Текст книги "Неидеальные (СИ)"

Автор книги: Мира Айрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава 1

Таня вошла в прихожую, и поняла, что Максим не в духе: он не встретил её, не взял сумки, не помог снять куртку. Максим всегда был безукоризненно вежлив. Кроме тех дней, когда он был не в духе.

– Привет, Максюш! – сказала она в сторону кухни, где горел свет, и прошла в ванную, умываться.

– Привет, – донеслось с кухни.

Переодевшись, Таня всё же решилась появиться на кухне, хотя уже с тоской понимала, что состоится очередной разбор полётов. И вот хочется ему после работы портить настроение и ей, и себе? Посидели бы как раньше, поели мороженое, посмотрели кино… Пятница же.

Поставив сумку на табурет, Таня начала разбирать продукты. Максим молча следил за ней внимательными карими глазами.

– Как прошёл день? – спросила она.

– Нормально, как обычно, – пожал он плечами.

– Борщ будешь? – спросила Таня, доставая небольшую кастрюлю из холодильника.

– Какой борщ, Таня⁈ – возмущённо спросил он.

– Хорошо, что будешь?

– Творог с фруктами. Ты купила творог?

– Да.

Максим открыл холодильник.

– Таня! Ты опять купила не тот творог! Мне нужен пятипроцентный, а этот девять процентов! И белок! Сколько раз тебе повторять, должно быть восемнадцать процентов белка! Неужели сложно запомнить? – он швырнул творог на полку холодильника.

«Ну всё, понеслось!».

С тех пор, как полтора года назад Максим начал ходить на тренировки и перешёл на правильное питание, такие скандалы случались примерно раз в месяц.

– Борщ после семи вечера, Таня!

– Что делать, если раньше у меня нет возможности поесть нормальной горячей еды, Максим? – терпеливо отвечала Таня.

– У нас в морозильной камере сало. Сало, Таня!

– Бабушке из деревни дядя Вася привёз, бабушка мне дала. Я люблю.

– Как можно любить сало, Таня⁈

– Когда я училась, нам на уроке ЗОЖ говорили, что только в сале содержится вещество, отвечающее за память! Есть ещё в сливочном масле, но там меньше. Она прямо так и говорила: в сессию обязательно есть сало, а кому совсем никак сало, хотя бы сливочное масло. Я же не ем сало килограммами! Два маленьких кусочка в день.

– У тебя, видимо, вечная сессия, Таня! – язвительно сказал он. – Оооокей! За что отвечает шоколад⁈

– Сладкое отвечает за нервную систему.

– Да ладно⁈ На всё у тебя есть ответ. А по сути, ты просто слаба, ленива и не хочешь заняться собой!

– Про сахар, скажешь, неправда, Максюш? С тех пор, как ты перешёл на заменители сахара, с тобой невозможно стало общаться! Ты постоянно на взводе, постоянно раздражён! Хоть бы варенье понемногу ел! Или мёд…

– А может, я раздражён не поэтому? А потому, что живу с человеком, который не слышит меня? Не хочет понять⁈

– Максим, это ты меня не слышишь! Мы жили с тобой вместе два года до того, как ты стал ходить в зал, и тебя всё устраивало! Мы были счастливы! Что изменилось?

– Я тоже был ленив и не заботился о здоровье! А ты только рада была этому.

– Это ты сейчас о нём не заботишься! Питание должно быть сбалансированным! Ты стал нервный, ты сам не замечаешь? Ты постоянно не удовлетворён жизнью, а пытаешься обвинить в этом меня!

– Всё, это бесполезно! – он поднялся. – Переночую у родителей.

– Максим, пожалуйста! – Таня вскочила, попыталась его задержать.

Он выдернул свою руку и пошел в прихожую, собираться. Через минуту хлопнула входная дверь.

Таня налила себе борщ, села за стол. Слёзы капали прямо в тарелку. Она задумчиво смотрела в окно, в темноту ноябрьского вечера.

Когда-то они были счастливы. Они заказывали роллы, или Таня делала пиццу. Они ели у телевизора или ноутбука, смотрели кино. Им всегда было хорошо вместе.

Сегодня пятница. Можно было так посидеть, а в итоге она одна, плачет над тарелкой борща.

