Текст книги "Джонни Рики Звезда (СИ)"
Автор книги: Мишель Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
***
Анна Уоррен проснулась в хорошем настроении, что за последние годы бывало крайне редко. У нее, конечно, болели ребра, ей было тяжело передвигаться, но встреча с одноклассницей накануне и их уговор о встрече, подняли настроение. Безусловно Тиффани была законченной дурой, типичная блондинка с пустым взглядом и длинным языком, но встреча с ней напомнила Анне о том прошлом, когда она еще не чувствовала себя отбросом и ей захотелось хоть ненадолго вернуться в те времена. Тиффани уговорила Анну встретиться около восьми часов (Анна конечно делала вид что не заинтересована, но спустя какое-то время с радостью согласилась) и отправиться в ночной клуб. В клубах вроде того, куда пригласила одноклассница, Анне раньше не приходилось бывать. Она чаще посещала заведения попроще, где клиентура не слишком избирательна и она точно может надеяться на удачную ночь. В хорошие дни, такие как в праздничные, Анне удавалось заработать двести баксов, а то и все триста, если очень постараться и не обращать внимания на выбор клиентов. Такое заведение, которое она посетит сегодня для нее отличная возможность проверить себя, узнать годиться ли она в высшую лигу, туда, где молоденькие богатенькие мальчики готовы выкладывать за ночь с проституткой по двести баксов за ночь.
Вот только синяки по всему животу от кулаков того громилы, что ей не заплатил, напоминали о том, что она решила завязать. Ей необходимо завязать, иначе ей уже никогда не выбраться из этого болота.
Анна вымылась под душем, высушила и уложила роскошные черные волосы, так что бы они одной сплошной волной ниспадали на плечи, и уже была готова лезть в шкаф на поиски подходящего наряда на вечер, когда зазвонил мобильный.
Это мог звонить только один человек. Сердце Анны ушло в пятки, глаза увлажнились, и к горлу подступил комок. Неужели это все-таки случилось? Неужели ее больше нет?
Девушка не заметила, как спало мокрое полотенце с голого тела, она дрожащими руками поднесла трубку к уху и попыталась придать голосу, подрасти и силы.
– Слушаю.
– Ты в порядке? Голос какой-то не здоровый.
– Со мной все хорошо, как она? Что-то случилось?
– И да и нет.
– Рассказывай. Не молчи, пожалуйста, у меня внутри все обрывается от твоего молчания. Когда ты сейчас позвонила, я чуть не потеряла сознание.
– Успокойся. Можешь выдохнуть, мы живы. И это главное. Но… доктор Комптон говорит, что анализы плохие.
Ох уж этот доктор Комптон, высокий, блондин, с беспристрастным выражением лица и всегда говорящий правду. Анна ненавидела правду, она столько раз причиняла ей боль. И доктора Комптона она тоже ненавидела, за то, что всегда приносил плохие новости.
– Мне приехать? Только скажи, я первым же рейсом буду у вас.
– Нет, милая, в этом нет необходимости. Ты же знаешь, пока ты работаешь от тебя больше толку. Прости за эти жестокие слова... Но это правда. То обследование в Швейцарии должно быть через две недели, ты помнишь?
– Конечно, помню, мам. Я стараюсь. Правда.
– Благотворительный фонд, о котором я тебе говорила, не смог собрать нам денег. Слишком многие сейчас нуждаются в помощи… так что у нее остались только мы.
– Деньги будут. Я скоро вышлю нужную сумму. Поцелуй ее от меня. Я люблю вас. Я люблю вас…
Звонок прервался, и Анна оказалась посреди реальности, словно пришелец, упавший в самом центре Манхеттена. Все ее ванильные мечты о том, чтобы завязать с проституцией и начать новую жизнь обычного человека, вмиг улетучились, испарились, словно их никогда и не было. Она должна была собрать деньги и в очень короткий срок. Единственная профессия, которая могла бы гарантировать ей наличные и сразу, эта продажа своего тела по часовому тарифу. Когда речь шла о том, кто от нее сейчас далеко и кто умирает, она забывала о себе и своих чувствах напрочь. Не существовало ни отвратительных мужиков в пропитанных потом майках, ни сальных волос, ни страха перед физическим насилием. В Анне нуждался самый дорогой человек, и она не могла его подвести.
