Текст книги "Насмешивший Бога (СИ)"
Автор книги: Мира Айрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Глава первая
Июнь 2010 г.
В коридоре Сашу поймал за рукав белого халата травматолог Владимир Иванович.
– Кузнецова, у тебя когда пересменка?
– В восемь.
– А сейчас?
– Пять доходит.
– Пойдём, – он заставил Сашу развернуться и повлёк за собой.
Они остановились у двери реанимации.
– Посидишь тут, понаблюдаешь. Просто сиди рядом. Если увидишь, что пациент пришёл в себя, или что-то не так, сразу жми на кнопку, вызывай.
– Поняла, – Саша кивнула, снизу вверх глядя в серое от усталости молодое лицо Владимира Ивановича. Досталось ему сегодня, ночь выдалась тяжёлая.
– Вам бы отдохнуть.
– Я и собираюсь. Хоть пару часов. Потому что скоро тут будет и его мать, и милиция…и начнётся всё опять по кругу, – он устало махнул рукой.
Владимир Иванович толкнул двери палаты, и Саша услышала характерный писк аппаратов.
Жалюзи наглухо закрыты, потому в палате словно сумерки, хотя уже вовсю светит раннее июньское солнце. Владимир Иванович указал Саше на стул в изголовье кровати; она послушно села прямо, сложив руки на коленях. Доктор кивнул и вышел.
…Казалось, на парне живого места не было: он был почти весь закован в бинты и гипс. Левая нога поднята с грузом. Правая рука, свободная от гипса, вся синяя от кровоподтёков. Такое же синее лицо. Видимо, ему поставили обезболивающее, потому что он крепко спал; доктор сказал, что пациент в сознании.
Двери бесшумно отворились, впустив полосу света из коридора, и в палату вошла пожилая медсестра из травматологии Ирина Викторовна.
– Как тут, спокойно? – шепотом спросила она, присев рядом.
Саша кивнула.
– Я в восемь тоже домой, так что мы с тобой шоу не увидим, к счастью, – шёпотом продолжала Ирина Викторовна, – мальчишка-то оказался "золотой", к тому же, не местный. Мать уже на пути из Казани. Сказала, подпу́стите милицию до моего приезда – сравняю с землёй вашу больницу. Адвокат она какой-то, важная персона, – усмехнулась медсестра.
– А что случилось-то? Я занята была, когда их привезли, – едва слышно спросила Саша.
– Да что у них может случиться? – горько усмехнулась Ирина Викторовна, – Вписка, или как это у них? Сели впятером в машину, все пьянущие. В итоге водитель в морг уехал, этот в реанимацию. Ещё парень и две девки отделались царапинами, посмотрели их да домой отпустили. Представители милиции с ними работают. С управлением водитель не справился, влетели в столб. Детки-конфетки.
– Что у него? – Саша кивнула на парня.
– За водителем сидел. Перелом левой ноги, перелом левой руки, два ребра, сильное сотрясение. По позвоночнику непонятно пока. Но думают, что подвывих, а не перелом. Завтра на МРТ повезут, – Ирина Викторовна поднялась, – ладно, пойду я, надо бумаги заполнить. Если что, звони.
Саша опять кивнула.
Она была занята в других палатах, но слышала, как часов в двенадцать ночи резко поднялся шум, гам, по коридору загремели тележки. Чуть позже она видела участкового и какого-то человека в штатском, видимо, тоже из милиции. Сумасшедшая ночь. Не повезло тем, кто дежурил, но они привыкли. Однако тут какой-то тяжёлый случай, видимо, парень не местный, да ещё и родители непростые.
Саша задумалась. Возможно, будь у неё родители, её жизнь сложилась бы совсем не так: её бы тоже поддержали в сложный момент. Тогда бы её не вышибли из стоматологии в Леньве с волчьим билетом почти полгода назад, не возили бы дружно и с энтузиазмом "мордой об асфальт", попутно со вкусом растаптывая её гордость и всю её жизнь. "Бюст твой всему виной", – усмехнулась тогда пожилая адвокат, которую предоставили Саше. Тогда же мимо проходила главврач Леньвинской стоматологии, Нинель Сергеевна. Она остановилась возле Саши и сказала спокойно: "Надеюсь, ты понимаешь, что работы в Леньве не найдешь никогда?". Она сделала особый упор на слово "никогда". Спустя два дня, подписав все необходимые бумаги в милиции и у приставов, Саша покинула Леньву.
