Текст книги "Когда мы разведемся? (СИ)"

Автор книги: Мира Айрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Глава первая

– Алиса Павловна, с вас причитается! Сегодня, оказывается, ровно год, как вы у нас работаете. Главбух вам привет передаёт, говорит, разряд на один выше стал, – улыбнулся председатель комиссии, нажав отбой. Они обедали все вместе в небольшой комнатёнке, совмещавшей в себе столовую, кухню и прачечную, так как с некоторых пор у них появилась своя стиральная машина.

– Поздравляем! – разулыбались все.

– Спасибо!

И почему начальство всегда звонит во время их обеда, интересно? У них обед-то всего полчаса.

Прямо за тонкой стенкой кухни располагался кабинет Алисы, а чуть дальше – кабинет психолога. Трое врачей принимали в большой смотровой, к которой примыкала регистратура. Коллектив у них небольшой, всего десять человек, это вместе с приходящим травматологом, техничкой и завхозом.

Надо же, год! Да, она начала здесь работать в сентябре. Не зря говорят: всё временное – самое постоянное. Она думала, не продержится тут даже испытательный срок, а вот уже год.

Чуть больше года назад Алиса окончила университет. Она училась на специалиста по социальной работе, и медицинские предметы у них преподавались очень общо и весьма косвенно: основы ЗОЖ, организация деятельности реабилитационных служб. Никаких специальных знаний по медицине. Меньше всего Алиса ожидала, что будет работать с врачами, но жизнь распорядилась иначе.

Несмотря на то, что в Алексеевске она была первым специалистом с высшим образованием по данной специальности, её не приняли на работу по специальности никуда: ни в социальную защиту, ни в пенсионный фонд, ни в отдел опеки… Везде ссылались на отсутствие опыта работы, стажа… Но надо знать специфику малых городов: "тёплые" места в таких учреждениях там передаются чуть ли не по наследству. В лучшем случае, по знакомству. У Алисы и её семьи не было таких знакомств.

Она уже отчаялась, когда внезапно для неё нашлось место в комиссии, устанавливающей группу инвалидности. В моду вошла реабилитация, которую провозгласили приоритетным направлением деятельности комиссии. Практикующие врачи не спешили реабилитировать, потому что в комиссии зарплаты были сильно меньше, чем в больницах и поликлиниках. Тогда разрешили принимать специалистами по реабилитации тех, кто не имеет медицинского образования, но имеет хоть какую-то "вышку". Таков был путь Алисы в медицину.

– Интересно, у нас будет когда-то программа, или мы так и будем использовать комп, как печатную машинку? – рассуждала за хлипкой перегородкой психолог Наташа.

– О чём ты, у меня гнезда для флешки нет в компе, только дисковод и разъём под дискету, – рассмеялась Алиса. – куда нам программу на наших "динозавров"? Им лет больше, чем нам!

– Обещали оснастить новыми компьютерами!

– Угу, когда до нас с тобой дойдёт очередь! После всех.

Двери открылись, и в кабинет вошёл молодой темноволосый парень на костылях; его сопровождали ещё двое молодых людей, поддерживали. Алиса не сразу заметила, что у парня частичная ампутация, пока без протеза. Следом зашла невролог.

– Сначала к психологу, потом к вам, Алиса Павловна. Здесь травма в период прохождения военной службы.

"Ох, сложный случай…".

– Зачем мне психолог? Я не псих! – резко сказал парень, остановившись.

– Здравствуйте! – выглянула Наташа. – А я не психиатр. Я психолог.

– Не надо мне, – упрямо повторил парень. – Я эти все тесты знаю наизусть за месяцы лечения. Что я вижу в кляксе, и как быстро найду числа от одного до тридцати вразброс. И отвечу всё так, как надо, а не как думаю.

– Я напишу, что отказались от психологического тестирования! – пригрозила невролог. – Потом не удивляйтесь, если вызовут в краевую комиссию на контроль! Вот, подпись поставьте, что отказались.

– Пишите, – парень резко и размашисто расписался в деле. – Не удивлюсь. Я свободен?

– Нет, присаживайтесь здесь, – Алиса поднялась и указала на свободный стул возле её стола.

– Зачем? – он продолжал стоять.

– Будем оформлять программу реабилитации. Без неё никто не станет заниматься протезированием.

– Понятно. Без бумажки мы…ну всем понятно, да? – парень опустился на стул напротив Алисы. Она села. Теперь он смотрел на неё сверху вниз, сверлил насмешливыми чёрными глазами.

Невролог, убедившись, что строптивый пациент успокоился, вышла.

Алиса разложила перед собой документы.