Анна Уоррен достала из дорожной сумки (которую так и не разобрала до конца за два с лишним года проживания на Шап-терн стрит) и достала старенький, но все еще работающий лэптоп. Подсоединила беспроводной модем и вышла в интернет. На сайте города, в разделе знакомств у нее висела анкета с ее фото в стиле Ню, для привлечения клиентов. Анна перестала пользоваться этой анкетой год назад, когда нарвалась на странного типа, который заводился только тогда, когда писал на своих девушек. Анна, конечно, могла мериться со многим, даже с физической болью, но на такое унижение она не была готова пойти, поэтому решив, что в интернете больше чокнутых, чем в реальной жизни, она отправилась исследовать питейные заведения, где и остановила свой выбор на не женатых мужчинах старше тридцати. Но как показал её последний опыт, и реальная жизнь кишит ненормальными.
В разделе «сообщения» Анну ждало двадцать два непрочитанных письма, и все они были отправлены год назад или чуть позже. Те, кто хотел с ней встретиться, либо уже удалили анкеты с сайта, либо переехали, либо умерли. Последнее предположение вызвало улыбку на ее губах. Чувствуя, как время буквально пульсирует в ее висках, напоминая о своей скоротечности, Анна тут же обновила статус на «онлайн» и, барабаня пальцами по деревянному кухонному столу, где она устроилась, принялась ждать новых сообщений от новых клиентов.
Она прождала минуту, – которая как ей показалась, растянулась на целый час. Анна не выдержала и вскочила с места, желая убить время приготовлением кофе. Когда чайник закипел, и она налила кипяток в кружку, раздалось долгожданное звуковое уведомление. Первое сообщение от клиента за этот года. Она забыла о кофе и кинулась к лэптопу.
«А ты миленькая. Еще работаешь?»
Сердце Анны словно подпрыгнуло вверх, имитируя предчувствие, но девушка его проигнорировала.
«Да. Хочешь встретиться?»
У нее не было времени на долгую переписку, нужно скорее брать его в оборот, обслужить и перейти к следующему.
«А фото точно твое?»
«Вот встретимся и увидишь. Гарантирую, ты останешься доволен. А ты можешь выслать мне свое фото?»
«Когда это проституткам стало важно, как выглядит клиент?»
Снова сердце Анны заколотилось в груди, она чувствовала, что этот мужчина, которого она даже не видит, не прост, но и она не звезда реалити-шоу, чтобы выбирать себе ухажера.
«Если не хочешь не высылай. Так ты заинтересовать во встрече? Деньги сразу».
«Да. Я хочу тебя. Тебя встретить? Я на машине».
Она решила, что нужно увидеться с ним в людном месте, где он (если мужик окажется одним из тех придурков, которые кончаю только, когда обсыкают своих дамочек) не сможет причинить ей вред.
«Я сегодня иду в новый клуб, который открылся совсем недавно. Давай встретимся, внутри в 9 часов. Согласен?»
Возникла пауза, он размышлял, может быть решил, что его как-то разводят, а может, он женат и опасается, что жена вычислила его анкету и так хочет его проверить. Но вопреки опасениям Анны, неизвестный клиент ответил.
«Договорились. Ты узнаешь меня. Уверяю. 200 долларов, хватит?»
Не дождавшись ее ответа, мужчина вышел из сети, и Анна почувствовала, что напряжение покидает тело. Просто еще одна ночь с неудачником, которых у нее была целая уйма, ничего страшного не случится. Но сердце подсказывало ей, что все наоборот.
Тремя жадными глотками она выпила остывшее кофе, закурила сигарету, не докурив, выбросила окурок в открытое окно и пошла к шкафу.
