Текст книги "Цацики и вселенная"

Автор книги: Мони Нильсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Медляк в сортире

В понедельник Цацики должен был лететь в Грецию. До каникул оставалось две недели, но фрёкен пообещала устроить в пятницу небольшой выпускной специально для Цацики. Цацики очень этого ждал.

Вообще он много чего ждал. Например, ему предстояло лететь одному – из его друзей еще никто не путешествовал один на самолете. По крайней мере, так далеко. Он хотел поскорее увидеться с Эленой, бабушкой и Янисом. А потом в Агиос Аммос приедет Пер Хаммар.

Да, Перу Хаммару действительно удалось убедить свою маму. Он полетит с Мамашей и Йораном. Как же здорово будет, когда они встретятся все вместе – он, Элена и Пер Хаммар.

Еще ему не терпелось поскорее заняться своим гарпуном, который дожидался его у Яниса. Это был его собственный гарпун, и он будет ловить им рыбу.

И, хотя его мучила совесть, он почти совсем не думал о дедушкиных похоронах.

Мамаша рассказала ему, что в Греции на похороны приходят плакальщицы. Это такие женщины, которые умеют очень хорошо плакать, выть и рвать на себе волосы от горя. Цацики никогда не видел плакальщиц. Было бы интересно посмотреть на них.

Он уже начал укладывать вещи. Йоран подарил ему новые плавки, новую красивую маску и ласты. Старые стали ему малы.

– Цацики, где ты витаешь? – спросила фрёкен. – Занятия не кончились, тебе предстоит провести в школе еще несколько дней.

– Ой, простите, – улыбнувшись, сказал Цацики и продолжил писать про большой круг кровообращения.

Они изучали анатомию человека. Скоро у них будет контрольная. Первая в жизни. Фрёкен считала, что они уже сейчас должны узнать, что это такое, потому что в средней школе их ждет очень много контрольных.

Цацики очень захотелось в туалет. Это с ним нередко случалось, когда он что-то писал, потому что он так и не смог полюбить письмо.

– Ты куда? – спросила фрёкен.

– В туалет.

– Давай скорей.

Как Только Цацики вышел в коридор, дверь Другого класса открылась и вышла Сара.

– Привет, – сказал Цацики и улыбнулся.

– Привет, – ответила Сара и тоже улыбнулась. – Ты куда?

– В туалет, – сказал Цацики.

– И я, – сказала Сара.

– Смешно, что нам захотелось в уборную одновременно.

– Да, здорово, – согласилась Сара. – У меня так раньше ни с кем не бывало.

– И у меня тоже, – сказал Цацики. – Во всяком случае, с девочкой.

С Пером Хаммаром они часто вспоминали об этом одновременно и тогда бежали в сортир и писали крест-накрест. Только Мамаша сердилась, потому что все вокруг было забрызгано.

– В понедельник я уезжаю в Грецию, – сказал Цацики.

– Я знаю, – ответила Сара.

Вид у нее был уже не такой радостный.

– Я тут подумал… – начал Цацики. – Ну… я хотел спросить тебя… может, потанцуем, пока я не уехал?

– Давай, – просияла Сара. – Когда?

– В эти выходные, – предложил Цацики. – Приходи ко мне.

– В выходные не получится, – огорченно сказала Сара. – Я уезжаю в деревню.

– Жалко, – вздохнул Цацики.

Дойдя до уборной, они остановились каждый у своей двери. Никто не решался войти первым. А писать крест-накрест с девочкой было невозможно.

– Может, сегодня вечером? – предложила Сара.

– Нет, – вздохнул Цацики. – Мы едем к дедушке с бабушкой.

– Жалко, – вздохнула Сара в ответ.

– А давай потанцуем здесь, – предложил Цацики. – Медляк в сортире.

– Но здесь же нет музыки, – хихикнула Сара.

– Музыку можно себе представить.

– Ладно, давай.

Цацики сделал шаг вперед. Сара обняла его за шею, а Цацики обнял Сару за талию.

