355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Миньон Гуд Эберхарт » Две богатеньких малышки » Текст книги (страница 8)
Две богатеньких малышки
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 20:41

Текст книги "Две богатеньких малышки"


Автор книги: Миньон Гуд Эберхарт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

9

Они вошли в дом около пяти. Дуг открыл дверь своим ключом; второй ключ (Дианин ключ, невольно подумала Эмми) он отдал агенту по недвижимости, который занимался продажей дома. Уже многие люди смотрели дом, но пока никто не выразил желания купить его.

В холле царил полумрак; дом, казалось, чутко прислушивался к тому, как они вошли. Ступеньки вели вверх, в гулкую тишину. Эмми хотела было подняться в комнату Дианы и убедиться, что все в порядке, но вспомнила, что до крайности скрупулезная Агнес уже была там, забрала вещи Дианы, отнесла на хранение меха. Затем Эмми подумала о счетах Дианы, о ее чековых книжках и письмах, и спросила у Дуга, какова их судьба.

– О, с этим мы разобрались сто лет назад. Этим занимались мистер Бигэм и Сэнди. Ты же знаешь, мистер Бигэм – доверенное лицо Дианы, как и я. Мы можем сотрудничать и контролировать друг друга. Диана уверена, что рано или поздно она выйдет из... Так ты хочешь подняться в ее комнату? Я не могу... – добавил он. – Я сразу после суда забрал свои вещи и уехал.

Эмми знал, что Дуг перебрался жить в свой клуб. Нет, сказала она, лучше сразу заняться драгоценностями.

Через холл, мимо того места, где когда-то лежало бездыханное тело Гила Сэнфорда, они прошли в кабинет Дуга. Коричневые портьеры были затянуты; Дуг включил настольную лампу и открыл сейф. Эмми показалось, что целые годы миновали с того дня, как Диана в розовом пеньюаре неподвижно сидела, ожидая допроса, а Сэнди по ее просьбе поднимался за бумажным пакетом, в котором лежало целое состояние... Пакет лежал в сейфе, на прежнем месте, и веселенькие фиалочки напоминали о нормальном мире, где женщины ходят в дорогие магазины, а не отбывают пожизненный срок за убийство...

Дуг быстро просмотрел список и удивленно поднял брови:

– Господи! Да здесь почти все – наследство! Как же вы с Ди это разделили?

Эмми вспомнила тот далекий день и маму – нежную, хрупкую, но волевую.

– Это была мамина идея. Она сказала, что не хочет, чтобы после ее смерти начались ссоры из-за драгоценностей. Поэтому она выложила все прямо на постель и велела нам выбирать. Первой выбирала Диана, по праву старшей. У нас так горели глаза, что мама рассмеялась и сказала: «Носить все это на себе – все равно что напрашиваться, чтобы в один прекрасный вечер вам проломили голову.» Но все равно, она велела нам их хранить.

Эмми словно воочию увидела себя и Диану, гордых и серьезных – ведь они принимали первое в своей жизни взрослое решение! Она не заплакала, но отвернулась.

Первое открытие сделал Дуг:

– Вот этот браслет, с большими сапфирами... его здесь нет. Может, она забыла его в «Уинстоне»? Я позвоню...

– Нет. – Эмми вспомнила тот день с удивительной ясностью. – Не забыла, я уверена. Более того – ты тогда позвонил в «Уинстон» и отменил заказ.

– Да... наверное... Не помню.

Эмми взяла у него из рук список. Почерк у Дианы был округлый, твердый, как у школьницы.

– Ладно, – сказал Дуг, нахмурясь, – где-то же он есть. Пошли дальше.

Но Эмми обнаружила, что пропала еще одна вещица – тоже браслет.

– Я его помню. Мы обе тогда хотели его взять. Ди часто его носила. Усыпанный бриллиантами, с изумрудной пряжкой в форме змеиной головки.

Она сгребла в сторону кучу сверкающих драгоценностей и принялась открывать остальные обитые бархатом коробочки. Рубины, сапфиры, изумруды, бриллианты ослепительно вспыхивали в ярком свете настольной лампы. Но браслета со змеиной головкой нигде не было.

– Не знаю, – измученным голосом проговорил Дуг. – Я должен заявить в страховую компанию?

