Текст книги "Аристократ и простушка"

Автор книги: Мишель Дуглас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В среду Саймон весь день гулял по городу, осматривал достопримечательности. Вернувшись к Кейт, он услышал веселые голоса и смех, раздававшиеся из садика за домом. Кейт вчера предупредила, что Джесси вернется сегодня от отца. Все это время, начиная с воскресенья, они с Кейт держались друг с другом вежливо, радушно, но на расстоянии. Днем Кейт работала, а Саймон проводил время на пляжах, купался, нырял – в общем, отдыхал, как настоящий отпускник. Как и советовала ему в свое время Кейт. И напряжение, в котором он пребывал так долго, что уже успел привыкнуть, наконец отпустило его. Но вот мысли о Кейт отпускать не собирались, и каждый раз при виде нее все внутри у него переворачивалось.

Вот и сейчас он замер, любуясь ею. Девушка стояла в импровизированных воротах из мусорного контейнера и велосипеда Джесси и подзадоривала сына, расположившегося в паре метров от нее с мячом у ног:

– Давай же, задай жару!

Мальчик сосредоточился, отступил на два шага назад, глубоко вздохнул и, устремившись вперед, запустил мяч так, что тот отскочил от стены за спиной Кейт.

– Ура, я снова забил! – подняв руки над головой, Джесси пробежал круг почета по саду.

– Ну нет, это случайность. Я просто покачнулась. Давай-ка еще раз.

Следующий мяч Кейт поймала и выразила такой восторг, что Саймон не мог сдержать улыбки. Трудно было сказать, кто получал от игры большее удовольствие – мать или сын. Тут Кейт заметила гостя и радостно помахала ему:

– Привет, как дела?

– Отлично. – Опустившись на один из разномастных стульев вокруг стола, Саймон вспомнил, что с детьми тоже нужно соблюдать правила вежливости, и поздоровался с Джесси.

– До-о-обрый де-с-снь, – ответил мальчуган, старательно растягивая слова, и пояснил: – Так говорят истинные австралийцы. Это меня папа научил, чтобы я тебе при встрече продемонстрировал. Сказал, что тебя это насмешит.

Саймон рассмеялся, и Джесси, довольный собой и произведенным эффектом, вернулся к игре.

– Где ты побывал сегодня? – поинтересовалась Кейт, параллельно пытаясь поймать мяч.

– Бухта Фингала, – ему было трудно говорить, во рту пересохло от возбуждения, которое вызывал в нем вид Кейт. Сегодня она была в коротких шортах, дающих прекрасную возможность любоваться ее длинными стройными ногами.

– О, там так красиво, правда? Был прилив или отлив? Удалось дойти по мелководью до острова Фингала?

– Удалось. – Чтобы не глазеть на Кейт, Саймон сосредоточился на ярком попугайчике, прыгавшем в соседних кустах. Вчера Кейт сказала, что он называется радужный лори – особая австралийская порода.

– А дельфинов видел? Там устраивают вечерние прогулки по морю, и на закате дельфины всегда приплывают и сопровождают лодки. Незабываемые впечатления, что-то магическое, просто волшебное.

– Да, видел дельфинов. Они такие милые. – Саймона умилила трогательная привязанность Кейт к этим млекопитающим. – Почему бы нам как-нибудь всем вместе не съездить на эту прогулку, про которую ты говоришь? Когда Фелиция вернется.

– Ой, здорово! – обрадованно согласились мать и сын. От улыбки, которой Кейт одарила Саймона, мир вокруг для него словно преобразился.

Джесси еще позабивал голов, и наконец Кейт взмолилась:

– Все, сдаюсь, больше не могу, – и рухнула на стул рядом с Саймоном, послав ему легкую улыбку. Саймон с тревогой заметил, что Кейт выглядит уставшей, будто не спала неделю. Неужели из-за него? Мужчина почувствовал угрызения совести:

– Ты выглядишь утомленной, Кейт. Почему бы тебе не принять горячую ванну – отдохнешь, расслабишься.

