Текст книги "Насмешивший Бога (СИ)"

Автор книги: Мира Айрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава третья

Дамир находился в состоянии полусидя – кровать была с функцией подъёма спинки. Так он проводил бо́льшую часть дня. Сейчас он смотрел прямо перед собой: приготовился слушать. Саша спокойно начала.

– Год назад я окончила медицинское училище в Леньве, по специальности "Сестринское дело". Поскольку диплом был красный, мне предложили работу ассистента детского хирурга в местной стоматологии. Это место считалось очень престижным. Там я работала до января текущего года, пока однажды у нас на приёме у пациентки не начался анафилактический шок…

– Подробнее, – последовала команда, хотя со стороны казалось, что Дамир задремал.

Саша кивнула и продолжила:

– Пациентом была девочка пяти лет. Отец привёл её на удаление; пока я готовилась сделать ей пробу на обезболивающее, врач поставила ей лидокаин… – Саша сглотнула. Ей было тяжело вспоминать. – Пятница была, рабочий день заканчивался, и врач спешила. К счастью, обошлось. Бригада успела провести реанимационные мероприятия, девочка лежала в больнице, но выздоровела без ущерба для здоровья. Однако случай громкий, и начался суд. Родители требовали от поликлиники возмещения морального ущерба и компенсацию затрат на лечение.

Саша прикрыла глаза и откинулась на спинку стула.

– Вскоре суд нашёл виновного, точнее, назначил, и это оказалась я. Потому что именно в мои обязанности входило делать аллергологическую пробу и ставить обезболивающее. Врач, главврач, заместители, ещё какие-то "свидетели" – все указывали на меня. По статье "Халатность" замаячил срок. Девочка была на приёме с отцом, но у него как раз телефон зазвонил, и он выходил, когда всё случилось. Однако девочка уже не совсем маленькая; видимо, она говорила родителям, кто делал укол. Чтобы девочку не вызывали в суд, не травмировали, родители сами предложили мировое соглашение.

– А ты? Как-то боролась? – вдруг нарушил молчание Дамир.

– Мне дали адвоката. Ну и я сама твёрдо стояла на том, что лидокаин поставила врач.

Дамир кивнул и скомандовал:

– Дальше.

– А дальше присудили выплаты. Их присудили поликлинике. Не знаю, что и как делала Нинель, главврач, но все выплаты возложили на меня: моральный ущерб, компенсацию расходов на лечение, штраф. Плюс дисквалификация на три года. Запрещено выполнять работу медсестры.

Неожиданно Саша поднялась и ушла в "свою" комнату. Вернулась через минуту с бумагами.

– Вот, – она протянулась бумаги Дамиру.

Тот взял и начал изучать. Саша продолжала:

– Постановление о дисквалификации, о выплатах, и справка о том, что я всё погасила. Мне давали три месяца. Я просто не представляла, где взять эти почти триста тысяч. Когда нашла работу санитарки тут, в Зеленино, через два месяца по справке о зарплате получила кредит, оплатила всё. Теперь выплачиваю банку; но хоть не всё сразу, а постепенно. Вот поэтому мне очень нужен заработок. А ваша мама за две недели заплатила мне столько, сколько я не всегда за три месяца получаю в больнице. Собственно, это всё.

Дамир заподозрил, что работа Саши стоит по-любому дороже в самом деле, – он слишком хорошо знал Лолу Юсуфовну.

– Ты не пыталась подать апелляцию?

– Нет.

– То есть, на тебя повесили чужую вину, а ты заплатила и вперёд? Это как называется? Подставить вторую щеку? – холодно поинтересовался Дамир.

– Это называется: "Скажи ещё спасибо, что живой"(с), как у Высоцкого.

Дамир даже глаза открыл, так удивился. Он считал Сашу безусловно милой девушкой, но простоватой. Сейчас он понял, что ошибался. Девчонка далеко не так проста.

– Родные, друзья? Ты к кому-то обращалась за поддержкой?

