Текст книги "Так угодно судьбе"

Автор книги: Моул Элизабет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

5

– Кажется, приехали, – всматриваясь в освещенный фонарями проезд, сказал Доминик.

По радио пел Крис Ри свое волшебное «Голубое кафе», на улице не было ни души. Доминик, ставший за этот вечер для Нэш таким близким и желанным, выключил мотор и сидел, пристально глядя на нее. Все казалось настолько прекрасным, что Нэш начала сомневаться в реальности происходящего.

Может, я сплю? Может, мне снится, что рядом со мной мужчина моей мечты, что он влюблен в меня? У Нэш от счастья кружилась голова, и совсем не хотелось выходить из машины, чтобы ненароком не спугнуть Синюю птицу…

– Ну, пойдем? – вдруг услышала она негромкий голос Доминика, в котором, однако, звучал смешок. – Я провожу тебя… до квартиры. Не возражаешь?

Что со мной? Я смущаюсь, как школьница… Я же прекрасно понимаю, что, дойдя до порога моей квартиры, Доминик не остановится. Боже, я и не хочу, чтобы он останавливался! Я не хочу, чтобы эта ночь кончалась! У Нэш в висках стучала кровь. Хотя она призналась себе в том, что их с Домиником желания и планы на ближайшее время совпадают, все же не могла справиться с напряжением, сковывающем ее движения.

Когда они наконец вышли из машины и молча двинулись к подъезду, неожиданно дорогу им перебежал маленький серый пудель и скрылся в темноте. Нэш замерла, сцепившись в рукав Доминика.

– Неужели ты веришь в приметы? – искренне удивился он, обняв испуганную женщину за плечи. – Послушай, это была не кошка, а пудель. Обыкновенный пудель, правда, очень маленький. И кажется, совсем не черный!

– Это пудель старухи Хаммер, – очень тихо произнесла Нэш и шагнула в подъезд.

– Ты что! – рассмеялся Доминик, следуя за ней. – Откуда здесь, в центре города, взяться пуделю Хаммеров? Успокойся, детка! Или ты полагаешь, что он самостоятельно проделал весь путь от коттеджа, чтобы сейчас броситься тебе под ноги? А может, это старушка послала его передать тебе привет от цветочков?

Но Нэш была уверена, что это та самая собака. Каким образом она попала сюда – вопрос из области мистики. Дело было в том, что Нэш отчетливо разглядела блестящий металлический ошейник, точно такой, который был на пуделе старушенции.

Романтический настрой развеялся, как туман. Доминик не переставая острил, но Нэш оставалась безучастной к его шуткам. Она машинально открыла дверь квартиры, не глядя на своего спутника, прошла в гостиную, попутно зажгла на столе лампу и встала в задумчивости у окна. Доминик тихонько подошел к ней сзади и обнял за талию. Нэш вздрогнула.

– Не пугайся, это всего лишь я, а не старуха Хаммер. – Он опять хотел рассмеяться, но осекся, увидев побледневшее лицо Нэш.

– Доминик, – сказала она, глядя в его глаза. – Я верю в знаки судьбы… Не смейся, пожалуйста, я говорю серьезно.

Нэш попыталась высвободиться из его объятий, но он лишь крепче прижал ее к себе. Тогда, уткнувшись в его плечо, она продолжала:

– Когда я начинала осваивать мой бизнес, когда наш магазинчик только открылся… дела не сразу пошли на лад. Вначале все валилось из рук, покупателей не было, заказчики о нас ничего не слышали. И вот в один прекрасный день в магазине появилась… она.

– Кто – она? – мягко и снисходительно поинтересовался Доминик, словно бы разговаривал с маленькой девочкой-фантазеркой и, подчиняясь ее капризам, принимал правила детской игры.

– Как – кто? Конечно, старуха Хаммер с пуделем! – Нэш недовольно посмотрела на Доминика, поражаясь его непонятливости.

