Текст книги "Идеальная девственница (СИ)"

Автор книги: Мира Айрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Милана попыталась замотаться в одеяло, но оно было слишком огромным и пышным, хоть и лёгким. Матвей с большим интересом наблюдал за её манипуляциями. А Милана, в красках представив себе, как запутается в этом одеяле и навернётся, отказалась от мысли о нём и посмотрела на простыню.

Простыня оказалась из тех, которые крепятся к углам матраца при помощи специальных резинок. В принципе, снять можно, но надевать обратно на огромный матрац потом…

В конце концов, Милана решила, что заниматься стрельбой из пушки по воробьям бессмысленно: она полностью во власти Матвея, и изображать амазонку попросту глупо.

Если этот мужчина захочет, он может нагнуть её прямо здесь и сейчас, и взять силой. То, что он (во всяком случае, пока) не допускает грубости, даёт надежду на более-менее сносное отношение с его стороны.

Откинув одеяло, Милана встала, сдула с лица разметавшиеся волосы и, гордо вскинув голову, босиком пошла к шкафу.

Возможно, в вопросах интима Милана пока не имела практического опыта, а её познания исчерпывались чтением книг и просмотром кинофильмов, но сейчас она готова была поклясться, что видит в глазах Матвея восторг и желание.

Она рассматривала аккуратные стопки, в которые были сложены её вещи, когда почувствовала, как Матвей подошёл к ней сзади, прижался и положил ладони на плоский живот Миланы. Она ощутила напряжение его тела, и дыхание вдруг сбилось.

– Ты очень хороша. Очень, – прошептал Матвей, касаясь губами уха Миланы. – Я ожидал многого, но получу в разы больше. Ты настоящий подарок, Милана.

Девушка непроизвольно поёжилась, ощущая губы Матвея. Поняв её состояние, он осторожно и нежно прикусил мочку её уха. По телу Миланы прошла дрожь, а грудь непривычно напряглась, соски уменьшились и затвердели.

– Жду тебя в кухне, – Матвей отпустил Милану и отступил на шаг. – Ожидание прекрасного – одно из наиболее острых и приятных ощущений. Я хочу растянуть удовольствие, благо, время позволяет.

– То есть, ты всё решил окончательно? – тихо спросила девушка.

– Безусловно, Милана, потому не трать время и силы на попытки торговаться. Сейчас ты моя, и я не собираюсь играть в благородство. Жду тебя к завтраку.

Милане даже любопытно стало, что приготовил Матвей. Из всех мужчин мира ей пока доводилось завтракать только с отцом и с братьями. Братья были ещё слишком юны, а папа не готовил никогда. Да и Ольга сейчас почти не готовила, потому что с некоторых пор у них в доме появился штат помощников, в том числе, повар.

Милане пришлось организовать целое освободительное движение, потому что отец мечтал приставить к ней водителя и охранника. Упрямой и самостоятельной Милане удалось отца переубедить. Она никогда не мечтала быть под постоянным приглядом, да ещё со стороны чужих людей.

Быстро приняв душ, Милана натянула шорты и майку, и вошла в кухню. Там её ждали овсяная каша и бутерброды.

– Надо же, настоящий завтрак, – пробормотала она, пробуя кашу. – Вкусно!

– Хорошая девочка. Я опасался, что ты начнёшь воротить нос от овсянки.

– С какой стати? Я вообще всеядна. А как мы будем готовить? По очереди? Ты не думай, я умею готовить. Постоянно читаю и смотрю кулинарных блогеров.

– Вообще, я сюда привёз тебя не для того, чтобы ты стала кухаркой и уборщицей. Тут полно всякой бытовой техники, а я всё равно почти всегда готовлю для себя сам. Правда, достаточно простые блюда. Если моя стряпня не устроит тебя, можешь готовить сама. Тогда просто оставляй на столе список необходимых продуктов. Раз в два дня я делаю заказ.

После завтрака они отправились осматривать дом и примыкающую к нему территорию.

– Это твой дом или ты его арендовал?

– Это мой дом. Я живу здесь бо́льшую часть года. Работаю, в основном, удалённо. А ещё часть года провожу за пределами страны.