Приехав в краевой центр, она три ночи провела на вокзале, прячась при каждом появлении милиции, а три дня методично ходила из больницы в больницу в поисках работы санитарки. С медициной Саша была не готова расстаться. На четвёртый день повезло: в одной из больниц ей сказали, что в пригороде П., в одной из районных больниц, есть вакансия для неё. В тот же день Саша оказалась в селе Зеле́нино, в кабинете заместителя главного врача районной больницы Фаины Петровны. Фаина Петровна являлась также неврологом. Глядя в усталые глаза доктора за толстыми стеклами очков, Саша неожиданно рассказала тогда всю свою жизнь и все злоключения. С тех пор она работала санитаркой в отделении травматологии районной больницы.
Саше Кузнецовой был двадцать один год; с тех пор, как три года назад умерла бабушка, у Саши не осталось ни души в этом мире. Родители Саши погибли на сплаве, когда девочке было всего два года, она их совсем не помнила. Они всегда жили вдвоём с бабушкой в большом селе на севере края.
Когда Саша заканчивала школу, бабушка слегла, и два года Саша ухаживала за ней. Позже, когда бабушки не стало, выяснилось, что каких-то документов на дом нет, и он принадлежит администрации села. Саше предложили выкупить дом, но откуда ей было взять деньги? Председатель сельсовета намекал, что если бы Саша была посговорчивее, то можно было решить проблему. Но Саша не хотела быть сговорчивее. Она раздала все вещи, всю мебель, отвела собаку Чарлика к соседям, заплатив им за его содержание, и покинула родное село. Она уехала в Леньву, где сразу по среднему баллу аттестата была зачислена в медицинское училище.
Увидев её, красавицу деревенскую, комендант общежития сказала: с пути собьют или изнасилуют. И предложила Саше жить в соседней с ней комнате, одной, без соседей. Нужно было отдавать половину стипендии и готовить для них двоих – комендант жила в общежитии постоянно. Саша была очень рада, поскольку ей меньше всего хотелось жить с другими девушками.
Саша не доверяла людям: она знала, что постоять за неё некому. Два года она училась и подрабатывала санитаркой по ночам; порой с ног валилась от усталости. Получив красный диплом, Саша была принята на работу в стоматологическую клинику в качестве медсестры. Это считалось очень престижно. Комендант позволила ей и дальше жить в комнате, но подняла оплату. Это не пугало Сашу: она была уверена, что наконец-то и ей улыбнулось счастье…
Саша заметила, что пациент вздохнул и пошевелился, и вернулась из воспоминаний в действительность.
Ему с трудом удалось разлепить веки. Болело всё тело, каждая косточка, каждая мышца; болело даже лицо. И он совсем не мог пошевелиться. Где он и что с ним? Неожиданно стало так светло, что он зажмурился, – видимо, кто-то открыл шторы. Перед ним возник силуэт. С трудом сфокусировав взгляд, он увидел бледное лицо, на котором ярко выделялись два огромных синих глаза. Кто это? Дамир пытался сказать, что очень хочет пить, настолько сильно, что в горле словно кол вбит.
– Тихо, тихо, мальчик, миленький! Наверно, пить хочешь? – спросил мелодичный ласковый голос.
Дамир хотел кивнуть, но не смог, только смотрел. Теперь он понял, что перед ним девчонка в белом халате. Она аккуратно обтёрла его лицо чем-то влажным и начала тихонько, по капле поить его водой с ложечки. Ему хотелось пить ещё, ещё, и она опять поняла это по взгляду, продолжала поить. Потом она нажала какую-то кнопку, и через минуту рядом появились другие люди, все в белом.
… – Спасибо, Кузнецова, поспал, будто заново родился. Счастья тебе да чё да, и жениха хорошего, – Владимир Иванович, как обычно, шутил, – всё, иди домой. И так задержалась. Скоро тут начнётся…
Агафоновна, старушка, у которой Саша снимала комнату в доме, встретила её у забора:
– Говорят, авария была ночью, один погиб, и один в больнице? – она вглядывалась в лицо Саши.
