Текст книги "Стань моим господином (СИ)"
Автор книги: Мила Ваниль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
= 33 =
Руслан мерил шагами коридор, то и дело поглядывая на дверь кабинета. Почему так долго? Или, наоборот, хорошо, что долго? Внимательный врач, добросовестно относящийся к своей работе – это неплохо. Лишь бы с Томой все было в порядке.
Ему казалось, что после клуба она так и не смогла расслабиться. Может, Лео ошибался, и наказание не всегда приносит сабе облегчение? Или он, неумелый Доминант, не смог дать бэси то, что ей нужно? Скорее, второе. Руслан старался, как мог. И Тома отвечала ему взаимностью, но все же… все же…
Все же его не покидало ощущение – что-то не так. Иногда он ловил на себе внимательный взгляд Томы, и в нем замечал непонятную боль. Что она скрывала? Почему? Он решил не мучить ее расспросами. Захочет – сама расскажет. Ведь не может же она долго таиться? Он помнил, для принятия решений Томе нужно время.
А еще он мечтал. Мечтал, что дверь откроется, из кабинета выйдет счастливая Тома, обнимет его и скажет, что у них будет ребенок. Жаль, он не успел сделать ей предложение. Все хотелось чего-то необычного и романтичного, чтобы потом было, что вспомнить.
Пришлось присесть, в коридоре появилась новая пациентка. Беременная пришла, опираясь на руку мужа. Руслан с умилением наблюдал, как тот хлопочет вокруг жены, как та идет, переваливаясь, как уточка. Неужели и его вскоре ждет такое же счастье?
Тома вышла из кабинета бледная и, кажется, заплаканная. У Руслана внутри все похолодело. Он заставил себя улыбнуться и шагнул к ней. Врач сказал что-то ужасное, если на ресницах у Томы до сих пор блестят слезы.
– Что, малыш? – обеспокоенно спросил он. – Мне зайти к врачу?
– Н-нет… не надо, – выдавила Тома. – Пойдем домой, пожалуйста.
Он приобнял ее и вывел на улицу. Возможно, Тома не хотела сообщать печальные новости сразу. Он помог ей сесть в машину и занял свое место.
– Бэси, милая, что случилось? Говори, не бойся, я…
– Я беременна, Рус.
Радость смешалась с изумлением. Руслан готов был плясать от восторга – потрясающая новость! А Тома выглядела убитой, как будто произошло что-то плохое.
– И? – осторожно спросил он. – Что-то не так с беременностью?
– Все так. – Она тряхнула головой. – Давай дома поговорим.
– Ну… хорошо…
Все не так. Руслан представлял себе все иначе. Тома не рада. Неужели она такая же, как и Людмила? Они никогда не обсуждали совместную жизнь, да и ребенка, конечно же, не планировали. Но это же не повод отказаться от такого подарка судьбы!
Руслан с трудом следил за дорогой. Они оба молчали.
– Покорми меня, пожалуйста, – попросила Тома, едва они переступили порог квартиры.
Разговор снова откладывался, но он не смог отказать в такой просьбе. Тем более, Тома беременна. И снова тишина – гнетущая, вязкая, сводящая с ума.
– Рус, я виновата перед тобой, – произнесла Тома, когда он убрал со стола и поставил перед ней чашку с чаем. – Очень. Я… – Она поскребла пальцем какое-то пятнышко на столешнице. – Мне тяжело об этом говорить.
– И все же попробуй, – попросил он. – Уверен, ты не могла совершить ничего ужасного.
Он сел рядом и взял ее за руку, поцеловал ладошку.
– Не надо, – попросила она, отнимая руку.
– Бэси, просто скажи.
– Я тебя обманула. – Она провела языком по нижней губе и обеими руками обхватила чашку. – Тот тест… первый… Я не стала его проводить.
– Да? – Он растерялся. – А почему?
– Боялась, что из-за беременности ты не станешь меня наказывать.
– Так ты уже знала, что…
– Нет. Не знала, конечно. Предполагала…
– Хорошо… – Ничего хорошего, но Руслан еще не понял, как он к этому относится. – Ты сказала, первый тест. Был и второй?
