Текст книги "Последний рай"

Автор книги: Милослав Стингл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

САМЫЙ ПЕЧАЛЬНЫЙ ПЕЙЗАЖ

Будучи в Новой Зеландии, я посетил великолепный портовый городок Уаитанги на острове Северный. Здесь в 1840 году по инициативе капитана Гобсона был подписан договор, который провозглашал суверенитет британской короны над Новой Зеландией. Население Новой Зеландии, точнее, ее коренные жители становились английскими гражданами. Во второй статье Уаитангского договора подтверждалась полная и неограниченная собственность маори на свою землю и леса, право маорийских вождей и племен распоряжаться этой землей, вести охоту и рыбную ловлю.

Договор был подписан пятьюстами двенадцатью маорийскими вождями. Однако подпись свою поставили не все представители островитян. Не поставил ее и один из самых влиятельных участников переговоров – Те Хеу Хеу. Он заявил всем подписавшим договор: «Отныне вы все рабы. Ваша слава закатилась, власть ликвидирована. Но моя – нет. Посмотрите на меня. Я не согнулся и не уступаю. Я – Хеу Хеу».

Вскоре всем стало ясно, кому придется кланяться и уступать. В прекрасный Залив островов со дня подписания Уаитангского договора стало заходить все больше английских кораблей. В 1842 году умер вдохновитель договора капитан Гобсон, который, будучи губернатором новоиспеченной колонии, старался по возможности пунктуально придерживаться выработанных положений.

Новые правители далекой колонии – Шортленд, а потом Фитцрой – быстро поддались давлению со стороны белых колонистов и «Новозеландской компании». Вопреки духу договора земельные спекулянты акр за акром стали захватывать участки, принадлежащие маори. Затем разразились события и посерьезнее. Целая маорийская деревня Те Аро была сожжена дотла. В Веллингтоне средь бела дня убили известного маорийского вождя. Однако самые горячие распри вспыхнули вблизи Уаитанги.

Здесь расположен городок Рассел, бывшая Корорарека, в период подписания договора «столица» Новой Зеландии. В окрестностях Корорареки в 1843 году новый губернатор Фитцрой раздал белым колонистам триста квадратных километров маорийской земли по цене одна крона за акр.

Народ маори под руководством вождя Хоне Хеке поднялся на борьбу. Англичане сразу же приняли вызов. Копьям островитян они противопоставили военный корабль с символическим названием «Азарт», вооруженный тяжелыми орудиями.

Тогда Хоне Хеке сжег Корорареку. Невредимыми остались лишь англиканская церковь да дом французского епископа Помпалье, прекрасно сохранившиеся до сих пор.

Сожжение Корорареки послужило началом первого, короткого, этапа маорийских войн. В битве под Окахаи полинезийские воины уничтожили большую часть британской армии в Новой Зеландии. В 1845 году место бездарного губернатора Фитцроя занял Джордж Грей.

Грей сумел в какой-то степени понять нужды народа маори и даже проникся симпатиями к нему, хотя его послали с ним бороться. Правда, в битве при Руапекпеки он победил Хоне Хеке, но тем не менее не отобрал у островитян ни одного акра земли и не подверг наказанию участников восстания. Грей собирал местные легенды и даже опубликовал их отдельной книгой. Одним из первых он стал изучать полинезийские религиозные верования. Короче говоря, Грей все же хоть чем-то отличался от всех других колонизаторов, которые жадными глазами смотрели на маорийскую землю.

Грей вершил судьбами далекой английской колонии восемь лет. В 1853 году его отозвали в Лондон. В Оксфорде ему была присуждена почетная степень доктора.

Сразу же после отъезда Джорджа Грея колонизаторы вновь набросились на полинезийскую землю. К тому времени среди маори не осталось почти ни одного вождя, который еще несколько лет назад нагонял ужас на колонистов. Самый известный из них – Хоне Хеке – умер в 1850 году в возрасте всего сорока двух лет, а его ближайший сподвижник – вождь племени кавити – скончался сразу же после отъезда Грея. Неустрашимый «бич юга» – Раупараха тоже умер в 1849 году. В Корорареке погиб и Помаре, однофамилец таитянских королей, великий вождь новозеландских маори.