Саша выросла в селе, но так и не постигла принцип работы сарафанного радио. Каким образом все всё всегда знают?
– Баба Вера, не могу говорить. Врачебная тайна.
Саша придумала этот ответ, чтобы Агафоновна и её подруги, такие же бабушки, не вынуждали Сашу участвовать в сплетнях.
Агафоновна обожала Сашу: такие жильцы на дороге не валяются. Работает тридцать шесть часов, потом приходит на сутки. Выспится, поест. Поможет в огороде. Измерит давление ей и другим метеозависимым соседским бабушкам. Даже уколы один раз ставила, которые доктор выписал. Золото, золото, а не девка…
…– Ой, что было! С утра его мать приехала, из милиции приехали. Сказали ему, что дружок его погиб, он как начал орать, вырываться! Успокоительного лошадиную дозу дали, уснул. Потом проснулся, всё молчит. Мать всех на уши поставила, МРТ быстро, все анализы, снимки, всё сделали. В другую палату перевели, – тараторила Валя, санитарка, которую сейчас сменяла Саша.
– А чем та палата не подошла?
– Не знаю, – Валя поджала губы, – у богатых свои причуды. Там мать-то ростиком от горшка два вершка, а всех построила. Бойкая.
– Ну а следователь-то выяснил, что хотел?
– Ну да, их же спасатели вытаскивали, все показания сошлись. Водитель погиб, этот за ним сидел, ему досталось. Остальные отделались испугом. Наркоты не обнаружили в крови, но пьяные были все…
– Кузнецова, тебя срочно ищет Фаина Петровна, – в раздевалку заглянула ещё одна из санитарок.
"Интересно, зачем я понадобилась Фаине Петровне, да ещё так рано?", – размышляла Саша, пока шла по коридору.
…– Вот лучшая наша санитарка, с опытом выхаживания, с медицинским образованием, – Фаина Петровна подтолкнула Сашу к миниатюрной темноволосой женщине.
– Здравствуйте, – ничего не понимая, пробормотала Саша.
– Меня зовут Лола Юсуфовна, – сказала миниатюрная, пожав Саше руку.
Саша переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала себя слонихой рядом с этой женщиной. К тому же, от той пахло какими-то невероятными духами, и говорила она так интересно: мелодично, растягивая гласные.
– Мне нужна хорошая санитарка для индивидуального ухода за сыном, пока он в этой больнице. Собственно, ничего нового делать не нужно – то же, что и всегда. Но жить тут, находиться с ним двадцать четыре на семь. Предположительно две недели. Если динамика будет положительная, потом выписка.
Саша внимательно слушала.
– За эти две недели оплата составит…, – и она назвала сумму, которую Саша получала обычно за три месяца работы. – Как вы, согласны?
– Да, конечно, – Саша моментально согласилась.
Деньги нужны всем и всегда, но в жизни Саши сейчас был такой период, когда она особенно остро нуждалась в заработке.
– Пойдём, всё покажу, – кивнула Лола Юсуфовна и энергично пошла по коридору.
Саша семенила следом. Они пришли в палату, в которой Саша раньше никогда не была. Очевидно, это платная палата, так как она скорее напоминала номер в отеле. Саша в отеле никогда не была, но видела в журналах такие номера. В их больнице недавно сделали ремонт, было чисто и красиво, но эта палата была особенно хороша. Всё, вплоть до штор, в нежно-зелёном цвете; телевизор, кнопки вызова, огромная кровать… На кровати спал давешний парень. Выглядел он по-прежнему плохо, всё лицо в кровоподтеке, сам весь в бинтах. Только груза на ноге нет.
– Тут всё есть: душевая, туалет, кормить вас будут четыре раза в день. Спать тут, – Лола Юсуфовна указала за ширму, где располагались заправленная кровать, столик, стул, небольшой шкафчик для вещей. – Стирку тоже тут организуют.
– Хорошо, всё поняла, – кивнула Саша.
– Фаина Петровна – лечащий врач сына; я буду звонить ей каждый день. Сейчас сколько вам нужно времени, чтоб принести сюда свои вещи? Часа хватит?
– Да.
– По средствам ухода какие-то пожелания будут? – спросила Лола Юсуфовна.
