Текст книги "Обет Славы"

Автор книги: Морган Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава восьмая

Кендрик стоял перед восстановленной городской стеной, любуясь работой своих рук. Вместе с небольшой группой Серебра он укреплял эту стену уже несколько дней, ночуя в этом небольшом городе на восточных окраинах Кольца, который был сильно поврежден во время рейда МакКлаудов. В то время как Легион отправили восстанавливать небольшие деревни на юге, Кендрик подумал о том, что Серебру следует укреплять большие города на востоке, на более опасной территории, расположенной неподалеку от МакКлаудов. Подавать личный пример – это как раз то, что нужно делать.

Их усилия по восстановлению городов прошли успешно, и теперь их время пребывания здесь подошло к концу. Кендрик не был дома уже несколько недель, не получал никаких новостей из внешнего мира и очень соскучился по королевскому двору, по своей сестре, по близкому другу Атмэ, по всем своим собратьям по Серебру. Он даже соскучился по своему оруженосцу Тору. Кендрик хотел как можно скорее вернуться в королевский двор, чтобы убедиться в том, что его сестра находится в безопасности, и помочь ей свергнуть Гарета. После того, как Гарет заключил его в темницу, Кендрик больше остальных ощутил на себе его гнев. Он сгорал от желания восстановить справедливость и усадить свою сестру на трон – ради их погибшего отца, ради королевского двора и ради Кольца.

Второе солнце начало отбрасывать длинные тени в конце очередного дня непосильного труда. Кендрик наблюдал за сотней горожан, пока они носили огромные камни и достраивали древние стены. Кендрик и его люди указывали им на лучше места укрепления и защиты, советовали, где построить парапеты и как воздвигнуть каменные башни, которые служили бы смотровыми точками. До его приезда отверстия в укреплениях этого города были слишком широкими, в камнях не было ни одной щели для стрельбы из лука, а сами стены были всего несколько дюймов толщиной. Теперь же толщина стен составляла несколько футов, вход в город был всего один, а сам город был оформлен и построен таким образом, что изнутри он может хорошо охраняться всего несколькими мужчинами. Были построены новые парапеты, с которых горожане могут защищать город с помощью нескольких котлов смолы, и множество арок.

Кендрик был доволен. В этом новом месте несколько сотен хорошо подготовленных мужчин смогут отразить нападение нескольких тысяч. Эти люди отчаянно нуждались в надзоре и работе профессиональных воинов, и теперь их город был гораздо более безопасным.

Пока Кендрик стоял там, ощущая удовлетворение от дня тяжелой работы, от помощи его гражданам, тем не менее, что-то беспокоило его на подсознательном уровне. Он не был до конца уверен в том, что же именно. Ранее этим утром он мог бы поклясться в том, что заметил кружившего высоко в небе Эстофелеса, крик которого тревожил молодого человека. Это походило на предупреждение. А ночью и того хуже, Кендрик несколько часов не мог сомкнуть глаз, после того как ему приснились беспокойные сны об этом городе, объятом огнем, о том, что весь труд его рук стерт с лица земли. Этот сон повторился трижды, и после третьего сна он уже не смог уснуть – образы были слишком яркими для того, чтобы он смог вновь погрузиться в сон.

Кендрик не понимал, что все это означает. Ему не снились кошмары с самого детства, с той самой ночи, когда умер его дед. Он надеялся на то, что это не является предостережением о чем-то плохом.

«Милорд!» – раздался настойчивый голос.

Обернувшись, Кендрик увидел, что к нему бежит гонец – мальчик, которого он назначил на эту новую должность на смотровом пункте на недавно построенной сторожевой башне.

«Пойдемте быстрее! Я заметил что-то на горизонте. Я не понимаю, что это».

Кендрик развернулся и убежал вместе с гонцом, и за ними последовало несколько человек. Они срезали путь через извилистые улочки этого города, которые Кендрик выучил наизусть. Затем они побежали по узкой тропе, которая извивалась на небольшую высоту в дальнем конце города, уводя их на вершину холма, на котором они построили новую каменную башню. Это была самая высокая точка в городе и местом, в котором, по совету Кендрика, горожане должны нести постоянную вахту. Это был первый раз, когда смотровой заметил что-то, и Кендрик предположил, что это всего лишь ложная тревога от пугливого мальчишки.