С тех пор, как Максим начал заниматься по индивидуальной программе в фитнес-клубе, он стал считать Таню ленивой и толстой, хотя она носила сорок восьмой размер. Она не хотела идти в зал. Из-за этого сначала потеряла общий язык с сестрой, а потом и с любимым человеком.

Сестра Юля тоже считала Таню неправильной. Юля уже четыре года занималась и следила за питанием. И муж Юли, Пётр, тоже. Однако, он съедал все конфеты, которые находил дома, а когда они приходили в гости к Тане, Петя с удовольствием ел и пиццу, и блины. Не так уж он стремился к правильному питанию. Но, видимо, именно так должен вести себя идеальный спутник жизни по мнению Максима.

Вздохнув, Таня достала и помыла манго. Купила в супермаркете сегодня. Она очень любила манго, её радовал даже просто его запах. Но сегодня даже с помощью манго не удалось утешиться…

В субботу Таня поехала к маме с бабушкой, чтобы развеяться и не думать о размолвке с Максимом. Они ссорились и раньше, но из дома он ушел впервые.

Ехать было достаточно далеко, больше часа, да ещё с пересадкой на трамвай, и Таня размышляла, глядя в окно.

Они с Максимом познакомились почти четыре года назад, когда им обоим было по двадцать три года. Максим пришел в абонемент детской библиотеки, где Таня работала на тот момент уже год после института, с младшим братом. Они искали книгу по внеклассному чтению, обошли несколько магазинов, не нашли. Вот и решили зайти в библиотечный центр. Пока Таня записывала брата Максима, Диму, в библиотеку, знакомство и произошло. Максим всегда был очень хорош собой: темноволосый, темноглазый, с благородным профилем. Он сразу очень понравился Тане; потому, когда на следующий день он вновь появился в библиотеке и позвал Таню на свидание, она сразу согласилась. Максим тоже год назад окончил университет и работал инженером на машиностроительном заводе. Был не женат, жил с родителями и братом.

Они стали встречаться каждый вечер, вскоре жить друг без друга не могли, и Максим переехал к Тане. Таня жила одна. Когда мама и бабушка почти одновременно овдовели, они разделили бабушкину «трёшку» между Юлей и Таней, а сами съехались. Отец Тани и Юли был старше мамы на двадцать пять лет, потому его и не стало практически одновременно с дедом. Тане купили просторную «однушку» почти в центре, а замужняя на тот момент Юля расширила их с Петей квартиру, добавив ещё и материнский капитал. У Тани было две племянницы, десяти и семи лет.

…И жили они с Максимом очень счастливо. Он всегда восхищался фигурой Тани, всё его устраивало. Таня походила почти на всех героинь полотен эпохи Возрождения. У неё были длинные вьющиеся светло-рыжие волосы, большие зелёные глаза, гладкая белая кожа без единой веснушки, как ни странно, несмотря на «рыжину», высокая пышная грудь. Худобой Таня никогда не могла похвастать, как и вся её родня по женской линии, но и слишком толстых не было в роду. В теле, но в красивом теле.

И вот однажды сестра Юля начала борьбу с семейной «широкой костью»… Через полгода она смотрела на Таню со смесью брезгливости и жалости, считая слабой и ищущей оправдания своему «недостойному настоящей женщины» поведению. Потом Юля заставила ходить в зал Петра. Пётр однажды позвал с собой Максима. С тех пор спокойная жизнь у Тани закончилась.

…– Ой, исхудала и осунулась! Ну что это? – бабушка, восьмидесятилетняя Таисья Степановна, всплеснула руками. – Пойдём, пирогов твоих любимых напекла, как знала, что приедешь! Большие с вареньем, маленькие с капустой!

Вот уж воистину, сколько людей, столько и мнений! Таня боготворила бабулю – та всегда умела поднять ей настроение. А ещё бабушка тоже всю жизнь работала в библиотеке, вышла на пенсию восемь лет назад, и очень любила рассказы Тани о работе. Мама, Розалия Викторовна, выбрала более практичную стезю, профессию бухгалтера, и до сих пор подрабатывала на удалёнке, хотя тоже ушла на пенсию два года назад. Она и сейчас на кухне сидела с ноутбуком.

– Как Максим? Почему не приехал с тобой? – спросила, посмотрев поверх очков, мама.

– В зал пошёл с утра, – соврала Таня. Хотя наверняка и пошел…Куда он без тренировок?

