с голоду, съест меня или начнет грызть мебель? Может быть, его заинтересовали пакеты с мусором? Чего только ни сделаешь с голодухи. Хах, определенно, я не могу вернуться с пустыми руками.

Хозяйка открывает через несколько минут и добродушной не выглядит, а в немаленьких руках и вовсе сжимает чугунную сковороду.

– Прошу прощения, – я предусмотрительно отступаю на шаг.

– Вы?..

– Прошу прощения, – повторяю я.

Женщина опускает сковородку:

– Вам плохо? Вы так бледны. Заходите скорее.

Да бросьте, неужели я и правда настолько плохо выгляжу? Наверное, это все освещение.

– Нет-нет, я в порядке. Госпожа Хошши, я понимаю, что вы уже закрыли кухню, но уже везде все закрыто, – вру, ночные рестораны открыты, но делать крюк нет никакого желания.

– Я вчера не поужинала, а сегодня вовсе обошлась двумя пирожками. Госпожа Хошши, спасите меня, пожалуйста, – начинала хорошо, а заканчиваю плаксивым тоном маленькой девочки.

Хозяйка тяжело вздыхает и отступает в сторону:

– Вот бедовая дивчина, дурная голова. Идемте уж, накормлю. В чем только душа держится?

– Госпожа Хошши, ни в коем случае. Я возьму с собой. Мне бы не только ужин, но и завтрак, и в идеале перекус на работу. Я куплю все, что у вас осталось!

Хозяйка медлит, но просьбу принимает, лишь с раздражением отмахивается:

– Хоть разогрейте. Как будто вы это сделаете.

Спасибо!

Хозяйка скрывается в глубине дома. Я остаюсь ожидать у входа.

Разогреть? В пристройке всего пять столов, я предпочитала ужинать в зале, но когда мест не хватало, приносила с собой, и еда остыть, естественно, не успевала. Из холодильного ящика продукты будут холодными... А как греть? С готовкой я не дружу еще больше, чем с уборкой. Недобиток, если он все-таки принц, очень расстроится, если я попробую проверить температуру пальцем? Ха.

Хозяйка приносит мне весьма объемный пакет. Выглядит она при этом крайне недовольной. Понимаю, я ее потревожила.

Забрав пакет, протягиваю деньги

– Здесь в два раза больше, – считает она молниеносно. – Сдачу.

– Не нужно сдачи. Госпожа Хошши, я причинила вам неудобство. Еще раз простите. Желаю вам доброй ночи.

Прекрасно, проблему с едой я решила. Судя по весу пакета, недобитку хватит на пару дней. Сколько едят мужчины? Он же не может быть очень прожорливым, верно?

У госпожи Хошши есть только один недостаток:

– Когда она уже мужа заведет? – госпожа разговаривает сама с собой, но нарочно громко, чтобы я точно слышала. – Дельный мужчина давно бы к порядку призвал.

Пф-ф!

В чем-то я ее понимаю, вчера тоже на недобитка ворчала, а сегодня. При мысли, что он меня ждет, злиться почему-то больше не получается.

Я вхожу в подъезд, поднимаюсь на этаж. С объемным пакетом в руках справиться с замком не сразу получается. Я проворачиваю ключ, отпираю дверь.

По глазам ударяет яркий свет. Видимо, услышав мою возню, недобиток выбрался в прихожую и зажег лампу. Проморгавшись, я встречаюсь с ним взглядом. Недобиток стоит, привалившись к стене, руки сложены. Но самое главное – у него выражение лица, как у сварливой жены, встречающей мужа с попойки.

Глава 8

Эй, мне не рады в моем собственном доме? Что это за встреча? Я принесла еду!

Я вытаскиваю ключ из замочной скважины, переступаю порог, цепляюсь за пакет. Оказывается, мусор так и валяется в коридоре. Логично – моя помощница по хозяйству все еще болеет, да и нельзя ее приглашать, пока недобиток в квартире. Все эти нелепые мысли успевают прокрутиться в голове, пока я лечу носом вперед.

Какой позор. Хуже, чем вчера, потому что теперь мой шмяк видит недобиток.