– Надеюсь, тебе не будет скучно, Милана. К твоим услугам библиотека, электронная книга, телевизор, стереосистема. Каждый вечер ты будешь звонить родным по телефону, который я тебе дам. Можешь разговаривать в течение часа.

– Только с родными? – спросила Милана, вспомнив, что обещала выходить на связь с Егором.

– А с кем ещё? С тем брюнетом? – холодно усмехнулся Матвей.

Милана почувствовала, как залилась краской смущения. Вопрос был явно глуп, и Милана получила в ответ твёрдое "нет".

Это удивительно, но к концу дня Милана вынуждена была признаться самой себе, что ей совсем не было скучно. Более того, ей, кажется, нравилось общество Матвея. Он оказался очень интересным и приятным собеседником: эрудированным, с великолепным чувством юмора, но абсолютно не навязчивым и не занудным.

Правда, ночи Милана ожидала с трепетом и страхом. Она долго и тщательно мылась под душем, потом наглухо закрыла шторы, выключила свет и легла в постель. Заниматься чем-то глупым и бесполезным, например, натягиванием пижамы, она не стала. Матвей ещё вчера сказал, что спать они будут полностью раздетыми.

Вскоре появился Матвей. Милана слышала, как он раздевается. Потом щёлкнула кнопка и спальня озарилась слабым светом.

– Не могу отказать себе в удовольствии видеть тебя.

Милана, хоть и не смотрела пока на Матвея, чувствовала, что он улыбается. Матвей лёг рядом и мягко повернул Милану, заставив лечь на спину. Одеяло улетело на пол.

– Скажу ещё пару слов, Милана, прежде чем начну то, чего жажду с тех пор, как увидел тебя утром. Поскольку ты невинна, у тебя, по мере нашего общения, будут появляться вопросы. Не стесняйся, спрашивай обо всём. Между нами не существует запретных тем. Единственный вопрос, на который я не отвечу, это вопрос о местонахождении этого дома. Всё поняла?

– Да, – прошептала Милана, зачарованно глядя в серые глаза Матвея.

– Хорошо. И ещё. Если тебе что-то не нравится, неудобно, неприятно, больно, – сразу говори. Я хочу, чтобы тебе было только хорошо, больше никак. И пожалуйста, озвучивай свои желания. Если тебе хочется чего-то, а я не делаю этого, сразу говори. Обещаешь?

– Да.

– С тобой очень приятно иметь дело, Милана.

– С тобой тоже.

Если честно, Милана и сама не ожидала от себя этих слов.

Продолжая лежать на боку, Матвей провёл ладонью по волосам Миланы, шее, ключицам, плечу и коснулся груди. Сначала осторожно погладил, а потом чуть помассировал пальцами сосок. Грудь моментально напряглась, а Милана часто задышала.

Почувствовав отклик, Матвей придвинулся ближе и склонился к груди Миланы, касаясь то одного, то другого соска губами и языком.

С губ Миланы сорвался всхлип, она подалась к Матвею всем телом.

– Можешь даже кричать, если хочешь. Не сдерживайся. Это территория, на которой можно всё, – прошептал Матвей в ухо Миланы, а потом захватил мочку губами, лизнул ухо языком.

Милана металась в его руках, тихо всхлипывая. Постепенно её стоны становились громче. Внизу живота всё сплетались в тугой комок, требуя разрядки.

Теперь Матвей касался губами и языком шеи Миланы, её ключиц. А потом осторожно приник к губам. Сначала лёгкими прикосновениями, а уже потом с несдержанностью и страстью. Милана и сама не заметила, как обняла Матвея за сильную шею, неистово прижимаясь к нему. Когда Матвей разжал языком её зубы, и их языки встретились, Милана совсем утратила контроль над собой.

Матвей провёл ладонью по животу Миланы, по бёдрам, слегка раздвинув её ноги. А потом он осторожно коснулся пальцами самого сокровенного. Милана была полностью готова. Но Матвей не хотел всего и сразу. Девушка оказалась потрясающе хороша, натиск и спешка ни к чему. Такую девушку хотелось смаковать, пусть и в ущерб собственному удовлетворению.

