Текст книги "Рыбацкие байки"

Автор книги: Мирсай Амир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава вторая

ХОРОШИЕ СОСЕДИ

Завтра – рыбалка! И притом – серьезная! Завтра без рыбы нельзя возвращаться: гости обещали приехать. Таскать на дачу мясо городского базара не хочется, довольно с меня и картошки! Вся надежда на рыбку. Но ведь ее еще поймать нужно!

Я написал «на дачу». Пожалуй, надо объяснить читателю, что я называю дачей.

В последние годы окрестности больших городов покрылись фруктовыми садами. Сажают деревья рабочие, служащие и прочие городские труженики на своих, отведенных им маленьких участках земли. Тут же вырастают крохотные фанерные домики. Вот это и есть «дача». У меня есть такая «дача» и у Тази тоже.

Нам с ним повезло: мы успели занять хорошие места под наши домики. От железной дороги недалеко, во и не рядом – грохот поездов спать не мешает... А самое главное – дачи стоят на берегу одного из волжских рукавов. Лодка привязана прямо к порогу домика. Кроме того, соседи хорошие, что тоже очень важно. У меня сосед – Тази, но между Тази и мной стоит дачка Махмута. «Коль взгрустнется, на порог я выйду, на поющую птичку взгляну!» – есть такая песня. Мне же поющую птичку заменяет сосед Махмут. Он такой оптимист, такой весельчак, что любую грусть-тоску развеет в одну секунду. Выхожу утром на свое крыльцо. – Эй, Махмут, сосед, как спалось? Как бы плохо он ни спал, всегда весело а бодро откликается:

– Отлично! Один раз лег, семь раз спал!

Когда только еще мы закладывали наши сады – давно уже это было! – привезли нам саженцы яблонь. Посадили. Приезжаем на следующий день утром – вай, на участке Махмута все саженцы кто-то выдернул и унес.

Я утешаю его, а он смеется.

– Скажи спасибо, что выдернули саженцы. Укради они мои деревья позже, когда яблони стали бы плодоносными – вот тогда было бы жалко!

Весной, в половодье Волга затопила наши участки. К домикам не подойти. Когда вода спала, мы приехали. И что же? Домик Махмута разрушен! Пошли с Тази утешать его, а он опять смеется.

– Хорошо получилось. Спасибо Волге! Давно надо было домик повыше перенести, все было лень. А теперь – хочешь не хочешь! – перенесу. Кстати, сын вчера приехал – поможет. И действительно, не прошло и недели – перенес свои домик на новое, безопасное место. Надо бы и нам с Тази встать в один ряд с Махмутом,– жаль, что Волга нас не торопит!

Оптимизм Махмута поистине неистощим. На днях утром выхожу на участок и вижу, что кто-то срезал мои великолепные пионы. На клумбе след маленькой босой ноги. Все ясно! Моя дочка и моя жена очень расстроились. Стоят и чуть не плачут.

– Чтобы ты, воришка окаянный, руки-ноги себе занозил, когда через забор лез, чтобы пчела тебя в нос ужалила, когда ты наши цветы будешь нюхать!

Посмотрел я на участок соседа – вижу, Махмут в одних трусах ходит среди грядок, поливает свою клубнику. Стой! А где же его пионы? У него их больше нашего было, а сейчас пусто. Ни белых, ни розовых. – С добрым утром, сосед!

– С добрым утром.– Голос бодрый, довольный.– Какие новости?

– Плохие. У нас все пионы срезали. Он смеется.

– У меня тоже!

– Чего же ты радуешься, как дурачок?!

– А почему же мне не радоваться?! Это очень приятный симптом.

Я рот разинул от удивления. Он, посмеиваясь, объясняет

– На веранде висели мои новые брюки. Сарай не заперт – в нем лодочный мотор. Погреб без замка, там и масло, и мед, и творог – все, чего душа пожелает. Ничего не тронуто.

Что ты этим хочешь сказать?

– Хочу сказать, что даже тут проявился рост нашей культуры и благосостояния. Ни вещей, ни еды не крадут. Цветы нужны. Вот вам логика оптимиста! Что на это скажешь?! Спорить с ним всерьез вроде бы ни к чему. Ведь оптимист и юморист одного поля ягоды.

