Текст книги "Феноменальный Икс (ЛП)"
Автор книги: Мишель Валентайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2
Анна
Я чувствую нежный толчок в предплечье, который возвращает меня обратно в реальность. Я заснула, сидя рядом с, до смешного, привлекательным человеком. Быстро проведя пальцами вокруг рта, я убеждаюсь, что не пускала слюни во время сна.
Боже, это так неловко. Я молюсь, надеясь, что не храпела. Я очень мало спала прошлой ночью – лежала без сна в своей постели, боясь поговорить c отцом. В моей голове крутились всевозможные сценарии того, как отец отреагирует на мой отъезд в Портленд, и все они заканчивались тем, что он не поддержал бы мой выбор и попытался бы остановить меня – что, впрочем, и произошло. Это ещё хорошо, что я догадалась предупредить соседа Кайла ждать снаружи моего дома в машине, чтобы я могла быстрее сбежать. Отец не хотел меня поддержать, и именно поэтому не оставил мне выбора, кроме как улизнуть из дома и сесть в машину, когда он отвлёкся.
Покинуть дом было самой трудной вещью, которую я совершала, но я должна была сбежать. Не могу же я всё время терпеть.
– Пилот только что объявил, что мы приземлимся через тридцать минут, думаю, ты хотела бы знать, – говорит Ксавьер. – Ты заснула так быстро, поэтому я предположил, что лучше тебя не беспокоить. Должен сказать, ты отличаешься от большинства женщин, которых я встречал, Анна.
Мне стало любопытно, что он имел этим в виду, и я не могла не спросить:
– Чем я отличаюсь? Отказываюсь спать со случайными людьми, которые пристают ко мне?
Он пожимает плечами.
– Нет, совсем нет. Я просто не помню, чтобы когда-либо настолько наскучил женщине и заставил её заснуть. Ты казалась совсем не заинтересованной во мне. Правда, ты кажешься равнодушной, и это освежает… странным образом.
Его слова заставляют меня рассмеяться.
– Ты предпочитаешь, когда люди отказывают твоим просьбам?
Уголок его рта поднимается, и я уверена, что это – его лучшая трусико-срывающая улыбка.
– Нет, но я восхищаюсь тем, как ты хорошо держишься и не поддаешься. Большинство женщин не такие.
Я улыбаюсь.
– Надеюсь, что это комплимент, Ксавьер.
Его улыбка становится ещё шире. Он явно доволен собой. Бьюсь об заклад, в его сексуально-озабоченном мозгу он уже давно со мной.
– Так что у тебя в Детройте?
Мой разум спотыкается, явно неподготовленный к такому простому вопросу. Я была полностью готова к сексуальному стёбу.
– Новый старт.
Выражение его лица приобретает насмешливый оттенок, поэтому я объясняю:
– Мне нужно начать всё сначала, у меня есть там семья: двоюродная сестра Куинн и тётя Ди. Они предложили мне помочь.
Ксавьер оглядывается туда, где его менеджер занимает мое старое место.
– Я знаю, что старик, который сидел рядом с тобой, не твой парень, а женщина, с другой стороны, не твоя девушка. Так что, по-моему, на борту нет твоего бойфренда. Он не является участником нового старта?
Я делаю глубокий вдох. Так как мы сойдем с самолета через несколько минут, и я никогда не увижу этого человека снова, возможно, я могу не темнить. Немного правды не повредит.
– Да, это так. Никого из Портленда там нет.
Он поднимает брови.
– Он не собирается ехать за тобой?
Я качаю головой.
– Я, вроде как, порвала с ним.
– То есть, поэтому ты бежишь из Портленда? Не хочешь видеть разбитое сердечко того говнюка? – игриво спрашивает он.
Я складываю руки на груди.
– Уверяю тебя, я не разбивала сердце Джорджу.
Он ухмыляется.
– Ты сама в это веришь?
– Почему бы и нет? Джордж и я никогда не были влюблены. Наши семьи близки, и то, что мы были вместе – ожидаемо.
Свадьба – не то, что подходит Джорджу и мне. Мы были больше похожи на брата и сестру. Я любила его, но не так, чтобы назвать «единственным».
