Текст книги "Милое, доброе, кавайное (СИ)"

Автор книги: Мильх Хольштайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

  Не делать ничего. Пройдет время, и там видно будет. Возможно, вспомниться что то еще. Или же проблема потеряет свою актуальность. Короче говоря... Авось пронесет.

  Однако, всё же эти события изрядно выбили меня из колеи. Время вернуться в реальный мир. Кровь. Кишки. Лианы.

  Кстати, что то в последних кажется мне до боли знакомым. Пригляделся поближе. Потянуло чем-то близким и родным. Настолько близким, что даже мысль о том, что нечто настолько знакомое окажется в роли таинственной лианы душителя, казалось абсурдным. Пожирать людей должны непременно странные орхидеи привезенные исследователями из глубин амазонки. Или растения других миров, напитанные силой черной магии. На худой конец триффилды.

  Но. Истина оказалась гораздо более... простой, что ли.

  Огурцы... Помидоры... Петрушка... Даже грёбаный базилик и салат. такое ощущение, что внезапно вся природа взбунтовалась против людей. И отныне не мы будем есть петрушку, а она будет есть нас.

  Хотя это конечно же был бред. Если бы внезапно прошло восстание огурцов, желающих выйти из под гнёта людей, в городе царил бы хаос. Но нет же. Выглянув в окошко, я увидел, что город жил своей жизнью. Все так же ехали по дорогам машины. Куда то спешили люди. Привычно визжали полицейские сирены.

  Кстати, насчет последнего, намечается какая-та нехорошая тенденция. Всё происходящее, конечно очень круто, занятно и необычно. Но пора бы и честь знать. Позвал Чии.

  О боже! Мои глаза! Нет! Эти изверги... эти маньяки от высокой моды. Они добрались и до Чии...

   Видимо, желтая груша была для них серьёзным моральным потрясением.

  Поэтому. Отныне я являюсь беловолосой, желтоглазой девочкой волшебницей с полностью розовой Грушей – компаньоном. Над которой скромно висел в воздухе ядовито оранжевый листочек...

   Наверно именно так чувствовал себя Штирлиц, когда русские внезапно раскрасили его родной черно-белый фильм...

   Такое ощущение, что попал в сумасшедший дом...

   Всё же, главное в таких ситуациях, это не терять присутствия духа. Автобус, в котором ты ехал, был уничтожен злобным демоном? Зато злодей и сам не пережил этого события. Парк где ты гулял подвергся нападению злобного демона? Зато я выжил. Забегаловка, где ты перекусил перед долгой дорогой, превратилась в филиал зеленого ада? Вы подозреваете, что здесь замешены злобные демоны? Зато мне дали классное платьице.

   Господи, кого я обманываю... Ладно. Всё же, план не меняется. Дойти до сестренки Мэй. А там дальше видно будет. Скажете план короткий? Ну а что поделать... если я даже не знаю, доеду ли я на метро нормально, или же мой поезд сожрет внезапный гигантский подземный зубастый червь...

   Но всё же, судя по звукам сирен, пора сваливать отсюда. В конце-концов, мне только не хватало слухов о девочке – ходячей катастрофе, которая оставляет за собой лишь трупы и руины. Ладно. Потопали, помолясь. Чии за моей спиной изображает рюкзак, распространяя свою невидимость на меня, а я, аккуратненько, стараясь перешагивать толстые корни, и особо крупные фрагменты тел иду к выходу. Мерзко, погано на душе. Сколько не пытаюсь себя подбодрить, все равно выходит как то не слишком успешно. Надеюсь, я смогу отдохнуть у сестренки Мэй. Да. Хороший отдых вот то, что мне сейчас необходимо. Аккуратно приоткрываю дверь. Боже– боже. Какой беспорядок. Небольшой кусочек газона метрах в десяти от входа превратился а настоящий частокол зеленых лезвий. Где то я уже подобное видел...