Как и ожидал Матвей, хватило нескольких массирующих движений пальцами. Потом Матвей слегка надавил на клитор, и Милана, издав вопль, задрожала в его руках. Неужели это он довёл её до такого состояния? Ведь он почти ничего и не делал. Видимо, пришло время Миланы стать настоящей женщиной, но она сама этим вопросом не озадачивалась.

Милана ещё слабо стонала, но волны оргазма потихоньку стихали. Спазмы прекратились, дыхание постепенно выравнивалось.

– Матвей, я… – тихо и прерывисто начала она.

– Тссс, – Матвей легко коснулся губами её губ, осторожно убрал волосы с её влажного лба. – Спи, моя девочка.

– А ты, Матвей? Ты же не…

– Я ещё не дал тебе всё, что могу. Рано брать.

Через минуту обессиленная новыми ощущениями Милана крепко спала, прижавшись лицом к плечу Матвея. А он долго ещё лежал без сна, вспоминая то, что они пережили сегодня вдвоём. Почему-то Матвею казалось, что это не Милана стала другой, а он сам.

* * * * * * * * * * * * *

На следующее утро Милана нарочно долго тянула время, не выходя из спальни, потому что просто не могла представить, как появится перед Матвеем, как посмотрит в его глаза.

Она уже полностью привела себя в порядок, но так и не могла набраться мужества, встать с кресла и выйти к завтраку.

Видимо, Матвей всё понял, потому что пришёл за ней сам. Заглянул в лицо Миланы, оценил ситуацию, подхватил девушку на руки и унёс в кухню. Милана обнимала его за шею, уткнувшись лицом в сильное плечо.

Со стороны Матвея не последовало никаких реплик: ни насмешливых, ни осуждающих, ни вопросительных. Он просто усадил Милану за стол, и вскоре перед ней появились тарелка с рисовой кашей и бутерброды.

– Спасибо, – попыталась улыбнуться Милана.

Однако оптимизм молодости и хороший аппетит сделали своё дело: девушка начала есть и вскоре почти успокоилась.

Матвей с удовольствием смотрел на длинные каштановые волосы Миланы, которые гладил и перебирал, не в силах уснуть почти до утра, на пылающие щёки и уши.

Но главным было выражение её прекрасных светло-карих глаз. Из них полностью исчезли страх, недоверие и настороженность. Теперь там были растерянность, смущение и… ожидание. Ожидание ночи.

Матвей считал, что для любви создана только ночь. Он давно не был горячим и несдержанным юношей, готовым предаваться плотским утехам круглосуточно. Да и был ли он таковым когда-либо вообще?

В юности он горячо и страстно любил только Ольгу, но так старался сберечь до свадьбы её чистоту, сделать всё красиво и правильно, что перемудрил, обманул сам себя.

После потери Ольги, он будто с цепи сорвался. Сейчас он не помнил даже имён и лиц тех женщин, с которыми коротал ночи в тщетных попытках отвлечься и забыть своё унижение, свои потери. Тех женщин было настолько много, что он ещё тогда сбился со счёта.

Немного успокоившись, он начал усиленно работать, достигая в жизни собственных вершин, создавая своё благосостояние. Ему очень хотелось снова испытать чувство настоящей любви, начать жить заново не только телом и мозгом, но и душой, сердцем.

Однако чувство не приходило. К женщинам он теперь относился избирательно холодно, даже технично. Количество переросло в качество. Матвей часто успокаивал себя тем, что пока ты не любишь по-настоящему, ты неуязвим. Однако полного удовлетворения жизнью он по-прежнему не испытывал. Чего-то не хватало. Какой-то очень важной составляющей. Возможно, самой главной.

Три года назад он и понял, что созрел для мести Решетникову. Полностью готов. Это был тот самый случай, когда месть идеальна и является пресловутым холодным блюдом.

Особенно укрепился Матвей в своём решении, когда однажды увидел Милану. План родился и оформился в голове молниеносно, а то, что Матвей впоследствии узнал о дочери Решетникова, лишь ещё сильнее мотивировало и подстёгивало его.

Всё, вплоть до того момента, когда девчонка села с ним в машину третьего дня, разыгрывалось, как по нотам. А теперь он сам не мог понять, что с ним происходит. Порой Матвею казалось, что это не он "похитил" Милану, а она его.