На лице Ксавьера мелькает одобрение.
– Так ты сбежала от властной семьи, которая пытается контролировать твою жизнь. Не боишься, что тётя будет все только усложнять?
Он хорош. Ксавьер практически выяснил всю историю моей жизни с минимумом информации. Надо бы закрыть свой рот прямо сейчас, а не подталкивать его дальше. Но… это на самом деле приятно – говорить с кем-то об этом, тем более, кажется, что он понимает – моя семья пытается отстаивать свои права на меня. Он видит мои мотивы, разговор на одной волне.
– Тётя Ди не такая. Она действительно классная. Полная противоположность моему отцу.
Он кивает.
– Я сам вырос, как бы, в чрезмерно религиозной семье. Это тяжелая жизнь с людьми, которые зациклены на некоторых… убеждениях.
Ксавьер выдерживает паузу, прежде чем спрашивает:
– Насколько зол был твой отец, когда узнал, что ты сбежала без его разрешения?
Мой рот чуть-чуть приоткрылся.
– Откуда ты знаешь?
Он пожимает плечами.
– Ты хорошая девушка, которая слушается папочку, это не трудно выяснить. Ты жаждешь свободы. Я чувствую это за милю. Я понимаю, почему ты сбежала.
– Серьезно? – в моем голосе слышится удивление. Никто, кроме Куинн и Ди, не сочувствовал или сопереживал мне раньше. Люди не понимают, что иногда идеи о совершенной семье недосягаемы. Приятно, что Ксавьер это понимает.
– Серьезно. Быть пойманным жизнью, которую ты не выбирал – чертовски ужасно, независимо от того, насколько хорошее впечатление это производит на других людей. У меня такое было. Так что, да-да, я понимаю, и я не виню тебя. Нужно жить той жизнью, которую ты выбираешь, а не которой тебя заставляют жить.
Я уставилась на него в удивлении – он точно знал, о чем я думаю. Он уже был в моей шкуре и не осуждает за побег от своей старой жизни. Стало легко забыть, что он – сексуальная знаменитость, а не просто обычный человек – тот, которого я хотела бы узнать получше.
– Приятно слышать, что кто-то согласен со мной. Я не люблю перечить отцу, но я чувствую – если бы я не ушла, то утопла бы в мире, полном… убеждений, с которыми я не всегда согласна.
– Когда ты сказала об убеждениях, ты имела в виду религию?
Я вздыхаю.
– Да. Не то чтобы я неверующая, мне просто не нравилось, когда отец навязывал мне это все.
Его голубые глаза нашли мое лицо.
– Ты действительно милая девушка, – прежде чем я могу ответить на это заявление, он продолжает, – я рад, что ты отказалась от меня. Я не подхожу для такой, как ты.
Наши глаза встретились. Может быть, мои предположения о нем были ошибочны. Он был бы отличным другом, если бы меня так безумно не тянуло к нему.
– Ты не кажешься слишком плохим для меня. С тобой легко говорить.
Он сглатывает.
– Это потому, что ты меня не знаешь. Поверь, красавица, я чертовски плохая новость для тебя. Сладкая девушка как ты, должна бежать от меня сломя голову.
Мое сердце колотится. Что-то в нём пленяет меня, и я не могу объяснить, почему я внезапно почувствовала, что мы с ним похожи – оба от чего-то убегаем. Я знаю, что он мне не подходит – он даже сам так сказал – но не могу совладать с этим глупым желанием, заставляющим меня тянуться к нему. Мои глаза опустились к его губам, и мысль о том, что они будут на моих, освежила меня. Я представила, что они будут одновременно требовательными и нежными. И пусть я сильно этого хочу, я не могу сделать это.
– Прекрати на меня так смотреть. Я хочу тебя. Если ты доверишься мне, пути обратно не будет, а ты не готова для кого-то, вроде меня. У меня не самый лучший самоконтроль и я очень эгоистичный человек.
Его голос натянут, как будто он борется между тем, что должен делать и тем, что хочет сделать.
Так же, как и я.