– Был, – кивнула она. – Сегодня утром. Положительный.
Кап! Кап! Кап!
В наступившей тишине капли разбивались о нержавеющую сталь раковины со звуком, похожим на выстрел. Руслан встал и закрутил кран.
– То есть ты шла к врачу, зная о беременности, – уточнил он, не оборачиваясь.
– Да.
– Почему, Тома?
Молчание. Руслан не видел, что она делает, не хотел смотреть, боялся увидеть тот самый взгляд, которым одаривала его Людмила, когда он заводил речь о детях.
– Да ответь хоть что-нибудь! – разозлился он, стукнув кулаком по столешнице. – Боишься испортить фигуру? Не хочешь превратиться в инкубатор? Что?!
Он повернулся и успел заметить ужас на лице Томы. В тот же момент она выскочила из-за стола и убежала в ванную комнату. Чашка перевернулась, упала на пол и разбилась.
Руслан ринулся следом, но Тома успела закрыть дверь и запереть ее изнутри.
– Тамара!
Он дернул ручку, услышал шум воды и рвотные спазмы. Черт! Какой же он идиот! Тома – не Людмила. А он набросился на нее, не выслушав, напугал.
Руслан вернулся на кухню и собрал осколки, вытер пролившийся чай. Заварил новый, добавил туда дольку лимона. Тома все не возвращалась, и он снова подошел к двери в ванную комнату.
– Бэси… – позвал он. – Открой, я не сержусь.
Замок щелкнул почти сразу, как будто Тома стояла за дверью и ждала. Выглядела она плохо: бледная, с бисеринками пота на лбу. Руслан прижал ее к себе, поцеловал в макушку.
– Бэси, прости. Ты не виновата.
– Виновата… – возразила она. – Я тебя обманула, дважды.
– Не виновата в том, что я злюсь. Пойдем, выпьешь чаю, кисленького. А я все объясню. Только скажи, котенок, чего ты боишься? Я не брошу тебя. Я очень рад, что у нас будет малыш. – Он гладил ее по волосам и вел на кухню. – Я люблю тебя, Тома, и просто не успел сделать предложение по всем правилам. Чего ты боишься, что не так?
– Любишь? – Тамара посмотрела на него удивленно. – Ты никогда… не говорил…
– Это совсем не очевидно, да? – усмехнулся он. – Садись, пей чай.
– Нет, просто…
Она замолчала. Руслану невыносимо было видеть и сгорбленные плечи, и низко опущенную голову. Тома всегда, как оголенный нерв, а беременность сделала ее еще уязвимее.
– Я хотел произнести эти слова, и ни один раз. Все ждал подходящего момента. И вот… – Он развел руками. – Получилось совсем не романтично.
– Да разве в этом дело…
– Согласен, совсем не в этом. Только в чем, бэси? Что с тобой, милая?
Тома посмотрела на него, как затравленный зверек. Потом взяла чашку двумя руками, поднесла ко рту, отпила глоток. Вздохнула и поставила чашку на стол.
– Рус, я тебя люблю, – сказала она. – Я даже не знала, что можно так любить. Я могу позволить тебе то, что не позволяла ни одному мужчине. Я доверяю тебе больше, чем самой себе. И я очень хочу прожить с тобой долгую и счастливую жизнь. И детей я тоже хочу. Только не сейчас.
– То есть… – растерялся Руслан.
Он не сразу понял смысл ее слов, заслушался. Неправда, что только женщины любят ушами. Мужчинам тоже приятно слышать, какие они… прекрасные. Только вот финал признания застал его врасплох.
– Я хочу сделать аборт, – тихо пояснила Тома. – Потому что сейчас не готова взять на себя такую ответственность.
– А ответственность за убийство ты взять готова? – не сдержался Руслан.
Нет, это неправда. Такого просто не может быть! Почему ему везет на женщин, у которых на первом плане все, что угодно, только не дети?!
Тома выдержала этот удар. Только дернулась, как будто он отвесил ей пощечину. Она молчала и смотрела в темное окно.
