Текст книги "Вытащи меня из преисподней"
Автор книги: Misaki Caoru
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
– Ты можешь представлять угрозу для общества… Не могу этого допустить.
Психиатр с трудом поднялась и отряхнула быстрым движением облегающую юбку. Её коленки охватила лёгкая вибрация, и только подол нижней одежды, стягивая ноги вместе, не позволял ей вновь свалиться.
Слабохарактерность? Нет, это не про Оливию Стэрн. По бледному лицу можно заметить страх, раззадоривший черноглазое существо, но никоим образом манипуляции не сломят её. Как бы Рид не пытался напугать словами, у него не выходило, поэтому он перешёл к прямой атаке. Кресло вновь пустовало; демон молниеносно оказался позади психиатра. Незаметно женщина ощутила тяжёлое дыхание около уха и лёгкое шептание.
– Только визгни, – тут пальцы стальным обручем охватили тонкую шею, жёстко сжимая её, – и твоя жизнь закончится здесь и сейчас.
Поперхнувшись собственным вдохом, Оливия схватилась за длинные мужские пальцы, казалось бы хрупкие на первый взгляд. Ей хотелось сказать: "Ты не можешь меня убить, ведь тогда твоя тайна раскроется с моей смертью", однако "петля" начинала вытягивать жизнь каплей за каплей, пока руки не отцепились от шеи бедолаги, и та не начала заглатывать кислород, так долго нехватающий лёгким.
– Я была права. Ты не убьёшь меня, – заливаясь истерическим смехом, произнесла мисс Стэрн и указала на синие следы от палец. – Докажу, что ты психически неуравновешенный и, тогда, тебя отправят в психиатрическую клинику. Посмотрим кто ещё победит, – женщина вскинула голову назад, чтобы посмотреть страху в глаза, не ожидая скорой погибели.
– И на это ты потратила последние слова своей ничтожной жизни?
Руки Мизо выбросились вперёд и сломали с лёгкостью, словно котёнку, нежную женскую шейку.
Когда послышался стук в дверь, тело Мизо покинул чёрный дым, высвободившись изо рта, и вселился в бездыханное тело. Малой отступил испуганно подальше от рабочего стола. Он всё видел, видел, как собственными руками лишил жизни человека, а сейчас Оливия как ни в чём не бывало смотрит на него и широко улыбается.
Дверь приоткрылась, в кабинет, стены которого навсегда сохранят жуткие картины, вошёл Рик Хэнсон-Джейл. Мужчина хотел спросить, как всё прошло и не закончился ли приём, но вместо этого обнаружил без малейшего шанса на разгадку хорошо притворную игру. Вся бледная, объятая страхом, психотерапевт схватила себя за горло, изображая самодушие. Медленными шагами она направлялась к приоткрытому большому окну от пола до потолка.
– Я больше так не могу. Не могу, Рик, – со слезами на глазах произнесла женщина. – Устала от клиентов…, чувствую изнеможённость от чужой боли, которая беспощадно сдавливает мне шею, не даёт вдохнуть глоток жизни, счастья.
– Оливия, – Рик сделал осторожные шаги на встречу. – Не нужно только из-за этого устраивать сцены. Вы же сильная, подумайте о ребёнке… – Хэнсон мотнул головой на дверь, давая Мизо понять: ему стоит выйти.
Стэрн заметила тревожный жест и схватила мальчонку, стоящего рядом.
– Не приближайтесь! Ему тоже незачем жить в столь тёмном безжалостном мире! – раздалось эгоистичным тоном.
Рик в действительности ощутил невыразимый страх. На лице доктора дёрнулись скулы, ранее не показывающие эмоции. Доктор замер на месте, подошва грязных ботинок приклеилась к полу. Произнесённые слова до сих пор эхом раздавались в голове.
Сквозь жемчужный тюль занавесок пробралась дрожащая кисть женской руки, отодвигая занавес в сторону попутного ветерка. Оливия спустила один носок чёрных туфель за оконный проём, который с лёгкостью скользнул по мраморному покрытию, будто по льду. Следом сползла и вторая нога. Не отпуская мальчишки, но ослабив мёртвую хватку, женщина вылетела с седьмого этажа. Хэнсон-Джейл успел схватить за руку Мизо и вытянуть того обратно на твёрдую поверхность. Сердца обоих долго не могли восстановить такт и только через минуту Рик выругался:
– Чёрт его подери!
