Текст книги "Бабушка на яблоне"

Автор книги: Мира Лобе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

2

На ужин была манная каша с компотом. Манная каша с компотом относилась к любимым блюдам Анди. Но сегодня он ей нисколько не обрадовался, потому что есть ему решительно не хотелось. Виной ли тому зелёное яблоко, или несметное количество сосисок с горчицей, или жжёный сахар – неясно, но так или иначе, аппетита у него не было.

Все уже сидели за столом: папа, мама, Кристи и Анди. Не хватало только Иорга.

– Он обязательно должен прийти позже всех, – сказал папа, когда Йорг наконец заявился.

– Я читал книгу, – объяснил он. – Про охоту на тигров в Индии. Колоссально! Нет ничего интересней на свете!

– Не считая пиратов, – съязвила Кристи. – До сих пор ты нас уверял, что колоссально только про пиратов.

Они ужинали на террасе. В саду щебетали птицы. К открытому окну то и дело подлетал скворец и садился на подоконник. Он был почти ручной, и когда ему клали на край стола кусочек хлеба, он влетал на террасу, хватал клювом хлеб и тут же улетал с ним.

– Вот у кого завидный аппетит, – сказал папа.

– И у нас тоже, – в один голос отозвались Йорг и Кристи. А Анди молча сидел перед своей тарелкой и всё поливал кашу красным компотом. Йорг рассмеялся:

– Анди, верно, надеется, что его каша вырастет, – он так старательно её поливает.

– Тебе что, невкусно? – спросила мама.

– Нет, вкусно.

И Анди послушно сунул в рот ложку каши. На террасе воцарилась тишина, её нарушал только щебет порхающего взад-вперёд скворца. Поднявшийся ветерок принёс из сада запах травы и цветов – вечером они всегда пахли сильнее, чем днём.

– Скажи, Кристи, где ты была сегодня после обеда? – спросила мама. – Анди, как всегда, сидел на яблоне, йорг ходил плавать. А ты?

Кристи покраснела как рак.

– Я была в школе верховой езды, смотрела на лошадей.

– Ну вот, снова здорово, опять о лошадях! – воскликнул Йорг.

Дело в том, что Кристи ничего так не хотелось, как научиться ездить верхом. А в свои пятнадцать лет она была на редкость упряма и не отступала от того, что раз засело у неё в голове.

– Я всё узнала, папа. Если я по субботам буду три часа помогать в конюшне, то потом могу час бесплатно ездить.

– Вот лошади-то обрадуются! – не унимался Йорг.

– А что тебе придётся там делать? – спросила мама.

– Убирать навоз, чистить лошадей…

– А вот Белло ты никогда не чешешь, хотя и сама взялась за это!

– Убирать навоз? – усмехнулся Йорг. – Будешь ходить с совком и метёлкой и сгребать в кучу…

– Георг, – перебил его папа, – мы сидим за столом! – И добавил, обращаясь к Кристи: – В субботу мы съездим в конюшню и поговорим со штальмейстером. Если ты хочешь там поработать для своего удовольствия, что ж, пожалуйста, я ничего не имею против.

– Спасибо, папа!

Кристи так и сияла от радости.

– В субботу мы собирались пойти с Анди в парк, кататься на карусели, – сказала мама.

Анди оторвал глаза от тарелки.

– Я уже ходил в парк и катался, – сказал он.

Он не собирался этого говорить, слова вырвались как-то помимо его воли.

– Ты уже ходил и катался? – удивилась мама. – Когда и с кем?

– Сегодня, с бабушкой, – невозмутимо ответил Анди. Все разом перестали есть и поглядели на Анди. Первой обрела дар речи Кристи.

– У Анди. появилась бабушка? Это что-то новое!

– А почему мы её не знаем? – спросил Йорг. – Ведь его бабушка и наша бабушка. Или, может, Анди обзавёлся своей собственной?

– Вполне возможно, – сказала мама особым тоном, который все они отлично знали. При этом она подмигнула папе и старшим детям.

И Анди засёк, что она подмигнула. Это подмигивание означало: «Он ещё маленький, пусть у него будет бабушка!»