Невесть как он успевает среагировать, подхватывает и меня, и пакет с продуктами. Я успеваю удивиться, как быстро недобиток оклемался. Получается, терпеть осталось недолго? Мои надежды жестоко разбиваются. Я чувствую волну дрожи, и недобиток снова прижимается к стене. Хм, сила в руках есть, а голова в норму не пришла.

– Спасибо.

– К вашим услугам, леди.

Странно получается, я все еще прижимаюсь к недобитку, а он поддерживает меня.

Он вдруг морщит нос, шумно втягивает воздух, наклоняется ко мне. Мне мерещится, что он сейчас уткнется мне в шею, я застываю, мне хочется вывернуться, избежать прикосновения, но одновременно его близость не вызывает отторжение, даже наоборот, крепкая хватка приятна, приятно, что он защитил от падения и, я уверена, если вдруг у меня подкосятся ноги, он все равно меня удержит.

Недобиток склоняется ниже шеи, я его не интересую. Он утыкается носом в пакет, громко сглатывает.

– Господин Не-Черт, вас не затруднит отнести на кухню?

– Конечно, леди.

Я отдаю пакет, снимаю плащ, перевожу взгляд на ботинки. Я все-таки должна выбросить мусор, но как же это несправедливо. Почему у меня есть зарплата, деньги, но я не могу воспользоваться услугами уборщицы?

Ха, а это идея!

– Господин Не-Черт, можно вас отвлечь на буквально на пару секунд?

– Что случилось, леди?

– Может быть, я приведу уборщицу, а вы, чтобы не столкнуться с ней, на время выйдете? Если сделать это завтра также поздно, то вас никто не увидит.

– Нет, леди.

– Но почему?!

– Леди, у вас на квартире стоит магическая защита?

– Да, но самая простая.

– Уверен, магический поиск мои враги тоже ведут. Даже на шаг выходить опасно.

– Ох... Вам виднее, господин. Спасибо, что разъяснили.

Думаю, он все-таки не принц. Принц бы ограничился приказом, а недобиток ведет себя скорее, как человек, привыкший работать под началом кого-то старшего.

Принц или не принц, уборщицы не будет, а мусор сам себя не вынесет. Не хочу признавать очевидное, но убирать придется мне. Оставлять дальше вообще не вариант. Мало того, что второй раз падаю, так уже реально запах появился. Вчера он только чуть-чуть прибивался, а сегодня уже чувствуется.

Поминая черта и недобика, я собираю то, что успела просыпать, подхватываю четыре мешка, остаются еще три. Может, у меня где-то найдется один большой, чтобы два раза не бегать? Нет, проще сходить дважды, чем искать.

Спускаясь по лестнице, я молюсь про себя:

– Лишь бы никого больше... Только бы не очередной недобиток.

Мусор мне выносить противопоказано.

Глупо, но я останавливаюсь за углом и прислушиваюсь и одновременно задумываюсь. Если я вдруг услышу чей-то стон, неужели я спокойно уйду? А ведь не смогу. Поэтому незачем слушать, надо просто закинуть мешки в контейнер.

Впереди тихо.

Я подхожу к контейнерам, закидываю первый пакет, второй. Мне чудится, или я слышу шорох? Разыгравшееся воображение шалит.

Я спокойно забрасываю оставшиеся пакеты. Шорох повторяется. Я отступаю на шаг:

– Не-ет… Просто нет.

Успокаивает, что для человека шуршание слишком тихое. Возможно, уличный кот? Мой голос срабатывает как приглашение. В темноте, разгоняемой лишь тусклым светом далекого фонаря, трудно рассмотреть детали. Над краем бака появляются три пальца, оканчивающихся загнутыми когтями. Пальцы. у человека таких быть не должно, слишком дистрофичные. Да и когти явно не подпиленные по форме ногти.

Я отступаю еще на один шаг.

Пальцы медленно обхватывают край контейнера, существо вылезает.

– Черт.

Реально – черт. Тощее создание размером с кота. Под серой кожей отчетливо проступают ребра. На лысой голове выступают треугольные уши-лопухи.

– Ум? – черт стегает по контейнеру гибким крысиным хвостом и фыркает, заметно дернув пятачком.