А вот чёрт был доволен своим выступлением и полётом с видом на лучезарный небосвод. Со столкновением уже потерянной жизни туши и серым асфальтом. Чёрное облако вновь поднялось на нужный этаж и пронзило ударом в спину Мизо. Мэрисон пошатнулся от обжигающей боли в лопатках, но ощутил прилив сил через пару секунд.
Глава 4
Облачение в мантию
Беспечная молодость Кэрола растворилась с поступлением на первый курс. Через пять лет ни один бы знакомый не поверил, что строптивый паренёк лишился всех своих недостатков. Обжигающие душу раны заросли, или так только казалось на первый взгляд, ибо под холодным взглядом невозможно было понять насколько больно прошлое царапает сердце.
До окончания медицинского университета Кэрол ни словом не обмолвился своему отцу о том, как он. Не брал трубку настойчивых звонков, а позже и вовсе поступил жестоко: сменил все доступные данные для Рика. Хэнсон-Джейл всем отношением показывал, что ему всё равно. Настолько безразлично: аж зубы стискивались до скрежета. Всё ради безопасности родного человека.
Кэрол единожды усомнился в верности принятого решения об отъезде на больше чем четыре тысяча километров от дома, когда прочёл в новостной ленте о самоубийстве психиатра при сеансе с ребёнком в Сан-Хосе. Хэнсон не разузнал подробностей, однако списывал произошедшее на неродного брата. Как сомневаться в этом, если в указанной больнице работал его отец и пару месяцев назад Мизо Мэрисон открыл ему вторую личность? Во время посвящения, первый день в университете, Кэр впервой выпил, чтобы отвлечься от новостей и не бросить учёбу, так и не дождавшись её начала. Он не любил пить, ему не нравился терпкий вкус спирта; не видел смысла в алкоголе, ведь тот не решит проблемы, не убьёт памяти, пока дурманящее лекарство не застелило сознание розовой пеленой на целую ночь, а утренняя разбитость не позволила сорваться с кровати в общежитии и рвануть в салон машины.
Незаметно пролетели года с университетской нагрузкой: учёба в медицинском не предвещает свободных минуток! Ради мечты спасать людей Кэрол не боялся утомительных для кого-то учебников и зубрёжки. Конец мая, последний день, будучи уже не студентом, выдастся нелёгким для Кэрола, потому что выпускной принято отмечать с родителями, близкими, но Хэнсон ни за что бы не позвал отца, а если бы тот приехал с Мизо, то впервые бы ушёл в крайность, которую усердно изничтожал. Солнечные лучики беспощадно светили в глаза, тем самым заставляя пробудиться. С кровати Кэрола, находящейся возле незанавешенного окна, послышался недовольный стон, и он невнятно проурчал себе под нос: «Хочу поскорее конец сессии».
– Какая сессия, братишка?! Сегодня выпускной! – сосед кинул вешалку с чёрной мантией на сонного Кэра, закрывающего лицо одеялом от яркого света. – Хорошо наш кампус общежития не далеко от университета, а то с таким соней мы бы опоздали на торжество, – возмутился сосед.
– Мистер Эвардс, будьте добры, отвалите от меня, – утром проявлялась нотка своенравности. Хэнсон потёр глаза, абы убрать накопившиеся комочки в уголках глаз, под которыми сверкали чётко заметные синяки. Весна выдалась непростой со сдачей экзаменов. Бессонные ночи дали о себе знать под конец семестра.
Генри не выдержал и пнул лежащую тушу легонько оголённой пяткой, что сразу взбодрило Кэрола. При толчке сосед почувствовал что-то твёрдое и решил достать предмет из-под одеяла, а то оказалась книга по хирургии. На всю комнату раздался тяжкий вздох. Даже с окончанием у Кэрола продолжается учёба, – это напрягло паренька: "Когда он хоть денёк отдохнёт, расслабится?"