   Хмм... нет. Не могу вспомнить. Ну и хрен с ним. Потом само всплывёт. А пока, мы аккуратно обойдем всех этих суетящихся дядек в смешных белых костюмах биологической защиты, отогнем желтую ленточку, и пойдем к ближайшей станции метро. Затем, останется всего лишь сесть на поезд, и уже никто меня не найдет, даже если они притащат служебную собаку. А то цепочка кровавых следов, идущих прямиком с места преступления, смотрится несколько... подозрительно.

   ***

  Ну вот, теперь, после того, как я проехал на электричке несколько станций, хрен меня кто найдет. Пусть хоть сотню собак пригонят. А вообще, как оказалось, этот Чии дает не невидимость, а незаметность. Иначе бы в вагоне на меня каждую секунду кто нибудь натыкался. Век живи, век учись.

   Впрочем, всё это мелкие детали, по сравнению с тем сумбуром, который твориться у меня в душе. Ведь я обманываю родственников бедной девочки. Как, как я буду смотреть в глаза её роднымм. Кхм-кхм. Еще разок, и поэмоциональнее.

   Как Я Буду Смотреть В Глаза Её Родным ?!!!!

  Отлично. Пункт 'показать душевные муки': выполнен. Совесть, можешь и дальше спать спокойно. Нет, не то, чтобы она так уж часто просыпалась... но профилактика, как говорится лучшее лекарство.

   И всё же. Хватит ломать комедию, и тянуть время. Раз уж я дошел, и стою перед дверью двухэтажного домика с табличкой Мурасаки. Кстати, неплохой такой домик. Миленько, опрятно. Небольшой дворик, сотки на две, огорожен заборчиком.

   Странно. Я-то думал, они все на этих островах толпятся так, что яблоку негде упасть. Ан-нет. Есть тут и такие места, где можно неплохо устроиться.

   Ладно. Собрать волю в кулак, и легонько стукнуть им по кнопке звонка. Понеслась.

   ***

   Сестренка Мей была очень рада меня видеть... наверное. По крайней мере, она точно волновалась за меня. Потому как, подобное выражение лица я в своей жизни видел лишь пару раз, и это никогда ничем хорошим не заканчивалось.

  Вообщем, сцена воссоединения родственников, получилось бурной, эмоциональной, и бессловесной. Не говоря не слова, сестренка жестом пригласила меня в дом, и закрыла дверь за спиной.

   После чего, все так же безмолвно наблюдала за тем, как я разуваюсь. Надо сказать, что сапожки, которые были на мне надеты, снимались очень долго, так как были зашнурованы каким-то очень уж хитрым образом, вследствие чего мне пришлось провозиться с этим делом минут пять.

   Но даже это не поколебало выдержки моей старшей сестрёнки. Лишь нервно дёргающийся левый глаз говорил о том, что ей всё же было небезразлично.

  После чего, она, не меняя выражения лица, позвала меня на кухню, налила мне чашку чая, положила на блюдце кусок тортика, и сказала лишь одно слово.

  – рассказывай...

  ***

   Многие сравнивают ложь с паутиной. Что-то вроде того, что чем ее меньше, тем она менее заметна. В целом верно, но этот подход... он делает из лжи ремесло.

   Ложь это искусство. Как музыка, как поэзия. К ней нельзя подходить с жесткими рамками и критериями. Это словно рисование картины. Есть какие то универсальные правила и элементы, но в основном, правит балом интуиция и вдохновение.

   Мэй точно знает лишь то, что у меня изменился цвет волос, одежда, поведение и привычки. Также мне нужно объяснить тот факт, что я владею колдунством, но при этом скрыть то, что я не ее сестренка. Если пытаться построить такую ложь используя только элементы повседневной действительности, то ей никто не поверит. В обычном мире это невозможно. Но вот если вынести свою ложь, в ту область, о которой Мэй ничего не знает, то вполне может получиться. А самое большое белое пятно у людей, это конечно же смерть, и все что с ней связано.

   Поэтому, костяк моей речи был готов всего за несколько минут, и к тому времени как сестренка спросила меня, я точно знал, что мне следует ответить.

   ***

   – Рассказывай...

   – Не – а, – жизнерадостно произнес я .

   Левый глаз Мэй предательски дергнулся. Но все же она не подавала виду, и ровным голосом продолжила.

   – Почему?

   – Мммм.... Не хочу.

