Текст книги "Связанные звездами"
Автор книги: Минни Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Кобаяши-сан, – позвал он с поклоном. – Позвольте сим уведомить, что вас ожидают в гостиной для последующих возлияний. Сию секунду!
Нацуэ кинула взгляд на часы компьютера, показывающие 4.05 вечера.
– Но Джереми, гороскоп… – возразила она. – Еще пять минут, пожалуйста.
– Ни в коем случае, – отрезал Джереми, маняще покачивая высоким бокалом.
– Я закончу с гороскопом, Нацуэ, – предложила Жюстин. – Это не проблема. Иди.
Жюстин видела, как Нацуэ буквально разрывается между двумя делами.
– Давай, вперед, – поторопила ее Жюстин, – ты же знаешь, мне будет полезно в это окунуться.
– Ты уверена? – уточнила Нацуэ.
– На все сто.
После этих слов Нацуэ встала из-за рабочего стола, похоже, что в последний раз. Жюстин, выждав пару секунд, радостно скользнула на свое новое рабочее место.
«Овны», – прочитала она. По мнению Лео, Овнам предстояло испытать влияние Черной Луны в секторе отношений. Кстати, что, черт возьми, такое эта Черная Луна? Несомненно – благодаря Венере, направляющейся прямо в пятнадцатый дом – что бы это ни значило, – Тельцов ожидает подъем в любовных делах. Жюстин сделала мысленную пометку сказать об этом Таре, истинному Тельцу. Хотя, скорее всего, для нее это вовсе не станет новостью, ведь, судя по всему, у Тары спада в этой сфере не бывает. Близнецы, предрекал Лео, избавятся от влияния череды неудач и ощутят свежий ветер перемен и освобождения. Жюстин с усмешкой подумала, что именно такая подходящая всем и каждому чепуха приводит ее маму, Близнецов по знаку зодиака, в полный восторг. «Свежий ветер перемен и освобождения», – прочитает Мэнди Кармайкл, а затем пару дней будет замечать, как же хорошо – как свободно! – ей нынче дышится.
И вот, наконец, гороскоп Стрельцов. Осажденные тревожными мыслями Стрельцы могут ощутить жажду перемен, но с Венерой в ретрограде на бо́льшую часть следующего месяца время для изменений не самое подходящее. Отложите до мая попытки сменить цвет волос или полностью обновить гардероб. Лучники с развитой интуицией могут заметить, что влияние небесных тел сейчас усиливается в двенадцатом доме, в сфере секретов и желаний.
И ни слова о новой работе, увы. Или о старых чувствах, возвратившихся в ее жизнь. Она вздохнула и нашла в конце страницы прогноз для Водолеев. В этом месяце вы будете пожинать плоды тех непростых решений, которые принимали в последнее время. Решительно торите новую тропу, Водолеи, но помните о том, что желание повернуть назад усилится из-за влияния Венеры в ретрограде, навевающей грустные, ностальгические мысли. Водным знакам, ищущим новый дом или готовящимся к значительным переменам в образе жизни, следует знать, что в последние дни месяца небесные тела будут в особо удачной позиции для правильного выбора. «Что Ник здесь вычитает?» – задумалась она. Возможно, решит, что звезды велят ему сыграть Гамлета. Или Генриха IV. Она покачала головой, вспомнив о нелогичном доверии Ника к звездам. Но тут у нее возникла мысль. Интересная мысль.
Если кто и смог бы заставить Ника взять телефон и позвонить ей, то это наверняка Лео Торнбери.
Среда перед Страстной пятницей была крайним сроком перед выпуском номера «Звезды» – первого с Жюстин в роли выпускающей. Фотографией для обложки стал снятый крупным планом завораживающий портрет озабоченного лица Тарика Лафайета, молодого режиссера, не так давно получившего престижную награду за свой последний, весьма откровенный документальный фильм о беженцах.
Колонка редактора, в которой упоминались работа Лафайета и обращение к политикам с призывом быть образцами морали, была написана не Джереми, а корреспондентом «Звезды» в Канберре, Дэниелом Гриффином, и Жюстин намучилась с правкой. К тому же она потратила несколько часов на кулинарный раздел, пытаясь сжать заметку Дэрмота Хэмпшира о прелестях осенних блюд, чтобы освободить место для его рецепта седла барашка со свекольной сальсой. Похоже, то, что он всего раз бросил трубку во время их жарких споров на эту тему, было хорошим знаком.