В добром здравии пребывал лишь один из известных англичанам маорийских вождей – Тамати Ваке Нене, предводитель племени нгапухи, подписавший Уаитангский договор и с первого же дня сотрудничавший с колониальной администрацией. Он принял даже католическое имя Томас Волкер. Однако коллаборационист Ваке-Волкер не был единственным вождем новозеландских полинезийцев. И те предводители, имена которых англичанам даже не были известны, стали готовиться к борьбе, какой еще не знала история Полинезии. Они стремились объединить разрозненные маорийские племена в один сильный кулак, собрать все до сих пор еще не порабощенные маорийские области и племена острова Северный в единое целое и поставить во главе государя, подобного королям европейских держав, в том числе Великобритании. И хотя по Уаитангскому договору Новая Зеландия считалась частью Великобритании, свободолюбивые, маорийцы мечтали о создании независимой полинезийской монархии на территории острова Северный.

Во время поездки по Новой Зеландии я побывал на берегах самого большого, дивного по красоте озера Таупо – бирюзовой капли под вечно заснеженными вершинами вулканов Руапеху и Тонгарира.

Вокруг озера, куда ни глянь, расстилалась земля маори, и именно здесь они решили создать главную область будущей всецело независимой от белых полинезийской монархии. Маори наметили ее границы и торжественно поклялись, что ни пяди этой территории не уступят чужеземцам. Они созвали даже свой парламент, так как были убеждены, что сила Англии заключается не только в королевской власти, но и в ее парламентской системе. В работе этого полинезийского форума, так называемого рауранга, приняли участие представители всех племен, проживавших на территории будущего королевства: мудрый Вирему Тахимана, вождь племени нгати манипото, вождь маори, живущих на берегу озера Таупо, Рева, вождь Ивикаи, и другие.

В мае 1857 года на берегах реки Уаикато собрались тысячи маорийцев, главным образом представители племен манипото и уаикато, чтобы договориться о дальнейших действиях. Большинство собравшихся отвергли Уаитангский договор, требуя свободного, независимого, суверенного королевства с маорийским королем во главе. Но кто же должен им стать? Ведь племен много, много и вождей. Наконец первым полинезийским королем Новой Зеландии был провозглашен Те Вера Вера, который участвовал в подготовке Уаитангского договора. Он принимает новое имя – Потатау I. Своим местопребыванием новый король провозглашает Рангирири, где и возводит свою первую резиденцию.

Маорийцы понимали, что создание собственного независимого королевства вызовет сопротивление британской короны. А так как отстоять свободу можно было лишь силой, то они начали вооружаться. Тайно скупили более тысячи ружей, десятки тысяч патронов. Новые сражения с маори (дальнейший этап тридцатилетней новозеландской войны) начались, однако, вовсе не по причине создания монархии, а из-за участка земли, который английские колонисты хотели отобрать у вождя Те Рангитате и его племени. Главные соединения английской армии были направлены вверх по течению Уаикато, в сердце только что родившейся «монархии», чтобы дать бой «кингстам», как стали называть «королевских маори».

Бои продолжались несколько лет и закончились победой армии английского генерала Камерона. Ни «Королевское движение», ни маорийское царство не погибли, однако, после поражения. Во время последнего, четвертого по счету, путешествия по Полинезии я, будучи в Новой Зеландии, посетил столицу «королевских маори» Нгарувахиу. Видел я здесь и королевское марае и резиденцию нынешнего маорийского короля Короки Те Вата Махуту. Король без империи и его сторонники до сих пор играют немаловажную роль в деле сплочения некоторых слоев в маорийском народе, особенно потомков экипажа «Таинуи».

Но давайте вернемся ко временам поражения войск Потатау I. Вскоре после него партизанскую войну против англичан начал вождь племени таранаки – Те Уэ. Он уже не ссылался на маорийские традиции, а вел своих воинов в бой, благословляя их Библией. Приравняв себя к ветхозаветным евреям, он заявлял, что на борьбу его вдохновил сам архангел Гавриил. А также Иегова, который перстом своим указывает, куда Те Уэ должен нанести удар.