– Да. Пелёнки нужны побольше, шестьдесят на девяносто. Подгузники на липучках, а не трусы, чтоб легче менять и меньше мучить пациента. Влажных салфеток без спирта прямо много-много. Мирамистин. Кулер с водой. Бритва. Противопролежневый крем. Подушка и матрац сейчас тут противопролежневые?
– Да, – кивнула Лола Юсуфовна.
Похоже, доктор не соврала, девчонка и вправду толковая, хотя выглядит, как рыхлая кобыла.
– Тогда всё, – сказала Саша, – так я за вещами?
– Да, жду вас через час.
Глава вторая
Агафоновна встретила Сашу у ворот; конечно, она уже была в курсе того, что Саша «переезжает».
– Баба Вера, я только на две недели. Не переживайте!
– Не давай там им в обиду себя, богатым-то. Кто их разберёт?
– Спасибо, баба Вера! Постараюсь.
Саша измерила Агафоновне давление и, взяв сумку с вещами, пошла обратно в больницу.
…Лола Юсуфовна уехала в тот же день; Саша же поселилась за ширмой в платной палате.
Она посмотрела выписки, которые кто-то из врачей оставил на подоконнике. Мальчика звали Дамир, и он был уже не такой уж мальчик – восемнадцать с половиной лет. Дамир совсем не разговаривал, всё время молчал. Саше приходилось постоянно самой обо всём его спрашивать: хочет ли он есть, пить, в туалет… Он кивал или отрицательно качал головой вместо ответа, а чаще просто игнорировал вопросы. Саша обтирала его, причёсывала, умывала, брила раз в два дня, и трижды в день массажировала кисти рук и ступни. Фаина Петровна сказала, что такой массаж и развитие мелкой моторики сейчас – первое дело. На третий день после отъезда Лолы Юсуфовны у Дамира открылись сильные признаки кишечной инфекции; видимо, поймал вирус, уже будучи в больнице. Два дня ада. Его рвало, не прекращалась диарея. Врачи очень боялись обезвоживания, и Саша постоянно, через каждые пять минут, вливала Дамиру воду в рот чайной ложкой. Потом начали делать капельницы. На третий день исчезли прежние симптомы, но поднялась очень высокая температура. Дамир бредил, звал какого-то Ярика. Саша поняла, что это тот самый друг, который погиб. Боялись пневмонии, делали рентген, снова МРТ. Саша всё свободное время обтирала Дамира тёплой водой. Через два дня температура резко упала, и весь он словно пошёл на поправку, – кризис миновал.
Спустя неделю после отъезда Лолы Юсуфовны, Саша наконец-то разглядела лицо своего подопечного. Синяков уже не было, однако после перенесённой инфекции под глазами залегли тени. Сами глаза были огромные, цвета тёмного янтаря. Саша впервые видела такие. Кроме того, у него были густые, длинные, чёрные ресницы и чёрные, широкие, прямые брови, уходящие чуть вверх, к вискам. Кожа очень смуглая, чистая. Высокий лоб; нос не широкий, с небольшой горбинкой, ярко очерченный крупный рот и раздвоенный подбородок. Стрижка довольно длинная: тёмные прямые волосы спускались и на лоб, и на шею. Саше казалось, что выглядит парень очень экзотически.
После инфекции Дамира посадили на диету – в основном, на безмолочные каши.
– Будем завтракать? – спросила Саша, когда принесли овсянку.
Спина у Дамира пока была зафиксирована, и руки старались не напрягать. Саша кормила его сама.
– Меня зовут Дамир Аза́тович, – неожиданно изрёк он.
Это были первые слова, которые он сказал Саше.
– Будем завтракать, Дамир Азатович? – нашлась она.
– Да.
С тех пор Саша обращалась к нему только по имени-отчеству.
Несмотря на то, что они теперь целые дни проводили с глазу на глаз, для Саши время проходило быстро: гигиенические процедуры, кормление и массаж занимали массу времени. Порой ей казалось, подопечный её ненавидит, потому что она постоянно теребила его. Саша делала это нарочно – пусть ненавидит, ей с ним детей не крестить. Зато он ощутимо шел на поправку, а раздражаясь на неё, Сашу, он отвлекался от мрачных мыслей. Он общался с ней посредством односложных команд, как с собакой. Саше некогда было задумываться, является ли подобное поведение его личной чертой, или так выражается отношение конкретно к ней: она восприняла это как приобретение жизненного опыта. Зато платят хорошо. Ситуация у Саши была такова, что лелеять свою гордость не приходилось.