– Нечего ответить? – У Руслана не получалось быть терпеливым и понимающим. Ему хотелось выть от отчаяния.
– Нечего… – прошелестела Тома, едва ворочая языком. – Ты уже все решил, приговор я услышала. (1bd23)
– Ты говоришь мне об аборте, а я выношу приговор?
– Я сказала, что хочу сделать аборт, а не поставила тебя перед фактом. Наверное, потому что я хотела это обсудить.
Она поднялась и, пошатываясь, побрела из кухни в комнату.
= 34 =
Тамара не ожидала ничего хорошего от разговора. Даже такого терпеливого и понимающего мужчину, как Руслан, можно вывести из себя. У нее это получилось.
Правда, на что она рассчитывала, обманывая его? На понимание и прощение? Возможно. Однако нужно быть ангелом, чтобы вынести все ее закидоны, а Руслан – обычный мужчина.
Она терпела его недовольство, потому что заслужила. И все же последняя фраза выбила воздух из легких. Какая любовь, если осуждают за мысли?
Тамара ушла, чтобы поставить точку в разговоре. Больше говорить не о чем. Она устала так, как будто бежала марафон: несколько нервных дней, работа, посещение врача. Диана не осталась в стороне, долго убеждала ее в том, что аборт – это не выход.
Подумай о возрасте, подумай об осложнениях, подумай о последствиях. Кто подумает о Тамаре? Ты не одна, у тебя есть мужчина, он тебя любит. Любовь не заменит ей крыши над головой, не накормит ее ребенка. Она не сможет раздвоиться, чтобы работать и воспитывать малыша. А еще родители! Им же надо помогать.
Странно… Руслан признался в любви, а она почти ничего не почувствовала. Она тоже сделала признание, и он его проигнорировал. Ради чего они вместе? Неужели только ради секса?
Тамара осталась в комнате, на диване, хотя очень хотелось прилечь. Ее снова мутило, и даже живот прихватывало, как будто она, и правда, отравилась. В спальню идти не хотелось. Если бы она была в состоянии, то собрала бы вещи и уехала на свою квартиру. Какое счастье, что она не успела расторгнуть договор об аренде.
Глупо надеяться, что Руслан оставит ее в покое. Он сел рядом и сгорбился, опершись локтями о колени.
– Тома, прости. Я не должен был так говорить.
– Ты можешь говорить все, что хочешь, – ровным голосом ответила она. – И ты прав, все так и есть. Аборт – это убийство.
Она поморщилась от боли и откинулась на спинку дивана, подложив под голову подушку.
– Я всегда хотел детей. – Руслан не смотрел на нее, и это вполне ее устраивало. – А Людмила находила сотни причин для отказа. Я буду хорошим отцом, Тома. Я могу уйти в декрет вместо тебя. Я смогу и зарабатывать, и заботиться о малыше. Если бы я мог, я выносил бы этого ребенка сам. Пожалуйста, не делай аборт.
Тамара закрыла глаза, чтобы комната перестала качаться.
– Хорошо, – ответила она. – Если это все, можно, я отдохну?
– Тома? – Она почувствовала прохладную ладонь на лбу. – Тебе плохо? Я вызову скорую.
– Не надо… – Она с трудом разлепила губы. – Я просто устала.
Очередной приступ тошноты скрутил неожиданно, она не успела добежать до ванной. Руслан заботливо придерживал волосы, а потом помог умыться. Тамара вывернулась из его рук и отправилась на кухню, где хранилась аптечка.
– Что ты ищешь, бэси? – не выдержал он, когда она вытряхнула все лекарства на стол.
– Но-шпу.
Тамара уже увидела упаковку, взяла таблетки, но Руслан схватил ее за запястье.
– Подожди. А если нельзя?
– Это всего лишь но-шпа.
– Но ты не знаешь наверняка…
– Отпусти, мне больно.
– Тома, давай узнаем…
– Отпусти, – повторила она. – Я не буду пить.