Он наклоняется ближе и проводит носом по всей длине моей челюсти, останавливаясь на секунду, чтобы поцеловать нежную кожу под ухом. Дыхание перехватывает, и я сжимаю бедра вместе, чтобы успокоить боль, которую только что вызвал Ксавьер. Это дает мне некоторое облегчение, но мое проклятое глупое любопытство не позволило мне отпустить его слова.
– Как я смотрю на тебя? – шепчу я.
Он слегка прикусывает мою мочку зубами.
– Как будто просишь моего прикосновения, – он глубоко вдыхает через нос, а затем рычит: – Я даже ещё не поцеловал тебя, а уже чертовски твердый. Проведи ночь со мной. Позволь показать тебе, как хорошо я могу заставить тебя чувствовать.
Я закрываю глаза. Несмотря на то, что его тёмные обещания страстно заманчивы, я не могу согласиться. Я не доверяю свое тело совершенно незнакомым людям.
– Нет, – говорю снова, так слабо, что почти не слышу это сама.
Его язык дразнит голую плоть на моей шее.
– Я обычно не прошу, красавица, но если попрошайничество даст мне доступ к этим сливочным бёдрам, я это сделаю. Просто доверься своему желанию.
Он прав.
И, черт побери, меня это бесит. Я хочу его больше, чем что-либо в своей жизни. Он отстраняется и пристально вглядывается мне в глаза, в поиске разрешения.
Электричество проносится между нами, и каждое нервное окончание в моём теле оживает. Моя сила воли колебается. Сколько раз я могу отказываться от того, что действительно хочу? Если быть честной; прямо сейчас моё тело не жаждет ничего, кроме как заняться сексом с этим сильным мужчиной, хотя мой ум знает, что это неправильно, и я всегда была «думать-головой-а-не-сердцем» девушкой. Я смотрю в его глаза, желая, чтобы «нет» сошло с моих губ ещё раз, но не выходит.
Выпускающееся шасси заставляет пульс подскочить под кожей. Мне нужно принять решение, ибо я знаю – в тот момент, когда я сойду с самолета, я никогда не увижу Ксавьера снова.
Самолет встряхивается, и шины скользят по взлётно-посадочной полосе, но глаза Ксавьера не отстраняются от моих, так как он ожидает ответ. В ожидании выйти из самолета, наши глаза оставались соединёнными, и тысячи сценариев прошли через мою голову. Я даже не поняла, что мы не сказали ни слова друг другу в течение нескольких мгновений. Можно и без слов понять, о чем мы вдвоём думаем. Для меня невозможно просто так сидеть здесь и смотреть на него, не представляя его рот на своем.
Лётный экипаж открывает дверь, и все пассажиры вокруг нас начинают выходить из самолета. Я сглатываю, когда его глаза опускаются к моим губам, а затем обратно к лицу.
– Ну, так что, Анна Кортес? Да или нет?
Сердце скачет в груди, но как бы я не хотела согласиться на его предложение, я должна придерживаться своего оружия.
– Я ухожу.
Я поворачиваюсь к выходу, но замираю, когда Ксавьер хватает меня за запястье. Кожа горит от его прикосновения. Мои глаза опускаются на руку, когда он кладет в неё бумагу. Я кидаю взгляд обратно на Ксавьера и улыбка играет на его губах.
– Дай мне знать, если изменишь своё решение.
Он выпускает меня, и моя кожа снова жаждет его тепла. Я думаю вернуть ему этот автограф назад, но, по некоторым причинам, часть меня хочет оставить это, чтобы я могла быть уверенной, что время, проведенное с ним, не было всего лишь сном. Это будет хорошей памятью. Феноменальный Икс реален и на какое-то время был мной заинтересован. Я сжимаю пальцами бумагу и делаю глубокий вдох.
– Прощай, Ксавьер.
Прежде, чем он имеет возможность дать больше сексуальных обещаний, я поворачиваюсь и выбегаю из самолета, засовывая бумагу в задний карман. Моё сердце все ещё бьется миллион раз в минуту. Мне нужно найти место, где я смогу успокоиться и восстановить свое самообладание.
Я благополучно добираюсь до терминала и вхожу в первую попавшуюся дамскую комнату. Возникает желание умыться холодной водой. Мне, безусловно, нужно остыть, но я не хочу размазать макияж, так что сопротивляюсь себе. Оттягиваю длинные каштановые волосы назад, а затем перекидываю на одно плечо, опускаю руки на мойку, взглянув на себя в зеркало.