Кендрик добрался до вершины и встал на узкой круглой платформе вместе с другими воинами, проследив за пальцем смотрового, которым он указал на горизонт. Это был ясный, желто-голубой день, на небе насколько хватало взгляда, не было ни облачка, что делало видимость прекрасной. Его взгляд охватил многие мили, когда Кендрик посмотрел на восток, на Хайлэндс, в сторону границы МакКлаудов. Несмотря на то, что в этот день они находились далеко, Кендрик смог увидеть слабые очертания Хайлэндс, окутанные туманом горные хребты, обозначающие горизонт.

Присмотревшись внимательнее, Кендрик, к своему удивлению, тоже что-то заметил.

«Там, милорд», – сказал смотровой, указывая вправо.

Сначала Кендрик не увидел точно то, о чем говорил мальчик, но, тщательно осматривая горизонт, он тоже начал это замечать – небольшое бледное облако очень далеко на горизонте, которое казалось немного плотнее остальных. Кроме того, оно казалось несколько ниже к земле. Пока Кендрик всматривался, ему показалось, что это облако становилось все более плотным и темным.

«Оно похоже на дым», – сказал мальчик. – «Это не имеет никакого смысла».

Кендрик кивнул. Мальчик был прав – это не имело никакого смысла. Почему на стороне Кольца, принадлежащей МакКлаудам, начался пожар? Насколько он знал, никто из его людей не отправился туда с рейдом.

«Возможно, это случайный огонь, разразившийся в одном из их городов», – предположил один из стоявших рядом людей Кендрика.

Кендрик кивнул, задумавшись. И хотя такая вероятность существовала, у него было предчувствие, что дело не в этом. Он чувствовал, что что-то не так, что происходит нечто большее. Что-то, чего он не понимал.

Кендрик стоял на вершине холма, задаваясь вопросами, думая о том, какой следующий шаг он должен предпринять. Молодой человек мысленно готовился к тому, чтобы покинуть эти пограничные земли, вернуться в королевский двор. Если отправить экспедицию для того, чтобы разузнать, что происходит, это займет почти целый день верхом в противоположном направлении, ближе к Хайлэндс. Вовсе не этим он хотел заняться, если на то не было уважительной причины.

Внезапно началась суматоха и, обернувшись, Кендрик увидел одинокого наездника, приближающегося к городу по длинной дороге, которая вела в направлении королевского двора. Сердце Кендрика воспарило, когда он немедленно узнал наездника – его конь и броня выдавали своего хозяина с головой. Это был человек, которого он знал и с которым сражался бок о бок с того самого дня, когда научился ходить. Его близкий друг по Серебру, Атмэ.

У Кендрика потеплело на сердце, когда он увидел друга. Но, глядя на рыцаря, несущегося галопом к городским воротам, Кендрик понял по этой срочности, по его расположению духа, что что-то было не в порядке. Это не был обычный визит. У Атмэ было неотложное дело, и Кендрик чувствовал, что он везет плохие новости.

Кендрик взял себя в руки, когда Атмэ въехал через городские ворота и, заметив его, подъехал к нему и спешился, пробегая по три каменные ступеньки за раз, приближаясь к Кендрику.

«Последний раз, когда я видел, что ты бежишь вот так, ты убегал от своих долгов», – сказал Кендрик с улыбкой на губах, когда появился его старый друг, жадно хватая ртом воздух, после чего они обнялись.

Вперед выбежал слуга, который протянул Атмэ ведро воды. Рыцарь сделал большой глоток, а затем вылил остатки воды себе на голову.

«Империя, Каньон», – Атмэ не хватало воздуха. – «Щит пал».