Она просидела у мамы с бабушкой весь день, и лишь по пути домой увидела два пропущенных от Максима. Ей не хотелось звонить ему из общественного транспорта. И вообще не хотелось звонить ему. Пожалуй, впервые в жизни.

…Он был дома. Вышел встречать с виноватым лицом, помог снять куртку. Дождался, пока Таня умоется, и схватил её в объятия прямо возле ванной комнаты.

– Прости, прости меня, Танюша! – повторял он, торопливо целуя её, гладя шею, расстёгивая на груди её кофту. – Пойдём, пойдём скорее, я очень скучал!

Таня простила. Она всегда прощала, потому что очень любила его.

…После первой большой ссоры и примирения они жили две недели душа в душу, почти как раньше, только без совместного просмотра кино. Ходили гулять, ждали снег, наблюдали за самыми первыми новогодними приготовлениями в городе.

Максим даже пару раз встретил Таню с работы, они вместе заходили в магазин и ни разу не поспорили из-за продуктов.

Таня старательно готовила для него: тушила куриную грудь с шампиньонами, или запекала, делала овощи и рыбу на пару и на гриле, резала салаты. Не ошибалась с творогом.

Ноябрь перевалил за середину, до Нового года оставалось чуть меньше полутора месяцев, и в библиотеке начали подготовку к празднику для маленьких читателей.

– Танюш, завтра мы приглашены в ресторан на день рождения, – сказал Максим в четверг.

– К кому? – Таня мучительно вспоминала, у кого из общих знакомых день рождения, так и не вспомнила.

– К тренеру. Мы должны быть там в восемь. Прошу тебя, не опаздывай, Таня! Что у тебя есть в холодильнике, какой продукт отвечает за пунктуальность? Что, Таня? Я вижу по глазам, у тебя завтра какая-то дополнительная нагрузка? Нечто сверхурочное?

– Мы начали репетировать спектакль для детей к Новому году… Но я успею, не переживай!

– Постарайся! И какая у тебя роль? – усмехнулся Максим.

– Золушка.

– Золушка? – он с сомнением посмотрел на Таню, но развивать тему не стал.

…Таня очень спешила. Она выскочила из здания библиотеки в восемнадцать тридцать. По её подсчётам, она должна быть дома в самом начале восьмого, и на сборы около получаса. Они же поедут на такси.

Оглядевшись по сторонам, перебежала через пешеходный переход на другую сторону улицы, прошла через арку, и быстро миновала дворы, сокращая путь до остановки.

Наконец-то пошёл снег! Правда, пока достаточно мокрый, очень крупный и интенсивный. Мохнатые огромные снежинки летели в лицо, оседая на ресницах, щекоча нос.

Таня достала телефон, чтобы позвонить Максиму, сообщить, что она уже в пути. Пока сквозь снег вглядывалась в дисплей, почувствовала резкий толчок и едва не выронила телефон, поймала его уже в воздухе.

– Да что же это⁈ Осторожнее надо! Смотрите, куда идёте!

– А вы? Вы смотрите, куда идёте⁈ – раздался ей в ответ достаточно приятный баритон.

Перед Таней стоял лохматый черноволосый парень в тёмном полупальто и большом полосатом шарфе, намотанном поверх. Он растерянно озирался по сторонам. Таня бегло оценила его «ущерб»: на пушистом снегу лежали рассыпанные мандарины, чуть поодаль лежал телефон. Значит, он тоже «залипал» в телефоне на момент столкновения.

– Я ничего не вижу в этой снежной пелене, – с отчаянием пробормотал он. – Где телефон?

Таня быстро подняла намокший телефон, сунула парню в руку. Он попытался включить, но телефон отказался работать.

– Чёрт! Пожалуйста, достаньте «симку»! Её можно спасти, я уверен. Дома есть другой телефон. Да и этот телефон завтра попытаюсь отдать в ремонт…

Таня поняла, что он, очевидно, близорук. Очень уж растерянный был вид у парня. Непослушными пальцами она извлекла сим-карту, опять вложила её парню в руку; он спрятал карту и телефон в карман. Снова начал озираться.

Таня быстро схватила со снега пакет, начала собирать мандарины. Собрала, отдала пакет парню в руки.

– Извините, что задерживаю, но ещё где-то мои очки… Вы не видите?

