Текст книги "Охотник поневоле (СИ)"

Автор книги: Мизюкина Светлана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Ком подкатил к горлу. Вот все и разрешилось. И чего спрашивается надо было так унижаться? Я уставилась в пол и стала рассматривать кончики своих сапог.

– Вы поступаете в распоряжение Себастьяна, моего старшего охотника. Он введет вас в курс дела.

Тут он встал и исчез. Я тоже встала. Постояла немного и снова уселась. Слезы не шли. И мне как то сразу стало наплевать.

Потом пришла мысль покурить траву. Но при себе не было и я всерьез задумалась над выпивкой. Не успела я встать, чтобы осуществить свое намерение, как передо мной возник (именно возник) мужчина лет сорока с с седыми локонами, лицом ну вылитый Шон Коннери. Я опешила.

– Даже не думай – сказал он, перекладывая свою длинную сигару из одного уголка рта в другой. Потом взял ее двумя пальцами, затянулся и выпустив дым мне в лицо, сказал следовать за ним. Как я и подумала, это был Себастьян, старший Охотник. Он устроился в кресле в небольшой комнатке, находящейся на самом верхнем этаже клуба, где были расположены административные помещения.

– Отлично – сказал он, кладя нога на ногу. – Еще один зеленый новичок.

– Ага – я растянулась на диване. Все напряжение ушло. С Себом мне почему-то было легко. Как с отцом, который у меня когда-то был.

– Ну и шут же ты – он хмыкнул.

– А вот и нет.

– Выращивать помидоры! – он заржал – я чуть не умер, когда Эл мне рассказал.

– Эл?

– Да, мастер твой и мой кстати.

–Ааа.. Это сокращенное от Александр?

– Да. Но ты будешь обращаться к нему "мастер". Ошибешься раз – и я тебя выпотрошу.

– Кишки вырвешь?

– Точно, тем более опыт у тебя есть.

Я вопросительно посмотрела.

– Мы внимательно следим за играми. Как и все делаем ставки, и в этом году мы все проиграли.

Я продожала вопросительно взирать на Себа.

– Я в курсе, что случайно победила. – "случайно" не то слово додумала я.

– Ты чертовски везучая бестия. – он усмехнулся. – Ну ладно, к делу.

Дело меня не порадовало. Мало того, что работа Охотника заключалась именно в том, что я действительно не любила, а именно в карательных убийствах всяких паропреступников, так еще и ходить придется за этими преступниками на трезвую голову, по серому Ист-Энду в компании с каким-нибудь вером для начала. А я терпеть не могу компанию. В заключение Себ кинул мне кредитку на мои личные нужды.

– Мне не нравится – сказала я

– Кредитка?

– Нет. Компания.

– Мне тоже.

– Но ты то один.

– Я то да. Потому что я прекрасно себя контролирую. А вот ты – нет.

– Я никого не загрызла.

– И это похвально. У тебя сильный самоконтроль. Но с другой стороны – ты сидишь на траве.

– И ты.

Он улыбнулся.

– Чуешь?

– Шутишь? От тебя несет как от шоколадной фабрики.

– Так значит фавелы?

Это был не вопрос и я не ответила. Тот огромный кусок времени, что я провела в трущобах Рио, я давно похоронила в своей памяти. И старалась не вспоминать. Никогда.

Тогда

Кит разбудил на рассвете. Точнее я очнулась от ритмичного стука в голове, потому что вчера сильно получила от Рамона за опоздание на дистанции «беги пока не поймают». Меня почти поймали. Я вырвалась, улепетывала проворнее чем могла, но Рамон все равно вдарил, аж искры из глаз посыпались.

– Вставай – прошептал Кит. Вид у него тоже был не очень, особенно если учитывать жару, мошек и постоянные побои.

– Рука не шевелится – прошептала я.

– Дай посмотрю. – он взял мою руку и стал разминать. Потихоньку появилась боль, значит вернулась чувствительность. Я не стала скулить, просто села. Никак не могла вспомнить, где прострелили руку.

-Снайпер – прошептал Кит. – Он засел на холме сто метров от дома Кнауса. Целил видимо в голову. Но ты быстро бежала.

– Рамон сказал , что я идиотка.