Сердце Кендрика замерло, когда он услышал эти слова. Если бы их произнес кто-то другой в иное время, он бы посчитал это шуткой. Но слова исходили от Атмэ, да и время для шуток было неподходящим.

Кендрик с трудом осознавал последствия. Щит пал. Но это невозможно, пока в королевском дворе находится Меч.

«А как насчет Меча Судьбы?» – спросил Кендрик.

Атмэ мрачно покачал головой.

«Его больше нет», – ответил он. – «Меч исчез. Он украден».

Кендрик перестал дышать.

«Украден», – выдохнул он. – «Как это возможно?»

«Прошлой ночью его похитила большая группа мужчин. Они пересекли Каньон вместе с ним, сели на корабль и отвезли его в Империю».

Все это казалось нереальным. Меч Судьбы, жизненная сила королей МакГилов на протяжении столетий, украден. Он в руках Империи. Кольцо лишилось защиты. Внутренне чутье подсказывало Кендрику, что за этим стоит Гарет.

Кендрик обернулся, осмотрел новую городскую стену, которую они только что построили, и осознал, что все это было зря. Без щита вся Империя сможет вторгнуться на их землю, и ничто – точно уж не эта городская стена – не сможет это предотвратить.

Кендрик тут же подумал о своей семье, о Гвендолин, Рисе, Годфри. Он подумал об уязвимом для нападения королевском дворе.

«Королевский двор должен быть немедленно укреплен», – сказал Кендрик.

Но Атмэ опять зловеще покачал головой.

«Там произошел раскол. Твоя сестра покинула королевский двор и взяла с собой половину людей – тех, кого все это волнует. Сейчас они направляются в Силесию. Королевство МакГилов раскололось на две части. Сейчас королевский двор является владением Гарета. Гвендолин отправила меня за тобой».

«Тогда мы должны отправиться к моей сестре», – сказал Кендрик. – «В Силесию».

Кендрик окинул взглядом находившихся внизу горожан.

«Без щита эти люди будут беззащитны», – сказал он. – «Эти укрепления предназначены для того, чтобы выдержать натиск войск МакКлауда, но не натиск миллионной армии Андроникуса. Эти люди ни за что не выживут в случае вторжения Империи».

Кендрик повернулся к Атмэ.

«Отправляйся к моей сестре. Поезжай впереди меня. Скажи ей, что я еду. Я не могу вернуться без этих людей».

На лице Атмэ появилось беспокойство.

«Это благородно с твоей стороны», – сказал он. – «Но они будут двигаться медленно. Если ты станешь ждать, чтобы сопровождать их, ты можешь не добраться до Силесии вовремя».

«Я должен рискнуть», – ответил Кендрик.

Атмэ пристально посмотрел на своего старого друга, после чего медленно кивнул.

«На другое я и не рассчитывал», – признался он. – «И я рискну вместе с тобой. Я буду скакать бок о бок с тобой. Всегда!»

«Милорд!» – раздался охваченный паникой голос смотрового, который похлопал Кендрика по плечу.

Кендрик обернулся и еще раз проследил за пальцем мальчишки, которым он указывал на горизонт. В этот раз его глазам предстало нечто отчетливое.

Сначала Кендрик моргнул. Ничего подобного он не видел в своей жизни. От представшего зрелища у него перехватило дыхание – даже у него, у закаленного воина.

Пока он смотрел, весь горизонт окрасился в черный цвет. Казалось, что армия черных муравьев медленно покрывала весь земной шар. Словно все человечество стекалось со всех уголков мира. Сотни тысяч воинов, облаченных в черные одежды Империи, заполнили собой каждый дюйм горизонта, двигаясь к ним подобно рою.

Андроникус.

Его миллионная армия прибыла.

Глава девятая

Гвендолин испытывала благоговение, глядя на парящие ворота Силесии, чьи древние алые камни поднимались в небо в виде арки, чьи красные железные ворота с шипами были острыми и массивными, чья тщательно мощеная красным булыжником дорога охранялась выстроившимися в ряд воинами в идеальном построении. Они все стояли по стойке смирно, облаченные в ярко-красную броню Силесии. У девушки было ощущение, словно она оказалась в другом мире.

