Текст книги "Плохой босс (ЛП)"

Автор книги: Мишель Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Переводчик:  Анастасия В.

Редакторы:  Виктория М., Ленуся Л.

Вычитка и оформление: Юлия Ц.

Обложка: Алёна К.

Глава 1

Фиона

Меня мало что может шокировать. Я прошла через столько дерьма в своей жизни, что нужно что-то действительно ужасное, чтобы напугать меня – по-настоящему напугать до чертиков, – но слова, которые мой отец только что произнес на другом конце провода, заставляют мой рот приоткрыться, а по спине пробежать холодок.

– Ты же говоришь это не серьезно, – спорю я с папой. – Вы ни за что не сможете втроем жить в фургоне, и ты отправил маму в дом для престарелых. Она всегда твердила, что никогда не хотела бы быть в одном из таких мест. Должно же быть какое-то другое место, куда вы можете пойти – что-то еще, что мы можем сделать!

Мой голос дрожит, когда паника захлестывает меня. Я отказываюсь верить, что моя семья вот-вот станет бездомной, и их единственный вариант – жить в своем гребаном фургоне, пока папа не найдет другую работу и не накопит денег на новое жилье.

– Должен быть другой выход. Ты можешь позвонить в банк? Скажи им, что мама инвалид, и посмотри, дадут ли они тебе время наверстать упущенное по ипотечным платежам?

– Я уже пробовал это, милая. Если бы был какой-нибудь другой способ... – Он тяжело вздыхает в трубку. – Это лучший вариант, который я могу придумать. Маме будет гораздо лучше в доме для престарелых, где она сможет получить необходимый уход, чем с нами в фургоне.

Я чертовски ненавижу то, что он прав. Ни за что на свете моя мама не сможет жить в фургоне. Мама перенесла инсульт десять лет назад, когда мне едва исполнилось двенадцать, и с того дня наша жизнь изменилась навсегда. Она так и не восстановила способность ходить и нуждается в помощи, чтобы выполнять основные задачи по уходу за собой. Папе было легче, когда я все еще была дома, потому что я могла помогать ему с мамой, а он мог сосредоточиться на работе и сохранении крыши над головой.

Было трудно оставить их в Огайо, но я не могла отказаться от полной стипендии в Северо-Западном университете Чикаго. Платить за колледж было не тем вариантом, который моя семья могла себе позволить.

У папы были проблемы с поиском надежного фельдшера, который ухаживал бы за мамой, когда ему нужно было быть на работе, и он потерял работу два месяца назад. Теперь, из-за нехватки денег, ипотечный займ не выплачивался в течение трех месяцев, и банк угрожает лишением права выкупа.

– Что, если я найду работу и буду отправлять вам все деньги?

– Фиона, нет. Ты и так перегружена всеми своими занятиями. Ты никак не можешь добавить работу в свой напряженный график. – На другом конце провода пауза, и я представляю, как папа в отчаянии проводит рукой по-своему преждевременно постаревшему лицу. – С мамой все будет в порядке в доме для престарелых, и я смогу найти другую работу. Мы с твоими братьями недолго пробудем в фургоне.

Слезы наполнили мои глаза от беспомощности.

– Я хочу помочь. Мне надо помочь. Я могу бросить колледж.

– Нет. – Тон папы был тверд. – Ты не можешь бросить медучилище. Ты так усердно работала ради этого, и через несколько лет ты станешь доктором – тем, кто будет помогать спасать жизни. Работа, которую ты делаешь, важна, так что не хочу снова слышать от тебя, что ты готова отказаться от этого.

Я проглотила комок в горле.

– Ладно.

– Хорошо, – подтвердил папа. – Теперь, попытайся не волноваться о нас. С нами все будет хорошо, и я позвоню тебе, если что-то изменится.

Я киваю, хотя он не видит.

– Я люблю тебя, милая. Мы скоро поговорим, – говорит мне папа.

– Да, скоро, – повторяю я, прежде чем линия отключилась, и я осталась со своими мыслями наедине.