Каким образом кто-то, такой как Ксавьер, мог найти во мне что-то привлекательное? Мой курносый нос и тёмные волосы точно не выделяются на фоне смуглой кожи. Зелёные глаза – единственное, что мне нравится. Светлый цвет на фоне темного, действительно кажется модным.
Я вздыхаю и лезу в задний карман за телефоном. Мне нужно позвонить тёте Ди, чтобы поскорее убраться отсюда, как можно дальше от Ксавьера. Рычание сходит с моих губ, когда я отчаянно похлопываю пустые карманы джинсов.
– Черт,– бормочу я про себя.
Последний раз мой телефон был в самолете, когда я отключила его после проверки сообщений отца. Я не стала захватывать его из заднего кармана сиденья, пересаживаясь. Мои плечи поникают, когда я вспоминаю, что не забрала свою сумку из-под сиденья. Придется вернуться обратно. Надеюсь, что смогу проникнуть в самолёт и забрать вещи.
Я спускаюсь вниз через терминал и иду к воротам. Здесь совершенно пусто, и я боюсь, что не получится вернуться на борт. Я опускаю голову на ворота, пытаясь не сойти с ума, но мой желудок сжимается. Я в двух секундах от нервного срыва.
Он исчез. Мой телефон исчез.
Злая, я плюхнулась на ближайшее сиденье. Великолепно. Просто великолепно. Я приехала в новый город, и, не успев ступить на землю, потеряла свои вещи. Номера всех моих знакомых занесены в мобильник.
Я качаю головой от отвращения. Я потерла лоб и сдержала слёзы.
– Простите, мисс? Могу я вам помочь? – спросил знакомый голос. Я смотрю на стюардессу, которая помогла мне в инциденте с томатным соком. Она говорит мне с той же улыбкой, как раньше:
– Вы в порядке?
Я шмыгнула носом, сдерживая слезы.
– Я потеряла телефон и сумку. Они были в самолете – до того, как я пересела.
Она кивает в знак согласия.
– Мистер Колд попросил меня сообщить, что ваш багаж у него.
Мои глаза округляются.
– У него? Но я не могу с ним связаться.
Она наклоняет голову, и я слышу вопросительный тон в её голосе, когда она говорит:
– Он сказал, у вас есть его номер.
Я нахмурила брови в замешательстве. У меня есть его номер? Что? Единственное, что он дал мне, было…
Секундочку.
Я проверяю задний карман и вытягиваю записку – его автограф, или, по крайней мере, я думала, что это был его автограф. Я медленно разворачиваю сверток бумаги.
«Анна Кортес,
Позвони мне, когда изменишь своё «нет». Я буду ждать.
Ксавьер»
Я сглатываю, когда смотрю на номер, указанный ниже под подписью. Даже в простой записке, его командный тон заставляет мои внутренности дрожать.
Война бушует во мне. Часть меня возбуждается – скорее всего, я увижу Ксавьера снова, но другая часть знает – это проблема. Проблема, перед которой я на вряд ли устою.
Тем не менее, ясно одно – если я хочу вернуть свой телефон и другие личные вещи обратно, у меня нет выбора, кроме как позвонить ему.
Только небесам известно, к чему все это приведет.
Меня окутывает тёплое лето Детройта, когда я замечаю свою семью. Тётя Ди и Куинн ждут меня в зоне погрузки, поскольку я качу за собой два больших чемодана, переполненных одеждой и обувью. Я осматривалась, надеясь найти Ксавьера и вернуть вещи, но на него здесь не было ни единого намека. Тот факт, что я буду звонить этому сексуальному зверю, очень напрягает меня.
Тётя Ди встречает меня с теплой улыбкой.
– Анна, дорогая, как ты? Выглядишь замечательно, милая, совершенно потрясающе, за исключением этого отвратительного пятна. Похоже, кто-то облил тебя напитком.
– Рада видеть тебя, Ди.