Все утро Жюстин провела, проверяя каждую буковку колонок в тех разделах, за которые она отвечала. Она хотела, чтобы они были идеальны к тому моменту, как Джереми отправит номер в печать. Ближе к полудню ей, как и предупреждала Нацуэ, нанес визит составитель кроссвордов, Док Миллар. Он встал за плечом Жюстин и уставился влажным печальным взглядом в монитор ее компьютера, проверяя, перепроверяя и контрперепроверяя каждую крошечную деталь раздела и в то же время потягивая кофе сквозь жесткую щетку поседевших усов.
Как только Дон ушел, мрачно признав, что с кроссвордом все в порядке, на столе зазвонил телефон.
«Только не снова», – подумала Жюстин в полной уверенности, что это очередной звонок от Дэрмота Хэмпшира, горящего желанием снова поспорить и поругать ее редактуру. Затем взяла трубку и приготовилась к новой битве – исключительно в профессиональном смысле слова, сказала она себе.
– Здравствуйте, – произнесла она, стараясь с самого начала придать голосу необходимую твердость.
Но это оказался не Дэрмот.
– Здрасьте. Это Дэниел. Дэниел Гриффин. Из Канберры.
– Ох, – невпопад выдала Жюстин. Тем временем ее мозг вытащил из груды воспоминаний изображение главного политического обозревателя «Звезды» и водрузил его на передний план. Он был собран из фото Дэниела в журнале – довольно симпатичного, кстати, – и воспоминаний о встречах на последних двух рождественских вечеринках. И хотя их познакомили друг с другом, она никогда не думала, что на самом деле знакома с ним. У нее сложилось мнение, что он из тех людей, которые, разговаривая с тобой, то и дело смотрят по сторонам на случай, если появится кто-то поинтереснее.
Зачем ему звонить ей? Может, он тоже хочет пожаловаться. Может, она слишком сильно отредактировала его статью. Его оскорбило то, что она время от времени убирала излишне витиеватую фразу, заменяя ее более простой?
Она собрала всю свою решимость.
– Послушайте, я на пару секунд, – произнес Дэниел, прерывая излишне затянувшееся молчание. – Просто хотел сказать «спасибо». За то, как вы отредактировали мою статью. Очень тщательно. Такое внимание к деталям… Вы заставили мой текст заиграть новыми красками.
– Ох, – снова выдала совершенно сбитая с толку Жюстин. – Спасибо.
– И раз уж выдалась возможность поговорить с вами, поздравляю с повышением. Я тоже несколько лет был помощником в «Звезде» и могу признаться, бывали моменты, когда я думал, что состарюсь в этой должности. Я знаю, что менеджер по выпуску – это не то же самое, что пишущий журналист, но, как бы то ни было, это шаг в правильном направлении.
– Да, именно. Шаг в правильном направлении, – выдавила Жюстин.
Боже, она повторяет за ним, как попугай!
– Увидимся, когда я в следующий раз приеду к вам, хорошо?
– Хорошо.
Жюстин отложила телефон и откинулась на спинку кресла. Потирая воспаленные, уставшие от монитора глаза, она пыталась понять, что сейчас произошло. Дэниел Гриффин позвонил, чтобы поблагодарить ее. Он оценил ее работу и потрудился позвонить, чтобы сказать об этом.
Мозг: Может, он не такой уж сноб, в конце концов.
Жюстин: Ты думаешь?
Мозг: Не могу думать. Только не без еды.
Жюстин схватила свою кофейную кружку, выудила из сумки пакет с ланчем и отправилась в обеденную зону. Все еще сияя от комплимента Дэниела, она как раз собиралась разогреть сырный сандвич в тостере, когда появился Джереми, на ходу натягивающий свой пиджак.
– Вот и ты! Вот и ты! Превосходно, – заявил он и замахал рукой на ее сандвич. – Святые небеса! Убери это прочь. Мы приглашены.
– Приглашены? – переспросила Жюстин.
– На ланч. В «Рог изобилия». Дэрмот хочет тебя видеть, – объяснил Джереми. – Очевидно, ты произвела на него сильное впечатление по телефону. Поэтому он приглашает нас на ланч. За счет заведения.
