Текст книги "Телефонный звонок с небес"
Автор книги: Митч Элбом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Девятая неделя
– Пожалуйста, повторите еще раз.
– Три тысячи четырнадцать штук.
– Для одного магазина?
– Да, для одного магазина.
– А сколько они раньше заказывали?
– До этого – четыре.
– Я перезвоню.
Терри Ульрих, региональный вице-президент фирмы «Дайел-Тек» и по совместительству представитель компании «Самсунг», повесил трубку и торопливо набросал в блокноте несколько цифр. Магазин в заштатном мичиганском городишке Колдуотер сделал немыслимый заказ. Настораживало то, что они заказали мобильные телефоны одной модели – «Самсунг-флайер 5GH». Далеко не последнее слово техники, обычная «раскладушка», позволяющая звонить, посылать эсэмэски и в определенных случаях выходить в Интернет. У «Самсунга» давным-давно появились более продвинутые модели: там тебе и игры, и возможность снимать видео. Зачем магазину заказывать тысячи устаревших аппаратов?
Когда Терри задал этот вопрос, ему объяснили, что таким телефоном пользуется женщина, которой якобы звонят с небес. И свою «раскладушку» она купила в их колдуотерском магазине.
Терри поскреб подбородок, посмотрел из окна на панораму Чикако. Заказ сулил прибыль, выражающуюся почти шестизначной цифрой. Терри повернулся к компьютеру, зашел в Интернет и обнаружил серию статей о колдуотерском феномене. Даже посмотрел ролик, снятый корреспонденткой из Алпены («Горячие новости на Девятом»), который показался ему не слишком правдоподобным.
Следом Терри взглянул, какой рейтинг у этого ролика, и схватился за внутренний телефон.
– Ребят из отдела маркетинга ко мне. Живо!
* * *
Мать Александра Белла была глухой. Люди разговаривали с ней через резиновую трубку, которую она всовывала в ухо. Но Александр избрал иной способ. Он еще в детстве заметил: мать лучше его понимает, когда он прижимается губами к ее лбу и говорит низким, громким голосом. Он не раз убеждался в действенности такого способа передачи голосовых вибраций. В дальнейшем это наблюдение сыграло существенную роль при практической разработке телефона.
Когда Жизель лежала в коме, Салли общался с ней так же, как Белл со своей матерью. Он приникал губами ко лбу жены и старался пробудить в ней воспоминания об их прежней жизни. «Помнишь нашу первую квартиру? Помнишь желтую раковину? Помнишь Италию? Помнишь фисташковое мороженое? Помнишь, когда родился Джулз?»
Он говорил и говорил. Иногда целый час подряд. Салли надеялся, что голосовые вибрации проникнут в ее мозг. До катастрофы он всегда умел рассмешить жену. Салли мечтал вспомнить настолько смешной эпизод, чтобы Жизель, услышав его слова, вдруг проснулась и сказала: «Конечно помню…»
Она не просыпалась, но Салли не оставлял усилий. Даже в тюрьме он старался уединиться, садился, закрывал глаза и начинал мысленный разговор с женой. Ему казалось, что его слова, обращенные в мысли, найдут путь к больничной палате и койке Жизели. С самого дня катастрофы и до дня ее смерти Салли больше всего хотел услышать ее голос.
Услышать ее голос.
Но так и не услышал.
Вот почему Салли бесили утверждения о звонках с небес. По той же причине он разжился в редакции блокнотами и папками, а к ним прикупил диктофон. Он решил начать собственное расследование.
Говорите, вам звонят с небес? Сам он уже пробовал туда позвонить. Неоднократно. Он просил Жизель перезвонить ему. И… ничего. Нет никаких небес. Мертвые молчат.
Настало время всем признать эту нехитрую истину.
* * *
Еще во время подготовки к собранию стало понятно: зал ратуши слишком мал. Новым местом проведения избрали спортзал школы. Оттуда вынесли трибуны, поставив ряды складных стульев. Теперь зал мог вместить почти две тысячи человек.
Во вторник, к шести часам вечера, все места были заняты.