   В этот раз молчание длилось дольше. Словно сестрёнка пыталась унять ярость мысленно считая до сотни.

   -Л-а-а-а-д-н-о. Давай так. Моя мать, отец и брат, поехали с твоими родителями и тобой, Шики на горячие источники. Четыре дня назад, вы все дружно перестали отвечать на звонки. Пропали. Вчера выясняется, что пропали не только вы, но и все, кто ехали в автобусе. И сам автобус тоже. Все в панике, никто не знает что делать. А теперь, вдруг приходишь ты, сидишь пьёшь тут чай, и ведешь себя как капризный ребенок. Знаешь что. Я лишь в двух шагах от того, чтобы начать тебя бить! – произнося эту речь она постепенно повышала голос, и внутренне распалялась, так, что к концу, она уже почти перешла на крик.

   – Ну... если это для тебя так важно... тогда ладно. Спрашивай.

   – Что с Моей семьёй? – почти выкрикнула Мей.

  Я сделал глубокий глоток из чашки, и размял пальцами на ногах, собираясь с мыслями.

   -Мммм... тебе правда так хочется это узнать? – серьезным, надеюсь, тоном сказал я

  -*глубокий вдох* ДА, БЛИН, ОТВЕЧАЙ УЖЕ!

  Немного закусил нижнюю губу, цокнул языком, и шумно выдохнул, давая ей понять, что разговор будет непростой.

  – Ясно. Тогда сядь на стул, пожалуйста.

  – Только не говори что...

  – Да. Не знаю, наверно в этом случае надо как то помягче говорить, но у меня наверное не получится. Они умерли. Мои соболезнования.

  Настала пауза. Мей побледнела, затихла, и из глаз ее покатились слезы. Но при этом, она не плакала, а просто сидела и молчала. Это было неприятное зрелище. Но потом она как то собралась с силами, и, дрожащим голосом, спросила.

   – Как... как это произошло.

   – Ну... мы ехали-ехали. Ехали-ехали. Ехали-ехали. А потом бамц. И все сразу умерли.

   Услышав это признание, Мей как то по глупому открыла рот, и пару раз хлопнула глазами.

   – А...

  Это был единственный звук который она смогла издать.

   – А? – немного протяжно переспросил я.

   – А ты... По – постой, постой. Как? От чего умерли?

   – Да не знаю я. Темно было. Да и слишком быстро все произошло. Бам, удар, и всё.

   – Так стой. Ну, потом то, ты могла рассмотреть, что произошло

  Вот и настало время переходить к кульминации нашего разговора... Это будет неприятно, но нужно.

   – Если честно, мне было не особо интересно. Потом. – выделил я последнее слово.

   – Ну, если вы столкнулись, то, ты должна была хоть что-то увидеть.

   А теперь настало время для последнего аккорда. Черт, я чувствую себя ублюдком, делая это. Сделать глубокий вдох, и мягко сказать.

   – Ох, Мэй. Какая же ты глупенькая. Тебе же четко и ясно сказали. В том автобусе... все умерли.

   Она немного непонимающе уставилась на меня. Пора. Виновато улыбнуться, развести руки в стороны и приказать Чии сделать меня невидимым. Бинго. На её лице проступает выражение понимания, она подбегает к тому месту где я сидел, но находит лишь нетронутый чай с тортом. Будто бы меня и не было никогда. Слезы брызжут из глаз, подбородок начинает дрожать, а руки складываются лодочкой и прикладываются ко рту. Ей плохо. Ей очень-очень плохо сейчас. Но так надо. Она падает на колени, и начинает плакать навзрыд. Я чувствую себя сейчас последним мерзавцем, но просто жду и смотрю. Смотрю на плачущую девушку, и считаю про себя. Одна минута...

  Две... как же долго тянется время.

  Три. Все можно начинать.