Таня начала старательно вглядываться под ноги, в густой влажный снежный ковёр, но очки не видела. Сделав небольшой шаг в сторону, она внезапно почувствовала, как что-то предательски хрустнуло под её каблуком…

– Я…простите, пожалуйста, но я раздавила ваши очки… Я их не увидела, темно и очень много снега… – Таня, чуть не плача, аккуратно извлекла из-под ноги тонкую искорёженную оправу.

– Всё очень плохо, да? – спросил он, уловив её движения.

– Да. Боюсь, не восстановить. Они очень тонкие…были.

«Или я слишком увесистая!».

– Да, очень тонкие, – сказал парень с интонацией Пятачка, у которого лопнул шарик. – Как же быть?

– Я вам компенсирую! Сколько они стоили? – воскликнула Таня, понимая, что судя по оправе, недёшево.

– Не надо. Вы же не нарочно. Но мне не добраться до дома так, у меня минус семь, плюс густой снег и темнота. И мне нужно срочно позвонить, меня девушка ждёт.

Таня вдруг вспомнила, что её тоже ждут дома… Ой, что будет! Но чувство вины перед парнем не давало ей бросить его. Она позвонит, объяснит…

– Говорите адрес. Где вы живёте?

Он назвал. Минут десять ходьбы, в обратную сторону, мимо библиотеки в другие дворы.

– Пойдём, – она взяла парня под руку. Он был выше её на полголовы, стройный, плечи прямые, в меру широкие. Парфюм приятный, ненавязчивый.

– Говорите номер, я наберу. Вам же надо поговорить с девушкой.

Он продиктовал номер. Таня дала ему телефон, а сама взяла у него пакет с мандаринами.

– Машенька, я немного задержусь…Да, это не мой телефон, у меня небольшое ЧП…Маша! Ну почему всегда? Когда я опаздывал? Очки упали и сломались, Маша! И телефон промок. Сейчас меня проводят, я возьму очки, другой телефон, и приеду… Кто? Я не знаю, кто, девушка помогает. Маша! Ну пожалуйста!.. – с отчаянием говорил он.

Таня остро сочувствовала ему и чувствовала себя виноватой.

– Маша… – он вздохнул и протянул телефон Тане. Видимо, Маша бросила трубку.

– Она простит! Вы приедете, всё будет хорошо!

– Надеюсь, – снова вздохнул он.

– Так, мне тоже надо позвонить, – обречённо пробормотала Таня, возвращая парню мандарины.

– Максим…

– Где ты? – очень тихо спросил Максим, и Таня закрыла глаза.

– Максим, скажи, в какой ресторан приехать? Я всё объясню… Человеку необходима помощь, я не могу бросить…

– У тебя для всех есть время и силы, кроме меня, Таня! Раз в жизни попросил! Почему именно ты должна помогать этому человеку⁈ – он говорил тихо, медленно и спокойно. Это было хуже всего.

– Максюш, пожалуйста, пойми меня…

– Я всё время должен понимать, входить в положение, ждать… Я устал, Таня! Всё, можешь не спешить. Еду без тебя.

– Максим! В какой ресторан подъехать?

– Можешь не напрягаться. Помогай своему человеку дальше, – в трубке раздались гудки.

Таня тут же перезвонила, но Максим не взял трубку.

Вздохнув, как давеча её спутник, Таня убрала телефон в карман.

– Тоже всё плохо? – сочувствующе спросил парень. Таня промолчала.

…Они поднялись в лифте на седьмой этаж, парень открыл двери. Таня не стала заходить в квартиру, стояла у двери, пока парень искал очки на полке в прихожей. Теперь, когда она увидела его при свете лампы, разглядела, что у него большие голубые глаза. Он надел очки и уставился на неё.

– Спасибо вам огромное, девушка!

– Не за что. До свидания, – Таня прикрыла его двери, захлопнула, и шагнула к лифту. Снова набрала номер Максима. Бесполезно, не отвечает.

С тяжёлым сердцем она приехала домой, даже есть не хотелось. Вот бы Максим был рад, что ей не хочется есть…

Максим не пришёл ночевать; не отвечал на звонки и сообщения и весь следующий день, снова не пришёл. Таня уже не знала, что и думать, она очень переживала. Но он был в сети всё это время, заходил на свои страницы, был онлайн в вайбере…

В воскресенье Таня работала. Вернувшись, обнаружила, что Максим вывез свои вещи. И оставил ключи на кухонном столе, захлопнул двери. Таня звонила, отправляла сообщения. Всё было напрасно.

