Текст книги "Восхождение Мира на Эверест"
Автор книги: Мстислав Горбенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Потом был прощальный вечер в ресторане гостиницы «Спорт». Владимир Николаевич Шатаев не пришел… Было немного грустно от того, что все уже позади и уходит в историю, было немного горько, что Эверест все же не сплотил нашу команду. Под монотонный стук колес поезда Москва-Одесса мысли опять возвращались к Эвересту.
68. У нас часто сидят сложа руки, а в Китае – сложа ноги
Было так, что экспедиция готовилась применить кислород (это оговаривалось совместным протоколом трех сторон) с 7800 метров, с ЛЗ. Однако большинство советских и китайских, а также двое американских альпинистов сделали заброски в район Л6, что на высоте 8300, без применения кислорода, и почти весь спортивный состав в течение полутора месяцев изнурительной работы (по-моему, самого тяжелого и основного периода экспедиции) затаскивал палатки, продукты, баллоны, веревки, примуса и прочее в высотные лагеря Л4 (7050), Л5 (7800) и Лб (3300) без кислорода.
69, 70. Самой красивой частью китайских зданий являются крыши
Значит, такая сложная задача, как восхождение на Эверест, в принципе может быть выполнена, не применяя кислорода, – следовательно, можно говорить не только об отдельном бескислородном восхождении, но о бескислородных экспедициях.
Я предполагал и ранее, а теперь, после экспедиции, просто убежден, что бескислородное восхождение – это подъем без кислородных баллонов на всем пути и, естественно, отсутствие их в каждом высотном промежуточном лагере. Кислородные баллоны должны быть в каждой экспедиции, но только у врача в базовом лагере (например, у нас в ЛЗ на 6400) на случай заболевания участников и экстренной помощи.
Ведь понятно и неспециалисту, что бескислородное восхождение – это не только восхождение без подпитки дополнительным кислородом из баллона, который в рюкзаке за твоей спиной, но главное – без возможности принять его в любой момент, то есть надо преодолеть психологический барьер: я вышел из базового лагеря и поднимаюсь один на один с горой. Да, это очень опасно, но в том-то и мастерство альпиниста; не переступить грань риска.
Я отказался от этого эксперимента не потому, что плохо чувствовал себя на 8300 (для сна и отдыха на этой высоте кислород мне не понадобился), а потому, что рисковать не имел права ни одним шансом из ста. Моим успешным восхождением решалась судьба моего двухлетнего сына Рустема, которому надо было сделать в США сложнейшую операцию на сердце. Как бы американцы хорошо ни относились ко мне, им, чтобы найти спонсора и госпиталь, нужна была реклама. Остальные причины были второстепенными. Я не считал нашу экспедицию бескислородной, просить разрешение на восхождение без кислорода из Л6 после инцидента с первой связкой не хотелось (Андрею в этом Шатаев отказал, но за него поручился его тренер Ильинский). Конечно, потом, сразу после спуска, думалось: а может, надо было рискнуть? Но сейчас я уверен, что сделал правильный выбор.
Поезд медленно накатил на одесский перрон, на котором было много встречающих. Наших почему-то не видно… Но вот в купе заскочил Володя Мамчич – и началось! На выходе нас окружила большая группа альпинистов: Виктор Яковлевич Лившиц, Вадим Свириденко, Василий Пащенко, Володя Альперин и многие, многие другие.
– Слава, поздравляем, ты просто молодчина, это грандиозно!
Море цветов и улыбок, искренних поздравлений. – Куда едем? – Конечно, в клуб, сегодня же среда!
Вывеска клуба была заклеена плакатом «Альпинистский клуб „Эверест“ имени Мстислава Горбенко», на других плакатах тоже поздравления, составленные с хорошим одесским юмором.