  Подхожу к ней сзади и обнимаю. Как большого плюшевого медведя. Словно ребенок, пытающийся утешить свою маму... еще секунд двадцать она продолжает плакать, но потом резко останавливается, поворачивается и поднимает свои заплаканные глаза на меня. В них пляшут блики солнечного света и неверие. Затем неверие сменяется надеждой, и она робко тянется рукой к моей щеке. Двумя пальцами, акуратно, будто бы боясь, что я исчезну, проводит мне от уха до губ. А затем, резко вскочив на ноги прижимает меня к своей груди. И снова начинает плакать. Но уже от радости.

  У меня же в голове бродит только одна мысль. О том, что по силе воздействия на меня, сестрица Мей, когда она вот так прижимает к груди, и гладит по спине, оставит далеко позади любой конский возбудитель.

  ***

   – Господи, Шики– чан как ты меня напугала тогда. Ты ведь не исчезнешь больше? Ведь верно, да. Ты тёплая, настоящая, тебя можно потрогать...

  – Ну, с тобой не поспоришь. Меня можно и потрогать, и потискать...

  – П-прости, тебе наверное неприятно да...

  – да нет, все нормально...

  – Просто я боялась остаться совсем одна. Понимаешь. Все эти таинственные исчезновения по всему миру. Пропадает множество людей. И тут вы. Все уехали и всё. Ты понимаешь.

  – Да Мей, я тебя понимаю, один-на-один со всем миром... Это страшно... – после этих слов у меня защипало в глазах.

  – А потом ты пришла. А потом снова пропала... и еще эта твоя шутка что вы все умерли. Не делай так больше.

  – Хорошо, не буду... Только, это не шутка была.

  -...

  – Не бери в голову, сейчас... просто отдохни...

  – Как же я рада, что мне не придётся спать одной этой ночью... – сказала она, прижавшись животом к моей спине и положив свой подбородок на мою макушку. И знаете что, кроме шуток, это было чертовски приятно. Как то... уютно. Иррациональное чувство защищенности, тепла и покоя.

   Первый раз в этой жизни, я спал так спокойно.

  Глава 5

  'Welcome to the safe room'

  'Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего чем просто добрым словом'

  Известный исторический персонаж.

  'Иногда в жизни бывают такие моменты, когда ты понимаешь, что с помощью одного лишь пистолета проблемы не решить. И тогда у тебя остается только два выбора: сдаться под напором обстоятельств и бросить все, или же вернуться назад, найти торговца, сбагрить ему лут, купить обрез, картечи к нему поболее, и идти надирать монстрам задницы. А если еще и на калаш хватит то вообще все в шоколаде будет...'

   Неизвестный геймер.

   От того, как вы проснулись во многом зависит весь ваш будущий день. Ежели будильник поднял вас чуть свет, то с вероятностью в девяносто пять процентов, первая четверть дня будет не очень. Если вы проснулись от того, что за шиворот вам затекает дождевая вода, а зубы выбивают чечетку, то это свидетельствует о том, что возможно весь ваш день пойдет наперекосяк .Ну а если вы проснулись от того, что, ВНЕЗАПНО, ночь за окном превратилась в день, а из окна, с силой тысячи солнц льется белый свет, то это значит, что вы в полной попе.

  Однако же, иногда бывают и приятные исключения. И вот одной из таких маленьких утренних радостей по праву являются сиськи. Вторичные женские половые признаки, если хотите. Но я все же предпочитаю первое название, как более глубокое и полное.

  Когда первым, что ты увидел в новом дне, является серая футболка, довольно четко обрисовывающая две весьма неплохие выпуклости, то понимание того, что день будет как минимум неплохой наполняет всю душу.

   Ну а раз так, то нет смысла лежать на кровати и предаваться унынию. Самое время потянуться, зевнуть и топать в ванную.

   Утренние процедуры растянулись у меня без малого на час. Хотя вообще я планировал утрясти все проблемы за пять минут. Нда. Какой же я был наивный. Вначале, когда я решил почистить зубы, Чии восемь раз подряд доставал мне использованные зубные щетки. Зато потом, припер целую полку прямо из магазина. Штук наверное, пятьдесят, и кинул ее прямо на пол. Грохот стоял страшный. Затем, когда я справился с этой задачкой, пришла пора душа. Об этом временном отрезке я пожалуй умолчу, скажу только что это заняло минут пятнадцать-двадцать, и было очень круто. А потом началось самое интересное. Волосы. Чем они длиннее, тем сложнее за ними ухаживать. Инфа стопроцентная.