Хоть Жюстин с Джереми и пришли в ресторанчик на Дюфрен-стрит посреди дня, но выдержанный в темных тонах интерьер заведения создавал впечатление, что наступил вечер. Огромные лампочки висели под потолком, обшитым темным деревом, и спирали внутри них мерцали загадочным оранжевым светом, словно качели для фей.
– Мистер Бирн? Мисс Кармайкл? – спросила официантка. Ее светлые локоны были собраны в небрежный хвост, открывая вид на уши с весьма заметным пирсингом. Она провела их сквозь лабиринт столиков к отдельной кабинке в самом конце забитого людьми зала.
За основу интерьера в ресторанчике взяли грубо обработанное дерево и прямые линии, но, когда Жюстин устроилась на своем месте в кабинке, обнаружилось, что скамьи здесь покрывают мягкими овечьими шкурами.
– Дэрмот передал, что заказ делать не нужно, – сказала официантка, наливая воду со льдом в стаканы гостей. – Он сам обо всем позаботится.
Когда она ушла, Джереми спросил:
– Ну, и как ты справляешься? С Дэрмотом? М-м?
– Думаю, мы на пути к взаимопониманию, – уверила Жюстин. – Хотя не могу утверждать, что этот путь дается нам легко.
– А, – кивнул Джереми с извиняющимся видом, – вынужден признать, что талант не помеха высокомерию. Напротив – судя по личному опыту – эти двое часто идут рука об руку.
Дэрмот Хэмпшир, без сомнений, был талантливым шеф-поваром, и для Жюстин и Джереми он устроил виртуозную демонстрацию своих талантов, отправляя с кухни неиссякающий поток тарелок с закусками и основными блюдами. Здесь были и густой бульон со специями и перловой крупой, и котлеты из ягненка с хлебом в окружении элегантно подсушенной зелени, и крохотные аппетитные кусочки мяса с овощами на шампуре.
Официантка раз за разом появлялась словно из ниоткуда, принося полные тарелки и унося пустые, наполняя бокалы водой и вином. Вскоре Жюстин сполна ощутила действие великолепного, хоть и довольно крепкого пино производства «Рога изобилия». Ее щеки раскраснелись, и внутренние барьеры, судя по ощущениям, рушились один за другим. Понимая, что в таком состоянии может легко сказать или сделать что-нибудь не то, она решила до конца ланча пить только воду.
Жюстин как раз подносила бокал с вином к губам для последнего глотка – всего одного, пообещала она себе, – когда появился Дэрмот Хэмпшир собственной персоной с сырной тарелкой и бутылкой портвейна сорта Тони.[21]21
Tawny (Тони) – портвейн золотисто-коричневого цвета. Изготавливается из красных сортов винограда. По рецепту должен выдерживаться не менее двух лет в дубовых бочках, но часто выдерживается значительно бо́льшие сроки.
[Закрыть] Сыры масляно поблескивали, красиво сервированные с фиговой пастой и кусочками груши. Помимо «Рога изобилия», Дэрмоту принадлежала еще и «Не-овечно хорошая сыроварня» в маленьком городке неподалеку от Эденвейла.
– Джезза, – громогласно воскликнул Дэрмот, – рад тебя видеть, приятель.
«Джезза», – мысленно отметила Жюстин. Джезза?
– А, дружище, – откликнулся Джереми. – Великолепное угощение. Действительно великолепное.
Дэрмот склонил голову с шутливой скромностью и с профессиональным проворством расчистил место на столе для принесенного блюда. Затем втиснул свою объемную фигуру на скамью, заставив Жюстин потесниться.
– Тебе понравились камешки? – спросил он девушку.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Простите?
– Камешки, – повторил он, взяв столовый нож и постучав по блюду, на котором остались лишь крошки.
Шарики, прежде лежавшие на этом блюде, были очень вкусными. Что-то вроде мяса в панировке – которое, может, и требовалось подольше пожевать, но это его не портило.
– Они очень вкусные, – подтвердила Жюстин.
– Это яйца барашка, – объявил Дэрмот, очевидно, весьма довольный собой.
Сначала Жюстин побелела. Но затем кровь мгновенно прилила к щекам.
Дэрмот расхохотался.
– Почему бы тебе не взять еще порцию, раз уж они тебе так понравились? – Он резко щелкнул пальцами. – Долли! Эй, Долл! Еще камешков!