В клубе было полно народу. Много хорошего было сказано в мой адрес. Я поблагодарил всех за такой горячий прием и сказал:
– Мне просто здорово повезло, что на окончание моей спортивной карьеры пришелся такой пик. Но где бы я был без вас, без тех, кто передал мне свой альпинистский и жизненный опыт, прошел со мной десятки сложных маршрутов!
Далеко за полночь мы продлили этот прекрасный вечер-встречу у нас дома. Не спеша шел разговор о Гималаях, об удивительной стране Тибет.
Среди своих друзей я вырос как альпинист и человек, вместе с ними штурмовал ледовые и скальные стены – высочайшие вершины нашей страны. Многие из них уже не ходят в горы, но дружба связала нас на всю жизнь – ив радостях, и в трудные моменты. Разве этого мало, чтобы ответить на извечный вопрос: «И зачем вы ходите в горы?!»
71. Открытие Игр доброй воли
ГЛАВА VII. На играх доброй воли
До последнего момента не было ясно, поедет ли советская делегация в Сиэтл на Игры доброй воли, куда нас пригласил Боб Уолш для участия в церемонии открытия Игр. Напомню, что «Восхождение Мира на Эверест» было проведено в рамках этого грандиозного спортивного праздника, по своим масштабам сравнимого с Олимпийскими играми. Как всегда, были трудности с валютой, но благодаря усилиям Шатаева был найден компромиссный вариант: мы за свой счет долетаем до Вашингтона, а далее все расходы берет на себя американская сторона. Состав делегации был сокращен до минимума: Шатаев, Ильинский, Катя и я. По личному приглашению Джима к нам присоединился Ахмет Ахматов, который принимал экспедицию на Кавказе.
Со мной летели мой младший сын Рустем и Лиля. Прошел год после обещания моих американских друзей помочь сделать операцию на сердце Русику. Даже сейчас, когда все уже позади, мне тяжело вспоминать, что пришлось пережить нам с Лилей и нашему мальчику. Но все по порядку.
У нас уже был первенец – сын Андрей, и мы серьезно готовились к рождению второго малыша, рассчитывая, конечно, что если Бог есть, это будет девочка. И вот 25 сентября 1987 г. долгожданная девочка родилась, но не одна, а с братом. Двойняшки! Лиля говорила: «Я самая счастливая женщина в мире!» И все было хорошо первые дни, а то, что у малыша не такое розовое личико, как у сестры-близняшки, поначалу не встревожило – все-таки двойные роды, возможно, небольшое удушье, это пройдет. Но не проходило… Лиле с Русиком (мы назвали их Рустем и Фатима) пришлось прямо из роддома перейти в больницу. И там выяснилось, что у крошечного малыша редкая, даже редчайшая болезнь – тетрада Фалло, и болезнь смертельно опасная. Русик родился с четырьмя пороками сердца…
Врачи откровенно говорили, что рассчитывать нам не на что, а что касается операции, то делать ее в Одессе некому, да и нечем. Говорят, в Москве можно, так то в Москве… Но Лиля не сдавалась. И Русик помогал ей, цепко держался за жизнь, сам пытался сосать, хотя врачи не разрешали.
72. Боб Уолт с супругой вручают памятные значки-сувениры Игр доброй воли гостям из СССР.
Слева – Ахмет Ахматов, справа – Екатерина Иванова
И мы решили – надо бороться. Узнали, что такие операции делают в Москве, в кардиологическом центре им. Бакулева, с трудом через добрых знакомых достали направление в облздраве и отправились в Москву.
Там нас принял прекрасный врач, с – золотыми руками прирожденного хирурга – Владимир Владимирович Алекси-Месхишвили. И вот 29 октября, через месяц после рождения, Русик пережил свою первую операцию. Она длилась два часа. Хирургу удалось устранить основной, самый страшный порок, который не давал крови свободного доступа в легкие. Сразу ушла пугающая синева, устранена была непосредственная угроза смерти – этот дамоклов меч, под которым мы жили все время. Но три порока остались… Владимир Владимирович мог бы сделать все, что необходимо, сразу, исправить все пороки маленького сердца, его ювелирная техника, золотые руки справились бы со страшной болезнью за одну операцию. Но, увы, у нас нет инструментов, нет аппаратуры, чтобы сделать такую тонкую работу новорожденному малышу. На нашей аппаратуре такая операция возможна только в 6 лет, когда ребенок весит не менее 20 килограммов.