Мужчина поднялся с кровати и взглянул на выглаженную ещё им вчера форму. Никто никогда не замечал, чтобы на одежде у хладнокровного красавчика присутствовала хоть складочка. Всегда выученные уроки и знание почти на любой вопрос по медицине, химии и биологии, и ещё пару предметов, узко идущих со специальностью. Слишком идеальный образ поначалу напрягал однокурсников. Те зачастую боялись общества парня или обращаться к нему за помощью, но для них он был и идолом в группе. Таким недостижимым фаворитом с ледяным отталкивающим и одновременно обвораживающим взглядом. Пальцы Кэрола с трудом подняли вешалку – неохотой стянули мантию. Бегло пробежавшись глазами по приятной на ощупь ткани, мужчина не заметил изъянов даже после броска соседом праздничного костюма на кровать. Дресс-код не вызывал у Хэнсона трепетных ощущений, как и праздник для отпущенных на волю студентов. Но выпускной есть выпускной, значит придётся явиться.
Вышли друзья позже остальных. По общежитию бегали лишь оставшиеся студенты на следующие семестры. Они с любопытством смотрели на облачённых в мантии, погружаясь в мимолётные представления того же праздника через год или несколько курсов для них самих. Генри Эвардс смутился от пристальных женских взглядов, – для девушек они сегодня авторитеты, а он к такому совсем не привык; студент поправил свою выпускную шапочку, на верхушке которой был изображён головной мозг и гантели. Украшать квадратную горизонтальную доску под свой характер или интересы стало недавней традицией студентов университета Джонса Хопкинса. Сосед Кэрола не имел таких же выдающихся способностей по учёбе от него, но обожал ходить в качалку вместе с третьим их другом, Зиком Кроуфордом, по этой причине он вылепил крупные стикеры на чёрной ткани с подобающими интересам картинками. Кэрол не занимался с лучшими друзьями, любил одиночные тренировки и мог проводить в спортзале общежития каждый день по несколько часов.
Зик подбежал со спины к друзьям и перекинул мускулистые руки на их широкие плечи, когда те наконец-то подошли к месту торжества. Шапочка Кроуфорда слетела с головы раньше традиционного броска ввысь, та упала на зелёную поверхность. Неудивительно, один из самых популярных парней в институте, да и спортсмен, состоявший в сборной университета по лакроссу, украсил свою шапку изображением голубой сойки с чёрным клювом – символа спортивной команды.
– Слишком предсказуемо, – ледяным взглядом обвёл упавший предмет Кэрол, не заметив, как друг спихнул его головной убор на землю.
– Что Вы говорите! – изображал удивление Зик. – Я не ожидал, что ты пойдёшь против указа старосты и не украсишь свою студенческую шапочку. Хоть бы на кисточку красный бантик нацепил, что ли, а то староста надует свои щёчки! – мужчина, великий сердцеед, уже представил милый образ однокурсницы Хэнсона, от чего влюблённо заулыбался.
– Мы всё равно последний день видимся, – равнодушно произнёс Хэнсон-Джейл и поднял два головных убора.
Один из чёрных объектов вытянутая рука, при развороте тела к собеседнику, протянула другу.
– Это не так, до утра мы собирались тусить в снятом выпускниками коттедже за городом, – подметил Генри.
Парень был младше Кэрола и Зика, так как учился всего четыре курса по своей специальности, а не пять. Может быть поэтому он был не таким бойким, скорее заботливым и умиротворённым, или же просто дело в черте характера? Даже друзья не сумели до конца раскрыть для себя личность Генри.
– Я, пожалуй, откажусь, – сухо сказал Кэрол и направился в массу преподавателей и уже бывших студентов и их родителей.
– Не притворяйся, что не любишь вечеринки! – Зик остановил друга за плечо, вцепившись, будто клешней. – Ты придёшь сегодня, и мы проведём незабываемую ночь, как бы пошло это не звучало, – засмеялся Кроуфорд и не затихал, пока не подошла милая однокурсница Кэрола, чтобы отругать того за нарушение традиции. – Ладно, бро, так и быть, помогу тебе, – качок перекрыл своим увесистым телом дорогу девушке.