Я схитрил:

– Знаешь, что бы сказал по этому поводу Мухаметша?

– Знаю. Он бы сказал, что на рынке один пион стоит рубль, а такие, как мои, за полтора оторвут с руками.

– Правильно! Значит, вор украл твои цветы для продажи?

Но нашего Махмута не так-то просто переубедить.

– А что бы делал вор с твоими пионами, если бы не было людей, готовых отдать ему презренный рубль за прекрасный цветок? Разве это не говорит о том, что народ тянется к красоте?

– Но согласись, что когда дети занимаются воровством, это плохо.

– В этом не они, а мы, дружок, виноваты!

– То есть?

– Я да ты да детские писатели!

Тут к нам подошел Тази. И – с места в карьер:

– Братцы, у меня пионы украли!

На этот раз вместе с Махмутом расхохотался и я.

Да, хороший человек мой сосед Махмут. И жена у него ему под стать. Живут они дружно, мирно, в полном любовном согласии. Идеальная семья! Одно только плохо – рыбу Махмут ловить не умеет! То удилище у него не в порядке, то леска спутана, то с кормушкой неладно. А рыба капризное создание. Она любит, чтобы ее ловили по всем правилам, чтобы у ловца во всем был полный порядок! Иначе не станет клевать – и все тут!

Сидим втроем: у Тази – клюет, у меня – клюет, а у Махмута не клюет! И хоть тресни! Он начинает уговаривать рыбу;

– Ну, клюнь, милая, клюнь! Мне ведь много не надо: одну рыбку маме с дочкой, вторую мне с кошкой. Клюнь, пожалуйста! Не клюет!

Тогда Махмут принимается соблазнять рыбу: – Смотри, какого красивого, жирного червяка я для тебя приготовил!.. От себя отрываю, ешь – не жалко!

Не клюет!

Махмут пробует взять рыбу хитростью. В ход пускаются заклинания и прибаутки, которые он помнит еще с детства!

– Поплевал я и забросил, ты подпрыгни – ухвати, на дне лодки заблести. Не подпрыгивает и не хватает!

– Слушай, удочка не моя, а Фатимы святой, клюй спокойно!

Не клюет!

– Слушав рыбка, удочка не моя, а Тази... Не моя, а Шолохова!.. Не моя, а Хемингуэя!

Не клюет. И такие авторитеты не помогают. Тогда, браня на чем свет стоит рыбу, не желающую клевать, Махмут начинает сматывать свои несчастливые удочки.

– Ладно, не хотите клевать – не клюйте, вам же хуже, а мне что! Даже хорошо, что не было клева,– не придется рыбу чистить.

Правда, без рыбы он все же не остается. Мы свято соблюдаем правило: тот, у кого клюет, должен закинуть свою счастливую удочку для того, у кого не клюет, и пойманную рыбу отдать невезучему товарищу. Махмут долго отказывается взять у нас рыбу, пытается нарочно охаивать ее: то она, видите ли, мала, то большая. Однако, несмотря на его увертки, мы все же наделяем нашего друга рыбой так, чтобы ему хватило и на жену с дочкой, и на него самого с кошкой!

Бывает, впрочем, что и у Махмута клюет. Но он не радуется клеву, как мы,– напротив, на его лице появляется какое-то виноватое выражение. А в последнее время он и вообще охладел к рыбной ловле.

Если на дворе хорошая погода, мы с Тази отправляемся на рыбалку в два часа ночи. Конечно, нам хочется, чтобы с нами поехал весельчак Махмут. Но он – ни в какую:

– Нет, нет, пожалуйста, не будите меня. Мы его стыдим:

– Сонная тетеря, вот ты кто! Несчастный человек, нет у тебя вкуса к рыбной ловле!

– А вы по рыбной ловле с моим сыном попробуйте потягаться. Одолейте его сначала, а потом... посмотрим!

Да, сын Махмута, Азат, дока по рыбной части! Мы с Тази перед ним мальчишки и щенки! Не было случая, чтобы он возвращался домой без рыбы. Когда он приезжает к отцу погостить, ни сам Махмут с. женой, дочкой и кошкой, ни мы с Тази не сидим без рыбы. Только встанем – Махмут тут как тут с садком, а в нем пять-шесть роскошных живых рыбин. Мы отказываемся, а он умоляет:

– Пожалуйста, возьмите. Азат снова восемь кило наловил! Не выбрасывать же! Если не хотите чистить – я сам почищу, только возьмите.