73. На открытии Игр: Джим Уиттакер и его жена Диана Роберте с сыновьями Лифом и Джосом, и советская «команда» – В.И. Шатаев, мы с Лилей и двухлетний Рустем
Мы очень тепло простились в врачом и уехали обратно в Одессу – ожидать до 6 лет… Русик вел себя молодцом, развивался нормально, пошел в садик вместе с сестрой, бегал, шалил – как все дети. Но от каждого усилия быстро уставал, стал сам себя ограничивать – казалось, ждет вместе с нами. Ох, не просто это было – ждать. Это значило: бояться болезни – а вдруг осложнение, бояться слишком подвижных игр – а вдруг удушье, бояться любых случайностей, бояться, бояться … Но выбора не было. И даже для 6-летних детей в такой операции, сделанной в Советском Союзе, риск был 50 %. Мы знали, что за границей такие операции делают с положительным исходом в 90–95 % случаев, но где взять такие огромные деньги? Ведем переписку с различными зарубежными госпиталями. Да, такие операции у них делают, но не бесплатно, нужно искать спонсора; и отовсюду отвечают: «Ждите»… Ждем.
74. Кто смотрел открытие Игр со стадиона, а кто – с яхт на озере Вашингтон
И вот экспедиция, знакомство с американцами, луч надежды – а вдруг удастся что-то сделать. Новые друзья обещали помочь, напечатать в газетах сообщение о том, что советскому мальчику, сыну участника «Восхождения Мира на Эверест», нужна операция на сердце. Известий из Америки ждем с нетерпением, но их пока нет.
И вот вскоре после моего возвращения с Эвереста в Одессу, в день моего рождения, пришло долгожданное приглашение – подарок судьбы:
«27 июня 1990 г.
Мстиславу Горбенко
Дорогой Мстислав! Хорошие новости! Мы нашли организацию, которая позаботится об операции на сердце для твоего сына. Она называется „Лечение детей“ и находится в Спокане, городе в 300 милях от Сиэтла, на востоке штата Вашингтон. Организация „Лечение детей“ имеет дело со специалистами и медицинскими учреждениями, которые предоставляют свои услуги для оказания помощи детям всего мира. Они ознакомились с историей болезни и данными Рустема и приняли решение направить его на операцию в госпиталь Диконесс в Спокане. Вероятно, оперировать будет д-р Джек Леонард, детский хирург; консультант – д-р Ив Аллен, детский кардиолог. Госпиталь отличный и оба врача считаются из лучших в стране – тебе бы очень повезло, если бы они оперировали Рустема. Организация „Лечение детей“ возьмет на себя все расходы на операцию и лечение и оплатит авиабилеты Рустема из СССР в Спокан и обратно. Они не оплачивают авиабилетов и расходов на проживание тебе или твоей жене. Но „Восхождение Мира“ соберет деньги для оплаты расходов, связанных с сопровождением сына в Спокан. В связи с тем, что организация „Лечение детей“ не может оплачивать расходы родителей, она обычно помещает ребенка в местную семью, которая по договору с государством заботится о ребенке в послеоперационный период. Послеоперационный период при такой операции, в которой нуждается Рустем, составляет обычно от 3 до 4 месяцев. Сможешь ли ты или твоя жена остаться в Спокане с Рустемом на 3–4 месяца, если „Восхождение мира“ оплатит авиабилет одному из вас и если ми сможем найти семью (или несколько семей), желающих предоставить вам питание и проживание на послеоперационный период? Если вы не сможете остаться так долго, мы попросим организацию „Лечение детей“ найти семью, которая будет заботиться о Рустеме в период его выздоровления. После полного его выздоровления они бы отправили его обратно в СССР.»