– Детка, боюсь, я тебя разочарую… Видишь ли, Хаммеры уже лет пять безвылазно живут в своем коттедже. Правда, к ним иногда приезжают внуки, вывозят их куда-нибудь на побережье, но никак не в бизнес-центр. У стариков даже нет машины! Как, по-твоему, немощная бабушка, да еще с пуделем в руках, могла приехать в твой магазин, купить цветы и с ними вернуться домой?

Доминик снова взглянул на Нэш, как на неразумное дитя. Она молчала, не зная, что теперь и думать.

– Мне известно обо всех их передвижениях, которые, к счастью, происходят весьма редко, – продолжал он. – Потому что в этих случаях они обычно обращаются ко мне. За последние два месяца у них не возникало желания прокатиться куда-либо… Так что, извини, но твоя версия абсурдна.

– Но я же очень хорошо запомнила старушку! – В отчаянии Нэш порывисто высвободилась из рук своего кавалера, отошла от него и опустилась на диван. – Ее странный наряд, зонтик, очки, цепочка от часов… Я узнала ее сегодня утром, когда мы смотрели в окно твоего дома! И знаешь, что самое удивительное? После того как старушка Хаммер… Ну хорошо, после того как та старушка ушла, в магазин посыпались заказы, от покупателей не стало отбоя… Что же это, если не знак свыше?

Нэш вскинула голову, ожидая реакции Доминика. Ей казалось, что теперь-то ему нечего возразить, – она выиграла. Но Доминик, не желая признавать поражения, с невозмутимым видом произнес:

– В таком случае, тебе не из-за чего переживать. Если появление старушки оказалась для тебя добрым знаком, то и пуделя не стоит пугаться. Значит, то, что произойдет дальше, предначертано судьбой.

– Что ты имеешь в виду? – Нэш удивленно смотрела, как Доминик, ослабив узел галстука, медленно направлялся к дивану, на котором она сидит.

– Да хотя бы вот это, – шепотом произнес он, опускаясь перед ней на колени и гася настольную лампу.

В темноте Нэш почувствовала, как сильные, нежные руки скользят по плечам и как тяжелое, мускулистое тело, обдавая теплом, смешанным с дурманящим запахом одеколона, прижимает ее к дивану.

Обхватив Доминика за шею, Нэш на ощупь нашла в его волосах резинку и сдернула. В тот же миг по ее лицу скользнули жесткие пряди волос, пахнущие табачным дымом и ветром. Доминик целовал ее в шею, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Когда же его губы нашли пряжку платья, он зубами рванул ремешок и тот упал на пол. Нэш заразилась азартом Доминика и буквально накинулась на него, развязывая галстук и расстегивая пуговицы рубашки.

Им было сладостно и забавно играть в эти игры, впервые открывать для себя то, к чему они так стремились в своих мыслях весь день. Оставшись обнаженными, они завороженно смотрели, как лунный свет серебрит их тела. Нэш и представить не могла, насколько прекрасен Доминик! Сейчас они были просто мужчина и женщина, и первобытные инстинкты жгли их разгоряченные тела, рвались изнутри, заставляя забыть о предрассудках и условностях.

Доминик прильнул к Нэш, уткнувшись лицом в ложбинку между упругими грудями, которые потрясли его воображение еще тогда, в коттедже, когда Нэш только дразнила его, наивно полагая, что он ни за что не доберется до ее сокровищ. И вот теперь ему оставалось только взять их.

Ненасытные, мучительно ищущие утоления своей жажды, они слились в единое целое, и все вокруг вдруг превратилось в ревущий океан страсти, волны которого то поднимались, то опускались, захлестывая их с головой. Никогда еще Нэш не испытывала такого блаженства от того, что ей обладал мужчина. Она самозабвенно отдавалась человеку, который сейчас стал таким желанным, родным… любимым.