Вероятно, они представили себе разную музыку, потому что сбились с такта и захихикали, но зато потом получилось отлично. Танцевать в сортире оказалось не такой уж плохой затеей.

– Я буду скучать, – прошептала Сара.

– Я тоже, – прошептал Цацики в ответ, потому что говорить в полный голос, когда танцуешь медленный танец, никак не получалось. – Но мы увидимся осенью.

– Да, – прошептала Сара, так что у Цацики в ухе приятно защекотало.

Потом они просто стояли молча и плавно раскачивались из стороны в сторону. Цацики закрыл глаза, совершенно позабыв, где находится. Он даже забыл, кто он, и поцеловал Сару прямо в губы. А Сара поцеловала его. От ее нежных губ исходило приятное тепло. Оно растекалось по всему телу, и Цацики просто не мог остановиться. Их губы были созданы друг для друга.

А что, если они так и простоят здесь до конца жизни? Ноги все это время не переставали танцевать.

Вдруг дверь распахнулась.

– Ой, простите, – пискнул первоклашка, таращась на Цацики и Сару.

– Ничего! – улыбнулся Цацики. – Заходи, только закрой за собой дверь. Мы тут с моей девушкой просто немного танцуем.

Цацики, как ни странно, ни капельки не смутился. Наоборот, он чувствовал только гордость.

– А-а, – смущенно хихикнув, ответил малыш. – А можно я пописаю?

– Конечно, – сказал Цацики. – Мы уже всё. Песня как раз кончилась.

– Какая песня? – не понял мальчик.

– Неважно, – ответил Цацики. – Поймешь, когда вырастешь.

Потом они с Сарой побежали обратно, каждый в свой класс. Они даже забыли пописать.

Скоро Цацики уже еле сдерживался. Он поднял руку.

– Но Цацики, ты же только что был в уборной, – сказала фрёкен. – Да еще так долго!

– Да, но я забыл пописать, – признался Цацики. – Что тут такого?

– Это очень странно, – ответила фрёкен. – Что же ты там делал?

– Танцевал, – улыбнувшись, сказал Цацики. Другие дети засмеялись. Они решили, что он шутит. Знали бы они…

Вселенная Цацики

– Ты точно справишься? Ты не передумал? Ты можешьпередумать, правда!

Мамаша взволнованно смотрела на него. Цацики показалось, что она хочет, чтобы он передумал.

– Нет, не передумал!

Конечно же, он не передумал, хотя от напряжения и предвкушений все его тело пронизывали щекотные мурашки. И конечно же, он справится, запасов у него хватит как минимум на два оборота вокруг Земли.

Мамаша дала ему девять журналов с комиксами, большой пакет конфет и семь бутербродов, которые он съест, если Яниса не окажется в аэропорту, когда самолет приземлится. Цацики сядет на скамейку и будет ждать. Он обещал, что не сдвинется с места, даже если ждать придется четыре дня.

Мамаша сбегала и купила ему «геймбой», хотя Цацики он был совершенно не нужен. Но Мамаша решила, что он пригодится, если Цацики совсем заскучает. А еще она дала ему кучу денег. Столько у него никогда не было. Шведские кроны, греческие драхмы и американские доллары.

– Пригодится, – сказала Мамаша. В ее голосе звучало беспокойство.

– Да ладно тебе! – засмеялся Йоран. – Ты что, думаешь, самолет заблудится?

На груди у Цацики висела табличка, где было указано его имя, Цацики-Цацики Юхансон, номер рейса и назначение: Афины. Такие таблички давали всем детям, которые летели одни.

Цацики посмотрел на часы. Рука нервно дрожала. Через полчаса самолет взлетит. Они пообедали в ресторане в аэропорту Арланда, правда, Цацики почти ничего не съел, а только слегка поковырял вилкой в тарелке. Да и Мамаша тоже. Как хорошо, что у них был Йоран, который всё за ними доел.