«Думаем, что в Спокане найдутся альпинисты, которые охотно предоставят тебе комнату в своем доме и питание для тебя и твоей семьи.
Не будете ли вы возражать по поводу газетных публикаций или освещения другими средствами массовой информации жизни вашей семьи? Мы хотели бы оказать помощь организации, взявшей на себя операцию Рустема, в получении большей известности. Именно из газетной публикации в Сиэтле организация „Лечение детей“ узнала о тебе и твоем сыне и согласилась предоставить помощь. Если ты не против рекламы, пожалуйста, сообщи нам некоторые данные о твоей семье. Пожалуйста, сделай все возможное, чтобы как можно быстрее подготовиться к поездке. Рустем скоро будет на пути к доброму здоровью – и, может быть, даже на пути к высоким горным вершинам, как его замечательный отец! Привет и наилучшие пожелания,
Диана Роберте и Джим Уиттакер».
Я перечитывал в который раз эти простые душевные слова и каждый раз не мог сдержать волнения.
Тотчас я бросился в ОВИР оформлять выездные документы. Какой контраст – «Вы получите выездную визу через месяц»! На следующий день, забрав все документы, я вылетел в Москву. Оставалась одна надежда – срочно оформить визы через Госкомспорт СССР. Как всегда, помог Шатаев. Он отвел меня к зампреду А.А. Козловскому, и тот решил проблему одним росчерком пера – «Международному отделу оформить паспорт и визы Горбенко Л.Г. с сыном». Мне подумалось тогда, что все же мир не без добрых людей.
19 июля 1990 г. мы, то есть приглашенные на Игры альпинисты и Лиля с Русиком, приземлились в аэропорту Кеннеди в Вашингтоне. Здесь была пересадка на Сиэтл. Нас встретил журналист «US Today» Бен Браун, друг Джима, и помог совершить пересадку, вручив авиабилеты. В ресторане, куда Бен пригласил нас скоротать время до посадки, произошел курьезный случай. Мы по своей традиционной привычке, будучи в гостях, отказываемся от угощения, считая хорошим тоном садиться за стол после второго или даже третьего приглашения. Так и в этот раз, когда Бен спросил, что мы будем есть, мы все дружно отказались – и нам был предложен чай. Бен с явным аппетитом жевал огромный стейк. Мы же с опозданием поняли наш промах. Ахмет не выдержал и тихо сказал: «На Кавказе я еще такого не видел!»
75. Перед операцией
76. В палате интенсивной терапии
Перелет через все Штаты с востока на запад, вдогонку за солнцем, прошел как-то быстро и незаметно. Это был очень длинный день: утром мы вылетели из Москвы и вечером того же дня были в Сиэтле. Джим, Уоррен, Даян, Лаверн, Скотт Фишер и многие друзья по экспедиции встречали нас в аэропорту. Джим подарил забавного желтого цыпленка Русику, который перенес самый долгий в своей жизни перелет и был сильно удивлен, почему такое количество незнакомых и улыбчивых людей встречают его в Америке.
Всех гостей разобрали по домам. Скотт забрал нас в большой дом своих друзей-альпинистов Питера и Марты.
Операция Рустема в госпитале г. Споцана была назначена на первую неделю августа. Мы были окружены теплом и вниманием наших новых друзей.
Сиэтл каждый день жил Играми доброй воли. Сотни тысяч людей посетили великолепный стадион, весь мир смотрел трансляцию Игр по телевидению. Мы дважды участвовали в официальной программе. Первый раз, вместе с известными спортсменами и политическими деятелями (Рональдом Рейганом, доктором Хаммером), мы были на церемонии открытия Игр, второй раз – на закрытии. На банкете, данном в честь восходителей на Эверест, каждого из нас приветствовал Тед Тернер. Боб Уолш вручил каждому из нас золотые значки Игр доброй воли. Джейн фонда произнесла тост за Катю Иванову – первую русскую женщину, покорившую Эверест.