У задней стены соорудили небольшой подиум – прямо под американским флагом и белым транспарантом с надписью: «Колдуотерские баскетболисты – чемпионы округа 1973, 1998 и 2004 гг.». На подиуме устроились пастор Уоррен, отец Кэрролл, Джек Селлерс в форме, что подчеркивало соблюдение всех приличий, и юрист из окружной администрации – толстяк, живот которого перевешивался через ремень, а сам он без конца вытирал потный лоб.
Мэр Джефф Джекоби был в рубашке с открытым воротником и темно-синей спортивной куртке. Поднявшись на подиум, он постучал по микрофону и произнес:
– Добрый вечер.
Микрофон отчаянно фонил. Собравшиеся заткнули уши.
– Алло, проверка… Проверка. Так лучше? Алло, проверка…
На собрание допускались только жители Колдуотера, у входа предъявлявшие водительские права. Журналистов в зал не пустили, и они остались снаружи: в основном сидели в машинах, включив двигатели, чтобы не мерзнуть. Приезжие тоже собрались под фонарем на стоянке и грели руки над костром, разведенным в металлической бочке. Полицейские Рэй и Дайсон поочередно обходили здание школы по периметру, но каждый понимал: если толпа вздумает хлынуть в зал, она их просто сметет.
Наконец мэр усмирил микрофон.
– Итак, – начал он, – полагаю, вам всем известно, почему сегодня мы здесь. События в Колдуотере, и прежде всего смелость нашей Кэтрин, первой решившейся заявить об этом во всеуслышание… все это поистине знаменательные события.
Кэтрин, сидевшая в первом ряду, скромно кивнула. Собравшие одобрительно загудели.
– Но эти же события бросили нам вызов, и не один.
Снова гул.
– Сейчас нам приходится решать проблемы, связанные с большим количеством приезжих, непривычным для нас скоплением машин, общественной безопасностью. Помимо этого, мы постоянно находимся в поле зрения корреспондентов газет и телевидения.
Гул стал громче. Джек ерзал на стуле.
– Часть упомянутых вопросов мы сегодня постараемся обсудить. А теперь я уступаю микрофон отцу Кэрроллу.
Отец Кэрролл подошел к микрофону, неторопливыми движениями отрегулировал высоту стойки. Пастор Уоррен сидел и ждал. Он сказал мэру, что не привык выступать перед светским собранием и отец Кэрролл намного успешнее справится с этой задачей. Движения католического священника были не просто спокойными, а исполненными царственного величия – так думалось Уоррену.
– Вначале давайте помолимся, – предложил отец Кэрролл. – Да дарует милосердный Господь нам силу, дабы в этот вечер…
Собравшиеся склонили голову. Салли, сидевший рядом с проходом, опустил руку в карман и нащупал блокнот. Затем он сунул руку в другой карман и нажал кнопку записи диктофона.
– Друзья мои, Божьи замыслы раскрываются нам лишь тогда, когда Бог сам этого хочет, – продолжал отец Кэрролл. – Но как странно ведут себя при этом люди! Библия полна рассказов о том, что даже избранные не всегда внимали словам, исходившим от самого Господа или из уст посланных Им… Так, Моисей не захотел говорить с фараоном. Иона спрятался от Господа. Юный Иоанн Марк покинул Павла и Варнаву. Страх – часть нашей природы, и Бог знает об этом.
Собравшиеся закивали. Несколько человек крикнули: «Аминь».
– Сегодня я прошу вас об одном: не бойтесь. Вы среди друзей. Среди соседей. Писание велит нам распространять благую весть. А то, что произошло и происходит в нашем городе, несомненно, является благой вестью.
Пастор Уоррен смущенно поглядывал на остальных руководителей городских церквей. Неужели и они согласились уступить отцу Кэрроллу ведущую роль на этом собрании?
– Теперь начнем. Я спрашиваю… кто из сидящих здесь получал слово с небес? Или кто верит, что получал? Не стесняйтесь представляться и рассказывать, как эта благодать посетила вас.
Собравшиеся загалдели. Такого никто не ожидал. Это что же, перекличка очевидцев? Люди вертели головой, ожидая, кто встанет первым.
Первой встала Кэтрин Йеллин, сидевшая рядом с подиумом.
– Мне позвонила моя сестра Дайана Йеллин! – с гордостью объявила она, скрестив руки на груди. – Хвала Господу!