Кит промолчал. Конечно, я идиотка, как можно было допустить, чтобы в меня попали. Я же не человек какой-нибудь.

– Это случается – наконец прошептал он.

- Только со мной – я улыбнулась, и почему я не увидела вчера красных змеев, тогда бы автоматная очередь не застала меня врасплох.

– Зато ты улыбаешься.

Кит не улыбался. Никогда. За те шесть месяцев, что мы были вместе он не улыбался. Лишь грустно смотрел на меня своими глубокими черными глазами. Неудивительно. Ведь он был проклят. Впрочем как и я.

-Кит, выметайся – Рамон загремел с порога. – А ты – он наклонился к моему лицу – побежишь в центр к Раулю и будешь паинькой . В конце концов тебя не жалко. А Раулю я обещал.

Я опустила голову.

Конечно, не жалко. Пушечное мясо, так бы меня назвали в девятнадцатом столетии. Просто мясо – так меня порой называли сейчас.

Я быстро проползла мимо Рамона, затылком чувствуя готовый сорваться кулак, и выскользнула через порог на улицу. В это время фавелы Рио были особенно неприятны. Там, где днем ходили местные жители, а ночью устраивалось светопредставление с участием полиции и местных группировок, к утру было безжизненно. Вроде уже не темно – но никого нет, только переродки бывает пробегают с поручениями. Мне же предстоял еще один день. Я, прихрамывая, преодолела муравейник домов, хотя домами трудно было назвать скопление хибар, сколоченных из того, что было под рукой, чаще из картона и крышек из-под консервов, присела у бочки с водой, напилась, отыскала манго на дереве у Педро Санчаса. Откусив кусочек, посмотрела вокруг. Вниз уходила кривая центральная улица Сиеты, нашей фавелы, напрямую при мыкающе й к Роси нь е. Куда ни посмотри – куча коробок-хибар, которые являлись местом жительства половины населения Рио. И моим тоже. Вниз по холму стекали нечистоты, скапливаясь в лужи, источая вонь отбросов и продук т ов жизнедеятельности человеческого тела. Здесь не было канализации, водопровода, электричества, чистоты, домов, порядка и безопасности. Здесь была фавела.

Впрочем, в Росиньи все это было, даже спутниковое телевидение было. А еще там был Рауль, верх овный главнокомандующий Росиньи и красного отряда по-совместительству. Жил он в центре района, где и электричество было , и даже интернет . Вид из его многоэтажки открывался потрясающий – на океан, знойные скалы и син е е– синее небо. Вот это больше всего мне нравилось в моей жизни – возможность смотреть на эту васильковую синеву, лазурный океан, иногда на желтые песчаные пляжи, особенно на рассвете и желательно далеко от Росиньи. Но это было редко, а точнее всего два раза. Первый – когда я пыталась бежать, неудачно к сожалению или к счастью, второй – когда Рамон вывозил в джунгли обучать навыкам выживания. Последнее ему очень даже удалось. Короче говоря, когда я пришла к Раулю и вперилась взглядом в небо, чтобы не видеть ничего вокруг, было уже светло.

– И почему он прислал тебя? – голос у Рауля неприятный и старческий. Рауль мулат, темный и жестокий, временами веселый, но никогда не сомневающийся ни в чем – ни в жизни, ни в смерти. Ему под 30, может больше, у него желтые зубы и вечный запах шоколада из его глотки. Он курит опий какого-то определенного типа, который готовят в его фавеле, и терпкий вкус шоколада в его дыхании именно от этого .

– Меня не жалко – голос мой будничный и усталый

– Иди помойся и Жуко отведет тебя на место.

Жуко, огромный сторожевой пес Рауля, черный цербер ада, грубо подтолкнул меня к выходу. Вообще-то сторого говоря черным он не был, но его мать точно была негритянкой, а Жуко пошел именно в нее. Но вот глаза у него были голубые. Странно, да и только.

В душе я была недолго, меня вытащили оттуда довольно грубо и велели одеваться. А жаль, я так давно не мылась. Купание в океане не в счет, соленая кожа шелушилась и в дополнение к моим многочисленным побоям ныла очередной болью. Одела джинсы и черную майку, обулась в кроссовки и вышла на улицу за Жуко. Сразу покрылась потом, окунувшись в мир гнили, запахов сладкой пищи и жженой кожи. На улице поджидал Кит, переминался с ноги на ногу.