– Да, наверное. Или в полицию. Но я не понимаю, как кто-то мог проникнуть в дом... Нет, конечно, агент по недвижимости приводит сюда людей; но – сейф?

Они решили сообщить о пропаже в полицию и страховую компанию.

– Только, по-моему, Диана отказалась от большей части страховки, – сказал Дуг. – Она говорила, что это слишком дорого.

Он закрыл сейф и взял из шкафа портфель, в который они бережно сложили все коробочки и отдельные вещички, предварительно завернув их в бумагу.

– Наверное, Эмми, тебе стоит забрать все это домой.

Она посмотрела на часы:

– Если мы поспешим, то успеем до закрытия в банк.

Они успели. Дуг расписался на карточке от банковского сейфа – рядом с подписью Дианы, которую она поставила накануне убийства Гила. Служащий, должно быть, вспомнил это, потому что окинул Дуга и Эмми любопытным взглядом; затем, с помощью собственного ключа и ключа Дуга, он отпер небольшую дверцу и извлек продолговатый ящик. Они немедленно переместили туда содержимое чемодана, убедились, что сейф надежно закрыт, и отправились домой. Точнее, домой отправилась Эмми; Дуг сказал, что поедет в театр, поскольку в этот день был дневной спектакль.

И еще это был канун Дня Благодарения.

Добравшись до дому, Эмми после долгих раздумий позвонила Сэнди и рассказала о пропавших браслетах.

– То есть как это – «исчезли»?

– Исчезли, и все. Ди дала мне список драгоценностей и попросила вместе с Дугом все проверить. Так мы и сделали. И двух браслетов не оказалось на месте.

Повисла долгая пауза. Наконец Сэнди спросил:

– А где остальные украшения?

– В банковском сейфе. Мы немедленно все туда отнесли... но как быть с теми двумя браслетами?

– Разумеется, нужно сообщить в полицию, – после очередной паузы устало сказал Сэнди. – И в страховую компанию.

– Да, только... Сэнди, ты, наверное, скажешь, что это глупо, но... не может ли пропажа браслетов быть как-то связана с убийством?

– Уж не хочешь ли ты сказать, – медленно произнес Сэнди, – что вор, укравший драгоценности, убил Гила Сэнфорда?

– Я сама не знаю, что хочу сказать. Ди кажется ужасно беспечной, но уверяю тебя, Сэнди, она необычайно педантична во всем, что касается денег и драгоценностей. И если она знала, что браслеты украдены, и... – Эмми умолкла в растерянности.

– ...и решила, что их украл Гил? – договорил за нее Сэнди. – Нет, Эмми. Из-за такого она не стала бы его убивать! Она сдала бы его в полицию, и все. Кроме того, она просто не включила бы эти браслеты в свой список. Нет, скорее всего, эти браслеты благополучно лежат в банковском сейфе – ведь Диана перенесла туда драгоценности накануне убийства Гила, верно?

– Сегодня я их там не видела... впрочем, мы не рылись в ящике. Сэнди, а тебе известно, что мистер Бигэм и Дуг на равных правах являются доверенными лицами Дианы – во всем, что касается ее имущества?

– Конечно. Я ведь один из сотрудников Бигэма, ты не забыла? Кроме того, есть еще банк, и в нем – мистер Эллердайс со всем своим штатом. Так что имущество Дианы в надежных руках, если тебя это волнует.

– Я вообще об этом не думала, пока она меня не попросила. Сэнди... пожалуйста, приходи к нам завтра на обед. Мы уже сто лет не...

– Ох, Эмми, мне очень жаль, но...

Однако, судя по голосу Сэнди, ему было вовсе не жаль. Он сказал, что у него уже назначена встреча с другими людьми, что ему чертовски приятно ее приглашение, что он непременно забежит на днях повидать ее и Джастина, что дел у него по горло, и что он желает ей счастливого... он осекся и поправился: желает ей доброго Дня Благодарения.

Значит, вот как, подумала Эмми, вешая трубку. Да, после суда Сэнди сам не свой...

...Эмми, Джастин и Дуг приступили к праздничному обеду в полдень, чтобы дать Агнес возможность отправиться к племяннице и погостить у нее в длинный уик-энд. Обед предстоял невеселый. Обычно они праздновали этот день вчетвером, и даже Диана с Джастином по такому случаю прекращали пикироваться. Порой приглашался и какой-нибудь кавалер Эмми...