А затем, когда буря сменилась штилем, Доминик и Нэш лежали обнявшись, счастливые, обессиленные. Понемногу приходя в себя, Нэш почувствовала, как холодок, пробегающий по телу, возвращает ее к реальности. Захотелось укрыться мягким одеялом, положить голову на большую, пуховую подушку, и чтобы рядом вот так, как сейчас, лежал самый лучший на свете мужчина, ее мужчина…

– Нэш, – тихо спросил Доминик, – почему ты молчишь?

– А что надо сказать? – прошептала она.

– Ну хотя бы: это было великолепно, мой милый Ник!

– Это было чудесно, прекрасно, умопомрачительно, волшебно!..

– Ты забыла добавить: мой милый Ник!

– Проста… Ну вот, опять ты начал шутить! Ты можешь говорить серьезно?

Нэш приподнялась на локтях и укоризненно посмотрела на Доминика, походящего сейчас на сытого кота.

– Могу, когда занимаюсь с тобой любовью.

– Или, например, когда молоко убегает, – невинно добавила Нэш, переворачиваясь на живот и болтая ногами.

– Вот видишь, нам уже есть что вспомнить. Это сближает, – улыбаясь ей в лунном свете, заметил Доминик. – Тебе не кажется, что так обыкновенно начинается совместная жизнь?

Нэш тут же сникла. Опустив низко голову, чтобы он не увидел грусти в ее глазах, она сказала:

– Не забегай вперед. Мы же договорились, что только эта ночь – наша. Завтра ты от меня уйдешь навсегда, потому что…

– Потому что у меня есть невеста, – резко произнес Доминик, садясь на диване.

Он нащупал на полу брюки и натянул их, а Нэш накинула на себя плед. Теперь уже и тела, и души их были закрыты друг от друга. Прошло очарование первобытной страсти.

– Я как раз об этом и хотел поговорить, – сказал Доминик.

– Может, все-таки не надо? – И Нэш с надеждой посмотрела на него.

С распущенными волосами он напоминал Тарзана. Но Тарзан был свободен как ветер, а Доминик…

– Нет, Нэш. Теперь я убежден, что говорить об этом надо. Я хочу быть с тобой всегда, везде, по нраву тебе это или нет. Хотя я, конечно, знаю, что по нраву. Но для того, чтобы наши желания совпали с возможностями, мне предстоит разорвать помолвку. Сделать это будет непросто. Я уже говорил тебе, что многим обязан отцу Джины. Он хороший человек, но я не знаю, как он поведет себя, если узнает, что чувства его любимой дочери попраны. Я поговорю с ним, объясню все как есть, однако… он будет прав, если выгонит меня с позором. И это лишь полбеды…

Во взгляде Нэш отразилась тревога: она догадывалась, что сейчас Доминик заведет речь о деньгах, и это пугало ее больше всего. Она не верила, что мужчина способен рискнуть карьерой, положением, связями, репутацией ради нее, ради любви. Но этим мужчиной был Доминик, и он развеял ее сомнения.

– Даже если отец Джины станет угрожать, что заберет свою долю из капитала фирмы, я все равно не пойду у него на поводу… Знаешь, что я сейчас понял? Что нет ничего страшнее, чем потерять любовь.

Он усмехнулся, глядя ей в глаза. А Нэш едва не разрыдалась от чувств, но сдержалась и просто обняла Доминика.

– А вот так не стоит делать, детка, – игриво произнес он, прижимая ее к себе. – Ты не находишь, что наш серьезный разговор находится под угрозой срыва?

– Это еще почему? – Нэш деланно нахмурилась.

– Потому что, кажется, я еще не до конца насытился твоим прекрасным телом.

И они снова бросились в объятия друг друга…

Утро ворвалось в спальню ярким солнечным светом, озарив их лица, заставив зажмуриться, спрятаться с головой под одеяло. Первым приоткрыл веки Доминик.

– Боже, Нэш, неужели это ты? – произнес он, легонько толкая ее в плечо.