– Ты чего тут?

– Рамон сказал

– А.., понятно

Нас протолкнули вниз по улице. Плохо помню как сели в машину и сколько ехали. Усталость давала себя знать, кровопотеря тоже внесла свой вклад в мое состояние, глаза закрывались. Я прекрасно представляла, что должна совершить. Конечно, убить. Кого скажут и без вопросов. И потом моя участь была только в моих руках, и больше ни в чьих. Желательно, конечно, чтобы полиция меня не достала, желательно не соваться в Росинью, желательно не идти в Сиету, желательно не попасться головорезам Рауля, желательно избежать смерти. И все из этого – всего лишь «желательно».

Жуко указал на высокого белого мужчину спортивного телосложения, подставляющего свое поджарое тело под утренние лучи бразильского солнца, и сразу исчез. То, что мы находимся на пляжах Леблон а сомнений не вызывало. Я огляделась. Вокруг никого, Кит исчез. Только туристы, барыги, принимающие утренние солнечные ванны, местные мальчишки да телохранители моей жертвы. Телохранители? Не иначе как знаменитость. Ах, как же я забыла. Еще и камеры вокруг, значит журналисты тоже рядом.

Впрочем, какая мне разница?

Собралась, нащупала в заднем кармане нож , пошла в обход. Долго смотрела на океан, стараясь запомнить все оттенки небесно-голубого, подбрела совсем близко. Мужчина стоял ко мне спиной и смотрел на океан. Руки на поясе, ноги расставлены. Два телохранителя зорко за мной следят – уже засветилась. Улыбнулась им. Не ответили. Подошла ближе.

– Эй, мистер – окликнула я мужчину.

Он повернулся, нос прямой, черные глаза, золотой загар, красивое лицо, волной изогнутые брови, отвращение на лице. Я видела, как оно появилось, мгновенно исказив прекрасные черты .

– Что тебе? – спросил охранник.

– Мистер, – проигнорировала я телохранителя – подайте Христа ради.

Он потянулся к задним карманам джинс, охранник чуть отодвинулся давая мне проход. Я не пропустила момент. Метнулась к мужчине, достала нож, одним движением полоснула горло, вторым – уже бежала к океану. Бежала быстро как никогда не бежала до этого на людях . В глазах стояли глаза – черные, удивленные. А сзади были крики, топот, выстрелы. Расчет был верным – не стали бы стрелять в толпу, сначала догнали бы. Но я быстро бегала. Очень быстро. Специально сдерживала скорость, чтобы в глаза не бросалось. Потому что давно научилась двигаться размытыми движениями, которые труд но отследить человеческому глазу .

Достигла кромки воды, бросилась в волны, глубоко ныряя, глотая воду, далеко уплывая от берега, теряя сознание в воде...

Очнулась, когда было темно в темных набегающих на тело водах залива на берег у Сиеты. Запуталась в водорослях, отползла подальше от воды, побрела в фавелу. Не заметила красных змеек над Росиньей и Сиетой. Сбили с ног и стали бить дубинками, в ушах стояли залпы выстрелов. Сжалась в комок. Потом почувствовала запах шоколада. Значит опий, значит это уже Росинья.

– Добивай – услышала голос Жуко.

Почему-то пришла злость и отчание. Подстроили. С самого начала. Вскочила, зашипела. Первый раз почувствовала, что глаза налились кровью как у Рамона – неприятное ощущение, весь мир в красном и потом пришла жажда. Она была такой огромной, что затопила весь мир, заслонила собой разум, вытеснила чувства. Хотелось лишь убить. Лишь растерзать. Рвала зубами чьи-то глотки, пила кровь, буйствовала, окрасила красным и так свой уже красный мир. Почувствовала, что безумие подкатывается нарастающими волнами, еще чуть-чуть и я свалюсь в него навсегда. И над всем этим висел запах шоколада, пряного, острого шоколада, и сладкий, багряный вкус крови на языке.

Глава 3.