Конечно, мама не хотела его обидеть, но Анди не нравилось, что с ним обращаются, как с маленьким. Он твёрдо решил никогда больше им ничего не рассказывать о своей бабушке.

Но Йорг не сдавался: он злился, что папа назвал его Георг.

– Анди всё врёт! – сказал он, повышая голос. – Чем бабушек придумывать, лучше пусть запомнит наконец, что «корова» пишется через «о». А то сидит тут, не жрёт ни чёрта и болтает глупости!

Анди очень рассердился, что Йорг перед всей семьёй позорит его да ещё пользуется запрещённым приёмом: ведь правописание было его слабым местом. Кто может знать, что «корова» пишется через «о», а «канава» – через «а».

От злости он стал быстро уплетать кашу и даже не заметил, как его тарелка оказалась пустой.

После ужина надо было сразу идти спать. Мама заглянула в ванную, чтобы помочь ему вымыться. Было спокойней, когда она стояла рядом, потому что он часто забывал помыть уши, а иногда даже почистить зубы.

– Анди, – ласково начала мама, – ты ведь сам знаешь, что сегодня после обеда ты был один на яблоне, верно?

Анди выжимал губку и ничего не ответил.

– Ты же знаешь, – продолжала она так же ласково, – что бабушки, с которой ты ходил кататься на карусели, на самом деле нет, что ты её выдумал.

Анди обеими руками, что было сил, выжимал губку, хотя из неё уже ничего не капало. Он с горьким упрёком взглянул на маму. Неужели она вот так, разом, отнимет у него бабушку?.. И он всё так же молча принялся внимательно разглядывать тюбик с пастой, чтобы убедиться, что он его как следует завинтил.

– Анди! – Мама повернула его лицом к себе и заглянула в глаза. – Никто ничего не имеет против, если ты играешь в «бабушку». Но только ты сам не должен забывать, что это – игра, а бабушка – воображаемая.

– Ничуть она не воображаемая! – огрызнулся Анди. – Это вот Йорг воображает, а вовсе не я. Лезет со своей «коровой».

– Что ты всё валишь в один котёл, Анди? Йорг нехорошо сказал, я согласна, но всё же завтра тебе придётся написать диктант про коров, чтобы ты больше не делал таких ошибок.

Потом мама поцеловала его на ночь, и он был рад, что она не заставила его ничего обещать насчёт бабушки.

На следующий день Анди едва дождался конца уроков. А на переменке он едва слушал, что ему рассказывал Роберт про свою американскую бабушку и про её подарки, среди которых был и огромный пакет жевательной резинки. И он даже подарил Анди три пластинки.

Анди торопливо шёл домой, торопливо обедал и так торопливо сделал уроки, что когда мама проверила их, она, к сожалению, заставила его всё переделать. Он надеялся, что она избавит его хоть от объявленного вчера диктанта, но напрасно. Она села рядом с ним и сказала:

– Ну вот, теперь мы будем писать. Я постаралась, Анди, высвободить часок, чтобы продиктовать тебе слова. Ты доволен?

Если бы мама отпустила его на яблоню, он был бы куда больше доволен, но он этого не сказал.

«Слава» – написал он на том листочке бумаги, который мама положила перед ним.

– Анди, да ты погляди, что ты написал! Ты и в школе так пишешь?

– Нет, там я пишу «Диктант». У нас «слова» не пишут.

– Ах вот как! Тогда запомни на будущее, что «слова» не имеют ничего общего со словом «слава» и пишутся через «о». А теперь слушай внимательно и пиши:

 
Есть очень хитрые слова,
 
 
Где пишут О, а слышат А.
 
 
Пример: КОРОВА и ОКНО,
 
 
ОСА, ОБЛАВА, МОЛОКО, —
 
 
Хоть слышно А, но пишут О.
 

Большого смысла в этих стихах Анди не видел, но всё же послушно их написал. Мама следила за ним и чинила бельё.

Для него было сущей загадкой, как это она умудрялась одновременно делать два таких сложных дела. «Слова» и «корова» он написал теперь правильно, зато «пример» написал через «е» – «премер».

– Придётся написать ещё несколько слов на «е» и «и», – сказала мама.