Нэш высунулась из-под одеяла и словно в ужасе уткнулась в подушку. До Доминика донесся ее приглушенный голос:

– А ты кого ожидал здесь найти?

– Почему ты прячешься? – смеясь спросил Доминик. – Испугалась меня? Да, зрелище не для слабонервных…

Глядя на себя в зеркальную дверцу большого шкафа, он попытался собрать в хвостик свои взъерошенные и спутавшиеся волосы.

– Ник, прошу тебя: или отвернись, или иди в ванную первый, – взмолилась Нэш.

– О'кей, договорились. Я отворачиваюсь.

И Доминик, давясь от смеха, стал наблюдать в зеркало, как Нэш, не менее чем он взлохмаченная, заспанная и такая милая, стыдливо прикрываясь шелковым халатиком, пробирается в ванную среди разбросанной на полу одежды.

Вот я и попался, подумал Доминик. И кажется, по-настоящему счастлив. Наконец-то!

Вскоре из ванной вернулась Нэш, причесанная и умытая, в том самом шелковом халатике.

– Ну и что теперь передать пуделю? – восхищенно глядя на стройные женские ноги и потихоньку подбираясь к ней ближе, промурлыкал Доминик.

– Какому пуделю? – непонимающе спросила Нэш, пытаясь увернуться от его протянутых рук.

– Пуделю Хаммеров… Я ведь буду проезжать мимо их коттеджа. Кстати, могу последить и за клумбой.

– Ник, а как на счет меня? За мной ты не хочешь последить? – полусерьезно спросила Нэш, бросая ему рубашку.

– С превеликим удовольствием, только разберусь кое с какими делами.

Нэш показалось, что сейчас, когда прошло волшебство ночи, Доминик не хочет больше затрагивать волнующую ее тему. Она заметно сникла, понимая, что и сама не сможет прямо спросить его об этом. Если он действительно хочет быть с ней, то все сделает для этого. А если станет тянуть, то…

– Извини, детка, я должен тебя ненадолго оставить, – сказал Доминик, надевая брюки и рубашку. – Сегодня мне предстоит важный разговор. Не самый приятный, но очень серьезный. Клянусь тебе, что сегодня вечером мы снова будем вместе, и тогда я не позволю тебе так… быстро уснуть, – добавил он, прищурив серые глаза.

Крепко обнявшись в коридоре и застыв в долгом, страстном и одновременно нежном поцелуе, они распрощались до вечера. Было воскресенье – день, когда обычно Нэш не знала, как скоротать время. Теперь эта задача вдвойне усложнилась: ей предстояло провести много часов в сомнениях, в душевных терзаниях… А вдруг, оказавшись с Джиной наедине, Доминик передумает и ничего не расскажет невесте? Или вовсе забудет ее, Нэш, как очередное, мимолетное, увлечение?

Но сердце, бешено стучащее в груди, распухшие губы, помнящие их прощальный поцелуй, тело, еще не остывшее от обжигающих объятий, – все говорило совершенно о другом…

Доминик вышел от Нэш, полностью уверенный в своих чувствах к этой чудесной женщине и готовый объясниться с Джиной начистоту. Но по мере приближения к дому невесты, где он надеялся ее застать, его решимость постепенно сменялась глубокими сомнениями. Наконец Доминик остановил машину, мучительно размышляя о своем намерении. Чем больше он медлил, тем менее здравой ему представлялась идея объясниться с Джиной.

Он взял мобильный телефон и набрал номер Майкла. Долго никто не отвечал. Доминик собрался было отключиться, но в этот момент приятель взял трубку.

– Майкл О'Брайан слушает, – послышался хрипловатый голос.

– Это Ник… Послушай, хочу тебя спросить, как все прошло вчера.

– Это ты меня спрашиваешь? – немного раздраженно спросил Майкл. – Можешь быть спокоен. Все о'кей.

– Ты не мог бы рассказать подробнее? – Доминик жаждал знать все наверняка.