   Даа. Особенно когда в них то и дело встречаются кусочки листвы, палочки, всякий сор. Кое-где они слиплись от крови... Всё же волосы по щиколотку, это очень большой геморрой...

  Но когда я уже почти совсем справился с этой проблемой в ванную зашла Мей...

   Это было мило. Одетая лишь в футболку и трусы, с лютым пиздецом на голове, и полузакрытыми глазами она, зевая и потягиваясь шла по направлению к раковине. Но, ровно на середине пути, запнувшись о завалы зубных щеток, шлепнулась на задницу. МОЭ.

   Правда слова, которые вылетели из её рта тотчас разбили этот образ. И хотя большую часть сравнений и оборотов, я просто не понял, общий смысл угадывался.

   – Ой-ой-ой, как больно то – почти пропищала полураздетая девушка, эротично растирая рукой свою попу, и словно нарочно, эротично раздвинула ноги, демонстрируя зеленые в полосочку трусики.

   Дальше мои мысли пошли по вполне понятной колее, правда, по счастью, в теле маленькой девочки это было не так заметно. Но затем, ко мне пришло осознание того, что это вообще то мой косяк, и она ушиблась из за того, что я не убрал за собой.

   – Ой, черт, Мей, прости, прости пожалуйста, это я забыл убрать. Ты как, не сильно ушиблась?

   – Нет, неочень.

   – Вот и славно. Прости пожалуйста меня, ладно?

   Мей выгляела очень удивленной, долго смотрела на меня, на пол, снова на меня, а затем растерянно сказала.

  -Х-хорошо

   Судя по тому, что она смотрела на меня так, будто в ее ванной поселился какой-нибудь мини ктулху, или ебучий ксеноморф из чужих, дела были нихрена не 'х-хорошо'. Ну, собственно, я с самого начала сомневался, что смогу нормально притворится маленькой девочкой, поэтому и целей себе особых не ставил.

   – Шики?

   – Да? – спросил я, изогнув при этом бровь. Знали бы вы, сколько я мучался с этим фокусом...

   – Н-нет, ничего, прости, не буду тебя смущать, – скороговоркой вытараторила она и, внезапно поклонившись, пулей вылетела за дверь.

   Честно говоря, никогда не понимал, что творится в голове у женщин. Иногда они ведут себя точь-в-точь, как обычные люди, но затем стабильно, хотя каждый раз неожиданно, происходит что-то такое, что ставит меня в тупик. Вот и сейчас, на моем лице отобразилось, наверное, вся гамма эмоций, испытываемых мной. В зеркале это выглядело настолько смешно, что невольно я засмеялся. Маленькое детское лицо с распахнутыми глазами и открытым ртом.

   И мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы не заржать в голос.

   Но потом я услышал, как мое 'Гы-гы-гы', звучит в исполнении маленькой девочки, и меня, что называется, прорвало. Это было настолько смешно, что со стороны, наверное, походило на приступ эпилепсии, и минуты три я просто лежал в ванной и хохотал, закрыв лицо руками.

  Спустя минут наверное десять, я смог таки вылезти из душевой, приказал Чии убрать мусор с пола ванной, одел толстый плюшевый халат, и пошел на кухню. Заглянув по пути в зеркало, и скорчив туда пару рож, понял, что выглядит это дело все еще смешно, но уже без желания падать и биться в корчах. И то хлеб.

   Дойдя до кухни, подумал о том, что готовить завтрак, мне откровенно лень. Но, как говориться, семь бед – один ответ. Поэтому, спустя всего лишь две минуты, я был обладателем маленькой фарфоровой чашечки кофе, и целого подноса восхитительного вида маффинов с цукатами. Всё теплое, только что приготовлено, как и было задумано. Чудесный аромат поплыл по дому. Потом, судя по эмблемке на посуде, все из той же кафешки, достал огромный кусок жареного мяса, сервированного с какой то зеленью, и стакан апельсинового сока.

   После чего, повинуясь моей мысленной команде, Чии принес набор столовых приборов, и разложил их передо мной.