Как стремительно время. Еще вчера я глотала влажный воздух окена, бирюзово-солеными волнами накатывающего на мою лишенную надежд душу, сегодня – я строю планы на вечер, вдыхая холодный дождь серого Ист-Энда. Он капает мне на голову, как слезы скатывается по плечам на грудь и попадает на мокрый треснутый асфальт. Я смотрю, как маленькие прозрачные капли собираются в мутные лужи и не могу оторвать взгяда. Это как поэзия, думается мне, хотя я никогда не увлекалась поэзией. Слова складываются в причудливо закрученные предложения, мысль приобретает совершенную форму – так и капли, маленькие стразы природы, собираются в бурный поток, смывающий грязь с мостовых серости. Только поток, в отличие от поэзии, темный, мутный и не имеет мысли. Зато идея как на ладони – просто идет дождь. И я должна также воспринимать себя – я просто иду, просто захожу в подъезд, открываю дверь сорок четвертой квартиры и вижу это. Кровь по стенам, в комнате два трупа, один – женский, другой – мужской, и у обоих перегрызанное горло. Я просто отмечаю подробности как компьютер записывает файлы, только боюсь как бы память моя не переполнилась, перезагрузка меня совсем не вдохновляет. Сладкий пряный запах на языке, провела ладонью по горлу женщины с остекленевшими глазами, лизнула красные вязкие пальцы, покатала во рту вкус. Странный ни на что не похожий привкус – как китайская еда, слегка кисловатая, острая. У людей нет такой крови – только если...

– Полукровки – говорит Стэн, парнишка-вер, мой напарник по Ист-Энду. Он еще совсем мальчишка с костлявым телом, по-детски смешным и веснусчатым лицом. Его рыжие волосы имеют тот красивый каштановый оттенок, который стремятся получить женщины в лучших салонах красоты, его глаза зеленые как волны океана переполненные водорослями.

– Только кому надо убивать полукровок? – задает он мой вопрос.

Ох, Стэн, если бы я знала. С другими убийствами было проще – были люди, загрызанные верами, люди, проклятые демонами, люди, опустошенные вампирами-однолетками. Но этот поток убийств – ставил в ступор всех Охотников. Как было бы просто ухватить запах, нестись по следу, дать волю жажде, убить. А потом уснуть и не вспоминать. Здесь другое – три убийства, это четвертое и два из них в Ист-Энде. Одно в сити. Другое на юге. Что-то вертелось в голове, здравомыслие подсказывало, что все это связано. Но Себастьян отвергал мои попытки увязать все крохи информации в одну сеть. Да и какой из меня детектив? Из убийцы детективы аховые получаются. Мастер выделил на расследование А

Нжелику, вампира-полукровку, работающую в Скотланд-Ярде. Человеческое расследование проходило под ее колпаком. Теневая же сторона жизни Ист-Энда затихла в ожидании новой расправы. И я была бессильна. Это очень бесило, в конце концов, здесь была моя территория, и я здесь была закон и порядок в одном лице.

Я снова осмотрела комнату, пытаясь запомнить то, что могла пропустить.

Следы когтей на стене, кровавые разводы на обоях, большая лужа на полу, тела одно на другом, в одежде, не тронутой нападавшим, беспорядка в доме нет, значит они ничего не искали, ничего не забирали, пришли, чтобы убить и исчезнуть. Повела носом еще раз – опять этот острый запах, прошла на кухню, открыла шкафчик, вынула коробку с сухой травой. Ну конечно, вот откуда этот аромат – трава была сухая, зеленоватая, почти превращенная в порошок. Отсыпала себе немного в пакетик, засунула в карман, остальное поставила обратно.

– Вызывай копов.

– Ага – и Стэн потянулся за мобильником.

– Ну и прикинься кем-нибудь..

– Не учи – он обиделся. Потом противным тонким девичьим голосом, срывающимся на истерику, вызвал службу спасения.

Лишь в пяти милях оттуда в машине в оглушительной тишине он спросил.

– Ведь это не веры, правда?

Я понимала его чувства, тяжело подозревать в убийствах своих же сородичей, пусть это будет даже не твой вид.