Я хихикнула от её явного испанского акцента и начала разглядывать разноцветную бандану, красиво обвязанную вокруг её головы и подходящую к прическе. Как я уже говорила, тётя Ди немного необычна. Она художник – живописец и скульптор – и её творчество, как правило, находит отклик в одежде. Как, например, её сегодняшнее пёстрое длинное платье на завязках.
– Я надеюсь, что это пятно отстирается, а то я привезла не слишком много одежды.
– Я сотворю кое-какой фокус, чтобы отстирать это пятно, как только мы вернемся домой.
Она отходит назад и осматривает меня с головы до ног.
– Ты так похожа на свою мать. Скажи же, Куинн?
Я посмотрела на кузину, одетую в пару обрезанных шорт и чёрную майку. Куинн всегда была той, кого я считала самым красивым человеком в нашей семье. Мы ровесницы, но мне сложновато конкурировать с её великолепными каштановыми волосами и длиннющими ногами. Она прекрасна, и все люди вокруг неё это замечают. Но она не зациклена на себе, и это заставляет меня любить её ещё больше. Куинн более приземленная, как и я.
Сестра улыбается и заключает меня в объятия.
– Я так рада, что ты здесь, Анна. Мы будем отжигать этим летом.
– Да-да, девушки ... но будьте благоразумны, – предупреждает тётя Ди, – твой отец на взводе. Он – последний человек на земле, которого я хочу терпеть.
Куинн отступает.
– Как прошло это утро?
Позволив глазам заметаться туда и обратно между тётей и сестрой, я нахмурилась. Они знают, как плохо мне было. Мы всё время общались, и Куинн мне, как родная. Если бы не их поддержка, мне бы не хватило смелости уехать.
– Было ужасно. Я уверена, что он всё ещё разрывает мой телефон сообщениями о том, какую огромную ошибку я совершаю.
Тётя Ди качает головой.
– Здесь твой отец и я расходимся во мнениях, Анна. Выходить замуж за мужчину, которого ты не любишь, только потому, что так хочет твоя семья – вот самая огромная ошибка. Он должен желать тебе счастья, а не печали.
Я киваю.
– Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что разрешила мне пожить у тебя.
Она обхватила мое лицо.
– Перестань, милая. Я бы никогда не поступила так жестоко с Куинн, и надеюсь, твой отец поймет, что поступил неправильно.
Эмоции бушевали в моей груди, заставляя меня почти взорваться, когда я с ними боролась. Я не хочу расплакаться прямо здесь, в аэропорту. Тяжело сглотнув, я прошептала все, что смогла:
– Я тоже надеюсь.
Лицо тёти захлестывает жалость.
– Ооох, иди сюда. Давай отвезем тебя домой, хорошо?
Одинокая слеза скользит по моей щеке. До этого момента я не понимала, насколько серьёзно всё это. Впервые в моей жизни неизвестность смотрит мне в лицо, и я одновременно боюсь до смерти и радуюсь. Никогда не чувствовала эту свободу – жизнь.
Куинн берет один из моих чемоданов и загружает его в багажник Приуса её мамы.
– Не могу поверить, что ты поместила все вещи в две сумки. Я и в десять чемоданов не поместила бы только одну свою обувь.
Я качаю головой с улыбкой.
– Ты и твои туфли. Никогда не знала никого более одержимого чем-то.
Она улыбается, и это озаряет её великолепные черты лица.
– Хотела бы я думать, что только Имельда Маркос могла соперничать со мной. Мне очень хотелось бы заглянуть в шкаф этой женщины.
Я закатила глаза, когда мы закрыли багажник.
– Я на твоем месте нашла бы более продуктивное занятие, чем исследовать коллекцию обуви восьмидесятилетний старухи.
Глаза Куинн расширились так, будто я только что прокляла её.
– Ты что, шутишь? Женщина прославилась тем, что собрала более трех тысяч пар обуви. Ты не хотела бы на это взглянуть?
Я посмеиваюсь, когда сажусь на заднее сиденье, а Куинн скользит рядом с матерью спереди.
– Честно говоря, я нахожу немного странным и расточительным иметь столько обуви.
Она качает головой и пристегивает ремень безопасности.
– Ты всегда такая реалистка, не так ли? Однажды, что-нибудь разобьет твою затворническую оболочку.