Кэрол воспользовался возможностью слиться с места обнаружения и скрылся среди выпускников. Генри последовал за ним, ибо не хотел мешать другу заигрывать с девушкой. Может быть Кэрол прав, и с другими ребятами они видятся в последний раз? Что бы однокурсники не говорили в последний день, исход всегда один – им будет не до встреч. Всех поглотит новая суетливая жизнь и только близкие друзья устроят редкую встречу. В толпе Хэнсон-Джейла остановили окликом его фамилии и имени. Генри среагировал первый и обернулся, абы застать человека с незнакомым голосом. На встречу двум обернувшимся друзьям шла миловидная молодая женщина в элегантном обтягивающем восхитительную фигуру чёрном платье. Длинные тёмные волосы бились редкими кудрями о её спину. В спешке женщина отмахнула локон волос за спину. С еле слышным цоканьем каблуков, красавица подошла к Кэролу и Генри, выдохнув поток воздуха, набравшийся в груди во время лёгкой пробежки. Эдвардс вопросительно посмотрел на друга. В его взгляде читалось: "Когда ты успел познакомиться с такой красоткой? Как долго ты собирался от нас её скрывать?". Однако Кэрол сам не знал человека перед ними.
– Аделин Паркер, – представилась женщина. – Мы так долго искали Вас среди всех студентов! – возмущённо, но с тёплой улыбкой на лице добавила она.
– Мы? – переспросил Кэрол, так как не заметил никого рядом, кроме подходящего к ним Зика. Видимо, тот сменил объект обожания.
Зик уверен, что Хэнсон-Джейл ни за что не станет знакомиться для отношений, поэтому решил подкатить к Мисс Паркер. Не дав ей объясниться, мужчина представился и поцеловал тыльную сторону ладони протянутой руки Кэролу для знакомства. За его спиной послышался тихий протяжный "гм-м-м". Объяснений не потребовалось с кем искала одного из студентов Аделин.
– Элон Стюарт, рад знакомству.
Высокий мужчина, почти того же роста, что и Кэрол, предстал в элитном чёрном костюме и красной рубашке, ворот которой был слегка расстёгнут. Элон молча протянул визитку, так как хотел предоставить слово работающей с ним сотруднице.
– Наша компания давно заметила Ваши способности с конкурсных работ и олимпиад в области медицины. Также профессора посоветовали твою кандидатуру на место в Форт-Детрике. Не желаешь к нам присоединиться? – из, казалось, маленькой сумочки Аделин достала папку с документами, – Помимо красного диплома хочу дать тебе документы для ознакомления и подписания об устройстве к нам на работу, – и протянула их. – Надеюсь Вы в ближайшее время уделите им внимание и позвоните нам, дав чёткий ответ.
Кэрол принял папку, но соглашаться не спешил по одной простой причине: он собирался устроиться в хирургическое отделение основной больницы города, а не в передовую лабораторию США.
– Вас не смущает, что моя направленность немного в другой сфере, а не просто хим-био?
– Ничего страшного, – вставил Элон, – твои результаты лучшие по всем предметам. Такие способности нам пригодятся, – подметил молодой человек.
Кэр многозадаченно хмыкнул и спросил:
– Почему мне стоит идти работать к Вам, а не в больницу, как я и предполагал? – на такие слова друг Хэнсона, Генри, отреагировал толчком в плечо. Кэрол понимал, что это намного перспективней и отказ будет глупым поступком. Давняя мечта – стать хирургом, не давала ему дать скорый ответ, не разобравшись.
– Только так ты сможешь защитить своих близких. Этого ты жаждешь больше, чем исполнение заветной мечты спасать жизни незнакомцев. Только так ты сможешь защитить своих близких. Этого ты жаждешь больше, чем исполнение заветной мечты спасать жизни незнакомцев. – Элон Стюарт сразу перешёл на "ты", не считая стоящего перед ним за равного. Незнакомец растянулся в ухмылке от реакции Кэрола, имеющего весь их разговор каменное выражение лица.
Мужчина, которому преподносились утверждения, поперхнулся воздухом. Пустые глаза загорелись лихорадочными искорками. Он никому не говорил о своих проблемах, а люди перед ним всё узнали. – Откуда? – боясь получить ответ и в то же время не узнать истины, спросил Хэнсон-Джейл.