Я смотрю на него, черт смотрит на меня.

Зловредное существо, пакостник. Считается, что взрослый черт притягивает к людям неудачи, но это не больше, чем глупое людское суеверие, хотя бы потому что магия так не работает. С помощью магии можно вылечить, защитить жилье. Иными словами – сделать что-то конкретное. Магия по сути ничем не отличается от лекарства и замка. Магия не способна влиять на судьбу, это уже из области сказочного волшебства, а черт создание не сказочное, а вполне существующее.

Поминать черта суеверные считают плохой приметой – можно накликать.

– Черт, – выдыхаю я.

Мне бы развернуться и уйти, но... Тощий, моргает жалобно. Но самое главное, судя по размеру и легкому пушку на пятачке, передо мной невзрослый черт.

– Ум…

Не знаю, ушла бы я, если бы черт продолжал спокойно сидеть на краю контейнера, но он протягивает мне лапку соломенной тонкости.

Детенок же.

Я делаю шаг вперед и предлагаю ладонь раньше, чем успеваю осознать, что делаю.

Взвизгнув, черт отталкивается от контейнера всеми конечностями и тяжело плюхается мне на руку, проворно вскарабкивается до локтя, цепляясь за одежду, обнимает и смотрит недоверчиво, но в то же время с такой жгучей надеждой, что я отчетливо понимаю, что к недобитку теперь добавится задохлик.

– Тоже есть хочешь?

– Ум?!

Специально чертями я не интересовалась, знаю, что они всеядные, и потому видеть черта голодным удивительно. Они же едят буквально все: очистки, пряжу, кожаные куртки. Может, этот полез в защищенный дом, и его магией приложило? Но обычно черти хорошо чуют угрозу и здания с защитой стараются избегать, именно поэтому в столице они, практически, исчезли.

Чертей не назвать разумными в полном смысле этого слова, они не обладают речью, но могут понимать, что им говоришь. Я как-то читала про эксперимент, маг, предположив, что черти физически не способны издавать звуки, как человек, пытался обучить подопытных языку жестов, но успеха не добился, черти выучили ровно один жест – дай поесть.

Я возвращаюсь в квартиру.

Поднимаясь, предаюсь грустным размышлениям – должна ли я вынести оставшиеся три пакета?

– Сперва мыться, – строго предупреждаю я черта, прежде чем переступить порог квартиры.

Выражение глаз вполне осознанное, но понимания я во взгляде не вижу. Похоже, черт не понял, что я от него хочу.

Пакеты ждут меня, и то, что вечером мусор не выбрасывают, глупое суеверие. Мысленно ругнувшись, я малодушно оставляю их до утра, самые «ароматные» я выбросила, а в этих сложен безвредный хлам вроде пустой баночки из-под шампуня, ваток и прочей ерунды.

Черт принюхивается, но спрыгнуть на пол не пытается, а когда я предупреждающе придерживаю его со спины, и вовсе крепче сжимает мою руку, всем своим видом показывая, что он послушная паинька.

Разувшись, я прохожу прямиком в ванную.

– Леди, все в порядке? – окликает меня недобиок.

– Да.

Черта он не заметил.

В ванной затыкаю слив в раковине пробкой, пускаю теплую воду, добавляю мыло. Я пользуюсь хорошей косметикой, мыло без капли искусственных примесей, навредить не должно, даже если черт в процессе мытья его съест.

Не знаю, понимает ли черт, что я задумала, смотрит, как мне кажется, с недоумением и любопытством.

Я подхватываю его под свободной рукой, и черт послушно отцепляется, позволяет взять себя двумя руками и безвольно повисает.

– Грязи и беспорядка я в своем доме не потерплю.

Учитывая, что в прихожей все еще стоят мешки с мусором, звучит странно, но противоречия я не вижу. Квартира у меня в порядке, просто требует влажной уборки, и мусор нигде не валялся. Все, что идет на выброс, я сразу складываю в пакеты, а пакеты выстраиваю у порога один к одному.

Я по шею опускаю черта в воду, крепко держу, да и лапами он достает до дна.