Собравшиеся дружно закивали. Кэтрин теперь знали все. И все вертели головой, ожидая новых признаний. «Где же Элиас Роу?» – подумал Салли. Тесс, сидевшая в шестом ряду, посмотрела на отца Кэрролла. Тот кивнул. Тесс вдруг увидела лицо матери. Это был знак. Она шумно вдохнула и встала.
– Мне позвонила моя мать Рут Рафферти!
Послышались возгласы. Кэтрин покраснела. Она чувствовала на себе взгляды соседей и судорожно сглатывала.
– Мой сын! – откуда-то слева послышался голос еще одной женщины.
Все головы повернулись к ней, а у Джека округлились глаза.
– Робби Селлерс. Он погиб в Афганистане, – сказала Дорин.
Она стояла, в упор глядя на Джека. Ему показалось, что весь зал тоже смотрит на него. Он нашел глазами Тесс. Та отвернулась.
– Трое! – шептались в рядах. – Их уже трое!
Потом встал индиец, сидевший впереди.
– Мне позвонила моя дочь. Хвала Господу!
– Мне позвонила моя жена! – вслед за ним признался пожилой мужчина.
– А мне – моя подруга! – сообщила девочка-подросток.
– Мой бывший партнер по бизнесу, – сказал человек в деловом костюме.
С каждым новым признанием реакция зала становилась все громче. Совсем как в немом кино, когда в наиболее драматические моменты тапер начинал отчаянно барабанить по клавишам. Салли лихорадочно строчил в блокноте, пытаясь запомнить лица очевидцев.
Постепенно зал успокоился. Подавшие голос продолжали стоять. Их было семеро. Семеро удостоившихся того, что казалось немыслимым, – телефонного разговора с небесами.
В зале установилась пронзительная тишина. Мэр отозвал отца Кэрролла в сторонку.
– Что будем делать, святой отец? – шепотом спросил он.
Спустя четыре дня
ВЫПУСК НОВОСТЕЙ
на канале Эй-би-си
В е д у щ и й: Сегодня и мы наконец решили наведаться в этот городок, находящийся в штате Мичиган. Некоторые из его жителей утверждают, что общаются со своими родными и друзьями, покинувшими наш мир. Смотрите репортаж Алана Джереми.
(В кадре – виды Колдуотера.)
А л а н: Население этого городка – менее шести тысяч человек. Главная достопримечательность – здание яблочной давильни, где делают сидр. Напомню, что Колдуотер находится в штате Мичиган. Он ничем не отличается от тысяч и тысяч таких же городишек на территории нашей страны. Точнее, не отличался, пока его жители не стали утверждать, что к ним поступают… телефонные звонки с небес.
(Звонок телефона, повторяющийся несколько раз.)
Т е с с: Моя мать уже много раз звонила мне.
Д о р и н: Мой сын регулярно звонит.
Д е в о ч к а-п о д р о с т о к: А мне позвонила подруга. В прошлом году она погибла в автомобильной аварии. Я очень переживала ее смерть. Но три недели назад она вдруг позвонила и сказала, чтобы я не плакала по ней.
(В кадре – последовательные снимки всех умерших.)
А л а н: Обратите внимание, что и этим женщинам, и девочке звонили те, кого нет в живых. Некоторых – уже давно. Естественно, что подобные заявления взбудоражили и местное духовенство.
(В кадре – отец Кэрролл.)
О т е ц К э р р о л: Мы не должны закрываться от Божьих чудес. Узнав об этих звонках, многие возвращаются в лоно церкви. И не только в Колдуотере. Возможно, в этом проявляется Божья воля.
(В кадре – сцены толп молящихся.)
А л а н: Колдуотер превращается в настоящую Мекку для верующих в чудеса. Импровизированные службы проходят на автостоянках и просто на поле. Это тревожит местную полицию.
(В кадре – начальник полиции Джек Селлерс.)
Д ж е к: У меня всего трое помощников. Нам везде не поспеть и за всеми не уследить. Мы лишь просим многочисленных гостей города уважать покой граждан и их право на частную жизнь. Поэтому воздержитесь от шумных ночных собраний, особенно вблизи домов.
(В кадре – архивные материалы.)