Буквы гласные

 
В слове ПРЕКРАСНЫЙ
 
 
И слове ПРИМЕР пиши внимательно:
 
 
В ПРЕКРАСНЫЙ – букву Е.
 
 
В ПРИМЕРЕ – букву И
 
 
Ставь обязательно.
 

Анди тихо стонал, как Белло, когда тот был чем-то недоволен. Какое ему дело до всех этих «прекрасных примеров» или «прикрасных премеров», которые «преходят», то есть «приходят» на ум его маме. А вот ему приходит на ум только одно: обидно сидеть на террасе и упражняться во всех этих «о» и «а» да «и» и «е», когда можно было давно уже залезть на яблоню.

– А теперь займёмся «к» и «г», – сказала мама – Ты знаешь, что такое стог?

– Конечно. Это большая куча сена.

– А сток?

– На мельнице, где вода течёт.

– Умница. Теперь пиши:

 
Будь грамотным, дружок,
 
 
И бойся ерунды,
 
 
Чтоб вместо СЕНА СТОГ
 
 
Не вышел СТОК ВОДЫ.
 

– Где это ты, мама, выучила столько смешных стишков?

– Это моя тайна, – ответила мама. – Разве не интересней писать стихи, чем просто слова?

Анди снова заскулил, как Белло. Мама рассмеялась и сказала:

– Раз ты скулишь, то пиши сразу ещё:

 
Изучение правописания
 
 
Для Анди сущее наказание!
 

– Что верно, то верно, – согласился Анди. – А теперь я могу идти? – спросил он с сомнением, потому что помнил, что есть ещё правила на «т» и «д».

Но «т» и «д» было решено оставить на следующий раз. Мама велела Анди самому сосчитать ошибки и поставить себе отметку. Получилась тройка с минусом. Потом ему пришлось ещё «работать» над ошибками.

– Хочешь, в награду я открою тебе тайну, откуда я знаю все эти стишки? – спросила мама у Анди, когда он складывал свои тетрадки. – Их сочинила твоя бабушка, та, что стоит на пианино. Когда я была девочкой, я делала ошибок не меньше, чем ты, и она каждый день диктовала мне стишки на разные грамматические правила. Мне всегда хотелось узнать, что она сочинит в следующий раз, и так я постепенно стала писать лучше всех в классе.

Анди не собирался стать лучшим в классе. Ежедневно писать стишки? О нет, ни за что на свете! Это не для него. Кстати: раз правописание маме тоже далось нелегко, выходит, свои ошибки он унаследовал от неё и поэтому ни в чём не виноват.

Анди отнёс ранец в детскую. Проходя мимо пианино, он взглянул на фотографию бабушки. Она лукаво улыбалась – словно ей было забавно, что Анди так долго мучился с её стишками.

– Ну подожди, бабушка!

И он опрометью кинулся в сад…

3

Она уже ждала его.

Ещё снизу он увидел её чёрные полуботинки и кружевную оборку. Она сидела на ветке, словно это было её всегдашнее излюбленное место, и вязала ему шапку.

– Привет, Анди!

– Привет, бабушка!

Бабушка многообещающе размахивала своей сумкой.

– Ну, что же мы будем делать?

– Скакать на лошади! – сказал Анди. – У тебя есть лошадь?

Бабушка порылась в сумке.

– К сожалению, нет. Зато есть жевательная резинка!

Анди получил настоящую американскую резинку, и бабушка сунула себе в рот такую же. Они молча жевали. Резинка залепила рот, и разговаривать было трудно.

– Давай купим две лошади! – предложила бабушка. – Одну для тебя, другую для меня. Это не должно дорого стоить.

– Нет, это стоит очень дорого, – сказал Анди, – я точно знаю от Кристи и от папы.

Он ещё немного пожевал резинку, а потом спросил:

– Бабушка, а ты богата?

– Как когда. – Она приклеила резиновый шарик к ветке. – Иногда богатая, и тогда я покупаю себе новое перо на шляпу или автомобиль. Иногда бедная, и тогда я хожу в лес собирать хворост.

– У тебя есть избушка в лесу? – спросил Анди.