«Поднятая рука» Иеговы – так стало называться все это движение и сама мистическая религия Те Уэ. Во время первого же сражения «Поднятая рука» наголову разбила английские войска. Их командир, капитан Ллойд, был убит. «По велению архангела Гавриила» Те Уэ отрубил ему голову.

Хотя у Те Уэ было много сторонников, военное счастье вскоре склонилось на сторону его намного лучше вооруженного противника. В 1865 году в битве при Вааренгахаике англичане разгромили Те Уэ. Но здесь, на поле боя Новой Зеландии, появляется новый пророк, на этот раз действительно исключительно одаренный предводитель – Те Кооти. Его борьба за дело своего народа была столь успешной, что администрация колонии сочла необходимым выслать Те Кооти из Новой Зеландии. Он долгое время прожил в изгнании на далеких островах Чатем. Там Те Кооти внимательно изучил «самую главную книгу» белых колонизаторов – Библию. И как Моисей евреев, так и он, Те Кооти, решил вывести народ маори из «Египта и рабства египетского». Он сделал это, точнее, попробовал сделать то, что не делал до него еще никто в истории Полинезии. Когда по прошествии долгого времени к берегам островов Чатем подошел трехмачтовый английский корабль «Рифлмен», Те Кооти поднял восстание заключенных, захватил острова, а заодно и находящийся в порту парусник. Те Кооти заставил капитана плыть к новозеландским берегам, где и высадился вместе с другими беглецами, которые скрылись прежде, чем англичане успели их схватить.

В лесах Те Кооти сформировал небольшой партизанский отряд, с которым и начал лесную войну против оккупантов. Свои действия он, так же как Те Уэ, мотивировал Библией, утверждая, что маори – потомки племен Израиля и что он, Те Кооти, маорийский Моисей, который освободит полинезийских «евреев» из «египетского ада».

Те Кооти повел настоящую, в полном смысле слова современную партизанскую войну. Англичане всеми силами старались найти и разгромить маленький отряд, но тщетно. Фигура Те Кооти стала легендарной. И все же его небольшой отряд с каждым днем таял. В конце концов Те Кооти остался один. Но и тут он не сдался, обосновавшись на бывших «королевских землях».

Будучи амнистирован, он стал свидетелем заключительного акта тридцатилетней новозеландской войны – англичане захватили более миллиона акров земли народа маори и установили свое окончательное господство над обоими островами. Однако в сердцах маорийцев не угасло пламя борьбы за свободу. И Те Кооти записывает в тетради, ставшей свидетельницей веек его размышлений и раздумий, свою молитву: «О, Иегова, ты – бог, который освободит наш порабощенный народ. Поэтому к тебе обращена в этот день молитва слуги твоего, думающего о наших врагах. Пусть воля твоя их осудит и уничтожит. Пусть планы их рухнут и пусть зловещие лица их окутает тьма».

ЗА НЕФРИТОВОЙ ВОДОЙ

Я пробыл в стране арава немало времени. Я считаю это племя самым замечательным на острове Северный Новой Зеландии. Однако маори жили – хотя и в меньшем количестве – и на острове Южный, который они назвали «Страна нефритовой воды». Здесь, в реках и фьордах, первые маори нашли удивительный камень, который у себя на родине, Гаваики, никогда не встречали, – благородный нефрит.

На Те Ваи Поунаму я переправился из Веллингтона, расположенного прямо на берегу пролива Кука, который разделяет оба новозеландских острова. Чтобы попасть туда, я вернулся из Роторуа в Уаиракеа, затем последовал еще дальше на юг, к крупнейшему новозеландскому озеру Таупо, берега которого населяет другая ветвь потомков экипажа «Аравы» – те, что ведут свое происхождение от великого тохунги Нгато Рои Ранги. Они тоже арава, однако к федерации остальных аравских групп не присоединились.

От Таупо на юг через Тонгариру, Нгаурухоэ и Руапеху и далее по сужающемуся южному мысу острова Северный до пролива Кука идет живописнейшая дорога в столицу Новой Зеландии – Веллингтон.