Они стояли и ждали, что за Цацики придут и отведут его на борт. Он войдет в самолет первый и сядет на лучшее место, ближе всего к пилоту. Цацики хотел узнать, нельзя ли ему заглянуть в кабину.

Мамаша крепко сжимала его руку, гладила по щеке, ерошила волосы и без конца целовала. Ее глаза блестели.

– Не волнуйся, Мамаша, – сказал он. – Со мной все будет в порядке.

– Я знаю, – ответила она.

И тут слезы полились из ее глаз черными ручьями, из-за туши для ресниц.

Последнюю неделю она вообще часто ревела, так что для Цацики это не было неожиданностью. Мамаша говорила, что это из-за гормонов. Оказывается, гормоны были не только у подростков, но и у беременных. Это доставляло некоторые неудобства. Как хорошо, что у него самого не было никаких гормонов.

– О, Цацики! – Мамаша крепко прижала Цацики к себе. – Надо же, ты от меня уезжаешь! Когда ты был маленький, я думала, этого никогда не случится.

– Ну почему, я же вернусь.

Краем глаза Цацики заметил, что несколько человек остановились, с любопытством глядя на рыдающую Мамашу. Правда, Цацики уже привык к тому, что на нее глазеют. Возможно, это из-за ее гормонов, пришло ему в голову, но он решил об этом не думать.

– Ты вернешься, но будешь уже другим, – всхлипнула Мамаша. Вид у нее был жалкий. – А когда уедешь в следующий раз, я потеряю еще один кусочек тебя. У тебя уже своя жизнь, своя вселенная. О, Цацики, как же быстро ты растешь.

– Разве это плохо? – неуверенно спросил Цацики. Его уже начинала мучить совесть.

– Да нет, – сказала Мамаша. – Это замечательно, жизнь так и устроена, но мамы не могут думать об этом без грусти.

– Да, но у тебя же есть Рецина, – утешил ее Цацики.

– Нет! Только не Рецина! – заорал Йоран, и громкое эхо прокатилось по всему залу. – Только не Рецина!

Любопытные граждане, все еще стоявшие неподалеку, рты раскрыли от удивления.

Мамаша и Цацики расхохотались, и как раз в эту минуту к ним подошел молодой человек, который должен был проводить Цацики на борт.

– Это ты Цацики? – спросил он.

– Да, – ответил Цацики. – Цацики-Цацики Юхансон. Это я.

– И ты летишь в Грецию?

– Да, я лечу к моему папе. То есть к моему греческому папе, – оговорился Цацики, заметив недовольное лицо Йорана. – Понимаете, это мой шведский папа, это – Мамаша, а у нее в животе – Рецина. Я настоящий богач, – довольно добавил Цацики. – У меня два папы, одна Мамаша, одна Рецина, а еще моя собственная вселенная. А у вас такое есть?

– Нет, – засмеялся парень. – Такого богатства у меня нет.

– А как вы думаете, мне разрешат заглянуть в кабину пилота? – спросил Цацики.

– Я узнаю. А ты когда-нибудь летал на самолете?

– Да, – ответил Цацики.

– Отлично, – сказал парень. – Тогда мне не нужно все тебе объяснять. Теперь прощайтесь, потому что посадка уже началась.

– Передавай всем привет, – сказала Мамаша, пытаясь побороть новые рыдания. – И не забудь позвонить, когда приедешь. А если Яниса не будет в аэропорту, когда ты прилетишь, то сиди на месте. Никуда не уходи!

– Обещаю, – сказал Цацики.

Мурашки как сумасшедшие носились по телу. Казалось, что большой круг кровообращения закипает.

– Пока, старина, – сказал Йоран и обнял его. – Счастливо!

Слезы обжигали веки изнутри. Цацики вдруг стало страшно – он отправлялся в путешествие по собственной вселенной.

– Четыре раза вокруг Земли и обратно, – прошептала Мамаша ему на ухо, обнимая его в последний раз. – Ну все, иди!

Она подтолкнула его. И хорошо, потому что он был уже готов передумать.

– Пока! – крикнул Цацики и помахал им рукой. – До скорого!