Рыбный урожай у Махмута бывает таким богатым, что даже мы с Тази не можем его выручить. Тогда на помощь приходят Андрюшины – мои соседи слева. Это довольно многочисленная семья. Хозяином сада считается Толя. Человек он хороший, всегда готов помочь соседу. Приехали, скажем, к нам в воскресенье гости. Сидим на веранде или на участке под сенью дуба, за накрытым столом. А Толя в своем саду тем временем возится.

Крикнешь ему:

– Анатолий, будь другом, посиди лучше с нами, рюмка тебя ждет!

Придет, посидит, выпьет и закусит. Иногда даже до вечера просидит, забыв про свои дела. Но Толя редко бывает дома. То он на запад едет, то в Сибирь, на новостройку, то на юг – загорать.

С начала мая и до осени на даче Андрюшиных живут только родители Толи. Их отсюда до конца сезона не могут выгнать ни затяжные дождя, на грозы, ни бури, когда бушует так, что крыши с домов летят! Сам Петр Петрович Андрюшин доживает седьмой десяток, но бодр и благодушен и всегда улыбается, А достоинства Веры Ивановны, его супруги, и перечислить нельзя, так их много! Она не только улыбается поминутно, она тебя хвалит тоже поминутно. Хвалит и улыбается. Улыбается и хвалит.

– Ой, как вы помолодели и похорошели! Чудо! Просто чудо!

Сказала приятное вам, начинает хвалить вашу супругу, ваших детей – каждого в отдельности, потом всех вместе, ваших родных и знакомых. Потом берется за предметы неодушевленные: рассыпает комплименты кустам и деревьям вашего сада, вашим цветочным клумбам. Ей кажутся прекрасными даже сорняки в вашем саду.

– Как у вас много зелени! Когда под яблонями земля вскопана да еще и унавожена, глядеть на них не хочется. А от ваших – глаз не оторвешь!

Тут в поле ее зрения попадает умывальник.

– У вас руки действительно золотые! Как вы обновили свой умывальник! Загляденье!

Умывальник у меня прохудился лет шесть тому назад. Вместо того чтобы его выбросить, я его ежегодно латаю: каждую весну замазываю дыры универсальной замазкой, заклеиваю сверху и изнутри марлей и покрываю краской, оставшейся от покраски лодки. Один год он у меня был зеленый, другой – синий. Был белым. Был даже желтым. А в эту весну стал ядовито-красным.

– А столб ваш! – продолжает ворковать Вера Ивановна.– Нет, это не столб, а настоящий шедевр! Только с вашим талантом можно сделать такой столб.

Столб я сделал из молодого дуба: срезал верхушку, оставил веток сколько нужно, а кору снял. Сучья яз него торчат, как оленьи рога. Умывальник прибит к стволу. На живом столбе вырезаны полочки для мыла и щеток. Полотенца, майки, шляпы, часы, транзисторы можно вешать прямо на сучья. Все, что хотите, то и вешайте: очки, полиэтиленовый мешок, бутылку из-под кефира, садок для просушки, мешочек из-под корма, плавки – сучков хватает!

Уже не первый раз Вера Ивановна хвалит мой столб. И каждый раз мне приятно слушать ее похвалу. Почему она не литературный критик? – думаю я, слушая ее сладкий голосок. Сколько красот останется в наших книгах нераскрытыми из-за отсутствия подобных ценителей в славных рядах отечественной критики!

При этом у Веры Ивановны нет никакой корыстной цели. Она хвалит вас и все ваше – просто так, из любви к людям. Эта любовь настолько переполняет ее душу, что переливается через край.

Честное слово, язык не повернется сказать что-либо дурное о таких замечательных людях, как Андрюшины, мои соседи слева. Каждый из них хорош по-своему. Но у всех у них есть общее – они все любят рыбу! Они любят всякую рыбу: и жареную, и вареную, и вяленую, и копченную на костре. Соленая рыба для них деликатес Я тоже любитель рыбных блюд, в особенности люблю хорошую вяленую рыбу, но мне достаточно один раз поесть рыбки досыта,– скажем, грамм двадцать пять – тридцать,– а потом я могу несколько месяцев о ней даже и не вспоминать. Бывало, мы с Махмутом пьянели от одной селедки на двоих. Андрюшины же – и старшие и младшие – готовы по пять раз в день есть соленую рыбу, и все им мало! И гости их такие же любители рыбы, как и сами хозяева.