Из Порт-Николсона – гигантской бухты, вокруг которой на крутых склонах раскинулись жилые кварталы Веллингтона, я хотел переплыть на остров Южный, воспользовавшись теплоходом, который ежедневно перевозит пассажиров и грузы через пролив Кука. Корабль этот носит звучное маорийское название – «Арамоана» («Морская дорога»). Я видел его на открытках и рекламных изданиях новозеландского туристического бюро – грациозный белый корабль, скорее увеселительный прогулочный лайнер, чем прозаический паром.

Приехал я в Веллингтон вечером, а на следующее утро отправился в порт посмотреть на «Арамоану» и увидел ее лежащей на боку. Накануне моего приезда сюда в заливе Кука бушевал торнадо, настолько сильный, что прямо здесь, на рейде, у самого Веллингтона он подхватил «Арамоану» и швырнул ее на мол. Погиб не только корабль, но и сто пятьдесят его пассажиров.

«Арамоана» совершала рейсы ежедневно. И если бы я приехал в Веллингтон на день раньше, то мог бы оказаться среди жертв смертоносного торнадо. Через пролив Кука курсирует еще один корабль. Однако вид погибшей «Арамоаны» был слишком впечатляющим. Поэтому я достал свой тощий бумажник, сел в самолет и после беспокойного перелета вступил в «Страну нефритовой воды» недалеко от самого ее крупного города – Крайстчерча.

В Новой Зеландии много замечательных городов – Окленд, Веллингтон – Сан-Франциско Южных морей – и, наконец, Крайстчерч. Англичане утверждают, что это самый английский город в Новой Зеландии. Его архитектура и бесчисленные английские парки действительно очень напоминают Англию.

Я не говорю даже о том, что английские колонисты, которые основали Крайстчерч в 1850 году – так что этот город сравнительно молод, – назвали реку, протекающую через Крайстчерч, Эйвон, а долину, окружающую его, – Кентербери плейнз. Да и вообще вся эта область острова Южный называется Кентербери.

Местный университет отличается высоким уровнем проводимых здесь исследовательских работ. Университет, а также богатый этнографическими и археологическими коллекциями Кентерберийский музей интересовали меня больше всего. К Крайстчерчскому университету я испытываю чуть ли не личную симпатию, потому что там учился один из полинезийцев, которого я глубоко уважаю. Это – прекрасный этнограф Те Ранги Хироа, основатель младомаорийской партии, ставший впоследствии директором крупнейшего этнографического музея Океании, расположенного в Гонолулу.

Вместе с Те Ранги Хироа в Крайстчерче работал и другой выдающийся новозеландец – будущий лауреат Нобелевской премии сэр Эрнст Резерфорд.

Из Крайстчерча через Кентерберийскую долину, где пасутся лучшие в мире овцы, я отправился в центральные районы Те Ваи Поунаму. Равнина начала слегка приподниматься, а на горизонте все явственней стали вырисовываться великолепные цепи гор – Южные Альпы.

Оставив позади Кентерберийскую долину, дорога переползает через первую, еще не высокую горную гряду и выходит на плато Маккензи. Это название напоминает об авантюристе, который во время золотой лихорадки, охватившей во второй половине XIX века остров Южный, занялся весьма прибыльной «коммерцией». Он воровал у колонистов Кентерберийской долины овец, переправлял их через холмистую гряду туда, где еще не знали ни белых овец, ни белых фермеров, но зато было золото и золотоискатели, и обменивал там овец на драгоценный песок.

Эта торговля процветала, к сожалению для Маккензи, весьма недолго. Вскоре он оказался за решеткой. Но успел исследовать, эти – в наши дни довольно пустынные – места и дать им свое «преступное имя».

На плато Маккензи всюду заметны остатки продвижения ледников – морены и озера. Но наш автобус каждый раз останавливается лишь на короткое время, чтобы путешественники смогли сделать несколько снимков, и вновь отправляется в путь. Постепенно он пустеет. Я выхожу на «конечной остановке», которая называется «Эрмитаж». Это центр Южноальпийского национального парка, и здесь можно найти вполне приличное жилье.

