Текст книги "Когда сбываются мечты"

Автор книги: Мишель Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Оттолкнув поднос с завтраком, Джоанна быстро выбралась из постели. И тут же поняла, что еще нетвердо держится на ногах. Она чувствовала себя слабой, как новорожденный котенок.

Поможет быстрый душ, решила она, оглядываясь в поисках двери в ванную.

Через несколько минут она, завернувшись в белый махровый халат, уже выходила из душа, чувствуя себя гораздо лучше – освеженной, чистой, ожившей.

От халата исходил едва уловимый терпкий аромат. Джоанна состроила гримасу, подумав, что теперь все ее тело пахнет Сандро. Ведь она мылась его мылом, спала в его постели, надела его халат!

Однако кровать, в которой она лежала, была не та, в которой они спали когда-то. Та, другая спальня была намного больше, намного роскошнее и в миллион раз более пугающей.

Джоанна вздрогнула, вспомнив, почему она боялась той комнаты, но потом заставила себя переключить мысли на другое. Нужно было подумать, во что одеться.

Багажа нет. «Он не понадобится». Неужели он и впрямь хотел держать ее здесь пленницей, пока она не согласится жить с ним как жена? Эти мысли заставили ее встрепенуться и броситься к гардеробу и комодам. Она ожидала увидеть там одежду Сандро и нахмурилась, когда обнаружила совсем другое.

Шкафы были полны стильной женской одежды – она редко видела такие красивые вещи. Они превосходили даже то, что Джоанна носила в год своего супружества.

Тогда она настояла на том, чтобы самой выбирать себе одежду. Джоанне не нравилось, что он тратит огромные суммы на ее гардероб, потому что ей казалось: она не заслуживает этого. Иногда ему все же удавалось навязать ей дорогие вещи, вроде шикарного костюма от Диора, который она надевала вчера. Но все-таки одежда ее была просто модная и качественная, а не безумно дорогая дизайнерская. И уж точно у нее никогда не было ничего подобного тем невероятным образцам, которые висели в этом шкафу.

Джоанна закусила губу. Чьи это платья? Все внутри сжалось, когда ответ сам родился в ее сознании. Той самой тайной любовницы, которую он «не афиширует»? Она ощутила слабость и постаралась не думать ни о чем, кроме бегства отсюда. С бешено стучащим сердцем и дрожащими руками Джоанна нашла пару джинсов и белую футболку. Обнаружив, что к ним еще прикреплены ярлычки, она от облегчения буквально сползла на пол.

Вещи идеально сидели на ее похудевшей фигуре. Это вызвало в ней не менее тяжелые подозрения: может быть, он покупал их специально для нее?

«Новая жизнь», новые шмотки. Перед Джоанной сложилась такая четкая картина, что старое ощущение дикой паники снова волной накатило на нее, и она поспешила на поиски обуви. Ей удалось разыскать пару стильных туфель без задников. Этакие «шлепанцы» из тончайшей кожи, на удобной плоской подошве. Джоанна торопливо надела их на босу ногу.

Ее только что вымытые ароматным шампунем волосы быстро высыхали, гладким занавесом обрамляя лицо. В Риме стояла сушь и теплынь, тогда как Лондон все еще ежился от холода.

Наконец, она была готова к выходу. Оставалось только убедить себя войти в лифт. Джоанна не видела никаких признаков лестниц. При мысли о лифте на нее навалился страх, она нервно кусала пухлую нижнюю губу. «Перестань сходить с ума, – сказала она себе строго. – То, что несчастье произошло с тобою в лифте, еще не делает все лифты в мире средоточием зла».

И все же, заставив себя шагнуть к лифту и нажать кнопку вызова, она почти надеялась, что лифт не сработает. Но послышалось тихое гудение, и вскоре дверцы раздвинулись перед нею. Джоанна вступила внутрь, стараясь не поддаваться нахлынувшим воспоминаниям, в том числе и о разыгравшейся вчера перед этими дверями драме. Она нажала кнопку и закрыла глаза. Дверцы мягко сомкнулись. Почувствовав, как лифт пришел в движение, она крепко обхватила себя руками. Сердце стучало, как молот.

Ну почему она стала такой? Почему ей приходится жить в постоянном страхе? Почему она боится ездить в лифте и бежит от человека, который никогда в жизни не причинил ей ни малейшего вреда?

От человека, которого она любит, о котором все время думает. От человека, который когда-то любил ее так, что готов был перевернуть небо и землю, чтобы только быть с нею! Это нечестно, нечестно!

Лифт остановился. Джоанна открыла глаза, такие синие и такие испуганные: она внезапно поняла, что не может бросить его вот так!

Дверцы открылись. Она протянула руку, чтобы нажать кнопку верхнего этажа…

– Ну-ну, – протянул саркастический голос. – Интересно, почему я ничуть не удивлен?

Он стоял, привалившись к стене, и улыбался, глядя на нее. Но это была очень, очень нехорошая улыбка. Она видела злые огоньки, сверкавшие в глубине его темных глаз.

– Откуда…

– Откуда я узнал, что ты навострила лыжи? – очень вежливо перебил он. – Да потому что всякий раз, как этот лифт приходит в движение, у консьержа срабатывает сигнал, а я как раз прохлаждался там в приятной беседе и с чашечкой чудесного кофе. – Его голос звучал крайне ядовито.

– Я…

– Ты собиралась прогуляться мне навстречу? – лениво предположил он. – Это так мило.

– Нет, – отрезала она, вспыхнув. – Я…

– Ты соскучилась, – он явно издевался. – Так сильно, что не могла дождаться. Я польщен.

– Может, хватит говорить за меня? – Она вышла из себя. – Я совсем не то хотела сказать!

– А еще, смотрю, ты и чувствуешь себя гораздо лучше, – протянул он. – Сварлива, как в лучшие времена!

– Я не собиралась уходить, – сказала она, недоумевая, с чего ей взбрело в голову вернуться: пяти минут в его обществе хватило бы, чтобы заставить сбежать и ангела!

– Ну да, просто прогуливала свою «лифтовую» фобию, – он понимающе кивнул. – Да ты храбрец, cara.

Джоанна вздохнула и привалилась спиной к стене лифта.

– Я просто выходила немного подышать свежим воздухом, Сандро, – уныло произнесла она.

– Конечно, свежий воздух, это же очевидно! И как я сразу не догадался?

Внезапно он схватил ее за запястье и силком вытащил из лифта.

– К-куда это мы? – потребовала она объяснений.

– На свежий воздух, – лаконично ответил Сандро.

Он распахнул дверь и вывел ее во внутренний дворик. Воздух снаружи оказался божественно теплым, все искрилось солнечными бликами. В центре патио бил старинный фонтанчик, и сверкающие струи воды, прихотливо изгибаясь, падали в небольшой пруд. Солнечный свет играл на листьях фигового дерева, в тени которого укрылись каменные скамья и стол.

– Ну что, здесь достаточно свежего воздуха? – небрежно поинтересовался Сандро, заставив ее сесть на скамью и присев на стол напротив.

Скрестив на груди руки, он наблюдал за нею с издевкой в глазах. Джоанна покраснела от гнева.

– Я не уходила от тебя! – сделала она вторую попытку. – Я собиралась, но… передумала.

– Почему?

О черт!

– Ну, мне же некуда идти, ведь так? – она передернула плечами.

– И ты сообразила это, только когда уже спустилась вниз?

– Да, – вздохнула она.

Он склонил свою темноволосую голову так, словно она только что подтвердила все его худшие подозрения на ее счет. Потом, в своей обескураживающей манере резко менять настроение, он улыбнулся, просто улыбнулся – и сердце ее перевернулось. Господи, как же он хорош!

– Ты золото, – пробормотал он, засовывая руку в карман и вытаскивая что-то. – Я тобою восхищаюсь. Скажи, что ты думаешь об этом?

И он протянул ей нечто вроде маленького глянцевого журнальчика.

Смущенная, сбитая с толку, не доверяя неожиданной смене его тона с издевательского на нежный, Джоанна взяла журнал, но не могла отвести глаз от лица мужа.

На нем ничего нельзя было прочесть.

Джоанна взглянула и обнаружила, что держит в руках не журнал, а глянцевую цветную брошюру. На обложке была фотография чудесной виллы под красной черепичной крышей в окружении восхитительного сельского пейзажа.

Почему-то картинка напомнила ей о дедушке. Может быть, просто потому, что она недавно думала о нем, ведь вилла в брошюре и простирающееся чуть ли не до горизонта поместье даже отдаленно не походили на скромный дедушкин дом.

У виллы были желтоватые каменные стены и выкрашенные зеленой краской деревянные рамы и двери. Неподалеку было разбросано еще несколько построек, также виднелись бассейн и несколько больших огороженных лужаек. Вдалеке можно было различить ряды виноградников и фруктовых деревьев.

Сказочное жилье, решила она, и сказочный пейзаж.

Озадаченная, зачем ему понадобилось показывать ей эту картинку, Джоанна раскрыла брошюру в надежде прояснить ситуацию. Но текст был на итальянском языке. Джоанна стала рассматривать фотографии: винный погреб с большущими старинного вида бочками, ухоженные лошадиные стойла…

– Ты что, хочешь вложить деньги в виноделие? – спросила она, так как брошюрка была из тех, что выдают в солидных агентствах по торговле недвижимостью.

– Интересы моей семьи не распространяются на виноделие, – ответил Сандро. – Мы, знаешь ли, по традиции банкиры. Но я бывал в этом месте и был им просто околдован. А ты что думаешь?

– Оно прекрасно, – мягко ответила Джоанна. – Эти голубые небеса, просторы, мир и покой…

– Ни автобусов, ни поездов, – подхватил он. – И… никаких магазинов на целые мили вокруг.

– И никаких людей? – спросила она.

– Только местные жители, возделывающие эту землю из поколения в поколение.

– Тогда это место просто совершенно, – протянула Джоанна.

– Именно, – согласился Сандро.

У него в кармане зазвонил мобильный, и, пока он отвлекся на разговор, Джоанна отошла на несколько шагов, чтобы в уединении рассмотреть брошюрку. Однако она расслышала, как Сандро приветствует кого-то:

– А, Гвидо! Ciao, ciao.[9]9
  Привет, привет (итал.).


[Закрыть]

Имя Гвидо было ей знакомо: это был один из многочисленных родственников. Гвидо работал юристом в банке Бонетти. А еще он был свидетелем на их с Сандро свадьбе.

Гвидо не обладал ни потрясающей мужской харизмой Сандро, ни такой финансовой властью, однако был очень приятным молодым человеком. И он симпатизировал Джоанне. Все в семье Бонетти были готовы полюбить женщину, которую их драгоценный Сандро выбрал в жены.

Даже мать Сандро тепло приветствовала вступление Джоанны в их семью. Джоанна вспомнила хрупкую темноволосую женщину, которая была с ней очень добра. Отец Сандро умер, и мать посвятила всю свою жизнь единственному сыну. Все, чего хотел Сандро, хотела для него и мать. «Теперь ты – моя дочь, – сказала она Джоанне. – Сделай моего сына счастливым, и я буду твоим другом всю жизнь».

Но Джоанна не слишком преуспела в этом.

– Si, si, – громко сказал в трубку Сандро, и внимание Джоанны вновь было привлечено к нему.

Она увидела улыбку на его лице, и он вновь разразился итальянской скороговоркой.

С тех пор как они снова встретились, Джоанна еще не видела его таким непосредственным. Она не видела такой теплой улыбки на его лице, не слышала таких счастливых ноток в его чувственном низком голосе.

Сейчас, глядя, как он улыбается, она захотела знать, о чем они говорят. Ей стало жаль, что она не удосужилась выучить его родной язык. А что, если бы тогда и ей удалось вызвать такую улыбку на его лице?

Но было время, когда ей не нужен был итальянский язык, чтобы заставить его улыбнуться. Стоило ей лишь захотеть, и она легко могла сделать его счастливым…

Прекрасная вилла его «околдовала». Джоанна вновь взглянула на брошюру. Она видела на его лице явное желание обладать таким поместьем.

– Ну, так мне покупать или нет?

Она чуть не захлопала глазами от удивления, не сразу поняв, что он закончил телефонный разговор и обращается к ней.

– Ты же у нас эксперт по капиталовложениям, – ответила она, отдавая ему брошюру и заметив, что он снова нахмурился.

– Тебе не понравилось?

– Оно прекрасно, я же сказала.

– Слава богу, потому что я только что согласился на сделку, через Гвидо, – объявил он, снова улыбаясь. – Так что, cara, если оно тебе приглянулось, то уже завтра мы сможем поехать в наш новый дом.

Джоанна замерла.

– Я не понимаю, – прошептала она.

– Ты все понимаешь. – Он говорил мягко, но от его тона у нее пробежали мурашки вдоль позвоночника. – Завтра будет третий день твоей новой жизни.

Он ясно давал понять, кто тут хозяин.

– Третий день начнется с переезда из Рима в Орвието. Там будем только ты и я. Мы возродим наш брак.

– Нет. – Протест был чисто инстинктивным.

Сандро положил руку ей на плечо.

– Больше ты не сможешь убегать от того, чего не хочешь признавать, Джоанна, – предостерег он.

– У меня что же, нет права голоса? – она пыталась говорить гневно, но голос выдавал только отчаяние.

– Нет, пока ты пытаешься бороться со мной, – признал он. – Видишь ли, проблема мне ясна, и я намерен решить ее.

«Проблема». Проблемой было ее отвращение к сексу! Но он не знал истинной проблемы – и вполовину не представлял себе всей ее серьезности!

– Я пошла, – она попыталась уйти.

– Нет, – он снова остановил ее, обхватив обеими ладонями тонкую талию, и она получила возможность вблизи изучить запрет, написанный на его лице.

Его глаза были не злы, но крайне мрачны. А это большая разница, потому что его гнев давал ей силы вспыхнуть ответным гневом. А его мрачность вызывала в ней лишь желание расплакаться.

– Я не желаю, чтобы ты трогал меня! – воскликнула Джоанна, избегая его взгляда.

Сандро не отвечал, он просто держал ее в объятиях и любовался ее еще чуть влажными после душа рыжими волосами, вспыхивающими золотом в лучах солнца, ее смятенным лицом, всей ее фигуркой.

Теперь Джоанна пожалела, что зря теряла драгоценное время, размышляя, чья одежда висит в шкафу, вместо того чтобы бежать по римским улицам сломя голову.

– Знаешь, – неожиданно заметил он, – у тебя лучшие ножки из всех, что я видел. А эти джинсы меня здорово впечатлили…

Его хрипловатый, чувственный голос словно возвращал ее в те времена, когда он постоянно говорил ей такие вещи. До того, как она запретила себе слушать.

– Пожалуйста, перестань, – пробормотала Джоанна.

Ее хрупкое внутреннее равновесие угрожающе пошатнулось. Новые чувства заставили вибрировать нервные окончания, мешали держать себя в руках.

Но он лишь покачал головой и еще крепче притянул ее к себе, прижав ее бедра к своим мускулистым длинным ногам. У нее перехватило дыхание.

– Ты пахнешь мною, – мягко проговорил Сандро, – это так волнует…

Боже мой, взмолилась Джоанна, пусть он прекратит это.

– Почему ты думаешь, что на этот раз все будет не так, как всегда? – спросила она.

– Почему ты проиграла эти деньги? – последовал неожиданный вопрос.

При чем здесь деньги?

– Я же тебе объяснила, – Джоанна безуспешно пыталась высвободиться из пленивших ее объятий. – Да перестань же!

– Твой мистер Бейтс сказал, что ты намеренно запуталась в долгах.

– И ты поверил ему?! – при одном упоминании этого имени ей стало дурно. – Кому, как не тебе, знать, что за лжец этот человек!

– Это другое. Но я никогда не встречал человека, который так же легко может заставить любую женщину звать на помощь.

Ее глаза широко раскрылись. Так вот к чему он клонит!

– Ты считаешь, что я специально устроила себе такие неприятности, чтобы иметь повод обратиться к тебе за помощью?

– Тебе ведь нужен был повод. Или же ты действовала подсознательно? – его глаза сузились, превратившись в два прожигающих луча. – Мистер Бейтс или я напоминаем тебе того, кто напал на тебя, cara!

Джоанна побелела. На несколько мгновений все в ней окаменело, и лишь затем до нее дошел смысл его «догадок». А потом пришли слова. Они вырвались из самых тайных глубин ее подсознания.

– Тех двоих. Меня изнасиловали двое, caro![10]10
  Дорогой (итал.).


[Закрыть] – Ее издевательские слова хлестали, словно плеть. – И произошло это в лифте, чтобы уж все было тебе ясно.

Она сбросила с себя его оцепеневшие руки, резко отвернулась и зашагала обратно в дом, чувствуя, что мир ее разлетелся на куски, и желая лишь одного: навсегда скрыться от всего, что заставляет ее вновь и вновь переживать прошлое.

Джоанна почти дошла до двери, когда Сандро нагнал ее и попытался снова обнять.

– Не прикасайся ко мне! – закричала она, отшвыривая его руку.

Он ничего не ответил. Его лицо было потрясенным и бледным. Он все же взял ее за руку и повел к лифту. Дверцы были распахнуты.

Они вошли, и Джоанна сразу же отвернулась от Сандро, предпочитая смотреть на панель.

Лифт поднимался бесшумно. Джоанна закрыла глаза и не дышала, но теперь это не имело отношения к ее боязни лифтов.

Они вошли в квартиру вместе, но Джоанна игнорировала его присутствие. Глаза ее горели и были сухи, волосы растрепались, в горле стоял ком.

– Прости меня, – жалобно, виновато попросил он.

– Чтоб ты сгорел в аду!

Джоанна осознала, что почти инстинктивно нашла дорогу в гостиную, где не была так долго. Она подошла к бару и налила себе чистого джина.

– Я не знал. Молли отказалась обсуждать со мной подробности. Я думал, что кто-то напал на тебя по дороге домой. Прости, я вломился, как слон, это так чудовищно. Жестоко, бесчувственно. Но я не хотел…

Так, значит, все-таки Молли раскрыла ее тайну. Ну, так Молли и не знала всех «подробностей», которые Джоанна только что выложила ему.

– Она очень переживала за тебя, Джоанна, – он счел нужным заступиться за ее же собственную сестру. – Молли боялась, что ты заболеешь, если так и не поговоришь с кем-нибудь.

Джоанна поднесла джин к губам, но руки так страшно дрожали, что бокал стучал о зубы, и она отказалась от идеи выпить.

– А что нам оставалось делать? Ты выставила нас из своей жизни, – в его голосе начал ощущаться гнев.

– Я не хотела, чтобы вы вмешивались! – ее глаза горели так, что она выглядела по-настоящему угрожающе. – Мое дело, как я справляюсь со своими проблемами!

– Нет, это наша проблема. Я имел право знать, почему женщина, которая, как я верил, любила меня, вдруг начала испытывать ко мне отвращение!

– Чего ты от меня ждал? – вызывающе воскликнула она. – Чтобы я сказала: «Кстати, дорогой, меня изнасиловали, так что не принимай на свой счет, что я не желаю спать с тобой»?!

– Ты должна была доверять мне. Должна была ожидать от меня любви и поддержки. Я мог бы дать тебе это!

– Ты что, шутишь? – она резко поставила свой бокал. – Сандро! Ты же возвел меня на чертов пьедестал! Лопался от счастья, что я девственница. Все время говорил, как важно для тебя, что у нас будет настоящая первая брачная ночь! И какое белое-белое будет мое свадебное платье!

Ее голос надломился. Сандро отвернулся от нее. Его плечи поникли. Так даже лучше: выплеснуть ему всю свою горечь, не видя его лица.

– Меня изнасиловали за неделю до нашей идеальной свадьбы! – выкрикнула Джоанна. – Ты был в Риме. Я… я была в шоке, это… так чудовищно! – она обхватила себя руками. – Я думать об этом не желала, не то что обсуждать! Сделать вид, убедить себя, что ничего не было, и ждать нашей идеальной свадьбы, идеального брака, который ты для нас запланировал.

– Ты что же, рассчитывала выйти за меня, лечь со мной в постель и притвориться, что ты – то, чего я ждал? – Сандро повернулся и взглянул на нее глазами, полными горечи.

Джоанна опустила взгляд.

– Что-то вроде того, – выдохнула она.

– А когда дошло до дела, ты не смогла даже позволить мне прикоснуться к тебе. Хотя бы уж тогда сказала, что произошло. Как-то объяснила, избавила меня от чувства вины. А ты вместо этого заставила меня страдать, пребывать в неведении, что же я такого сделал. Джоанна, ты наказывала меня за то, что сотворили с тобой те подонки!

Он был так очевидно прав, что Джоанна больше не могла этого выносить.

– Не желаю больше обсуждать эту тему, – заявила она.

– Нет! – взорвался Сандро. – Хватит убегать. Мы поговорим обо всем сейчас. Пусть мы раним друг друга, но необходимо пройти через это, чтобы оставить все позади.

– Что еще тебе от меня нужно? Мало я натерпелась стыда? – она нервно взмахнула рукой. – Ладно, я во всем виновата. Не доверилась тебе, наказала тебя за чужой грех, превратила в ад твою жизнь!

– Ты разбила мое сердце и даже не обратила на это внимания, – мрачно произнес он.

Джоанна застыла. Это он говорит? Такой человек, как Сандро, просто не способен открыто признать подобное.

– Так же, как те люди отняли у тебя способность радоваться жизни, ты, забрав свою любовь, отняла у меня все. Забрала мое достоинство. Унизила меня как мужчину, отвергая мою страсть. Тебе это знакомо? – как всегда, когда эмоции переполняли его, прекрасный английский уступал место сильному итальянскому акценту, от которого внутри у Джоанны словно что-то таяло, как лед под обжигающим солнцем. – Я заслужил право знать, что же такое произошло, отчего ты стала так обращаться со мной.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Невероятно. Так вот зачем он затеял все это? Доказать, что с ним обошлись хуже, чем с ней. Неужели он и впрямь так думает? Что она нарочно превратила его жизнь в кошмар, что ей нравилось наказывать его?

– Прекрасно! – объявила Джоанна, поворачиваясь к нему. – Как хочешь, так и будет! Тебе нужны подробности? Ты их получишь!

И, вцепившись руками в спинку элегантного бледно-желтого диванчика, за которым стояла, Джоанна начала говорить и поведала ему все без утайки. Сухим, надтреснутым голосом она рассказала все подробности того вечера: с момента, когда оказалась в лифте с теми двумя, и до того, как они ушли.

К концу своей речи она превратилась в судорожно дрожащее существо с лицом белее белого.

Сандро же опустился на ближайший стул, низко склонил голову и спрятал лицо в ладонях.

Потом он отнял руки от лица, но головы не поднял. Казалось, он не в силах взглянуть на нее теперь, когда вся правда вышла наружу. Видимо, он чувствовал себя виноватым в том состоянии, в каком она сейчас находилась.

– Прости меня, – проговорил он, нарушив повисшую тишину. – Я не имел права заставлять тебя, но мне было необходимо…

– … знать, были ли мои потери ужаснее твоих, – закончила за него Джоанна. – Ну конечно, мне пришлось не так плохо. Меня даже не били. Не осталось ни ран, ни синяков, – она растирала ледяными ладонями свои плечи. – Молли ничего не заметила, когда я вошла в квартиру, а я ей ничего не рассказывала. На следующий день я пошла на работу, и на следующий день я тоже пошла на работу, и на сле…

– Ради бога, хватит, Джоанна, – прервал ее Сандро.

Но остановиться она не могла. Он хотел знать правду? Что ж, она еще не сказала всей правды!

– Я оделась во все белое и в сиянье чистоты прошла с тобой к аналою. Я улыбалась фотографам, улыбалась тебе, улыбалась твоим родным и Молли. Туман вокруг меня рассеялся, лишь когда мы оказались вдвоем в этой квартире. Я взглянула на тебя и подумала: «Мой Бог! Этот человек желает, чтобы его невеста была девственницей!» А что было потом, ты знаешь.

Разве он тогда не высказал ей со всей прямотой невозможность супружеской жизни с женщиной, которая вообще не способна быть женой?

В день, когда она оставила его, он, наверное, на коленях благодарил небо за то, что избавило его от этого «супружества». Джоанна даже надеялась сама испытать облегчение. Но оказалось, что жить без него еще ужаснее, чем с ним. Она любила его, тосковала по нему – и все же обливалась холодным потом при мысли о случайной встрече с ним.