А л а н: Общение с умершими не новость. Этим занимаются разного рода ясновидящие. Их души вызывали на спиритических сеансах. Сотрудники лаборатории электронных исследований гóлоса тоже не особо удивлены голосами с того света.
(В кадре – лицо Леонарда Коплета, эксперта по паранормальным явлениям.)
Л е о н а р д: Существует немалое число магнитофонных записей, зафиксировавших голоса мертвых. Чаще всего это были… радиопередачи с того света, когда радиоприемник на нерабочей частоте вдруг принимал голос давно умершего человека. Но мне еще не доводилось слышать об использовании телефона в качестве средства связи между живыми и покинувшими наш мир. Причем речь идет не о единичных, а о регулярно повторяющихся звонках. Я считаю это новым шагом в наших контактах с миром по ту сторону завесы.
(Щит с рекламным постером мобильного телефона фирмы «Самсунг».)
А л а н: Как я узнал, самое непосредственное отношение к колдуотерскому феномену имеют мобильники фирмы «Самсунг». Этот щит сейчас стоит на шоссе номер восемь. Мобильный телефон, парящий в облаках, и надпись «НЕБЕСНЫЙ» внизу. Вот по такому простенькому аппарату одна из жительниц города разговаривает с небесами.
(В кадре – Терри Ульрих, представитель компании «Самсунг».)
Т е р р и: Естественно, эта модель разрабатывалась не для связи с загробным миром. Но мы рады, что выбор высших сил пал на нее. Мы считаем это большой честью и смиренно склоняем голову перед тем, что не имеет однозначного объяснения. Мы приложим все силы, чтобы каждый желающий смог купить телефон этой модели.
(В кадре – ученый за письменным столом.)
А л а н: Как и ожидалось, далеко не все готовы признать колдуотерское чудо. Многие отнеслись к нему скептически. Свое критическое отношение высказал и Дэниел Фромман из Международного общества ученых. Я побывал у него в Вашингтоне. Вот фрагмент нашей беседы.
(Крупным планом – ученый, разговаривающий с Аланом.)
Ф р о м м а н: Не стоит забывать, что и сами телефоны, и оборудование телефонных станций, и телефонные линии – творение рук человеческих. Спутниковая связь также создана людьми. Иными словами, все устройства связи рассчитаны на контакты живых с живыми. А утверждения жителей Колдуотера противоречат элементарному здравому смыслу. Это просто смешно. Я посоветовал бы всем держать голову включенной и не принимать всерьез все эти репортажи о чудесах.
А л а н: Но тогда как вы объясните эти звонки?
Ф р о м м а н: Вы имеете в виду звонки оттуда, якобы получаемые некоторыми жителями Колдуотера?
А л а н: Вы полагаете, что все эти люди лгут?
Ф р о м м а н: Я такого не говорил. Когда человек переживает горе, у него обостряется воображение. Включаются особые компенсаторные механизмы нашей психики, помогающие человеку справляться с горем. Однако к реальной действительности все это не имеет никакого отношения.
(В кадре – Алан перед большой палаткой.)
А л а н: И тем не менее поверившие в колдуотерское чудо продолжают стекаться в Колдуотер, привозя с собой свои телефоны и свою философию.
(В кадре – лицо седовласого мужчины.)
С е д о в л а с ы й м у ж ч и н а: Это знак. Еще одно доказательство существования вечности, рая и возможности спасения. Я посоветовал бы всем поскорее наладить отношения с Господом. Судный день – не за горами!
(Крупным планом лицо Алана.)
А л а н: Обычно к зиме Колдуотер погружался в спячку. В этом году ему вряд ли дадут уснуть. Так что же происходит в этом городке на Среднем Западе? Однозначного ответа нет. Сколько людей – столько мнений. Но я часто слышу и от местных жителей, и от приезжих, что они испытывают настоятельную потребность молиться о колдуотерском чуде… С вами был Алан Джереми. Колдуотер, штат Мичиган.
В е д у щ и й: Всем, кто нас смотрит, редакция новостей Эй-би-си желает… спокойной ночи.
Десятая неделя
К первому ноября население Колдуотера возросло настолько, что жизнь в городишке значительно осложнилась. Улицы заполонились машинами, парковаться стало негде. Повсюду были очереди: в супермаркете, в банке, на заправочной станции, а также во всех местах, где ели и пили.