Фон города казался еще более сюрреалистическим – прямо позади него находился Каньон, бесконечный участок под открытым небом, окруженный туманами. Город был расположен прямо на краю Каньона, словно балансируя на нем. Одна половина города была построена над землей, в то время как вторая его половина была воздвигнута ниже, прямо на гранитных скалах самого Каньона.

Казалось, что в одном городе находятся сразу два. Он выстоял на протяжении столетий и всегда был известен как один из непреодолимых городов Кольца, и все, что Гвен когда-либо слышала о нем, у нее до сих пор не было возможности проверить. Но сейчас, когда она увидела этот город уже будучи взрослой, это развеяло даже ее детские воспоминания.

Каменные стены Силесии, поднимающиеся на сотню футов, толщиной с десятерых мужчин, были наполнены такими бойницами через каждые десять футов, за которыми стояли по два десятка воинов Силесии, с луками наготове. Наверху, в рядах шахматных парапетов находилось еще больше воинов, вооруженных копьями, небольшими валунами и через каждые двадцать футов укомплектованных огромными железными котлами, наполненными кипящей смолой. На стенах были даже небольшие катапульты для метания во врагов пылающих шаров. Этот город был тщательно продуман.

Гвен переполняла благодарность по отношению к Срогу, который был так предан ее отцу все эти годы. Гвен спрашивала себя, смог бы кто-нибудь захватить этот город даже среди людей ее отца, даже среди воинов Серебра. В состав Серебра входили лучшие воины, которых мог предложить этот мир, но даже в таком случае разрушить эти стены – это совсем другое дело.

Когда Гвен проезжала через ворота, ее сердце парило от надежды. Она ощутила прилив оптимизма, почувствовала, что, может быть, за этими толстыми стенами, воздвигнутыми на краю Каньона, они смогут выдержать атаку – даже атаку армии Андроникуса. Они могут не победить, но они бы удерживать город достаточно долго. Правда, девушка не знала, достаточно долго для чего. В глубине души Гвен отчаянно надеялась на то, что Тор вернется с Мечом и спасет их всех.

«Миледи», – любезно произнес Срог, въезжая рядом с ней через ворота в огромный двор. – «Мой город приветствует Вас».

Со всех уголков огромной площади вперед выбежали люди в красном, которые начали осыпать Гвендолин и ее людей лепестками красных роз. На лицах всех людей были добрые улыбки, они приближались к Гвен, прикасались к ее плечу, наклонялись и целовали девушку сначала в одну щеку, потом в другую. Гвен никогда в жизни не была в подобном месте, ей казалось, что все эти люди принимают ее.

«Можно подумать, что они не знают о том, что к этим воротам приближается война», – сказала Гвен, испытывая благоговение перед их беззаботностью и бесстрашием.

«Они знают», – произнес Срог. – «Но жители этого города славятся тем, что они не поддаются страху. Многие люди могут испытывать его, но они никогда не подчиняются ему. Это не в их стиле. Мы верим в то, что человек, который боится смерти, умирает множество раз, в то время как тот, кто не испытывает страха перед смертью, умирает один только раз. Мы являемся счастливыми людьми, мы довольны тем, что дает нам жизнь. Мы не жаждем того, что у есть у других. И мы счастливы быть теми, кто мы есть».

Стало прибывать все больше людей, они все улыбались Гвен и ее окружению, хлопая их по спине, приветствуя огромную группу воинов и людей так, словно те были их давно потерянными братьями. Гвен была поражена. Она ожидала, что их появление вызовет негодование этих людей. В конце концов, они готовились к осаде и сюда пришли толпы людей, чтобы жить за этими воротами, нуждаясь в их обороне и опустошая их запасы. Но жители Силесии наоборот казались счастливыми от того, что люди Гвен появились в их городе. Они были в высшей степени гостеприимными людьми.

«Дело не только в том, что Ваши люди не испытывают страха», – сказала Гвен. – «Они также кажутся по-настоящему счастливыми. Даже перед лицом надвигающейся беды».