Я уставилась в экран моего лэптопа, полностью погрузившись в свои мысли. Мама в доме для престарелых, в месте, где она никогда не хотела оказаться, а два моих младших брата живут в фургоне с отцом… этого достаточно, чтобы мне стало дурно, потому что я бессильна.

Прислоняюсь спиной к кирпичной стене своей комнаты в общежитии, прежде чем сделать глубокий вдох и выпустить его через сжатые губы. Если бы только я могла чем-то помочь.

Звук, открывающейся двери, привлек мое внимание. Эмми вбегает в комнату, жуя розовую жвачку и перекидывая свои платиновые локоны через плечо. Она прекрасна. Ее одежда, макияж, ногти и прическа всегда на высоте, напоминая мне голливудскую звезду с идеальной фигурой и грудью, за которую я бы убила. В довершение всего, камера любит ее лицо. Она самый фотогеничный человек, которого я знаю.

Она сдвигает свои очки-авиаторы на макушку, когда замечает меня, убирая волосы с лица.

– О, привет, девочка! – приветствует Эмми меня, закрывая дверь за собой. – Ты в порядке?

Я киваю и быстро смахиваю навернувшиеся на глаза слезы.

– Да. Я в порядке.

Ее накрашенные розовой помадой губы кривятся, когда она садится рядом со мной на кровать.

– Ты неважно выглядишь. В чем дело?

Мы с Эмми были очень близки пару лет назад, когда она проводила больше времени в общежитии, учась, но с тех пор, как она переехала за пределы кампуса в квартиру, которую держит в секрете от своих родителей, мы немного отдалились друг от друга.

Я вздыхаю, зная, что Эмми не перестанет приставать ко мне с расспросами о том, что не так, пока я ей не расскажу.

– Это мои родители. Они испытывают финансовые трудности. Я хочу помочь им, но я не знаю, какую работу смогла бы совместить с медучилищем, на которой платили бы достаточно, чтобы быстро получить необходимые для них деньги. Им нужна помощь, и меня подмывает бросить колледж, чтобы поработать в паре мест и помочь им.

Ее голова откидывается назад.

– Ты что, блядь, с ума сошла? Ты потеряешь свою стипендию!

– Я знаю, – бормочу я. – Но я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как они становятся бездомными, и ничего не делать, чтобы остановить это. Это сведет меня с ума, если я что-нибудь не придумаю.

Она наклоняет голову, когда изучает меня.

– Ты в полном отчаянии, да?

Я киваю.

– Я бы сделала все, чтобы помочь им.

Она аккуратно облизывает губы.

– Возможно, у меня есть решение твоей проблемы, но я не думаю, что тебе это понравится... и эта работа точно не для всех. Но ты красива, и твое тело определенно подходит для этого.

Я наморщила лоб, изучая ее.

– Подожди, минутку. Ты предлагаешь мне пойти работать с тобой в стрип-клуб?!

– Там есть и другие вакансии, помимо стриптиза, за которые очень хорошо платят. Нам нужен официант прямо сейчас, и ты идеально подходишь. Мужчины переступали бы друг через друга, чтобы дать тебе чаевые. Ты сорвала бы куш.

Мои глаза расширяются.

– Я не знаю, Эмми. Я не знаю, смогу ли раздеться перед незнакомыми мужчинами.

– Официантки носят очаровательные топы с лифом, черные трусики-шорты из спандекса и милые заячьи ушки, символизирующие название клуба Pink Rabbit (примеч. Розовый Кролик). Не нужно обнажаться, чтобы подавать похотливым ублюдкам напитки, пока они возбуждаются, наблюдая, как мы трясем сиськами. – Эмми смотрит на мое лицо. – Я знаю, тебе противна моя работа, но за нее действительно хорошо платят, и это может стать твоим способом быстро заработать много денег.

Мысль о том, чтобы раздеться за деньги, меня совершенно не привлекает, но в то же время, подача напитков и получение тонны чаевых, кажется привлекательной. Я могла бы делать это достаточно долго, чтобы спасти дом моих родителей и вернуть их в строй. Это же не значит, что я буду делать это вечно.

Кроме того, это не может быть так уж плохо, потому что Эмми работает там уже больше года.