Черт вытаращивается на меня со смесью ужаса и обиды. Миг, он дергается, вырывается, от неожиданности и боязни навредить я легко выпускаю его. И черт с диким визгом взвивается под потолок, а с меня стекает плеснувшая вода и густая пена.

– Леди?

В ванную врывается Не-Черт. Прилепившегося под потолок задохлика он не видит, зато видит мокрую меня.

Черт, почему я краснею, как девочка?!

Недобиток моргает. Картина более, чем странная, в одиночку так облиться, как я, суметь надо. Наверное, в его глазах, я сейчас похожа на мокрую курицу.

– Я в порядке, – я вдруг смущаюсь, не знаю, какие слова подобрать, чтобы объяснить, кого еще я приволокла в квартиру. Это мой дом, почему я должна стесняться.

Заминка нам дорого обходится.

Черт, уперевшийся в стены лапами, не дает мне времени указать на него, прыгает вниз, точно на плечо недобитка, отталкивается и через открытую дверь вырывается в коридор, а недобиток, не ожидавший такого подвоха, по инерции валится на меня.

Парень успевает выставить руку и удержаться за стену, но все равно прижимается ко мне всем телом, его одежда моментально намокает, и между нами остается лишь тонкая мокрая ткань и клочья пены.

Кран так и не закрыт, именно в этот момент, вода в раковине переливается через край.

– Леди?

Он отстраняется, оттягивает край своей рубашки.

Со стороны кухни раздается грохот.

– Сожрет, – с ужасом выдыхаю я.

Черт, наш ужин!

Недобиток бросается в кухню первым. Я пытаюсь не отстать, но все же трачу драгоценные секунды, чтобы закрыть кран – только соседей затопить не хватало.

На кухне недобиток стоит перед столом, а черт, собравшись в компактный серый комочек, сидит на шкафу и нервно постукивает хвостом. Прощай, кухня. Они же мне сейчас все разнесут. Притаскивать черта было очень и очень плохой идеей.

Недобиток медленно делает шаг вперед, черт, готовясь сигануть нам на головы, подбирается.

– Леди, пожалуйста, немедленно проверьте защиту квартиры. Если черт смог проникнуть...

Кто-то не сложил два и два? Я киваю, хотя стоящий ко мне спиной недобиток видеть жест не может.

– Да, я проверю, но думаю, что с защитой все в порядке. Это я черта принесла.

Недобиток замирает, молчание длится несколько секунд, и тишину нарушает хрупнувший под его ногой осколок. Глиняные черепки разбитых чашек укрывают пол колким ковром, недобиток не стал утруждать себя подметанием, и я не могу сказать, что я его осуждаю. Видимо, он ждал меня, как я ждала уборщицу.

Похоже, мои слова впечатлили недобитка настолько, что он забывает про готовящегося к прыжку черта и разворачивается ко мне. Черт же, воодушевленный шансом, прыгает сперва на стол за пакетом с нашим ужином, до которого он не успел добраться, хватает. Но пакет для детенка оказывается неподъемным. Наверное, поэтому он на шкаф его не затянул. Отчаянно пискнув, черт пытается схватить хоть что-нибудь.

Недобиток, не оборачиваясь, ухватывает его за хвост. Черт пищит, скребет ногтями столешницу.

Вот что с ним делать?

– Тише, – я подхожу ближе и протягиваю ладонь.

Я отмечаю, что парень держит черта крепко, но не сдавливает слишком уж сильно.

– Ум, – чертик дергает задней лапкой, горестно вздыхает.

– Я могу вернуть тебя на улицу, – спокойно объясняю я.

Черт прижимает уши к голове и шипит. Ага, понял и не рад, обратно в помойку ему не хочется.

– Леди, вы рассчитываете ему что-то объяснить?

Я не отвлекаюсь на скепсис недобитка.

– Я могу оставить тебя дома. Здесь.

– Уа?

Черт в ответ на мои слова изворачивается и шлепает недобитка по руке с явным намерением освободиться от захвата.

– Нет, – предотвратить шлепок я не успеваю, но за лапу запоздало хватаю, за запястье. – Это мой дом, моя территория, и здесь мои правила. Хочешь остаться – соблюдай их. Безобразничать нельзя. Хватать без разрешения нельзя.