Во вторник вечером Салли шел по Лейк-стрит, засунув руки в карманы куртки. Иногда ему казалось, что он попал в другой город. Услышав пение, он повернул голову. Несколько парней и девиц сидели на капоте машины, распевая спиричуэлс. Путь Салли лежал к городской библиотеке – одноэтажному белому зданию. Над крыльцом развевался американский флаг, у двери на цепочках висел прозрачный футляр с девизом очередной благотворительной акции. Они проводились каждую неделю. «Б значит „благодарность“. Участвуйте в акции Б – приносите нам книги, которые вам больше не нужны!»
Время двигалось к восьми. Увидев в окнах свет, Салли обрадовался: значит, открыто. Дома у него не было Интернета, о компьютерах в редакции он даже не помышлял. Его изыскания нужно хранить в тайне, особенно от репортеров. Наилучшими местом оставалась библиотека. Салли там всегда хорошо работалось. Еще старшеклассником он ходил туда писать сочинения.
Толкнув дверь, он вошел. Внутри было пусто.
– Привет! Есть здесь кто-нибудь?
В углу что-то зашуршало. Сидевшая за столом девушка выпрямилась, и Салли увидел ее лицо. Совсем молодая, лет двадцать.
– Холодно на улице? – спросила она.
– Подмораживает, – ответил Салли. – А вы библиотекарша? Вашу профессию еще называют так?
– Смотря кто спрашивает. Вы себя считаете читателем?
– Думаю, да.
– Ну, тогда я библиотекарша, – улыбнулась девушка в очках со светло-розовыми стеклами.
Ее волосы были коротко острижены и выкрашены в цвет баклажана, но с одной ярко-рыжей прядкой. Кожа на ее лице была молочно-белой и очень гладкой, без малейших изъянов.
– Вы, наверное, работаете здесь недавно, – сказал Салли.
– До этого здесь работала моя бабушка. Конечно, она больше соответствовала классическому образу библиотекарши. – (Салли хмыкнул.) – Элинор Аделл.
– Вас так зовут?
– Нет, бабушку.
– У меня в школе была учительница миссис Аделл.
– Вы говорите про городскую начальную школу?
– Да.
– Третий класс?
– Угу.
– Это она и была.
– Боже мой. – Салли даже прикрыл глаза. – Значит, вы внучка миссис Аделл.
– И сейчас вы подумали: «Какая же она еще молоденькая». Так?
Салли покачал головой и спросил:
– В библиотеке есть компьютер?
– Конечно. Вон там.
Салли посмотрел в другой угол. Бежевый системный ящик, «мини-тауэр». Ну и старина.
– А мне можно им…
– Разумеется. Проходите.
Салли снял пальто.
– Лиз, между прочим.
– Что вы сказали?
– Меня зовут Лиз.
– Запомню.
У компьютера была такая же старая, еще проводная мышь. Салли подвигал ею, но на мониторе ничего не изменилось.
– У вас что, пароль стоит?
– Конечно. Нужно еще и залогиниться.
Лиз встала, и Салли с трудом сдержал возглас удивления. Молодое, здоровое лицо девушки не позволяло заподозрить у нее физический дефект, но левая нога Лиз была скрючена и волочилась при ходьбе, так что девушка сильно припадала на правую ногу. Вдобавок, ее руки казались непропорционально короткими, словно их взяли от другого тела.
– Сейчас я все сделаю, – пообещала Лиз, ковыляя мимо его стула.
Салли торопливо повернул голову, уставившись в монитор. Даже слишком торопливо.
– У меня рассеянный склероз, – сказала Лиз и снова улыбнулась. – Сообщаю на всякий случай, чтобы вы не думали, будто я разучиваю новый танец.
– Нет… Я знаю… Я…
Салли почувствовал себя идиотом. Лиз ввела пароль. Заставка на мониторе исчезла, открыв рабочий стол.
– Собрались шерстить Интернет на предмет информации о загробной жизни?
– Почему вы спрашиваете?
– На этом весь город помешался. Похоже, люди поверили в существование бесплатного номера один-восемьсот-небеса.
– Я пришел не за этим. – Салли полез в карман за сигаретами.
– В библиотеке не курят.