– Присаживайтесь, – кивнула двоим сопровождающим. – Или можете в коридоре подождать.

Парни переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить.

– Идите, покурите, ребята, не переживайте, доктор меня не съест. Сам выйду потом.

– Ну ты зови, если что, Глеб, – пробасил один из парней.

– Обязательно, – пациент, он же Глеб, продолжал сверлить глазами Алису.

Ей стало неуютно под его колючим взглядом. Интересно, он имеет привычку так смотреть всегда и на всех?

Она изучала документы. Иванцов Глеб Андреевич. Двадцать полных лет. Постоянно проживает в большом посёлке городского типа, в пятнадцати минутах езды от Алексеевска. Хороший посёлок, там большой реабилитационный центр для детей с ограниченными возможностями. Алиса была там на экскурсии. И бассейн в посёлке есть. У них в Алексеевске только обещают построить.

Так, дальше… Перед травмой успел отслужить больше года…

– Глеб Андреевич, – откашлявшись начала она, открыв нужный бланк на мониторе.

– Да?

– При каких обстоятельствах получили травму? Учения?

– Да что вы, доктор! Если бы учения, я бы тут не сидел, скорее всего. Я водитель по специальности. Был водителем у руководства части, вот командира и вёз из города. Зима была, гололёд, и на нас фуру вынесло. Уходил от столкновения, в ограждение влетели. Командир, к счастью, отделался испугом. Да и я ничего, но вот ступню зажало, раздробило. На уровне нижней трети левой голени ампутация.

Алиса кивнула. За год она насмотрелась и наслушалась разного. Но так и не отвыкла сочувствовать и принимать всё близко к сердцу.

Алиса быстро заполняла бланк на компьютере.

– Болит? – всё же не выдержала и спросила она. Ей было невыносимо жаль парня, но она не подавала вида, чувствовала – жалеть нельзя.

– Сейчас уже нет, – он говорил спокойно, чуть насмешливо, отстранённо. Словно не о себе.

– Что врачи говорят о протезировании?

– Говорят, пора, можно уже.

– Отлично. Значит, сейчас всё выпишем. Вам активный нужен. И для купания, наверно?

– Ну давайте. Вдруг буду купаться, почему нет?

– Костыли есть у вас. Ещё одни, с подлокотниками? Или лучше трость?

– Не надо мне, – он выпрямился. – Я эти брошу при первой возможности.

– И всё же выпишу трость, на первое время. Как захотите, так и бросите.

– Вы всегда такая упрямая, доктор?

– Я не доктор. Я специалист по реабилитации.

– Мм. Есть такая работа – перепечатывать из одной бумажки в другую? Посредничество? – язвительно спросил он.

– Вот именно, – спокойно отозвалась Алиса, не отрывая взгляд от монитора.

Глеб разглядывал её от нечего делать, пока ждал. Симпатичная. Короткие мелированные волосы, лежащие волнами, огромные голубые глаза, красивый нос с небольшим количеством веснушек, кожа белая, чистая. Рот довольно большой, губы накрашены розовым перламутром. И духи какие-то приятные. Молоденькая. Но очень серьёзная. Деловая.

И голос красивый. Добрый, нежный.

– Труд вам пока рекомендован только в специально созданных условиях. Вот протезируетесь, тогда, скорее всего, врачи расширят возможности. Но вам нужно учиться. Водитель…сами понимаете…теперь нет.

– Понимаю, – он кивнул.

Алису восхищало то, как стойко он держится. Ведь совсем юный.

– Зима вам на протезирование и привыкание. Заодно и время для размышлений. Как у Маяковского: кем быть?

Глеб усмехнулся:

– Хорошо. Вы всё правильно говорите. Но кому я и где нужен?

"Вот оно, началось!".

– Так. – Алиса строго посмотрела в чёрные глаза пациента. По-настоящему чёрные, она до сих пор не видела подобного цвета глаз ни у кого. И весь он был смуглый и тёмный, похожий сразу на Яшку-цыгана из "Неуловимых" и Лойко Зобара из "Табор уходит в небо". На Лойко меньше…и без усов. – Разговорчики.

– А что? Кто разбежится меня потом на работу взять?

– Поверьте, возьмут! Я работаю здесь год, и видела людей в гораздо худшем положении. Но они не опускают руки, и всё у них налаживается, – работа, учёба, семья. Очень многое зависит от вас, очень! От вашей личной мотивации. Это основное условие! – Алиса заговорила горячо и убеждённо.

Глеб задумчиво смотрел на неё. Она нравилась ему всё больше. Он как-то и забыл о девчонках с проблемами.

