Текст книги "Восход драконов"

Автор книги: Морган Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава вторая

Кира вошла в мрачный Терновый Лес на востоке форта. Лес был таким густым, что никто не мог ничего рассмотреть за деревьями. Пока она медленно пробиралась через него вместе с Лео, снег и лед хрустели под ее ногами. Подняв глаза вверх, Кира увидела, что над ней возвышаются терновые деревья, которые, казалось, тянутся бесконечно. Это были древние черные деревья с искривленными ветвями, напоминающими терна, и с толстыми черными листьями. Кира чувствовала, что это место проклято – ничего хорошего никогда не выходило отсюда. Люди ее отца возвращались отсюда после своей охоты ранеными, и несколько раз тролль, прорвавшийся через Пламя, находил здесь убежище и использовал его в качестве плацдарма, чтобы нападать на сельских жителей.

Как только Кира вошла в лес, она тут же ощутила озноб. Здесь было темнее, прохладнее, воздух был более влажным, наполненный тяжелым запахом терновых деревьев, которые пахли как разлагающаяся почва, а огромные деревья вытесняли то, что осталось от дневного света. Будучи настороженной, Кира сердилась на своих старших братьев. Было опасно отправляться сюда без сопровождения нескольких воинов, особенно во время сумерек. Каждый звук пугал ее. Раздался отдаленный крик какого-то животного, и девушка вздрогнула, обернувшись в поисках зверя. Но лес был очень густым, и она ничего не нашла.

Хотя находившийся рядом с ней Лео зарычал и внезапно погнался за ним.

«Лео!» – крикнула Кира.

Но он уже убежал.

Кира раздраженно вздохнула. Волк всегда так себя вел, когда на его пути попадалось какое-то животное. Хотя она знала, что, в конечном итоге, он вернется.

Кира продолжила свой путь, теперь уже в одиночестве, лес становился темнее. Девушка старалась идти по следу своих братьев, когда услышала отдаленный смех. Она вся превратилась во внимание, повернувшись к звуку и помчалась через густые деревья, пока не заметила своих братьев впереди.

Кира держалась позади, сохраняя приличное расстояние, не желая быть замеченной. Она знала, что если Эйдан увидит ее, ему станет стыдно и он прогонит ее прочь. Она решила, что будет наблюдать из теней, просто чтобы убедиться в том, что они не попали в неприятность. Будет лучше, если она не опозорит Эйдана, чтобы он почувствовал себя мужчиной.

Под ее ногами хрустнула ветка и Кира пригнулась, встревожившись, что этот звук выдаст ее, но ее пьяные старшие братья были рассеянными и уже находились на добрых тридцать ярдов от нее. Они шли быстро, их собственный смех приглушал звук. Судя по языку тела Эйдана, Кира видела, что он напряжен, как-будто собирается заплакать. Он крепко сжал свое копье, словно пытался доказать самому себе то, что он – мужчина, но это было неуклюжее сжатие слишком большого копья, и Эйдан испытывал страдания под его тяжестью.

«Поднимайся сюда!» – выкрикнул Брэкстон, повернувшись к Эйдану, который шел на несколько футов позади.

«Чего ты так боишься?» – спросил его Брэндон.

«Я не боюсь», – настаивал Эйдан.

«Тихо!» – внезапно сказал Брэндон, остановившись, вытянув ладонь перед грудью Эйдана. Впервые выражение его лица стало серьезным. Брэкстон тоже остановился, они все напряглись.

Кира укрылась за деревом, пока наблюдала за своими братьями. Они стояли на краю поляны и смотрели прямо перед собой, как-будто что-то заметили.

Девушка настороженно пробралась вперед, стараясь получить лучший обзор и, когда она прошла между двумя деревьями, то остановилась пораженная, увидев то, на что смотрели ее братья. На поляне находился одинокий дикий кабан, который выковыривал желуди. Это был необычный дикий кабан, перед ними был настоящий монстр – Чернорогий Кабан, самый большой из всех, которых Кира когда-либо видела, с длинными закрученными клыками и тремя длинными черными заостренными рогами: один рог торчал из его носа, а два других выступали из его головы. Будучи практически одного размера с медведем, он представлял собой редкое создание, известное своей злобой и скоростью, подобной скорости света. Этого животного боялись повсюду, и ни один охотник не желал с ним встречаться.