«Эрмитаж» расположился прямо у подножия самой высокой горы Южных Альп, главной вершины Новой Зеландии – горы Кука, или, как ее называют маори, Аоранги. Скоро наступит вечер, но мне повезло – величественная вершина Аоранги, покрытая вечным снегом, горит в лучах заходящего солнца. Больше я уже не видел эту гордую, неприступную вершину маорийской страны в таком великолепии.

От «Эрмитажа» я отправился к другой, более доступной красавице Южных Альп – горе Серфон. С высоких террас, напоминающих огромные гирлянды, свешиваются ледяные ковры зеленоватого цвета, толщина которых достигает сотен метров. На склонах горы Серфон я несколько раз наблюдал низвержение огромных лавин, падающих с невероятным грохотом. Пару раз эта канонада даже будила меня ночью.

На неприступную Аоранги я, естественно, не поднимался, зато побывал на нескольких ледниках. И прежде всего на леднике Тасмана, одном из самых больших на нашей планете. В «Эрмитаже» я взял напрокат альпийский ледоруб и горные ботинки, которых у меня не было, и отправился в путь. На первый взгляд знаменитый ледник меня, честно говоря, разочаровал. Он весь был покрыт камнями и пылью. Но когда я вонзил ледоруб в темную поверхность, сразу же сверкнул лед. Я побывал еще на двух ледниках Южных Альп. Один из них назван ледником Мюллера, в честь бывшего директора Мельбурнского ботанического сада, а другой получил имя ботаника Хукера.

На склонах Аоранги, Серфона и других горных великанов, у ледников, морей и бешеных рек Южных Альп я пробыл несколько дней. А потом вновь отправился в путь. Мне хотелось побывать на западном берегу Те Ваи Поунаму. Аоранги – центр горной системы, начинающейся, собственно, у Ранпитаты и заканчивающейся у реки Ваитака. Ни одной дороге пока что не удалось преодолеть эту стопятидесятикилометровую горную цепь, поэтому мне пришлось двинуться в объезд. И я отправляюсь на юг, в страну знаменитых новозеландских озер. Автобус пересекает пустынную местность, где жили когда-то золотоискатели, промывавшие драгоценный металл в реке Клут.

Клондайком новозеландских золотоискателей считался городок Куинстаун на озере Вакатипу. Там я задерживаюсь на несколько дней. И не ради романтического прошлого города, не ради пахнущей порохом и золотом истории, а из-за его удивительного месторасположения. Вакатипу, бесспорно, одно из красивейших новозеландских озер. Прямо против Куинстауна над ним вздымается белоснежный гребень так называемых хребтов Ремаркейблз. А великолепная вершина горы Эрнслау замыкает северную часть этого живописнейшего озера.

К горе Эрнслау мы отправились на прогулочном суденышке. Само озеро мне еще раз удалось увидеть с горных склонов, нависших над Куинстауном, куда ведет из городка подвесная дорога. На следующий день я снова сел на катер и продолжил свой путь к порту Кингстон на южном берегу озера Вакатипу.

Всего в нескольких десятках километров от Кингстона лежит совершенно неинтересный, но важный узловой пункт этой части острова Южный – Ламсден. Ниже расположен самый южный город Южных морей и, как утверждают, вообще самый южный город на земном шаре, ворота Антарктиды, холодный порт китобоев и полярных экспедиций – Инверкаргилл.

Мне хотелось побывать и на других озерах этой холодной земли, а также на западном берегу Те Ваи Поунаму. Я отправляюсь к лежащему в ста километрах от Ламсдена озеру Манапури – красивейшему в Южном полушарии.

Оно намного спокойнее драматического Вакатипу, хотя и над ним повисли гирлянды высоких террас. На карте берега озера Манапури выглядят весьма изрезанными – миля за милей разрывают их глубокие заливы и бухты, а по поверхности озера разбросаны десятки островков. С трех сторон Манапури окружают дикие, непроходимые леса и обширные опасные болота. Повсюду чувствуется близость Антарктиды. Все здесь выглядит холодным и надменным. И даже благородная красота озера строга как-то по-северному.

Я отправляюсь на катере «Фьорлендер» в самый дальний залив острова – в его Западный рукав. Здесь я стал ожидать тяжелые грузовики, которые по недавно проложенной горной дороге через высокогорный и опасный перевал Вилмонт доставляют с Западного рукава строительный материал для электростанции.