– Семья, говоришь? А вот ты бы вышла за меня замуж?

Алиса решила проигнорировать "ты". Пусть. Главное, чтобы он поверил ей, настроился учиться, работать.

– А почему нет?

– Ну так выходи за меня, ясноглазая! – он смотрел прямо на неё. – Раз я такой завидный жених.

– И вышла бы. Но я замужем, – она показала правую руку с обручальным кольцом. – Я уже встретила "своего" человека. И вы встретите.

– Угу. Уже. И этот человек слился, как только узнала, что со мной произошло.

– Значит, это не ваш человек был! Встреча впереди.

– Вот я прямо чувствую, что ты мой человек, ясноглазая, – продолжал Глеб насмешничать. – Но, – вот незадача! – уже замужем. То есть, если бы не была замужем, за меня бы точно вышла?

– Конечно. Вы красивый, на цыгана похожи. Умный, чувствуется. Единственное "но", я постарше, мне уже двадцать три.

– Хорошо, что ты это раньше не ляпнула, ясноглазая! Один из моих друзей, которые тут, в коридоре, женился на женщине на пятнадцать лет старше. С тремя детьми взял, четвёртого ждут. И счастливы.

– Ну вот вам и пример! Нет в жизни ничего невозможного, – горячо подхватила Алиса. – И вы встретите счастье!

– Буду тебя ждать, ясноглазая. – Он откинулся на спинку стула. – Как разведёшься, приезжай. Адрес в документах есть.

– Я не разведусь. Мы с мужем любим друг друга.

– Посмотрим, – загадочно проговорил Глеб. – Я верю в удачу.

– Вы желаете мне развода? Что я вам плохого сделала? – не выдержала Алиса.

– Счастья тебе желаю. Ты же мне втираешь, какой я подарок. Вот и хочу подарить себя тебе.

Наташа кашлянула за стенкой, но пациент продолжал улыбаться Алисе. Она вздохнула.

– Окей, договорились. Как только, так сразу.

Глеб кивнул.

…– То есть, через год мы опять встретимся? – спросил Глеб, размашисто подписывая документы.

– Далеко не факт. Во-первых, край с нового года обещал забрать у нас всё, что с военными связано, под своё ведомство. А во-вторых, может я уволюсь.

– Жаль, если край заберёт военных, – покачал он головой. – Туда и ехать дальше намного. А ты не увольняйся, нельзя!

– Почему это?

– А ты тут на своём месте. Понимаешь, о чём я? Ты человечный человек. Я за это время разных насмотрелся. Таким, как я, очень нужны такие, как ты. Не увольняйся.

Алиса удивлённо смотрела на него. Потом открыла двери, пригласила сопровождающих. Глеб отдал им документы, взялся за костыли.

– Не прощаюсь, ясноглазая, – улыбнулся он, проходя мимо. – Буду ждать.

Алиса задумчиво смотрела ему вслед.

Глава вторая

Спустя чуть более 10 лет.

– Алиса Павловна, такие дела, новые веяния, – вздохнула председатель. Прежний вышел на пенсию два года назад.

– Да я была готова, конечно, поскольку должность психолога упразднили уже три года назад. Понятно было, что всё идёт к этому… – Алиса вздохнула. – Но они бы хоть как-то заранее предупреждали, наши начальники!

С тех пор, как докторам комиссий назначили доплаты, врачи из больниц пошли и в реабилитацию более охотно. Алисе предложили освободить место. Принимали настоящего врача.

Можно было потягаться, вынудить их сократить её, чтобы получать пособие в центре занятости. Но она не стала. Пока работала здесь, выучилась на медсестру бесплатно, на курсах в Питере. Так что работу она себе найдёт. Конечно, не быстро, надо вдумчиво искать. Придётся немного посидеть на шее у Славы; никогда ещё она не практиковала такое, работала всегда.

Как назло, буквально пару дней назад купила по акции к зиме настоящую финскую куртку, которая стоила дороже иных натуральных шуб, очень лёгкую, но очень тёплую. Истратила всю денежную "подушку безопасности", и вот, пожалуйста…

Слава вернётся из командировки послезавтра. А ей завтра нужно съездить в краевой центр, забрать трудовую книжку.

…"Пришла беда – отворяй ворота", – стучало в голове у Алисы. Она пристально смотрела на бледного Славу и молчала.

Случилось то, что должно было случиться. Они были женаты одиннадцать лет и жили душа в душу. Даже не поругались ни разу как следует. Но Алиса не могла забеременеть. Обследования, лечение, поездки в Москву к именитым докторам, две попытки ЭКО, – всё было напрасно. Самое интересное, что причину так никто и не нашёл. Никаких предпосылок для бесплодия не было. Но и детей не было.