Андрюшины никогда не отказываются от рыбы, когда к ним приходит Махмут с полным садком. Они только суют ему деньги. Махмут отказывается, они настаивают. Тогда Махмут поспешно уходит, сказав для виду: «Ладно, потом отдадите».

Но Андрюшины и сами ловят рыбу. И надо сказать, что рыба к ним очень расположена. Они ее привечают, бросая в воду у самого порога дома разные рыбьи лакомства: заплесневевший хлеб, прокисшую кашу, тухлое мясо.

Старик Андрюшин спозаранку берет рыболовные снасти и садится в лодку, привязанную к столбу на берегу. Когда мы, миновав рукав, входим на своей моторке в русло Волги, Пётр Петрович уже сидит и удит. Удилища у него длинные-предлинные – такие удочки сейчас не в моде. На наши приветствия Петр Петрович отвечает своей неизменной доброй улыбкой.

Возвращаемся через шесть-семь часов, а он все сидит, все удит. У нас в садках по шесть, по семь килограммов рыбы, у него – один. Но зато без рыбы ловля у него не обходится. Мы нередко возвращаемся пустыми, а уж он свой килограммчик всегда принесет.

Конечно, для Андрюшиных их дед не добытчик. Они ведь желают не только все лето рыбку есть, но и на зиму должны сделать себе запас сушеных сорожек и лещей. Поэтому им приходится ловить рыбу еще и «на серебряный крючок». Что касается «серебряного крючка», то на Волге не переводятся удачливые рыбаки, готовые притащить по вашему заказу какой угодно рыбы и сколько угодно. Правда, найти такого поставщика нелегко, а найдя, удержать возле себя – еще труднее. И в этом смысле Андрюшины тоже люди везучие. Они умеют находить любителей «серебряного крючка». Те им и рыбку волокут, и творог, и курочек, и яйца. Но, конечно, главное – это живая рыба.

С рыбаками имеет дело Вера Ивановна. Вначале она хвалит их самих, потом принесенную им рыбу:

– Рыбка у вас, прямо скажу, золотая, жаль, что я уже купила сегодня, мне больше не нужно.

Любитель «серебряного крючка», который только что таял от комплиментов Веры Ивановны, мрачнеет и идет к калитке, бормоча под нос.

– Не иначе, как Акула опередил, так-то его и так-то!

Добрая душа Веры Ивановны томится: люди пришли к ней с хорошим, а уходят недовольные. Она окликает поставщика:

– Милый человек, обождите, я вас провожу к Ирине Галеевне, она давеча говорила, что ей нужна рыба. А не ей, так ее соседям пригодится.

Она ведет рыбака на дачу к своей знакомой, и пока сделка не совершена, сердце ее неспокойно. Но вот рыба продана, рыбак ушел. Вера Ивановна на верху блаженства: все довольны.– и покупатель, и продавец, и посредник. Вспоминая, как бранился рыбак у нее на участке, она, как бы извиняясь перед кем-то за его грубость, тихо бормочет себе под нос:

– Как можно так неприлично отзываться о человеке! Разве это справедливо – Жорочку называть акулой и вообще? Такой скромный, старательный, глубоко порядочный человек. Много у нас еще этой ненужной грубости, много!

ЖОР

Нет такого человека в округе, который не знал бы Жорочку, как называет его Вера Ивановна, или Георгия Мухтаровича, как величает его дед Андрюшин. Мы с Тази зовем его просто – Жор.

Любителей-рыболовов я делю на три разряда: I – те, что больше любят ловить рыбу, чем есть ее; II – те, кто больше любит есть, чем ловить, и Ш – те, кто больше любит продавать рыбу, чем ловить и есть.

Жор – типичный представитель третьего разряда рыболовов. И к тому же из породы счастливчиков.