Водитель одного из этих грузовиков посадил меня, и после тяжелого подъема мы оказались на перевале. Я вышел и замер на месте, не в силах промолвить ни слова и не веря своим глазам. Внизу с обеих сторон раскинулся самый поразительный ландшафт нашей планеты. В скалистый юго-западный берег Те Ваи Поунаму вонзились когда-то могучие ледяные поля. Миллионы тонн льда нанесли берегам незаживающие раны, которые угадываются и где-то глубоко под водой.

Когда время ледников прошло, то всю эту местность залило море, превратив ее в знаменитые на весь мир новозеландские фьорды! Их немало, у всех очень сложные очертания, и почти все они неприступны. Особенно сильно изрезан фьорд, который расположен прямо под перевалом. Путешественникам и картографам было так трудно разобраться во всех его бесчисленных складках, заливах, протоках, поворотах, рукавах и ответвлениях, что они назвали его Даутфулл – «странный, загадочный».

Неприступность фьордов, дикое море, антарктические бури, полное отсутствие дорог и непроходимые леса спасли, к счастью, этот удивительный мир от последствий человеческой деятельности. Правда, красота одного из фьордов, загадочного Даутфулла, как это ни печально, скоро померкнет. В конце фьорда строится большая гидроэлектростанция. И она убьет одним ударом не двух зайцев, а дважды уничтожит красоту Даутфулла и озера Манапури, из которого по подземному каналу на станцию будет поступать вода.

Она, конечно, пустит в ход турбины, которые зажгут в «Стране нефритовой воды» миллионы огней. Но один огонек потухнет – свет великого озера. Уровень Манапури понизится на несколько десятков метров. И мне жаль этой красоты.

С перевала Вилмонт, возвышающегося над загадочным фьордом, после короткой остановки, которую сделал водитель грузовика, мы спускаемся на строительную площадку будущей электростанции.

Наряду со строящимся энергетическим гигантом мое внимание привлек огромный корабль, как-то странно выглядевший в этом заброшенном новозеландском фьорде. Мне вскоре объяснили, в чем дело. Проектировщики электростанции подсчитали, что строить жилые дома здесь, где доставка каждого килограмма груза сопряжена со значительными трудностями, экономически невыгодно. Поэтому они купили списанный теплоход, завели его в фьорд, и теперь в бывших каютах миллионеров живут подрывники и бетонщики. А рядом с белоснежным красавцем отдыхает и несколько гидропланов – это самое удобное средство сообщения от одного фьорда к другому.

От Даутфулла уже на другой машине я через перевал Вилмонт вернулся к Западному рукаву Манапури. Оттуда перебрался в небольшое поселение на восточном берегу и отправился в путь по направлению к третьему из знаменитых озер острова Южный – Те Анау.

Это озеро намного больше Вакатипу и Манапури. Расстояние до прибрежной деревеньки, где я собирался провести ночь, не больше двадцати километров, так что дорога предстояла неутомительная, и после ужина я решил побывать еще в пещере Те Ана Ау. Меня давно интересовала связанная с ней легенда. Как и все на этом двойном острове, она имеет отношение к его первоначальным обитателям – маори.

Хотя полинезийские обитатели Те Ваи Поунаму знали это место еще несколько сот лет назад и оно носит то же название, что и само озеро, тем не менее пещера эта была вновь открыта сравнительно недавно – в 1948 году.

Те Ана Ау лежит на противоположном берегу озера, довольно далеко от того места, где мне предстояло провести ночь. Поэтому мы – несколько нетерпеливых иностранных туристов – нанимаем катер. Проходит больше часа, прежде чем он причаливает у небольшого мостика на западном берегу. Сходим с катера, и гид ведет нас к находящемуся в нескольких десятках метров от берега входу в пещеру.