Едва он разжал пальцы, Тамара швырнула упаковку в угол и выскочила из кухни. К черту вещи, потом заберет. Она срывала с себя домашнюю одежду, металась в поисках джинсов и худи.
– Тома, прекрати, – попросил Руслан. – Я все равно никуда тебя не отпущу.
– Уйди с дороги.
Он стоял в дверном проеме и не выпускал ее в коридор.
– Тома, нет.
– Послушай… – Она сделала глубокий вдох и выдохнула. – Я не сделаю аборт. Я выношу этого ребенка. Я буду беречь его. Все, что ты пожелаешь, только оставь меня в покое.
– Тома, нет… – Руслан потрясенно на нее смотрел. – Что ты себе надумала, бэси? А как же ты? Если ты уйдешь, кто о тебе позаботится?
– Кого это волнует!
Она попыталась вырваться из комнаты, но сил совсем не осталось, а Руслан держал крепко и шептал, прижимая к себе:
– Меня волнует, Тома. Очень волнует, моя любимая девочка.
Тамара долго плакала – до изнеможения, до опустошения. Она никогда не вела себя, как истеричка, это все от гормонов, Ди предупреждала о том, что настроение будет меняться часто и непредсказуемо. Руслан воспользовался проверенным способом – укутал ее в плед, усадил на колени и качал на руках, как ребенка. И говорил, говорил, говорил…
Говорил о том, что она единственная и желанная. Говорил о любви, о свадьбе, о совместной жизни. Говорил, что никогда не оставит и никогда не предаст. Говорил о том, что страх пройдет, и она станет лучшей мамой на свете. И последнее – самое главное, именно это Тамара и хотела услышать.
И она почувствовала себя иначе – не одинокой женщиной с проблемами, а частью чего-то большого, настоящего. Семьи?
Руслан говорил о том, что у него есть квартира в Калининграде, которую он сдает и копит на ипотеку, чтобы купить жилье в Москве. Можно уехать в Калининград или продать квартиру, и тогда хватит на первый взнос. Он говорил, что его жена и ребенок не будут скитаться по съемным углам.
– Рус, я хочу, чтобы ты знал, – прошептала она, когда слезы высохли. – Я испугалась, но родить от тебя я всегда хотела сильнее, чем сделать аборт.
– Я знаю, бэси, знаю. – Он прижал ее к себе еще крепче. – Я сам повел себя неправильно, психанул из-за… прошлого опыта…
– Угу… – она сладко зевнула. – Как бы завтра прогулять работу…
– Может, возьмешь больничный?
– Некогда. Ты сам знаешь. А еще надо слетать к родителям… – Она снова зевнула.
– Да, я попрошу у них твоей руки. Все будет по правилам, бэси. И свадьба – какая захочешь. И квартира, где пожелаешь. Может, твой друг сделает скидку? Лео же строительством занимается?
Тамара не ответила. Она и вопросов не слышала – спала, обеими руками вцепившись в рубашку Руслана.
= 35 =
Утро в офисе началось с того, что Тамара заказала билеты в Новосибирск, на ближайшие выходные. Чувствовала она себя неважно, но после непростого разговора с Русланом иначе и быть не могло. Она вытрепала нервы и ему, и себе. Стыдно, хоть и можно все валить на гормоны.
Руслан тоже выглядел уставшим, под глазами появились синяки, но любой взгляд Тамары он встречал неизменной улыбкой, теплой и ободряющей.
Работа, как всегда, отвлекла от грустных мыслей, заставила забыть даже о ноющей боли в животе. Тамара не сожалела о принятом решении, наоборот. Теперь ей казалось, что желание сделать аборт было наваждением, глупостью, непростительной слабостью. А грусть – лишь следствие озвученного приказа Руслана. Она легко смирилась с тем, что он не захотел наказывать ее за вранье.
– Ты и так достаточно наказана, бэси, – сказал он. – И тебе нельзя нервничать.
О да! Нервничать ей нельзя, с этим сложно не согласиться. И поэтому отныне и до рождения ребенка – никаких сессий. Грустно, хотя и справедливо. Впрочем, Руслан пообещал обсудить эту тему с Лео и Ди. Тамара рассказала ему, что врач, по чистой случайности, ее знакомая из клуба.