– У меня нет никого, Дамир Азатович, – устало, но спокойно ответила Саша, – ни родных, ни друзей.

– Совсем? Ни одного человека?

– Ни одного.

Он задумался. Саша собрала документы, унесла к себе, вновь вернулась к кровати Дамира.

– Может, попросить Лолу Юсуфовну покопаться в этом деле? Она юрист, член коллегии адвокатов – задумчиво спросил он.

– Нет, пожалуйста! – Саша побледнела и схватила его за правую руку. Тут же опомнилась, отпустила. – Если она узнает о дисквалификации, то может выгнать меня!

– Ладно, ладно, – успокоил её Дамир, – не буду.

Ему совсем не хотелось, чтобы Сашу выгнали. Не хотелось с тех пор, когда он сам чуть не выгнал её, а она рухнула перед ним на колени, схватила его руку и смотрела своими синими глазищами. В тот миг он узнал её: это она давала ему пить, когда он проснулся после аварии. Он думал, ему приснился ангел. Как она говорила тогда? "Мальчик, миленький!". И ещё ему очень нравилось, что она ни разу не сказала: "Мне нужны деньги". Она всегда говорила, что ей нужна работа или заработок.

Он понимал, что Лола не выгонит Сашу, даже если узнает о дисквалификации, – Саша нужна ей. К тому же, Саша выполняет работу сиделки, а не медсестры. Но лучше не рисковать.

… Саша волновала его с того момента, как рухнула перед ним и схватила его руку… К тому же, сложно оставаться спокойным, когда девчонка целыми днями теребит пальцы на твоих руках и ногах своими мягкими, тёплыми руками. У неё очень ласковые руки. Хотя в ней нет ничего такого, что Дамиру казалось привлекательным в женщинах: ему нравились темноволосые, породистые, спортивные, ухоженные. У Саши лицо было в целом простое, но каждая черта по отдельности интересная. Огромные синие глаза; аккуратный курносый нос, но не слишком короткий и не широкий; большой рот с мягкими пухлыми губами, ямочка на подбородке. При том, что волосы у Саши светлые, брови и ресницы были тёмные, почти чёрные. Бровей никогда не касался пинцет, но они были и так хороши, – в меру широкие, красиво изогнутые. Косметикой Саша не пользовалась. Щеки почти детские, немного пухлые, с ямочками. Она почти не улыбалась, но ямочки было заметно и просто при разговоре. Голос очень звонкий и нежный. Саша носила челку, которая очень бесила Дамира. Он считал, что она похожа на пони с этой челкой. Волосы Саша убирала в "хвост" или косу, спускающуюся ниже поясницы. Дамир всю свою жизнь занимался плаванием, видел много девушек-пловчих. Вот плечи и шея у Саши были такие, как у них. Плечи достаточно широкие, развитые, шея длинная и крепкая. Ноги тоже длинные и крепкие. Саша была вся крепкая какая-то, как лошадка. И высокая, ростом с него, а он метр восемьдесят. Духами она не пользовалась, но от неё всегда пахло то яблоками, то цветами. Видимо, шампунь или гель для душа был такой.

Дамир с трудом вытащил себя из мыслей о внешности Саши, чтобы задать самой Саше вопрос:

– В целом ничего удивительного, конечно, как бы цинично это ни звучало. Но создаётся впечатление, что твоими коллегами двигала не жажда справедливости, а личная неприязнь конкретно к тебе. А, Саша?

И он уставился в её лицо своими невероятными глазами.

Она молча изучала свои руки, лежащие на коленях.

– Почему молчишь? – не выдержал Дамир.

– А вы, Дамир Азатович, тоже по юридической линии учитесь? – неожиданно спросила она.

– Пришло время поинтересоваться, по какой линии учится Дамир Азатович, – громко и насмешливо проговорил он. – А я уж думал, ты никогда не снизойдёшь до моей скромной персоны.

Саша смотрела на него во все глаза.

– Я учусь на химическом факультете, – уже спокойнее сказал Дамир.