– Спасибо, Дэрмот, но, право, не…
– Я настаиваю. И послушай, бросай мне всю эту вежливую чушь. Если тебе предлагают еще, ты берешь. Знаешь, как некоторые говорят? Лучше меньше, да лучше. Так вот, это все это чушь собачья! В моей книге «лучше» – это «больше». Взять, к примеру, мою колонку. Думаю, я заслуживаю двух страниц. Но редактор, вот этот – он все портит, впихивая меня в одну. Скажи ему, Жюстин. Скажи, что мне нужно больше места. Места для роста.
Жюстин ждала, что Джереми вмешается, но тот лишь смотрел на них с веселым интересом.
Рядом с ее локтем звякнула об стол тарелка с новой порцией «камешков», но на этот раз она была доставлена не белокурой официанткой. Вместо нее пришел парень. Темноволосый, голубоглазый, с улыбкой, таящейся в уголках губ.
– Ник! – воскликнула Жюстин. «О боже! – подумала она, снова краснея. – Неужели это я пискнула?» И торопливо продолжила: – Ты теперь здесь работаешь? А что с той рыбной должностью?
– Я сорвался с их крючка, – заявил парень, и Жюстин рассмеялась, хотя, возможно, и сильнее, чем шутка заслуживала.
Дэрмот откинулся назад и положил руку на спинку скамьи, так, что она оказалась как раз за затылком Жюстин. Он и так был крупным, а этот захватнический жест словно позволил ему увеличиться в размерах.
– Знакомы, да? – уточнил он.
– Именно, – подтвердил Ник, собирая пустые стаканы со стола и ставя их на поднос на сгибе локтя.
Дэрмот, еще немного откинувшись назад, спросил:
– И с Джереми тоже?
Ник просиял профессиональной улыбкой.
– Нет, я…
Дэрмот царственно махнул рукой.
– Джереми Бирн, редактор «Звезды Александрия Парк», а это Ник, мой новый работник.
– Рад знакомству, – сказал Джереми.
– Взаимно, – ответил Ник. – Могу я сделать комплимент вашему профессиональному чутью, позволившему вам нанять Жюстин. Она рождена, чтобы стать писателем. Признаки этого были еще до того орфографического конкурса.
– Орфографического конкурса? – переспросил Джереми.
– Хотите сказать, что вы о нем не слышали? – поддразнил Ник, хотя лицо по-прежнему оставалось бесстрастным. – Значит, она держит свою истинную сущность в секрете?
Дэрмот вздернул брови, взглянув на Жюстин, а Ник тем временем продолжил:
– Рядом с вами сидит девушка, ставшая некогда победительницей национального телевизионного орфографического конкурса среди детей до десяти.
– Правда? – протянул Дэрмот.
– Не могу сказать, что удивлен, – заметил Джереми.
– В школе она была одной из таких, ну, пугающе умных девочек. Ее все мальчишки боялись.
«Я правда была такой? – подумала Жюстин. – Меня боялись?»
Она заметила, что Ник ведет себя довольно сдержанно в присутствии Дэрмота, держась на границе между услужливостью и чувством собственного достоинства.
– Ник – актер, – сказала Жюстин в надежде сменить тему. Затем задумалась, было ли ее замечание достаточно тактичным, и тут же добавила: – Ну, и официант, конечно. Если я не ошибаюсь, он собирается вскоре играть роль Ромео?
– К вашим услугам, – сказал Ник, отступив на полшага и слегка склонив голову.
Тут вмешался Дэрмот.
– А, Жюстин недавно повысили. Теперь эта счастливица заботится о том, чтобы удержать меня в рамках колонки.
Ник с выверенно нейтральной улыбкой продолжил собирать стаканы, тарелки и смятые салфетки.
– Повысили, – повторил он, кивком подтверждая, что впечатлен, но, когда он выпрямился, разворачиваясь к кухне, Жюстин заметила, что одна бровь у него приподнята, в молчаливом «я же тебе говорил». – Ладно, увидимся?
Жюстин, чувствуя прожигающие ее взгляды Джереми и Дэрмота, пожала плечами со всей возможной беззаботностью.
– Мой номер у тебя есть.
Мозг: Да, ты столь же теплая и открытая, как сугроб.
Жюстин: Черт.