Сегодня Слава сообщил, что не так давно начал встречаться с коллегой по работе, и теперь эта женщина беременна от него. А значит, он должен развестись с Алисой, и жениться там, на той.

Для Алисы это означало ещё и необходимость покинуть город. Она не может осуждать Славу: он нормальный здоровый мужчина, мечтающий продолжить свой род. Но натыкаться потом на него и его новую жену, гуляющих с коляской, было выше сил Алисы. А встречи неизбежны, потому что город маленький. И сплетни…

Слава лохматил светлые волосы, прятал глаза.

– Ипотеку платил ты, машина на тебе. Потому разведёмся через ЗАГС, у меня нет имущественных претензий.

– А что ты будешь делать? Где жить?

– Это правда настолько сильно волнует тебя? – всё же не выдержала Алиса, спросила язвительно. – Слава богу, я не одна на этом свете! У меня есть родители, сестра! Люди, которые не предадут!

Слава вспыхнул.

– Ну прости…

– Бог простит. Иди, не оглядываясь. У тебя нет обратного пути. Отмотать нельзя! Что сделано, то сделано.

Конечно, она не имела права осуждать. Но Алиса не была святой, и сумасшедшей не была. И она остро понимала: будь проблема в Славе, она никогда, никогда не бросила бы его! Была бы с ним до конца, и в горе, и в радости.

Но проблема была не в нём: они досконально проверились оба. И Слава выкинул её из своей жизни. Он не захотел быть с ней до конца и в горе, и в радости.

Она не стала уходить на ночь глядя, всю ночь собирала вещи.

Утром подали заявление на развод, а днём Алиса перевезла вещи к отцу.

Родители развелись, когда Алисе было девятнадцать. Отец с тех пор жил с другой женщиной, в частном доме на окраине Алексеевска.

Сестра Алисы, Ангелина, вышла замуж и уехала в краевой центр. Мама два года назад уехала к Ангелине, родившей одного за другим двух сыновей, помогать, да так и осталась там. Продала квартиру в Алексеевске, теперь собиралась покупать там. А пока так и жила у Ангелины.

Алиса единственная сохранила с отцом и его новой семьёй тёплые отношения; они часто ходили друг к другу в гости, собирались в доме у отца на пикники.

– Живи, сколько надо, дочь. Ты всё правильно сделала. Молодая, встретишь ещё счастье, – Павел Геннадьевич обнимал дочь за плечи. Ему не нравилось её состояние: она слишком спокойная, не плачет. Обычно Алиса была эмоциональна.

– Завтра поеду к Лине, пап. Вряд ли я смогу в Алексеевске жить. Выписалась уже. Надеюсь, Лина поможет с временной пропиской. В большом городе проще найти работу. Можно, вещи мои пока у тебя будут? Пока определюсь?

– Конечно, доча! В любой момент приходи. Мы тебе всегда рады.

– Спасибо, пап! – она обняла отца и поцеловала его в колючую щёку.

– Ой, да ты что, Алиска! Ты же знаешь Валеру! Он человек неоднозначный. У нас мама два года уже живёт, никак не может себе купить квартиру, раскачивается! Валера уже спрашивает: он ипотеку платит, вкалывает день и ночь, чтобы с тёщей жить?

Алиса молчала. Конечно, по большому счёту сестра права. Если бы не эта финская куртка! Ей бы хватило на два месяца денег, чтобы снять нормальную "однушку" в краевом центре.

– Давай, помогу снять квартиру или комнату?

– Аа, нет, спасибо. Я сама, Лина!

Мама, узнав о ситуации Алисы, ругала её весь вечер за то, что отступилась от их со Славой квартиры.

– Ну и что – он платил ипотеку? Ты больше десяти лет при нём, как прислуга и нянька! Судись. Я тебе говорю, судись!

Почему-то мама всегда считала домашний труд каким-то рабством. Потому, видимо, отец и устал, ушёл к тёплой женщине, к её пирогам и борщам.

Алиса не осталась ночевать у сестры, чтобы не нервировать "неоднозначного" Валеру. Уехала в Алексеевск, к отцу.

…– Вы же понимаете, Алиса Павловна! Очередь очень большая, много желающих, в том числе, из-за рубежа. Отбор очень строгий, – директор дома малютки, пожилая женщина с мягкими пухлыми руками, унизанными золотыми кольцами, строго смотрела на Алису поверх очков. – Полная семья. Это первое условие. А также собственное жильё и финансовая стабильность. Не обижайтесь. Но куда вы пойдёте с малышом на руках?!