«Мы счастливые люди», – ответил Срог. – «Говорят, что причиной этого является воздух Каньона и цвет нашей одежды», – он улыбнулся, после чего достаточно быстро снова стал серьезным. – «Но за этим кроется кое-что еще. Они также счастливы видеть Вас».

«Но почему?» – спросила Гвен, сбитая с толку.

«Королевский двор является городом-побратимом, и ходят слухи о том», – объяснил он. – «Что никто здесь недоволен правлением Вашего брата. Они считают Вас законной наследницей трона МакГила, и они счастливы иметь настоящего правителя, а не выскочку, который вытеснил своего отца. Мы справедливые и простые люди, и мы хотим видеть то же самое в своих правителях. Они хотят такого правителя, которого заслуживают, и они видят это в Вас. Их на самом деле не волнует тот факт, умрут ли они здесь, сокрушит ли их Империя. Их волнует только желание жить справедливо, пока они живы».

Гвен почувствовала, как ее сердце воспарило при этих словах, ей показалось, что все увидели в ней нечто большее. Для кого-то она была спасительницей, для кого-то – пророком, для одних – молодой девушкой, которая пытается прыгнуть выше своей головы, а для других – продолжением ее отца. Гвен начала чувствовать, как много ее правление означает для других. Чувство было ошеломляющим. Она не может быть всем для каждого. Девушка одновременно ощутила и гордость, и смирение. Гвен начала осознавать, что она представляет имя своего отца, его честь и память. Кроме того, она почувствовала тяжесть и ответственность перед тем, чтобы оправдать эту память, чтобы стать таким же хорошим правителем, каким был он. Ее отец был для девушки все равно что богом. Она не знала, как править, но преисполнилась решимости научиться, приложить максимум усилий для того, чтобы стать для этих людей преданным и добрым правителем, какими они были с ней.

Когда они продвинулись вглубь, вперед вышла большая группа воинов, облаченных в красную броню, увешанную различными медалями. Гвен сразу же поняла, что это элита Силесии.

Они остановились для того, чтобы поприветствовать ее, и один из них в центре – высокий худой мужчина с рыжей бородой и ярко-зелеными глазами – вышел вперед, опустил голову и протянул в своей ладони красивый шелковый алый плащ, сложенный аккуратно.

«Миледи», – тихо произнес он. – «Я дарю Вам этот плащ от имени армии Силесии. Это мантия нашей бывшей госпожи, и его никто не носил уже много лет. Это знак высочайшего уважения, который мы можем предложить. Вы окажете нам честь, если наденете его».

Ни слова не говоря, Гвен протянула руку и осторожно взяла мантию – это была самая мягкая ткань из всех, к которым она когда-либо прикасалась, она таяла в ее руках, пока девушка разворачивала мантию. Гвен была поражена ее сложным дизайном, его сияющей золотой застежкой. Она набросила мантию на плечи и закрепила застежку у основания шеи. Гвен чувствовала себя так естественно, так царственно, надев эту мантию.

Поднялся шум, похожий на мягкое воркование. Подняв глаза вверх, окинув взглядом возвышающиеся стены, поднимающиеся на сотни футов шпили, Гвен увидела среди них небольшие окна, из которых высунули головы люди в красном, производя этот шум. Затем они подняли три пальца к правому виску, после чего медленно отдернули их.

«Что они делают?» – спросил Годфри рядом с ней.

«Приветствие жителей Силесии», – объяснил Срог. – «Это жест любви и уважения».

Гвен не знала, что сказать. Нигде в своей жизни она не чувствовала себя такой любимой. Кроме того, девушка также никогда не ощущала такой ответственности.

Прозвучал звон металла и, обернувшись, Гвен увидела дюжину воинов по обе стороны городских ворот, закрывающих железные решетки после того, как люди из королевского двора вошли внутрь. Гвен вздрогнула от этого звука. Было какое-то завершение в этом. Сейчас они находятся в Силесии. Теперь это их новый дом. Она почувствовала себя хорошо, находясь здесь. Но вместе с тем ощущение было несколько зловещим. В этом лязге Гвен услышала, как они готовят себя к войне.