Мгновение спустя Дэрмот наколол на вилку один из раскрошившихся камешков и с усмешкой обратился к Жюстин:
– Мне показалось, или в воздухе промелькнула, скажем так… искра?
Жюстин вспыхнула.
– У тебя есть вкус, Жюстин. Должен признать это. Парень хорош собой. Хотя все мои официанты – красавчики. Значит, ты и малыш Ник, вы… ну, ты понимаешь?
Дэрмот поиграл бровями.
Жюстин со значением посмотрела на Джереми, но тот был полностью поглощен процессом наполнения своего стакана портвейном.
– Уже поздно. Нам, наверное… – начала Жюстин.
– А, значит, ты была бы не против, но между вами ничего. Пока, – выдал Дэрмот.
– Джереми! – умоляюще воскликнула Жюстин.
Дэрмот склонился к ней.
– Ты должна ему позвонить.
– Не думаю…
– Обзаведись прибором, ягненочек! Позвони ему. Позвони ему.
Жюстин сделала глубокий вдох и улыбнулась самой уверенной из своих улыбок.
– Какое у вас прекрасное заведение. Почти идеальное.
– Что ты хочешь сказать этим «почти»? – спросил он.
Она взяла папку меню, положила ее перед Дэрмотом и пальцем постучала по названию пасты, одной из самых дорогих в ресторанчике.
– «Фетуччини» пишется с двумя «т» – феттуччини, – а не только с двумя «ч». Мне показалось, вы захотите об этом узнать.
Дэрмот уставился в меню пристальным, неверящим взглядом.
А Жюстин продолжила:
– И, к вашему сведению, Дэрмот, у нас, женщин, прибор и так есть. Просто мы не привыкли размахивать им направо и налево.
Джереми довольно хмыкнул. Дэрмот секунду пристально смотрел на Жюстин, а потом тоже расхохотался – да так, что стали видны его крепкие белые зубы.
– Ты мне нравишься, Жюстин. Нравишься, – заявил он.
«Здо́рово», – подумала Жюстин, когда Дэрмот щедро налил портвейна в свежий бокал перед ней. Несмотря на свою прежнюю решимость, она сделала долгий глоток.
В офис Жюстин с Джереми вернулись значительно позже четырех, при этом щеки у обоих были красные, а походка – неустойчивая. Приготовив себе крепкого кофе, Жюстин вернулась в свой кабинет. Гостеприимство Дэрмота сократило ее рабочий день на несколько часов; теперь до отправки материалов оставалось меньше сорока пяти минут. И на что лучше всего потратить это время?
– Что самого ужасного может случиться? – пробормотала она себе под нос и тут же открыла страницу с кроссвордом Дока Миллара.
Трудно было представить, что эта скучная, унылая страница – без особого цветового оформления, просто гороскоп и два кроссворда – крипто и обычный – может стать причиной бунта в стане читателей. И все же, судя по словам Нацуэ, именно она, несмотря на свою черно-белую унылость, способна была вызвать цунами недовольных отзывов.
Жюстин изучила ключи к кроссвордам Дока вдоль и поперек. Ошибок не нашла, но внимательно просмотрела все еще раз, просто на всякий случай. Довольная хорошо выполненной работой, она уже собиралась окончательно закрыть документ, когда в голову пришла мысль о том, что гороскопы тоже не помешает проверить. С крохотного фото на Жюстин загадочно взирал Лео Торнбери, чьи темные глаза оттеняла пышная серебристая шевелюра.
Мозг: Этот Ник…
Жюстин: Да.
Мозг: Я думаю, он тебе нравится. Довольно сильно.
Так, скорее всего, и было. Но это не оправдывало махинаций с гороскопами Лео.
Мозг: Да кто вообще узнает?
Жюстин задумалась. Факс, присланный Лео, был в свое время нанизан на иглу для бумаг на столе Жюстин, как и велела Нацуэ. Но он давным-давно затерялся среди статей для садоводческой колонки Лесли-Энн и подборки писем читателей для колонки редактора. К тому же Лео не читал «Звезду». И никто в редакции «Звезды» не видел апрельский факс Лео. Кроме Жюстин и Нацуэ. Но Нацуэ уже улетела в Швецию. Даже если бы кто-то послал Нацуэ экземпляр апрельской «Звезды», стала бы она читать гороскоп? А если бы даже и прочитала, вспомнила бы прогноз для Водолеев? Слово в слово? Лишь мельком взглянув на него до того, как Жюстин взялась его перепечатывать?