– Это не так плохо, как ты думаешь. – Эмми похлопывает меня по колену, смотря на меня, пока я обдумываю ее предложение. – Это совершенно безопасное место для работы. Клянусь.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, эта работа может стать ответом на мои молитвы.

– Ты действительно думаешь, что я смогу заработать достаточно денег, чтобы покрыть три месяца выплат по ипотеке?

– Черт возьми, да, я знаю. Я думаю, ты сможешь заработать достаточно, чтобы расплатиться с домом, если у тебя когда-нибудь хватит смелости подняться на сцену.

Мои глаза расширились.

– Этого не произойдет.

Она откидывает голову назад и смеется.

– Я знаю. Знаю. Но если такое случится, может ли твой сценический псевдоним быть доктор Кинки?

– Я думаю, что, черт возьми, нет. – Я шлепаю ее по ноге. – Мои большие буфера не предназначены для общественного потребления.

Она закатывает свои голубые глаза.

– Большие буфера? Только ты могла назвать свои сиськи буферами, как девяностолетняя женщина. – Она встает с моей кровати, а затем направляется к своему маленькому шкафу. – Тебе нужно переодеться и пойти со мной осмотреться в клубе – убедиться, что это то, с чем ты сможешь справиться. Я не хочу подставлять свою шею, чтобы тебя наняли, если ты соберёшься струсить.

Я закрыла свой ноутбук.

– Логично. Дай мне двадцать минут.

***

Эмми припарковала свой белый Мустанг за зданием и заглушила двигатель, прежде чем окинуть меня беглым взглядом.

– Ты выглядишь великолепно. Мистер Де Лука ни за что не упустит возможность нанять тебя, потому что это платье сексуально, как грех.

Поскольку Эмми считала, что в моем гардеробе нет ничего, достойного интервью в стрип-клубе, она надела на меня обтягивающее, короткое изумрудное платье, которое у нее есть, и которое демонстрирует гораздо больше кожи и декольте, чем я привыкла. Однако она убедила меня надеть его, потому что, по ее словам, этот цвет удивительно хорошо сочетается с моими рыжими волосами.

Я любитель комплиментов.

Эмми берет меня под руку и ведет к черному входу в здание из красного кирпича. Гигантский мужчина с широкими плечами и длинным низким светлым хвостом сидит на табурете у двери. Я приподнимаю подбородок, когда глаза похожего на халка мужчины блуждают вверх и вниз по моему телу, сканируя меня.

– Свежее мясо, Эм? – спрашивает мужчина с легким смешком в голосе. – Ты уверена, что хочешь скормить ее львам?

Эмми шлепает мужчину по большой, мускулистой груди.

– Заткнись, Трэвис. Ты ее спугнешь. Ты не представляешь, чего мне стоило заставить ее хотя бы согласиться прийти со мной в это место сегодня вечером.

Один уголок губ Трэвиса приподнимается в усмешке.

– Так ты развращаешь ее? Хорошо.

Эмми закатывает глаза, когда ведет меня мимо мускулистого вышибалы, не обращая внимания на его нелепые выходки.

– Серьезно. Игнорируй Трэвиса. Он идиот и любит дразнить всех новичков, так что относись к его словам с долей скепсиса.

Когда мы заходим внутрь, у меня отвисает челюсть, когда я рассматриваю планировку заведения. Это совсем не то, что я ожидала увидеть, основываясь на кирпичном фасаде здания. Это современное заведение с темными стенами, четким светодиодным освещением и дверями из матового стекла. Если бы у богатого вампира был стрип-клуб, выглядел бы он именно так.

Эмми толкает последнюю дверь в конце длинного коридора, и я сразу понимаю, что это гримерная танцовщиц. Повсюду разбросаны части от откровенных бикини, а также то, что, как я могу лишь догадываться, является сценическим реквизитом для девушек: начиная от кожаных нарядов госпожи и заканчивая нарядами с белыми перьями. Кажется, они удовлетворяют здесь все мужские фантазии.

Эмми указывает мне на табурет напротив одного из туалетных столиков и предлагает присесть. Ее фотографии со знаменитостями, приклеенные к зеркалу, однозначно говорят о том, что это место принадлежит ей.