– Да, маленькая, покосившаяся избушка. Чтобы зимой, когда идёт снег, в ней не гулял холодный ветер, я затыкаю все щели мхом, потом расчищаю тропинку от снега и делюсь последним кусочком хлеба с зайцем и оленем.

Анди твёрдо решил навестить бабушку зимой и захватить с собой несколько последних кусочков хлеба. Кормить в заснеженной избушке зайцев и оленей было очень заманчиво, об этом он давно мечтал.

– Так как же будет с лошадьми? Мы поедем верхом? Бабушка вытащила из сумки кошелёк, и по её возгласам «ой, ой!» Анди понял, что сегодня она бедна. Она сунула кошелёк назад и сказала:

– У нас остаётся только один выход: отправиться в степь и поймать двух диких лошадей.

Ловить диких лошадей!.. Об этом Анди тоже давно мечтал. Но тут без лассо не обойтись, а у бабушки в сумке, хотя там и находились самые удивительные вещи, вряд ли лежало лассо!

– Я сейчас вернусь!

Анди соскочил с дерева, пробежал через сад, спустился в подвал, схватил там верёвку, на которую мама вешала бельё,

и помчался назад. Задыхаясь от быстрого бега, он снова залез на дерево.

– А как мы доберёмся до степи, бабушка?

– На моей машине!

Она позвенела небольшой связкой ключей, и Анди увидел в этой связке стартовый ключ и ключ от багажника. Значит, у бабушки была машина! Он спросил, какой марки, – в автомобилях он хорошо разбирался.

– Ах, это самая обыкновенная машина! – сказала она, слезая с дерева. – Просто мне сделали там кое-какие усовершенствования, чтобы не надо было выходить из машины, когда захочется пить, есть или спать. Сейчас сам увидишь.

Анди полез вниз вслед за ней.

Оказалось, что автомобиль уже стоит под яблоней: открытая спортивная машина небесно-голубого цвета с обитыми красной кожей сиденьями. Йорг наверняка сказал бы про неё «колоссально!».

Бабушка села за руль, повернула ключ, мотор заработал, и машина рванула с места. Дважды объехав сад, она выскочила через ворота на улицу и помчалась по городу, а Анди, откинувшись на сиденье, сидел с важным видом, заложив ногу на ногу, радовался, что люди на тротуарах с восхищением глядели вслед небесно-голубой красавице, и небрежно кивал головой прохожим. Но тут взгляд его упал на приборный щиток со множеством кнопок различного цвета и формы, ручек и клавиш, и он встрепенулся. Сгорая от любопытства, он передвинулся на самый краешек сиденья, поближе к щитку.

– Можно? – спросил он и нажал наугад первую попавшуюся клавишу.

Зазвучал марш: гремели барабаны, гудели трубы. Потом он нажал вторую клавишу, и раздались детские песенки. Бабушка тут же стала подтягивать, и тогда Анди тоже громко запел. «В лесу родилась ёлочка…» – неслось из небесно-голубой машины. Полицейский на перекрёстке с удивлением прислушался и тут же заулыбался – видно, такое пение пришлось ему по вкусу.

Анди поочерёдно перепробовал все десять клавиш и слушал то органную музыку, то оперный хор, то игру на рояле…

Тем временем они уже выехали из города. Бабушка прибавила газу, и Анди занялся теперь рычажками. Едва он дотронулся до первого, как спинка его красного кожаного сиденья откинулась – получилась постель. Он коснулся второго, и под головой у него оказался мягкий валик, а когда он передвинул третий, у его ног появилось свёрнутое одеяло и само стало разворачиваться.

– Этого ещё не хватало при такой жаре! – воскликнула бабушка. – Неужели тебе холодно?

Анди передвинул рычажки назад, и одеяло с валиком тут же куда-то исчезли, а постель опять превратилась в сиденье.

– Мне, наоборот, жарко, очень жарко! Бабушка взглянула на солнце и сказала:

– Поверни, пожалуйста, белый выключатель.

Анди так и сделал, и из спинок сидений тут же выскочили два пёстрых зонтика. Они с тихим жужжаньем вертелись вокруг своей оси, к ним были приделаны вентиляторы, навевающие в лицо холодный ветерок.

– Приятно, верно? – сказала бабушка.