Руслан и с работы бы ее выпихнул прямо в декретный отпуск, а лучше – в больницу на пару недель, для профилактики. Однако этому она воспротивилась и намекнула, что кто-то обещал оформить декрет вместо нее, пусть и после рождения ребенка.
К вечеру выяснилось, что Руслану нужно ехать в командировку в Санкт-Петербург. Представитель строительной компании, с которой он заключал контракт на рекламу в журнале, пожелал лично обсудить детали. Поездка планировалась короткой, утром на «Сапсане» в Питер, вечером – обратно в Москву.
– Не хочу оставлять тебя одну, – твердил Руслан, собирая сумку.
Документы, рабочий ноутбук, какие-то мелочи… Тамара пыталась засунуть в сумку зонтик, ведь в Питере вечные дожди, и что-нибудь теплое, несмотря на лето.
– Что со мной случится за день? – вздыхала она. – Утром попрощаемся, вечером уже будем вместе.
– Не знаю. У меня какое-то дурное предчувствие, – угрюмо бормотал Руслан.
В конце концов, и она разнервничалась и долго не могла уснуть, вслушиваясь в мерное дыхание Руслана.
Тамара проводила его рано утром и стала собираться на работу. Живот снова болел, видимо, тошнота провоцировала спазмы. Тамара хотела выпить таблетку, но вспомнила, что Руслан говорил о возможном вреде, и позвонила Диане.
– Не разбудила? – виновато спросила она.
– Да ты что, у меня ночное дежурство было, еще на работе.
– Ди, мне можно выпить но-шпу?
– Можно. А что за причина?
– Спазмы в животе, сил нет терпеть.
– Так… Давно? – В голосе Дианы послышалось беспокойство.
– Второй день…
– Выделений нет?
– Нет.
– Тома, приезжай в клинику.
– Ди, я постараюсь после работы…
– Немедленно! – рявкнула Диана. – Я не шучу. Когда я делала УЗИ, все было в порядке, но срок такой, что… Короче, жду. Немедленно, Тома!
Наверное, кошмар тогда и начался. Тамара испугалась и послушалась Диану, даже за руль не села, вызвала такси. Или все началось раньше, когда она решила, что не хочет этого ребенка?
Бойтесь своих желаний.
В клинике Диана сразу повела Тамару на УЗИ, и тут же все закрутилось, завертелось… и вышло из-под контроля.
Страшные слова: «Угроза выкидыша». Уколы. Каталка. Палата. Капельница.
Тамара успела позвонить на работу, предупредить, что ее сегодня не будет. Когда она стала давать указания, что нужно сделать, Диана забрала у нее телефон.
– Нужно еще кому-то позвонить? – строго поинтересовалась она.
– Нет… позже…
Если сейчас сообщить Руслану, с него станется остановить «Сапсан» и рвануть обратно в Москву. Пусть спокойно проведет встречу, вечером он все равно все узнает.
Лекарства не помогли. Диана сменилась с дежурства, но не оставила Тамару, сидела рядом с ней в палате. Поэтому, едва началось кровотечение, тут же отдала распоряжение развернуть операционную.
– Не надо, – плакала Тамара, – спасите моего малыша, пожалуйста.
Ничего нельзя сделать, ребенка уже нет. Минимизировать кровопотерю – это все, что могла сделать Диана.
Бойтесь своих желаний.
После выскабливания Тамара проспала несколько часов, и, проснувшись, не почувствовала ничего – ни боли, ни горя. Только пустота, как будто из нее откачали все чувства, все эмоции.
– Как ты себя чувствуешь, Тома? – спросила Ди, взяв ее за руку.
– Мертвой… – прошептала она.
– Тома, это пройдет. Так бывает. Тут нет твоей вины. У тебя еще будут дети.
– Почему бывает? Что случилось? Это потому что я не хотела ребенка?
– Нет! Конечно, нет.
– Тогда почему?
