Текст книги "Новеллы: Обсидиановый клинок и Алый кинжал (ЛП)"

Автор книги: Морган Родес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

угасла, – вижу… – она захрипела, будто бы кто-то схватил её за горло.

– Что? – Магнус подошёл к ней ближе, встревоженный столь странной реакцией. – Что

ты видишь? Говори!

Её губы были распахнуты, шевелились, но она не произнесла ни единого звука. Голова

её дёрнулась вперёд, откинулась назад. Магнус схватил её за плечи, пытаясь

успокоить, но мышцы её казались крепче металла.

А после она распахнула глаза, чёрные, будто бы смола.

Магнус в одно мгновение вскочил на ноги, его стул рухнул на землю.

– Отпусти его, ведьмачка!

Самара разжала пальцы, отпуская руку Мэддокса, тоже вскочила на ноги, отшатнулась

назад. Ладонью она закрыла свои смольные глаза, и грудь её тяжело вздымалась и

опускалась.

– Что случилось? – донёсся до него голос Мэддокса.

Магнус опустил свою руку мальчишке на плечо.

– Не знаю.

Когда Самара убрала ладонь от своего лица, её глаза вновь стали обыкновенными, привычными, светло-синими, и взгляд её вновь остановился на Мэддоксе, впрочем, теперь лишённый дружеского любопыства.

Теперь осталось только что-то сродни страху.

Она указала на дверь.

– Я хочу, чтобы ты ушёл.

– Я? – Мэддокс поднялся, поднимая на Магнуса удивлённый взгляд, но тот мог только

пожать плечами.

– Иди отсюда, – повторила Самара. – Я чувствую тьму внутри тебя – я не позволю тебе

расплескать эту грязь в моём доме!

– Тьму? Я… Да, у меня есть магия, но эта магия… Да я уверен в том, что не смогу с её

помощью никому навредить!

– Пошёл вон! – вскричала она, схватив обсидиановый клинок и направляя его на

мальчишку. – Пошёл вон!

Магнус встал между ними.

– Ты не посмеешь, – прорычал он. – Что бы ты ни видела, это не имеет никакого

отношения к моему присутствию здесь. Ты настояла на том, чтобы посмотреть его

судьбу, ведьма. Ты ему это сказала. А теперь сделай то, зачем ты сюда появилась, – он

посмотрел на Мэддокса. – Подожди меня снаружи.

Мэддокс на сей рназ не сопротивлялся. Он ушёл, хлопнув за собой дверью.

Самару била крупная дрожь.

– Я никогда не видела ничего такого, – прошептала она. – Тьма будто бы крылья, чёрные крылья, что закрывает весь мир – их тень… Потеря, пустота, разрушение…

Этот мальчик, этот бедный маленький мальчик – он демон, демон, демон!

Магнус знал многих людей, подверженных суевериям, начиная с первосвященника, что каждую неделю читал молебень в дворцовом храме, и заканчивая кухарками и

служанками, что носили на шее серебряные амулеты, что должны были спасти их от

зла. Даже его мать, королева Альтия, считала, что её золотое кольуо принесёт ей удачу

и счастье в жизни.

Учитывая то, что эта женщина была супругой холодного, жестокого короля Гая,

Магнус думал, что слишком уж поздно она насала носить это кольцо.

Мать его верила в демонов, но вот Магнус – нет. И даже если б верил, Корсо, без

сомнений, им не являлся.

– Ты хочешь, чтбы я вернулся к старухе, сказал ей, что ты потерпела неудачу? – тихо

спросил он, пытаясь равнодушным голосом успокоить немного взбесившуюся ведьму.

– Как думаешь, что тогда случится?

Её взгляд скользнул по нему.

– В тебе не так уж и много магии на то, чтобы вернуться обратно…

А сможет ли он? Мысль эта была тревожной, но ведь старуха сказала, что именно

должно случиться, чтобы он не вернулся обратно никогда.

– А ты наверняка знаешь всё на свете? – промолвил он.

Кровь отхлынула от её красивого лица.

– Ты даже знаешь о том, что я собираюсь сделать?

– Нет. И мне всё равно. Я просто хочу, чтобы ты сделала это.

Самара уставилась на обсидиановое лезвие.