"Куда я пойду? Куда?".

Алиса, плохо соображая от захлестнувшего её отчаяния, вернулась к отцу. С полчаса сидела, глядя в окно на медленно падающий снег. Сегодня первый по-настоящему зимний мороз. Снежинки мелкие, блестящие. Снег скрипит под ногами. Через месяц Новый год.

Алиса столько лет подряд произносила на все лады слова о том, что нельзя опускать руки. Что всё зависит от нас самих прежде всего, нашего желания. Она отчётливо понимала: у неё руки-ноги целы, здоровья полно, она молода. И наверняка есть выход. Но всё так резко навалилось, что не было сил. Не было сил жить и справляться. И не было желания. Жалко только папу.

Она собрала немного вещей в небольшую сумку, чтобы не вызывать подозрений у отца. Сложила туда же все свои документы.

– Я поехала к Лине, пап. Она мне нашла комнату. Буду работу искать.

Алиса знала, что у отца с Линой очень напряжённые отношения, а с матерью и вовсе никакие, потому её, Алису, долго никто не хватится. Отец будет думать, что она у Лины, а мать и сестра – что она в Алексеевске. Желательно, судится за квартиру.

– Как обустроюсь, вещи заберу, – они с отцом обнялись.

…Вроде, более-менее густой лес начинается с третьей станции после Алексеевска. Алиса смотрела в окно электрички на начинающиеся голубые ноябрьские сумерки. Четыре часа дня, а уже почти сумерки.

Выйдя из вагона, Алиса быстро пошла по тропинке к лесу. Она не заметила "скорую", которая ехала полем.

– Хотел бы я знать, куда эта городская дамочка направляется? Что ей надо на ночь глядя в лесу? – хмуро спросил Василий Иванович, пожилой водитель скорой. Он вёз бригаду из большого посёлка городского типа Шумиха в одну из ближайших деревень.

– По грибы пошла, – усмехнулась тоже пожилая фельдшер. – Тебе что за дело, Чапай?

Василия Ивановича все звали так, не стесняясь, даже его родная жена, Раиса Ивановна. По аналогии со знаменитым тёзкой.

– Что сейчас там делать? Дач тут нет поблизости. Во всяком случае, в той стороне.

Алиса шла по снегу, казалось, вечность. В лесу снега оказалось больше, чем в городе, и Алиса уже выбивалась из сил. Но это было как раз то, что нужно. Почувствовав, что сил больше нет, Алиса опустилась прямо в снег и привалилась спиной к дереву. Сумерки превратились почти в синие. Она вдыхала острый хвойный запах. С дерева вспорхнула какая-то птица, и на Алису посыпался лёгкий снег с ветки. Накатывало умиротворение и спокойствие. То, на что она и надеялась. Не страшно, не больно. Просто спать.

…– Ты чего остановился, Чапай? Нас на станции ждут, – они возвращались с вызова в Шумиху.

– Пять минут. Я сейчас, – Василий Иванович взял фонарь и бойко для своих лет устремился к лесу.

Снег идёт, но еле-еле. Следы должны быть на месте. Василий Иванович был заядлый охотник, и знал здешний лес, как свои пять пальцев.

Небольшие следы вели в лес. Обратных не было. Он заспешил.

– Ох ты! Что удумала! – пробормотал он, тряся за плечи молодую женщину, лежащую под деревом. – Грех это!

Он резво пошёл обратно. Хорошо, что в бригаде есть мужчина, медбрат, Серёга.

…Через десять минут они везли в Шумиху на скорой необычную пациентку. Стационара в Шумихе не было, ближайший был в Алексеевске. В Шумихе только ФАП. Но есть приёмный покой в детском реабилитационном центре, и сегодня как раз дежурит жена Василия Ивановича, Раиса Ивановна, медсестра. Кто из врачей, шофёр не знал, да и неважно. Всё равно должны принять.

– Нет, Раиса Ивановна, всё. Всех денег не заработать. После отпуска никаких дежурств, откажусь, – приятный и звучный мужской голос доносился до Алисы, словно сквозь вату. Что за странный сон? К тому же, раздавался ещё звук клавиш компьютерной клавиатуры. Ну и сон!

– Я это слышу от тебя каждый раз, как мы с тобой дежурим, Глеб Андреевич! – второй голос явно принадлежал пожилой женщине. – Куда ты денешься?

– Нет, нет! Я педиатр. Я лечу детей. И у меня завтра начинается отпуск. Ну за что мне вот это вот сегодня?! Чем я и кого прогневил?