   Это был почти полный успех, в этот раз, все было сделано с первого раза.

   И надо будет перестать умничать, когда делаешь заказ. Набор столовых приборов звучит круто, но, честно говоря, понятия не имею, зачем нужны все эти десятки вилочек, ложечек, закривулек, и ножей которые он тут разложил.

   Хотя не все так страшно, их тут, на первый взгляд, не больше дваддцати.

  Ладно, достижение 'собери их всех' получено. Теперь надо выбрать, какой же вилкой все это есть...

   В момент напряженных раздумий на кухню ввалилась моя прожорливая вроде как сестра, одетая уже в белую безразмерную футболку, и короткие джинсовые шорты.

  И когда только успела переодется?

  ***

  С её приходом, атмосфера на кухне изменилась. Собственно, пока я сидел один, можно было и фигней пострадать, и с видом эстетствующего гурмана пытаться угадать назначение очередной вилочки или ложечки. Сейчас же, все застольное веселье разом улетучилось, словно в семье кто-то помер. Хотя да, о чем это я.

  Мей просто стояла за моей спиной и смотрела на меня. Повернувшись на стуле, попытался спросить у нее, в чем собственно дело, но встретившись с ней глазами, невольно осекся. В её глазах я увидел абсолютно дикую смесь обреченности с решимостью. Вроде как перед дверью к стоматологу или первым добровольным прыжком с парашутом. Я хотел было сказать какую нибудь смешную шутку, но все, на что меня хватило, это развести руки в стороны, как бы говоря, 'Ну, вот так и живем.'

   Отвести взгляд обратно на тарелку, я так и не решился. Не тогда, когда у нее такие бешеные глаза. Как бы, не пырнула меня, каким-нибудь ножом ненароком.

   Похоже, наведаться в гости к семье этой девочки было плохой идеей. Впрочем, пока рано отчаиваться, все, вроде бы как, согласно плану. И хотя, в моем плане много чего отдано на волю импровизации, я все таки подготовился к тому моменту, когда она придет и скажет что то вроде:'Ты вообще что такое? Куда сестренку дели сволочи?'.

   ***

  Один из посетителей ресторана французской кухни 'Бон Пари' был крайне удивлен тем, что уже второй раз за пятнадцать минут, его бифштекс бесследно исчезал со стола. Официант, которому он рассказал о своей проблеме, и администратор, были удивлены не меньше, но спустя пару десятков извинений, смущенных улыбок, и поклонов в истинно японском стиле, проблема была улажена

  ***

  Она немного испугалась, когда заказ, аналогичный моему возник прямо на столе, но все таки смогла совладать с собой, и сесть напротив меня. Немного собравшись с мыслями, я начал говорить.

  – Мне немного неловко, вся эта атмосфера неприятная, непонимание, надо наверное объяснить тебе все, чтобы ты поняла что к чему. Ты ешь, ешь, мне пока надо собратся с мыслями, и понять с чего начать.

   Сказав это, я взял одну из вилок и нож, в задумчивости отпилил бок у стейка и отправил его себе в рот.

  – Шики, всегда была левшой, – сказала Мей с грустью в голосе.

  Кто же знал то. Ну да ладно, это, в принципе, не важно уже. Но отреагировать надо.

  – Забавно, почему-то теперь мне кажется удобнее использовать правую руку. А впрочем... Ты ешь, ешь, рассказ будет долгим...

  Принять эффектную позу, и можно начинать вешать лапшу

  ***

   – Я вообще слабо помню, что было раньше, только урывками и какими -то кадрами, но вот последние моменты остались. Помню ночь, все спят, и тут я просыпаюсь, и какое-то чувство страха, а потом резкий удар и темнота. Ничего не видно, трудно дышать, боли почти нет, просто очень холодно вдруг стало, какие то пятна перед глазами, и пошевелится не могу. А потом темнота.

   Да, там... там темно...

  Хотя нет, даже не так. Там, просто нету ничего. Ни света, ни звука. Все твои чувства бессильны. Бесполезны.