А что дальше? Неужели ему стало легче оттого, что все эти реки грязи излились наружу?

Он теперь точно знает, что ждет его с нею, и наверняка горько пожалел о своем решении возобновить их брак. По крайней мере, он не выглядит очень счастливым, сидя с опустошенным видом и глядя в пол.

Паника охватила Джоанну при мысли о том, что Сандро больше не хочет ее. «Вот теперь я точно больше не выдержу», – подумала она.

– Прости, – проронила Джоанна и выбежала из комнаты.

Укрывшись в спальне, где проснулась этим утром, она попыталась отдышаться и разобраться в своих чувствах. Это был страх. Страх потерять Сандро. Первый раз она потеряла его потому, что не смогла сказать правду. А теперь – потому что сказала ее.

Джоанна огляделась. Постель была не застелена, на кровати все еще стоял поднос с завтраком. Нетронутая горка тостов, остывший кофе. И вдруг глаза ее округлились. Там было кое-что еще, чего она не заметила утром: роза, маленькая розочка с полураскрытым цветком. Кто-то заботливо срезал все шипы со стебля.

Он всегда так делал, вспомнила Джоанна. Неисправимый романтик, он дарил ей розы со срезанными шипами, чтобы она не укололась. Он подкладывал их на столик в ресторане Вито и ждал, когда же она догадается, что роза – для нее. Его глаза смеялись, ее – дразнили. Это была их игра.

Атмосфера между ними была насыщена страстью, но он терпеливо ждал. Она продолжала работать, а он наблюдал за нею. Любовь без прикосновений. Уверенность без слов. Маленькая роза со срезанными шипами, лежавшая на столе, говорила сама за себя, соединяя рыжеволосую, яркую официанточку и шикарного итальянца, наблюдавшего за ней.

Дрожащими пальцами Джоанна прижала розу к губам, вдохнула ее аромат и закрыла глаза. Ее охватили воспоминания.

И после свадьбы он тоже так делал. Даже в худшие их времена красная роза появлялась возле ее тарелки утром или ночью на подушке в ее комнате, куда она перебралась из их общей спальни.

Молчаливое напоминание о том, что она любима. Все еще любима, несмотря ни на что.

Но сегодня утром, когда он оставлял цветок на ее постели, он еще не знал всего. И роза потеряла свою чудесную силу. Она больше не говорит сама за себя.

Внезапно пришли слезы. Безудержные, горькие. Прижимая к груди растерзанный бутон, Джоанна рыдала от горя, переживая свою потерю.

А в другой комнате перед окном застыл Сандро. Напряженный подбородок, скорбно сжатый рот. Спрятав руки в карманы и глядя отсутствующим взглядом перед собой, он слушал ее рыдания, но не делал ни малейшего движения.

Когда звуки стихли, он еще постоял немного, потом вынул руки из карманов и оглядел пластырь на запястье. Казалось, ему опять хочется разбить что-нибудь кулаком.

Через некоторое время он постучал в дверь Джоанны и приоткрыл ее, впуская в комнату соблазнительный аромат итальянского томатного соуса.

– Ланч, – объявил Сандро. – Через пять минут жду тебя на кухне, cara.

«Ланч», – повторила про себя Джоанна', глядя на закрывшуюся за мужем дверь. Душевное самосожжение позади, он вернулся к нормальному состоянию. Ведь мужчина не должен показывать эмоций. У него стальные нервы.

Роза все еще была у нее в руках, и на глаза снова навернулись слезы.

Джоанна сдалась. Она знала – когда он разговаривает таким холодным тоном, лучше не перечить. Но взглянуть на него не могла, предпочитая уставиться в блюдо с горячим итальянским спагетти под ароматным соусом.

– Угощайся, – пригласил он, усаживаясь напротив.

Так она и сделала, положив себе немного спагетти и отломив кусочек хрустящего белого хлеба. Он проследил, как она поднесла вилку ко рту и заставила себя проглотить кусок, и лишь после этого сам принялся за еду. Каждое его движение, такое уверенное и спокойное, действовало ей на нервы.

Хотя их еда заслуживала большего внимания: Сандро прекрасно готовил. Когда-то они вместе пекли что-нибудь на кухне его дома в Белгравии. Это было в редкие спокойные моменты. Обычно такое же напряжение, как сейчас, сковывало их.