Чертик шмыгает носом и изображает вселенскую обиду.

Я непреклонна. То, что детенок запал мне в сердце, не означает, что я позволю сесть себе на шею. И уж точно я не позволю громить квартиру.

– У-у-у, – дуется он.

– То есть улица, – делаю вывод я. – Господин, вы нас не проводите?

– Разумеется. Как вам только в голову пришло принести черта, леди.

Он поверил, что я выброшу детенка?

И с какой стати он меня еще и укоряет? Много о себе возомнил, даже если ты принц.

– Но он же такой милашка, – я протягиваю руку и делаю то, что мне уже давно хотелось, я щекочу пальцами за треугольным ухом.

Чертик восторженно зажмуривается и издает практически кошачье мурлыканье, и, когда осознание его настигает, широко распахивает глаза. Не знаю, кто из них мои заявлением сражен больше, черт или Не-Черт. Все же не каждый назовет лысое серокожее существо с поросячьим пятачком и крысиным хвостом милым.

Ум.

Уж не знаю, что черта подкупило, но он протягивает мне лапку и прикидывается безвольной тряпочкой, позволяет себя взять.

– Перед едой, – на слове «еда» чертик вскидывается и разевает рот, – руки мой.

– У-у-у, – он по-прежнему возмущается, но уже тихо.

В ванную мы возвращаемся втроем: черт на мне верхом, и недобиток у него на хвосте.

– Сначала мыться, потом есть, – напоминаю я, мысленно готовясь к новому взбрыку. Черт, спокойно сидевший на руках, при виде ждущей его в раковине мыльной воды предпринимает попытку взобраться мне на голову.

Перехватив черта, я опускаю его в воду. Очень помогает, что недобиток по-прежнему держит его за хвост, именно это и спасает мои волосы, потому что попытку бегства черт все-таки предпринимает. И, наверное, не от зловредности, а просто от страха. Несмотря на то, что я держу и не позволяю погрузиться с головой, чертенок пытается крутиться и молотит лапами по воде.

Я зачерпываю остатки пены и шлепаю ему на макушку.

– Уа?

– Видишь, ничего страшного, – успокаиваю я.

Чертенок перестает молотить по воде беспорядочно, очередной удар он наносит с явным выражением любопытства на мордочке. Еще удар.

Я медленно отпускаю его, готовая в любой момент подхватить, но чертенок не проявляет ни малейшего беспокойства.

– Полагаю, дальше вы сами справитесь, леди.

– Да, спасибо.

Недобиток выходит. Я бросаю взгляд в зеркало и успеваю заметить, что последний шаг, прежде чем недобиток скрывается за стеной, выходит у него нетвердым. Ему нехорошо? Я торопливо заканчиваю купание, выдергиваю из слива пробку и смываю с чертика мыло струей из крана, а затем закутываю в полотенце и возвращаюсь на кухню.

Я все это время чутко прислушивалась – вдруг недобиток упадет? Меня слегка беспокоит, что после ментального удара парень не получил лечения. Я в этом ему помочь не могу, увы, разве что принести из аптеки травяные сборы...

Недобиток устроился за столом, закинув ногу на ногу, руки скрещены и весь он снова излучает крайнее неодобрение.

На столе пакет, заметно, что в нем рылись, и делал это явно не чертенок.

– Что-то не так?

Леди, разве вы не сказали утром, что принесете мне сменную одежду.

Упс, забыла.

Знал бы он, что я про ужин чудом вспомнила.

– Разве я говорила, что принесу сегодня? – озадачиваюсь я.

Недобиток вскидывается и зло прищуривается. Я осознаю, фраза, в которую я вкладывала самый безобидный смысл, прозвучала издевкой. Оправдаться? Извиниться? Недобиток опережает.

– Поскольку моя рубашка испорчена, я не могу продолжать носить ее.

А вот это вполне в духе принца.

Я пожимаю плечами, из воздуха я ему одежду не достану, но могу предложить одну из своих блузок. Хотя вряд ли она на него налезет...