Она придумала развлечение для Дамира: чтение. Раздобыла в библиотеке детского отделения одну из любимых книг "Мио, мой Мио" и читала Дамиру вслух ежедневно, после обеда. Она-то планировала, что он будет засыпать, давая ей передышку. А он слушал. Однажды после обеда Саша закрутилась и забыла о книге, и услышала строгое: "Читать!".
…Спустя две с половиной недели без предупреждения приехала Лола Юсуфовна. Саша как раз кормила Дамира бульоном, когда дверь без стука распахнулась, и энергично вошла она в сопровождении Фаины Петровны. Саша почувствовала, как Дамир напрягся. Он не поздоровался ни с матерью, ни с доктором. Лола Юсуфовна подошла к нему, чмокнула в щёку, потрепала по волосам. Цепким взглядом оценила чистоту в палате, выглядевшего намного лучше ухоженного сына, и поняла, что не прогадала с этой девчонкой. Лола Юсуфовна хотела пообщаться с сыном, потому Фаина Петровна увлекла Сашу в коридор. Они присели на кушетку.
– Завтра к выписке, – сообщила Фаина Петровна, – будет долечиваться дома.
– А как его в Казань будут переправлять? Самолётом? – Саша не представляла, как иначе можно везти Дамира.
– Мать его здесь оставляет. У них же бабушка тут, он у бабушки и гостил. Свекровь этой Лолы. Там уже всё приготовлено для него. Наверно, она захочет контракт с тобой продолжить. Ты как?
Саша пожала плечами, хотя очень обрадовалась. Лола Юсуфовна сегодня заплатила ей ровно столько, сколько обещала.
– Так что он тут до конца лета. Лола очень довольна твоей работой. Если договоритесь, приходи за трудовой. Зачем огород городить, оформлять без содержания? Я потом просто снова тебя приму на работу, не переживай, такими кадрами не разбрасываются.
Саша кивнула, но подумала, что ещё ничего не ясно. Может, Лола Юсуфовна ничего и не предложит ей.
За дверью ВИП-палаты спорили на повышенных тонах; Саша и Фаина Петровна переглянулись. Видимо, Дамир Азатович был не в восторге от перспективы провести лето в деревне.
Вскоре Лола Юсуфовна вышла в коридор. Чёрные глаза её метали молнии, красивые ноздри раздувались от гнева. Немного успокоившись, она предложила Саше работу до конца августа. Саша, естественно, согласилась.
Утром следующего дня скорая отвезла Дамира и Сашу домой к его бабушке; Лола Юсуфовна встретила их во дворе. Дом находился тоже в Зеленино, но в другой стороне села относительно дома Агафоновны: Саша никогда тут не бывала. Дом белого кирпича, на две половины, в одной из которых жила свекровь Лолы, а в другой было всё приготовлено к возвращению Дамира. В большой комнате стояла кровать с противопролежневым матрасом, рядом – столик, стулья, кресло, телевизор. В комнату для Саши вел проход без двери. Комната Дамира являлась проходной. Двери из неё вели в небольшой коридор, где располагались туалет и душевая кабина, а далее в кухню. С другой стороны кухни была дверь, ведущая в половину бабушки. То есть, чтобы пройти в туалет или душ, Саше нужно было проходить через комнату Дамира. Конечно, это не внушало восторга, но Саша рассудила, что по сравнению с остальным везением, это мелочи.
Они с Лолой Юсуфовной уложили Дамира в кровать; Саша отлучилась в туалет, а когда вернулась, оказалась в эпицентре скандала.
– Почему здесь?! – кричал Дамир, – Почему нельзя перевезти меня в Казань?
– Улым, мы вчера всё обсудили с тобой! Перелёт может ухудшить твоё состояние!
– Это ты всё обсудила! Не я! Да, да, да, я знаю, что сам виноват! Ну давай теперь, на помойку меня выброси!
Лола Юсуфовна заметила Сашу, и перешла на другой язык, что-то горячо втолковывая сыну.