– Много вопросов, а мы ждём ответа на предложение, – Элон похлопал Кэрола по плечу. – Надеюсь ты сделаешь правильный выбор, – как будто угроза прозвучало из уст человека с Форт-Детрика. Не дождавшись больше ни слова, Стюарт увёл за собой Аделин Паркер, и след их простыл.
Мышцы на "неживом", равнодушном лице дрогнули от внутреннего напряжения – всё перевернулось с ног на голову. Неужели, те же самые люди в чёрном, которых он отчаянно уводил от семьи всё это время? Проигнорированный вопрос вынуждал открыть папку и подписать документы прямо здесь и сейчас, догнать рабочих и вручить им желаемое, лишь бы узнать ответы на его вопросы. Но мужчина оставался неподвижен. Нельзя подвергаться эмоциям, не взвесив все за и против. Друзья не замечали настороженность Кэра. Они радовались за него, ведь компания, действительно, выдающаяся. Как бы было это не вовремя, но Зик и Генри запланировали сюрприз для Кэрола, пригласив его отца на торжество. Иначе друзья не смогли бы со спокойной душой оставить Хэнсона, когда подойдут их родители.
Зик закрыл глаза лучшему другу и с улыбкой на лице произнёс:
– Угадаешь кто сейчас подойдёт?
Кэрол не настроен был гадать. Да и кто может его больше заинтересовать предшествующих гостей? Мужчина всё ещё размышлял о предложении устройства на работу и «угрозе», звучащей от Элона. Бледная рука прикоснулась к пальцам, закрывающим обзор, пытаясь убрать их. Увидев свет, Кэрол вновь желал уйти в неведенье. В те минуты, когда Кэр не видел, его внутренний мир не был порван на части. Пусть друзья и не со зла пригласили Рика, но тем самым ранили обуглившее сердце, вновь устроив в нём пожар боли. Пять лет стараний напрасны: каждой клеточкой тела чувствовалась потеря надежды удержать отца от опасности. Выпускник не понимал на кого он начинает злиться на друзей или самого себя. Не следовало скрывать истинных отношений между ним и единственным оставшимся родителем, а также причины расторгнутых связей, тогда, поворот событий не развернулся б таким образом. «Почему же всё так?» – сквозь скрежет зубов сорвалось с языка Кэра. Ни Зик, ни Генри не успели попасть под горячую руку друга, смывшись волной до того, как тот осознает в чём заключался их «сюрприз». В ледяных серых глазах, словно разрастались льдины, готовившиеся одним только взглядом убить всех в округе. Только столкнись с ним – и ты труп.
– Привет, сын. Давно не виделись, – не понимая реакции Кэрола, Рик натянуто улыбнулся. Отцу хотелось обнять своё чадо, а ноги не подступали навстречу к сбежавшему, видимо, от обиды. – Поздравляю тебя с окончанием…, – проговорил тихим голосом Рик, затаив свои желания глубоко в душе и запрятав страх потерять связь навсегда с сыном после долгожданной встречи.
Фамилию Кэрола произнёс ректор на сцене, приглашая выйти и поднять свой красный диплом. Хэнсон постарался сделать вид, что всё хорошо, пропуская сквозь сердце океан эмоций. Как только нога мужчины вступила на сцену, раздались громкие аплодисменты. Гордость университета и правда их заслуживал. Кэр миловидно улыбнулся публике. Улыбка не была искренней, но кто заметит? Притворство у мужчины засело глубоко в крови. Подойдя к микрофону на передней части сцены, Хэнсон спокойным голосом начал высказывать импровизированную речь.
– Спасибо университету Джонса Хопкинса, что раскрыл мои способности! Я крайне рад, дойти со всеми студентами до этого этапа в нашей жизни. Но нужно помнить, нас многое ждёт впереди, и на сегодня наши успехи не заканчиваются, мечты ещё можно осуществить. Мы не уходим – не видать нам титров через пару минут, когда взлетят шапочки в голубое небо. Мы только начинаем вступать во взрослую жизнь.