78. Через две недели, после операции, Рустем в гостях у Джима Уиттакера
Участники восхождения – Эд, Роберт, Марк и мы – провели пресс-конференцию. Кроме того, мы выступили перед общественностью города Сиэтла и, конечно, у нас была встреча со спонсорами экспедиции. Апогеем нашего пребывания на Играх стало массовое восхождение на вершину Рейнир для всех желающих под руководством покорителей Эвереста. Каждый из нас вел за собой от шести до восьми новоиспеченных альпинистов, и многие из них впервые достигли одной из высочайших вершин своей страны. Их радость была сравнима с нашими чувствами при достижении вершины Эвереста.
Два незабываемых дня мы прожили в большом, как сам хозяин, доме Джима, расположенном в лесу на берегу океана близ маленького городка Таунсенд. Джим с удовольствием рассказывал, как сам со своими друзьями строил этот дом из леса, который стеной окружает его владения. Тихими вечерами были просмотрены сотни слайдов о восхождении, черновой вариант фильма, премьера которого должна была быть одновременно по американскому и советскому телевидению. И все это было освещено для нас с Лилей и тревожным, и одновременно радостным ожиданием – даст Бог, наш Русик скоро будет здоров!
1 августа Скотт и Джейн сопроводили нас в Спокан, тихий и уютный город в штате Вашингтон. Здесь нас встретил известный американский альпинист Крис Копчински – восходитель на Эверест 1981 года, его супруга Шерон, представители благотворительной организации «Лечение детей», пресса и телевидение.
Мы поселились в необычном по архитектуре доме Криса и Шерон. Сам Крис – архитектор, и он спроектировал свой дом так, что одну из стен дома заменила отвесная гранитная скала. Здесь я понял, что альпинистское братство, силу которого я почувствовал еще дома, на своей земле, когда на мой призыв откликнулись москвичи – Вячеслав Опищенко, Владимир Леменев, Анатолий Бычков, Владимир Шатаев, хирург Владимир Алекси-Месхишвили, одесситы – Валентин Симоненко, Борис Британов, Вадим Свириденко, Александр Власенко, Виталий Томчик, Владимир Лебеденке и многие другие, не имеет границ.
Первая встреча с доктором Алленом была успешной. Рустема обследовали, и был назначен день операции – 13 августа, понедельник. (Моя жена, человек очень решительный и одновременно очень суеверный, все же подошла к переводчику и попросила, если только можно, перенести дату операции на более счастливое число. И оказалось – можно. Никто не стал возмущаться, а просто перенесли операцию на другой день, чтобы лишний раз не травмировать мать, и так измученную ожиданием – хороший пример для наших врачей!)
У меня истекал срок визы, и я был обязан вернуться в Союз. При прощании Крис поразил нас известием, что он тоже летит в Россию с целью восхождения на Эльбрус. Я, конечно, пообещал помочь ему в этом путешествии.
В Сиэтле был дан прощальный вечер в гостеприимном доме Джорджа Джонсона, и через два дня мы были уже в Москве, У меня было такое чувство, что я вернулся из путешествия во времени, лет эдак на пятьдесят вперед.
Обещание надо выполнять, и я вылетел на Кавказ, чтобы добраться к Эльбрусу. Эльбрус – громадная гора с площадью оледенения около 140 кв. км, и где-то здесь, на этой огромной территории, мне надо найти Криса. И мы с ним встретились – на траверсе двуглавой вершины, на высоте 5 тысяч метров! Это случилось 9 августа 1990 года. В этот же день, как я узнал чуть позже, после телефонного разговора с Лилей, была успешно проведена операция на сердце моему сыну Рустему.