Глава 2

В понедельник Таня решила, что после работы поедет домой к Максиму. Им необходимо поговорить и всё выяснить. Если он решил оставить её, спустя четыре года совместной жизни, так пусть не бегает трусливо и не прячется. А то вещи собрал и ключи оставил, пока её не было дома. Трубку не берёт, на сообщения не отвечает. Пусть официально объявит о своём решении.

Она уже выходила с работы, когда столкнулась в дверях с сестрой Юлей.

– А я к тебе, – заявила Юля после обмена приветствиями.

– Книги нужны девочкам? А я уже зал сдала на сигнализацию. Нужно было предупредить.

– Нет, я к тебе, поговорить хочу. Пойдём в кафе? Тут рядом у вас.

– Пойдём, – Таня была удивлена, она уже не помнила, когда они с сестрой просто говорили. И уж конечно, не ездили друг к другу на работу.

Они заказали зелёный чай. Юля не нашла в меню ничего, соответствующего её диете, а Таня не хотела есть. Она пребывала в состоянии апатии и одновременно паники, если такое возможно, конечно.

– Тань, – начала сестра, зачем-то помешивая ложечкой чай. Видимо, от волнения, потому что сахара в чае точно не было. – Вот ты не слушаешь меня, а я уже который год тебе говорю: возьмись за себя. Максим – очень привлекательный мужчина, умный, образованный…

– Ты что-то знаешь о Максиме, Юля?

– Я… видела его в пятницу и подозреваю, у вас проблемы не за горами. Он может оставить тебя.

– Уже, – бесцветным голосом сказала Таня.

– Что?

– Уже оставил. Я не видела его с утра пятницы. И он вывез вещи.

– А что сказал? – Юля взялась за лоб.

– Ничего. Я хотела сейчас ехать к нему, чтобы он хотя бы сделал официальное заявление. Мужчина он или нет?

– Тань, мы с ним были вместе в ресторане в пятницу. У тренера, Марьяны, был день рождения. Почему он приехал без тебя?

– Я задержалась, ситуация такая сложилась, а он не стал меня ждать. С тех пор я не видела и не слышала его.

– И немудрено, Тань! Он весь вечер отжигал с Марьяной, и подозреваю, что они уехали вместе. Мы все ушли раньше, а он так и оставался, – Юля с сочувствием смотрела на Таню. – И вчера Петя, вернувшись с тренировки, сказал, что Максим тоже был там, и они с Марьяной ведут себя, как пара. Но у неё, вроде, был кто-то всегда! Она постоянно хвастала, учёный, говорит. А в день рождения никого с ней не было.

Таня молчала, но не от шока. Она подозревала нечто подобное, не настолько же она глупа. Она прекрасно понимала, что не сделала ничего такого, за что её нужно бросать. Значит, её опоздание – это лишь повод.

По-своему истолковав её молчание, Юля взяла её за руку. Танина беда неожиданно вновь сблизила их.

– Прости, Тань, я вовсе не хотела причинить тебе боль! Я хотела предупредить тебя, чтобы ты его приструнила! А он уже вот так, значит…Теперь понятно, почему он так нагло себя вёл, не стесняясь нас с Петей! Уже всё решил, козёл!

– Наоборот, хорошо, что сказала, Юля! Спасибо тебе! У меня хотя бы в голове пазл сложился!

– Я могу что-то сделать для тебя, Таня? Помочь? Поддержать?

– Да, Юля! Отправь ко мне, пожалуйста, Петю. Прямо сегодня, если можно, или завтра. Я сейчас куплю новые замки. Мне Максим вернул ключи, но я всё равно поменяю. Чтобы без шансов.

…Таня смотрела, как Пётр возится с замками, и думала о том, а любил ли её вообще когда-нибудь Максим? Она любила, особенно первые три года их совместной жизни. А в этот, четвертый год, любила и одновременно боялась его постоянного напряжения и вспышек. Их отношения стали для неё токсичными. Кажется, так сейчас модно говорить. А всё потому, что ему, наверняка, давно нравилась эта Марьяна. Видимо, и он ей. Максим всегда нравился женщинам. Но Марьяна была занята, а тут, видимо, «освободилась». И Таню сразу отправили «в отставку».