Но что, если Лео все-таки увидит журнал, и именно в этот раз?
Мозг: Не увидит.
Жюстин: Откуда ты знаешь?
Мозг: В любом случае гороскопы же не совсем… настоящие. Это же просто писанина. Что может испортить одна общая фраза, написанная вместо другой? Какой от нее вред?
По кабинету Жюстин, казалось, пронесся предгрозовой ветерок представлявшихся возможностей. Она не отрывала взгляд от открытого на экране документа так долго, что тот начал двоиться и расплываться перед глазами.
Мозг: Давай…
Жюстин: Нет. Я прямо сейчас закрываю страницу.
Мозг: Но завтра файлы уйдут на выпуск и будет слишком поздно. Если хочешь что-то сделать, придется делать это прямо сейчас.
Без какой-либо определенной цели – и даже без плана – Жюстин выделила в документе прогноз для Водолеев. 389 знаков. Если она изменит его, не слишком уменьшив или, наоборот, увеличив количество знаков, макет страницы не изменится.
Она могла бы написать: «Водолей – нечто или некто из прошлого снова станет важным для вас в этом месяце…»
Нет, слишком очевидно. Перед глазами Жюстин всплыл образ Ника, читающего гороскоп – всматривающегося между строк, ищущего скрытые значения. Ей нужно было напомнить о себе, но не так открыто. Может, упомянуть орфографический конкурс? Нет, слишком конкретно. К тому же как впихнуть такое в гороскоп?
И тут в голове Жюстин возникла идея.
Big Yellow Taxi Джони Митчелл, подумала она, вспомнив про игрушечное караоке «Маленькая русалочка». Ник непременно вспомнит их импровизированный рок-концерт в гостиной.
Пальцы запорхали над клавиатурой. Неужели мы не слышали певчую птичку Джони Митчелл, что в начале Эры Водолея просила оставить людям живые, пусть и червивые, яблоки и вернуть рай без асфальта? В этом месяце вас ждет небывалый прилив ностальгии по тому, что вы когда-то имели, но в то же время он станет и предчувствием того, что может ждать впереди.
Жюстин улыбнулась. Писать эту ерунду оказалось на удивление забавно. Но с 276 знаками отрывок был слишком коротким. Она припомнила прогноз Лео. Возможно, будет разумно добавить часть настоящего гороскопа. Поэтому следом появилось: «Из других новостей: не исключено, что водные знаки ожидает новоселье или незначительные перемены во внешности».
Общий объем достиг 390 знаков. Идеально. Жюстин перечитала текст еще раз, пошевелила мышкой и нажала «Сохранить».
– Милая, – внезапно раздался голос в дверях.
И тут же возник Джереми, щеки которого все еще пламенели после обильных возлияний за ланчем. Внутренне надеясь, что не похожа сейчас на ребенка, застигнутого у коробки с конфетами, Жюстин широко улыбнулась и закрыла документ на экране.
– Все в порядке? – спросил Джереми. – Может, тебе помочь? А?
– О, нет. Все хорошо. Просто хочу, чтобы мой первый выпуск стал, эм, идеальным, – сказала Жюстин.
– Хорошо, хорошо, что ты так внимательна, – похвалил Джереми, надевая пиджак и поправляя воротничок рубашки. – Но я бы не советовал выбирать себе целью идеал. Как говорят итальянцы, кто хочет иметь идеального брата, может остаться вовсе без него. И я был бы очень рад, если бы ты согласилась, эм, отправить мне файлы прямо сейчас?
– О, Джереми, извини. Я просто решила напоследок проверить кроссворды Дока.
– Да, определенно. Определенно очень мудро, очень, – кивая, согласился Джереми. – Но ты уже закончила?
– Да. Конечно. Полностью закончила. На самом деле, ты вовремя.
– Великолепно! – воскликнул Джереми, отступая в коридор. – Тогда я отправляю новый выпуск в печать. В следующий раз увидишь его вживую, в глянцевой обложке.
Неужели она и впрямь сделала то, что сделала? Именно.
Когда Джереми шел по коридору, Жюстин слышала, как он напевает глубоким, красивым голосом:
– Ведь это волшебство печати!