Переодевшись и накрасившись (вызывающе подведя глаза черной подводкой и жирно накрасив ресницы) Анна взглянула на себя в зеркало, приделанное к дверце шкафа. Ей был двадцать один год, но глядя на себя, даже без учета косметики, она бы дала себе больше двадцати пяти. В отражении на нее смотрела сильная, напряженная женщина, без тени эмоций на лице, но с огромной мощью во взгляде. Она пугала себя. Такие люди, как та, что сейчас смотрела на Анну Уоррен из глубины зеркала, ничем не выдают своих переживаний или намерений, но за холодной маской безразличия и отчужденности скрыта настоящая сила, и сила эта совсем не добрая.
С самого детства Анна Уоррен знала, что не такая как остальные дети и жизнь ее ждет необычная. Она мало смеялась, с трудом заводила друзей и не любила праздники, зато рано начала читать. Практиковать умение заставлять людей делать то, что ей нужно.
В восьмом классе, Анна связалась с нехорошей компанией, с такими подростками, которые не считают нужным посещать уроки и плевали на школьный аттестат. Эти ребята тусовались в заброшенных зданиях, пили дешевое пойло и нюхали клей, через коричневые пакетики, в которые обычным людям в супермаркетах кладут продукты. Те парни и девчонки мало разговаривали, большую часть времени, проводя в странном состоянии, которое слало им различные галлюцинации, и Анна, как и они, забила на посещение школы.
Ее отметки были идеальными, сказывалось увлечение книгами с раннего детства и эти маленькие проблемки с посещаемостью ей бы простили, но в тот год английский язык преподавал мистер Ульман. Мужчина средних лет, разведенный и отсудивший у жены опеку над дочерью. Тот ещё мерзавец. Познакомившись с Анной и выслушав ее выдуманную историю о затянувшейся болезни (какой именно она не удосужилась придумать), он выставил ее за дверь кабинета, пообещав испортить ей аттестат двойкой по английскому.
И в тот самый момент, когда Анна поняла, что может не получить желаемое и ее планы об успешном окончании школы могут быть смыты в унитаз, что-то внутри пятнадцатилетней Анны Уоррен переключилось. И она стала искать способы воздействия на своего раздражителя, мистера Ульмана. Сначала она пошла мирным путем, попросила у него дополнительные задания, выполнив их, попросила еще, и когда думала, что между ними воцарилось перемирие, он ничего, не сказав, поставил ей двойку за год. Анна осталась на второй год. Она, одна из самых умных и одаренных детей класса!
Над ней подшучивали все, начиная от прыщавого изгоя класса Мэтью Коногона и заканчивая мужеподобной учительницей физкультуры – мисс Эмбе. И Анна разозлилась. Нет, она не стала расстреливать свой класс из украденного у отца ружья, и даже публично не оскорбила мистера Ульмана, обозвав его, к примеру «охеревшим козлом или чертовым несправедливым пидарасом», чего он, конечно, заслуживал, как тогда считала Анна. Нет. Она отдалась полностью своей темной стороне, той личности, которую в обычной жизни называют «чертовщиной» или «бесовским огоньком». И отомстила ему, крайне жестоким и тонким способом для пятнадцатилетней девочки.
Мистер Ульман повсюду таскал за собой ноутбук, в котором хранил планы уроков и прочие неинтересные файлы, и Анна решила это изменить. В центральный офис по защите прав несовершеннолетних позвонил мужчина и заявил, что его знакомый хранит на своем компьютере порнографические снимки несовершеннолетней девочки (позвонил тогда, по просьбе Анны, ее приятель из тех с которыми она нюхала клей) и сообщил имя и должность предполагаемого педофила. Когда к мистеру Ульману в кабинет пришли люди из социальной службы и полицейские, они предъявили ему ордер на изъятие его компьютера, на жестком диске которого были найдены пикантные фотографии одной из его несовершеннолетних учениц. Анны Уоррен.