Анди кивнул и взялся за чёрный выключатель. Пёстрые

зонтики, защищающие от солнца, тут же сменились черными, укрывающими от дождя. Вместо вентиляторов к ним были прикреплены аппараты, выпускающие струйкой тёплый воздух. Если ты промок под дождём, твоя одежда вмиг высыхала.

– Подумать только! – восхитился Анди и снова сменил чёрные зонтики на пёстрые с вентиляторами. – Ты сама всё это придумала, бабушка?

– Не удивляйся, Анди. Разве ты не знаешь, что мой отец был изобретателем?

Нет, этого он не знал. Но очень обрадовался, что его прадедушка был изобретателем. Если он унаследовал от мамы ошибки в правописании, может, он унаследовал от прадедушки талант изобретателя?

– Как пить хочется… – застонала вдруг бабушка. – Нажми скорее на эту красную кнопку.

Анди нажал, и тут же выдвинулась маленькая полочка с бутылкой малинового напитка и стаканы. Он налил бабушке, а себе не стал, а нажал жёлтую кнопку, потому что предпочитал лимонад.

– А эти овальные кнопки для чего? – спросил он.

– Попробуй!

И снова выдвинулась полочка, но на этот раз с бутербродами, маринованными огурчиками и супом с клёцками.

– Очень кстати, – сказала бабушка. – Не откажусь от тарелочки супа с клёцками. Сядь на моё место и веди машину.

И бабушка повернулась к Анди, чтобы поменяться с ним местами.

– Сесть за руль? Мне? Да ведь детям это запрещается! Нужно, чтобы исполнилось восемнадцать лет.

– Что за глупости! – Бабушка так резко затормозила, что покрышки завизжали по асфальту. Перья на шляпе сердито покачивались, всем своим видом она выражала недовольство. – Тебе не кажется, что детям вообще всё запрещается? Просто дичь какая-то!

Уплетая суп, она продекламировала:

 
Чтобы быть хорошим,
 
 
На приличных детей похожим,
 
 
Надо:
 
 
Не хлюпать, когда пьёшь,
 
 
Не строить страшных рож,
 
 
Не драться, не кусаться,
 
 
Никак не обзываться,
 
 
Тарелки не лизать,
 
 
Огрызки не бросать,
 
 
«Спасибо» говорить
 
 
И взрослым не дерзить…
 
 
Продолжить я могу,
 
 
Но тут конец стиху.
 

Со стишком и супом было покончено одновременно, и бабушка недолго думая вылизала тарелку.

– Ну, так как насчёт того, чтобы сесть за руль? Это запрещается, но тебе-то хочется?

– Ещё бы!

Бабушка нажала ещё какую-то кнопку, на этот раз квадратную, и выскочил ящик, в котором лежало старомодное пальто. Она накинула его себе на плечи, посадила Анди на колени и накрыла широкими полами так, что его совсем не было видно. Потом она прорезала две маленькие дырочки ему для глаз, чтобы он всё видел, и две большие, чтобы он мог просунуть в них руки и взяться за руль.

Впрочем, бабушка своих рук с руля не сняла, так что теперь они правили, так сказать, в четыре руки. Машина с бешеной скоростью мчалась мимо полей и лугов, мимо лесов и хуторов. Стадо, переходившее шоссе, в панике разбежалось, утки и гуси, отчаянно хлопая крыльями, разлетались при их приближении, а одна молодая курочка, услышав клаксон, от ужаса снесла своё первое яйцо.

– Когда же мы приедем в степь? – спросил Анди из-под пальто.

– Скоро! Мы уже на полпути.

Степь лежала за горами. Крутая дорога со множеством витков вела всё выше и выше. Машина промчалась по качающемуся деревянному мостику через бурный горный поток, достигла вершины, перевалила через нее и как стрела понеслась вниз, к бескрайней равнине.