– Это мог быть кто угодно – я обнадеживаю его, хотя вряд ли это был кто-то другой. Следы когтей, их глубина и форма, сказали мне о многом – например, о том, что убийцей был точно вер. Осталось выяснить какой. А тут много места для фантазий.

– Следы когтей глубокие, тонкие. У кого из ваших такие? – голос мой спокойный. Стэн не ответил. Да я и так знала. Хоть бери бумажку и записывай.

Собственно, волки. Самые непредсказуемые из общины веров. Злые как черти, огромные, чокнутые, а если еще и в период течки, так у них вообще крышу сносит.

Коты. Тут всякие есть – леопарды, львы, тигры, пантеры. И всякое разное. Пластичные, жестокие, самостоятельные и необуреваемые такими стайными чувствами как волки, но чертовски характерные. Особенно пантеры.

Ну и конечно, гиены. Тут я мало, что могу сказать. Община у них маленькая и закрытая. Знаю только, что когти узкие и острые как бритва. Этого достаточно, чтобы быть занесенными в мой список подозреваемых.

Все остальные – крысы, медведи, змеи не годились.

Что там еще есть? Странная зеленая травка с острым ароматом. С этим мне нужно посоветоваться. И я даже знала с кем..

И еще кое-что – если я не ошиблась, что это были за полукровки.

– Стэн, – говорю я устало – поправь меня, если я ошибаюсь. Это были темные фейри. В смысле люди с кровью Дану?

– Уж, не знаю, темные ли. Но кровь фейри ни с чем не спутать. А она там была.

– Тогда это весьма хреново.

– Это да. – он задумался. – А другие убийства.. там..тоже?

– Нет, обычно полукровки-вампиры, на юге – вер-лебедь. Но не фейри.

– Идеи есть?

– Ага, Эл голову оторвет.

С этой мыслью мы подъехали к клубу "Сто градусов". Если повезет, мастер меня примет. Убийство фейри – это не то, с чем я могу справиться сама.

Привычно зайдя с черного хода, прошла в бар, выпила джина для храбрости и столкнулась с Себом.

– Чего тут ошиваешься? – Себ не любил, когда я оставляла Ист-Энд по ночам. Да и я тоже, если честно, не очень любила посещать резиденцию мастера, уж больно неадекватно на него реагировала. Как на бога. Или на сатану, если злилась.

– Дело есть к мастеру.

– Пойдем.

Мы поднялись в его кабинет, хотя два стула и кресло из всей мебели вряд ли свидетельствовали о том, что он проводил здесь хоть какое-то время.

– Ну? – он уселся в кресло. Я осталась стоять.

– Подукровок темных Дану убили два часа назад в Ист-Энде. Подчерк тот же, что и везде.

– Хреново.

– Это да.

Он закурил, прищурившись, посмотрел на меня.

– Договаривай.

– Да все я сказала, это вы ничего не говорите.

Он вздохнул.

– Это не первые.

Я сглотнула. Нехорошее предчувствие закралось в сердце.

– Твои были вторыми. Первой убили девчонку-полукровку, пра-пра внучку какого-то там лэрда ихнего.

Я поперхнулась. Это уже никоуда не годится. Через сутки Лондон загудит как улей и мастер будет крайним.

– Пошли – Себ потащил меня по коридору. Через минуту я была в темной комнате, сплошь заваленной книгами. Посреди всего этого безобразия безуплечным силуэтом возвышался мастер. Меня окутал его запах – мускус, сандаловое дерево. Я даже носом повела от блаженства. Это как попасть из ада сразу на небеса, минуя Чистилище. Даже времени подготовиться не было. Он повернулся как всегда плавным движением и его синие глаза уставились прямо на меня. "Как рентгеноский аппарат" – подумала я и сглотнула. Так, теперь нужно научиться дышать. В одной комнате с моим личным богом это не так то просто сделать.

– Что у нее? – спросил он у Себа.

Тот мрачно толкнул меня в бок, мол говори, что застыла?

– Полукровок темных Дану убили два часа назад в Ист-Энде. Подчерк тот же, что и везде. – повторила я уже заезженную фразу.

Его глаза потемнели и стали напоминать вечернее небо. Я с любопытсвом следила за их цветом, даже забыла зачем пришла.