Кэрол прочистил застрявший ком в горле и продолжил самую трудную речь для него:
– Отдельные слова благодарности хочу выразить своему отцу, который с детства внушил любовь к медицине и обучил всему, что знал сам. И вот, я стою на сцене в столько же лет, сколько было и ему, держу красный диплом, который тридцать лет назад вручили отцу, пусть и не на этом самом подиуме. Я рад, и буду счастлив, когда спасу чью-то жизнь, как мой папа, – бывший студент поднял свою шапочку вверх и крикнул: «Пусть сегодняшний день будет полон воспоминаний!».
Ушедшего со сцены сопровождали одобряющими свистами, а родитель, не выдержав, обнял его. Как долго не ощущалось тепла между двумя близкими людьми! Речь тронула отца и заставила выбросить из головы на мгновение все обиды, накопившиеся за несколько лет жестокой разлуки. Кэрол похлопал успокаивающе по спине своего старика. Он вынырнул из объятий, как только представилась возможность, и посмотрел на морщинистое лицо. Полосы у точно такого же цвета глаз таили в себе тяжесть долгих прожитых лет. Рику предстоит ещё долгая жизнь, однако хирург внушительно постарел с последних совместно прожитых дней в Сан-Хосе. Люди вокруг слишком заняты торжеством, их не интересовали трепетные чувства отца и сына, которые погрузились в изучение друг друга молчаливыми взглядами. Что успело произойти? Не уж то, Кэрол угомонился и принял приезд отца с радушием? Лишь стоило тому начать разговор, и стало очевидно, мужчина не сдастся, не потратит в пустую пять лет погони за безопасностью.
– Незачем было приезжать. Ты подвергаешь себя с Мизо опасности. Он же тоже приехал с тобой?
– Не могу так оставить всё, как ты спланировал. Жизнь слишком коротка, чтобы прятаться друг от друга. И, да, Мизо приехал со мной, – Рик сомкнул вплотную губы в ожидании застать злость и раздражение на каменной мине.
– Жизнь станет ещё короче, если не следовать плану, – не мог не возразить выпускник. – Я хочу встретиться с ним, – сухо послышалось из уст мужчины таким тоном, будто тот не потерпит отказа.
Он не жаждал встречи. Даже не волновало особо как там поживает мальчишка. Для Хэнсона он был только: опасностью, слабым звеном старика.
Сквозь широкие рукава просвечивались запястья Кэра. Еле заметным глазом можно заметить на них глубокие и уже затянувшиеся порезы. Хорошо отец не обнаружил шрамы, иначе, мысли об уходе не могло быть и речи. Чтобы не допустить открытия маленького секрета о попытках самоубийства или юной дурости, Хэнсон-Джейл собрал гармошкой ткань и сжал её пальцами. Шрамы, имеющие огромное значение в жизни мужчины, легко было прятать под длинной одеждой. Тот к этому уже привык и не испытывал дискомфорта, но ранения, причинённые на первом году обучения могли стать концом всех невоплощенных стремлений. Генри вовремя обнаружил истекающего кровью соседа и призвал на помощь рядом проживающую Хлою, старосту группы Кэрола. Девушка подлатала парня и, когда Хэнсон пришёл в себя после нескольких дней депрессии, все трое сохранили произошедшее в секрете, не включая в подробности даже Зика.
– Ты уверен? Вы не особо то ладили. Может…
– Приведи его, – перебили Рика Хэнсон-Джейла. – Я лично хочу с ним поговорить. Жду Мизо на первом этаже в рекреации прямо у входа, – выпускник расслабил пальцы, сжимающие пышные рукава, как только отец безукоризненно развернулся, чтобы выполнить просьбу сына. Они разошлись, обоих окутало ощущение, будто и не встречались вовсе.