Предчувствуя тоску, Джастин приготовил мартини и шампанское. Темы погоды и пьесы Дуга быстро исчерпались, и обед, состоявший из индейки, начиненной устрицами, и гигантского пирога с изюмом и миндалем, завершился кофе – и гробовым молчанием. Эмми покаянно подумала о Коррине: ничего бы с ней не случилось, если бы она пригласила актрису к обеду. Кому-кому, а Коррине сейчас, должно быть, особенно грустно. Однако эта мысль пришла ей в голову только когда обед был закончен, и девушка, которую невесть где раскопала Агнес, начала убирать со стола. Зайдя в кухню, Эмми обнаружила, что Агнес уже исчезла. Так бывало всегда: Агнес с истинно шотландской преданностью служила их семье, но прекрасно знала себе цену и всегда поступала так, как считала нужным; спорить с ней не было никакого толку. Девушка-помощница сообщила, что дала Агнес обещание приходить сюда еще три дня; стало быть, иронически заключила Эмми, мадам Агнес намерена вернуться не раньше понедельника...

Вернувшись в гостиную, Эмми увидела, что Джастин читает журнал, а Дуг стоит у окна и угрюмо смотрит на парк.

– Пойдем пройдемся, – сказал он. – Не могу сидеть и ничего не делать.

Эмми надела пальто – то самое, коричневое с розовым оттенком, в котором навещала Диану в тюрьме. Стоял солнечный, золотой нью-йоркский день, такой же славный и ясный, как тот, в мае... Прошло всего несколько месяцев, но ей казалось, что пролетела целая жизнь...

Они пересекли Пятую Авеню и двинулись по широкой, вымощенной кирпичом дорожке вдоль парка. Лиственные деревья в золотом и красном убранстве и могучие зеленые кедры яркими пятнами выделялись на фоне чистого голубого неба. Машин было немного; на противоположной стороне авеню уходили в небо жилые небоскребы – символы роскоши и цивилизации. Редкие семьи и парочки прогуливались, чтобы стряхнуть себя сонливость после обильной праздничной трапезы.

– Мне нужно было пригласить к обеду Коррину, – сказала Диана. – Она живет одна?

– По-моему, у нее родственники где-то в Калифорнии.

– В Калифорнии? Так вот, наверное, откуда она знала Гила. Он ведь из тех же мест?

– Да; из какого-то маленького городка. Может быть, там они и познакомились, не знаю. Не было смысла приглашать ее сегодня, она все равно не смогла бы прийти: дневной спектакль.

– Сегодня у нее очень печальный день, – сказала Эмми. – Я, конечно, совсем ее не знаю, но мне...

Она сдержалась, и Дуг закончил за нее:

– Тебе ее жаль. Мне тоже ее жаль. Порой она бывает невыносима, но вообще-то, она, наверное, очень милая, иначе Гил не стал бы... – Дуг тоже осекся на полуслове и предложил: – Давай пройдем по той аллее, к озеру.

Они свернули и поднялись на невысокий пригорок. Наперерез им, прямо под ноги, внезапно выскочил пудель, волоча за собой поводок; а за собакой, тяжко дыша, гналась толстуха-хозяйка. Эмми наступила на поводок, споткнулась; Дуг раскинул руки – и она упала прямо в его объятия. Не выпуская Эмми, он поймал пса за поводок и вернул хозяйке. И собака, и женщина запыхались не на шутку.

– Ох, спасибо вам, спасибо огромное. Он у меня такой несносный мальчишка...

Пудель метнул на Дуга злобный взгляд и нехотя поплелся за хозяйкой. Дуг рассмеялся и взглянул на Эмми, по-прежнему крепко обнимая ее:

– Эмми, почему ты не вышла замуж?

– Что-о? Ну и вопросик!

– Нет, я серьезно. Почему? Девушка с твоей внешностью и с твоим...

– С моим богатством, – сухо заключила за него Эмми. – Видишь ли, богатство Ван Сейдемов способно лишь отпугнуть человека из разряда тех, за кого я хотела бы выйти замуж.

– Ох, какая глупость! Ладно. Давай присядем.

Они сели на скамейку, укрывшись от яркого солнца под шатром из золотых и бронзовых листьев.

– Я часто думал об этом, – медленно произнес Дуг. – Дело в том, что я с самого начала был в тебя влюблен. Когда мы впервые встретились, я подумал: вот девушка, которая создана для меня!