Хотя, даже самом расцвете их отношений Максим ни разу не заговаривал ни о свадьбе, ни о детях. Предохранялся с упорством маньяка. Неужели всегда знал, что Таня для него – лишь этап? Это он был её жизнью. А она – «этап большого пути».

…Очень тяжело было первые несколько дней. Конечно, в глубине души Таня была готова к подобному исходу, но Максим поступил безобразно, отрезал по живому, да ещё обвинил её. И все эти полтора года он постоянно винил во всём её, хотя просто разлюбил. Встретил другую, которая была недосягаема. А винил и терзал её, Таню. Жил с ней, потому что было тепло и удобно, и отыгрывался на ней. От мысли о том, что она отдавала всю себя человеку, способному на подлость, Тане было хуже всего. Зато она твёрдо поняла, что не позволит Максиму вновь войти в её жизнь. Ни при каких обстоятельствах! Хорошо, что он вовремя проявил себя.

Она с головой окунулась в работу. Ушла в отпуск одна из библиотекарей взрослого читального зала, Аглая Филипповна, и Таня согласилась её замещать. Теперь она работала каждый день, чередовала работу в детском абонементе и во взрослом читальном зале. К тому же, полным ходом шла подготовка представления для детей, изготовление костюмов, украшение библиотечного центра к празднику.

Спустя десять дней, ближе к началу декабря, Таня вдруг ощутила себя новым человеком. С неё словно сняли кандалы. Она почувствовала необыкновенную свободу и лёгкость. Не нужно было ни на кого оглядываться, думать, а с какой ноги он встал сегодня; гадать, как встретит с работы, в каком расположении духа. Не нужно было стремиться оправдать чьи-то ожидания. Таня неожиданно начала жить для себя и в своё полное удовольствие. Она даже похорошела, улучшился цвет лица, глаза стали выразительнее. Немного похудела, видимо, потому что много работала.

В один из по-настоящему морозных дней в начале декабря у Тани была смена в читальном зале. Несколько человек сидели за столами, когда появился ещё один посетитель. Снял удлиненную модную тёплую куртку, объемный шарф, повесил всё это в мини-раздевалке у входа в зал, и подошёл к столу Тани. Это странно, но они моментально узнали друг друга, хотя виделись лишь однажды. Тем более, он почти и не видел её, только чуть-чуть, когда надел очки в своей прихожей, а Таня стояла у двери. Сегодня он был такой же лохматый, как и тогда, и тоже без очков, но почему-то шёл твёрдо и уверенно. Видимо, носит линзы с некоторых пор. Ещё сегодня у него был толстый тёплый свитер и красные от мороза щёки.

– Здравствуйте, – сказал он неожиданно сухо. – А где Аглая Филипповна или Нина Евгеньевна?

– Здравствуйте! У Нины Евгеньевны выходной, а Аглая Филипповна уехала в отпуск, к детям. Вернётся после Нового года, – почти шёпотом сказала Таня. В читальном зале запрещено говорить громко.

– Вот досада, – сказал он всё так же сухо. И как-то неприязненно посмотрел на Таню.

Это что ещё? Очень интересно!

– А чем я вам не гожусь? – прошептала Таня, прищурившись и уперев руки в боки.

Он молча сложил руки на груди, неприязненно глядя на нее.

Ах, вот оно что! До Тани дошло. Похоже, они товарищи по «несчастью». И он винит её⁈

– Ваша девушка вас оставила? И вы не нашли ничего лучше, как обвинить во всём меня? – прошептала она и легонько ткнула указательным пальцем в его грудь. По тому, как он смешался, поняла, что угадала. Это её взбесило.

– Ещё скажите, что я корова, раздавившая ваши очки!

– Нет, нет, что вы! Вы вовсе не такая… – испуганно зашептал он. – Но вы и правда их раздавили, а Маша меня бросила.

– Надо было оставить вас там, вот что! Раз уж я такая плохая! Я не сомневаюсь, Маша бы поспешила на выручку!

– Почему вы так реагируете? – зашептал он возмущённо.

– Потому что вы выдаёте повод за причину! Надо видеть разницу. А ещё меня в тот вечер тоже бросил парень, с которым мы прожили, между прочим, четыре года! Но мне даже не приходит в голову обвинять в этом вас!