– А сиделка? – продолжал бушевать Дамир, – Обязательно надо было нанимать молодую девку, чтобы она из-под меня судно выносила?! Неужели нельзя найти человека постарше, лучше мужчину?
Саша обмерла: он хочет другую сиделку. Это была катастрофа.
– Где найти мужчину-сиделку, улым? На это уйдёт время, а мне нужно ехать! Дела не ждут. К тому же, пожилой человек не сможет тебя водить, тебе же вставать скоро!
Дамир покачал головой, и они опять перешли на другой язык. Саша ничего не понимала; внутри неё нарастала паника. Нужно было срочно что-то делать, а она не знала, что. Пришлось идти на крайние меры. Саша рухнула на колени перед кроватью Дамира, схватила его здоровую руку:
– Дамир Азатович, пожалуйста, не гоните меня! Мне очень-очень нужен этот заработок! Вы даже не представляете, насколько! Я буду хорошо работать, обещаю! Вы не пожалеете, что оставили меня.
Он настолько опешил, что даже не сразу отдёрнул свою руку.
– Встань! – резко приказал он, – Ладно, оставайся. Но всё мне потом расскажешь, что за дела у тебя, – холодно закончил он.
Лола Юсуфовна одобрительно смотрела на Сашу; она уж было испугалась, что придётся задержаться здесь.
– Пойдём, Саша, всё вам покажу, – потянула она Сашу за рукав.
– После того, как свёкор умер, дом и сад пришли в запустение, – спокойно рассказывала Лола Юсуфовна, так, будто только что не было "бури". – Свекровь взяла себе компаньонку, тоже вдову, но помоложе, Гульчачак. Они с Гулей на своей волне, ты на них вообще не оглядывайся. В душевую они не ходят, круглый год только в баню. Даже умываться.
Лола Юсуфовна усмехнулась.
– Запас продуктов в холодильнике есть. Вот тут, – она распахнула тумбу под раковиной, – фильтр. Так что из второго крана, узкого, бежит очищенная вода для питья и чая. На чае не экономь, купи самый лучший. Дамир любит чёрный чай. Деньги на хозяйство оставлю; заведи тетрадь и подклеивай чеки.
Саша кивнула.
Они вернулись в комнату Дамира, попутно осмотрев новенькую душевую кабину.
– Все гигиенические средства в комоде. Если что нужно, покупай, – продолжала Лола Юсуфовна, – Фаина Петровна придёт завтра, и будет приходить раз в неделю. Первое время будут приходить также травматологи, пока гипс не снимут…
Лола Юсуфовна уехала после обеда. Саша разбирала свои вещи, когда услышала приказ: "Чай!"
А ведь она ещё не была в магазине. У Саши была начатая пачка чёрного чая в пакетиках, хорошего, как ей казалось. Она включила чайник, а вскоре вошла в комнату Дамира Азатовича со специальным подносом. Он взял здоровой рукой чашку, попробовал, поставил обратно на поднос. А потом как крикнул на весь дом:
– Абика! Гуля!
Они обе пришли на его зов. Саша стояла, не зная, что и думать.
Он указал рукой в её сторону и что-то сказал на их языке. Женщины закивали. Гуля улыбнулась Саше и поманила рукой на кухню:
– Кызым! – она выжидательно смотрела на Сашу.
Саша вспыхнула и пошла за ней. "Вот и началось. Точно он меня выгонит", – обречённо подумала она.
Гуля достала из шкафа большую расписную коробку с чёрным чаем, заварочный чайник, ополоснула чайник кипятком…
К стыду своему, Саша не умела заваривать чай. Они с бабушкой никогда его не пили. У них всегда были компот, квас или чайный гриб. Иногда заваривали траву – мяту, мелиссу. На работе Саша всегда пила чай в пакетах. "Что ж, век живи – век учись", – подумала она. Но раз Дамир Азатович велел научить её заваривать чай, значит, не выгоняет?
После чая последовала команда "Читать!".
Жизнь пошла своим чередом…
На следующий день пришла Фаина Петровна, осмотрела Дамира. Он, как обычно, молчал: ни здравствуйте, ни до свидания.
– Ну что же, ещё три дня бульон и безмолочные каши. Через три дня постепенно вводи новые продукты в рацион. Таблетки принимайте. Через неделю назначу уколы.