– Постараюсь, – смягчился Майкл. – Санди с Джиной как раз уехали за покупками, пока я спал. Но, если честно, я вчера так переволновался из-за одного моего непутевого друга, что выпил лишнего и теперь не помню почти ничего.

– Ты хоть можешь сказать, заметила что-нибудь Джина или нет? – донимал его Доминик. – Ты не представляешь, как это важно для меня…

– Послушай, Ник, – устало произнес Майкл. – Если желаешь, я приеду к тебе и мы обо всем поговорим… Видишь ли, мне бы не хотелось пока встречаться с женой. Скорее всего она злится на меня из-за вчерашнего… Вот кому следует всерьез волноваться о репутации, так это мне! Кстати, я надеюсь, у тебя в холодильнике найдется лишняя баночка пива?

Майкл был на редкость многословен, и это означало лишь одно: ему действительно не по себе. Доминик с радостью согласился подождать его в своем коттедже. Таким образом, решалась дилемма: разговаривать ли сейчас с Джиной или нет.

Через некоторое время друзья уже сидели в кухне. Майкл с наслаждением потягивал из кружки пиво, а Доминик тщетно старался выведать у него подробности вчерашнего ужина.

– Единственное, что я могу тебе сообщить, – это то, что Джина была не на шутку взволнована твоим внезапным исчезновением. Она весь вечер пыталась дозвониться до тебя, нервничала, почти ничего не ела… Мне кажется, она что-то почувствовала. Ох уж мне эти женщины с их пресловутой интуицией!

Доминика вовсе не обрадовало услышанное. Наверняка Джина и сегодня не оставила попыток дозвониться до него. Что ж, рано или поздно ей придется узнать правду. Доминик глубоко задумался, но его размышления прервал Майкл.

– Послушай, Ник. – В его глазах горел живой огонек. – А как у тебя было… ну, с этой красоткой?

– Просто замечательно! В этом-то вся и проблема.

– Проблема? – не понял Майкл.

– Серьезная проблема, дружище. Я вдруг понял, что не на шутку влюбился. Похоже, именно эту женщину я ждал всю жизнь… Теперь понимаешь, насколько мне важно выяснить отношения с Джиной, пока дело не дошло до свадьбы.

Майкл поправил очки и пристально посмотрел на Доминика. Никогда еще он не видел друга таким потерянным. Ник всегда был для него эталоном спокойствия и уверенности в себе. Иногда Майкл завидовал его непробиваемости. Ему казалось, что такие парни, как Доминик, могут покорить любое женское сердце, даже не заметив этого. Майкл не подозревал, что его друг способен вот так раскиснуть из-за женщины, стушеваться, не находить выхода из такой, казалось бы, банальной ситуации, как любовный треугольник…

– Знаешь, я могу посоветовать тебе только одно, – решительно начал Майкл после некоторого раздумья. – Раз все так серьезно, как ты говоришь, и ты не хочешь больше быть с Джиной, думаю, нет ничего вернее, как переговорить сперва с ее отцом. Да-да! Поверь, мистер Брегг – человек мудрый, может, не сразу, но он поймет тебя. Любой отец желает дочери добра. А если он увидит, что ты не тот человек, который способен осчастливить Джину, то все будет решено… Правда, может быть, не бескровно.

– Спасибо за прогноз! – хмыкнул Доминик. – Но, думаю, ты прав. Ты всегда был умнее меня.

– К сожалению, только в теории, – улыбнулся Майкл, довольный тем, что помог другу советом. – Ну, мне, пожалуй, пора: Сандра скоро вернется… Конечно, не хочется попадаться под горячую руку, но есть шанс, что после посещения магазинов, она немного подобреет к своему несчастному супругу.