Тогда девочка впервые узнала главный метод воздействия на людей – месть. И главное, когда задаешься целью отомстить кому-то, лучше довериться своей темной стороне, которая есть в каждом человеке. Впоследствии жизнь преподала Анне еще ни один урок, она усвоила важное правило – рано или поздно тебе все вернется, потому, что жизнь эта та сука, которой не отомстить. Только у нее есть привилегия доставать тебя, не боясь, что ты оскалишь зубы. Как игра в русскую рулетку, только в револьвере вставлены все пули.
Анна вышла на улицу, небо начало темнеть, словно огромная рана затягивалась коркой. Город окутал влажный туман, тяжелый воздух заставлял кровь пульсировать в висках, приближая головную боль. Желание у всех было лишь одно – включить кондиционер (тем, кому повезло его иметь) и, упав в любимое кресло, потягивать холодный чай за просмотром какой-нибудь бредятины по ТВ. Но у Анны Уоррен не было, ни единого шанса вернуться домой и бездельничать в ожидании наступления прохладной ночи. Она шла по своему первому кругу ада, преодолевая раздражение вызванное духотой и грядущем вечером, обещавшим стать тяжелым.
Клуб, возле которого была назначена встреча с подругой по школе, назывался «Ваниль», и судя по тому, какая очередь стояла на входе, в надежде попасть внутрь этого элитного заведения, цены не пугали никого. И Анну тоже. Она не планировала сегодня платить за себя, она пришла работать.
Пропустив несущееся такси, Анна перебежала дорогу и оказалась на тротуаре, где толпились студенты и школьники, не имея ни единого шанса попасть в новый дорогой клуб. Подперев спиной кирпичную стену, с наигранной надменностью выпуская в горячий воздух сигаретный дым, с кем-то мило болтала, ее знакомая Тиффани. Анна поправила платье, задравшееся чуть ли не до трусиков, во время бега через дорогу и натянуто улыбнувшись, присоединилась к маленькой компании.
– Привет, давно меня ждешь? – обратилась она к своей знакомой.
Тиффани собрала волосы в высокий хвост, выпустив прядь челки, болтавшуюся у нее над глазами. Одета она была в белое платьице ниже колен, а плечи прикрыла легким гипюровым шарфиком, молочного оттенка. Анна отметила про себя, что Тиффани изменилась, по школе она помнила ее развязной, кокетливой блондиночкой, которая флиртовала со всеми, кто ей улыбался, и не носила ничего длиннее мини-юбки.
– Нет, мы сами только пришли, даже сигарету не докурили. – Тиффани нежно обняла парня, с которым беседовала. – Это мой друг, Джонни, хотя его можно называть и Рики и Звезда. – Тиффани и парень, которого она представила, громко расхохотались, молодежь в очереди тут же набросилась на них оценивающими взглядами.
– Джонни Рики Звезда, так меня все зовут, ну или – эй красавчик, хочешь, прокачу?! – продекламировал знакомый Тиффани, манерно жестикулируя, и по-женски строя глазки.
Анна его узнала, вообще-то этот Джонни Рики как его там… был ее соседом. И именно по вине этого женоподобного мальчика, ей разбили окно.
Она ничего не могла с собой поделать, да и не хотела, этот парень ее раздражал. Она, конечно, слышала о геях, вдела их по телевизору и пару раз в реальной жизни, но общаться с ним ей совсем не хотелось. И дело было даже не в том, что этого парня трахают в зад другие парни – Анне Уоррен было плевать на то, кто как расслабляется – он не нравился ей из-за чрезмерной наигранности, фальшивости, которая раздражала больше всего.
– Приму к сведению, может, уже пойдем внутрь? – демонстративно проигнорировала Анна нового знакомого и прошла вперед, чтобы не идти вместе с дуэтом: тупая блондинка и женоподобное существо. До нее доносились обрывки их негромкого разговора.
– Что-то она не в духе, ты только не обращай внимания…
– Детка, я перестал обращать внимания на всех кому я не нравлюсь, еще тогда, когда в первый раз залез в мамины туфли!