– Подожди здесь, пока я найду босса. Я хочу, чтобы он познакомился с тобой. – Эмми обращает свое внимание на блондинку, сидящую прямо позади меня, и говорит: – Кэнди, присмотри за моей подругой. Проследи, чтобы никто не цеплялся к ней, пока я схожу к мистеру Де Луке.

– Конечно, Ронни, – говорит Кэнди, нанося еще один слой туши на свои и без того длинные ресницы.

Я приподнимаю бровь, когда смотрю на Эмми.

– Ронни?

Она пожимает плечами.

– Сценический псевдоним. Мы все проходим через это, когда находимся в клубе. Так легче поддерживать ясность, когда мы общаемся с клиентами. – Она сжимает мои плечи. – Я вернусь сразу после того, как найду босса, чтобы поговорить с ним о том, чтобы нанять тебя.

– Хорошо, – говорю я ей, чтобы подтвердить, что я не струсила и не сбегу, пока ее нет.

Я достаю свой телефон и открываю свои заметки, чтобы выделить немного столь необходимого времени для учебы. Суть поступления в медучилище в том, что ваши оценки должны быть чертовски близки к идеальным, чтобы быть принятыми в какую-либо программу. Последние четыре года я работала не покладая рук, и после нескольких убедительных рекомендательных писем меня, наконец, приняли в следующем году на программу Доктора Остеопатии Университета Огайо – место поближе к дому, где я снова смогу заботиться о маме.

Хотя, я изо всех сил стараюсь сосредоточиться, это трудно, учитывая, что комната окружена кучей голых незнакомок. У этих женщин восхитительные тела, и они ни капельки не стесняются демонстрировать их. Вероятно, это становится естественной привычкой, учитывая их род занятий.

– Ты танцевала раньше? – спрашивает Кэнди, отвлекая мое внимание от телефона.

– Я? Нет. Никогда, – запинаюсь я.

Губы Кэнди кривятся, когда она красит их рубиново-красной помадой.

– Требуется немало мужества, чтобы выйти на эту сцену. Думаешь, у тебя есть все необходимое?

Я качаю головой.

– Нет. У меня нет, но Эм... – Я оборвала себя, вспомнив, что Эмми сказала, что все они любят использовать здесь свои сценические псевдонимы. – Ронни сказала мне, что официантки не должны быть топлесс, так что я думаю, что смогу справиться с этой работой.

Она кусает губы.

– Официантка, да? Это настоящий позор. Такая красотка, как ты…ты могла бы грести деньги лопатой на сцене. Ты – главный козырь на сцене с этими шикарными рыжими волосами. Я могу представить это прямо сейчас... ты разыгрываешь целое шоу непослушной Русалочки Ариэль. Мужчины потеряли бы разум от такой милой штучки, как ты.

Хоть деньги и являются моей мотивацией для того, чтобы быть здесь, я не думаю, что у меня хватит смелости стать одной из танцовщиц. Работа здесь, даже просто в качестве официантки – это огромный шаг для меня и совершенно мне не характерна. Но я отчаянно нуждаюсь в деньгах и готова сделать все возможное, чтобы спасти дом моей семьи.

– Фиона! – зовет меня Эмми, просовывая голову в комнату. – Пошли!

Я вскакиваю со стула и направляюсь в сторону Эмми.

– Подумай о том, что я сказала, Ариэль, – говорит мне Кэнди, когда я прохожу мимо. – Месяц на сцене мог бы принести тебе столько, сколько большинство людей зарабатывают за год.

Мои глаза расширяются, и я быстро киваю ей, прежде чем поспешить навстречу Эмми. Годовая зарплата за месяц? Это именно те деньги, которые мне сейчас нужны, но я не уверена, что смогу набраться смелости. Тем не менее, это довольно заманчиво.

Как только мы остаемся одни в коридоре, Эмми поднимает бровь, глядя в мою сторону.

– Ариэль, да? Могу себе это представить. У Кэнди талант давать нам сценические псевдонимы. Она вроде как наша фея-крестная-стриптизерша.

Я разразилась приступом смеха.

– Что?

Эмми пожала плечами.