Наступает весна. Волга еще не очистилась ото льда. Чебак еще не метал икры, у самцов бока шершавые, как рашпиль. Рыболовы даже не принимались еще лодки свои красить. А Жор уже появляется в саду у Андрюшиных. Телогрейка ему тесна в плечах и узка в груди, словно он ее со своего сынишки содрал, на ногах охотничьи сапоги с мушкетерскими отворотами, при нем огромная корзина. Жор держит ее в одной руке легко и грациозно, словно она наполнена воздушными кубиками из пенопласта, а не плотно уложенными тушками свежей рыбы. В другой руке у него карманный безмен. Со всех сторон сбегаются садоводы, соскучившиеся за зиму по свежей рыбке. В корзине у Жора килограммов тридцать – сорок. В одно мгновение они превращаются в бумажки и серебро. Деньги проглатывает кошелек Жора. Пасть у него широкая, жадно открытая, как у прожорливого сома!

Петр Петрович Андрюшин, успевший перехватить лучшую рыбу, сейчас же начнет готовить воблу из живых чебаков. Для этого он складывает рыбешек в специальную, посудину, посыпает солью, а сверху кладет увесистый камень – гнет. Так чебаки лежат два-три дня. Потом он вывешивает их на ветерок – просушиться. Как будто все легко и просто! Но сделаешь сам – не получается так, как у деда Андрюшина. У Петровича вобла из чебака вкуснее настоящей воблы, даже астраханской, самой прославленной и знаменитой. Один цвет чего стоит! Золотисто-желтый, солнечный от сочащегося жира! Посмотришь через такую оболочку на солнце – она насквозь светится!.. А запах!.. Впрочем, вернемся к Жору.

Да, это фрукт! Не зря мы с Тази зовем его Жор. На рыбацком языке жор – это сильный клев. Обычно так берет щука в конце лета. Допустим, вы ловите спиннингом. Когда есть жор, можете привязать к леске вместо блесны мундштук, трубку, все, что хотите,– щука все примет с благодарностью. В жор щука щуку глотает, говорят рыбаки. А для Жора почти каждый день, проведенный на воде,– жор.

И все же он приходит в наш сад не ежедневно.

Обычно Георгий Мухтарович появляется у нас в дождливую или бурную погоду, когда рыболовы, проклиная ее, сидят дома. В субботу и воскресенье Жор приходит еще до рассвета. В корзинке у него не скромные чебаки, а стерлядь – чистенькая, стройная, как девичья ножка в импортном сапожке. Сверху она прикрыта свежей травой. Траву Жор поднимает не перед каждым желающим, а только перед покупателем, умеющим держать язык за зубами. Я однажды по простоте своей душевной ляпнул:

– Стерлядку ведь запрещено ловить, могли бы так не дорожиться.

Жор промолчал. Но с тех пор я его со стерлядью в корзине у себя на участке не видел. А другим носил. Два года он меня держал на сухом пайке, теперь снова подобрел, убедившись, что я это так тогда ляпнул, без всякого умысла.

А лодки какие у Жора! А моторы лодочные! У него ведь и лодка не одна, и моторов несколько. Один лучше, быстроходнее другого! Он первым приобрел «Москвич». Казалось бы, предел силы и быстроходности. Но появился «Вихрь», смотрю, он уже и этого дьявола купил. В его руках любой, самый строптивый мотор делается послушным, как хорошо выезженный конь. Шутя даст пол-оборота – уже завелся. Полный вперед – и поминай как звали! Сидит на корме в линялой, когда-то синей, а теперь белесой майке, в сера когда-то черных трусах, и сам черт ему не брат! Самые крутые повороты ему не страшны! Нырнет и вынырнет!

Глава третья

ВЕЧЕР НАКАНУНЕ РЫБАЛКИ

Бывает ли в жизни рыболова более беспокойный и суматошный вечер, чем перед рыбалкой? Не бывает, можете мне поверить. Чего стоит одна рыбья каша! Приготовление ее – целое искусство. Для этого сначала надо порыться в кухонном хозяйстве жены и найти ненужную старую кастрюлю. Чистить и мыть ее не обязательно. Из бачка для полива грядок зачерпните в кастрюлю воды,– не важно, если вода будет протухшая. Рыба не так привередлива, как человек, для ее каши любая вода сгодится. Крупу берите тоже любую, хоть пшено, хоть гречку,– всякая идет в дело. Если вам хочется, чтобы рыба особенно оценила ваше искусство кашевара, добавьте к гречке или пшену остатки слипшегося геркулеса, слежавшуюся манку, макароны, вермишель – все, что найдете на кухне.