* * *

Гвендолин сидела в красивых покоях замка, высоко на вершине Силесии, и наслаждалась тишиной. Впервые за долгое время она осталась одна. Снаружи, за закрытой дверью, люди Срога ожидали ее приказания. Но она до сих пор их еще не созывала. Девушка хотела несколько минут побыть наедине с собой.

Это были красивые покои, принадлежащие покойной госпоже. Гвен поднялась и начала медленно прохаживаться по комнате, рассматривая ее. Вырезанные из великолепного красного камня пол и стены были гладкими, древними, обветшалыми, потолки возвышались во впечатляющие арки. Комната была расположена в верхней части замка, лицом на запад, ее широкие, арочные окна выходили на Каньон, открывая обширные виды, заполняющие покои.

Выглянув из окна, Гвен испытала благоговение от внушительного вида. Никогда прежде она не видела такой выгодной позиции Каньона, поскольку замок был построен буквально на краю. Отсюда казалось, словно весь мир был Каньоном, одним большим отверстием, вырезанным в земле, внутри которого кружили туманы всевозможных цветов. Зрелище было одновременно и захватывающим, и красивым, и мирным, и зловещим.

Гвен посмотрела за пределы Каньона, в далекий горизонт, в Уайльдс, и там, вдали, уловила слабые очертания желтого океана Тартувиана. Ее мысли обратились к Тору, а сердце при этом разбилось. Девушка закрыла глаза и начала неистово молиться о его безопасности. Ей хотелось, чтобы он был рядом – сейчас как никогда. Гвен хотела, чтобы он выжил, чтобы он растил их ребенка вместе с ней.

Гвен опустила руку и поставила ладонь на свой живот, чувствуя ребенка. Она знала, что на таком раннем сроке это невозможно, тем не менее, почувствовала, что стала полнее. Гвен ощутила силу двух людей внутри себя.

Это был ошеломительный день, и Гвен переполняли противоречивые чувства, пока она рассматривала красивый ландшафт. Она пыталась мысленно подготовить себя к роли правительницы, к необходимости благополучно перенести то, что, несомненно, станет самой ужасной осадой в истории Кольца. В некотором смысле девушка не могла избавиться от ощущения, что этот город станет местом ее последнего успокоения.

Гвен постаралась прогнать эти мрачные мысли из своей головы. Она подошла к небольшому каменному фонтану, зачерпнула холодной воды и несколько раз ополоснула лицо. Холодные зимние ветры ворвались в комнату, лаская ее влажное лицо, жаля ее. Ощущение было приятным. Она хотела испытывать боль, ей нужно было очнуться, чтобы осознать, где она находится, что вот-вот произойдет. Гвен должна перестать думать о себе, понять, что пришло время править, что люди рассчитывают на нее.

Эта мысль потрясла девушку. Она подумала о своем отце, о том, что сделал бы он, о чем он подумал бы. Отец учил ее всегда излучать ауру уверенности, независимо от того, испытывает она ее или нет. Принимать смелые решения. Не показывать слабости, не колебаться, не отступать. Дать людям то, во что они могут поверить.

Гвен желала снова увидеть своего отца, особенно в такое время, как это. Она все бы отдала за одну только возможность увидеть его здесь несколько минут, чтобы он мог дать ей совет. Всего несколько предложений. Часть ее чувствовала, что отец находится с ней. Гвен услышала крик, выглянула из окна и увидела птицу, исчезнувшую в тумане, что удивило ее.

Девушка прошла по комнате по направлению к винтовой каменной лестнице, которая извивалась до парапетов. Через несколько минут Гвен уже добралась до крыши замка.

Пока она находилась здесь в одиночестве, ощущая холодные порывы ветра, глядя на Каньон, у нее перехватывало дыхание. Девушка повсюду искала Эстофелеса, но не смогла его найти.