– Но ты... но я... – Потрясенная, Эмми не находила слов.

– Я отдаю себе отчет в своих словах, – серьезно произнес Дуг. – Так почему же ты не вышла замуж?

– Почему? Наверное, потому, что подходящий человек не делал мне предложения.

– А ты встречала его – подходящего человека?

– Ради Бога, Дуг. Это еще один дурацкий вопрос.

– И все-таки: встречала или нет? Ох, Эмми, все это было так... так... Нет, не могу объяснить. Просто... просто я всегда любил тебя.

Коричневый лист медленно спланировал на колени Эмми; она взяла его в руки и принялась разглядывать, на самом деле не видя.

– Ты женился на Ди, – наконец тихо сказала она. – Она моя сестра. И она любит тебя, в этом я уверена.

Ди была не из тех, кто выставляет напоказ нежные чувства; но Эмми и секунды не сомневалась в ее преданности Дугу.

– Но ты когда-то была немного влюблена в меня? Ведь была?

– Я... Да, наверное. Но когда ты женился на Диане, сердце мое не разбилось.

– Да уж, – с горькой иронией сказал Дуг. Он уперся локтями в колени и опустил голову на руки. – Это не в твоем духе. Ты не из тех, кто может влюбиться по уши, до безумия, не думая о последствиях. Для этого у тебя слишком трезвая головка. И ледяное сердечко.

Эмми, наконец, взяла себя в руки:

– Мне не кажется, Дуг, что у меня такая уж холодная голова и такое уж холодное сердце. Ты женился на Ди. Вы с ней были счастливы. Что мне оставалось делать, как не смириться с этим! И, по правде говоря, мне не долго было больно. Я никогда не ревновала к Ди. Я чувствовала, что...

– Что?

– Ох, уже и не помню. В общем, Дуг, сердце мое не разбилось. – Эмми очень хотелось, чтобы он улыбнулся. – По-моему, нам обоим шампанское ударило в голову. Давай еще погуляем.

Дуг накрыл ее руку своей:

– Нет, Эмми, подожди минутку. Я действительно был в тебя влюблен. Я и сейчас не понимаю, как так вышло, что я женился на Ди. Просто... в общем, ты знаешь Ди. Если она чего-то хочет, она этого добивается. Я не возражал против ее встреч с Гилом. Я терпел все, что она делала, потому что... Нет, на людях мы всегда были вместе, да и наедине не ссорились. Мы просто принимали все, что с нами происходило, как данность... Дело в том, Эмми, что я и сейчас люблю тебя. И буду любить всегда. И я не могу просить тебя стать моей женой!

– Нет! Нет! Конечно, не можешь! Я не желаю тебя слушать!

Но Дуг не умолкал; казалось, все чувства, которые он сдерживал много лет, внезапно выплеснулись наружу:

– Я не могу просить ее о разводе. Я не могу просить тебя... позволить мне тебя любить. Она приговорена к пожизненному заключению... и я тоже. – Дуг стиснул Эмми в объятиях и прижался щекой к ее волосам: – Эмми, каким же я был дураком... Я понимал это даже в день свадьбы. Ты стояла рядом с Дианой, в желтом платье подружки невесты, и мне хотелось одного: растолкать всех, обнять тебя и надеть тебе на палец кольцо... – Он поднес ее левую руку к губам и нежно поцеловал средний палец.

– Прекрати! – резко сказала Эмми.

– Скажи мне только одно, – приглушенным голосом, не отрывая губ от ее руки, попросил Дуг. – У тебя кто-то есть?

Эмми легонько усмехнулась; меньше всего ей хотелось сейчас устраивать драму:

– Нет, Дуг. Вставай, пойдем...

– Верь мне! Ты должна мне верить! Ты так чудесно вела себя, когда все это случилось. Я не понимаю, как я мог без тебя жить.

10

По траве пробежала белка, покосилась на них и прыгнула не дерево. Издали доносились веселые детские голоса. По дорожке прошла девушка-нянька, толкая перед собой коляску; к коляске был привязан красный воздушный шар, который прыгал и плясал на ветру, словно жил своей, особой жизнью. Ветерок ворошил желтые, красные и бронзовые листья, и они сухо шелестели, будто перешептываясь.