– … сколько тебе тогда было? Пять?
Они снова расхохотались, и невольно уголки губ Анны Уоррен поползли вверх.
***
Из показаний Тиффани Пирс
– Вы знаете, что мы обнаружили на поляне в лесу, за церковью?
– Догадываюсь.
– Тогда вам лучше рассказать нам все, что вы знаете, иначе вам будут предъявлены обвинения в соучастии. Тиффани? Тиффани, вы будите говорить?
– Вы действительно хотите это услышать? То есть, я понимаю, что это ваша работа… вам нужно закрыть дело, но даже если я расскажу вам всю историю, объясню, что произошло, что мы оба чувствовали, он все равно останется для вас глупым мальчиком-геем, жизнь которого ничего не значит. Просто вы такие. Такое общество.
– Я не прошу вас рассказывать о том, что вы чувствовали, или что чувствовал ваш друг Джонатан Бианка, просто изложите мне свою версию событий того вечера.
– Да. Я поняла. Вам плевать на Джонни и не пытайтесь меня в этом переубедить. Можно еще воды? Спасибо. Так вот, все началось в пятницу, когда мы с Джонни отправились в клуб…
– Вы были вдвоем? Или с вами был еще кто-то?
– Нет… нет, мы были вдвоем, мы хотели немного повеселиться…
***
Джонни был рад, что согласился пойти с Тиффани в клуб, здесь царила атмосфера праздника, вечной молодости, отсутствия проблем. Он чувствовал себя в своей стихии, когда слышал разрывавшую динами музыку и мог наблюдать за симпатичными парнями, хаотично передвигающимися по залу. Подруга Тиффани ничего не заказывала, а они с Тиф уже опрокинули по две стопки текилы и даже успели подрыгаться на танцполе под старый хит Мадонны в новой обработке «Как девственница». Настроение у них было сверхположительным, но Джонни заметил что девушка, которая пришла с ними и представилась как Анна Уоррен, сидит угрюмее грозовой тучи.
– Слишком громко для тебя? Или слишком модно?
– Слишком мало выпивки! – отрезала Анна, подошедшего к ней Джонни. Девушка махнула рукой официанту и заказала две кружки пива. Самого дешевого.
– Чем любишь заниматься? Ну там… может, вяжешь или хорошо поешь? – присев к ней за столик попытался завязать разговор Джонни Бианка, он почувствовал что хочет подружиться с этой сосредоточенной, задумчивой девушкой, его привлекала ее закрытость. Но ощущал ее не желание идти на контакт, разговаривать с ней было все равно что, пытаться в одиночку столкнуть с горы каменный валун.
– Слушай, я не особо люблю девчачью болтовню. Я просто хочу немного забыться. – Анна окинула взглядом зал, словно кого-то ища.
– Это было грубо. Хотя знаешь, мне не привыкать и я останусь и еще немного пораздрожаю тебя. Хочешь, расскажу историю своего имени?
– Нет.
– Так вот, Джонни это сокращение от имени Джонатан…
Анна Уоррен закатила глаза и одним жадным глотком, словно ее мучила сильнейшая жажда, осушила половину бокала с пивом.
– Дальше будет интересней.
– Аха, вся горю от нетерпения.
– Ричард мое среднее имя, дал мне отчим, поэтому я его ненавижу больше всего, и я придумал сокращение Рики.
– Ну просто, парень находка!
– Спасибо детка!
Анна отвернулась от назойливого собеседника и допила пиво.
– А фамилия Бианка кое-что означает. Есть такая планета в солнечной системе Уран, так вот у нее есть спутник, который назвали Бианка. Представляешь!? Моя фамилия это название звезды! – он широко улыбнулся Анне, как будто ребенок, который только что сам посчитал, сколько будет два плюс два. И что-то заерзало внутри Анны, какое-то щемящее чувство, потому, что она перевела взгляд с беснующейся на танцполе толпы, на этого странного парня.