Он готовился постоянно противостоять ненависти Миланы, усилием воли преодолевать моральное сопротивление девушки… А она, узнав правду, согласилась на все его условия, очевидно, посчитав развитие событий справедливым.

Милана с энтузиазмом включилась в игру. Она не изображала из себя оскорблённую невинность. Она не предпринимала попыток сбежать или выйти на связь с внешним миром, привлечь к себе внимание со стороны. А ведь именно так должна вести себя на её месте настоящая героиня: пытаться проломить башкой стену до победного, бороться за свою честь, как истинная девственная фанатичка, и, безусловно, ненавидеть его, Матвея.

Ничего подобного не происходило. Были недоверие и страх, но и они пропали. А теперь в глазах Миланы смущение и ожидание ночи.

… Днём Милана сама нашла Матвея в беседке, где он сидел с книгой, устроилась рядом.

– Матвей, я хочу, чтобы ты подробно рассказал мне обо всём.

– Для того, чтобы рассказатьобовсём, не хватит и жизни, – улыбнувшись, Матвей захлопнул книгу и отложил её в сторону.

Милана смотрела на его смуглое лицо, раздвоенный подбородок, гармоничные черты, почти чёрные брови и ресницы, тёмно-серые глаза, сильную шею в вороте футболки…

"Как его можно было променять на кого-либо? Как?!"

Милана не знала, откуда появилась эта мысль. Она возникла в голове внезапно и заняла всё пространство. При всей любви к отцу, Милана не могла понять, как Ольга оставила ради него Матвея. Неужели деньги настолько решают всё? Или у Ольги не было другого выхода? Интересно, как далеко был готов зайти отец? Неужели вправду отправил бы Матвея за решётку, если бы тот не покорился?

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю, Матвей! Я хочу знать всю правду о том, что случилось двенадцать лет назад.

– Я всё рассказал тебе позапрошлой ночью, в вашем доме.

– Нет, не всё. Только в общих чертах.

– А какие подробности тебе нужны?

– Скажи, Матвей, ты уверен в том, что мой отец осуществил бы свои угрозы?

– Да, уверен на все сто. Мои разработки принесли компании баснословные прибыли. Зачастую, чем больше у человека становится денег, тем меньше он готов ими делиться. Так получилось и с Валерием. Но у него была ещё одна причина навсегда убрать меня с глаз долой.

– Ольга?

– Да.

– Скажи честно, Ольге пришлось пожертвовать собой ради твоей безопасности? Ради того, чтобы от тебя отстали?

– Ты неисправимая идеалистка, моя девочка, – Матвей ласково посмотрел на Милану и осторожно провёл пальцем по её щеке. – Хотя я тогда тоже думал так. Сначала. Но к счастью, всё было иначе, и мне не за что винить себя.

– А как было в самом деле?

– Уход Ольги стал одной из причин всего произошедшего, а не следствием. Твой отец сделал её своей задолго до их свадьбы. Тогда, когда ещё я был женихом Ольги. Они начали встречаться ещё тогда, когда я считал себя везунчиком и счастливчиком.

Матвей видел, как расстроилась Милана, но видел и то, что она верит ему. Она верит ему. Она поверила ему сразу, ещё во время того ночного разговора в гостиной дома Решетниковых. Это удивительно и необъяснимо. Она чувствует, что он говорит чистую правду.

– Матвей, – решилась Милана. – Скажи, ты всё ещё любишь её?

– Не говори ерунды, – Матвей легко прикоснулся кончиком пальца к курносому носу Миланы. – Сними уже розовые очки. И пойдём готовить обед.

– Ты обещал, что ответишь на любой мой вопрос! – возмутилась Милана. – На любой, кроме вопроса о местоположении этого дома. А сам уходишь от ответа!

– Ух, какая ты! – восхитился Матвей.

– Матвей?! – Милана, сузив глаза, сверлила его взглядом.

– Нет, я не люблю Ольгу. Уже давно. Но разлюбил далеко не сразу, очень долго страдал, не мог забыть. Всё. Больше мне нечего добавить.