– Дуг, – сказала Эмми, – ты ведь не поверил, что она его убила?

– Что ты! Как я мог! Конечно, Диана импульсивна и непредсказуема. Да, она могла влюбиться в Гила; но убить его.?.. Я думал, что она на такое не способна, пока не появилась эта записка. Ди все отрицала, но по стилю это так на нее похоже...

«Эта корова Коррина» – снова вспомнила Эмми. Вслух она произнесла:

– Ди ведет себя так, словно тюрьма – не более чем забавное, хотя и утомительное, приключение. Она великолепна.

– Знаю, – кивнул Дуг. – Она жива и здорова, и я должен радоваться этому. Я и радуюсь. – Он вскочил, отошел в сторону – стройный, грациозный, с непокрытой головой, – и отвернулся, чтобы Эмми не видела его лица. Он поворошил траву ногой, сунул руки в карманы; наконец, обернулся и посмотрел на Эмми:

– Прости меня за все, что я наговорил тебе, Эмми. Это была правда – это и есть правда, – но я не должен был ее открывать. Такое больше никогда не повторится, обещаю. Ты сможешь забыть? Сможешь жить, как раньше? Пойми, я должен с тобой видеться! Ты – единственное, что держит меня в этой жизни! Не покидай меня только из-за того, что я потерял голову и вел себя как последний идиот!

Спокойней, снова предостерегла себя Эмми; без драм. Она встала:

– Конечно, я тебя не оставлю. Пойдем же, погуляем!

– Я не имею права видеть тебя. Я не имею права так часто приходить в твой дом. Я не должен больше...

– Что за чушь! – резко оборвала Эмми. – Мы – твоя семья, Джастин и я. Конечно, ты будешь к нам приходить!

Он медленно покачал головой; на лицо набежала тень:

– Это несправедливо по отношению к тебе. Я не хочу отпугивать от тебя мужчин. Мне хочется, чтобы жила полной, счастливой жизнью. А о каком счастье можно говорить, если такой человек, как я, попавший в такую историю, будет вечно держаться за твою юбку!

А ведь он прав, шепнул Эмми внутренний голос. Не стоит видеться с Дугом так часто. А еще лучше – не видеться вовсе... Однако она оживленно произнесла:

– Ты вовсе не держишься за мою юбку, Дуг. Уверяю тебя, если мне случится встретить... встретить кого-нибудь, кто мне понравится, я всеми правдами и неправдами устрою так, чтобы он на мне женился! – Эмми ужасно хотелось, чтобы слова ее прозвучали легко и в то же время убедительно. Она взяла его за руку: – Пойдем! Между прочим, шампанское до сих пор не выветрилось у меня из головы!

– Милая... – пролепетал Дуг.

– Не смей! – ответила Эмми резко, даже слишком, и пошла вперед. Дуг догнал ее. Она снова вышли на широкую дорожку, добрели до 92-й-стрит и повернули назад. Небо уже затянулось вечерней дымкой; повсюду начали загораться волшебные нью-йоркские огни...

Проводив Эмми до ее парадного, Дуг взял ее за руку, сказал: «Спасибо тебе» и, повернувшись к швейцару, спросил:

– Тут можно поймать такси?

Швейцар вынул свисток. Эмми ждала. Когда подошло такси, Дуг, не оглядываясь, плюхнулся на заднее сиденье, – и автомобиль влился в поток машин. В тот самый момент, когда швейцар открыл перед Эмми дверь, ей показалось, что фигура человека, проходящего мимо дома, ей чем-то смутно знакома. Она замедлила шаг и пристально посмотрела на него. Ничем не примечательный, маленького роста, прохожий обернулся; в его огромных очках вспыхнул отблеск закатного солнца.

Да ведь это тот самый человек, который преследовал ее от дома Дианы в день убийства Гила! Тот самый, которого Диана видела у входа в подвал, когда он прятался за живой изгородью!

Человечек прошел мимо, не ускорив шага, не изменившись в лице, не удостоив Эмми каким-то особенным взглядом. Значит, она ошиблась: это просто житель одного из соседних домов, а никакой не полицейский в штатском. Впрочем, они никогда не были уверены, что это полицейский в штатском; но ведь после ареста Дианы он исчез! Так или иначе, все это ужасно не нравилось Эмми.