Она смотрела ему прямо в лицо. Симпатичный, хотя ни одной мягкой черты, все «острые»: изогнутые чуть ли не под углом чёрные брови, достаточно крупный и тоже чуть заострённый нос, высокие скулы, чуть впалые щёки, резко очерченный достаточно крупный рот, раздвоенный подбородок. И среди этого всего неожиданно детские голубые глаза.

– Вы правы, – прошептал он, потупившись. Просто я до сих пор очень переживаю. Извините меня… – он поднял глаза и прочитал имя на её бейдже. – …Татьяна Львовна.

– Хорошо, – кивнула она. – Чем могу быть полезна?

– Ааа…Я в архив, – и он протянул пропуск.

В святая святых, архив читального зала, допускались только учёные и преподаватели ВУЗов. В архиве хранились настоящие фолианты, редкие старые книги.

«Отто Карлович Шефер, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и археологии…».

Далее название самого старого и прославленного ВУЗа их города.

Таня с интересом посмотрела на Отто Карловича. Она-то думала, он студент, совсем молодой. Из пропуска следует, что ему двадцать восемь лет. И он кандидат наук, доцент. Фото совершенно точно его. А имя-то какое красивое…

– Ну как, прошёл я фейсконтроль? – прошептал он, усмехнувшись.

– Пойдём, – сказала Таня. Он, конечно же, прекрасно знал, куда идти. Видимо, с Аглаей Филипповной и Ниной Евгеньевной уже на дружеской ноге.

– Какое необычное и красивое имя у вас, – не выдержала Таня.

– Папа увлекался биографией Бисмарка.

– А я уж думала, в честь Отто Юльевича Шмидта, тоже очень достойный тёзка, – Таня улыбнулась, а он расхохотался, нарушая тишину коридора.

– А я всегда думаю, хорошо, что папа не увлекался немецкой классической философией. А то был бы я Иммануил.

– Или фрейдизмом. Или балетом «Лебединое озеро». А то были бы Зигмунд или Зигфрид. А так Отто. Очень красиво.

– Спасибо, – мягко улыбнулся он, и скрылся за дверями архива.

Отто Карлович работал в архиве долго, и вновь появился у стола Тани примерно за час до закрытия зала.

– Спасибо, – слегка поклонился он, отдавая карту с магнитной полосой, – замок от двери архива.

– На здоровье, – улыбнулась Таня, и сама себе удивилась: почему-то её так и тянуло улыбаться ему. Видимо, всему виной такое необычное и красивое имя.

Он стоял у её стола, словно не спешил. Возился с сумкой от ноутбука.

– Решили перейти на линзы? Удобнее так? – Таня проявила вежливость, хотя сомневалась, достаточно ли тактичен вопрос в свете их предыдущей встречи.

– Ааа…нет, что вы! Я сделал коррекцию.

– Так быстро?

– У меня очередь подходила. Сделал через два дня после того, как мы с вами виделись. Сделал бы на три дня раньше, и ничего бы не произошло… Наверно.

Тане стало жаль его. Так страдает! А ей, напротив, всё лучше и легче день ото дня. Но должен же он понимать, что его бросили не из-за опоздания⁈

– И как после коррекции? Какие ограничения?

– Уже никаких. Были, потому долго не ходил сюда, нельзя было перенапрягать зрение.

– Я очень за вас рада!

– Спасибо, – он вновь наткнулся взглядом на её бейдж. – Татьяна Львовна.

Вроде, им уже и не о чем было говорить, но он всё стоял возле её стола.

– У вас тоже красивое имя, – выпалил он вдруг. – Такое, из классики.

– Спасибо, – улыбнулась она. – «Ужель та самая Татьяна…?».

– Да… И ещё у Бунина есть «Таня».

– Ой, нет, только не поздний Бунин, – рассмеялась Таня. В зале уже не было посетителей, можно было не шептать. – Оставим его творчество биографам.

– Отчего же? – Отто Карлович приподнял бровь.

– Ну…так, – Таня сделала неопределенный жест рукой. – Лучше уж Агния Барто, «Наша Таня громко плачет».

Они посмотрели друг на друга, и Отто Карлович вздохнул.

– Ну что ж, мне пора. Завтра будет работать Нина Евгеньевна?