– Кэнди работает здесь дольше всех, и она почти стала нашим руководителем по подбору талантов, подталкивая всех нас к наилучшим направлениям для нашей карьеры.

– Карьера? Это не карьера. Стриптиз – это то, что ты делаешь, чтобы выжить. Это не конечная цель.

Она смотрит на меня с недоверчивым выражением лица.

– Для вас, может быть, мисс Доктор, но я планирую использовать эту работу и связи, которые я здесь приобрела, чтобы подняться на следующий уровень славы в моей музыкальной карьере, как это сделала Карди Би. Эта девушка знала, как пользоваться ситуацией в своих интересах.

Хотя я не сомневаюсь, что карьера стриптизерши может подготовить Эмми к работе в индустрии развлечений в будущем, заставив ее чувствовать себя комфортно в собственной шкуре и владеть своей сексуальностью, для меня это не долгосрочное место работы. На самом деле, я была бы в восторге, если бы никто никогда не узнал, что я вообще здесь работаю, и точка.

Эмми ведет меня вверх по лестнице с темными деревянными перилами, и, как и первый этаж, второй такой же шикарный. Кто бы ни оформлял это место, у него безупречный вкус, судя по массивным люстрам, свисающим с потолка, и со вкусом подобранным картинам с абстрактными предметами на стенах.

Эмми останавливается у второй двери слева и поворачивается ко мне лицом.

– Это кабинет хозяина. Он лично нанимает всех девушек, которые здесь работают, чтобы убедиться, что они соответствуют его стандартам. Будь вежлива, но тверда в своих ответах. Ему не нравятся нерешительные люди. Я видела, как он уволил девушку, потому что она недостаточно быстро выбрала напиток, который хотела.

Я сглатываю.

– Это такая незначительная вещь, чтобы из-за этого увольнять.

Она пожимает плечами.

– Мистер Де Лука не церемонится. Я делаю все возможное, чтобы выполнять свою работу и держаться от него подальше, пока я здесь, потому что я не хочу рисковать и выводить его из себя, поэтому предлагаю тебе сделать то же самое.

Почему она не рассказала мне все это до того, как я пришла? Я бы, скорее всего, пересмотрела идею работать на кого-то, кто ведет себя как тиран.

Она, должно быть, прочитала, о чем я думаю, в моих глазах, потому что сказала:

– Я не сказала тебе, потому что это дало бы тебе еще один повод не приходить, и я знаю, как отчаянно ты хочешь помочь своим родителям. Это всего лишь работа.

Она права. Как бы неприятно мне ни было это признавать, она права.

Пришло время отрастить пару женских яиц и смириться с тем, что я буду работать в стрип-клубе. Это если этот мудак по ту сторону двери сочтет меня подходящей для найма.

Эмми сжимает мою руку и показывает мне большой палец, как любящая мать, которая провожает своего ребенка в первый класс, когда я направляюсь к двери босса Pink Rabbit.

Раздается быстрый двойной стук, когда я стучу костяшками пальцев по матовому стеклу двери.

– Войдите, – командует глубокий, с хрипотцой голос, и дрожащей рукой я поворачиваю ручку.

Сначала мой взгляд привлекает гладкий черный стол, а затем мои глаза встречаются с самыми темными глазами, которые я когда-либо видела в своей жизни, заставляя мой рот приоткрыться.

Глава 2

Фиона

– Закрой дверь, – приказывает босс, когда я вхожу в его кабинет.

Я делаю, как велено, и поворачиваюсь лицом к одному из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видела, сидящему за столом. Его окружает опасная аура, но это каким-то образом делает его еще более красивым. Множество татуировок покрывают обе его руки вместе с большой татуировкой сбоку на шее, они должны выглядеть неуместно, учитывая дорогой костюм, который он носит, но все так хорошо сочетается, что он выглядит гармонично. Вызывающе, но гармонично.

Его темные глаза изучают меня, и обычно я начинаю огрызаться на мужчину за то, что он так открыто пялится, но, учитывая, что эта работа, где мужчины будут постоянно оценивать меня, мне нужно позволить его пьянящему взгляду продолжать.