– Я её раб, чтобы ты знал. И существую только для того, чтобы выполнить этот её

приказ. Ни для чего другого свою магию я не могу использовать. Однажды я была

самой могучей ведьмой во всей Митике, а теперь – я просто куртизанка, что

скрывается под другим именем, изменённая, чтобы богиня не сумела меня отыскать.

– Валория… – сказал он, всё ещё ошеломлённый тем, что вынужден вот так

использовать это её имя.

Она кивнула, всматриваясь в его лицо. Магнус подумал, что она всё ещё пыталась

отыскать ответы, которых у него никогда не было.

– Валория завидовала мне – завидовала каждой ведьме с элементалями. Меня

приговорили к смерти, но та женщина, та старуха, что отправила тебя сюда, ещё

одного отослала меня, чтобы спасти – это было как раз вовремя. Теперь я должна

сделать то, что она попросит, и до того у меня не будет никаких чар, никакой магии

для неё. И в этот день я умру.

Магнусу не хотелось слышать эти слова. Он не хотел чувствовать себя искренним злом

для человека, которого он не знал, человека, что жил тысячу лет назад – задолго до

того, как он вообще появился на свет.

Тем не менее, в её голосе было столько бесконечной боли, пока она рассказывала эту

краткую историю, что что-то в глубине его души тоже отозвалось кровью.

– Мне так жаль… – начал он, не зная, какие слова будут верны.

Самара покачала головой.

– Все мы в ловушке этой жизни, и есть ли у нас шанс выбирать? Выхода нет. Ни для

тебя, ни для меня, ни для кого-нибудь ещё.

Он покачал головой, чувствуя, как краснеют почему-то его щёки, как подкатывается

жаркой волной разочарование.

– Я не уверен, что согласен с тобой.

– Ты ещё молод, – с пониманием кивнула она. – Ты ещё узнаешь…

– Этот урок – не то, с чем мне хотелось бы столкнуться в жизни.

– Только дурак отказался бы принять реальность такой, как она есть.

Нет, она ошибалась. Магнус миог переменить свою жизнь, если б только захотел, оставить мысли об отце за своей спиной. Он мог бы убежать и не оглядываться назад, как призывал Мэддокса скрыться от Ливиуса.

Жизнь – бесконечный выбор, осознанный или нет, что каждый раз определяет его

судьбу.

Даже не понимая, они продолжают выбирать свой путь.

Тем не менее, эта женщина или не понимала, или просто не хотела думать о такой

возможности.

Самара вновь села за стул, сжала в руках обсидиановый клинок, будто бы принимая

жертву. Она плотно зажмурилась.

А после… А после Магнус почувствовал что-то. Смешавшееся с воздухом, такое

схожее на волнение перед приходом шторма, тем самым, от которого становится

холодно.

Его сердце колотилось, пока он смотрел, как ведьма вызывала свою магию. Чёрный

осколок в её руках засветился, будто оранийское солнце.

– Не приближайся, – отозвалась она. – Если я случайно исцелю рану на твоей руке, ты

никогда не сможешь вернуться.

Магнус отступал от неё, пока его спина не прижалась к двери, и с недоверием смотрел, как менялось её лицо. Исчезла красота, тёмные волосы стали серыми, ломкими. Лицо

изрезали глубокие морщины, щёки впали, спина её сгорбилась.

И наконец-то пропало свечение, она раскрыла глаза, выцветшие и мёртвые.

– Вот и всё, – прохрипела она.

Магнус не мог сдвинуться с места, не мог проронить ни слова. Он мог лишь

пристально смотреть на неё, не отводя взгляд ни на минуту.

Она устала ему улыбнулась, эта прекрасная женщина, что сейчас, казалось, постарела

на тысячи тысяч лет.

– Не беспокойся, юноша. Это продлится совсем немного, пока я смогу восстановиться.

Моё дело иначе сильно пострадает. А теперь, прости, но вставать я не буду, кости мои

слишком слабы. Забири это, – она толкнула к нему обсидиановое лезвие, щуря свои

глаза, – и уберись навеки с глаз моих.

Глава 5

Мэддокс ждал Магнуса у лестницы, скрестив руки на груди.

– То, что она обо мне сказала… – начал он.

– А, не обращай внимания, – отмахнулся Магнус.

– Ну как я могу не обращать внимания? Ты видел, как она на меня смотрела? Будто бы

боялась меня!

– Эта женщина вообще всего боится.