– Понятно, – Милана вдруг сникла, боевой настрой слетел с неё, а взгляд потух.

Матвей, сам не понимая, что делает, схватил её под мышки, поднял со скамейки, прижал к себе и поцеловал. По-настоящему, так, как целовал этой ночью. А потом перекинул Милану через плечо, вышел из беседки и зашагал к дому. Она терпеливо "ехала" на нём, лишь странно пыхтела.

Но Матвей не стал проверять, плачет ли она. Испугался: если он увидит сейчас её слёзы, то точно расклеится и превратится в мягкотелого романтика, полную размазню.

… Начало ночи было полным повторением вчерашнего: приняв душ, выключив свет и забравшись под одеяло, Милана с трепетом ждала своей участи. Матвей разделся, включил свет и лёг рядом, откинув одеяло.

Потом он потянул девушку на себя, а она будто только этого и ждала: начала близко рассматривать его лицо, касалась пальцами подбородка, немного впалых щёк, твёрдых губ. Матвей позволял ей делать всё, что она хочет.

Осмелев, Милана начала гладить его шею и плечи, касаться губами, языком. Она видела, как трепещут ресницы Матвея, слышала его прерывистое дыхание и понимала, что он сдерживается из последних сил.

Когда маленькая ладонь Миланы начала спускаться ниже, к животу Матвея, мужчина перехватил инициативу.

– Это не сегодня, – хрипло сказал он. – Рано.

И Милана оказалась под ним. Опять всё повторилось: его ласки сводили её с ума, она стонала и металась. Но сегодня губы Матвея спустились ниже, прокладывая путь к лону Миланы.

Всё поняв, девушка задрожала и попыталась высвободиться.

– Тихо, тихо, – он покрывал поцелуями её живот и стройные бёдра. – Не бойся. Помни, что между нами теперь нет ничего запретного. Позволь мне сделать это. Я очень хочу, чтобы ты узнала, насколько это прекрасно. Да?

– Да, – отчаянно прошептала Милана.

Осторожно раздвинув её бёдра, Матвей спустился ниже и провёл языком по нежным, девственным лепесткам. Он не спешил и не пытался ускорить процесс, наоборот, едва касался клитора языком.

Милана, вцепившись в плечи Матвея, буквально неистовствовала. Она не видела и не слышала ничего вокруг, забыла обо всём. Сейчас в её мире существовали только тёплые ладони Матвея, слегка поглаживающие и массируюшие её бёдра, и его язык. Девушке казалось, что она близка к безумию или потере сознания, настолько острым и мощным было удовольствие.

Когда Милана стихла, Матвей ещё раз провёл языком по её лепесткам, покрыл лёгкими поцелуями бёдра девушки, вернулся на подушки и прижался к Милане.

Она, открыв глаза, пристально посмотрела в его изменившееся от страсти лицо.

– Матвей, – чётко произнесла Милана.

Так, будто это не она только что сходила с ума от его ласк. То, что это всё же была она, выдавали блеск её глаз, ставшие слишком яркими губы и порозовевшие щёки.

– Что?

– Помнишь, ты просил: если я чего-то хочу, а ты этого не делаешь, сразу говорить тебе?

– Конечно, помню. Чего ты хочешь, Милана?

– Хочу, чтобы ты был весь мой, а я – вся твоя. Хочу по-настоящему стать твоей женщиной. Прямо сейчас.

Матвей несколько секунд смотрел в глаза Миланы так, будто вёл борьбу с самим собой. Милана ждала, не отпуская его взгляд.

– Я ждал этого, надеялся, – шёпотом заговорил Матвей. – Но не думал, что ты произнесёшь данные слова так скоро.

– Я тороплю события? Это плохо? – казалось, Милана искренне расстроилась.

– Нет! Нет, Милана. Это прекрасно.

Матвей склонился к губам девушки, в то время, как его длинные пальцы осторожно гладили её белую изящную шею, спускаясь по плечам к груди.

– У тебя потрясающая кожа, как фарфор и шёлк. И невыносимо прекрасная грудь.

– Невыносимо прекрасная? – чуть хрипло спросила Милана, дыхание которой начало прерываться.