Он скрещивает свои татуированные пальцы перед губами, изучая меня. Его взгляд не кажется приветливым, но я не могу показать страх. Такой человек, как мистер Де Лука, может почувствовать, когда кто-то напуган и посчитает это слабостью.

Темно-каштановые волосы слегка длинноваты, но они аккуратно подстрижены вокруг ушей, а цвет соответствует густой, ухоженной бороде, покрывающей его лицо. Небольшой шрам, пересекающий его правую бровь, – его единственное несовершенство, но это каким-то образом добавляет ему привлекательности. Эмми забыла упомянуть, что ее босс, потрясающе красив в своем стиле плохого парня.

– Наркотики? – его голос рычит.

Этот вопрос застает меня врасплох.

– Ч-что?

Он глубоко вздыхает, как будто я его раздражаю, а затем перефразирует этот вопрос, медленно произнося каждое слово, как будто я идиотка, которая не поняла его с первого раза.

– Ты. Употребляешь. Наркотики?

Мое лицо морщится.

– Нет.

Как будто он мне не верит, он встает со своего места и в мгновение ока оказывается передо мной. Его длинные, большие пальцы сжимают мое запястье без разрешения, прежде чем вытянуть мою руку, чтобы он мог осмотреть нежную внутреннюю поверхность на сгибе моей руки.

– Эй! – Я протестую и пытаюсь вырваться из его хватки. – Я только что сказала Вам, что не принимаю наркотики.

Его губы кривятся, как будто ему нравится, что я пытаюсь ослушаться его, отстраниться до того, как он позволил бы мне это сделать. После того, как мужчина удовлетворен своим осмотром, он освобождает меня от хватки.

– Тогда скажи мне, почему такая девушка, как ты – девушка, которая была принята в медучилище – хочет работать в моем клубе? Чего же ты хочешь?

Я могла бы солгать ему и сказать, что мне нужны деньги на учебу, но что-то подсказывает мне, что такой человек, как мистер Де Лука, раскусит любую чушь, которой я попытаюсь его накормить, поэтому решаю сказать ему правду.

– Моя семья вот-вот потеряет свой дом, и я хочу сохранить его для них.

Его брови взлетают вверх при моем признании.

– Так ты благородная? Не так ли? Ты из тех людей, которые ставят других выше себя.

– Неужели это так плохо? – Не знаю, к чему он клонит с этим вопросом, но мне не нравится тот факт, что он пытается намекнуть, что я своего рода Мать Тереза.

– Нет. – Он делает паузу, пока его глаза изучают абсолютно белый потолок, как будто задумался о том, что сказать, прежде чем он снова обращает свой темный взгляд на меня. – Это просто редкое качество, которым должен обладать человек. Большинство девушек, которые приходят ко мне на работу, стремятся повысить свой собственный финансовый статус. Не то, что кому-то другому.

– Уверяю Вас, я только хочу помочь своей семье. Как только у меня будет достаточно денег, – делаю паузу, осознав свою ошибку, признав, что планирую уволиться после того, как помогу своим родителям. Это не сулит ничего хорошего, учитывая, что это собеседование при приеме на работу – самое напряженное собеседование, которое у меня когда-либо было.

Я не помню, чтобы чувствовала себя такой растерянной, когда проходила собеседование в медучилище. Один только пристальный взгляд этого человека заставляет меня практически извиваться.

Глаза мистера Де Луки вспыхивают.

– Почему я должен дать тебе эту работу, если ты планируешь уйти от меня, когда получишь то, что тебе нужно? С чего мне нанимать тебя?

– Я усердный работник, – говорю я.

– Скучно, – огрызнулся он. – Все девушки здесь усердно работают. Это обязательное условие. Совершенство – это то, чего я ожидаю от всех своих сотрудников. – Он переводит взгляд на меня, стоя так близко, что мы почти дышим одним воздухом. – Что делает тебя особенной?

Особенной?

Это то, о чем я никогда раньше даже не задумывалась, и я быстро пытаюсь найти ответ, но ничего не приходит на ум. Если бы кто-нибудь другой задал мне этот вопрос, я бы назвала свой идеальный средний балл и отбросила тот факт, что я поступила в медучилище благодаря собственным заслугам. Это непросто сделать, но поскольку он уже знает, что я учусь в колледже, эти вещи не произведут на него впечатления.