– Ну… причина может быть физиологической. Яйцо плохо прикрепилось, плацента еще не сформировалась. Или что-то иммунное… Я проведу ряд анализов, проверю кое-что. Стресс мог спровоцировать… Тома, тебе не нужно думать об этом!
– Это был мальчик или девочка?
– Это был зародыш размером с просяное зернышко. Тома, на вот лучше… – Ди отдала ей телефон. – Ответь Руслану. Он уже давно звонит. Или, хочешь, я сама ему скажу…
– Нет. – Тамара забрала телефон. – Я сама.
Ужасную новость Руслан должен услышать из ее уст. Господи, как же теперь с этим жить… как…
Это наказание за все ее грехи, за мысли, за поступки. Ее грех, ее боль. Ее, но не Руслана. Ди сказала, что выкидыш мог начаться из-за стресса. Он непременно решит, что это его вина. А он не виноват, это все она…
– Тома! Наконец-то! – закричал Руслан, сразу же ответив на звонок. – Что случилось? Где ты?
– В больнице, – еле-еле выдавила она.
Горло сжал спазм. Хотелось завыть в голос.
«Рус, любимый, умоляю, приезжай. Мне плохо без тебя. Обними меня скорее, скажи, что все будет хорошо. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю…»
– Что… – Она услышала растерянность и страх. – Что-то с тобой? С ребенком? Тома, не молчи! Я сейчас приеду.
– Ребенка больше нет.
– О боже… – выдохнул он. – Это моя вина.
Она так и знала! Жизнь без Руслана станет невыносимой, но еще хуже, если он будет винить себя.
– Я сделала аборт, – произнесла Тома через силу.
И закрыла глаза. Руслан долго молчал, потом отключил связь.
– Ты охренела? – спросила Диана, которая все это время была рядом. – Зачем ты соврала? Зачем ты с ним так?
– Так надо… – прошептала Тамара.
– Кому надо?!
– Так он будет думать, что виновата я.
– Тома, что ты творишь…
– И ты ему не скажешь, – встрепенулась она. – Пообещай мне, Ди. Пожалуйста. Ты не имеешь права! Это врачебная тайна.
– Тома, я сейчас сделаю тебе укол, ты уснешь и утром проснешься отдохнувшая и адекватная, – отрезала Диана. – И сама все расскажешь Руслану, всю правду, когда он придет. И когда он захочет врезать тебе по первое число, он будет прав.
– Не захочет. – Тамара отвернулась к стенке. – Он не придет.
= 36 =
Руслан не знал, что делать. Еще секунду назад все было просто. Новость ужасная, но решение простое: ехать к любимой женщине, обнимать и утешать, быть сильным и заботливым. Теперь все потеряло смысл. Похоже, и женщины любимой у него нет.
Он не знал, что сказать в ответ на такое признание. Какой циничной сукой нужно быть, чтобы уверить его в том, что ребенок желанный, отправить в командировку, а потом сделать аборт?
Что-то тут не так… что-то не сходится…
Остро захотелось курить. Руслан давно бросил, но лучше сигареты, чем водка. Он прогулялся до ближайшего магазина, купил пачку, наугад ткнув пальцем в список у кассы. Дома вспомнил, что у него нет зажигалки, и долго искал спички, припрятанные вместе со свечой на случай отключения электричества. И, наконец, сел на кухне и закурил.
Зажечь спичку удалось не с первой попытки, руки дрожали. Под пепельницу он приспособил любимую Томину чашку. Ту самую, из которой «посмел» пить кофе в тот день, когда привез пьяную Тому домой. Костяной фарфор, императорский фарфоровый завод, последняя чашка из прабабушкиного сервиза. Тома сама выбрала ей место в посудном шкафу и сказала, что пьет из нее редко, в особенных случаях, когда на душе плохо и надо согреться теплыми воспоминаниями. Она ни разу не доставала ее, пока жила у Руслана. Означало ли это, что с ним ей всегда было хорошо?
Всего час назад он верил, что так и есть. Теперь – сомневался. И стряхивал пепел в эту чашку, потому что никак иначе не мог выказать Томе свое презрение. Не бить же ее за предательство, в самом-то деле…
Почему она так поступила?