– Это не означает, что она ошибается. Ведь она столько всего видела…

Магнус и вправду не знал этого мальчишку, и бремя в виде очередного чувства, желания кого-то защитить было бы ему определённо лишним.

Уйти. Уйти и сделать вид, что они с ним никогда не встречались. У их жизней, в конце

концов, не было ничего общего.

Но он не мог этого сделать. Вместо этого лишь схватил парня за плечо с такой силой, чтобы её хватило, дабы привлечь к себе его внимание, без шансов у Мэддокса

отвернуться и проигнорировать его слова.

– Я встретил тебя только сегодня, – проронил он, – но я ж не дурак, вопреки тому, что

думает обо мне эта проклятая ведьма. Она ошибается и относительно тебя тоже. Я

встречал людей злых, тех, кого согревала боль, разрушение чужих жизней. Их надо

бояться. Таков твой опекун, да и мой отец тоже – но только не ты.

Мэддокс, казалось, задыхался от невысказанных слов.

– Но почему ты так в этом уверен?!

– Просто так, – Магнус посмотрел на небеса. Солнце опускалось на западе, но было ещё

немного времени до того, как оно окончательно зайдёт.

Времени, которого хватит для выбора.

– Я знаю, что ты не хочешь возвращаться к своему опекуну, – сказал он.

– Я должен.

– Ничего ты не должен! – убеждённость мальчишки в том, что свою жизнь он не

контролирует, вызывала у Магнуса что-то сродни страданию. – То, что ты должен –

это просто понять, чего именно ты хочешь в этой жизни и получить это. Ты

управляешь собственной судьбой. Ты, а не твой опекун или кто-нибудь ещё! – Магнус

провёл рукой по лбу, словно пытаясь упорядочить мысли в своей голове – как же он

мог помочь мальчишке, что так сильно от него отличался, отличался от кого либо

другого! Он вновь тревожно взглянул на небеса, заметив, что солнце быстро

скатывалось за линию горизонта. Теперь у него было то, что ему нужно, и он должен

всего лишь вернуться к вилле лорда Гиллиса, как можно скорее.

– Не знаю, возможно ли это на самом деле, но если есть шанс, может быть, ты пошёл

бы со мной? Если ты так хочешь сбежать от Ливиуса, то я могу гарантировать тебе, что

нет места лучше, чем моя страна.

На какое-то мгновение Мэддокс ошеломлённо умолк.

– Я думал, что ты меня ненавидишь…

Магнус удивлённо изогнул брови.

– Почему это я должен тебя ненавидеть? Это у тебя есть основания. Не ты ж меня

обокрал…

– Я могу отправиться в твоё королевство льда и снега? Правда?

– Я уже сказал, что не знаю, действительно ли это возможно, но если таков шанс есть, то ты можешь там остаться.

В тёмных глазах Мэддокса мелькнула надежда, но, казалось, угасла она так же быстро, как и появилась.

– Я не могу оставить тут свою маму. Ливиус будет зол, если только меня не отыщет…

А ведь он отлично знает, где её искать! Я должен её защитить.

Магнус понимал, что Мэддокс чувствовал к своей матери – потребность защитить её, защитить любой ценой, – и уважал его за это.

– Хорошо. Что ж, отправь её в безопасное место, где он её никогда не найдёт, и это

решит все твои проблемы.

– Ты и вправду так думаешь?

– Мэддокс, друг мой, если возможно существование Клейоны и Валории…. – он

нахмурился, поминая имя богини, которую некоторые противники Валории называли

счастливой. Разумеется, перед тем, как оказаться в подземельях или на кострах…

Золотое пламя, крылья мотылька…

Златая принцесса – южные локоны цвета расплавленных лучей солнца.

Он покачал головой, отгоняя неуместные, глупые мысли.

– Магнус? – послышался совсем рядом голос Мэддокса.

Он отчаянно пытался сосредоточиться на стоявшим перед ним мальчишке.

– Если возможно то, что богини существуют бок о бок со смертными, то уж как-то от

Ливиуса, я думаю, сбежать ты сможешь, – он ухмыльнулся в ответ на свою мысль. –

Может быть, тебе стоит сделать так, как говорила Самара – и позволить змее выгрызть

второй его глаз.

Мэддокс нервно рассмеялся в ответ на глупую шутку.