Перед ними возникла проблема.

Кира, чьи волосы встали дыбом, хотела, чтобы Лео был здесь, тем не менее, она была благодарна за то, что волк отсутствовал, зная, что он набросился бы на кабана, а девушка не была уверена в том, что он сумел бы одержать победу в этом столкновении. Кира сделала шаг вперед, медленно снимая свой лук с плеча, в то же время инстинктивно опуская руку, чтобы схватить стрелу. Она пыталась вычислить, насколько далеко кабан находился от мальчиков, и как далеко была она сама. Девушка понимала, что ничего хорошего здесь нет. На ее пути к четкому выстрелу было слишком много деревьев, а, имея дело с животным такого размера, нельзя позволить себе допустить ошибку. Кира сомневалась в том, что одной стрелы будет достаточно для того, чтобы хотя бы свалить кабана.

Кира заметила проблеск страха на лицах своих братьев, после чего увидела, как Брэкстон и Брэндон быстро прикрыли свой страх бахвальством, что, как она знала наверняка, было подогрето выпивкой. Они оба подняли свои копья и сделали несколько шагов вперед. Брэкстон увидел, что Эйдан застыл на месте и, повернувшись, он схватил маленького мальчика за плечо и заставил его так же сделать шаг вперед.

«Появился шанс сделать из тебя мужчину», – сказал Брэкстон. – «Убей этого кабана и люди станут петь о тебе на протяжении многих поколений».

«Принеси его голову и ты прославишься на всю жизнь», – добавил Брэндон.

«Мне… страшно», – ответил Эйдан.

Брэндон и Брэкстон фыркнули, после чего рассмеялись с издевкой.

«Страшно?» – переспросил Брэндон. – «А что сказал бы Отец, если бы он услышал твои слова?»

Насторожившись, кабан поднял голову, обращая на них свои светящиеся желтые глаза, и уставился на молодых людей. На его морде появился злой оскал. Он открыл свою пасть, обнажая клыки, и изошел слюной. В то же самое время зверь издавал зловещее рычание, поднимающееся откуда-то из глубин его живота. Даже со своего расстояния Кира ощутила внезапный приступ страха – и она могла себе только представлять, какой страх испытывал Эйдан.

Кира побежала вперед, бросая осторожность на ветер. Она была настроена решительно подоспеть вовремя. Когда девушка находилась всего в нескольких футах позади своих братьев, она выкрикнула.

«Оставьте его в покое!»

Ее резкий голос разрезал тишину, и все ее братья развернулись, очевидно, пораженные ее появлением.

«Вы уже повеселились», – добавила она. – «Оставьте его».

В то время как Эйдан почувствовал облегчение, Брэндон и Брэкстон сердито посмотрели на сестру.

«А что ты знаешь?» – огрызнулся Брэндон. – «Прекрати вмешиваться в дела настоящих мужчин».

Рычание кабана усилилось, когда он направился к ним, и Кира, одновременно испытывая страх и ярость, сделала шаг вперед.

«Если вы достаточно глупы для того, чтобы противостоять этому зверю, тогда вперед», – сказала она. – «Но вы отправите Эйдана обратно ко мне».

Брэндон нахмурился.

«С Эйданом здесь все будет в порядке», – парировал он. – «Он как раз собирается научиться сражаться. Не так ли, Эйдан?»

Эйдан стоял молча, пораженный страхом.

Кира уже собиралась сделать другой шаг вперед и схватить руку младшего брата, когда на поляне раздался шорох. Она увидела, что кабан угрожающе приближался, по футу за раз.

«Он не нападет, если его не спровоцировать», – предупредила Кира своих братьев. – «Отпустите его».

Но они проигнорировали сестру, вместо этого оба повернулись лицом к кабану, подняв свои копья. Они направились вперед, на поляну, словно решили доказать свою храбрость.