– Да. Коснувшись её однажды – вот так… – Матвей обвёл возбуждённый тёмно-розовый сосок Миланы языком, – уже невозможно забыть об этом. Природа наградила тебя потрясающей, бесконечно соблазнительной фигурой. У тебя пышная грудь и очень гармоничные бёдра, но при этом достаточно тонкая талия.

Обхватив сосок губами, Матвей начал его осторожно сосать и покусывать, а второй сосок в это время ласкал пальцами.

Издав глубокий стон, Милана обхватила Матвея ладонями за затылок, словно умоляя его не останавливаться. Матвей послушался этой мольбы, но обхватил губами другой сосок.

Потом он начал целовать живот Миланы, внутреннюю сторону рук от пальцев до самых плеч, внутреннюю сторону бёдер.

– Я больше не могу, – вырвалось у Миланы. – Я сейчас опять кончу, а ты обещал!..

– Тсс, тогда чуть-чуть приостановимся.

Матвей прекратил целовать Милану, однако продолжал гладить внутреннюю сторону её бёдер. Потом раздвинул их и осторожно лёг на Милану. Он чувствовал её влагу, а она впервые ощутила, как её коснулсятамгорячий твёрдый член.

Матвей, который сам не понимал, как ему ещё удаётся держать себя в руках, начал очень осторожно двигаться. Но Милана, которая тоже была сильно возбуждена и настроена решительно, обхватила Матвея за ягодицы, заставляя его двигаться энергичнее.

Окончательно сдавшись и хрипло застонав, Матвей начал двигаться быстрее, проникая всё глубже. Никогда до этого он не был "первопроходцем", потому оказался не готов к той буре эмоций и ощущений, которая захлестнула их. Как сквозь вату до Матвея доносились сладострастные стоны Миланы, окончательно сводящие его с ума. А потом они оба оказались без сил, измученные собственной страстью и первозданными эмоциями.

Матвей лёг рядом с Миланой, однако так и не смог выпустить её из рук, прижимал к себе. Он не в силах был произнести ни слова, потому что его ощущения и чувства невозможно было выразить словами. Вскоре Милана уснула, доверчиво уткнувшись лицом в плечо Матвея.

А от Матвея сон опять бежал. Рассматривая нежные черты Миланы, Матвей во всей полноте осознал, какая же он сволочь. Он не имел права так поступать с девчонкой, ведь она ни в чём не виновата.

Он ненавидит Решетникова и презирает Ольгу. Но Милана тут совсем ни при чём. А он никогда раньше, пока не познакомился с ней лично, не считал её самостоятельным, отдельным от семьи человеком. Видел в ней лишь орудие мести. Она была для него частью семьи Решетниковых, только и всего.

А теперь эта малышка полностью завладела его мыслями и телом, и он способен думать только о ней. Он мечтает видеть её постоянно, говорить с ней. Его день начинается только тогда, когда просыпается Милана. Ему постоянно хочется чувствовать и осязать её, касаться её божественного тела.

Матвей прислушался к себе, пытаясь понять, завладела ли Милана ещё и его сердцем. Неужели случилось то, о чём он мечтал и чего боялся больше всего? Он влюбился? Нет, не может быть. Только не это. Только не сейчас… Невозможно найти наименее неподходящую кандидатуру, чем Милана. Ведь он никогда не будет с ней, не захочет связать свою жизнь с семьёй Решетниковых. Нет-нет. Эта девушка – всего лишь игрушка а его руках, средство для достижения цели…

Так Матвей и уговаривал сам себя почти до утра, но ему не удалось ни смириться, ни убедить себя.

* * * * * * * * * * * * *

Из-за того, что Матвей не мог уснуть почти до утра, он проспал завтрак. Когда проснулся, сначала не мог понять, что именно не так. Потом до него дошло: по дому витали какие-то аппетитные запахи.

Это было какое-то странное ощущение, абсолютно новое для Матвея. Он чувствовал себя так, как, наверно, чувствовали себя дикари племени мумба-юмба, впервые столкнувшиеся с достижениями научно-технического прогресса.

Просыпался ли он когда-нибудь от запаха готовящейся еды? Возможно, в какой-то другой жизни. В глубоком детстве. Настолько глубоком, что сейчас даже из подсознания нечего достать. С Ольгой они вместе не жили, потому совместных завтраков у них не было.