Саша впервые в жизни видела человека, добровольно связавшего свою жизнь с химией. Эта наука давалась ей очень тяжело, несмотря на то, что ей пришлось сдавать химию, и Саша искренне не понимала, что там может нравиться вообще.

– А вопрос я задал потому, что он логически вытекает из твоего рассказа. Тут не надо быть семи пядей во лбу. И всё же, я жду ответа, – настойчиво повторил Дамир.

Саша кивнула. Но продолжала молчать.

– Ясно, говорить не хотим, – насмешливо сказал Дамир. – Значит, два объяснения. Первое – в рассказе есть ложь, – он увидел, как Саша вскинула голову. – Но его отметаем сразу, я верю каждому твоему слову. Остаётся второй вариант: сексуальное домогательство.

По тому, как вспыхнула Саша, он понял, что угодил прямо в точку.

– И тут тоже только два варианта: дала или не дала.

Дамир смотрел ей прямо в лицо, а сам думал – почему он с волнением ждёт ответа? Какая ему разница, дала она или нет?

А Саша думала о том, что они впервые разговаривают. И он сказал уже в разы больше слов, чем за весь прошедший месяц. Саша покачала головой и нарушила молчание:

– Существует третий вариант. Не имеет значения, дала или нет. Имеет значение сам факт запроса в мой адрес, – усмехнулась Саша.

Дамир в очередной раз подумал, что девчонка совсем не простая.

– И всё же? – настаивал он.

– Конечно, нет! – возмущенно воскликнула Саша, и у Дамира отлегло от сердца.

– А кто…запрашивал? – уже мягче спросил он.

– Муж главврача, хирург на взрослом приёме. Он мне проходу не давал. А ей кто-то донёс.

Саша подняла глаза. На щеках Дамира ходили желваки. Он молчал.

– Вы не подумайте, Дамир Азатович, я не провоцировала… – начала она горячо.

– И в мыслях не было, – махнул рукой Дамир.

… – Дамир Азатович, – терпеливо увещевала Саша, – я обещаю, только сегодня!

– Я могу сам, – упрямо твердил он.

– Можете, и будете с завтрашнего дня. Но сегодня я сама должна вас помыть…

Они спорили уже несколько минут. Дело в том, что сегодня сняли гипс, и можно было, наконец-то, выбраться в душ.

Дамир упрямо молчал. Иногда Дамир Азатович всё же очень напоминал ребёнка, хотя чаще Саше казалось, что он её старше. Саша легко коснулась его руки:

– Дамир Азатович, пожалуйста. Вы же понимаете, что вам нельзя пока делать резкие движения, а мыться сегодня нужно тщательно. Не упрямьтесь, я же видела вас уже…

Он покраснел и сверкнул на неё глазами. Вот обязательно нужно было ему об этом напомнить!

– Хорошо. Что мне за это будет? – резко ответил он.

– А что хотите? – обрадовалась Саша.

– Чтоб завтра был борщ.

– Будет, Дамир Азатович.

Хорошо ей рассуждать. А откуда ему знать, как он отреагирует, оказавшись с ней вдвоём в душевой?!

Саша, тем временем, энергично готовилась к помывке: доставала полотенце, бельё для Дамира. Постелила в душевой противоскользящий коврик, который специально купила сегодня. Потом велела Дамиру сесть и начала снимать с него корсет. Жёсткий корсет пока не отменили. Они очень ждали, когда разрешат полужесткий, потому что было очень жарко.

…Что же, всё обошлось, зря он боялся. Саша пошла в душевую в халате (а на что, собственно, он рассчитывал?), быстро и тщательно помыла Дамира. Какой же это был кайф – помыться, спустя месяц, как нормальный человек! Да ещё сняли этот гипс, под которым всё чесалось!

Саша уложила Дамира в кровать.

– Отдохните и обсохните как следует, Дамир Азатович. Я быстро в душ, потом наденем корсет.