«Я буду целиться в его голову», – сказал Брэндон.

«А я – в горло», – согласился Брэкстон.

Кабан зарычал громче, шире открыл свою пасть, из которой текла слюна, и сделал очередной угрожающий шаг.

«Вернитесь сюда!» – в отчаянии закричала Кира.

Брэндон и Брэкстон вышли вперед, и подняв свои копья, вдруг метнули их.

Кира в напряжении наблюдала за тем, как копья полетели в воздухе, приготовившись к худшему. К своему ужасу, она увидела, что копье Брэндона задело ухо кабана – достаточно для того, чтобы из него потекла кровь и чтобы это спровоцировало зверя – в то время как копье Брэкстона проплыло мимо, в нескольких футах от его головы.

Впервые за все это время Брэндон и Брэкстон выглядели напуганными. Они стояли, открыв рты с онемевшим выражением на их лицах, на смену опьянению пришел страх.

Разъяренный кабан опустил свою голову, издал ужасное рычание и внезапно бросился вперед.

Кира в ужасе наблюдала за тем, как он несется на ее братьев. Этот кабан был самым быстрым созданием из всех, которые девушка когда-либо видела. Он мчался через траву так, словно был оленем.

Когда он приблизился, Брэндон и Брэкстон побежали изо всех сил, унося ноги в противоположном направлении.

Таким образом, Эйдан остался стоять, застыв на месте от страха, совершенно один. Открыв рот, он ослабил хватку и копье выпало из его руки на землю. Кира знала, что это не имело значения – Эйдан не смог бы защитить себя, даже если бы попытался. Даже взрослый человек не смог бы. И кабан, словно почувствовав это, обратил свое внимание на Эйдана, побежав прямо на него.

С колотящимся сердцем Кира приступила к действию, понимая, что у нее только один шанс на это. Не думая, девушка бросилась вперед, несясь между деревьями, уже держа лук перед собой, зная, что у нее есть только один выстрел и он должен быть идеальным. Это будет сложный выстрел, даже если кабан не будет шевелиться, из-за ее состояния паники – тем не менее, это должен быть идеальный выстрел. Только так они переживут это.

«ЭЙДАН, ПРИГНИСЬ!» – крикнула Кира.

Сначала брат не шевелился. Эйдан преграждал ей путь, мешая четкому выстрелу и, когда Кира подняла свой лук и побежала вперед, она поняла, что если Эйдан не зашевелится, ее единственный выстрел будет безуспешным. Пока Кира бежала через лес, ее ноги скользили по снегу и влажной земле. На мгновение ей показалось, что все будет потеряно.

«ЭЙДАН!» – снова крикнула она в отчаянии.

Каким-то чудом на этот раз он послушался, в последнюю секунду пригнулся к земле и предоставил Кире возможность сделать выстрел.

Когда кабан бросился на Эйдана, время для Киры вдруг замедлилось. Она почувствовала, как вошла в измененное состояние, что-то, чего она раньше никогда не испытывала, чего она не понимала, поднялось внутри нее. Мир сузился и оказался в фокусе. Кира слышала стук своего собственного сердца, звук своего дыхания, шелест листьев, крик вороны высоко над головой. Девушка ощущала себя в большей гармонии со вселенной, чем когда-либо, словно она вошла в какую-то реальность, в которой она и вселенная являлись единым целым.

Кира почувствовала покалывание в своих ладонях от теплой, колкой энергии, которую она не понимала, словно что-то чужое вторглось в ее тело. Словно на мгновение она стала больше самой себя, кем-то более могущественным.

Кира вошла в состояние, в котором не нужно было думать, и позволила чистому инстинкту, этой новой энергии, которая текла через нее, вести себя. Она подняла свой лук и выпустила стрелу.

В ту самую секунду, как Кира это сделала, она поняла, что это был особенный выстрел. Ей не нужно было видеть, как летит стрела, чтобы знать: та летела именно туда, куда Кира и хотела – в правый глаз зверя. Она выстрелила с такой силой, что стрела вонзилась за фут до того, как кабан остановился.