Мыть крупу, само собой разумеется, не надо, Но если вы в душе все же художник-кулинар и рыбье спасибо вам небезразлично, надо побеспокоиться об усилении запахов и вкусовых качеств рыбьей каши. Для этого валите в нее масло – анисовое камфарное, гвоздичное, ванилин или, еще лучше, валерьянку. И не будьте лентяем и рохлей. Нет всего этого добра дома, бегите в аптеку, к соседям – доставайте и добывайте!

Мой совет основан на многолетнем опыте, я знаю, что говорю! Всех своих секретов я, понятно, не открываю здесь, но кое-что пусть молодые рыболовы учтут и намотают на ус.

Например, в разгар рыболовного сезона в аптеках бывают перебои с валерьянкой. Не беда! Ее можно заменить такими сердечными средствами, как валакардин или капли Зеленина. Я именно так делаю, у меня, как у сердечника, эти лекарства всегда есть дома.

А если сердце заболит, чем его лечить? – спросите вы.

Рыбной ловлей, чем же еще!

Если она не помогает мне в плане лирическом, перевожу ее в аспект активно-физический. Тут уместно вспомнить славные имена Станиславского и академика Амосова. Первое звено лечебного процесса – гребля против ветра. Когда станет жарко и появится пот – бултых в Волгу! Майку можете не снимать. Саженками – против течения! Потом крутой поворот, догоняете вашу лодку, влезаете в нее – и снова за весла! Стоп – якорь! Дальше – спиннинг и что рыбий бог даст!

Отправляясь в обратный путь, я, как правило, тоже не завожу мотора, а гребу три или четыре километра, соревнуясь с «Ракетой». Причалив к родному берегу, взваливаю на спину мотор с почти полным бачком бензина и одним духом взбегаю на крутизну. У меня просто нет времени думать о валокардине. Бедное сердце, убедившись в том, что на его попытки заболеть не обращают внимания, успокаивается на достигнутом, и я заключаю с ним пакт о ненападении.

Однако вернемся к нашей каше, которую мы еще не сварили. Все, что вы нашли на кухонной полке, все крупы и специи сложены в кастрюлю. Теперь надо плотно накрыть ее крышкой, так, чтобы не выходил пар. Оберните для этого края кастрюли эластичными чулками, а на крышку положите три кирпича. И – на огонь! Нет газовой плиты – ставьте на электроплитку. Нет электроплитки – на керосинку или на примус. Поставили на огонь? Отлично! Пока рыбья каша варится, готовьте снасти, проверяйте удочки, веревки, одежду. Наладьте мотор. Соберите червей и опарышей. Не забудьте про ведро для каши, про мешок для подкормки. А грузило! Где грузило? Где сачок, садок и другие важные предметы боевой оснастки рыболова? В часы ловли все важно, все нужно, все имеет свое назначение и свою цель.

Вы заняты сборами, дел у вас по горло, не успел одно сделать, как уже хватаешься за другое. И – вдруг:

– Каша горит!

Это жена подает вам истошным голосом сигнал бедствия.

Не пугайтесь! Никакой паники! Рыба любит слегка подгоревшую кашу. Спокойно продолжайте собираться в завтрашний рыболовный поход.

Что надеть на себя? Важная проблема! Рекомендую надевать самое старое, какое только найдется в вашем гардеробе! Не забудьте плащ-палатку военного образца – вдруг дождь пойдет. «Серебряный крючок» тоже нужен, значит, не забудьте на всякий случай заблаговременно переложить свой кошелек из кармана домашних брюк в карман той рвани, которую вы напялите на себя завтра утром.

Тем временем рыбья каша наконец достаточно подгорела. Снимите кастрюлю с плиты (с электроплитки, с керосинки, с примуса и т. д.) и, не открывая крышки, заверните ее во что-нибудь, чтобы она не остыла. Для этой цели хорош махровый купальный халат. А если сверху прикрыть кастрюлю с кашей ватной кацавейкой тещи, совсем будет хорошо. Теперь можно ложиться спать: ведь подъем назначен на три часа утра. Вечер накануне выезда на рыбалку, слава богу, прошел. Но только вечер. Впереди вас еще ожидает ночь.