– Вот так вот и сложилось мое прозвище Джонни Рики Звезда. Ну и еще я действительно звезда! Брось, ты же сама видишь, что со мной весело! Многие говорили мне, что от меня прямо свет исходит.
Джонни заметил, что взгляд Анны немного потеплел, хотя он не был уверен, может быть, так казалось только из-за выпитого ею алкоголя, но он решил не уходит и продолжить ее размораживать.
– Значит, ты ничем не увлекаешься? А я вот рисую, и довольно не плохо как говорит Тиффани.
– Ну зная Тиффани, я бы не стала верить ее словам. – она презрительно сощурила глаза и коварно улыбнулась.
– Хочешь знать, над каким рисунком я сейчас работаю?
– Нет, но ты ведь все равно расскажешь.
– Он немного странный…но в этой идеи что-то есть. Я рисую огонь.
– Надо же, как оригинально!
– Нет, ты дослушай! Это не простой огонь, однажды я увидел его во все. И сон этот был черно-белым.
– Слушай, а тебе говорили, что ты странный? Так вот, они говорили правду!
– И знаешь, безумно захотелось изобразить это на холсте. Черно-белый огонь! Я пока не знаю, что он символизирует и есть ли в этом смысл, но идея изображения того, что не может быть бесцветно, меня не отпустила до сих пор.
– Рада за тебя! – Анна подняла кружку и отпила на этот раз всего глоток.
– Значит, подружиться ты не хочешь?
Джонни видел, как раздражает ее, и в образе этой недоброжелательной девушки видел всех тех, кто относился к нему с пренебрежением, словно к плевку, на который противно даже наступать. И никак не мог разобраться, за что они с ним так? Он за всю жизнь ни разу никого не оскорбил намеренно, не плел интриг и не желал кому-то зла. Не воровал и не завидовал. Не убивал, и не считал себя достойнее других. Он улыбался людям, хотел подружиться с ними и был готов помочь всем, кто попросит его об этом. Но большинство людей обращали внимание только на его внешность, даже не пытаясь заглянуть в его душу. Именно по этому он всегда так напористо общался, даже с едва знакомыми людьми, именно по этому с улыбкой рассказывал первым встречным, о сокровенном, будто бы никогда и не хотел прятать мысли, потому, что никто не интересовался сам. Словно одиночество целой толпы, укрылось за его легкой улыбкой.
– Ладно. Хочешь поговорить? Давай. А что бы ты хотел, чтобы написали на твоем надгробии, какие слова? – он понял, что она спросила это специально, чтобы он обиделся и ушел, но он сделал вид, будто не уловил ее намерений и ответил вполне честно.
– Ну… ты наверное удивишься, но я правда знаю какие слова должны быть на моей могильной плите. Я как-то выходил из супермаркета и там как всегда на выходе раздавали листовки, и я что бы отвязаться, взял одну. Хотел выбросить ее в первую попавшуюся урну, но зачем-то прочитал слова, написанные под изображением поднявшего к небесам ладони Иисуса. Там было написано: Не миритесь с жестокостью, побеждайте ее состраданием. Вот так вот.
– Всегда говорила, что все эти свидетели Иеговы, те еще придурки! – она отпила пиво и расслабленно положила лицо на ладонь, уже не отводя раздраженного взгляда от Джонни.
– Что сидишь? Будешь смотреть, как я напиваюсь в хлам, или присоединишься?
Он присоединился. Заказал себе текилу.
Джонни поискал взглядом Тиффани, но не нашел ее. Еще он отметил про себя необычную вещь, пока они разговаривали с Анной, (ну говорил по большей части он, а она вставляла ехидные замечания) шумное место в котором они находились, странным образом преобразилось. Казалось что здесь тихо, и что нет в этом клубе никого кроме них двоих.
– А что хочешь, чтобы выбили на твоей плите?
– Ее здесь нет, приходите завтра!
Он расхохотался, искренне и совсем по-детски. Она не сдержавшись, тоже рассмеялась. Наверное, Анна Уоррен и сама не заметила, как рухнула ее неприступная стена, она совсем не казалась Джонни угрюмой и безразличной. Он знал, что за маской полной незаинтересованности скрыта маленькая, напуганная девочка, которая безумно боится по-настоящему остаться одна. Но он, конечно, не стал выдавать ее секрет.
***
Анна с радостью отметила, что ее, наконец, начало вставлять, алкоголь ударил в голову, а значит, ночь с клиентом будет не такой долгой и тоскливой. Но парня, купившего ее на эту ночь, пока не было видно, хотя обусловленный час их встречи давно прошел. Анна не переживала, чем больше она пьянела, тем безразличнее для нее становилось происходящее. Она наконец-то (хоть и ненадолго) оказалась в стране под названием «мне все похрен», эгоистичное местечко конечно, но такое приятное. И все хорошо, если бы ни этот назойливый парнишка, с высоким как у девчонки голосом.
– Тиф сказала, у тебя есть какой-то секрет, что-то интересненькое! – не унимался Джонни.
– Да?! Ну и трепло же твоя подружка. Кстати, а где она? Кажется, она бросила нас обоих скучать в обществе друг друга.
– Обычно она так не поступает. Прислала СМС, где извиняется, что ей пришлось уйти.
– А почему бы тебе не последовать ее примеру и тоже не смыться?
– И оставить тебя одну страдать в одиночестве, заливаясь дешевым пивом?
– Слушай, звезда, я жду кое-кого, а ты мне типо мешаешь. Так что я была бы не против остаться в одиночестве на какое-то время. – Анна не хотела спугнуть клиента, который когда-нибудь, (она очень надеялась, что в ближайшее время) явится и застанет ее в обществе этого женоподобного существа и решит, что его разыграли. Мысль о деньгах, в которых она так нуждается, красной табличкой мигала в ее голове, призывая к действиям. И главным сейчас было избавиться от этого гомика.
– Я не обращу внимания на твою грубость, как бы ты не старалась, потому, что у нас с тобой есть что-то общее, не знаю, как это объяснить, но я это чувствую. Ты добрая внутри, хоть и очень хорошо стараешься это скрыть. Давай, просто улыбайся почаще, Анна и тебе станет намного легче, вот увидишь. – Джонни Звезда поддался к ней ближе, растянув губы в широченной искренней улыбке. И Анна поняла, что он имел, введу, говоря о свете, который от него исходит. Так и было. Только свет этот заставлял копаться в себе, разбираться, позволять хорошему выйти наружу, а Анна ни за что не позволила бы себе такого. Стать доброй к окружающим значит позволить им атаковать себя. Анна Уоррен не имела права на такое пойти.
Она наклонилась через стол, и пронзила его острым, холодным взглядом, которым пользовалась, когда хотела от кого-то отделаться. Может быть, в глубине души ей и не хотелось так с ним поступать, говорить то, что она сейчас скажет, но отделаться от него важнее.
– Ты думаешь, тебе удастся провести их, натянув на губы улыбку? Думаешь, будешь просто продолжать строить из себя клоуна-любимчика непривередливой публики, и они будут закрывать глаза на то, кто ты есть, и позволять тебе, жить? Тогда какое же ты убожество! Еще большее, чем тот жирный мудак которому я, сдерживая бливоту, отсасывала на прошлой неделе. – Анна откинулась, и взгляд ее, и весь образ, растаял где-то в накрывшей зал темноте. – Да пойми ты, те, кто выбиваются из рамок придуманной обществом нормальной жизни, мишень, объект ненависти, кость для голодных псов. Такие как ты и я нужны им, как жертвы, чтобы уничтожая нас, они могли чувствовать себя нормальными. Знаешь, тебе нужно найти в себе мужчину, или остатки того что им считается, потому что ты на войне, мастерски скрытой под слоем демократии, воняющей настоящим дерьмом.
Анна смотрела за тем, как на лице парнишки отражается все то, о чем он в этот момент думал. Слова были тяжелыми и даже безжалостными (учитывая то, как дружелюбно Джонни к ней отнесся), но Анна сказала правду и если он не глупый, то согласится с ней. Маленький урок от мисс Анны Уоррен. Бесплатный, что учитывая ее профессию настоящий подарок. Ей удалось причинить парнишке боль и, похоже, он наконец-то намеревался оставить ее одну.
Телефон Анны тревожно вспыхнул, и на экране высветилось пришедшее с номера клиента СМС.
«За каким ты столиком?»
Анна тут же кинулась оглядывать помещение клуба, инстинктивно ища какого-нибудь подвоха. Барная стойка: все спокойно, там двое парней и девушка, они пьют коктейли, и никто из них не может быть ее клиентом.
Танцпол: здесь человек восемь, исполняющие свои безумные танцы, словно шаманы, впавшие в транс, и так же нет никого, кто искал бы ее взглядом.
Коридорчик, ведущий в туалет, веранда второго этажа, заставленная пустующими вип-столиками, мини-сцена возле диджейского пульта – все чисто! Нет ни одного мужчины, кто мог бы оказаться, тем, кто заказал ее услуги. И тут сердце Анны Уоррен подпрыгнуло до самого горла, пальцы рук вмиг заледенели, все ее естество, обостренное чувством выживания, закричало об опасности.
Мужчина. Она искала одного мужчину, не старше пятидесяти, слегка робкого, смущенного атмосферой молодежного места. Но искали ее сразу трое: один из них щупленький парнишка, с обритой головой, стоящий впереди других, и тяжелым взглядом сканировавший весь зал. Явно лидер. Другой здоровенный переросток, с короткими черными волосами и первой растительностью на лице, а третий длинный и рыжеволосый, с затравленным взглядом. Эти трое точно искали Анну, она была уверенна в этом на все сто процентов, она не знала, зачем они подшутили над ней в интернете, зачем назначили ей встречу, но внутренний голос твердил ей громким голосом об опасности. Этих троих выдавало выражение лиц, у всех одно и то же – мы никого не боимся.
Ей нужно было уносить ноги, отморозки, заманившие ее в ночной клуб, явно затевали что-то нехорошее, и они уже направлялись в сторону их столика. Назревали неприятности, и Анна Уоррен чувствовала их так же сильно, как запах сгоревшего в духовке пирога. Уйти от них она могла, только решившись на что-то необычное, вызывающее, способное отвлечь внимание этой троицы. Анна должна была рискнуть и в данном случае не только собой.
***
Сэм был уверен, что та девушка, которой он назначил встречу в интернете, это длинноногая брюнетка в коротком платьице за столиком у стены. Еще ранним утром ему пришло в голову сделать следующую вылазку в город, не просто очередным словесным унижением, парень задумал покарать оступившихся. Целью он выбрал проституток. Этих убогих, грешных женщин, чье тело разносит болезни праведным людям, которые ложатся под каждого, кто платит деньги. С самого утра он настроился на библейский лад. Он ощущал в себе нужду бороться, что-то делать, а не просто сотрясать воздух. И все те наставления и слова отца, вдруг стали казаться ему совершенно правильными и дающими силы для борьбы. Он хотел менять время, в котором жил, считал, что именно от него зависит чистота общества.
Глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха;
они прельщают неутвержденные души;
сердце их приучено к любостяжанию: это сыны проклятия.
Слова из библии завесой стояли перед глазами, он словно не жил, Сэм существовал ради того чтобы вершить правосудие. И вскочив на ноги ранним утром, он уже знал что сделает. Для начала он заманил одну из этих пташек, съездив в город и посетив интернет-кафе. Девушка, что ответила на его непристойности, была напориста и откровенна, её совершенно не смущало то, чем она промышляет, считая это нормальным. Сэм чувствовал – ее не спасти, дьявол пророс в ее душе, пожрал разум и отравил тело болезнями.