Дамир лежал, глядя в потолок, и размышлял о том, что наконец понял фразу "Радоваться простым вещам". Жизнь ему объяснила доходчиво…

Но настоящее сегодняшнее испытание ждало его, оказывается, впереди. Минут через десять из душевой выскочила Саша. Видимо, она так спешила надеть на Дамира корсет, что сама забыла надеть бюстгальтер под футболку. К тому же, футболка была в спешке натянута на влажное тело; Дамир чуть не ослеп. Потом, когда она суетилась возле Дамира, с её головы свалилось полотенце, держащее волосы, и Саша небрежно оттолкнула полотенце ногой. Будто мало было Дамиру футболки! И вот она вся влажная, лохматая, пахнущая яблоками, теребила Дамира, дёргала, проверяла застежки, дышала рядом, сдувала волосы, падающие ей на лицо, прикасалась то тут, то там…Дамир сидел, прикрыв нижнюю часть тела одеялом, и маялся. Зато удалось выяснить, что на некоторые жизненно важные рефлексы травмы не повлияли…

Глава четвёртая

Саша жарила пирожки и думала о Дамире, который сидел в своей комнате, открыв ноутбук. И ноутбук, и телефон у Дамира были платинового цвета, с изображением надкушенного яблока. Саша уже видела у некоторых врачей входившие в моду сенсорные телефоны, однако те смартфоны были слишком громоздкие. У Дамира был другой – достаточно тонкий и небольшой. У самой Саши был простой кнопочный телефон, но её это вполне устраивало – она не регистрировалась ни в каких соцсетях. Видела в ординаторской, как некоторые смотрят фотографии, слушают музыку, играют. Сама Саша была от этого очень далека.

У Дамира в ноутбуке было всего две игры – шахматы и покер. Он не стрелял, не летал на самолетах, не управлял танками и машинами. Саша замечала, что он смотрит либо документальные фильмы, либо какие-то сложные художественные. Саша никогда не верила в превосходство по принципу богатства. "В бане все равны", – говорила всегда её бабушка. Вот где Саша реально видела пропасть, разделяющую её и Дамира, так это в интеллекте и в образовании. Она очень остро чувствовала духовное и интеллектуальное превосходство Дамира. И не только из-за химии.

Саша и сама не была глупой и неотёсанной. Она когда-то училась лучше всех в классе, окончила школу с золотой медалью. Потом училась лучше всех на потоке в училище. Много читала, но, в основном, художественную литературу. У Саши была грамотная речь – как устная, так и письменная. Ну и, конечно, она хорошо знала свою работу. На этом всё.

Что касается Дамира, Саша успела понять, что он знает несколько языков, – иногда он смотрел фильмы на языке оригинала. Он смотрел какие-то научные программы, интересовался, помимо химии, фармакологией, экономикой, географией, биологией. И видимо, много занимался спортом до травмы. Это Саша поняла, когда водила его в душ несколько дней назад. Напрасно она храбрилась перед ним, что видела его всякого, – она же не видела его никогда совсем без одежды в полный рост. Он был высокий, чуть выше её, с достаточно широкими, но ещё юношески острыми плечами, сильной шеей, развитой спиной, узкими бёдрами и спортивными ногами. Он говорил как-то, что всю жизнь занимается плаванием. Это и спасло при травме, как казалось Саше, – крепкие мышцы спины. Когда она мыла его, то вспомнила мультфильм про аргонавтов и картинки из учебника истории древнего мира. У него и прическа была чем-то похожа на прически древнегреческих воинов, только не было столь явных кудрей.

Ещё он постоянно подшучивал над ней, чем ставил в тупик. Когда он смотрел на неё своими янтарными глазами и шутил, Саша смущалась, а в животе начинало ныть. Ей раньше было незнакомо это ощущение; но Саша прочитала много книг, и не только классику. В романтических и эротических романах часто в красках описывалось, как именно героиня ощущает вожделение, что при этом происходит; потому симптом казался Саше тревожным. Одно радовало: женщина может вожделеть сколько угодно, ей легче это скрыть. Погруженная в свои думы, Саша не заметила, как объект её мечтаний появился в дверном проёме.