Она вошла в лифт, полная решимости не думать о Дуге и о его словах, но никак не могла унять смятение.

В этот вечер они с Джастином ужинали холодными бутербродами с индейкой и клюквенным соусом. Интересно, вскользь подумала Эмми, сколько семей в Нью-Йорке едят сейчас на ужин то же самое? Однако Джастин с мрачным видом принес еще и шампанское:

– Может быть, это нас немного взбодрит. Ну, не смотри ты на меня так! Точно как твоя матушка. Всего полбутылки, подумаешь. Это еще никому не повредило.

Шампанское действительно пришлось Эмми весьма кстати – чего нельзя было сказать о речи Джастина, которого время от времени осеняли вспышки проницательности:

– Дуг очень любит тебя, Эмми. Ну, почему ты позволила Ди его заграбастать? Эта девица всегда добивалась своего – не мытьем, так катаньем. В целом свете для нее нет ничего важнее денег. Она всегда лелеяла мечту, что в один прекрасный день Дуг станет знаменитым, и тогда... А, ладно! – оборвал себя Джастин, и в голубых его глазах (Эмми вдруг показалось, что они стали совсем-совсем блеклыми) блеснули слезы. – Бедная девочка, она расплачивается за все это. И будет платить до конца своих дней... – Джастин отхлебнул шампанского и добавил: – Давай на Рождество уедем куда-нибудь на юг. Я не вынесу еще одного такого «праздника».

Эти его слова стали отправной точкой их путешествия на Ривьеру. Сначала речь зашла было о Флориде, но Джастин отверг эту идею: во-первых, слишком близко, во-вторых чересчур много знакомых...

– Лучше как-то отделить все, что с нами было, от того, что будет дальше; положить какую-то прослойку... вроде как в сэндвиче, – сказал он несколько загадочно, но Эмми прекрасно поняла его.

Она согласилась без всякого энтузиазма – просто понимала, что Джастин прав. Может быть, это и трусость; но подобное бегство даст им возможность приноровиться к обстоятельствам.

На следующий день к Эмми пожаловали лейтенант Хейли и представитель страховой компании – поговорить об исчезнувших браслетах. О пропаже сообщил им мистер Уорд. По настоянию обоих мужчин и в их присутствии Дуг обыскал банковский сейф; браслетов там не оказалось. Кроме того, выяснилось, что именно за эти два браслета Диана продолжала платить страховку, поскольку носила их особенно часто.

Эмми не смогла поведать им ничего, кроме голых фактов; сестра вызвала ее, вручила список драгоценностей, сказала, что они хранятся в сейфе в доме Уорда, и попросила проверить их по списку и перенести в банковский сейф.

– А она знала, что... верней, могла ли, по вашему мнению, миссис Уорд подозревать, что часть драгоценностей пропала?

Нет, ответила Эмми; знай сестра о пропаже браслетов, она попросту не включила бы их в список. Но дом выставлен на продажу; в него часто приходят самые разные люди... Вообще-то ее сестра обычно держала ценности в банке, но в тот день... и Эмми объяснила, каким образом украшения попали в домашний сейф.

Оба мужчины, потупясь, слушали ее с самым серьезным видом. Наконец, лейтенант Хейли спросил:

– Как по-вашему, удивился ли мистер Уорд, обнаружив пропажу?

– Конечно, удивился! – с жаром воскликнула Эмми. – Да и я удивилась! – До нее не сразу дошел смысл вопроса. Поняв, на что намекал Хейли, она вспыхнула:

– Лейтенант, уж не предполагаете ли вы, что мистер Уорд похитил браслеты собственной жены?!

– Я ничего не предполагаю, – кисло ответил Хейли, – но вот страховая компания много чего захочет выяснить, прежде чем раскошелиться... я хотел сказать – прежде чем выплатить страховую сумму. А она, по словам мистера Уорда, весьма значительна.

– Да, браслеты очень дорогие.

Хейли попросил ее описать браслеты, и Эмми сделала это со всей точностью, на какую была способна. На лицах мужчин ничего не отразилось; их не шокировала цена побрякушек, которыми украшала свои запястья хорошенькая женщина, – точней, несколько поколений хорошеньких женщин. Эти люди давно привыкли к причудам богатых граждан.

– Хорошо. – Хейли встал. – Благодарю вас, мисс Ван Сейдем. Если вы вспомните что-то еще, будьте любезны, дайте мне знать!