– Было бы здорово, – откликнулась она, но тут же посмотрела на Джесси и перевела вопросительный взгляд на Саймона. Взгляд, в котором теплилась надежда. Мужчина беспокойно заерзал на стуле. Ему вовсе не хотелось оставаться с ребенком наедине. Но Кейт заслужила отдых. Интересно, за кого она сейчас переживает – за Джесси или за него?

– Что ж, – сдался Саймон, – ты же будешь тут за стенкой. И накажешь ему не выходить на улицу, не лазать по деревьям, не играть с ножами и так далее.

– Да. Только мне еще надо ужин приготовить.

– Я все сделаю.

Усталые глаза Кейт загорелись:

– Ты серьезно? С Джесси все будет в порядке. Он хороший парень и знает, что ему можно, а что нет.

Саймон почувствовал облегчение: получается, от него не требовалось ничего особенного.

– А на ужин я просто хотела разогреть пирог и отварить овощей.

Нет, похоже, все-таки требовалось. Но, чтобы не огорчать Кейт, он оптимистично заверил ее:

– Пара пустяков. Давай-ка удели время себе. А мы тут разберемся.

– Саймон, ты душка! – Она было наклонилось через стол, чтобы поцеловать его, но спохватилась: – Э-э, спасибо тебе!

Когда Кейт ушла, Саймон обернулся к Джесси, который с интересом следил все это время за разговором и сразу взял быка за рога:

– Встанешь на ворота? А то с мамой я не могу бить со всей силы, она же девочка.

Саймон про себя усмехнулся такой заботе и подумал, что большого криминала в том, чтобы постоять на воротах, нет. С Фелицией он сто раз так играл.

– Ладно. Но предупреждаю, я вратарь покруче, чем твоя мама.

Не успел он занять исходную позицию, как мимо со свистом пролетел пущенный Джесси мяч.

– Эй, ты что, я же еще не готов был!

Мальчик хитро улыбнулся:

– Сколько же тебе нужно времени, чтобы подготовиться?

– Ах, ты так!

И началась игра. Играли оба с упоением. Джесси действительно забивал неплохо.

– Пятнадцать – шесть в мою пользу! – подытожил наконец юный спортсмен.

– Да тебе просто повезло! – повторил Саймон отговорку Кейт. – Вот если бы ты сам стоял на воротах, еще не известно, какой бы был результат!

– О'кей, давай махнемся, – с восторгом предложил Джесси.

Саймон мгновенно напрягся. А что, если он пнет слишком сильно и мальчик, пытаясь поймать мяч, сломает руку…

– Нет, не могу. Я обещал твоей маме, что приготовлю ужин. – Это была хорошая отговорка.

– А ты что, умеешь готовить?

– Нет.

– У-у, а я так есть хочу.

Желудок Саймона солидарно заурчал. Джесси, услышав это, произнес:

– Но ведь до ужина еще долго, так? Пойдем покажу тебе, что я иногда ем, когда прихожу из школы.

Они прошли на кухню, и мальчик достал две тарелки, две ложки, коробку хлопьев и пакет молока. Водрузив это на стол, он уселся и выжидающе уставился на Саймона. Тот сел рядом и осторожно поинтересовался:

– А ты себе аппетит не перебьешь? Тебе мама разрешает такие перекусы?

Джесси только закатил глаза, и Саймон сдающимся жестом поднял обе руки вверх:

– Ладно-ладно, извини. Я в этом ничего не смыслю. – Он заметил, что в глазах паренька мелькнул озорной огонек.

Джесси тем временем наложил в обе тарелки хлопья и залил молоком.

– Попробуй, это вкусно.