– Простите, забыл. – Он убрал сигареты.
– Вы были на собрании? – спросила Лиз.
– На каком?
– На том, в спортзале средней школы. Где выступали люди, которым звонят умершие родственники и друзья.
– Вы верите, что это правда? – осторожно спросил Салли.
– Не-а. Больно уж это странно. Тут что-то другое.
– Например?
– Не знаю. – Лиз водила мышью, следя за курсором на мониторе. – А было бы здорово, правда? Человек умер, но вы с ним можете поговорить.
– Наверное.
У Салли перед глазами снова встало лицо Жизели. Когда они встретились, ей было столько же, сколько этой девушке… Он помнил вечер четверга, когда вместе с ребятами ввалился в «Пиццерию Джузеппе» рядом с кампусом. Жизель работала там официанткой. На ней была фиолетовая облегающая форменная кофточка и черная юбка с запа`хом. Ее глаза излучали такую радость жизни, что Салли прямо тут же, не стесняясь однокурсников, попросил номер ее телефона. Жизель рассмеялась и заявила:
– Со студентами не встречаюсь.
Но потом, на обратной стороне поданного счета, он увидел цифры ее номера и приписку: «Для крутых делаю исключение».
– Теперь все работает, – сказала Лиз и зачем-то похлопала себя по бедрам.
– Спасибо.
– Не стоит благодарности.
– Вы во сколько закрываетесь?
– Сегодня и в четверг – в девять. В остальные дни – в шесть.
– Отлично.
– Если что-нибудь понадобится, крикните. Впрочем, если по библиотечным правилам, вы должны говорить здесь шепотом. – Последние слова она сама прошептала.
Салли улыбнулся. Лиз отправилась назад к своему столу. Он провожал ее взглядом, внутренне сжимаясь от вида ее хромающей походки и увечного юного тела.
– Салли, – запоздало представился он. – Меня зовут Салли Хардинг.
– Я знаю, – не оборачиваясь, ответила Лиз.
* * *
Улегшись вечером того же дня в кровать, Кэтрин устремила взгляд в потолок, потом заплакала.
Уже несколько дней подряд она не ходила на работу, не разговаривала с верующими, которые продолжали собираться на лужайке перед ее домом. Кэтрин казалось, что ее использовали и предали. Нечто чудесное, открывшееся только ей, превратили в балаган. Она и сейчас видела бурлящую толпу в спортзале. Люди проходили мимо нее, торопясь к другим, тоже говорившим с небесами. Мэр был растерян. Он не знал, как успокоить этих охотников за чудесами. Напрасно он кричал в микрофон: «Прошу вас успокоиться! Мы обязательно устроим новое собрание! Вы будете оповещены!»
Но еще хуже было то, что творилось на улице. Яркий свет телевизионных прожекторов, красные огоньки видеокамер. Крики, слова молитв и песнопений, возбужденные разговоры. Собрание транслировалось через динамики. Люди хватали друг друга за руки и лацканы пальто, принимаясь обсуждать только что услышанное.
Больнее всего по Кэтрин ударили те шестеро признавшихся, что им тоже звонят с того света. Такого просто не могло быть. Наверное, они позавидовали ее разговорам с Дайаной и второпях состряпали собственные истории. Окажись среди них Элиас Роу, их было бы семеро, но владелец строительной фирмы как в воду канул. Наверное, стыдно стало за свое вранье, к тому же в стенах церкви. Кэтрин еще могла понять девчонку-подростка, сочинившую историю про подругу. Захотела прославиться. А уж когда тот хлыщ в костюме заговорил про делового партнера… Библию бы сначала почитали. Небеса поддерживают и признают только кровное родство. Должно быть, эти новоявленные «очевидцы» и в церковь-то не ходят.
Ее дыхание становилось все учащеннее. «Кэтрин, успокойся, – внушала она себе. – Вытри слезы. Думай о Дайане. Думай о Господе».
Кэтрин закрыла глаза. Ее грудь вздымалась и опускалась.
Потом ее телефон зазвонил.
* * *
На следующее утро – это была среда – Тесс стояла перед зеркалом, держа в руках большую пластиковую заколку для волос. Ее кофточка была застегнута на все пуговицы, никакой помады на губах. Встреча с католическим епископом требовала скромности.