Тихая пустота кружила впервой в здании университета. Сойки из мужской и женской команды вылетели ещё в разгар учёбы на игру в другом штате. Только спортсмены могли прийти в субботу, а другие студенты разъехались до начала летнего семестра. Кто, конечно, желал объявиться в каникулы и имел возможность оплатить летние курсы. Стрелка на часах с громким тиканьем чаще и чаще перебиралась с места на другое. "Почему он так долго?" – не успел подумать мужчина, как перед ним предстала некогда знакомая фигура. Нельзя не заметить явные изменения во внешности, Мизо тоже возмужал, так как каждое утро мальчишки начиналось с пробежки по лесному парку, а по вечерам он активно посещал тренажерные залы. Мэрисону нельзя ни на секунду проявлять ни физической, ни душевной слабости, иначе братьев давно уже ждало непоправимое: смерть Рика Хэнсон-Джейла.
Столь нежеланная встреча в опустелом пространстве вызвала учащение пульса в ритм смещения секундной стрелки часового механизма. Не дожидаясь, когда невысокий белокурый силуэт приблизится, Кэрол подошёл к одному из кабинетов, что был заперт. Раздался щелчок замка воздействием силы мысли, и дверца распахнулась. Мальчишку, последовавшего за братом, не удивить магическими фокусами. За пять лет он повидал в жизни всякое, право, не заставал ещё сверхъестественных способностей в новой семье. Радоваться такой новости или огорчаться, Мизо не знал. Лишь Фэдерид осознавал угрозу раскрытия тайны Кэрола. Телекинез следует не только отчаянно скрывать от общей массы людей, но и оставаться безымянным в этом мире. Кэр пошёл дальше своей матери и других предков по её линии, волшебство не ограничивалось перемещением предметов, раскрылось куда больше, и это стало одной из причин беспечного шага к смерти.
Оба вошли в аудиторию, позади снова донесся "щёлк". Разделяло нарушителей расстояние вытянутой руки, будто срастающиеся молнией. Стало жарко, душно в узкой комнате, давящей не только атмосферой, но и стенами. Мужчина снял чёрный головной убор и расположил его на поверхности одной из одиночных парт.
– Ты должен заставить уехать отца из Мэриленда. Вернуться с ним домой, – наконец-то обрушилось безмолвие.
– Он не хочет тебя оставлять, не желает терять драгоценные дни, месяца, года таким вот образом, где только я сжигаю тоску, но, к сожалению, не дотла. Рику не хватает родного сына, и твой уход убьет его, поверь, быстрее чем кто-либо, от кого ты так убегаешь.
– Значит так, – холодно ответил Кэрол. – Вы хоть представляете, как опасно находиться в этом штате?!
Мужчина уже подозревал: отец решил остаться жить здесь. Они переехали с Мизо в Балтимор, возможно, несколько дней ранее. Узнай они о соглашении устройства на работу в городе Фредерик, то снова рванут за ним? Пускай города и не так далеки друг от друга и расстояние можно преодолеть за чуть более двух часов езды на машине.
– Не представляю, – с такой же чёрствостью сорвалось с языка.
Руки Мэрисона запятнаны кровью, и, отнюдь, не только собственной. Пока родной сын избегал Рика, лишь бы защитить того от людей в чёрном, парнишка брал на себя всю грязную работу, как только те объявлялись. Иронично, не так ли? Точнее, то был Фэдерид, Мизо лишь взирал, как демон использует его тело, чтобы раскромсать человека. угрожающего жизни мальчика и его опекуна.
Тяжёлая ладонь Кэрола ударила по столу так, что он перевернулся оглушительным грохотом под ноги Мизо, чуть не задев носки спортивной обуви. Выпускную шапочку придавили ножки парты. Мужчина опять вышел из себя – воскликнул угрожающе: "Вы здесь как кусок мяса лежащий перед львом! Убирайтесь и поскорее!"
Музыка снаружи не позволяла услышать людям на улице громкие звуки, но Рид в теле Мизо решил подстраховаться, и, приблизившись к озлобленному выпускнику, его рука зажала рот разгорячившегося. Крепко прижималась ледяная ладонь к пылающим губам, а ногти впились в бархатистую кожу Кэрола, оставляя красные царапины на скулах.
– Остынь и приди в себя, придурок, – звериный жёлто-красный глаз обездвижил тело Хэнсона. – Ты не представляешь сколько людей отслеживало нас после твоего уезда. Скольких я убил, чтобы защитить Рика и эту плоть. Знаешь же, в теле твоего брата что-то нечеловечное засело, почему же не можешь воспользоваться моей силой?