– Может быть, мне действительно стоит… – он мгновенно посерьёзнел. – Ты получил

от этой странной женщины то, что тебе было от неё нужно?

Магнус вытащил из-за пазухи обсидиановый клинок, поставив его так, чтобы от

чёрной поверхности отражались солнечные лучи.

– Надеюсь, что да, но это означает, что мне уже пора уходить.

Мэддокс кивнул.

– Конечно. Желаю тебе приятного путешествия к твоему королевству, мой принц.

Магнус бросил на него взгляд.

– Ты так мне и не поверил.

– Что ты принц? – он усмехнулся. – На самом деле, совершенно.

Магнус не смог вернуть улыбку, он шагнул вперёд, но обернулся через плечо – и

увидел кого-то, кто мчался к ним из центра города. Усмешка на их губах растворилась

одинаково быстро.

К ним приближался Калум из таверны.

– Я так и думал, что тебя тут найду, – протянул мужчина.

– Совершенно не удивлён, учитывая то, что ты рассказал мне, как сюда добраться, -

прищурился Магнус. – Если ты хочешь получить ещё несколько монет, то тебе

немного не повезло.

– На самом деле, я явился сюда, чтобы навестить Самару, – взгляд Калума был

прикован к лезвию. – Вижу, ты так и не променял эту симпатичную штуковину. Решил

сохранить её себе?

Магнус не ответил.

Калум изогнул бровь.

– Ты ведь сказал, что она бесценна, верно?

Надо было родиться слепым, чтобы не видеть жадности на лице этого отвратительного

человека.

– Совсем не в том смысле, что ты понимаешь это слово.

– Позволь мне судить об этом, мальчик. Я мог бы получить бесценное сокровище, ведь

какова польза у тебя в твоём возрасте от этого? – мужчина сжал руки в кулаки, демонстративно улыбаясь. – Отдай его мне.

– Нет, – он достаточно крепко сжал лезвие, чтобы острые края ранили его руку.

Калум прищурился.

– Ну, мальчишка, не стоит суетиться. Тебе стоит знать, что я всегда получаю то, что я

хочу.

– Что ж, тебе тогда надо быть в курсе относительно того, что я тожде поступаю точно

так же, как и ты. То, что хочу, – сухо ответил Магнус.

Мужчина рванулся к нему с такой скоростью, что он, казалось, не имел ни единого

шанса увернуться от его кулака, что грузом опустился на его челюсть.

Калум схватил его за воротник его рубашки, и голова Магнуса тяжело ударилась о

каменную стену. Перед глазами разорвались мириады звёзд, казалось, всё просто

поплыло.

Парень рухнул на колени, как во сне наблюдая за тем, как выскользнуло на землю из

его рук обсидиановое лезвие, и он мог лишь наблюдать за тем, как мужчина его

поднял.

Наблюдать, как оценивающе рассматривал клинок, как его губы растянулись в

самодовольной улыбке.

Смотреть, как на лице Мэддокса, стоявшего рядом, отражалась крайняя ярость.

– Что ты делаешь, мальчишка? – выдохнул мужчина. – Что… Что… Ты… Ты?!

Калум выронил клинок, и его руки взметнулись к его горлу – и он отшатнулся от

Мэддокса в ужасе.

Но тот не говорил. Он лишь стоял, вытянувшись, будто струна, сжимая руки в кулаки, и плечи его были напряжены, а взгляд ни на минуту не отрывался от мужчины.

И его глаза… Придумал ли это Магнус, или, может быть, в какой-то миг они были

бесконечно черны? Так смольны, как тогда у проклятой ведьмы?

Магнус пытался не потерять сознание. Он изо всех сил заставлял себя не закрывать

глаза, но после всё перед глазами потемнело и разошлось пятнами.

***

Голова его очень болела, а челюсть, казалось, была готова разлететься на маленькие

кусочки.

Первым делом он подумал о собственной боли – когда медленно моргнул, попытался

открыть глаза.

Его укрывало что-то душное и тёплое.

Это был плащ, но не тот, что принадлежал ему. Нет, он оказался куда более тонким и

плохо вычиненным, но зато довольно знакомым.

– Ну наконец-то, – донёсся до него голос Мэддокса. – Наш драгоценный принц пришёл

в себя!

Магнус открыл глаза и наконец-то увидел мальчишку, что сидел в нескольких шагах от

него, прислонившись спиной к каменной спине.