   Но это не самое страшное. Весь ужас в том, что, то место, оно как кислота. Но если кислота разъедает твое тело, то там это же происходит с твоей душой. Память потихоньку исчезает. Вначале незаметно ты забываешь что то мелкое, вроде ежедневной рутины. На самом деле это не больно, просто, когда ты в ужасе и слезах кричишь в темноте 'братик Аки', а потом не можешь вспомнить, кто это, это очень, очень, очень неприятно.

   Сказав это, я подрагивающими руками взял чашку кофе, и сделал глубокий глоток, практически ополовинив её. Это чувство, когда ты лжешь, но, в то же время, настолько вживаешься в роль, что уже и сам чувствуешь себя маленькой девочкой, лежащей в темноте... Спасибо тебе три года театрального кружка. Поставив чашку на место, я вздохнул, и продолжил...

   Короче говоря, когда маленькая девочка Шики заметила все это дело, от нее остался жалкий огрызок. Хотя нет, стоп. Когда маленькая девочка Шики Мурасаки заметила то, что она растворяется как кусок рафинада в чае, от нее оставалось еще около половины. Потом она долго паниковала, истерила, а когда она наконец нашла решение, от нее остался лишь огрызок.

   Решение, конечно, не совсем верное слово, но не знаю как сказать точнее. Способ, лазейка, эксплоит, они несут оттенки верного смысла, но не подходят полностью. Впрочем, не важно, сейчас не то время и место, чтобы пытаться отыскать эту семантическую химеру. Если позволишь, я буду говорить немного упрощенно, потому что очень трудно передать все словами.

   В том месте были такие штуки. Как огоньки. Блёстки. Золотая пыль мелкого помола. Они светились, переливались, танцевали как пылинки в луче света. Каждая искорка это воспоминание. Или очень сильная эмоция. Или, навык, на который вы потратили уйму времени. Как бы несущие конструкции, словно ребра жесткости у личности. То, что растворяется в последнюю очередь. И если ты, ну не знаю, как бы всосешь и укутаешься ими, то растворение замедляется. Точнее, оно продолжается, но растворяются не твои воспоминания, а вот эта золотая пыль.

   Это помогло не исчезнуть. Прошло время, тот огрызок старой Шики был укутан в чужую память как в золотую броню. Все это сияло, будто маленькое солнце. Правда чем больше ты увеличивался, тем сильнее ты же и растворялся, поэтому, со временем выработался некий баланс. Я, рос примерно с той же скоростью, что и сгорал. И это было чертовски долго. Почти вечность.

   Но потом, что-то изменилось. Как будто, кто-то оценил мои старания, и запихнул меня назад.

   Было темно, все в беспорядке, автобус перевернулся... И очень тихо. Ты знаешь Мей, что в темноте, когда не видно деталей очень сложно отличить мертвых от живых? Вот смотришь, глаза блестят в темноте, тело еще теплое, тормошишь его, вставай, вставай, а потом понимаешь, что он уже никогда не встанет..

   И еще проблема в том, что те крупицы чужой памяти, которыми я защищал свою целостность, они никуда не делись. Сотни тысяч чужих воспоминаний, привычек, навыков, пороков и добродетелей, да огрызок души Шики, вот что я есть теперь.

   Еще кстати, забыл сказать, я теперь еще и девочка волшебница.

   Блин, все это звучит как то сумбурно, но ты не представляешь, как мне тяжело сейчас просто вести себя нормально. В этой маленькой башке творится хаос. Множество, даже не голосов, это было бы еще хоть как то терпимо.