Майкл уехал, оставив Доминика более-менее успокоенным. Джина ни разу за все утро не позвонила. Возможно, это было хорошим знаком, а возможно, и нет… Во всяком случае, свернуть с намеченного пути Доминика уже ничто и никто не мог заставить. Собравшись с мыслями и приведя себя в порядок, а именно, надев выходной костюм и галстук, Доминик сел в машину и отправился к мистеру Бреггу, отцу своей – пока еще – невесты.

Проснувшись часов в девять, Джина с трудом оторвала голову от подушки. Голова раскалывалась от жуткой боли, словно ее зажали в тиски. Посмотрев на себя в зеркало, женщина пришла в ужас: под глазами красовались темные мешки, щеки впали, а растекшаяся по лицу тушь добавляла ее облику мрачности и несуразности. В таком виде не то что перед Домиником, на вечеринке в честь Дня всех святых и то неприлично было бы появиться.

Накинув халат, оставленный заботливой Сандрой, Джина побрела в ванную. Долго стоя под прохладным душем, она думала о том, что скорее всего погорячилась, заподозрив жениха в измене. Вполне возможно, она ошиблась, решив, что видела его вчера в проезжающем мимо «кадиллаке». Недаром говорится, что утро вечера мудрее. Вот и сейчас все уже не кажется таким ужасным, если не считать самочувствия и помятой физиономии. Но кто в этом виноват, кроме нее самой?

Нечего было реветь, как глупой девчонке! – ругала она себя. Надо научиться доверять будущему мужу. Как теперь показаться ему на глаза с таким лицом?..

Пока Джина занимала ванную, Сандра встала и, взглянув на себя в зеркало, отнюдь не пришла в отчаяние по поводу своей внешности. Могло быть и хуже, подумала она, если учитывать, что спать мы отправились далеко за полночь. Цвет лица вполне можно оживить с помощью тона и пудры, губы подкрасить поярче, а блеск глазам вернут чудо-капли…

– Ты ужасно выглядишь, дорогая! – не стесняясь в выражениях, воскликнула Сандра, увидев появившуюся в дверях ее спальни подругу.

– Да? А я думала, что хоть немного посвежела, – равнодушно ответила Джина, похлопывая себя по щекам.

– Надеюсь, сегодня ты не собираешься устраивать сцен, как вчера? – с обаятельной улыбкой поинтересовалась Сандра. – По-моему, ты просто перенервничала. Главное, вы с Ником помолвлены, и теперь вам прямая дорожка к алтарю. Поверь мне, если ты оставишь его на некоторое время в покое, это только пойдет на пользу. Вот увидишь, самое позднее сегодня вечером он сам начнет тебя разыскивать и будет извиняться за свое невнимание… Знаешь, что нам с тобой сейчас не помешало бы?

– Что же? – бесстрастно спросила Джина, рассматривая себя в зеркало.

– Легкий завтрак и небольшой поход по магазинам! – провозгласила Сандра, ожидая бурной ответной реакции подруги.

Джина, не моргнув и глазом, прошла мимо нее, села в кресло и, немного помолчав, спокойно произнесла:

– Ну, если ты так считаешь, я составлю тебе компанию.

Сандра, обиженная тем, что ее предложение не произвело должного эффекта, скривила губы.

– Нет, если ты предпочитаешь весь день названивать своему драгоценному Нику, показывать ему, что не можешь без него жить, то, пожалуйста… Я не могу препятствовать тебе унижаться.

Понимая, что подруга, как всегда, права, Джина согласилась с тем, что не стоит звонить Доминику. Гораздо лучше потратить несколько сотен на пустячки, которые делают жизнь любой женщины приятнее, несмотря на все неприятности и волнения.

Доминик подъехал к дому мистера Брегга. Оставив машину на стоянке, он уверенно поднялся по ступеням и позвонил в колокольчик. Дверь открыла молоденькая горничная-мулатка в ослепительно белом фартучке и, узнав его, любезно пригласила войти. Доминик прошел в хорошо знакомый холл, ярко освещенный массивной люстрой со множеством хрустальных подвесок. Горничная подошла к телефону и, кокетливо поглядывая на молодого человека, сладким голоском прощебетала в трубку:

– Мистер Брегг, пришел мистер Корсэрес. Проводить его к вам?.. Да, понятно.