Кабан вдруг захрипел, когда ноги подогнулись под ним, и упал мордой в снег. Он проскользнул по тому, что осталось от поляны, корчась, все еще живой, пока не добрался до Эйдана. Наконец, зверь остановился всего в футе от мальчика – так близко, что когда он, в конце концов, перестал шевелиться, они почти касались друг друга.

Кабан дергался на земле, и Кира, уже держа наготове другую стрелу в своем луке, сделала шаг вперед, встала над зверем и выпустила вторую стрелу в основание его черепа. Наконец, кабан перестал шевелиться.

Кира стояла на поляне в тишине, ее сердце бешено колотилось, покалывание в ее ладонях медленно отступало, энергия таяла, и она спрашивала себя, что здесь произошло. Неужели она на самом деле сделала этот выстрел?

Кира тут же вспомнила про Эйдана и, когда она развернулась и схватила брата, он взглянул на нее так, как мог посмотреть на мать – его глаза были полны страха, но он был цел и невредим. Осознав, что мальчик в порядке, Кира ощутила прилив облегчения.

Обернувшись, Кира увидела двух своих старших братьев, которые по-прежнему лежали на поляне, глядя на нее с потрясением – и благоговением. Но было в их взгляде что-то еще, нечто, что встревожило ее – подозрение. Словно она отличалась от них. Словно она была чужой. Этот взгляд Кира видела и раньше – редко, но достаточно для того, чтобы она задавала себе вопросы. Девушка отвернулась и посмотрела на мертвого зверя, огромного монстра, застывшего у ее ног. Кира спрашивала себя, как она, пятнадцатилетняя девушка, смогла сделать это. Она знала, что это было выше ее возможностей. Это было нечто большее, чем удачный выстрел.

В ней всегда было что-то, что отличало ее от других. Кира стояла, онемев, желая пошевелиться, но не в силах этого сделать. Она знала, что ее сегодня потрясло не это животное, а скорее то, как братья смотрели на нее. И девушка не могла не задавать себе уже в миллионный раз вопрос, с которым она боялась столкнуться всю свою жизнь:

Кто же она?

Глава третья

Кира шла позади своих братьев, когда они направлялись по дороге обратно в форт, наблюдая за тем, как они изнывают под тяжестью кабана. Рядом с ней шел Эйдан и Лео следовал за ней по пятам, вернувшись после своей погони за животными. Брэндон и Брэкстон шли с трудом, пока они несли мертвого зверя между собой, связав два своих копья и перекинув через плечи. Их угрюмое настроение изменилось кардинальным образом с тех пор, как они вышли из леса вновь под открытое небо, особенно теперь, когда показался форт их отца. С каждым шагом Брэндон и Брэкстон становились все более уверенными, практически вернувшись к своему высокомерию. Теперь они вновь начали смеяться, перебивая друг друга, пока хвастались своими умениями.

«Это мое копье задело его», – сказал Брэндон Брэкстону.

«Но», – парировал Брэкстон. – «Это мое копье подстегнуло его свернуть на стрелу Киры».

Пока Кира слушала, ее лицо краснело от их лжи. Ее упрямые братья уже убеждали самих себя в своей собственной истории и теперь, казалось, сами в нее поверили. Она уже предвкушала их хвастовство, когда они вернутся в зал их отца и станут рассказывать о своих умениях.

Это сводило с ума. Тем не менее, Кира считала ниже своего достоинства поправлять их. Она твердо верила в колеса правосудия и знала, что рано или поздно правда выйдет наружу.

«Вы – лжецы», – произнес Эйдан, который шел рядом с Кирой. Было очевидно, что он все еще потрясен произошедшим. – «Вы знаете, что это Кира убила кабана».

Брэндон презрительно оглянулся через плечо, словно Эйдан был насекомым.

«Что ты можешь знать?» – спросил он младшего брата. – «Ты был слишком занят, потому что мочился в свои штаны».

Они оба рассмеялись, улучшая свою историю с каждым пройденным шагом.