Саймон с сомнением поднес ложку ко рту:

– Черт подери, Джесси, это же сплошной сахар. – Интересно, насколько уместно в присутствии семилетнего пацана говорить «черт подери»…

Тот радостно кивнул:

– Самое клёвое, это когда шоколад с хлопьев растворяется в молоке, получается шоколадное молоко. Но ты лучше ешь побыстрее, потому что, если мама застукает, нам сильно попадет.

– Но ты же сам… – возмутился было Саймон.

– Ага, я пошутил! И тебе попадет больше, чем мне, потому что ты взрослый.

– Ах ты мелкий жулик! Ну все, тогда умолкай и ешь скорее, пока твоя мама не пришла.

Кейт расслабленно отмокала в теплой ванне и лениво прислушивалась к звукам из внешнего мира. Она слышала и стук мяча о стену – значит, Джесси каким-то чудом удалось втянуть Саймона в игру. Слышала она и стук ложек о тарелки. Похоже, ужин будет еще очень не скоро. Ну и наплевать. Кейт потянулась и устроилась поудобнее. Пожалуй, она побудет здесь еще. И пусть пока Джесси своей непринужденностью и непосредственностью потихоньку снимает комплекс, укоренившийся в Саймоне. Нужен просто легкий толчок в правильном направлении, и лорд Хольм поймет, что прекрасно может общаться с детьми и даже быть отцом. Да, через несколько дней он вернется в свою Англию. Но очень хочется надеяться, что уедет он отсюда уже более счастливым человеком.

Когда ужин миновал и Джесси отправился спать, Кейт достала бутылку шардоне, бокалы и вышла на открытую веранду, где они только что все вместе ели. Все было так тихо, мирно, уютно… Хотелось продлить этот вечер. Саймон совершенно расслабился, выглядел спокойным, сильным и таким красивым. Через месяц его волосы отрастут как надо, и он будет просто идеал мужчины. Только вот нельзя идти на поводу у эмоций. Через месяц его здесь уже не будет. Так что отставить учащенное сердцебиение, дрожь в коленках и туман в глазах.

Саймон стал открывать бутылку и наполнять бокалы.

– Как там Джесси? – поинтересовался он.

– Уснул мгновенно. Не знаю уж, что за проказы вы тут устраивали, пока я была в ванной, но он в полном восторге.

– Он славный парень. Расскажи, как ты решилась родить? Насколько я понимаю, это была не вполне запланированная беременность, так?

– Да, так. Мы с Полом еще только начали встречаться, как вдруг папа умер от сердечного приступа.

– Сочувствую. Должно быть, это особенно больно, когда случается внезапно.

– Мне казалось, будто я потеряла все, что связывало меня с миром, давало ощущение стабильности. И Пол стал хорошим утешением в то трудное время. Так и появился Джесси. Я никогда ни на секунду не пожалела, что решила оставить его.

– А что же Пол?

– Пола шокировало известие о моей беременности. Мы расстались по взаимному согласию еще до того, как Джесси родился. Между нами никогда не было настоящей любви или всепоглощающей страсти, но он всегда помогал мне. Теперь мы, что называется, добрые друзья. И он хороший отец для Джесси.

– Рад за вас, – искренне ответил Саймон и, слегка поморщившись, потянулся. Мышцы начинали побаливать. – Последний раз я ловил мячи, когда Фелиции было тринадцать и она фанатела по футболу.

Значит, несмотря ни на что, он общался с Фелицией. В то время он уже, наверное, оканчивал университет или работал, но наверняка всегда старался уделить ей время.

– Старший брат. Уверена, ты был ее идеалом. Она тянулась к тебе, да?

– Когда-то да. А что ей оставалось, вокруг больше не с кем было играть.

– Знаешь, мне, пожалуй, не очень нравятся твои родители. Только без обид, ради бога.

– Никаких обид.

– Просто у нас с ними совершенно разные взгляды на то, как растить детей.

– Это точно. Ваши стратегии воспитания кардинально отличаются.

– У них вообще была стратегия?