– Да.

– А послезавтра? Вы?

– Да, – снова кивнула Таня.

– Тогда до послезавтра, – улыбнулся он и зашагал к мини-раздевалке.

– До свидания, – растерянно пробормотала Таня.

Собираясь через день на смену в читальный зал, Таня подкрасила ресницы, что делала крайне редко, нанесла блеск на губы. И выбрала кофточку поинтереснее, под цвет глаз. Она внутренне задавала себе вопрос «зачем?», и внутренне от него отмахивалась. Потом ей надоело играть в прятки с самой собой. И она сама себе сообщила, что Отто наверняка забыл о ней, сразу, как вышел тогда из зала, и конечно же, не придёт.

Но он пришёл! Была вторая половина дня, когда он появился. Видимо, после работы. Как раз был наплыв посетителей, и Таня, поздоровавшись, просто отдала ему магнитную карту.

Читальный зал работал дольше, чем детский абонемент. Там Таня заканчивала работу в семь часов вечера, а тут в девять. До закрытия оставалось пятнадцать минут, все посетители разошлись, а Отто так и не появился, продолжал сидеть в архиве. Таня открыла двери своим «ключом» и заглянула. Отто что-то быстро строчил в ноутбуке.

– Всё? Уходить? – растерянно спросил он.

– Через десять минут.

Он вздохнул, стал печатать ещё быстрее.

– Может, вам помочь? – спросила Таня. Она уже закрыла двери в зал изнутри, посетителей не было.

– Да, если можно! – обрадовался он. – Вот из этих книг нужно выписать название, авторов, год выпуска и издательство. Тогда успеем до закрытия.

Таня села рядом с ним за стол, быстро выполнила его задание, протянула ему блокнот.

– Огромное спасибо! – он захлопнул ноутбук. – Какой у вас аккуратный почерк. Не то, что у меня!

Когда они вместе вышли на улицу, он спросил:

– Можно, я вас провожу? А то вы меня провожали, а я вас нет.

– Разве что до остановки, – улыбнулась Таня, у которой сердце подпрыгнуло от радости.

Она указала направление, а он согнул руку в локте:

– Возьмите меня под руку. Мы же не пионэры.

– Кто-кто? – рассмеялась Таня.

– Мой дед так всегда говорит: пионэры.

Таня отметила, что Отто совсем чуть-чуть, едва заметно картавит, и это, в сочетании с его густым баритоном, придаёт ему дополнительный шарм. А ещё она вспомнила, что он живёт совсем недалеко от библиотечного центра, только в противоположной остановке стороне.

– Вы мне очень помогли сегодня, Татьяна Львовна, это была срочная работа, информация нужна мне завтра с утра. Чем я могу вас отблагодарить?

– Не надо меня благодарить, я ничего особенного не сделала.

– Да-да, вы уже второй раз «ничего особенного не делаете», но при этом выручаете меня.

– Хорошо. Сделайте вот что: не называйте меня по имени-отчеству, можно называть просто Таня. Я видела на пропуске дату вашего рождения, мы ровесники, мне двадцать семь.

– И опять подарок! Какая моя заслуга? Мне это только в радость! В свою очередь, предлагаю называть меня просто Отто, и совсем уж махнуть рукой на условности! Давайте перейдём на «ты»?

– Давайте…То есть, давай, – улыбнулась Таня.

– Так что я могу сделать для тебя, Таня?

«Повторить этот вопрос ещё миллион раз. А я закрою глаза и буду слушать, как ты произносишь моё имя».

Но вслух Таня сказала другое.

– Придумала! Я же за Аглаю Филипповну работаю, а она раз в две недели организовала лекции для активных пенсионеров. И вот меня эти пенсионеры теперь прижали, раз я за неё. Требуют лекцию. Ты же как раз что-то по Ренессансу готовишь сейчас, я так поняла, составляя список?

– Ну, отлично, лекция – это я могу. Правда, обычно другая аудитория, но ничего страшного.

– Вот спасибо! – Таня очень обрадовалась. – Тебе когда удобно, в субботу или в воскресенье? Нужно днём.

– А ты когда в читальном зале будешь?

– В воскресенье.

– Давай в воскресенье тогда. В два часа.

…В пятницу Отто снова приходил работать в архив, а потом снова провожал Таню на автобус, и они обговорили лекцию.