А те женщины, в компании которых Матвей проводил время потом, ненадолго появлялись в его жизни для удовлетворения голода другого рода. Матвей никогда не оставался у них до утра.

Матвей, стараясь не шуметь, встал с кровати, подкрался к двери в кухню и осторожно заглянул. Милана не заметила его, потому что была очень увлечена смешиванием чего-то в глубокой тарелке. На Милане был лёгкий трикотажный костюм цвета морской волны. Волосы девушка небрежно заколола на затылке.

Интересно, Милана в курсе того, насколько она хороша? Или это он, Матвей, идёт по проторённому миллионами зависимых мужчин пути? Больше всего ему хотелось сейчас подойти к Милане и распустить её необыкновенные каштановые волосы. Потом освободить место на столе, снять с Миланы трикотажные брючки вместе с бельём, уложить её на этот стол и…

Стоп. Сегодня "выходной". Прошедшей ночью он сделал Милану женщиной, и она наверняка ощущает дискомфорт. Придётся ему сегодня потерпеть, как это ни прискорбно, хотя теперь, когда главной преграды нет, Матвей вообще ни на чём сосредоточиться не может. Эта девчонка, которая ещё несколько дней назад была образцом невинности, превратила его в конченого озабота.

А ведь ему тридцать три года! Тридцать три – это возраст, когда мужчиной уже давно управляет мозг, а не то, что ниже пояса.

Матвей, оставшись незамеченным Миланой, отошёл от двери кухни и отправился в душевую. Холодный душ – это то, что доктор прописал в его нынешнем состоянии.

Через пятнадцать минут Матвей вошёл в кухню уже будучи спокойным и немного насмешливым, таким, как всегда.

– Я приготовила сырники и творог с ягодами, – сообщила Милана.

Накануне курьер привёз продукты по списку. Матвей вспомнил, что в списке Миланы были и творог, и ягоды, и ванильный сахар. Значит, заранее планировала блеснуть кулинарным талантом и накормить Матвея. Неожиданно, но так приятно, оказывается…

– Вкусно, – Матвею не пришлось притворяться, он сказал это искренне. – Уверен, ты не только читала и смотрела кулинарных блогеров, но и готовила сама.

– Совсем немного. Дома у нас готовит помощница по хозяйству. Если хочешь, завтра снова приготовлю что-нибудь. Могла бы сегодня, но у нас ещё есть суп.

– Хочу, – с энтузиазмом согласился Матвей.

Разве мог он отказаться от завтрака, приготовленного этими божественными руками?

… Ночью, когда Милана легла спать, Матвей нарочно задержался в кабинете. Он надеялся, что она уснёт: тогда ему будет проще держать себя в руках. Однако, едва Матвей, осторожно прокравшись в спальню, устроился в кровати, Милана прижалась к нему всем телом и уткнулась губами в его сильную шею. Конечно, эрекция не заставила себя долго ждать. Вот чёрт!

– А ты почему одет? – отстранившись, Милана заглянула в лицо Матвея. – И почему свет не включил?

– Ну "одет" – это слишком громко сказано. На мне только боксеры, – смущённо пробормотал Матвей.

Милана привстала, сама включила ночник и уже более пристально посмотрела на Матвея.

– Что происходит, я не поняла? – девушка строго сдвинула красивые брови. – Матвей?

– Тебе сегодня необходим отдых. Я должен… быть сдержаннее.

Неопределённо фыркнув, Милана откинула одеяло на пол и начала стягивать с Матвея боксеры.

– Я целый день ночи жду, а ему, видите ли, отдых нужен! – возмущённо и громко шептала она. – Устал, бедненький! А так с виду и не скажешь.

Милана погладила ладонью напрягшийся член Матвея, и мужчина охнул, не в силах молча справиться с эмоциями и возбуждением. Решив удостовериться в своей власти, Милана коснулась горячей мужской плоти ещё раз.

– Милана, пожалуйста…

– Что? Тебе не нравится? – невинно спросила девушка.