– Разумеется. Они видели свой долг в том, чтобы вырастить наследника и обеспечивать его материальные нужды.

– Может, и к лучшему, что они так мало времени проводили с вами, – пробормотала Кейт и добавила уже громче: – Тебе, наверное, было очень одиноко в детстве в вашем огромном доме?

При мысли о том, что ее Джесси остался бы где-то один на попечении чужих людей, Кейт внутренне поежилась. Видимо, это весьма живо отразилось на ее лице, потому что Саймон поднял глаза к небу и поспешил ответить:

– Да нет же, Кейт, в доме работает куча народу. Я никогда не страдал от одиночества.

– А Фелиция?

– Фелиция – да.

– Я только сейчас начинаю понимать, насколько ты был ей нужен – твоя поддержка, твоя забота.

Саймон взял было бутылку, чтобы долить вина в бокалы, но, поняв, что они еще полны, поставил ее обратно, пожал плечами и нахмурился:

– Но ведь тебе тоже пришлось нелегко. Ты буквально в одиночку вырастила Денни.

– Нет, не в одиночку. Да, мама ушла. Но были папа, и дядя Арчи, и еще бабушка. Я всегда чувствовала, что не одна, что вокруг – любящая семья. А у Фелиции, получается, не было никого, кроме тебя.

Саймону не хотелось, чтобы Кейт его жалела. Он видел, что она переживает, что ее воображение рисует какие-то мрачные картины из его детства.

– Кейт, у Фелиции был я, а у меня – она. У нас все было в порядке.

– А сейчас? – прошептала Кейт.

Саймон понурился, плечи его опустились:

– А сейчас нет. – И он сам во всем виноват.

– Что же произошло? Я вижу, вы были очень близки. Ведь наверняка ты, а не кто-то другой читал ей сказки на ночь, перевязывал разбитые коленки, развлекал, когда она лежала с простудой. Еще, поди-ка, и на родительские собрания в школу ходил.

Саймон поморщился:

– Просто как-то в одночасье все переменилось. Она вбила себе в голову, что хочет стать инструктором по горным лыжам. А ты знаешь, какая это травмоопасная работа! В горах оползни. Да еще на этих курортах полно всяких льстивых соблазнителей. Потом она завела себе дружка-байкера. Представляешь! Мотоцикл – это же так опасно! Затем она стала ходить с подружками в ночные клубы и возвращаться домой под утро пешком. Когда я пытался ее встретить у клуба, она жутко злилась. Вообще перестала меня слушать. Что бы я ни говорил, она делала прямо противоположное! Ее и в десять-то лет было трудно уберечь от опасностей, а уж в восемнадцать! Что мне было делать?

– Ничего. Отступить в сторону и предоставить ей свободу действий. Чтобы она сама несла за себя ответственность. – Наклонившись, Кейт легонько дотронулась до его руки. – Нам остается лишь надеяться, что мы успели развить в них здравый смысл, осторожность и дать достаточное представление о том, что хорошо и что плохо. Однажды мы просто отпускаем их в свободное плавание. А сами остаемся в стороне, но всегда готовы принять их и помочь им, если случится кораблекрушение.

Саймон покачал головой. Как можно отпустить Фелицию, ведь она такая юная, такая безрассудная. И зачем ждать кораблекрушений, если можно их не допустить! Кейт тем временем продолжала:

– Саймон, Фелиция – замечательная девушка, непосредственная, хорошо ориентирующаяся в современном мире, самостоятельная, способная принимать взрослые решения. И это удивительно, если учесть стратегию воспитания, о которой ты рассказал. Я считаю, что то, какой стала Фелиция, – исключительно твоя заслуга. Ты прекрасно воспитал ее!

– Почему же тогда она сбежала от меня? – Он так старался, и все впустую. Сестра ушла, и это еще одно доказательство его несостоятельности как воспитателя и родителя.

– Потому что ты ведешь себя не как брат, а как ревнивый муж или взбалмошный отец. Представь, что тебе говорят, будто ты не в состоянии управлять поместьем, диктуют, с кем встречаться, а с кем нет, и требуют возвращаться домой не позже полуночи. – Не думаю, что тебе такое понравится. Так почему же Фелиция должна с этим мириться?

– Но ведь ей всего двадцать два года!

– Всего? Почему-то этого достаточно для того, чтобы голосовать, строить карьеру. Некоторые в этом возрасте уже детей воспитывают. Ты сам-то чем занимался в двадцать два года?

Чем-чем… Жил самостоятельной жизнью, учился в университете…

Неужели Фелиции те же двадцать два?.. Внезапно Саймон совершенно четко понял: тотальный контроль за жизнью сестры был проявлением не только заботы о ней, но в большей степени эгоистичного страха остаться в одиночестве, когда она уйдет, – в таком же одиночестве, как до ее рождения. Он сам не оставил ей выбора. Не заметил, что в какой-то момент перегнул палку.

В теплом свете, льющемся из дома, он увидел, какой нежностью и участием озарено лицо Кейт:

– Неужели ты думаешь, что не сможешь вести себя с ней по-другому?

– Ты считаешь, что если я извинюсь, перестану третировать ее и подвергать сомнению ее самостоятельность, то мы помиримся?

– Думаю, да.

Они сидели в сумерках и смотрели друг другу в глаза. Саймон чувствовал, что Кейт права. Каким-то чудесным образом она сумела проникнуть в глубины его души, найти проблему и решить ее. Отец счел бы это недопустимым, предосудительным – так раскрываться перед другим человеком. Но Саймону впервые было наплевать, что сказали бы его родители и что говорят законы этикета. Страх, тягостное ощущение провала, чувство вины, преследовавшие его последние месяцы, исчезли. Он чувствовал себя так, словно заново родился. И все это благодаря Кейт, ее любви к людям, ее доброте, которых он не встречал до сих пор ни в ком другом. С ней так легко. Она отдает свое тепло, не требуя ничего взамен. Ему захотелось коснуться ее, и он накрыл руку девушки своей.

– Значит, надо извиниться и держаться с ней, как со взрослым человеком.

– Это будет непросто, – предупредила Кейт.

– Догадываюсь. Но я справлюсь. – Кейт широко улыбнулась, и Саймон стал размышлять дальше: – А вдруг она даже захочет вместе со мной управлять поместьем! Я бы поручил ей связи с общественностью. Чуть-чуть подучиться, и она бы вполне успешно могла заняться маркетингом или, может…

Улыбка сползла с лица Кейт, и Саймон осекся.

– Что, меня не туда понесло?

– Совсем не туда, Саймон. А может, Фелиция до сих пор собирается быть инструктором. Придется принять это ее желание и уважать его.

И снова Кейт права: рассчитывая возродить дружбу с сестрой, нельзя навязывать ей свои вкусы и интересы.

– Ты удивительная женщина, Кейт Питербридж. Ты сама доброта и мудрость.

Он встал и потянул ее за руку. Теперь они стояли рядом, и Саймон смотрел, как бьется пульс в ложбинке на шее, где устроился серебряный дельфин. Тепло желания стало разливаться по его телу, ему хотелось поцеловать Кейт, ощутить ее вкус, раствориться в ней.

– Саймон? – голос Кейт прозвучал хрипло. Саймон взял се лицо в обе ладони. – Похоже, ты сумел-таки поймать отпускное настроение?

– Только благодаря тебе. Ты вернула мне душевное равновесие. – Он мягко провел пальцем по ее щеке.

– Ты мужчина неглупый, в конце концов и сам бы до всего дошел, – прошептала девушка и обхватила рукой его запястье. Ее дыхание участилось, грудь поднималась и опускалась под футболкой. Взгляд Кейт переместился на губы Саймона, и он не мог больше сдерживаться. Наклонившись, он мягко прижался губами к ее губам, а отстранившись через какое-то мгновение, прошептал:

– Ты бесподобна, восхитительна!