Он внезапно улыбнулся, глаза стали теплее, синий небесный цвет вновь разлился светом. Я приоткрыла рот от восторга. Поняла, что веду себя как дура, с силой сжала руки в кулаки, чтобы выступила кровь. Это немного привело в чувства и я смогла опустить взгляд к полу и начать рассматривать свои залепленные грязью кроссовки.

– Извини – сказал он почти нежно, у меня защемило сердце, – Совсем забыл, как ты реагируешь.

– Я не реагирую – мой голос охрип. Еще немного и я описаюсь. Господи, но почему так трудно себя сдерживать рядом с ним!

– Мастер – подал голос Себ.

– Ах, да – он отвернулся и меня слегка отпустило. – Фейри... Espino, – это он уже мне – займись чем хотела заняться, выясни, потом доложешь мне лично. Иди.

И я быстро выскользнула за дверь. Окончательно мозги прочистились в баре, когда глотнула джина и прикурила.

Интересно, что он имел в виду, когда говорил заняться, чем я хотела. Дура! Надо было спросить. А я между тем выбежала и занялась, чем хотела заняться – выпивать и курить траву. Вряд ли он это имел в виду.

– Ночь только началась – Себ уселся рядом и он был зол. – А ты уже..

– Ох, Себ, столько расстройств сегодня, что мама не горюй! Так что отвали, а?

– Сама вали в Ист-Энд и заодно парнишку забери, вон он нарывается..– он указал на Стэна, подкатывающего к двум наряженным девицам. Те явно были не в восторге от моего костлявого и чуть хамоватого друга. К тому же, клиенты были для нас под запретом.

Когда я взяла его за шкирку, несмотря на свой небольшой рост, и стала тащить его к двери, он пытался вырваться. Да только бестолку, все равно пацан, пусть даже усиленный генами вера, не сможет справиться с Охотником силой. Пока.

Швырнула его на диван в служебном помещении за сценой, прислуга испарилась.

– Ты выпил, дружок? – я нагнулась к нему, взяла за подбородок двумя пальцами, принюхалась.

– Нет – глаза блестят, гнев еле сдерживает.

– Так может уволить тебя?

– Нет – уже более спокойно.

– И будешь дальше в стае шестеркой?

– Нет – голос почти жалобный. Все таки он мальчишка.

– Вот и ладненько. – Я довольна, встаю, достаю траву, закуриваю.

– А тебе можно, да? – теперь голос его уже с обидой

– Мне можно.

Мне правда можно, как иногда говорит Себ, даже нужно. Безумцы, все мы ходим по краю, по краю нашего безумия. Особенно в жажду, неконтролируемую, неуправляемую, прекрасно-красную пору нашего сумасшествия. Тогда оно подкатывает вплотную к разуму и пытается захлестнуть. И все можно – трава, алкоголь – все годится. Тем более что в принципе ничего и не действует, только легкое чувство покоя и усталости, возможность сна без грез и воспоминаний.

Я прикрыла веки, затянулась. Аромат проник в легкие, расползаясь по телу приятной волной, пальцы расслабились, ладони покалывали, выступила кровь. Я с удивлением посмотрела на собственные руки. Посередине правой ладони разрез величиной с монету, уже не кровоточил, появился тонкий рубец. Вспомнила, что до боли сжимала кулаки в кабинете мастера, пытаясь очнуться от его образа. И сколько еще времени мне потребуется, чтобы научиться смотреть на него не краснея, говорить с ним не запинаясь, думать о нем, не испытывая сладкого томления? Глупости, ничего я не испытываю, просто это его вампирские штучки. Или нет?

Снова вернулась мыслями на свои планы на вечер, точнее на оставшуюся часть ночи и утро. Хотелось бы уснуть, напившись до потери сознания, прогнать из головы трупы фейри и кровь на стенах, изгнать со своего лица покрытые красной пеленой глаза. Только понимала, что это не кончится так скоро. Свою меру жизни я еще не вычерпала. К тому же безумие так сладко иногда зовет меня в свои объятья. Охотник во мне хочет зарыться в него, обернуться как одеялом и почивать в его снах. Человек внутри воет от безысходности, душа сопротивляется. Как там сказал Рамон после того, как я очнулась после своей первой жажды, обессиленная и пригвожденная им ножами к стене? Сквозь завесу боли я правильно расслышала? Сейчас мне кажется, что да. "Главной твоей задачей будет задача держать себя в шаге от безумия, и только боль даст тебе эту возможность". Браво, Рамон. Теперь я в полной мере осознаю твою правоту. Боже, как же я ненавидела тебя тогда за это. За свои беседы с безумием.