– Что готовишь? Пахнет невозможно вкусно.

Саша вздрогнула, застигнутая врасплох; чёрт, она и забыла, что он теперь потихоньку сам ходит по дому.

От Дамира не укрылась её реакция, но он не стал заострять внимание, чтобы лишний раз не смущать Сашу, – а она постоянно смущалась и краснела, после чего ему самому становилось трудно дышать. Раньше, когда он лежал в гипсе, всё было как-то проще.

– Хорошо, что пришли, Дамир Азатович! Мойте руки и садитесь, будем обедать.

Он теперь ел в кухне за столом.

– Что у нас сегодня на обед? – спросил Дамир, устраиваясь за столом.

– Вчерашний борщ и посикунчики с зелёным луком и яйцом.

– Что-что? – захохотал он.

Саша моментально покраснела. Да что ты будешь делать!

– А что не так?

– Какое-то странное название.

– У нас так называют маленькие пирожки. Ещё бывают посикунчики с пи́стиками.

Дамир продолжал хохотать.

– Саша, умоляю, прекрати! Дай поесть спокойно. Ты нарочно всё это придумываешь.

– Ничего подобного, – парировала Саша, – пи́стики – это хвощ полевой. Там, где я выросла, много чего из него готовят. Но его нужно весной собирать. Потому сегодня посикунчики с зелёным луком.

– Вкусно, Саша, – сказал он, попробовав пирог, – эти твои посикунчики. Где ты её прячешь?

– Кого? – не поняла Саша.

– Не кого, а что. Книгу "Тысяча и один рецепт из травы"?

– Нет у меня такой книги.

– Не лги. Подари её мне.

– Я не готовлю из травы, Дамир Азатович.

– Серьёзно? Только за прошедшие пару недель у нас были: зелёные щи, оладьи из кабачка, голубцы, холодный свекольник, окрошка, вареники с редькой и вот – посикунчики с луком. И всё это безумно вкусно.

Саша опять покраснела. Она стеснялась, когда её хвалили.

– Подари книжку, не жадничай, – продолжал дразнить её Дамир, – я отправлю Лоле Юсуфовне. Пусть читают со своей кухаркой.

– А что готовит ваша кухарка? – Саша ухватилась за повод отвлечься от её персоны, – что-то из национальной кухни?

– Какой именно? – прищурился Дамир, пристально глядя на Сашу поверх огромной кружки. Он пил чай.

Саша пожала плечами.

– Опять настал момент поинтересоваться моей скромной персоной? Лола Юсуфовна узбечка. Во мне течёт две крови: узбекская и татарская.

Так вот почему у него столь экзотическая внешность! Теперь понятно. Смешение кровей в его случае дало потрясающий результат. Саша погрустнела, подумав о том, что и между их внешними данными огромная пропасть.

– Сааашаааа, – он сделал движение ладонью туда-сюда перед её лицом, – вернись в беседу! Продолжи, пожалуйста, интересоваться мной. Что ты там спросила?

– Я спросила, что готовит ваша кухарка.

– Обычно у нас всё на пару – рыба, мясо, овощи. Ну и трава есть, куда без неё, рукола там, шпинат. Пророщенные злаки. Я бегаю по кафешкам, ем пиццу и бургеры. Потом приезжает отец, и начинается… Вот тогда у нас национальная кухня – выпечка, манты, чак-чак… Лола Юсуфовна сама готовит плов. Единственное, что мне нравится дома из еды, – её плов. Но много его не съешь.

– А откуда приезжает ваш папа?

– С Лазурного берега. Он там живёт большую часть времени и творит. Он художник, он с Лазурного берега лучше видит, – усмехнулся Дамир, покосившись на Сашу.

– Ваш папа художник?

– Ты так спросила, будто космонавт. Да, художник. Заслуженный деятель искусств нашей республики.

– А мама адвокат?

– Лола Юсуфовна сейчас почти не практикует. У неё бизнес.

– Почему вы не зовёте её просто "мама"? – задала Саша мучивший её вопрос.