Операция длилась 6 часов. Перед операцией врачи предупредили Лилю: «Мы сделаем все возможное, но риск – 5 процентов. Будьте готовы ко всему». И Лиля ждала, стараясь не думать об этих проклятых пяти процентах – она очень верила в успешный исход операции, Лиля и сейчас убеждена, что уверенность в успехе – это очень важно и что такая твердая вера – и ее, и моя, и наших друзей – охраняла Рустема, помогала ему выжить и победить. Врачи щадили мать и поддерживали ее веру, каждый час из операционной выходила сестра и говорила главные слова: «Все идет хорошо». Наконец, операция завершилась, и Лиле сразу показали сына, порозовевшего, с теплыми пальчиками, оживающего на глазах.
79. Два восходителя на Эверест встретились на Эльбрусе (слева Крис Копчински)
Послеоперационный уход – один из главных и самых дорогостоящих этапов лечения в американской больнице, но это именно то, что можно назвать словом «уход». Кроме того, что необходимо было делать с медицинской точки зрения, врачи и сестры не забывали, что их пациент – маленький двухлетний мальчик. Например, такая характерная и очень трогательная деталь – рядом с Рустемом в кроватке лежал игрушечный медвежонок с такими же зондами, трубочками в носу, перевязанными лапками. И повязки, и зонды им снимали одновременно – Русику и медвежонку. И вышел из больницы выздоровевший Русик, держа в руках «выздоровевшего» медвежонка.
Интерес и внимание американцев к моему сыну просто поражали. Узнавшие из газет про мальчика из Одессы люди писали ему в больницу открытки, письма, присылали подарки. Пришло письмо от женщины из Одессы – есть такой городок в штате Вашингтон. Прислали даже приглашение на свадьбу от приятелей наших гостеприимных хозяев – Криса и Шерон, торжественно подписанное по-русски «Гражданину и гражданке Горбенко».
Телевидение постоянно, как обычно говорят дикторы, «освещало пребывание» Лили и Рустема в Спокане. Три местных телевизионных канала снимали их, начиная с посадки самолета на городском аэродроме, где взяли первое интервью. Из операционной велась прямая трансляция.
Корреспонденты местной газеты все 6 часов были вместе с Лилей во время операции, в газете появилась информация о состоянии ребенка, а потом, уже после их отъезда в Одессу, большая статья, посвященная выздоровлению Русика.
Мы очень признательны за внимание и заботу о нашем сыне всем – и дорогим друзьям Крису и Шерон, и незнакомым добрым людям, присылавшим письма и игрушки, и тележурналистам, и корреспондентам, бесконечно благодарны хирургам из «Deaconness Medical Center» в Спокане и, конечно, организации «Лечение для детей» (Heal the Children), в прямом смысле слова подарившей жизнь и здоровье нашему ребенку.
Но главная наша благодарность – Джиму Уиттакеру и его жене Даян, которые так помогли нам в нашей беде.
«Дорогие Диана и Джим!
С радостью сообщаю, что Рустем и Лиля благополучно прибыли в Одессу. Рустем чувствует себя хорошо. У меня нет слов выразить свою признательность за внимание и помощь, которыми Вы окружили мою семью. Сейчас я самый счастливый отец на земле. Прекрасная ваша идея – „Восхождение Мира на Эверест“ – принесла не только грандиозный спортивный успех, укрепила стремление наших народов к миру, показала пример борьбы за чистоту гор, но и дала возможность спасти жизнь моему сыну. В этом я вижу символ того, что как бы велики ни были ваши идеи и свершения, они не заслонили для вас главного – внимания к человеку.
Лиля и дети присоединяются к моим словам благодарности. Всегда рады будем принять вас в нашем доме.
С уважением, Мстислав Горбенко.12.09.90 г. Одесса»