Тогда

Сквозь красную завесу, сквозь дымную завесу, сквозь темную завесу боли я пыталась осознать свое тело. Разум плавал далеко и не желал возвращаться в материю. Много позже я поняла, что у меня есть руки, ноги, голова, туловище. Что-то еще? Возможно. Только все это не мое. Потому что если это мое, мне придется почувствовать и осознать это. Принять это.

«Как же ты примешь себя?» – спросило безумие. «Ведь если примешь, я не смогу помочь забыться, и ты раскаешься.»

«Зато не буду слышать твой противный шепоток.»

«Но тогда в сто крат тяжелее будет»

«Я знаю, оставь меня»

Боль пронзила тело. Я приоткрыла глаза, было темно и жарко. Что-то теплое стекало по шее, по груди, по животу и ногам, я сама вся была липкая и сладкая. Облизнулась. Как вкусно. Ведь нет ничего вкуснее собственной крови. Как это справедливо сказано. Только кто это сказал?

Важно вспомнить.

Главное не обращать внимание на боль. Она жгучая, в руках, на запястьях и в бедре. И почему я не могу двигаться?

Попыталась подняться. Не получилось. И сижу я или стою? Нет. Я связана? Определенно, что-то меня держит. Больно при этом. И почему столько крови? Позвать на помощь? Не глупо ли? Могу получить новую порцию боли. Я давно научилась молчать. Вздохнула ртом. Вязкий запах осел в горле, пытаюсь сглотнуть, но язык распух и не ворочается.

Как же, как же это со мной случилось? Как я дожила до такой жизни, где нет ничего важнее боли? А если и есть – то пусть катится к черту...

Сквозь красный цвет моего сознания я почувствовала, как чьи-то пальцы скользят по моему лицу.

– Ты очнулась?

И этот голос, баритон с хрипотцой, это потому что он слишком много курит. Кто? Кто же так много курит, что говорит голосом моего безумия? Это важно, Лу, соберись.

Мысли бросились врассыпную, пытаясь сформировать образ того, кто говорит. Кто-то важный, кто-то, от которого кровь в жилах стынет, кто-то с голосом моего гнева. У него черные глаза, иссиня-черная грива спутанных волос, забранных в хвост, у него рот, надменно прикусывающий сигарету, которую он всегда тушит о мою ладонь, у него белоснежные зубы, которые так любят впиваться мне в горло, горло, которое он мне когда-то вырвал.

Я зову его Рамон.

Боль растекается в голове потоками лавы, плавит мне мозг.

Какая ирония – безумие в моей голове говорит голосом Рамона. Все мои мечты избавиться от него – теперь просто бесцельная трата времени. Он всегда будет со мной, в моей голове.

– Очнулась.. – шепчет его голос.

Я не хочу ему уподобляться и отдаюсь во власть боли, скручивающей мои внутренности.

– Запомни, Охотник, Главной твоей задачей будет задача держать себя в шаге от безумия, и только боль даст тебе эту возможность .

Да, да, Рамон, я согласна. Но пожайлуста заткни свой голос в моей голове. Только и всего. Только и всего.

И потом он вынул клинки, пронизывающие мои запястья и ступни, как гвозди пронизывали тело Христа на распятии, и я упала на колени. Мои волосы слиплись от кровавой рвоты, сотрясающей мое тело. И тогда , на полу моей каморки в Сиедре, лежа в луже собственной крови, я поняла, что стала Охотником.

Ирония судьбы заключалась в том, что отныне Рамон не трогал меня. Я наказывала себя сама. Лишь боль или убийство могло удовлетворить жажду. И сначала я выбрала боль.