– Ты тоже, – хрипло ответила Кейт и, потянувшись, сама поцеловала его.

Зарывшись рукой в шелковые волосы на затылке, Саймон прижал Кейт ближе к себе, поцелуй стал более настойчивым, медленно и размеренно он языком и губами изучал форму ее рта. Руки девушки обвились вокруг его шеи, и последние заботы и напряженность улетучились как дым от ее нежности. Ему хотелось лишь одного – быть с ней, постигать ее, соединиться с каждой частичкой ее тела.

Он стал покрывать поцелуями ее шею и услышал тихий стон удовольствия. Кейт обхватила его за плечи и притянула к себе еще ближе. Руки Саймона скользнули под футболку и обхватили грудь, почувствовав через тонкую ткань лифчика, как напряглись от его прикосновений соски. Испустив

вздох наслаждения, Кейт стянула с него футболку и стала легкими касаниями пальцев исследовать грудь, спину, живот, покрывая одновременно его тело жаркими поцелуями. Это было прекрасно, но Саймону уже стало не хватать ее, и он вновь слился с нею в горячем поцелуе. Он никогда не сможет полностью насытиться ею. Она нужна ему как вода, как воздух. Она его последняя надежда…

Нужна? Надежда? Мозг стал посылать тревожные сигналы, и Саймон нехотя пришел в себя и разжал объятия.

– Прости, Кейт. Но нам нельзя… – Слова прозвучали грубо в вечерней тишине. Подняв футболку, он молча натянул ее, злясь на себя. Вот, значит, как он отблагодарил Кейт за всю ее доброту. Но нельзя заходить слишком далеко. Может, если бы она жила в Англии, он бы еще и подумал. Хотя у нее ребенок. Саймон схватился за голову. Нет, мать-одиночка – это не для него. А он – не для нее. Кейт заслуживает лучшей доли.

Кейт перевела дыхание и тихо произнесла:

– Саймон, успокойся. Это просто поцелуй.

– Нет, это не просто поцелуй. Мы с тобой чуть было не…

– Да, ты прав. – Кейт отошла и села за стол от него подальше. Она выглядела несчастной. Саймон почувствовал себя виноватым.

– Мне жаль.

– Мне тоже. Но я понимаю, у нас ничего бы не получилось. Из-за Джесси.

– Нет. Дело даже не столько в Джесси. У меня есть кое-какие обязательства в Англии. Когда отец умер, я должен был заплатить налог на наследство, иначе потерял бы поместье. И чтобы заплатить налог, я взял кредит под залог этого же поместья. Выплачивать еще десять лет. Я открыл часть дома для посещений. А в главном крыле планирую сделать комплекс для проведения мероприятий, например свадеб. С этих денег и выплачивается кредит.

– И для тебя выплатить его – вопрос чести.

– Да. Я дал слово управляющему банком и всем, кто работает в поместье.

Кейт неожиданно улыбнулась:

– А ты не из тех, кто нарушает свои обещания, так? Замечательно. – Она уставилась в свой бокал, так и простоявший нетронутым. – Тогда пообещай мне, что подобное, – она махнула в сторону, где они только что обнимались, – больше не повторится. Потому что я со своей стороны ничего обещать не могу. Рядом с тобой я теряю голову. Я не хочу этого, но гормоны – вещь упрямая. А теперь я пойду спать.

Сделав глоток вина, она поставила бокал на стол, встала и ушла в дом, пожелав гостю спокойной ночи. Убедившись, что Кейт исчезла за дверью, Саймон взял ее бокал и прижался к нему губами, пытаясь уловить присущий только ей вкус и аромат – золотую смесь солнца, лимонов, лета и шардоне. Но все, что мог предложить ему бокал, – это лишь чистый запах выдержанного вина.