Вот чертовка! Схватывает на лету. Уже всё про него поняла. Да и как тут не понять, если он ведёт себя подобно пятнадцатилетнему юнцу, впервые увидевшему обнажённую женщину не на картинке, а "живьём".

– Не останавливайся, – почти простонал Матвей.

Усмехнувшись, Милана сползла по Матвею ниже, и вскоре он почувствовал, как её нежные губы неумело ласкают его. Именно эти робость и неопытность окончательно заглушили в Матвее голос разума.

Матвей, из последних сил стараясь быть осторожным, дрожащими руками обхватил затылок Миланы, чуть-чуть направляя её. Однако, поняв, что долго он не выдержит, Матвей вскоре заставил Милану остановиться.

Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. Пока рано.

– Но почему? – удивлённо спросила Милана, откидывая волосы со лба.

Глаза её странно блестели. Матвей готов был поклясться в том, что видит в них порочность.

– Не сейчас, Милана. Ты опять стремишься дать мне больше, чем даю тебе я.

– С чего ты взял? Что за бред?

– Давай не будем спорить, – примирительно ответил Матвей. – Если тебе хочется активности, можешь, например, устроиться на мне сверху.

– А это мысль, – улыбнулась Милана, и Матвей опять почувствовал, что тонет в её взгляде, как в зыбучем песке.

Она осторожно оседлала Матвея, и они оба не смогли сдержать сладостных стонов, когда соединились.

Сначала Милана двигалась осторожно и неторопливо. Она смотрела в смуглое лицо Матвея, легко касалась ладонями его шеи и плеч. Матвей гладил её совершенное тело, потом поймал одну из ладоней Миланы и начал легко покусывать её пальцы, касаться их губами, языком.

Милана даже не подозревала, что подобная ласка может настолько возбуждать. Соски её напряглись до предела, а бёдра словно сами по себе начали двигаться быстрее и энергичнее.

Не сдерживаясь и ничуть не стесняясь Матвея, она громко стонала, закинув голову и закрыв глаза, пока уже знакомые сладостные спазмы не заставили её дрожать и трепетать. Матвей отстал от неё всего на несколько секунд. Они оба уже в который раз за прошедшие несколько ночей были обессилены и потрясены тем, что с ними случилось.

…На следующий день, когда Милана после завтрака сидела в беседке и делала вид, что читает, она увидела, как с крыльца спустился Матвей и пошёл по направлению к ней.

С тех пор, как Милана поняла, что он не причинит ей зла, то есть, почти сразу, Милана прекратила даже думать о выяснении координат этого дома. Не собиралась она и узнавать номер машины Матвея или рыться в его личных вещах и документах.

Она намеренно хотела остаться в полном неведении, потому что знала: получив на руки оригиналы документов, отец обязательно попытается "достать" Матвея и поквитаться с ним. И тогда он не остановится ни перед чем. Например, организует Милане полиграф или что-нибудь покруче.

Теперь, зная, на что способен отец, Милана не питала на его счёт иллюзий. Розовые очки исчезли сами собой, испарились. От них даже осколков не осталось. И тут абсолютно нечему удивляться: в мире большого бизнеса свои правила, и не каждый простой смертный сможет их понять и принять. Это сейчас отец не предпринимает попыток найти Матвея, потому что плотно сидит у Матвея на крючке. Милана звонит отцу каждый день, и он, убедившись, что с дочерью всё в порядке, успокаивается. Но потом всё будет по-другому.

Нет, Милана не перестала любить своего отца. Но она перестала доверять и ему, и Ольге. А ещё она не собиралась помогать отцу мстить Матвею. Наоборот, она сделает всё возможное, чтобы предотвратить эту месть или максимально помешать её осуществлению.

Сейчас, глядя на приближающегося Матвея, Милана размышляла о том, что его привело к ней в "неурочный" час. Обычно он появлялся в беседке перед обедом. Время между завтраком и обедом, а также между обедом и ужином Матвей проводил в кабинете, за работой.

Милана знала, что для общения с ней отведена ночь, и ей удалось смириться с таким положением вещей. Она научилась развлекать себя сама и почти не тяготилась вынужденным одиночеством.

Устроившись рядом, Матвей прислонился спиной к стене беседки, вытянул ноги и прикрыл глаза.