Утро я встретила рано, не было и девяти. Сколько я спала? Два, три часа? С чашкой кофе наперевес в широкой постели мне было хорошо. В комнате холодно, из мебели – широкая кровать как для любовных утех, а на самом деле для меня одной, задрапированная белым хлопковым бельем в красный цветочек, и шкаф, куда я покидала свои клинки да джинсы с кроссовками. На кухне из всех моих приобретений – только кофеварка, варящая кофе на одну персону – опять же для любимой и незабываемой. Разумеется, любимая и незабываемая это я.

На всем этом безобразии – я в широкой футболке, доходящей мне до колен, подоткнувшая эти самые колени под себя, смакующая кофе с запахом горького шоколада. Я никого не жду сегодня и разумеется у меня особенные планы. Планы на день – ха, как это банально.

Например, можно было бы просто побродить по улицам Сити. Люблю смотреть на богатых подтянутых безнесменов, унылых серых клерков, на отражение себя во всех этих лицах, стремящихся к бесконечности.

По пути зайти в Старбакс и выпить горячий эспрессо, с удовлетворением наблюдая за лицами сидящих напротив менеджеров, выскочивших прогуляться в свой перерыв от рутины офисных будней. И конечно на этих лицах будет отстраненное выражение, вежливо-культурное отвращение. Ко мне разумеется. Потому что и я не подкачаю – одену зеленые чулки, у меня есть одна пара таких, юбку гораздо выше колен, да что там! Неприлично выше колен. Кроссовки черного цвета. И розовый топик, как все мои несбывшиеся мечты. Попытаюсь сделать взгляд бирюзовых глаз более человечным. А получится как всегда – чуть безумным с красным отливом. И они испугаются, убегут, так и не рассказав последние сплетни о мистере или мисс Совершенство.

Да, планы неплохие.

Да не мои.

Сегодня предстояло посетить мисс Анжелику и осведомиться о ходе расследования. Но для начала – разумеется Лунатик. Пополнить личные запасы травы и конечно узнать существенные подробности о прошлой ночи – а точнее что за вещество я реквизировала с места преступления на квартире у фейри.

Что ж план обозначен – вперед!

Глава 4.

Лунатик жил в сити. Странно да? Почему не в Ист-Энде или еще на какой-нибудь окраине, где продают разного вида наркотики и орудуют банды нелегалов. Нет, он жил в дорогущем районе сити, где квадратный метр жилплощади стоил как крыло от боинга. Публика к нему ходила весьма разношерстная. Правда, справедливости ради стоит отметить, что не все входили через дверь, так что соседям, случайно застающим в лифте то одного посетителя, то другого, не часто приходилось удивляться. Я зашла к Лунатику в твердой уверенности, что никого неожиданного у него не встречу (хотя как можно быть в этом уверенным) ибо было утро, а утром все подозрительные личности спят. Только странно, что я не сплю, но у меня же уйма дел, я человек деловой. Улыбнулась своим мыслям.

– Лунатик, ты здесь?

Кричать в пустоту его квартиры не люблю, но как его еще найти-то? Он же маленький. По размерам в смысле.

– Не ори, не глухой

– Так ты где – прошептала я.

– Глаза разуй – обиделся голос хозяина квартиры. – Экспериментирую я.

– Над чем?

– Над тобой – заржал голос.

Вечно он надо мной подшучивает.

– Ну я это..эксперимент удался?

– Ну ты же меня не нашла..– обиделся он.

– А надо было? – удивилась я.

– Лу, ну хватит уже! Ищи давай.

– А где?

– Тебе рассказывать что-ли?

– Ну да..

– Ищи!

Ну ладно. Искать так искать. Я зажмурилась. Втянула грудью воздух. Кисло-сладкий аромат травки не спутаешь ни с чем. Пропускаем его. Еще есть запах манго, но это у него гель для душа с манго, мылся что-ли? Точно, влажность небольшая есть. Что же еще, еще букет каких-то мелких запахов. В основном пахло травой, пластиком, сталью, стеклом, пухом и пылью. Но где запах хозяина. Где лавандовый аромат, так присущий его коже и волосам. Его не было.

Я открыла глаза. Он меня дурачит, это точно.

– Тебя здесь нет.

– Ой ли?

– Я не чую тебя.

– Лу, не надо нюхать. Я верю в твой очаровательный носик, но не все пахнет в этом мире.

– Почти все.