Гвен подошла к краю парапетов и окинула взглядом Силесию. Она посмотрела вниз через край Каньона и увидела нижнюю половину города, в которой она еще не побывала, построенную внизу, в сотне футов в глубине самого Каньона. Зрелище было захватывающим. Гвен спрашивала себя, сколько силесианцев живут там внизу, сколько людей рассчитывали на то, что она спасет их. Гвен надеялась на то, что она сможет сделать это.

«Снова прячешься?» – послышался голос.

Гвен тут же почувствовала отвращение при звуке этого голоса. Девушка медленно обернулась, хотя для того, чтобы понять, кто задал ей этот вопрос, Гвен не нужно было этого делать. Когда она узнала этот голос, у нее засосало под ложечкой. А когда она увидела это презренное лицо, ее подозрения подтвердились – Альтон.

Гвен не могла поверить своим глазам. Он был здесь, этот презренный аристократ, это подобие мужчины, которого она ненавидела больше всего на свете. Он был здесь – этот мальчишка, который пытался разлучить ее с Тором, который наполнил ее голову ложью, который досаждал ей полжизни. Каким-то образом этот маленький негодяй последовал за ее караваном сюда, и каким-то образом ему удалось пройти мимо ее охранников. Гвен не удивилась этому – Альтон был настойчивым, неустанным и превосходным лжецом. И он отлично умел убеждать других в своей принадлежности к королевской семье.

Разумеется, он к ней не принадлежал. В лучшем случае Альтон был королевской особой третьего класса, дальним кузеном ее родителей. Тем не менее, это не мешало ему считать по-другому. Гвен никогда не встречала в своей жизни никого, кто чувствовал бы себя таким титулованным.

Гвен покраснела от гнева. Как он смеет показываться здесь – из всех мест, из всех времен? Он пришел сюда, предполагая, что просто может получить аудиенцию с ней, где ему вздумается, может разговаривать с ней, как ни в чем не бывало, словно отказываясь признавать ее новое положение сейчас. Само его присутствие – такое наглое, необъявленное – было оскорбительным для нее.

«Что ты здесь делаешь?» – холодно спросила Гвен.

«Я шел по пятам за половиной королевского двора», – ответил Альтон. – «Для того чтобы быть с тобой».

«Я очень в этом сомневаюсь», – сказала девушка, видя его ложь насквозь. – «Ты пришел, чтобы спасти свою жизнь».

Альтон пожал плечами.

«Возможно, у меня была двойная цель. На самом деле Гарет выбит из колеи, а королевский двор уязвим. Можно сказать, что я поддался искушению сохранить свою жизнь».

Он улыбнулся и сделал шаг вперед.

«Но я также пришел из-за тебя», – добавил Альтон. – «Чтобы дать тебе еще один шанс».

Гвен фыркнула, возмущенная его высокомерием.

«Дать мне еще один шанс?» – переспросила она. – «Ты осознаешь, насколько нелепы твои слова? Ты признаешь безумие в Гарете, но не в самом себе?»

Альтон пожал плечами, ничуть не испугавшись.

«Прошлое есть прошлое», – сказал он. – «Я прощаю тебе твои ошибки. Но мы оба знаем – чтобы ни случилось между нами, это не имеет значения сейчас. Обстоятельства изменились. Вот ты где – королева без короля, правительница без двора. Каждой королеве нужен король. Правители находят силу в паре. Неужели ты и правда думаешь, что сможешь управлять этим большим городом, всеми этими армиями одна?»

Гвен покачала головой. Она не могла поверить в то, насколько жалок он был.

«Я полагаю, что ты представил себя тем, кто придет мне на помощь, кто станет моим партнером в правлении?» – насмешливо спросила девушка.

«А кто же еще?» – гордо ответил Альтон, улыбнувшись еще шире. – «Мы с тобой знаем друг друга с тех пор, как научились ходить. Мы оба из королевской семьи. Народ любит нас».

Гвен снова рассмеялась.