– Что теперь? – спросила она после ланча.

– Мне нужно в офис на пару часов. – Сандро не взглянул на нее, после ее «исповеди» он вообще избегал смотреть ей в глаза. – А тебе необходимо отдохнуть. Ты… устала.

– Я имею в виду нашу… ситуацию в общем.

Сандро откинулся на спинку стула. Мускулистое, но при этом изящное тело, потрясающая уверенность в себе. «У него есть все, – подумала Джоанна, – чтобы свести с ума любую женщину».

Ему было достаточно просто войти, чтобы все женщины немедленно поворачивали головы в его сторону. Молодые и в возрасте – все подпадали под действие его шарма. Сандро обладал тем, что Молли называла харизмой, тем неуловимым качеством, которое отмечает лишь немногих.

Он вновь отвел от нее глаза.

– Я уже все сказал. Сейчас поеду в офис, чтобы разобрать завал на своем столе. А завтра мы поедем в Орвието.

Прекрасная вилла со страниц брошюры предстала перед нею. А ведь Джоанна уже и забыла об утреннем разговоре.

– Но я думала… – голос изменил ей, а Сандро поспешил перебить:

– Ничего не изменилось, cara. Ты все так же моя жена, а я – тот человек, с которым ты обвенчалась. Сегодня всего лишь второй день новой жизни, которую мы строим. И что бы нам ни препятствовало, перед Богом мы все равно остаемся мужем и женой. Понимаешь меня?

Даже слишком хорошо. Она понимала, почему ее словно окатила волна облегчения и одновременно вновь ожила глубоко внутри старая паника. Не стоило забывать, почему Сандро так держится за этот брак.

Для них обоих не было пути на свободу. Они поженились по закону римско-католической церкви, обменялись обетами перед лицом Господа. И в глазах Сандро Джоанна всегда будет его женой, его крестом, который предстоит нести в достатке и в бедности, в болезни и в здравии. Даже несмотря на то, что брак их превратился в кошмар.

Выходя за него замуж, она обманула его, и расплачиваться ему придется всю жизнь.

– Ты можешь обратиться с просьбой об аннулировании брака. Я поддержу твою просьбу. Церковь освободит тебя от обета…

– Большое тебе спасибо, – Сандро был в ярости. – Давай объявим широкой общественности, что я не настолько мужчина, чтобы иметь супружеские отношения с собственной женой.

Джоанна вспыхнула.

– Я просто пыталась быть объективной…

Она явно сказала что-то не то.

– Если это единственное, что ты можешь предложить, то лучше не беспокойся, – посоветовал он, внезапно склоняясь над нею. Одной рукой он оперся на стол, а другой – на спинку ее стула. Глаза его неотрывно смотрели ей в лицо. – Ты кое-что должна мне, Джоанна, – произнес он. – Ты украла мою гордость, мое самоуважение, мою веру в себя. И оттого, что теперь я точно знаю, почему это произошло, ничто не изменилось.

– Ты жаждешь реванша.

– Компенсации, – усмехнулся он.

– Это так по-итальянски, – саркастически заметила Джоанна, отворачиваясь от него, потому что его слова причиняли боль.

– Нет. Вот что по-итальянски!

И он прижал губы к ее рту в агрессивном, жадном поцелуе. Казалось, так Сандро желал заявить свои права на нее. Он раздвинул ее губы, углубляя поцелуй.

Джоанна пробормотала что-то протестующее. Она крепко закрыла глаза и вся напряглась в ожидании волны страха, но страха не было. Было лишь наслаждение, почти мучительное наслаждение, так давно и так глубоко запрятанное в самых потаенных уголках ее памяти. Ее губы приоткрылись и стали двигаться в одном страждущем ритме с его настойчивым ртом.

«Что со мной? – недоумевала она. – Мне нужно бороться с ним». Но бороться ей не хотелось. Вместо этого руки ее взметнулись, обнимая его широкие плечи, а потом обняли его шею. Пальцы ее погрузились в его волосы, и Джоанна почувствовала, как напрягается его тело, когда она прижимается к нему. Она позволила себе наслаждаться горячим теплом его губ.