Через нее протекает подземная река, которая несет свои воды из расположенного высоко в горах озера Орбелл. Рядом с рекой есть и водопад. Однако главная туристическая достопримечательность этого каменного мира – большой зал, в который можно попасть только по подземной реке. Под сводами зала обитают колонии светящихся личинок особой местной мушки. Если я не ошибаюсь, то древние обитатели Те Ана Ау называли ее пуратоа. Эта мушка будто бы выпускает, наподобие паука, который ткет свою сеть, длинную ленточку липучки. К светящейся ленте прилипают мушки, которые также обитают в пещере и служат пищей для светящихся личинок. Но достаточно малейшего шелеста или вспышки лампы, как пуратоа уходят в свои гнезда и гаснут. Так по крайней мере я понял из объяснений нашего гида.

Вид с лодки, на которой мы добрались до зала светящихся личинок, был фантастическим. Потолок сияет тысячами микроскопических фонариков, как во время китайского празднества. А вокруг волшебная, таинственная тишина. Даже видавшие все на свете американские туристы затаили дыхание. Гид нас не торопит, и мы сидим в лодке, с восхищением разглядывая самое удивительное «небо» в мире.

Когда мы возвращались холодной ночью на катере в свою деревню, все молчали. Мы смотрели на высокие звезды, горевшие в ночном небе Южного полушария. Небосклон был чистым и высоким. Но – да простят меня астрономы – свод пещеры, озаренный тысячами огоньков, показался мне прекраснее...

Но вот и прошла эта ночь, полная звезд и светящихся пуратоа. Я последний раз сел в автобус. После войны наконец-то было закончено строительство дороги и туннеля, соединяющего Те Ана Ау с красивейшим из новозеландских фьордов – Милфорд Саунд.

Дорога идет сначала вдоль восточного берега озера, потом пересекает Эглитонскую и Холлифордскую долины, петляя вдоль русел рек того же названия. С обеих сторон тянутся живописные горы. Мы поднимаемся до высоты тысячи метров, где начинается туннель Гомера. Это замечательное сооружение соединило долину реки Холлифорд с долиной реки Кледдау. Туннель назван не в честь древнегреческого поэта, как это можно предположить, а новозеландского инженера, который в начале XX века предложил его проект. Однако прошло несколько десятилетий, прежде чем он был осуществлен.

Преодолев туннель, длина которого превышает километр, автобус спускается в Кледдаускую долину. Небольшая горная речка несколько раз пересекает дорогу; она пенится и грохочет, но путешественнику некогда обращать на нее внимание. Ибо природа была так щедра при создании окружающего мира, что любая гипербола, любая превосходная степень покажется здесь недостаточной. Мне, естественно, и раньше приходилось слышать о фьорде Милфорд Саунд и окружающих его ландшафтах. Но теперь, когда я увидел в «Стране нефритовой воды» величественные Южные Альпы, ледник Тасмана, знаменитые озера – дикое Вакатипу и нежное Манапури, загадочный фьорд Даутфулл и светящуюся пещеру Те Ана Ау, после всего этого я уже не верил, что может существовать место, красоты которого превзошли бы все до сих пор виденные мной чудеса новозеландской природы.

И все же такое место есть! Называется оно Милфорд Саунд. Этот великолепный изумрудный фьорд прорезает дикие горы, среди которых есть и «трехтысячник» Тутоко, поднимающийся прямо из морских глубин, и его соседи – пики Патуки и Каретаи. Но над всем этим господствует Митр Пик, вздымающийся на высоту полутора километров.

Длина его составляет примерно шестнадцать километров. При этом он настолько узок, что солнечные лучи редко достигают поверхности воды.

В конце фьорда был недавно построен современный отель, где имеется свой катер. На следующий день я подъехал на нем к подножию Митр Пика. С окружающих гор низвергаются ледяные потоки. В волнах, бегущих за катером, играют тюлени: ведь мы находимся невдалеке от Антарктиды. Цвет морской воды постоянно меняется: время от времени сквозь облака пробьется редкий солнечный луч, окрашивая воду в густую синеву, но, как только он тухнет, море вновь становится темно-зеленым. Поверхность воды уже не такая гладкая, какой она была в глубине фьорда: наш катер приближается к устью. А море здесь никогда не успокаивается, ибо тут уже кончается «Страна нефритовой воды». Новая Зеландия – мир полинезийских маори. А за ним бегут морские волны – преддверие противоположного полюса Земли – Антарктиды с ее льдами и метелями.