– Ты же знаешь, я была такой с самого рождения, Куинн. Это было бы настоящим чудом – изменить свои взгляды после двадцати одного года, – отвечаю я, с намеком на веселье.
– Нет. Не чудо, Анна, а мужчина, – дразнит она, – мы отлично повеселимся сегодня вечером, найдем тебе горячую мужскую задницу, чтобы ты расслабилась.
Я открываю рот, абсолютно удивленная тем, что Куинн говорит так при матери. Говорить о таком наедине – одно, а при посторонних – абсолютно другое. Мой отец отчитал меня и запретил когда-либо видеться с Куинн снова, хоть она и жива. Ему было всё равно. Кто-то наподобие Куинн никогда его не интересовал.
Когда я не отвечаю, Куинн оглядывается через плечо, оценивая мою реакцию.
– Давай, Анна. С мамой все «окей». Она тоже одиночка и всё понимает. Ну, скажи же, ма? – Куинн подталкивает локтем Ди.
Тётя кивает.
– Да, дорогая, но не забывай, насколько Анна выше всего этого. Она не привыкла к свободе.
Куинн вздыхает.
– Дядя Симон слишком чёрствый. Я даже не могу представить себе жизнь с ним. Должно быть, это было пыткой.
Я поерзала на сиденье. Трудно слышать подтверждение о том, что моя жизнь была сущим адом. Я имею в виду, что знаю – я не выросла так, как большинство людей, но это было нормально для меня. Несмотря на то, что тётя Ди и Куинн обещали помочь поставить меня на ноги, побег по-прежнему давался нелегко.
Есть так много вещей, в которых нет определённости, но я готова встретиться с ними лицом к лицу.
– Да, и вчера я разговаривала с моим боссом о тебе. Энди говорит, что он может принять ещё одну официантку к той, которую он только что нанял, так что вакансия твоя, если ты, конечно, этого хочешь. Всё, что тебе нужно сделать – это заполнить заявку и можешь начать прямо сейчас, – сообщает мне Куинн.
Я улыбаюсь, и кладу руку ей на плечо.
– Я никогда не смогу тебя отблагодарить. Спасибо, – я положила другую руку на плечо Ди, – вам обеим.
Тётя Ди похлопывает меня по руке.
– Мы очень рады тебе, милая.
Я откинулась назад. Независимо от того, сколько раз я поблагодарю их, этого никогда не будет достаточно. Они дали мне шанс выбрать свой путь. Я всегда буду благодарна.
– Анна, я знаю, ты, вероятно, не хочешь думать об этом прямо сейчас, но будет лучше, если ты позвонишь папе и дашь понять, что ты в безопасности. Мой старший брат будет беспокоиться до смерти, пока не узнает, что ты со мной. Он может пробить дыру в мраморном полу и свести с ума твою мать, – говорит тётя, когда выворачивает на автостраду.
Я вздыхаю.
– Не могу. Потеряла свой телефон в самолете.
– Вот дерьмо, – говорит Куинн, – у тебя есть страховой договор, чтобы приобрести новый?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю. Отец оплачивал счет. Но всё, скорее всего, будет хорошо, потому что я знаю, у кого мой телефон – у меня есть номер этого человека, так что я могу вернуть мобильник назад. Мне нужно позвонить и договориться насчёт телефона... и кошелька.
Куинн дёргается ко мне, тревога появляется на её лице.
– Анна, я знаю, что быть предоставленной самой себе для тебя что-то новое, но нельзя доверять кому-то постороннему, тем более в самолете. Ты никогда не знаешь, с какой стороны ждать беды от таких людей. Как так получилось, что незнакомец оказался с твоими вещами?
Я смотрю на свою грязную одежду и воспроизвожу в памяти встречу с Ксавьером, пока объясняю ей, что произошло на рейсе.
Куинн выгибает бровь.
– Значит, какой-то богатый парень тебя подцепил и хочет, чтобы ты ему позвонила.
– Если хочешь, то можно и так сказать.
– Похоже, он проявляет особый интерес к тому, чтобы снова с тобой увидеться, – она улыбается, – девочка, звучит так, как будто ты играешь лучше, чем я думала. Наверное, вы много говорили кое о чём, потому что он легко мог превратить это во что-то более громкое и приятное.