Снова тот взгляд, что присутствовал во время драки, лишь один зрачок оставался прежним, хоть и множественными полопавшимися капиллярами на белочной оболочке. Кэрол пошатнулся, абы сделать шаг назад и освободиться от захвата – получилось.
– Кто ты? – потирая оцарапанную щеку, спросил Кэр. Долго не дожидаясь, он получил ответ мимолетным изменением звериного глазного яблока на чёрный. – Демон…, – утвердил Хэнсон-Джейл для самого себя. С тяжким вздохом мужчина поднял голову и устремил взгляд в потолочину. – Как я могу верить демону?
– Не хочешь верить мне, тогда поверь брату. Сейчас мы одно целое.
Дьявольское отродье присел на поверхность преподавательского рабочего стола и скрестил руки на груди. Он заметил обескураженность, поэтому продолжил свою лепту:
– В этом штате, и правда, находятся те люди. Рик тоже это знает. Мизо не особо просвещён во всю историю вашей семьи, однако после нашего разговора, явно, будет осведомлён во многих вещах. Думаешь, стоит спрятать голову в песок, словно страус, бегать от чертовых экспериментаторов над людьми, подобных нам? Мы не одни в их списке, поэтому они действуют огромными группировками, имея свои базы помимо Америки. Бегать уже поздно, надо было прятаться тогда, когда только-только начали проявляться способности у твоей матери и её родственничков.
– Такое ощущение, что на меня собрано полное досье и опубликовано на каком-то сайте с надписью "Мишень", – подметил выпускающийся университета.
– Не переживай твоё "досье", как и любого другого, есть только в тёмном мире, и, по-видимому, у компании Форт-Детрика тоже.
Кэрол успокоился, как только понял, что ему впервые за долгое время не нужно ничего скрывать от кого-либо. Ложь тоже бессмысленна. С одной стороны, было непривычно, тревожно, а с другой всплеск боли, которой нельзя ни с кем поделиться, утих.
Скрывающие шрамы рукава съехали до локтей, тогда Фэдерид заметил чёткие следы. Тело Мизо затрясло в порыве злости, и он выместил со своего сознания дьявола, схватив показавшуюся часть руки из тёмной ткани.
– Ты, мудак?! – гневно спросил Мэрисон брата.
Чтобы тот не говорил про родственные связи между ними, парень всё равно считал Рика и Кэрола своей новой семьёй.
– Я неистово цепляюсь за каждый прожитый день, а он рвётся в преисподнюю?!
Мысли перебил внутренний хохот демона, сопровождающийся одобрением поступка: «Буду не против застать его там». Мизо исступлённо прокричал то ли Кэролу, то ли демону, а может и им обоим:
– Выходка слабого… Так проще, никто не спорит, но я ненавижу таких безумцев! Глоток свежего воздуха для кого-то счастье, а тому, кому жизнь достаётся сейчас с лёгкостью, готов распрощаться с ней? Разве не сумасшествие?
Вцепляясь в запястье подушечками пальцев, Мизо ощущал выемки шрамов. Тогда ногти вцепились безжалостно в белую кожу, абы парень осознал: глубокие порезы точно на запястьях брата и никуда не исчезнут, как бы малой не желал их стереть с его рук.
– Я знаю. Не такой сильный, в отличие от тебя. Всё же, не слабость вовсе на моих руках, а надежда не рисковать последним близким человеком в этом мире. Ты готов на всё ради ещё одного вдоха, только я готов выдохнуть, чтобы спасти родную мне душу, – Кэрол с успехом вырвал руку. На лице читалось: нет желания продолжать обсуждать наболевшую тему.
Чувства паренька немного отличались, поэтому он не мог не оспорить услышанное:
– Ты прав, сейчас в моих планах выжить. Однако потому что я уже потерял своих родителей. Цепляться за прошлое? Тоже не вариант. Мой брат живёт ради своего отца, я правильно понимаю? А если Рик живёт ради тебя? Никто не застрахован, и самое разумное для тебя – уметь жить не только спасая близких, но и жить ради них.