– Ну как, я пристойно выгляжу? – спросила она, войдя на кухню.
– Великолепно, – подтвердила Саманта.
Саманта теперь почти все время проводила в доме Тесс и оставалась дежурить у телефона, если хозяйке нужно было выйти. Рут стала звонить дочери чаще, и не только по пятницам. Тесс боялась пропустить хотя бы один звонок. Иногда такая привязанность к телефонному аппарату казалась ей глупой. Но стоило ей вновь услышать материнский голос, как все сомнения и тревоги отступали. Она получала очередной заряд благодати, врачевавший ее душевные раны.
– Тесс, не держи эту ношу на своих плечах,– сказала ей мать, позвонив на прошлой неделе.
– Мама, я действительно испытываю потребность рассказать об этом.
– Тогда что тебе мешает, дорогая? Расскажи всем.
– Я звонила отцу Кэрроллу.
– Хорошее начало…
– Мне было ужасно неловко перед ним. Я ведь очень давно перестала ходить в церковь.
– Но ты… не переставала общаться с Богом…
Слова матери изумили Тесс. Да, она всегда молилась перед сном и считала, что мать ничего об этом не знает.
– Мама, а как ты узнала?
– Я люблю тебя, моя дорогая девочка…
В дверь позвонили.
* * *
Тесс и Саманта поздоровались с гостями: отцом Кэрроллом и епископом Бернардом Хиббингом из Гэйлордской католической епархии. У епископа было широкое лицо, он носил очки в тонкой оправе и большой нагрудный крест. В проеме двери Тесс заметила небольшую толпу, собравшуюся на противоположной стороне улицы, и поспешила закрыть дверь.
От кофе или чая гости вежливо отказались. Поскольку самым приличным местом в ее доме оставалась кухня, дальнейший разговор происходил там.
– С чего мне начать? – спросила несколько оробевшая Тесс.
– С самого начала, – предложил епископ Хиббинг. – Рассказывайте последовательно. Так вам будет проще.
В обязанности епископа входило расследовать все утверждения о чудесах и проявлять здоровый скептицизм, поскольку в большинстве случаев имело место обыкновенное стечение обстоятельств. Нередко люди преувеличивали значение случившегося. Если же, по мнению епископа, действительно происходило нечто чудесное, он был обязан немедленно сообщать об этом в Ватикан, и тогда дальнейшим расследованием занималась Конгрегация по делам святых.
Вначале Тесс коротко рассказала о болезни матери и о том, как тяжело она сама переживала потерю. Далее в хронологическом порядке перечислила все звонки и содержание разговоров. Епископ Хиббинг внимательно слушал, пытаясь отыскать какие-либо зацепки. Считает ли эта женщина себя избранной? Верит ли она, что явилась невольным инициатором звонков с небес? Если да, стоит сразу усомниться в истинности утверждений о чудесах. Настоящие чудеса крайне редко случаются у всех на глазах, а вот у псевдочудес свидетелей хоть отбавляй.
– Расскажите о вашем детстве, – попросил епископ. – Вы когда-нибудь слышали голоса?
– Нет.
– А до этих звонков у вас бывали видения или откровения?
– Нет. И я никогда не интересовалась подобными явлениями.
– Чем вы занимаетесь?
– Руковожу дневным центром.
– Для бедных?
– Там есть и бедные. Не все родители в состоянии платить, однако их дети в этом не виноваты. Может, с точки зрения бизнеса мы поступаем опрометчиво, но вы же знаете…
Она пожала плечами, считая объяснения лишними. Епископ делал пометки. Пока что сказанное Тесс не поколебало его скептицизма. Существовала разница между чудесами и паранормальными явлениями. Епископ был готов поверить в подлинность крови на статуе Девы Марии. И встреча святой Терезы Авильской с ангелом-копьеносцем тоже не вызывала у него сомнений. В обоих случаях имел место священный контакт. А разговор с призраками, да еще по телефону, выглядел не слишком правдоподобно. Однако события в Колдуотере приняли такие размеры, что Католическая церковь никак не могла оставаться в стороне. Потому епископ Хиббинг и приехал сюда. Его начальство ожидало быстрого отчета.