Куда ни глянь, повсюду простиралась степь, и казалось, ей нет конца. Анди вылез из-под бабушкиного пальто, потому что в степи нет уличного регулировщика. Там вообще ничего не было, кроме жёсткой высокой травы, такой высокой, что Анди скрылся в ней с головой. А у бабушки над травой возвышалась лишь шляпа с перьями. Анди залез назад, встал на красное кожаное сиденье и огляделся. Степь тянулась до самого горизонта. Вдруг он заметил, что вдалеке что-то шевелится… Будто пунктирная линия, но она двигалась. А когда подъехали ближе, то увидели, что не ошиблись, – это был табун диких лошадей. Кони скакали галопом, и их гривы развевались на ветру. Анди уже слышал их ржание и гулкий стук копыт о пересохшую твёрдую землю.

– Держи лассо наготове, Анди! – крикнула бабушка. – И выбери себе лошадку по вкусу. Я лично хочу белую, чтобы быть похожей на принцессу.

Анди решил себе выбрать вороного коня – такого, какой бывает у атамана разбойников.

Впереди табуна несся жеребец, который ему сразу приглянулся. Глаза у него горели огнём, чёрная как смоль шерсть блестела на солнце, и он так гордо откидывал на скаку благородную голову, что, подъехав ближе, Анди больше не колебался: вот он, его конь!

Набрав полные лёгкие воздуха, Анди нацелился и бросил лассо. Оно со свистом пронеслось по воздуху, не задев ни жеребца, ни белую лошадку, и шлёпнулось оземь. Только тут лошади заметили, что их преследуют, и началась дикая погоня. Вороной жеребец вырвался далеко вперёд, за ним ринулся весь табун, а за табуном мчалась машина. Но так как у каждой лошади только одна лошадиная сила, а у гоночной машины не меньше ста, они скоро нагнали скакунов.

Теперь была очередь бабушки кидать лассо. Быстрыми движениями покрутила она верёвку над своей шляпой с перьями, крикнула не своим голосом: «Олэ!» – и петля тут же оказалась на шее вороного жеребца. Он стал на дыбы, гневно откинул назад голову и громко заржал, изо всех сил стараясь вырваться.

Но все его усилия были тщетны: как он ни рвался, ни крутился, ни вставал на дыбы, бабушка не выпускала лассо из рук и всё ближе подтаскивала его к машине.

– Анди, вынь-ка из моей сумки кусок сахара, у меня руки заняты. Лошадей ничем так легко не приручишь, как сахаром.

Анди стал рыться в бабушкиной сумке, но никакого сахара там не нашёл, а только несколько пакетиков жевательной резинки.

Недолго думая Анди сунул жеребцу в пасть жевательную резинку, и жеребец удивлённо завертел зрачками: такого он ещё не пробовал. Он энергично заработал челюстями, и уши у него встали вертикально от напряжения. Но разжать свою лошадиную челюсть ему никак не удавалось. Он был так занят вознёй со жвачкой, заклинившей ему пасть, что забыл обо всём на свете и охотно затрусил за машиной.

А бабушка уже снова крикнула «Олэ!» и закрутила лассо над своей шляпой. На этот раз петля упала на шею белой лошади. Она оказалась не такой бешеной, как вороной жеребец, и только боязливо ржала, пытаясь кинуться вслед табуну, уже скрывшемуся из виду в высокой степной траве. Анди тоже сунул ей в пасть жевательную резинку, и она тут же перестала ржать и послушно поскакала за машиной.

Бабушка села за руль, чтобы выехать из степи, а Анди держал лассо, одна петля которого была надета на шею вороного жеребца, а другая – на шею белой лошади.

– Ты умеешь ездить верхом, Анди? Вот подожди, выберемся из этой высокой травы, и я тебе покажу, как надо сидеть на лошади. А пока пусть наши пленники привыкнут к мысли, что теперь всё будет не по-ихнему, а по-нашему.

Как только кончилась степь и началась обычная равнина, они остановились. Обе лошади всё ещё не справились с жевательной резинкой, нетерпеливо трясли гривами и били копытами, разрыхляя землю.

Бабушка успокоительно поцокала – она это делала не хуже заправского кучера, – а потом разжала своей белой лошадке пасть и вынула жевательную резинку. Лошадь была так благодарна, что её избавили наконец от этой странной клейкой массы, что стояла не шелохнувшись. И когда бабушка ловким движением вскочила ей на спину, она не взбрыкнула, а послушно припустилась трусцой.