  Множество различных, зачастую противоречащих друг другу точек зрения

   К примеру, глядя на тебя, сначала я воспринимаю тебя, как мою старшую сестренку. Большую, взрослую, старшую. Затем, секунду спустя, я вижу тебя уже как молоденькую девушку. Другая точка зрения, картинка в мозгу та же, но воспринимаю я тебя уже как малолетку, без мозгов и опыта. Далее я понимаю, что ты красива, юна, сексуальна, в нужных местах уже выросла и мне хочется затащить тебя в постель. После этого, в голове выскакивает нечто вроде табу, запрещающего секс между родственниками. Инцест – это плохо, говорит оно. Но потом, мой разум подмечает, что это правило запрещает инцест лишь из-за того, что близкородственное скрещивание ведет к деградации потомства. А раз так, то его можно игнорировать, в случае с двумя девушками. После чего еще одна часть меня отмечает, что если я предложу своей сестренке заняться однополой любовью, то вряд ли получу согласие. Поэтому, наиболее рационально будет воспользоваться снотворным или шокером. Дальше, я вспоминаю, что секс между двумя девушками, и секс между парнем и девушкой это все же разные вещи, и для того, что бы получить удовольствие, требуется помощь твоей партнерши. Ну и на этом этапе выскакивает мысль, что на сестре свет клином не сошелся, и можно поискать других, более сговорчивых девушек...

  Потом в голову приходят разные устройства, с помощью которых мальчики и девочки могут сделать себе хорошо и в домашних условиях. Ну, и, в конце концов, я просто ложу руки на стол, от греха подальше.

  Вот как то так. Я знаю, как, в теории, управлять вертолетом, разбирать автомат, считать тройные интегралы, и еще множество различных вещей, но не могу разобраться, имею ли право на имя Шики Мурасаки.

  Замолкнув, я поднял свой взгляд на Мей, пытаясь понять, клюнула, или нет.

  Упс, перестарался. Она сидела красная как рак, и немигающим взглядом смотрела в тарелку.

  На пару минут в комнате повисло молчание. Каждый напряженно думал о своем. Мей, по видимому, пыталась осмыслить мой спич, ну а я – спрогнозировать её реакцию, и свои дальнейшие поступки.

   – Ладно... а Шики... насколько ты Шики... или нет... сколько осталось...

   – Ты имеешь в виду, сколько во мне старой Шики в процентном соотношении? Или, на сколько количество Шики во мне уменьшилось по отношению к тому, что было ранее?

   Мей в отвен на мои слова поперхнулась. Видимо, такая формулировка ей в голову не приходила.

   -Вот, честно, веришь – нет, не знаю. Не могу же я вытащить все из себя, положить на весы, и сказать, так, вот тут десять килограмм лишние, а вот тут выросло все на пять сантиметров. Тело кажется, почти то же самое, только цвет слегка поменялся, в голове такая каша, что сложно вообще хоть что то разобрать. А в целом, я думаю, надо слегка подождать, и там дальше видно будет.

   – Ясно... мне... мне надо обдумать всё это. Просто так неожиданно.

   – Ну, теперь ты примерно знаешь что к чему. По крайней мере, ты больше не считаешь меня тварью, которая съела твою сестренку, и влезла внутрь её кожи. А дальше, решай сама.

   Вот так, криво, косо, но оставив за собой последнее слово, я оставил свою сестренку на кухне, а сам... а сам отправился в спальню, лежать на кровати, смотреть телевизор, и иными способами убивать время, волнуясь и ожидая её решения.

   ***

  Телевиденье. Возможность передавать изображения на большие расстояния. К сожалению, трудно сделать так, чтобы картинка в экране нравилась всем и сразу, и поэтому всегда найдутся те, кто с кислой миной на лице будут лежать и щелкать каналы.

  Кстати, не стоит легкомысленно недооценивать процесс, перещелкав десяток каналов за минуту, вы перегружаете свой мозг информацией, и погружаетесь в некое подобие медитативного транса. Можно сказать, на шаг ближе к Будде. Правда, в этот раз это не было моей целью. Мне нужна была информация об окружающем меня мире, что-то вроде краткой сводки, проясняющей кое-какие моменты. Но, в быстром темпе пролистав примерно сотню каналов, я понял, что вряд ли наткнусь на что-то подобное. И, мощным волевым усилием, суровым актом героического превозмогания, я оторвал свою задницу от подушки, и перетащил её на пяток метров левее, к компьютерному креслу.

  Итак, первым делом, когда вы увидели новую, неизвестную вам операционную систему, надо понять, что, в большинстве своем, они делаются для людей, и хотя бы немного интуитивно понятны. Не будем тут говорить о красноглазых линуксоидах, у них там своя атмосфера, в которую лучше не лезть непосвященным.