Улыбаясь Доминику, она склонила голову набок и кокетливо захлопала глазами.

– Мистер Брегг сейчас спустится. Пожалуйста, подождите, – сказала она, хихикнув, и убежала.

Доминик проводил ее взглядом, затем, сунув руки в карманы, задрал голову и стал разглядывать причудливые лепные узоры на потолке. Это было его привычным занятием, когда приходилось дожидаться отца Джины.

Мистер Брегг вскоре спустился по большой мраморной лестнице, устланной узорчатым ковром. Это был довольно крепкий пожилой мужчина, с почти армейской выправкой. Его густые, полностью седые волосы были тщательно уложены, по сравнению с ними темные, торчащие кверху усы казались накрашенными. Одет он был в красивый бежевый джемпер крупной вязки и в мягкие серые брюки.

– Ник, сынок! – протянув к нему руки, обрадованно воскликнул он зычным голосом. – Как давно ты не навещал стариков! Пойдем в мой кабинет. Я угощу тебя отличной гаванской сигарой.

Мистер Брегг обнял Доминика за плечи и ласково посмотрел ему в лицо. У того вдруг защемило в груди.

– Мне необходимо поговорить с вами, мистер Брегг. Это очень важно, – сказал он, пожимая жилистую руку отцу Джины.

– Мэри, два кофе! Мы наверху! – крикнул старик горничной и вместе с Домиником проследовал в кабинет.

Они уселись в удобные кресла, расположенные друг против друга. Брегг предложил Доминику сигару, а сам раскурил трубку. Старик молчал, наблюдая сквозь дым за Домиником, и, лишь когда принесли кофе, взяв чашку в руки, спросил:

– Так какое же у тебя дело, что ты приехал сюда ни свет ни заря? Кстати, где Джина? Я думал, она с тобой.

Он хитро прищурился, делая глоток из изящной чашечки. Доминик напрягся, чувствуя, что от проницательного взгляда старика не ускользнет ничего, и, кашлянув, ответил:

– Нет, Джина ночевала сегодня, кажется, у Сандры. Я был… занят. С Джиной я еще не виделся, приехал сразу к вам, поскольку рассчитываю на вашу мудрость и понимание. Я бы хотел поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Прошу вас, если это, конечно, возможно, ненадолго забыть, что вы любящий отец, и выслушать меня как старший товарищ…

Мистер Брегг молчал, пристально глядя на Доминика. Его лицо не выражало никаких эмоций – сказывалась профессиональная закалка. Доминик прекрасно это знал, но надеялся на мужскую солидарность… Хотя в данной ситуации рассчитывать на подобное было бы, по меньшей мере, странно.

– Вы знаете, какие уважение и благодарность я испытываю к вам, – продолжил Доминик, ставя пустую чашечку на поднос. – Всем, что я имею сейчас, я обязан вашим заботе и участию в судьбе бедного юноши, коим я когда-то являлся. Вы заменили мне родителей, поддержали в трудную минуту…

– Не стоит об этом, мой мальчик, – прервал его мистер Брегг. – Я вижу, ты пришел сюда не за тем, чтобы петь мне дифирамбы. Все это я неоднократно уже слышал от тебя и верю в искренность твоих слов… Так что же ты хочешь сказать, кроме того, какой я хороший человек?

Доминик печально усмехнулся и отвел взгляд.