Если люди действительно уверовали в возможность говорить с небесами, как скоро они захотят услышать в трубке голос Господа Бога?
* * *
Шел второй час их встречи.
– Скажите, а ваша мать, ведя с вами… беседы, говорила об Иисусе? – спросил епископ.
– Да.
– А о Небесном Отце?
– Очень часто.
– А о Божьем милосердии?
– Она говорила, что все мы будем прощены… Эти разговоры даже нельзя назвать беседами. Они очень коротки.
– Ваша мать говорила, как вам следует поступить с ее… посланиями?
– Да. Она говорила: «Расскажи всем», – ответила Тесс, поглядев на Саманту.
– То есть она просила вас рассказать всем?
– Да.
Епископ и отец Кэрролл переглянулись.
– Я могу взглянуть на ваш телефон?
Тесс показала ему аппарат и включила старый автоответчик, на котором был записан самый первый звонок матери. Епископ и священник прослушали запись раз десять. Затем Хиббинг пожелал увидеть фотографии ее матери. Тесс показала несколько снимков и газетную вырезку с некрологом. После этого гости стали прощаться.
– Спасибо, что нашли время для встречи с нами, – сказал ей епископ.
– Вы оказали мне большую честь. А что будет дальше? – спросила Тесс.
– Этого мы пока не знаем, – ответил отец Кэрролл. – Давайте молиться о том, чтобы Господь открыл нам свой замысел.
– Согласен с вами, – добавил епископ Хиббинг.
Оба улыбнулись Тесс.
Когда они выходили, на улице их уже поджидала целая стая тележурналистов.
* * *
Жизнь полицейского участка изменилась до неузнаваемости. После собрания горожан здесь не умолкали телефоны. Звонили жители, которым надоели шумные сборища под окнами и чужие машины на их лужайках. Звонили приезжие, считая, что полиция должна исполнять функции справочного бюро. И конечно же, донимали корреспонденты газет и радио. Они просили Джека Селлерса прокомментировать заявление его бывшей жены или уговорить ее выступить в церкви либо на конференции, посвященной проблемам загробной жизни. Номер мобильного телефона Дорин нигде не значился, зато номера колдуотерской полиции найти было очень легко.
Когда Джека впервые спросили, звонил ли погибший сын и ему, он соврал, и теперь ему не оставалось ничего иного, кроме как придерживаться этой версии. Его дни превратились в бесконечные словесные сражения. Кого-то он убеждал разойтись, кому-то предлагал успокоиться или вообще уехать. Иногда ему становилось стыдно за свое вранье. К концу дня Джек бывал выжат до предела.
Он держался лишь за счет Робби. Голос сына – единственное, что составляло сейчас смысл его жизни. Сын звонил регулярно. Джек только сейчас понял, как ему все эти годы не хватало разговоров с сыном и каких трудов стоило носить в себе боль утраты. Звонки Робби врачевали сердце Джека, затягивали дыру, пробитую гибелью сына. На месте зияющей пробоины появлялись кровеносные сосуды и ткани.
– Сынок, твоя мама всем рассказала о твоих звонках, – сказал Джек, когда Робби в очередной раз позвонил ему.
– Я знаю, папа.
– Там собрался весь город.
– Да.
– Она правильно поступила?
– Бог хочет, чтобы люди знали…
– Знали – что?
– Что не надо бояться… Пап, когда я воевал, я очень боялся… Каждый день боялся за свою жизнь… боялся ее потерять… Но теперь я знаю.
– Что ты знаешь?
– Человек теряет свою жизнь из-за страха… постоянно, каждый день, каждый час… То, что мы отдаем страху, мы забираем у… веры.
От этих слов у Джека поползли мурашки. Страх. Вера. Где была еговера? Почему он испугался сделать то, что сделала Дорин, – встать и признаться? Неужели он так дрожал за свою репутацию?
– Робби…
– Да, папа.
– Ты ведь не перестанешь мне звонить? Скажи, что не перестанешь.
– Не бойся, папа… Конец – это вовсе не конец.
В трубке стало тихо. После звонков оттуда не бывало коротких гудков. «Конец – это вовсе не конец». По щекам Джека катились слезы, которые он и не думал вытирать. Слезы были частью чуда, и он хотел, чтобы оно оставалось с ним как можно дольше.