«Неужели?» – спросила она. – «Я и понятия не имела, что народ тебя любит. На самом деле, я даже понятия не имела о том, что они вообще знают о том, кто ты такой».

Теперь пришла очередь Альтона покраснеть от смущения.

Прежде чем он успел снова открыть рот, Гвен подняла руку. С нее было довольно. У нее не было времени на это. Ее ждут более насущные вопросы, которые она должна решить.

«Я не желаю больше слышать ни слова», – сказала Гвен. – «Ты мне не интересен. И никогда не был интересен. И, разумеется, я не собираюсь править с тобой, так же, как не считаю, что ты способен чем-нибудь управлять. Даже самим собой. Не говоря уже о том, что я преданна Тору, а он предан мне. Поэтому ты можешь уйти сейчас же».

Альтон рассмеялся, издав короткий смешок.

«Неужели?» – спросил он. – «Так вот что стоит между нами? Тор? Ты не можешь быть серьезной относительно него. Он бросил тебя из-за какого-то глупого незначительного путешествия. Сейчас он находится в глубинах Империи, и мы оба знаем, что для него нет никакой возможности вернуться».

Альтон подошел ближе с умоляющим видом.

«Признай это, Гвен. Ты знаешь правду. Ты знаешь, что он ушел. Он никогда не вернется. Он оставил тебя одну. Так что, как видишь, теперь ничто не стоит между нами. Пришло время для нашей свадьбы. Если не я, то кто еще? Ты останешься одна в этом мире. Не бойся. Ты можешь признаться в своих настоящих чувствах ко мне».

Гвен закипела от гнева.

«Я скажу это лишь один раз», – медленно произнесла она. – «Слушай внимательно, потому что это последний раз, когда ты услышишь эти слова. Я тебя не люблю. Я не хочу видеть твое лицо. Я не хочу слышать твой голос. Если ты снова придешь ко мне без предупреждения, я прикажу тебя арестовать. А теперь оставь меня».

После чего Гвен повернулась к нему спиной и сделала два шага вперед, снова глядя через парапеты, рассматривая Каньон. Ее сердце бешено колотилось в груди, и она молилась о том, чтобы в этот раз Альтон понял ее слова и ушел, чтобы она никогда больше не увидела его лица. Девушка тряслась от гнева из-за его самонадеянности, и она не хотела делать что-нибудь опрометчиво.

Гвен не слышала звук его удаляющихся шагов. Она уже собиралась обернуться и посмотреть, когда внезапно почувствовала, как сильная рука закрывает ее рот, а другая обвилась вокруг нее и схватила девушку за грудь. Альтон крепко держал ее, даже когда она начала сопротивляться, и оказался на удивление сильным для такого худого и костлявого мальчишки. Он сделал несколько шагов вперед вместе с ней, перегнув ее через край парапетов.

Сердце Гвен ушло в пятки, когда она посмотрела прямо вниз на высоту падения и поняла, как близка она к тому, чтобы быть выброшенной через край.

«Ты видишь это падение перед собой?» – крикнул Альтон. – «Видишь, что я могу сделать? Признайся в своей любви ко мне. Признай это! Если ты не признаешь, то я…»

Гвен вдруг вспомнила все, чему воины отца учили ее. Девушка вспомнила, что на ней сапоги с деревянными каблуками и, подняв высоко ногу, быстро наступила на палец на ноге Альтона.

Он закричал как девчонка, ослабив хватку. Гвен освободила одну руку, вытянула ее вперед и ткнула Альтона локтем в солнечное сплетение.

Альтон стал жадно хватать ртом воздух и опустился на колени, хрипя.

После чего молодой человек поднял на Гвен глаза, полные смерти, поднялся, снова готовясь наброситься на нее.

Гвен потянулась за кинжалом на поясе, собираясь снять его.

Но внезапно Альтон закричал и упал на колени.

Гвен увидела стоявшего за ним Штеффена и поняла, что он сильно ударил Альтона по пояснице. Штеффен схватил молодого человека за волосы, потащил его голову к небу, снял с пояса кинжал и крепко прижал его к горлу Альтона.