«А вы не убежали, испугавшись?» – спросила Кира, защищая Эйдана, больше не в силах терпеть их издевательств.

После этих слов ее старшие братья замолчали. Кира на самом деле могла позволить им это, но ей не нужно было повышать свой голос. Она радостно шла, довольная собой, зная внутри себя, что именно она спасла жизни своих братьев. В большем удовлетворении она и не нуждалась.

Кира почувствовала маленькую ладошку на своем плече и, обернувшись, увидела Эйдана, который улыбался, утешая ее, очевидно, испытывая благодарность за то, что остался цел и невредим. Кира спрашивала себя, а оценили ли ее старшие братья то, что она сделала для них. В конце концов, если бы она не появилась в ту минуту, они тоже были бы мертвы.

Кира наблюдала за тем, как тело кабана раскачивалось перед ней с каждым шагом, и она скорчила гримасу. Ей хотелось, чтобы братья оставили его на поляне, там, где он и должен находиться. Это проклятое животное не из мест Волиса, и оно не принадлежало их территории. Это было дурное предзнаменование, особенно исходящее из Тернового Леса и особенно накануне Зимней Луны. Девушка вспомнила старую пословицу, которую она читала: не хвастайся после того, как спасся от смерти. Кира чувствовала, что ее братья искушают судьбу, принося мрак в свой дом. Она не могла избавиться от ощущения, что это приведет к дурным последствиям.

Они пересекли холм и перед ними растянулась крепость вместе с захватывающими ландшафтами. Несмотря на порывы ветра и все усиливающийся снег, Кира ощутила огромный прилив облегчения, оказавшись дома. Из труб поднимался дым, что ознаменовало сельскую местность, и форт ее отца излучал мягкий, уютный свет. Все было освещено огнями, отражая опускающиеся сумерки. Дорога стала шире и лучше, когда они приблизились к мосту. Они все ускорили свой шаг и быстро пошли к последнему протяжению. На дороге было много людей, которые с нетерпением ожидали праздника, несмотря на погоду и наступающую ночь.

Кира едва ли была удивлена. Празднование Зимней Луны было одним из самых важных событий года, и все были заняты приготовлениями к предстоящему пиру. Огромная толпа людей заполнила пешеходный мост, торопясь получить свои изделия от торговцев, присоединиться к пиру, в то время как такое же количество людей выбегало через ворота, торопясь вернуться в свои дома, чтобы отпраздновать вместе со своими семьями. Быки тащили телеги и несли изделия в разные стороны, в то время как каменщики отбивали очередную новую стену, построенную, чтобы окружить форт. Звук их молотков наполнил собой воздух, перемежаясь с шумом скота и собак. Кира всегда удивлялась тому, как они работают в такую погоду, как они защищают своих руки от онемения.

Когда они поднялись на мост, смешавшись с толпой, Кира подняла глаза вверх и у нее засосало под ложечкой, когда она увидела возле ворот нескольких солдат Лорда Губернатора, назначенного Пандезией, облаченных в свою отличительную ярко-красную броню. Девушка ощутила прилив негодования, разделяя то же чувство, что и все ее люди. Присутствие людей Лорда было угнетающим в любое время, но во время Зимней Луны особенно, когда они несомненно могли быть здесь только для того, чтобы потребовать все, что они могли получить от ее народа. По ее мнению, они были мусорщиками, задирами и поглотителями для презренных аристократов, которые захватили власть со времен вторжения Пандезии.

Вина лежала на слабости бывшего Короля, который сдал им все, но от этого они получали мало хорошего. Теперь, к их позору, они вынуждены были подчиняться этим людям. Это наполняло Киру яростью. Это делало ее отца и его великих воинов – и весь ее народ – всего лишь избранными рабами. Кира отчаянно хотела, чтобы все они поднялись, чтобы они сражались за свою свободу, чтобы начали войну, в которую боялся вступить бывший Король. Тем не менее, девушка знала, что если они восстанут сейчас, им придется столкнуться с гневом Пандезианской армии. Возможно, они смогли бы удержать их, но сейчас, когда те закрепились на своих местах, у них было мало шансов.