Я закатила глаза и почувствовала, как краснеет моё лицо. Ни за что не повторю то, что сказал мне Ксавьер. Нельзя было позволять ему говорить такое. Надо было его остановить, но я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравилось.
– Ты смешная, – Куинн задохнулась от смеха, снова пихая локтем Ди, – Он горячий, не так ли? Я знаю этот взгляд.
Я поднимаю брови.
– Какой ещё взгляд?
Она ухмыляется.
– Тот, который говорит, что я-просто-встретила-потрясающе-горячего-богатого-парня-который-хочет-хорошенько-меня-оттрахать-и-я-ему-позволю. Поверь мне, Анна, у меня тоже был такой взгляд, – она смеётся, – расскажи мне всё о нём.
– Куинн, я его вообще не знаю, – говорю я.
– Ты общалась с ним целых четыре часа. Это дольше, чем большинство первых свиданий, так что колись, сестренка.
Я смеюсь над её словами.
– Не хочу тебя разочаровывать, но я спала большую часть пути.
Она скрутила губы.
– Какой, на хрен, сон перед мужчиной, которому не нужно много разговоров, а только дело? Давай, Анна. Хотя бы скажи его имя.
Я облизнулась, когда его лицо всплыло в моей голове.
– Ксавьер.
– Ох, аррр. Это определенно имя горячего парня. Расскажи подробнее. Как он выглядит? Детали, девочка. Де-та-ли.
Я жую нижнюю губу.
– Он очень высокий, у него реально широкие плечи, ещё татуировки, и он, как бы...
– Боже мой, что? Ожидание убьет меня! – пищит Куинн.
– Он известен, – промямлила я.
Глаза Куинн расширились.
– Кто он? Если ты скажешь, что Ксавьер – это настоящее имя Райана Рейнольдса, уверяю – я буду драться за его номер.
Я хмыкнула.
– Нет, это не Райан Рейнольдс. Я бы, наверное, волновалась, если бы сидела со знаменитостью, которую узнала.
Она хмурится.
– Так он что, не супер известен? Только немного знаменит?
Я качаю головой.
– О, нет, он популярен. Я просто не знаю в чём. Он подписывал автографы весь полет.
Она наклоняет голову в сторону, а её глаза закатываются к потолку.
– Хм. Я интересуюсь звёздами и не знаю знаменитостей по имени Ксавьер, так что он, должно быть, известен чем-то другим.
– Говорит ли тебе словосочетание «Феноменальный Икс» о чем-нибудь?
– Говорит? Это, блять, кричит! Я не могу поверить, что ты не знала, кто он такой! Он самый жаркий борец и горячий плейбой, украшающий обложки всех журналов! – восклицает она, – ты реально Главный Затворник на планете. Это нужно немедленно исправить.
– Как ты собираешься это делать? – поддразнила я.
– Легко, – Куинн усмехается и хитрый огонек в её глазах немного пугает меня, – ты будешь спать с этим известным плохишом.
Я мотаю головой.
– Нет-нет. Ни в коем случае, Куинн. Я не делаю такие вещи.
– Может быть, прежняя Анна не делала, но новая Анна будет. Ты прилетела сюда, чтобы жить и быть свободной. Почувствуй бунт! На хрен тебе возиться с тем парнем, к которому ты привыкла? Плюс, в качестве бонуса, дядя Симон будете ненавидеть это. Это беспроигрышный вариант.
Уверенность в её тоне подсказывает мне, что она до глубины души верит в то, что говорит.
– Я не знаю, Куинн. Это огромный шаг для меня. Я не уверена, что смогу спать с каким-то парнем, которого едва знаю. Это безумие.
Я смотрю на тётю Ди, которая качает головой на гениальный, коварный план Куинн.
Вздыхаю.
– Как насчет компромисса? Я позвоню Ксавьеру и попрошу о встрече, чтобы вернуть свои вещи. Не обещаю, что буду с ним спать.
– Пока мы можем встретиться с ним в баре или где-то ещё, это сделка. Мне нужно немного выпивки, чтобы поговорить с этим аппетитным мужчиной, – она потирает ладони, а затем вытаскивает телефон.