Телефонный звонок прервал бессвязный поток мыслей.
– Да, – ответил Руслан, глубоко затягиваясь сигаретным дымом.
– Здравствуйте, Руслан. Меня зовут Ева, я лечащий врач Тамары…
– А, та подруга, что помогла ей убить ребенка. – Он не спрашивал, констатировал факт.
– Тамара не делала аборт, – выпалила женщина. – У нее случился выкидыш.
– Вы сговорились? – Он выпустил струю дыма в потолок и стряхнул пепел в чашку. – Из уст подружки это звучит неубедительно.
– Тома не соображала, что несет, она еще не отошла от наркоза. Ее единственное желание…
Он выключил телефон, не дослушав. Выключил совсем, чтобы его не доставали звонками. И закурил новую сигарету.
Неужели он обычный идиот, который не разбирается в людях? Нет, только в женщинах. «Дешевый романтик» – так называла его бывшая жена, когда хотела уколоть. Романтик – это практически лузер, неудачник. Дешевый, наверное, потому что не олигарх, яхтами и самолетами не обзавелся. Он встретил женщину, которая показалась ему порядочной, и практически растворился в ней. И что взамен?
Но показалась ли?
Даже в самом страшном сне Тома не могла так поступить. Так может отомстить обиженная женщина, но он не обижал Тому. Или просто не заметил?
Нет же, нет! Нельзя так притворяться! Нельзя смотреть таким взглядом, нельзя так доверять – и предать, растоптав даже надежду на продолжение отношений. Что же не так…
Голос Томы был слабым, едва слышным. Ничего удивительного, если она после наркоза, как утверждала подружка. Руслан тогда почувствовал, и сейчас ясно вспомнил, что Тома испытывала боль. Слова давались ей с трудом, и не только потому, что язык еле ворочался.
Разве такое возможно, если решилась на аборт?
Если Тома сговорилась с подругой обмануть его, то зачем призналась? Поняла, что не сможет солгать? Но не по телефону же! Стыдно было посмотреть в глаза? Опять не сходится. Тома никогда не пряталась от ответственности.
Тогда зачем?
В кухне повис едкий сигаретный дым, не помогала даже открытая форточка.
Ладно, если попробовать рассуждать от противного… Тома солгала, аборта не было. Был выкидыш. Она же жаловалась на боль в животе, даже таблетки хотела выпить… А он не позволил… И не придал этому никакого значения…
А если вспомнить, что он порол беременную Тому?
От ужаса содеянного Руслан похолодел. Выкидыш произошел из-за него. Это он – убийца их ребенка. И тогда все становится на свои места!
Тома солгала, чтобы защитить его… от него самого…
Глупая девочка! Неужели она верила, что он не догадается? Чем она вообще думала?!
После наркоза.
Бедная бэси…
Маленький глупый котенок…
Как можно назвать женщину, которая выбрала ложь, боль и одиночество, чтобы мужчина не винил себя в смерти ребенка?
Дура, как есть дура.
Потому что вся эта ложь шита белыми нитками, и от благородства намерений не перестает быть ложью.
Потому что боль, как и радость, нужно делить пополам, а не эгоистично забирать себе.
Потому что на одиночество она обрекла не только себя.
Но в этой дурости, в этой глупости столько Томиной любви, что нет никаких сил на нее сердится. Как он мог поверить в ее предательство?
Руслан посмотрел на пустую сигаретную пачку, на Томину чашку, заполненную пеплом. Есть ли у них шанс все исправить?
Нет, не так. Хочет ли он все исправить?
Единожды солгав…
Тома такая, какая есть, он не сможет ее перевоспитать. Или смириться, или расстаться. Золотой середины нет.
Он встал и настежь распахнул окно. Выбросил пепел и тщательно вымыл чашку, вытер, поставил на место. Почистил зубы и переоделся – одежда пропахла табачным дымом.
И тут в дверь позвонили.
Руслан был уверен, что это Леха. Кто еще мог прийти в такой поздний час? Однако на пороге стоял Илья.