Они добрались до моста, смешавшись с толпой и, когда они проходили мимо, люди остановились, уставившись на них и указывая на кабана. Кира получала некоторое удовлетворение, видя, что ее братья потеют под своей ношей, пыхтя и сопя. Пока они шли, в их сторону оборачивались головы, люди – и простолюдины, и воины – стояли, затаив дыхание. Все находились под впечатлением от этого огромного зверя. Кира также заметила несколько суеверных взглядов: некоторые люди так же, как и она, думали над тем, а не является ли это дурным предзнаменованием.

Хотя глаза всех присутствующих были обращены на братьев Киры с гордостью.

«Отличная добыча для празднования!» – выкрикнул фермер, ведя своего быка, выйдя на улицу вместе с ними.

Брэндон и Брэкстон гордо улыбались.

«Он накормит половину двора вашего отца!» – крикнул мясник.

«Как вам это удалось?» – спросил седельный мастер.

Братья обменялись взглядами, и Брэндон, наконец, улыбнулся мужчине.

«Отличный бросок и отсутствие страха», – нагло ответил он.

«Если вы не отправитесь в лес», – добавил Брэкстон. – «То не узнаете, что можете там найти».

Несколько мужчин одобрительно закричали и похлопали их по спинам. Кире удалось сдержать язык за зубами. Она не нуждалась в одобрении этих людей, она знала, что сделала.

«Они не убивали этого кабана!» – возмущенно крикнул Эйдан.

«Заткнись», – повернулся к нему Брэндон и зашипел. – «Еще одно слово и я расскажу всем, что ты обмочился в свои штаны, когда на тебя бросился кабан».

«Но я этого не делал!» – возразил Эйдан.

«А они тебе поверят?» – спросил Брэкстон.

Брэндон и Брэкстон рассмеялись, а Эйдан посмотрел на Киру, словно хотел узнать, что делать.

Девушка покачала головой.

«Не трать усилий», – сказала она брату. – «Правда всегда торжествует».

Когда они переходили мост, начали собираться толпы людей, вскоре они уже сталкивались с массами людей плечом к плечу, проходя через ров. Кира ощущала в воздухе волнение, когда опустились сумерки, вверх и вниз на мосту зажглись факелы, усилился снегопад. Кира подняла глаза перед собой и ее сердце забилось сильнее, как всегда, когда она видела огромные каменные арочные ворота в форт, охраняемые десятком людей ее отца. Сверху виднелись шипы железных решеток, которые сейчас были подняты. Их заостренные края и толстые решетки были достаточно сильными для того, чтобы не впускать ни одного противника, готовые закрыться при одном только звуке рога. Ворота поднялись на тридцать футов в высоту, и наверху находилась широкая площадка, растянувшаяся через весь форт, с широкими каменными зубчатыми стенами, укомплектованные дозорными, которые всегда зорко за всем следили. Кира всегда считала Волис прекрасной крепостью и гордилась им. Но что заставляло ее гордиться еще больше, так это люди внутри нее, люди ее отца, множество отличных воинов Эскалона, которые медленно перегруппировывались в Волисе после того, как разошлись после капитуляции своего Короля. Их как магнитом тянуло к ее отцу. Много раз Кира убеждала своего отца объявить себя Королем, как того хотели все его люди, но он всегда только качал своей головой и говорил, что это не для него.

Когда они приблизились к воротам, дюжина людей ее отца выехала вперед на своих лошадях, толпы расступались перед ними, когда они выехали на тренировочный полигон – на широкую круглую площадку в поле за пределами форта, окруженную низкой каменной стеной. Обернувшись, Кира наблюдала за тем, как они удаляются, и ее сердце неистово колотилось. Тренировочный полигон был ее любимым местом. Она пошла бы туда и наблюдала за их сражением часами, изучала бы каждое выполненное ими движение, то, как они скачут на своих лошадях, то, как они владеют своими мечами, бросают копья, размахивают цепями. Эти люди выехали на тренировку несмотря на надвигающуюся темному и падающий снег, даже накануне праздника, потому что они хотели тренироваться, хотели улучшить свои навыки, потому что они скорее предпочли бы находиться на поле боя, чем внутри, празднуя – так же, как и она. Кира чувствовала, что это был ее настоящий народ.