– Когда мне было пять лет, она взяла меня на работу. Я мешал ей, говорил: мама то, мама сё. Она сказала: "Здесь я не мама, а Лола Юсуфовна". Так и пошло́. Никто не протестует же.

Он задумчиво и ласково смотрел на Сашу.

– Ещё вопросы будут? Или я опять вне зоны твоих интересов?

"Зачем он так говорит всегда, будто он ей не интересен?!" – мрачно подумала Саша. Она и так уже спит плохо, только о нем и думает.

– А сколько лет вашим родителям?

– Лоле тридцать восемь, а отцу шестьдесят два. Когда они поженились, ей было восемнадцать. Видимо, натурщицей была, хотя скрывает, – тепло улыбнулся Дамир, – А что такого, я не понимаю. Это же не проституция. Красота должна принадлежать народу. Красивая Лола, правда?

– Да, – кивнула Саша, – Очень. И обаятельная.

– Но ты не обольщайся, – загадочно сказал Дамир. – Чуть что не так, она тебя съест и не поперхнётся.

Саша возвращалась из магазина, когда заметила у ворот незнакомую машину. Кто это к ним приехал, интересно? Дверца открылась, и из машины вышла стройная женщина средних лет. Саша не увлекалась балетом, но почему-то осанка женщины наводила на мысль, что это балерина. Саша выжидательно смотрела на неё, остановившись у ворот. Почуяв её, Бимка за забором начал беспокоиться.

– Здравствуйте! Вы Александра? – женщина говорила с небольшим акцентом. Похоже, приезжая.

– Здравствуйте! Да. Чем могу быть полезна?

– Меня зовут Анна. А вас мне рекомендовала невролог моей мамы, Фаина Петровна. Дело в том, что мы ищем хорошую сиделку для мамы. Фаина Петровна сказала, что примерно через месяц вы будете свободны от вашей нынешней работы. Как вы смотрите на то, чтоб потом поступить на работу к нам? Платить обещаем не меньше, чем вам платят здесь.

– Спасибо, – Саша смутилась. – А вы будете ждать меня целый месяц?

– Да. Я доверяю Фаине Петровне; лучше подождать месяц, чем нанять непонятно, кого. Вот, – она протянула визитку. – Пожалуйста, позвоните, как только будете свободны. Мы очень ждем. Живём в соседнем селе, в Лебедево.

– Хорошо, позвоню. Спасибо!

– Очень ждём.

Они попрощались друг с другом; собеседница Саши уехала. Саша толкнула ручку ворот. Пока она обнималась с Бимкой, впервые задумалась о том, что скоро Дамир уедет. Эта мысль причинила боль. Очень сильную боль.

…Она вошла в дом и услышала музыку. Странно, Дамир никогда раньше так не слушал музыку, всегда только в наушниках. Поставив сумки и вымыв руки, Саша остановилась в двери комнаты Дамира, привалившись плечом к косяку. Дамир не заметил и не услышал её; казалось, он дремал. Глаза его были закрыты, но лицо как-то напряжено, зубы стиснуты.

Саше очень нравилась песня, которая звучала. Раньше она не слышала её. Лирический герой песни, обращаясь к женщине, поработившей его сердце и подчинившей все мысли, уверял, что она всё равно не получит его просто так, без борьбы. Внезапно, видимо, почувствовав Сашу, Дамир распахнул глаза, вздрогнул, вспыхнул. Саша не поняла его реакцию, но решила не заострять на ней внимание. Жаль, музыку он выключил.

Дамир всё ещё молча таращился на Сашу.

– Массаж, Дамир Азатович, и я пойду готовить обед.

Саша села на кровать, взяла его руку, начала разминать пальцы, ладонь.

– А что это за песня была? Очень красивая.

– Ты любишь музыку, Саша?

– Не знаю, наверно, люблю. Но я слушаю, что придётся. Чаще радио, а иногда на работе в компьютере кто-то включает.

Саша перешла к ногам. По рекомендации Фаины Петровны, Саша теперь массажировала не только пальцы и ступни, а ногу до самого колена.