– Что ты тут делаешь? – спросил Руслан.
– Пришел отдавать долги, – непонятно ответил тот.
– Извини, мне некогда. Я уезжаю.
– Куда?
– К Томе. Она в клинике… у нее…
– Я знаю. Давай подвезу, так будет лучше. Тебе сейчас не надо за руль.
Руслан слишком устал, чтобы спорить: на ногах с раннего утра, поезд, переговоры, снова поезд, и все это в тревоге за Тому, которая не отвечала на звонки. Может, и хорошо, что Илья вызвался помочь. Понять бы, зачем он пришел.
– Не знаю, куда ехать, – спохватился Руслан, когда они сели в машину. – Надо позвонить…
– Не надо, я знаю адрес.
– Чип и Дейл спешат на помощь? Или как у вас это называется? – огрызнулся он.
Нервы ни к черту. И почему Илья в курсе его проблем?
– Не злись, Рус. – Машина выехала со двора. – Если кто-то из друзей просит о помощи, отказать невозможно.
– Я не просил.
– Меня попросил Лео. Лео попросила Диана. А Диана просит за Тамару, потому что та наделала глупостей.
– Это, конечно, все объясняет. А я злодей, обидевший сабу?
– Тамаре можешь помочь только ты, а тебе могу помочь я.
Несмотря на то, что Руслан вел себя агрессивно, Илья отвечал ему спокойно и уравновешенно. И уверенно вел машину.
– Почему ты?
– У нас с Кирой была похожая история. Давно. Мы еще не были женаты, хотя жили вместе.
– Обмен опытом… – усмехнулся Руслан. – Она тоже сделала аборт?
– Нет. И Тома не делала, я уверен.
– Почему?
– Знаешь, как говорят… такие девочки, как наши, сабанутые на всю голову. Беременность все усугубляет. Тут вообще не понятно, с какой стороны рванет, как и когда. Но саба не способна убить ребенка, потому что это не только ее ребенок, но и ребенок ее господина. Это равносильно собственной смерти, Рус. Тома могла говорить что угодно, но сделать – нет.
– А что произошло у вас? Извини, что я…
– Я для того и приехал, чтобы рассказать. Кира забеременела и не хотела идти к врачу без меня. Переклинило ее, и все. А я, как назло, был занят. И свято верил, что к врачу она сходит и сама, она тогда училась в медицинском. За несколько дней Кира накрутила себя так, что поверила в то, что не нужна мне. И напросилась на публичную сессию к Лео. Нацепила парик и маску, чтобы он ее не узнал.
– Ничего себе… – присвистнул Руслан.
– Чудно, да? По сравнению с этим твоя Тома – образец благоразумия. Так вот, сессия не состоялась, потому что у Киры началось кровотечение. Не выкидыш, хуже. Внематочная беременность. Как следствие… несколько лет она не могла забеременеть, и наш ребенок – это чудо, за которое мы не устаем благодарить судьбу. Но суть не в этом…
– Как ты простил ее?
– Не тот вопрос, Рус. Ты едешь к Томе в больницу. Зачем? Чтобы сказать ей, что ты не можешь ее простить?
– Нет… Наоборот. – Руслан на мгновение прикрыл глаза. Только дурак будет злиться на глупую девочку, которая сама себя наказала. – Как ты просил себя?
– Вот… – Илья кивнул. – Теперь верно. И отвечу я тебе словами Лео. Это он тогда помог мне и Кире, сделал так, что мы не позволили вине нас сожрать. Никто ни в чем не виноват, Рус. Тебе дорога Тома?
– Я собираюсь на ней жениться.
Илья рассмеялся.
– И что смешного? – нахмурился Руслан.
– Ты слово в слово повторил мой ответ. Прости Тому, прости себя. Живите дальше, забудьте эту историю, как страшный сон. У вас еще будут дети. Переверните страницу, ради себя и ради них.
– Легко сказать…
– Задай себе вопрос, что сейчас самое главное. Ответишь на него – и все остальное уже не будет казаться сложным.
Главное? А что самое главное?
– Приехали, – сообщил Илья.