Вышла другая группа людей ее отца, на этот раз пешком и, когда Кира приблизилась к воротам вместе со своими братьями, эти люди отошли в сторону вместе с толпами народа, освобождая пространство для Брэндона и Брэкстона, которые несли кабана. Они восторженно свистели и собирались вокруг – крупные, мускулистые мужчины, возвышающиеся на фут даже над ее братьями, которые и так были высокими. Бороды многих из них украшала седина. Это были закаленные мужчины тридцати-сорока лет, которые видели слишком много сражений, которые служили старому Королю и испытали унижение после его капитуляции. Это были мужчины, которые никогда бы не сдались сами. Мужчины, которые видели все и которых мало что впечатляло, но вид кабана, казалось, произвел на них впечатление.

«Ты сам убил его, не так ли?» – спросил один из них Брэндона, подходя ближе и рассматривая его ношу.

Толпа сгустилась и Брэндон и Брэкстон, наконец, остановились, наслаждаясь похвалой и восхищением этих великих мужчин, стараясь не показывать того, как тяжело они дышат.

«Мы сделали!» – гордо крикнул Брэкстон.

«Чернорогий», – воскликнул другой воин, подойдя ближе и пробежавшись рукой по спине кабана. – «Я не видел их с тех пор, как был ребенком. Я и сам помогал убивать его, но нас была группа мужчин и двое из них потеряли пальцы».

«Что ж, мы ничего не потеряли», – смело крикнул Брэкстон. – «Всего лишь наконечник копья».

Кира вспыхнула, когда все мужчины рассмеялись, очевидно, наслаждаясь убийством, в то время как другой воин, их лидер, Энвин, вышел вперед и тщательно рассмотрел кабана. Люди расступились перед ним, оказывая ему уважение.

Командир ее отца, Энвин, был любимчиком Киры из всех мужчин. Он отчитывался только перед ее отцом, превосходя других прекрасных воинов. Энвин был ей вторым отцом и она знала его столько, сколько помнила себя. Кира знала, что он очень любил ее, и он заботился о ней. А что самое важное для нее, Энвин всегда находил для нее время, показывая ей техники борьбы и оружие, чего не делали другие. Он даже несколько раз позволял ей тренироваться с мужчинами, и она наслаждалась каждым таким случаем. Энвин был самым жестким из всех, тем не менее, у него было самое доброе сердце – для тех, кого он любил. А за тех, кого он не любил, Кира боялась.

Энвин не терпел лжи, это был человек, который всегда должен был докопаться до абсолютной правды всего, какой бы мрачной она ни была. Энвин был дотошным, и когда он вышел вперед и пристально посмотрел на кабана, Кира увидела, что он остановился и начал рассматривать две раны от стрелы. Он ловко замечал детали, и если кто-то и мог распознать правду, то только Энвин.

Энвин изучал две раны, рассматривая маленький наконечник стрелы, который все еще торчал внутри, осколки древесины в том месте, в котором ее братья разломали ее стрелы. Они сделали это близко к кончику, чтобы никто не смог увидеть, что на самом деле свалило кабана. Но Энвина было невозможно провести.

Кира наблюдала за тем, как Энвин рассматривает раны, увидела, как он прищурился и поняла, что он вычислил правду с первого взгляда. Он опустил руку, снял перчатку, потянулся к глазу кабана и извлек один из наконечников стрелы. Энвин высоко поднял окровавленный наконечник, после чего медленно повернулся к братьям Киры со скептическим выражением лица.

«Наконечник копья, неужели?» – неодобрительно спросил он.

Над группой повисла напряженная тишина, когда Брэндон и Брэкстон впервые занервничали. Они начали переминаться с ноги на ногу.

Энвин повернулся к Кире.