– У меня есть плеер, я его сейчас совсем не слушаю, всё в телефоне или ноуте. Дам тебе плеер, чтобы ты слушала.

– Спасибо, Дамир Азатович.

– А что тебе туда накидать, какую музыку?

– На ваш вкус, Дамир Азатович. Ну вот эту песню точно надо.

…Когда Дамир пришёл обедать, принёс Саше маленький плеер с наушниками. Сегодня он был какой-то притихший, даже про еду не шутил, хотя Саша приготовила щавелевый суп.

На следующий день Саша задержалась дольше обычного, потому что ездила в банк вносить платёж. Когда зашла в ворота, Бимка радостно кинулся навстречу. Саша присела, обняла его, потрепала уши. Потом достала сухое печенье, которое купила специально для него; почему-то пёс его любил.

– Я думаю, где моя Саша, наверно, на свиданку убежала, а она с собакой обнимается, – на крыльце стоял улыбающийся Дамир.

– Какая ещё свиданка, скажете тоже, Дамир Азатович, – пробормотала Саша, поднимаясь, и отряхивая джинсы.

Она упорно старалась изгнать из головы слова "моя Саша", но они возвращались снова и снова.

Дамир взял у нее из рук сумку с продуктами, хотя Саша пыталась протестовать.

На обед была жареная картошка и салат. Дамир второй день не шутил про еду, Сашу это настораживало. Когда она мыла посуду, а Дамир пил чай из своей бездонной кружки, он вдруг спросил:

– Ну так как? Собираешься рассказать, где была так долго?

Саша думала, тема закрыта, ан нет.

– Разве долго? Как обычно.

– Саша?

– Дамир Азатович, я не бегаю по свиданкам. Я ездила в банк – нужно было внести платёж.

– А почему ты не бегаешь по свиданкам? – допрос продолжался.

– Мне некогда. И вообще, я не хочу. Не интересно.

– Почему тогда они все – и докторша, и травматолог, постоянно говорят тебе про какого-то жениха? Может, травматолог метит в женихи, а?

– Если вы про Владимира Ивановича, то он женат, и у него трое детей.

– Откуда знаешь?

– Мы работаем вместе, и это деревня. Тут все всё знают.

– Так что про жениха?

– Что? Это просто юмор такой, ну желают хорошего жениха. Или мужика. Кому как нравится.

– А почему у тебя нет жениха?

– Я же сказала, меня это не интересует.

– Как тебя в твоём возрасте и с твоей внешностью может не интересовать "это"?

– Что за стереотипы, Дамир Азатович?

"Интересно, что он имел в виду про внешность?".

– Почему стереотипы? Что странного в наличии жениха? Вот у меня, например, есть невеста!

"Ого", – мысленно приуныла Саша.

Она подозревала, что у Дамира должна быть девушка на родине, но чтобы невеста…

– Вы ещё слишком молоды, Дамир Азатович, – недоверчиво проговорила Саша, закрыв кран и вытирая руки. Она опустилась на табурет возле кухонного стола.

– Чтооо? Я не малолетка, мне девятнадцать будет в январе! Подумаешь, старше она на три года, возомнила о себе! А брак у нас официально разрешен с восемнадцати. Ты мне не веришь?

Саша покачала головой.

Дамир вышел, и через некоторое время вернулся с ноутбуком.

– Вот, – он развернул к Саше экран.

Там была открыта страница Вконтакте. Саша видела в больнице, как заходили ВК врачи и медсестры. Иногда ей тоже показывали фотографии, вот прямо как сейчас.

– Дианочка, – прочитала Саша.

С фотографии на неё смотрела черноволосая стройная девушка, очень красивая, и стояла красиво, и голову держала красиво, и губы чуть-чуть надуты, но не сильно. Будто поцеловать хочет.

– Красивая. Очень рада за вас, Дамир Азатович.

– Да. Она девственница, дочь богатых родителей. Всё как надо… Лоле Юсуфовне, – насмешливо проговорил Дамир.