… – А ягоды ему можно будет через три дня? – спросила Саша, когда провожала Фаину Петровну, – а то, боюсь, отойдет клубника, он не успеет поесть.
Фаина Петровна удивленно посмотрела на Сашу.
– Дай немного. Если нормально перенесёт, то потом ещё дай.
Саша загнала собаку, большую дворнягу, Бимку, и Фаина Петровна вышла за ворота. Саша уже успела подружиться с Бимкой. У них с бабушкой тоже всегда были дворовые собаки; в своем доме без собаки никак.
Саша ходила за продуктами по утрам, после завтрака. Иногда Дамир ещё спал в это время. Сетевой гипермаркет был прямо за углом, а чуть в стороне – рынок с сельхозпродукцией. Саша быстро нашла, у кого самые лучшие молоко, творог и сметана; у кого лучшее мясо, у кого ягоды, а у кого уже пошли первые огурцы. Уж в чём-чём, а в этом она понимала: когда бабушка была здорова, у них и корова была, и куры; и конечно же, был огород.
Через три дня Саша поставила перед Дамиром Азатовичем тарелку с клубникой. Может, ей показалось, а может, в его глазах и вправду впервые мелькнула благодарность. На следующий день Саша купила мороженое, положила рядом с клубникой. Ребёнок есть ребёнок, рассудила она, пусть хоть трижды золотой. И она впервые удостоилась сухого "Спасибо".
… – Что это? – спросил Дамир, когда Саша подавала обед.
– Борщ, Дамир Азатович.
Он осторожно попробовал. Начал есть более уверенно. Саша ушла в кухню, чтоб не стоять у него над душой.
– Вкусно, Саша, спасибо! – донеслось из комнаты через некоторое время.
Саша как раз тоже ела, и чуть ложку из рук не выронила: он впервые назвал её по имени.
– Добавку, Дамир Азатович? – Саша появилась в дверях.
– Да.
Когда Фаина Петровна пришла через неделю их пребывания дома, она не узнала пациента: цвет лица здоровый, глаза блестят. Умытый и причесанный, ну это как обычно. Главное, что он поздоровался с ней впервые за всё время. "Что за девчонка? Чудо, а не девчонка. Могла просто номер отбывать, никто же не видит. А она в самом деле выхаживает!", – подумала доктор.
– Золотые ручки у тебя, – обратилась она к Саше, проверив рефлексы у Дамира, – массаж продолжай обязательно. Трижды в день. Кстати, тебе бы выучиться на массажиста, это прямо твоё.
Саша покраснела: смутилась оттого, что её хвалят при пациенте.
– У тебя же медицинское образование?
– Да, я медсестра.
– Ну что ж, "Да здравствует разум, да сгинет маразм!"(с). Уколы выкупишь и будешь ставить сама. В мышцу.
Теперь покраснел Дамир, сжал зубы от досады. Ему только уколов в мышцу и не хватало, и так она видит его всякого…
– И главное, через три дня придут травматологи: если всё нормально, снимут гипс. Начинаем вставать. Смотри на меня, – обратилась она к Дамиру, потом повернулась к Саше. – Иди сюда. Веди меня.
Фаина Петровна обхватила Сашу за плечи, а Саша её за талию.
– Вот так же Сашу взял, и вперёд. В туалет, в душ, к столу на обед. Не переутомляться! И наблюдать за состоянием. Если что, вызываем меня.
…– Что это? – опять спросил Дамир, когда Саша принесла поднос.
– Вчерашний борщ, – спокойно сказала Саша.
Он недоверчиво улыбнулся, впервые.
– Да-да, зря не верите, Дамир Азатович. Просто борщ и вчерашний борщ – это две большие разницы. Он настаивается и даёт другой вкус.
Дамир съел "вчерашний борщ" с добавкой, и скомандовал: "Чай!"
Когда Саша принесла, отпил и спросил:
– Кто заваривал?
– Я.
– Хорошо, – кивнул он.
– Наверно, пришло время выполнить обещание и рассказать мне всё, Саша? – неожиданно спросил Дамир, выпив чай.
Зря она надеялась, что он забудет. Саша села на стул у кровати и сложила руки на коленях. Как интересно он говорит "Саша". Как-то мягко звучит "а". Получается нечто среднее между "а" и "я". Саща…