«Или наконечник стрелы?» – добавил он, и Кира увидела, как работают его мысли, поняла, что он приходит к своим собственным выводам.

Энвин подошел к Кире, вынул стрелу из колчана девушки и поднес ее к наконечнику стрелы. Сочетание было идеальным, и все это увидели. Он многозначительно и с гордостью посмотрел на девушку, и Кайра почувствовала, что глаза всех присутствующих устремились на нее.

«Твой выстрел, не так ли?» – спросил ее Энвин. Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Она кивнула в ответ и ровно произнесла:

«Да».

Она любила Энвина за обнаружение правды и, наконец, почувствовала себя реабилитированной.

«И это был удар, который свалил кабана», – заключил Энвин. Это было наблюдение, а не вопрос. Его голос был твердым и уверенным, когда он рассматривал зверя.

«Рядом с этими двумя ранами я не вижу других», – добавил он, пробежав рукой по туше животного, после чего остановился возле уха. Он рассмотрел его, а затем повернулся и посмотрел на Брэндона и Брэкстона с презрением. – «Если не считать эту царапину от наконечника копья раной».

Он приподнял ухо кабана, и Брэндон с Брэкстоном покраснели, когда группа воинов рассмеялась.

Другой прославленный воин ее отца сделал шаг вперед – Видар, близкий друг Энвина, худой, низкорослый человек с суровым лицом и шрамом на носу. Обладая небольшой структурой, он не вписывался в группу, но Кира знала истину – Видар был крепок, как камень, знаменит умением вести рукопашный бой. Это был один из самых крепких мужчин, которых Кира когда-либо встречала, известный тем, что мог сразить двух мужчин вдвое больше себя. Слишком много противников из-за его небольшого размера совершали ошибку, провоцируя его – только для того, чтобы получить тяжелый урок.

«Кажется, что они промахнулись», – пришел к выводу Видар. – «И девочка спасла их. Кто научил вас обоих бросать?»

Брэндон и Брэкстон сильно занервничали, очевидно, пойманные на лжи, но ни один из них не сказал ни слова.

«Это самая серьезная вещь – лгать насчет убийства», – мрачно сказал Энвин, повернувшись к братьям Киры. – «Ваш отец хочет, чтобы вы сказали правду».

Брэндон и Брэкстон стояли, переминаясь с ноги на ногу, очевидно, чувствуя себя дискомфортно. Они обменивались взглядами между собой, словно сомневались относительно того, что сказать. Впервые на памяти Киры она видела, что они не могут найти слов.

И когда они уже собирались открыть свои рты, вдруг чужой голос прорвался через толпу.

«Не имеет значения, кто его убил», – произнес он. – «Теперь он наш».

Киры и все остальные обернулись, пораженные резким незнакомым голосом, и у нее засосало под ложечкой, когда она видела группу людей Лорда, которых узнала по ярко-алой броне. Они вышли вперед через толпу, и сельские жители расступались перед ними.

Они приблизились к кабану, жадно глядя на него, и Кира видела, что они хотят эту трофейную жертву – не потому, что они в ней нуждались, просто это был их способ унизить ее народ, вырвать у них этот предмет гордости. Лео рядом с девушкой зарычал, и она положила успокаивающую руку ему на шею, сдерживая волка.

«От имени вашего Лорда Губернатора, – произнес человек Лорда, дородный солдат с низким лбом, густыми бровями, огромным животом и лицом с глупым выражением лица. – «Мы предъявляем права на этого кабана. Лорд Губернатор заранее благодарит вас за ваш дар в этот праздничный день».

Он подал знак рукой своим людям и они вышли вперед к кабану, словно желая схватить его.

Как только они это сделали, вперед вдруг вышли Энвин и Видар, которые преградили им путь.

Над толпой повисла изумленная тишина – никто никогда не противостоял людям Лорда, это было неписанное правило. Никто не желал вызывать гнев Пандезии.

«Никто не предлагал вам подарок, насколько я могу судить», – произнес Энвин стальным голосом. – «Или вашему Лорду Губернатору».