Анди попробовал всё сделать так же, как бабушка. Он мужественно разжал своему жеребцу пасть и вынул резинку, потом вскочил на его чёрную спину. Но вместо того чтобы в знак благодарности спокойно затрусить, как белая лошадка, его огненный скакун рванулся с места и понёсся диким галопом, то рывком опуская голову, то лягаясь. Одним словом, он делал всё, что мог, чтобы сбросить всадника. Анди держался изо всех сил, но через несколько мгновений всё же соскользнул, повис у коня на животе и лишь с большим трудом снова водрузился к нему на спину. Когда же он наконец догнал бабушку, то полулежал у жеребца на шее, вцепившись обеими руками в его чёрную гриву.

Бабушка сидела верхом как королева – для принцессы она всё же была старовата. Лошадь слушалась её малейшего приказа. Стоило бабушке тихонько прищёлкнуть языком, как она, пританцовывая, тихо шла по кругу. Когда бабушка щёлкала погромче, лошадь переходила на рысь, а когда кричала «Олэ!», она пускалась галопом и неслась, как на скачках.

– Откуда ты так хорошо ездишь верхом? – спросил Анди, глядя на неё с восхищением.

– Что тут удивительного? Я ведь многие годы прослужила в цирке.

– Ты служила в цирке? Что же ты об этом не рассказываешь? А кем ты там была? Наездницей?

– Всем по очереди. И наездницей, и на трапециях работала, и ножи кидала. Вот только сабли не глотала: уж очень они невкусные и от них в животе такой холод!

Анди с тоской вздохнул:

– Я бы тоже так хотел стать циркачом! Но вот мама против. А тебе родители сразу разрешили?

– Конечно, ведь мой отец был директором цирка. Анди снова чуть не свалился с лошади от удивления.

– Ты же говорила, что он изобретатель.

– Да, сперва он был изобретателем. Но потом он придумал новый тип клеток: львам там было тепло, как в пустыне, а белым медведям – холодно, как на Северном полюсе. И все – и звери и циркачи – так были благодарны моему отцу за это изобретение, что попросили его остаться с ними и стать директором цирка.

– Понятно, – сказал Анди. Он был польщён, что его прадедушка оказался директором цирка. Он поскакал рядом с бабушкой и, помолчав, спросил:

– А тигров ты укрощала?

– Ещё бы!

– Тогда мы с тобой могли бы поохотиться на тигров.

– Конечно. Хоть завтра. Сегодня уже поздно.

Пора было возвращаться домой. Они привязали к машине лассо, и лошади потащили её через горы, поля, луга и деревни назад в город. Небо было серым, солнце спряталось за тучи.

– Какая духота! – сказала бабушка. – Хорошая подготовка для нашего путешествия в Индию за тиграми. Смотри, собирается дождь.

– А до Индии далеко?

– Индия расположена за морем. К счастью, мой отец был капитаном и оставил мне в наследство парусный корабль.

Анди широко раскрыл глаза, но ничего не сказал. Он даже обрадовался, что его прадедушка был не только изобретателем и директором цирка, но и капитаном. Что ж, разносторонний человек. Его правнук Анди со временем, видимо, узнает, что у него было ещё и много других профессий.

– Красивый, большой парусный корабль, – продолжала бабушка. – Там хватит места и для машины, и для лошадей.

Они въехали в ворота сада, спешились и залезли на яблоню.

– А ты умеешь управляться с парусами, бабушка? – спросил Анди. – Через море плыть опасно?

– Только если начнётся шторм. Тогда опять придётся пришпиливать шляпу. Не забудь мне об этом напомнить!

– А пираты? – спросил Анди. – Как ты думаешь, мы встретим пиратов?

Бабушка не могла этого обещать.

– Теперь пиратов, к сожалению, уже почти нет, – Иона сокрушённо покачала шляпой с перьями. – Когда мой отец водил этот корабль, он ещё часто налетал на пиратов. Но в наше время увидеть хоть одного настоящего пирата – большая удача!

К яблоне подбежал Йорг и, сложив руки рупором, крикнул:

– Анди, пора ужинать!

– До завтра! – тихо сказал Анди бабушке. Бабушка кивнула.

Анди слез с дерева. Когда он взглянул наверх, бабушки там уже не было.