– Давай сюда его номер. Мы сделаем это прежде, чем ты передумаешь.
Если бы я отчаянно не нуждалась в своем телефоне, то никогда бы не позвонила Ксавьеру. Просто воспоминаний о тех чувствах, что он во мне разбудил, даже не прикасаясь ко мне – достаточно, чтобы заставить меня воспламениться. Куинн права. Мне нужно сделать что-то прямо противоположное тому, что я обычно делаю. Я надеюсь, что знаю достаточно, чтобы держаться на плаву, когда Куинн выпихнет меня на съедение к акулам.
Сложенный лист бумаги всё ещё находится в заднем кармане, так что я наклоняюсь вперед и достаю его.
– Могу ли я одолжить твой телефон?
Она протягивает мне свой телефон, который покрывает блестящий алмазный чехол.
– Будь настойчивой. Скажи ему, чтобы он встретил тебя в баре «У Гибби» сегодня в девять вечера. Не дай ему шанс одержать верх. С таким человеком, как «Феноменальный Икс», тебе нужно взять ситуацию под контроль и показать ему, что ты не из тех девушек, которые слушают его дерьмо. Покажи, кто главный, и он станет ручным, как только это поймет.
В горле образуется комок, когда я набираю его номер. После трех гудков я слышу твердый мужской голос:
– Алло?
Холодность его голоса застает меня врасплох. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ни слова не сходит с моих губ. Все остроумные вещички, которые я хотела сказать ему, полностью вылетели из головы.
Куинн подтолкнула мою ногу, намекая мне что нужно что-то сказать, поэтому я просто ляпнула первое, что пришло на ум.
– Я хочу забрать свой телефон.
Ксавьер посмеивается в трубку.
– Разве так говорят «спасибо» после того, как я буквально спас твои вещи? Попроси меня получше, и я мог бы просто дать тебе то, что ты хочешь.
– Я, эм…
Боже, что со мной не так? Я заикаюсь, как идиотка. Этот человек приводит меня в бешенство. Жаль, что я не была в его власти, но пока я не получу свои вещи обратно, похоже, я должна играть с ним.
– Ты мог бы… – Куинн подталкивает меня снова и снова, чтобы он с нами встретился сегодня вечером, – …встретиться со мной в «У Гибби» сегодня вечером и принести мои вещи?
– Это слишком многолюдное место, красавица. Я надеялся, что встречусь с тобой в каком-нибудь более уединенном месте, если ты понимаешь, о чём я, – говорит он, удовольствие окутало его голос.
– Ни в коем случае, – выпаливаю я.
– Что не так, Анна? Боишься остаться со мной наедине? Что, будет реально плохо, если я доберусь до твоих трусиков? – подкалывает он, и возбуждение, что проходило через меня в самолете, возвращается с новой силой.
– Пожалуйста, – произношу я с усмешкой, пытаясь сделать вид, что мне всё равно на его выпады, – не знаю, откуда у тебя взялась вера в то, что ты доберёшься до моего нижнего белья. Этого не случится, Икс.
Челюсть Куинн отвисает, и её глаза расширяются, когда она понимает суть моего разговора с этим, до абсурда, сексуальным мужчиной.
– Ты назвала меня «Икс» только что? Я думал, что я сказал тебе называть меня Ксавьер и никак по-другому. «Икс» предназначен для людей, которые меня не знают, – все следы игривого тона в его голосе испарились.
– Я тебя не знаю, – отвечаю без колебаний, потому что кроме того факта, что он сводит моё тело с ума, я действительно ничего не знаю о нем.
– Пока нет, – его ответ краток, но тверд, – но скоро узнаешь. Увидимся сегодня вечером, красавица.
Прежде, чем я успела что-нибудь сказать, он положил трубку. Я опустила мобильник вниз и уставилась на него.
Дерьмо.
Почему у меня такое чувство, что я ему отдамся? Я запускаю руки в волосы, когда передаю трубку Куинн. Понимающая улыбка на её лице только добавляет тревожного чувства в животе, что Ксавьер Колд – это торнадо, которое перевернёт мой мир вверх дном.