После долгой паузы я вздыхаю и слегка пожимаю плечами.

– Ничего. Ничего не делает меня особенной.

Я прикусываю уголок нижней губы, и его глаза скользят вниз к моему рту, и на долю секунды я вижу в них что-то – что-то, чего я не могу распознать. Это можно описать только как смесь ненависти и похоти, но у этого мужчины нет причин ненавидеть меня, поэтому я уверена, что совершенно неправильно понимаю эту ситуацию. Он никак не может ненавидеть совершенно незнакомого человека.

Окружающий воздух становится наэлектризованным, и, хотя мой новый босс не обычный книжный ботаник, любящий «Звездные войны», к которому я стремлюсь, что-то в уверенности, которую он излучает, безумно привлекает. Власть очень заманчива.

Он делает шаг назад, увеличивая дистанцию, между нами, и я благодарна, потому что очень неправильно думать о своем боссе в сексуальном плане.

Очень, очень неправильно.

Он опирается на стол, позволяя длинным пальцам обеих рук обхватить край.

– Ты не подходишь для сцены, но поскольку от тебя разит отчаянием, я позволю тебе подавать напитки и еду на испытательном сроке. Сделаешь что-нибудь, что разозлит меня, и ты уйдешь. Я не играю в игры, и со мной трудно работать, но если ты думаешь, что справишься с этим, тогда работа твоя, если ты не облажаешься слишком сильно, как только окажешься на танцполе.

Мои губы изгибаются в ликующей улыбке.

– Правда? Благодарю Вас. Обещаю, что не подведу.

Я никогда не думала, что настанет день, когда я буду рада работать в стрип-клубе, и все же я здесь, на седьмом небе от счастья, счастлива получить эту работу. В одном мистер Де Лука прав: я в отчаянии. Я бы сделала все, чтобы помочь своей семье, в том числе пожертвовала бы своим достоинством.

Глава 3

Фиона

Телевизионные шоу всегда изображают мужские клубы как темные, грязные места, наполненные криминальными элементами. И если честно, это именно то, что я ожидала увидеть в тот момент, когда вошла на главный этаж в своей официальной униформе официанта Pink Rabbit. Стены выкрашены в черный цвет, но современная стеклянная тематика из задней части клуба перенесена туда, где происходит все действие. Хотя здесь все еще немного темно, свет освещает наиболее важные помещения клуба, такие как бар, главная сцена и две боковые сцены.

Униформа, которая на мне, откровенна, хотя я носила платья подружек невесты, которые демонстрировали такое же декольте, как и черное боди, в остальном она напоминает мне цельный купальник. Розовые уши немного контрастируют с цветом моих огненно-рыжих волос, но в остальном, я думаю, выгляжу мило.

– Ариэль, – зовет меня по имени Кэнди с той стороны бара, где она стоит.

Как только мистер Де Лука дал мне работу, он отправил меня обратно в раздевалку, чтобы найти Кэнди, одну из его самых постоянных сотрудниц и человека, который проводит все тренировки для новых девушек. Они называют ее домоправительницей.

Я стою перед ней и изо всех сил стараюсь казаться уверенной, хотя меня так и подмывает прикрыть свое скудно одетое тело от любопытных глаз.

Кэнди перекидывает свои светлые волосы за плечи, а затем кивает черноволосой азиатке в черном кожаном комбинезоне и высокому мускулистому шатену в темных джинсах и серой футболке, стоящими за стойкой.

– Это Никита и Браун. Заботься о них – делись своими советами – и они позаботятся о тебе.

Я слегка машу им рукой.

– Привет. Я Фио…

– Ариэль, – перебивает меня Кэнди. – Внутри этих стен ты всегда Ариэль. Это твоя роль, так что никогда не выходи из нее, пока ты здесь. У нас есть несколько сумасшедших покровителей, которые захотели бы выследить такую прекрасную штучку, как ты, поэтому не давай им никакой информации, которая помогла бы найти тебя. Никогда не сообщай свое имя, номер телефона и, конечно же, не говори, где ты учишься или живешь.