– Не знаю, поймете ли вы меня, но последнее время я все чаще стал задумываться о нашем с Джиной будущем. Она прекрасная женщина, я очень уважаю ее… как друга. Но мне кажется, этого не вполне достаточно, чтобы создать семью…

– Ну, если проблема только в этом, – старик откинулся в кресле, – то тебе нечего волноваться. Знаешь, перед собственной свадьбой я тоже терзался сомнениями: а достаточно ли крепко я люблю мою будущую жену. Мне казалось, я еще не готов к столь серьезному шагу, хотя за несколько месяцев до этого мне и в голову не приходили подобные мысли. Скажу тебе по секрету: мы с миссис Брегг стали близки только после брачной церемонии! А вы с Джиной… гмм… насколько я знаю… Словом, у вас с этим проблем нет. По крайней мере, дочь мне ничего не рассказывала. Так что не волнуйся, твое настроение вполне естественно. Все утрясется, поверь.

– Если бы дело было только в этом! – Доминик встал и в отчаянии зашагал по кабинету. – Я с великим удовольствием стал бы мужем вашей дочери, если бы не произошло то, что перевернуло всю мою жизнь! Еще несколько дней назад я думал, что иду верной дорогой, что вскоре женюсь на Джине и буду заботиться о благополучии семьи, как вы нам всегда желали… Но случилось так, что я встретил женщину… Все вышло совершенно случайно, я не искал этой встречи, даже не допускал мысли, что такое возможно… В общем, я понял, что не могу жить без нее… Джина еще ничего не знает, и я не представляю, как сказать ей обо всем. Вот зачем я приехал к вам: мне необходим совет. Я не хотел причинять боль ни вам, ни Джине, но все вышло само собой. Я не могу побороть в себе эту любовь… Как у собственного отца, я прошу у вас прощения и поддержки.

Мистер Брегг молча курил трубку, глядя мимо своего собеседника, только было заметно, как напряглись мускулы на его лице. Возникла неловкая пауза, во время которой Доминик не знал, куда деваться. Ему хотелось провалиться сквозь землю, испариться, но не быть в таком беспомощном состоянии, в каком держал его старик, щуря свои проницательные глаза. Наконец мистер Брегг заговорил. Голос его звучал глухо и устало.

– Я подозревал, что когда-нибудь это случится. Не бойся, мой мальчик, я не стану выгонять тебя взашей, спускать с лестницы, «ставить подножки» в карьере… Я благодарен тебе за то, что ты нашел в себе смелость честно во всем признаться. Нет ничего ужасного в том, что ты предпочел моей дочери другую. Наверное, такова воля Господа, чтобы сердце Джины было разбито… Я хочу лишь спросить тебя, действительно ли это то самое настоящее чувство, ради которого ты намерен порвать отношения с невестой? Хотя вряд ли сейчас ты можешь объективно оценивать свои поступки… Так вот что я скажу тебе, Ник… – Старик кашлянул и с тоской посмотрел на человека, который уже никогда не станет ему зятем. – Если ты решил, так тому и быть. Но с одним условием: ты навсегда исчезнешь из жизни Джины, слышишь, навсегда! Мне больно тебе об этом говорить, ведь и я не смогу больше общаться с тобой. Но я уже сделал для тебя все, что мог, и отныне моя помощь тебе не потребуется. Но если ты когда-нибудь будешь нуждаться в моей поддержке, я ничем тебе не помогу. Ты понял?.. Вот и отлично. Ступай, я что-то слишком устал… С Джиной я поговорю сам, а ты не вздумай объясняться с ней по телефону или при личной встрече. Эти женщины вечно все перевернут с ног на голову… Ну, иди, иди.

Мистер Брегг закрыл глаза, нервно постукивая пальцами по ручке кресла. Его гостю не осталось ничего, как покинуть дом, который всегда был открыт для него, и куда с этого дня дорога для него была заказана.

Доминик вышел из кабинета. Оказавшись на улице, он резко открыл дверцу своего автомобиля, завел мотор и рванул с места, не оглядываясь и не сожалея о разговоре со стариком. Все вышло именно так, как должно было выйти. Мистер Брегг не обманул его надежд, взяв на себя самую неприятную миссию – разговор с Джиной. Теперь Доминик был свободен и счастлив…

Если бы так было всегда!