– Конечно, – сказала Эмми и проводила их к выходу.

Когда дверь за ними закрылась, из столовой вышла старуха Агнес. Скрывать от нее что-либо не было ни малейшего смысла.

– Я все слышала, – сказала она. – Глупо было с ее стороны оставлять драгоценности где попало. Но я же приходила в дом! Я унесла ее одежду; я прибирала в комнате. Теперь они скажут, что это я взяла браслеты!

– Не скажут!

Каменное лицо Агнес приобрело особенно суровое и непреклонное выражение. Нижняя губа ее слегка выпятилась, глаза цветом напоминали гранит, нос, казалось, сделался еще длиннее; даже узел стального цвета волос на затылке стал тверже на вид:

– Никогда не знаешь, что взбредет в голову полицейским!

– Агнес, они не могут обвинить тебя во взломе сейфа! Между прочим, мне казалось, ты хотела провести уик-энд со своей племянницей?

– Я решила вернуться раньше, – отрезала Агнес и поджала губы.

Эмми заподозрила, что Агнес не поладила с племянницей – точней, с ее мужем, которого недолюбливала и никогда не скрывала этого. Расспрашивать старуху было бессмысленно. Эмми подумала о том, что все эти годы Агнес верно служила Джастину, матери, Диане, ей самой, – и произнесла:

– Ты всегда была предана нам, Агнес.

Но задобрить Агнес было непросто.

– Это мой долг, – сурово ответила она и, смахнув краем белого передника невидимую пылинку со стола, неожиданно добавила: – Вы очень добры ко мне. Я не допущу, чтобы эта семья попала в беду.

И Агнес удалилась.

Браслеты не обнаружились, как и их похититель. Сэнди сказал Эмми по телефону, что они скорее всего появятся в каком-нибудь ломбарде, и что полиция умеет отыскивать украденные драгоценности. Эмми снова пригласила его на ужин, и он снова отказался, сославшись на занятость. Сэнди явно не хотелось приходить к ней – и, хотя в глубине души Эмми не винила его в этом, она все больше и больше чувствовала себя изгоем.

На следующий день позвонила тетушка Медора:

– Я слышала, что ты отклоняешь все приглашения. Это же глупо!

– Знаю. Но пока я не могу...

– О, я понимаю. Но ты же не можешь всю жизнь прятать, как страус, голову в песок! Тем более что ты ничего не сделала. Ты просто пришла туда сразу после того, как... как она его застрелила.

– Но Диана не...

– Знаю, – перебила тетушка Медора. – Но ты должна решиться. Диана твоя сестра, но это не значит, что вы с Джастином имеете какое-то отношение к этой истории. Наоборот, вы должны показать всем, что вы ни при чем. Не нужно жить затворниками! Выходите в свет, как обычно. Люди вскоре обо всем забудут.

– Мы с Джастином собираемся уехать на Рождество, – устало сказала Эмми. – Когда мы вернемся, я обещаю вести себя лучше.

Повисла пауза; потом, без всякого перехода, тетушка Медора вдруг спросила:

– А как там Уорд?

По крови тетушка Медора не принадлежала к роду Ван Сейдемов, однако апломба в ней было – хоть отбавляй; ее уважали и порой побаивались. Эмми поняла, о чем сейчас пойдет речь, и ощутила противную дрожь в коленках:

– С ним все в порядке, – ответила она, – хотя, конечно, ему сейчас очень тяжело.

Но тетушка Медора не страдала излишней деликатностью.

– Мне сказали, – бесцеремонно заявила она, – что тебя видели с ним в обществе. Прекрати это делать.

– Но, тетя...

– Не надо, Эмми! Сострадание – это одно дело, а я говорю о другом. Он – муж твоей сестры, он не смеет с ней развестись; если он так поступит, никто не подаст ему руки – и тебе тоже!

– Но я не...

– Я знаю, что ты скажешь! Что ты просто жалеешь его. Естественно, – всякий пожалел бы его на твоем месте. Но у него есть жена, приговоренная к пожизненному заключению. Он не может жениться ни на ком другом. У него, разумеется, будут интрижки – но не с тобой, Эмми! Ты не должна никуда с ним ходить!