– Мужчина… – выдолхнул он.

Мэддокс указал на развалившегося справа мужчину, что прежде пытался его ограбить.

– Ты… Ты его убил, – голос Магнуса казался таким грубым и хритплым, что тот почти

не узнавал его.

– Убил его? – казалось, Мэддокс был шокирован подобным предположением. –

Разумеется, нет. Он просто без сознания, и пробыл в таком состоянии чуть дольше, чем

ты, к счастью. Я, правда, связал ему руки, но не уверен, что это надолго его остановит.

А вот это, вероятно, принадлижит тебе.

Мэддокс поднял обсидиановый клинок.

Магнус просто не верил своим глазам.

– Ты его не украл.

– А зачем он мне? Но, впрочем, за плащ придётся немного поторговаться.

Магнус заставил себя сесть, стянул с себя одежду и протянул плащ Мэддоксу.

– Знаешь, с удовольствием.

Тот, не колеблясь, вернул своё, возвращая ему клинок.

Магнус чувствовал его удивительно успокаивающий вес, странную мягкую тяжесть –

но не удержался и опасливо покосился на Мэддокса.

– То, что ты сделал с этим мужчиной…

Мэддокс смотрел на него, поджав губы – те будто бы превратились в одну тонкую, преисполненную холода и напряжения линию.

– Это ведь была твоя магия, та самая, что помогала тебе побеждать твоих духов, разве

нет?

Мэддокс только кивнул.

– Да, это она и есть.

Его глаза широко распахнулись.

– Ты действительно ведьмак! Тот самый человек, о котором все говорят.

Мэддокс поморщился.

– Мне на самом деле совершенно не нравится такое название, но, думаю, да, я тот

самый…

– А что ты ещё можешь сделать? – спросил он, теперь уверенный в том, что поверит в

любое чудо, которое прежде считал невозможным.

– На самом деле, я не знаю. То, что я с ним сделал… – Мэддокс кивнул на валявшегося

без сознания человека. – Я это совершенно не контролирую. Иногда это работает, иногда нет. Я бесполезен, если честно. И не знаю…

– Совсем нет, – пробормотал Магнус, глядя на мальчишку, будто бы видел его в первый

раз.

Демоны – это те, кто могут пользоваться тёмной магией. Вот что сказала Самара, когда

пыталась своими грубыми словами описать Мэддокса. Вот что она в нём увидела.

Магнус всё ещё отказывался в это верить. В этом мальчике не было ни капельки зла, даже отдалённого о нём напоминания.

Он внезапно осознал, что его раненная рука вновь начала жечь, а боль от оставленного

старухой знака причиняла боли куда больше, чем та царапина от попытки украсть

клинок. Он посмотрел на неё – вновь текла по ладони кровь.

– Как долго я провалялся без сознания? – спросил он, поёжившись от мысли, что всё

закончилось – кровь с ладони стекала на землю.

– Не так уж и долго.

Грудь Магнуса сжалась от боли, когда он посмотрел на потемневшее небо. Солнце

спустилось низко над зданиями, а небеса были уже странного бордового цвета.

– Уже закат…

– Да, почти, – подтвердил Мэддокс, внимательно изучая руку Магнуса. – Слушай, у

тебя сильное кровотечение. Нам надо искать целителя…

Шатаясь, Магнус быстро вскочил на ноги, но на него нахлынула волна

головокружения. Он вынужден был прислониться к стене, чтобы только удержаться на

ногах, а не упасть.

– Я должен идти. Мне… Мне так жаль!

Прежде чем он сделал хоть несколько шагов к месту назначения, он осознал, что к ним

кто-то приблизился.

Вполне знакомый мужчина завернулся в чёрный плащ, выглядел убийственно, а его

правый глаз скрывался за окровавленной тканью.

Глава 6

– А вот и ты, ублюдок, – прорычал Ливиус.

Он схватил Магнуса за горло. Магнус пытался дотянуться до лезвия, что вновь было

спрятано под рубашку, но после удара отвратительного вора он не мог ничего сделать.

Мэддокс рванулся к нему.

– Оставь его в покое!

– Бенито отобрал у меня глаз, – прошипел Ливиус, – и этот воришка заплатит за это

своей жизнью!

Магнус напряжённо смотрел на Мэддокса, надеясь, что тот вновь попытается

использовать свою странную магию, чтобы остановить Ливиуса. Руки Мэддокса были

сжаты в кулаки, на лице застыла та же яростная гримаса, но взгляд, неопределённый и

спутанный, метался взад и вперёд.

Ливиус оттолкнул Магнуса, вновь сконцентрировав внимание на мальчишке.

– Твоя магия на мне всё ещё не работает, правда? – его улыбка была больше похожа на

хищный оскал. – Мне повезло.

– Пусть Магнус уйдёт. Не его вина, что ростовщики за тобой явились, а твоя.

– Я разберусь с тобой попозже, – он толкнул Мэддокса, заставляя его отступить на шаг

назад, и тот, словно повторяя судьбу Магнуса, ударился затылком о каменную стену и

без сознания рухнул на землю.

Магнус покосился на своего друга, а после с яростью взглянул на мужчину.

– Он просто мальчик, а ты относишься к нему, как к своей тряпичной кукле!

– Он получает по заслугам.

– Нет. Никто не знает, кто что заслужил. Никто не может наказывать другого за какие-

либо мнимые проступки.

Магнус получил обсидиановое лезвие, этот острый клинок, преисполненный ярости, но

был ли он готов убивать сегодня, был ли он готов сражаться до смерти с Ливиусом?

Будто бы против кого-то вроде этого мужчины у него был хотя бы один шанс! Против

кого-то хитрого, жестокого, беспощадного, настолько, насколько был беспощадным и

жестоким сам король.

На мгновение Магнусу тоже захотелось стать таким же. Это бы сегодня ему очень

помогло.

Он бросил последний взгляд на своего друга, Мэддокса Корсо, юного ведьмака, тьмы в

котором было так много, что он мог испугать могучую ведьму.

Но у Мэддокса было доброе сердце, то, чего никогда не было у Магнуса. И он надеялся

– он молился об этом! – чтобы слова его изменили судьбу Мэддокса.

Он не станет мириться со столь жестоким обращением со стороны такого

отвратительного опекуна.

Он силён. Невероятно силён. До ужаса силён. Но даже без магии никто не может его

запугивать. Особенно Ливиус, этот хныкающий трус!

Пожалуйста, пожалуйста, пусть он никогда не забудет эти слова!

Ливиус вынул кинжал из ножен на поясе.

– Сначала я выколю тебе глаза. Нет… Нет, мы начнём с твоего лживого языка!

Магнус с вызовом посмотрел на мужчину.

– М, а с Мэддоксом ты сделаешь точно то же?

– Нет. Мне он нужен живым и здоровым. Но он очень пожалеет о том, что пытался

сегодня сбежать от него.

Магнус посмотрел на Мэддокса, внушая ему мысль – он сейчас поднимается с земли, и

глаза его почернеют от магии.

От желания обратить Ливиуса в пепел, который развеет вечерний ветер.

Но Мэддокс так и не поднялся.

– Прощай, мой друг, – прошептал Магнус. – И удачи…

– Что ты сказал? – требовательно спросил Ливиус.

Ничего, что ты заслуживаешь услышать – хоть слово, хоть звук.

– Ты желаешь меня убить? – Магнус встретился взглядом с этим жалким человеком, в

котором горела жажда пугать, мучить тез, кого он считал слабее, беззащитнее, лишь

бы только получить желанное.

Он превращал магию Мэддокса в монеты. Но разве он имел хоть малейшее

представление о том, на что Мэддокс вообще был способен?

– О, более чем! – подтвердил Ливиус. – Конечно, глаз мне это не вернёт, но уж поверь, я испытаю достаточно удовольствия, чтобы оно компенсировало мою боль.

– Ну что же, тогда убей меня, – отрезал Магнус, – но сначала ты должен меня поймать, не так ли?

Бросив последний взгляд, преисполненный страдания, на своего бессознательного

друга, Магнус повернулся к Ливиусу спиной и помчался так быстро, как только мог, зная, что должен спешить, чтобы ни Ливиус, ни солнце не смогли догнать его и

перерегать путь домой.

Он мчался так быстро, как мог – быстрее, чем тогда, когда преследовал убегающую

осень. Подошвы его тяжёлых ботинок были предназначены для снега и льда, но теперь

бодро стучали по грунтовой дороге. Все мышцы ныли, ноги сводило, но он бежал, будто бы от этого зависела его жизнь – да ведь и вправду зависела!

Когда он выбрался за пределы города, то обернулся через плечо, но Ливиус не оставал.

Он всё ещё преследовал Магнуса, но был медленнее, чем прежде, пожалуй, из-за своей

новой, особенно неприятной травмы, травмы, которую он так нелепо получил.

Этого должно было хватить.

Не стоило насмехаться над ним – Магнус корил себя, сжимая пальцы вокруг клинка.

Да, но было ведь так заманчиво – застыть перед лицом того, кто считал себя самым

опасным охотником на земле, но на самом деле был лишь трусом, что боялся всего на

свете, жалким, совершенно бесполезным существом.

Трусом, который ещё и обвинял всех вокруг в собственных ошибках, в своих же

грехах.

Как же противен!

В голове Магнуса набатом билась боль, ноги его молили о пощаде – бежать он больше

не мог, – но боль в руке заставила шагать вперёд, по каменной дороге, что вела из

города обратно на виллу лорда Гилиуса.

Но Ливиус постепенно догонял его.

Он не мог об этом думать. Все мысли кружились вокруг опустившегося низко-низко

солнца, и теперь только осколки света касались высоких скал, к которым он

приближался.

Вилла была ему столь знакома. Слава богине, он не забыл о том, куда надо было

бежать, не направился в своём оцепенении на юг вместо правильного направления. Но

на юге ведь ничего интересного не было. Только на западе, эта вилла, застывшая среди

скал с видом на море – на простор серебристой воды, в которой отражалось алыми

каплями заходящее солнце, что поглощало последние надежды Магнуса на

возвращение домой.

Он споткнулся, минуя основание виллы, но выпрямился, к счастью, не упал – это было

бы последним, что он сумел сделать.

Его поглотили сады, но сладкие запахи цветов, буйство красок деревьев, прекрасные

птицы и звери – всё это казалось размытым перед его глазами.

Единственным, к чему стремился Магнус, была статуя Валории.

Всего двадцать швго до неё.

Пятнадцать.

Десять.

Он бросил взгляд через плечо, увидев, что Ливиус был от него всего в шаге, сжал зубы, хмурился в своём отчаянном приступе ненависти, отражавшемся так ярко на

отвратительном лице.

Магнус протянул окровавленную руку к статуе – и в то же мгновение почувствовал, как руки Ливиуса сомкнулись на его шее.

А после растворился в темноте сад.

Пропал Ливиус.

И теперь существовала только ладонь его правой руки, прижимающаяся к ледяной

поверхности останков статуи богини.

Когда он выдохну воздух, его почти что окутало жуткое облачко дыма – о, нет, это пар

из его льда.

– О, – сквозь его полусознание пробрался чужой, грубый голос. – Удивительно, но, кажется, ты действительно справился.

Дрожа то ли от того, что так резко похолодало, то ли от того, что он был лишь в одном

биении сердца от смерти, Магнус повернулся к старухе, внезапно осознав, что нет у

него ни единого слова, ни единого восклицания, что сорвалось бы сейчас с языка – он

не мог ей ответить.

Она удивлённо изогнула свои седые брови.

– О, кровавый принц внезапно потерял дар речи! Знал бы ты, до какой степени это

неожиданно! – она указала на него своим птичьим запястьем, – отдай-ка мне,

мальчишка, то, что у тебя есть…

Магнус протянул ей обсидиановый клинок, и она схватила его, прижала к себе без

единого слова благодарности, но морщинистые губы растянулись в улыбке.

– Замечательно.

– И что ты будешь с ним сделать? – выдавил он из себя. – Кого ты убьёшь им?

Она смотрела на него, казалось, с искоркой истинного интереса в давно уже

выцветших зелёных глазах.

– Убивать? О, мой дорогой, убивала я в далёком-далёком прошлом. Так давно, что уже

и забыла, когда это было. Это лезкие – оно ведь предназначено только для меня, меня

одной…

Его глаза широко распахнулись, когда она подняла рукав своего плаща, прижала

клинок к своей коже, вдавила его, и тёплая алая кровь с шипением потекла на землю.

Магнус прижался спиной к статуе, уверенный в том, что стал свидетелем конца

жизненного пути этой отвратительной старухи.

Она зажмурилась, и на её морщинистом лице вновь появилась улыбка.

– О, я ууже чувствую это… Волшебство Самары такое же сильное, как и всегда было.

Магнус с недоверием наблюдал за тем, как менялась внешность старухи,

ошеломлённый тем, насколько это отличалось от того, что тогда происходило с

несчастной Самарой Балто. Морщины на лице старухи разглаживались, кожа её

становилась гладкой. Седые волосы становились чёрными, как смоль, губы её алели, будто бы свежие розы. Она выпрямила спину – и сомнения его полностью пропали.

Улыбка её стала шире, открывая сверкающие белые зубы.

И когда она распахнула глаза, обрамлённые густыми чёрныси ресницами, те оказались

яркими, будто изумруды.

Она была самым прекрасным существом, что Магнус когда-либо встречал в своей

жизни.

Тем не менее, её левая рука всё ещё была лишь лапой хищной птицы.

– Кто ты? – горло его сжалось просто-таки до боли.

– Тише… – голос её был мелодичен и будто бы гипнотизировал. Она сжала его

раненную руку своей нормальной, человеческой. – Время становится короче. Когда я

исцелю твою ладонь, ты забудешь обо всём, что сегодня случилось.

– Нет, – Магнус пытался вырвать запястье, но она была поразительно сильна. – Я не

могу забыть. Не могу! Мне нужно помнить то, что я видел, то, кого я встретил, то…

– Нет уж, такого не будет, – терпеливо ответила она. – Ты забудешь, и те, с кем

пересеклись твои пути, тоже позабудут о тебе.

– Нет… Нет, мой друг должен меня помнить! – Мэддокс должен был помнить то, что

сказал ему Магнус – о том, кто был хозяином его судьбы.

Ведьма покачала головой.

– Так должно случиться, разве ты не видишь?!

– Разве я не вижу? Да я не вижу ничего, кроме преисполненной эгоизма ведьмы, что

вдруг решила, что имеет полное право распоряжаться моей судьбой!

– Твоей судьбой? Мой дорогой, ведь это поручение было нужно только мне, и я

воспользовалась тобой, как инструментом, чтобы получить желаемое – вот и всё, мой

дорогой. Только то, что мне нужно. Знаешь, ты должен поверить – если б я только сама

могла проскользнуть туда! Если б только могла пробраться и изменить кое-что! – она

покачала головой, и взгляд её стал задумчивым. – Но нет, слишком много мыслей. А

теперь умолкни и дай мне воспользоваться магией Самары, чтобы унять свою

собственную.

Златом засветились её руки, усиливая боль в его ране – но он всё так же не мог

высвободить своё запястье.

Наконец-то она отпустила его руку и кивнула.

– Вот и всё. Прощай, мой милый, вряд ли наши пути ещё пересекутся.

Она повернулась, чтобы уйти.

Магнус отчаянно пытался ухватиться за его воспоминания.

Но, по мере того, как заживала кровавая рана на его руке, все чудеса, что он встречал, всё волшебство, которое видел, и тот новый странный друг – всё это растворялось в его

памяти.

Не осталось ничего, кроме знакомого ощущения слоя льда под его ногами.

Удивительно. Почему у него внезапно стала кружиться голова?

– Магнус! – резкий голос короля прорвался сквозь заледеневшие руины. – Нам уже

пора, Магнус!

Он моргнул, чувствуя усталость, такую сильную, что он, наверное, мог проспать целую

неделю.

– Конечно, – кивнул он.

Король остановился рядом с ним и нахмурился.

– А где же твой плащ?

Магнус внезапно осознал, что плащ, который мгновение назад был на его плечах, вдруг пропал. Он осмотрелся, не понимая, когда мог его потерять, не осознавая того, что творил, но его ниде не было видно.

– Я… Я не знаю.

Король Гай что-то недовольно пробормотал себе под нос.

– Ладно, это не имеет значения. Пора отправляться в путь. Я уже увидел достаточно, да

и ты, думаю, тоже.

Магнус видел достаточно – да более чем! Он был готов наконец-то вернуться во дворец

и навсегда выбросить из своей головы этот отвратительнейший, прегадкий,

препротивынй день!

Может быть, казнь ведьмы смутила его куда больше, чем он мог себе предположить?

Ну и почему король всегда заставлял обвинённых в ведьмовстве умирать? И, может

быть, они были просто несчастными людьми, что ещё верили в существование