Ее слова вызывают во мне дрожь. Мысль о том, что кто-то может проследить за мной после работы, никогда не приходила мне в голову, но легко представить, что такое безумное дерьмо может произойти

– Ариэль с рыжими волосами. А мне нравится, – говорит Браун, кивая. – Ты когда-нибудь раньше работала официантом или барменом?

Я качаю головой.

– Нет. Но обещаю, что я быстро учусь.

Я делаю все возможное, чтобы развеять любые сомнения, которые у него могут возникнуть по поводу того, что я не способна справиться с этой работой.

– Отлично, – фыркает Никита. – Еще один новичок, у которого молоко на губах не обсохло.

– Ник, – огрызается Кэнди. – Ты тоже когда-то была новичком. Помнишь?

Никита закатывает глаза, а затем возвращается к складыванию бутылок со спиртным, не делая попыток возразить Кэнди.

Моя наставница ведет меня к пульту диджея.

– Она придет в себя. Никита жесткая и не слишком часто общается с другими девушками, так что тебе лучше быть с ней краткой. – Она останавливается и указывает на парня, который ненамного старше меня, стоящего у пульта. – Это Фритц, наш диджей. Танцоры связываются с ним, как только выходят на танцпол, и сообщают какую песню нужно поставить. Твоя задача – проведать его и убедиться, что у него есть любой напиток, который он пожелает, пока работает.

Я слегка машу рукой.

– Привет. Я Ариэль.

Он ухмыляется, и я замечаю, какие невероятно белые у него зубы на фоне черного света, который окружает его. Он симпатичный в обычном стиле бабника – в бейсболке задом наперед, дизайнерских джинсах и облегающей футболке. Он чем-то напоминает мне одного из актеров реалити-шоу «Пляж».

Он выпячивает подбородок.

– Как дела, подруга.

Кэнди не задерживается слишком долго у пульта Фритца, и уводит меня обратно в зону, помеченную как приватная танцевальная комната.

– Охрана размещена здесь и у входа в наш приват, чтобы обезопасить девушек и выгнать всех клиентов, которые слишком распускают руки. Мы не выбрасываем слишком много людей, но это случается время от времени.

Кэнди останавливается перед коридором, который ведет обратно в гримерку.

– Мой стол в гримерке. Если у тебя возникнут какие-либо проблемы сегодня вечером, приходи, дай мне знать, и я помогу тебе, чем смогу. Сосредоточься на выполнении своей работы и никогда не занимайся сексом с клиентами, и у тебя все будет хорошо. Сегодня твой пробный день, так что не расслабляйся и, прежде всего, делай все, о чем тебя попросит мистер Де Лука, без возражений. Поняла?

Я киваю.

– Да.

Кэнди бросает на меня последний взгляд, прежде чем отправить помогать барменам, пока не прибудут клиенты.

***

По какой-то причине я не представляла себе, что вечер среды в стрип-клубе будет таким оживленным, но заведение переполнено, и все заказывают еду. Думаю, больше парней, чем я себе представляла, приходят сюда на вечер крылышек за пятьдесят центов и на показ сисек.

Я расстилаю салфетку и ставлю бутылку пива, которую заказал джентльмен, сидящий перед главной сценой. Он не обращает на меня внимания, поскольку его глаза фокусируются на девушке топлесс, ползающей перед ним, одетой только в куски соединенных нитей вокруг ее нижней части. Оно абсолютно ничего не прикрывает и выставляет ее вагину на всеобщее обозрение, заставляя мужчин осыпать ее деньгами. Сегодня вечером я узнала, что из-за продажи алкоголя в стрип-клубе девушки не могут быть полностью обнаженными. Но такие костюмы – техническая лазейка.

Я наблюдаю, как мужчина бросает единицы и пятерки на сцену перед танцовщицей, чтобы удержать ее внимание на нем. Она подчиняется, ложится на спину и раздвигает ноги перед мужчиной, играя с ниткой, которая проходит между ее интимными складками, заставляя его наклониться ближе.