– Да я вообще не собираюсь с ним видеться, пока мы с Джастином не вернемся после праздников! – огрызнулась Эмми и только тут поняла, что разозлилась не на шутку. Обменявшись с тетушкой еще парой не слишком дружелюбных реплик, она, наконец, повесила трубку, дрожа от негодования. Эта Медора во все сует свой любопытный нос!

Но хуже всего в том, что тетка Медора права! Эмми совершила ужасную ошибку, позволив Дугу говорить, что он ее любит, всегда любил и хотел жениться на ней, а не на Диане!

И она позвонила в бюро путешествий.

– ...Тебе необходимо сменить обстановку, – внушал Джастин. – Пейзаж за окном, окружение – да все. Ты же живешь, как отшельник, с тех пор, как Диану упекли за решетку.

– Ты тоже, – мягко сказала Эмми, зная, как дорожил он своей клубной жизнью.

– А как я могу сидеть и играть в бридж, зная, что все вокруг думают, будто моя падчерица – убийца! Да я сразу начинаю отвлекаться и проигрывать... Нет, все-таки лучше всего поехать в Ниццу. Там побольше народу и поменьше знакомых. Ах, – вздохнул он, – в дни моей молодости Ницца была самым модным курортом.

На этом они и порешили, хотя, по правде говоря, ни Джастину, ни Эмми не хотелось никуда ехать.

Потом Джастин, без ведома Эмми, предложил Дугу присоединиться к ним.

– Он говорит, что пока не может, – с довольным видом докладывал Джастин после разговора с Дугом, – но приедет к нам накануне Рождества и останется надолго.

Эмми вскочила:

– Ох, только не это!

Джастин явно удивился:

– Ты хочешь сказать, что я не должен был приглашать его? Но я уже сделал это.

– В таком случае... в таком случае отмени свое приглашение! – в отчаянии потребовала Эмми.

– Но почему? – искренне недоумевал Джастин. – Ему тоже нужно сменить обстановку, Эмми. И он – член нашей семьи.

– Джастин, прошу тебя...

– Это не похоже на тебя, Эмми, – нахмурился отчим. – Ты что, боишься пересудов? Но там не будет никаких знакомых...

– Не в этом дело... Джастин, ради Бога, скажи ему, что мы передумали ехать, или что... ну, выдумай что-нибудь!

– Значит, – сказал Джастин, пристально глядя на нее, – ты боишься в него влюбиться?

– Нет! Нет!

– Ну, тогда позволь ему приехать! Подумай только, каково будет Дугу в одиночестве отмечать Рождество.

– Почему – в одиночестве? У него есть приятели...

– Приятели – это не семья. Мы для него – самые близкие люди. Пойми, Эмми, я не могу ни с того ни с сего заявить ему, что ты не хочешь его видеть!

– Значит, это сделаю я! – отрезала Эмми.

Джастин сделал себе коктейль и заговорил о подготовке к путешествию. Он, конечно же, хотел лететь самолетом; он никогда еще не летал на реактивном лайнере. И, разумеется, ему нужно было купить новую одежду...

Постепенно Эмми поняла, что у нее не хватает духу сказать Дугу, чтобы тот не приезжал. Джастин так радостно суетился, так бегал по магазинам – «Данхилл», «Брукс Бразерс»... Он стал почти похож на себя прежнего.

Эмми забронировала билеты. Все было решено.

Только по ночам, когда сон к ней не шел, она думала о Дуге и о собственном неблагоразумии. Со дня памятной прогулки в День Благодарения она видела его всего три-четыре раза, но неизменно в час коктейлей, когда Джастин был дома, и потому она не могла прямо сказать Дугу, что он не должен приезжать к ним на Рождество. Джастин и Дуг говорили о поездке как о деле вполне решенном и совершенно естественном, и Эмми никак не могла набраться храбрости.

В день накануне отъезда позвонила одна из сиделок тетушки Медоры и сказала, что та желает видеть Эмми. Наверняка, с тоской подумала Эмми, тетка пронюхала, что Дуг собирается на Рождество в Ниццу! Она очень вежливо, но непреклонно велела передать тете Медоре, что шлет ей наилучшие пожелания, прийти никак не может, но непременно позвонит, когда вернется из поездки. Сиделку явно не удовлетворил такой ответ, но Эмми учтиво попрощалась и повесила трубку, искренне надеясь, что тетушка Медора не огреет бедную сиделку тростью по голове.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю