Текст книги "Проклятый дом"

Автор книги: Мила Серебрякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА 7

Агния Глебовна положила на стол коробку шоколадных конфет и обратилась к сыну:

– Андрюша, сынок, ты иди, мы с Катариной посекретничаем.

– Ма, Лиды уже нет, давай, ты не будешь ворошить прошлое.

– Андрюша, иди! – Агния повысила голос, и Плетнев сразу же испарился. – Иногда он бывает просто неуправляем. Катарина, у вас есть дети?

– Нет.

– Может, оно и к лучшему. С детьми столько хлопот, это со стороны кажется, что они растут быстро: вчера еще в ясли ходили, а сегодня уже школу заканчивают. А на деле… Роди, вырасти, воспитай – жизнь так вся и проходит. Берите конфеты, не стесняйтесь.

– Агния Глебовна, мне показалось, вы хотели…

– Хотела, – перебила Плетнева. – Я хочу попросить вас о помощи. Материальная сторона вопроса меня не волнует, я готова заплатить, сколько скажете, в разумных пределах, разумеется. Главное – вычислить, найти и вернуть.

– Кого вернуть?

– Не кого, а что. Вы должны разоблачить Лидку!

Катарина положила обратно взятую из коробки конфету.

– Агния Глебовна, ваша невестка мертва.

– И что? Не вижу связи. Разоблачить можно и покойника. Справедливость может восторжествовать и после смерти человека, у нее нет срока давности.

– Я вас не совсем понимаю, – призналась Катка.

– Андрей женился на Лидии три года тому назад, – проговорила Плетнева, закурив тонкую сигарету. – Я была против этого брака, но сын к моему мнению не прислушался. Ладно, думаю, в конце концов, это не смертельно. И хотя Лида мне не нравилась, ради сына я была готова терпеть в доме постороннюю.

– Она – ваша невестка, и у нее имелась своя квартира.

– Не смешите меня! Кому нужна ее малогабаритная двушка? Тридцать шесть квадратов – жуть! Там развернуться невозможно, а они собирались в этой коробке семейное гнездышко вить. Глупцы! Люди совершенно не умеют зарабатывать деньги. У нас с Андреем четырехкомнатная квартира, места много, живи – не хочу. Зачем им перебираться в скворечник Лидки, если у меня есть все условия для комфортного проживания? Вдалбливала я им эту истину в головы целый месяц, наконец они согласились жить здесь, а Лидкину конуру мы сдавали.

– Возможно, им все-таки следовало жить отдельно.

– Вы так говорите, потому что у вас нет детей, – отрезала Плетнева. – Без моего присмотра Лида погубила бы Андрея! Она была птицей из другой стаи, не из нашей. Андрюша – тихий, интеллигентный мальчик, школу он окончил с золотой медалью, институт – с красным дипломом. Золото, а не парень! Он чистый, открытый человек, а Лидка – прожженная авантюристка. Она испортила Андрея, завлекла его в свои сети и испортила. Я ее ненавидела за это и не скрывала своих чувств, частенько высказывала прямо в глаза все, что накипало на сердце. Слава богу, Андрюша вовремя понял, что за фрукт его жена. Они серьезно поговорили, и Лидка вернулась к себе.

– Но развод они оформлять не спешили.

Агния Глебовна сверкнула глазами:

– Я настаивала, а они отмахивались, мол, времени нет. А теперь… Может, и грешно так говорить, но теперь я рада, что они не успели развестись.

– Почему?

– Квартира Лидки достанется Андрею. А как вы хотели, он – муж, единственный наследник, другой родни у нее не было.

– Агния Глебовна, вам совсем не жалко вашу невестку?

Плетнева яростно затушила окурок:

– Ее поступок напрочь лишил меня какой-либо жалости.

– О каком поступке вы говорите?

– Лидка обокрала меня. Да, да, она обокрала свою свекровь, родную мать своего мужа! Унесла самое ценное, что оставалось у меня в память о супруге.

Катарина стойко выдержала паузу, ожидая продолжения исповеди.

– Пятнадцать лет тому назад мой муж подарил мне кольцо из белого золота с крупным сапфиром. Сейчас за него можно выручить около пяти тысяч долларов. Согласитесь, деньги немалые.

– Согласна, – кивнула Катарина.

– Кольцо хранилось в моей спальне, в шкатулке, и именно оттуда его взяла Лидка.

– У вас и доказательства есть?

– Какие доказательства, Катарина? У нас в доме не бывает гостей, за очень редким исключением. Взять кольцо могла только Лидия. Сразу после Нового года она зашла к Андрею. Меня дома не было. А вечером того же дня я обнаружила пропажу. Прошу заметить, еще пару дней назад кольцо было в шкатулке. Какой можно сделать вывод? Ясно же – Лидка воровка!

– Вы показывали ей кольцо?

– Еще чего! У меня к ней был не тот уровень доверия. Лидка сама могла пошарить в моей спальне в мое отсутствие.

– Агния Глебовна, и тем не менее у вас нет улик против невестки. А здесь нужны неопровержимые доказательства.

– Так же мне ответили и в детективном агентстве. Я пришла к ним с надеждой, что они выведут Лидку на чистую воду и вернут мне кольцо, а они посоветовали обратиться в милицию.

– В создавшейся ситуации это, пожалуй, единственный выход.

– Вы правы, но только нельзя мне в милицию идти.

– То есть?

Агния Глебовна затеребила рукав своей блузки:

– Понимаете, в милиции необходимо доказать, что кольцо принадлежало именно мне. Повторюсь, кольцо дорогое, следовательно, у меня должны быть на него какие-то документы, чек и так далее. А я ими не располагаю.

– А где ваш муж купил кольцо?

– В том-то и дело, что он его не покупал.

– Как?

Плетнева приложила ко лбу носовой платок:

– Муж был заядлым картежником, он играл почти каждую неделю. Однажды он выиграл у какого-то мужика кольцо. Сами понимаете, ни документов, ни чеков тот ему не предоставил. Муж выиграл кольцо честно, но для милиции это не доказательства.

– Агния Глебовна, не проще ли забыть о кольце? Оно вам не принадлежало, и вы…

– Оно было моим пятнадцать лет! С какой стати я должна спускать Лидке с рук кражу? Нет! Я верну кольцо! Она лично принесет мне его, в зубах.

– Лида мертва, – в очередной раз повторила Катка.

– При чем здесь Лида? – разозлилась Плетнева. – Мое кольцо у Карасевой! У этой мерзкой сводни, возомнившей себя пупом земли!

– Агния Глебовна…

– Да, да, да, знаю – вы не в курсе, кто такая Карасева. Отвечаю: Карасева Маринка, владелица агентства, в котором последнее время работала Лидка. Якобы секретаршей устроилась. Ха! Секретарша фигова! Знаем мы этот бизнес: проституция, сутенерство… Сволочь! У них своих денег куры не клюют, а они на чужое добро позарились. Уничтожать таких гадов надо!

Катарина навострила уши. Так, это уже становится интересным! Андрей оказался прав, похоже, его мамаше действительно известно о Лидии намного больше, чем ему.

– Агния Глебовна, – Ката откинулась на спинку кресла, закинув ногу на ногу, – я готова взяться за ваше дело.

– Правда?!

– Но мне необходимо знать все, от начала до конца. Вы слишком эмоциональны, и я не всегда вас понимаю. Успокойтесь и расскажите подробнее: что, кто, где и как. Договорились?

– Вы правы, – закивала Плетнева. – Я разошлась. Значит, так: Лидка работала секретарем в агентстве у Карасевой Марины. Маринка – сваха.

– Кто?

– Сваха. Открыла свое агентство и сводит одиноких дурачков друг с другом. Нормальный человек сам в состоянии найти себе пару, но ведь есть на свете и разные чудики, которые обращаются к таким вот Маринкам. А те – естественно, за определенную плату – подыскивают им партнеров. Сумасшедший дом! Это низко, вульгарно, грязно!

– Мне всегда казалось, что свахи помогают одиноким людям найти друг друга. Кто-то слишком застенчив, у кого-то мало времени, а сваха…

– Если ты застенчив – сиди дома! Не верю я, что людей можно вот так свести и они воспылают друг к другу неземной страстью. Свое счастье человек обязан искать сам, без посторонней помощи.

– Вернемся к Лидии.

– Вернемся. – Агния Глебовна вновь закурила. – Обнаружив пропажу кольца и узнав, что у нас была Лидка, я рванула к ней. Она, конечно, не призналась в воровстве, ну, еще бы, не такая Лидка дура! Я ей милицией пригрозила – без толку. Лидка и бровью не повела. Короче говоря, намучилась я жутко. И по-хорошему я ее просила, уговаривала, умоляла вернуть кольцо, и угрожала… С Лидки все как с гуся вода. А потом я на работу к ней заявилась и прямиком – к Маринке. Так, мол, и так, говорю, держите вы у себя в агентстве воровку, по которой тюрьма плачет. Думала, Карасева Лидку пинками вышибет, ан нет! Она на меня наорала, а потом и охрану вызвала. Уже позже я поняла, с чего вдруг Карасева так озверела – у нее колечко-то мое! Ей его Лидка отдала или продала, уж не знаю точно.

– Как вы это выяснили?

– В очередной раз приехала туда и, когда охранник не пустил меня на порог, я не выдержала, разрыдалась, прямо на ступеньках. Сижу, реву, Лидку проклинаю, а тут из здания какая-то женщина вышла. Оказалось, она уборщицей в агентстве работает. Она успокаивать меня стала, я ей про Лидку и кольцо рассказала. Услышав о кольце с сапфиром в форме сердца, она ахнула и, озираясь по сторонам, сообщила мне, что видела такое же кольцо на пальце у Маринки. Ну, вот вам и доказательства.

– Она могла ошибиться.

– Вздор! Мое кольцо находится у Маринки Карасевой! Вы детектив, вот и выясните всю правду. Наверняка вам лучше знать, как необходимо действовать в подобных ситуациях. Я вас отблагодарю, Катарина, вы не останетесь в обиде.

– Для начала скажите адрес агентства.

– Вы уж там заодно выясните, легально ли они свою шарашкину контору открыли. И держите меня постоянно в курсе, я вам номер своего мобильника запишу. Звоните в любое время.

– Агния Глебовна, а что по этому поводу говорит Андрей?

Плетнева отмахнулась:

– Андрей ничего не видит дальше собственного носа. Твердит, что Лидка не могла украсть кольцо. Тоже мне, защитник нашелся! Она ему жизнь сломала, а он на амбразуру лезет. Дурачок!

* * *

По дороге домой Катка заехала в зоомагазин. Требовалось в срочном порядке купить игрушку-пищалку для Дискетки, которая умудрялась прятать их настолько искусно, что отыскать всех этих резиновых зайчиков, рыбок и мышек не представлялось возможным. Картина: еще пять минут назад Ди носилась по квартире, зажав в зубах игрушку, а потом игрушка таинственным образом исчезала. Приходилось Катке примерно дважды в месяц наведываться в зоомагазин.

Заметив красную поилку для крупных попугаев, Ката решила сделать подарок Арчибальду. Правда, в основном ара пил из чашки, в которую Натка дважды в день наливала чистую дистиллированную воду, но поилка так понравилась Копейкиной, что уйти без нее она просто не могла себе позволить.

Напоследок не мешало бы прикупить что-нибудь и персам. Парамаунту Катарина приобрела пушистую черную мышь, а Лизке – два шарика в прозрачной оболочке, овальной формы. Продавщица заверила ее, что эта игрушка – хит сезона, мол, кошки от нее без ума. Катка полезла за кошельком.

Уже собравшись уходить, она вдруг увидела клетку и копошившегося в ней зверька. Зверек был серый, пушистый, он все время пытался вырваться на свободу. Он просовывал носик между прутьями клетки, отчаянно перебирал передними лапками по стенке и падал на опилки. Потом он снова вставал на задние лапки и предпринимал очередные, к сожалению, безрезультатные, попытки оказаться по ту сторону решетки.

– Простите, а кто это? – обратилась Ката к продавщице, кивая на серенькое пушистое животное.

– Хомяк, – недовольно протянула девушка.

– Хомяк? А разве они такими бывают? Он на хомяка как-то совсем не похож.

– Может, помесь какая-то, фиг его знает. Нам его вчера днем подбросили. Угу, прямо вместе с клеткой. Я покурить на крыльцо вышла, смотрю, а там подарочек стоит. Совсем у людей совести нет, купят, поиграют – и на помойку. Наверняка кто-нибудь из близлежащих домов его подкинул. Хорошо, что нам, а ведь запросто могли и в мусоропровод спустить! А что, у нас в подъезде бабка котят двухмесячных в мусорку спустила. Карга старая!

Катарина присела на корточки и просунула указательный палец между прутьями.

– Осторожно, – предостерегла ее девушка. – Укусит. У хомяков острые зубы.

– Не укусит. – Катарина пошевелила пальцем, чем очень заинтересовала зверька.

Он принюхался, подобрался поближе, и Ката ощутила прикосновение его мокрого носа.

– Он меня поцеловал.

Продавщица хмыкнула. Если бы Катка регулярно не наведывалась в зоомагазин, девушка просто покрутила бы пальцем у виска, причислив Копейкину к особам с ветерком в голове. Но Ката была постоянной клиенткой, поэтому хочешь не хочешь, а приходилось быть с ней любезной.

– А себе забрать хорька не хотите?

– Вы сказали, это хомяк.

– Ну, хомяк, какая разница. Я так понимаю, у вас дома целый зверинец, одним больше, одним меньше – разницы никакой.

– Боюсь, наши кошки его сожрут.

– А вы из клетки этого пушистика не выпускайте.

Катарина колебалась. Ей почему-то стало жаль этого бедного бездомного хомяка. Он ведь наверняка даже не предполагал, что его короткая жизнь сложится таким препоганым образом. Сначала он жил у своих хозяев, ел, пил, спал, чувствовал себя членом семьи, а потом в одночасье стал никому не нужным. Выбросили бедного зверька на мороз, и он чудом остался в живых, не замерз на крыльце магазина. И сколько он пробудет в зоомагазине? Возьмет ли его кто-нибудь? А вдруг опять попадутся такие же живодеры? Нет, надо проявить благородство, в конце концов, девушка права: одним питомцем меньше, одним больше – не имеет значения.

– Сколько он стоит?

Продавщица округлила глаза:

– Нисколько, задаром берите. Говорю же, не наш он.

Ката вновь подошла к прилавку.

– Значит, так: мне нужна новая просторная клетка, кормушка, поилка, корм и вообще все, что необходимо для комфортной жизни хомяка.

– Сделаем, – заулыбалась девица, искренне радуясь, что избавилась от серого пушистика.

Открыв дверь, Катарина прошла в прихожую, поставила клетку на пол и, нащупав выключатель, зажгла свет.

– Какие люди! – прохрипела свекровь, нарисовавшись в дверном проеме. – А мы думали, ты улетела на Северный полюс и вернешься не раньше августа.

– Смешно.

– Где ты шляешься? На улице мороз собачий, все порядочные люди сидят дома. Боже, а это кто? – Розалия заметила клетку.

– Хомяк.

– Где ты его откопала?

– В зоомагазине. Его им подбросили, он был такой жалкий, я и не выдержала.

– Спасибо, что не приволокла домой корову! Ладно, черт с ним, с хомяком. Пока ты шаталась по морозу, у нас произошло много интересного. Есть две новости, одна хорошая, вторая плохая. С какой начать?

– С хорошей.

Свекровь подошла к Катке вплотную, сузила глаза и блаженно проговорила:

– Детка, угадай, с кем я сегодня случайно встретилась у наших общих знакомых?

– Я сразу сдаюсь, все равно не угадаю. Говорите.

– С Лео! – выпалила Розалия.

– С кем?

– Прочисти уши! С Леопольдом, помнишь его? Мой антикризисный олигарх.

– Как же я могу забыть Леопольда Самуиловича! Как он?

– Что ты хочешь, ему шестьдесят три года, для мужика это возраст. Немного постарел, подурнел, но все так же сказочно богат [1]1
  Читайте об этом в романе М. Серебряковой «Бойтесь своих желаний», издательство «ЭКСМО».


[Закрыть]. Я даже пожалела, что мы с ним расстались. Но знаешь, мне показалось, Лео не прочь возобновить отношения. Во всяком случае, он пригласил меня в клуб, в пятницу вечером.

– В ночной?

– Фу! Как негламурно! Детка, Леопольд посещает исключительно закрытые клубы, для избранных. Думаю, я снова возьму его в оборот.

– А как же Цицилия Лазаровна? – усмехнулась Ката.

– Не надо портить мне настроение. А мать Леопольда я беру на себя, вот увидишь, на этот раз она воспылает ко мне материнскими чувствами.

– Вы и тогда так говорили.

– Замолчи! – Розалия топнула ногой.

Ката попыталась скрыть улыбку. Леопольд Самуилович, хоть и был богат, сильно походил на Андрея Плетнева. И тот, и другой были в подчинении у своих властных матерей, которые контролировали каждый шаг своих великовозрастных чад.

– А плохая новость в чем заключается?

– Три недели нам придется терпеть присутствие одной маленькой вымогательницы. Поняла, о ком речь?

– Нет.

– О тезке нашей Лизаветы.

Ката даже пошатнулась:

– Лизка снова у нас?!

– Волковы упорхнули в Саратов, Инка, как всегда, притащилась в самый последний момент, уже с вещами. Как тебе такой поворот? Лизка пока держится. На протяжении двух часов строит из себя ангела во плоти, но я-то знаю, что девчонка притворяется. Вспомни ее прошлые заслуги, ее убить мало!

– Розалия Станиславовна, Лиза – ребенок.

– Ребенок? Ты называешь это одиннадцатилетнее чудовище ребенком? А сколько денег она тогда с меня содрала! [2]2
  Читайте об этом в романе М. Серебряковой «Будет все, как ты хочешь», издательство «ЭКСМО».


[Закрыть]

– Катка, приветик! – Лизавета выскочила из комнаты, сияя от восторга. – Сто лет тебя не видела. Слушай, а ты чего, поправилась, что ли? Много сладкого на ночь ешь?

Розалия хмыкнула.

– И тебе привет. – Ката сняла шубу.

– Елки-палки! – вскрикнула Лизка. – Пердул Пердулыч!

Розалия Станиславовна прислонилась к шкафу, а у Катки из рук выпала шуба.

– Что ты сейчас сказала, повтори?!

– Откуда у тебя Пердул Пердулыч? – Лизавета подбежала к клетке со зверьком и провела ладонью по прутьям.

– Прекрати выражаться! – прикрикнула свекровь. – И отойди от хорька.

– Он не хорек, он хомяк.

– Ты его знаешь? – вконец растерялась Ката.

– Ага, в одном батальоне служили! Шутка. Говорю вам, это Пердул Пердулыч. Сосед наш!

– Начинается. – Розалия подошла к зеркалу и поправила съехавший набок парик. – Поинтереснее ничего придумать не могла?

– Я не вру. Пердул живет на третьем этаже, у тети Лены. Кат, ну ты должна ее помнить, она такая очкастая и вечно злая. Вспоминай!

Катарина задумалась:

– Постой, ты имеешь в виду ту даму с растрепанными волосами, которая наорала на меня, когда я выходила из вашего подъезда?

– Ну да. Она на всех орет, как закодировалась, так с цепи и сорвалась. Раньше, когда пила, была добрая, веселая, ходила по двору, улыбалась, мордой красной сверкала, а потом дочь ее закодироваться заставила. Блин, после кодировки ее как подменили, лучше бы пила.

– А хомяк?

– Хомяка ей подарил один алкаш, год назад. Я его знаю, я с ним даже играла.

– С кем, с алкашом? – спросила Розалия.

– С Пердулом.

– Слушай, называй его как-нибудь по-другому.

– Так его зовут Пердул Пердулыч.

– Странное имя для хомяка.

– Тетя Лена говорила, что от него сильно воняло, вот она и назвала его Пердулом. А с отчеством даже прикольнее, правда?

Розалия покосилась на клетку:

– Он что, и у нас вонять будет?

Ката пожала плечами:

– Я не знаю, может…

– Будет-будет, – заверила ее Лизка. – Ему-то какая разница, где вонять, у тети Лены или у вас? Правда, если водку Пердулу не наливать, он не воняет. Вонизм начинается, когда Пердулыча с похмелья колбасить начинает.

– Что?!

– А чего такого, тетя Лена ему часто водку в блюдце вместо воды ставила. Он ее пил. Наверное, он тоже алкаш. Один раз такой прикол был: она налила ему пива, а Пердул отказался его пить, она налила самогона – не пьет, а как водку учуял – половину выдул.

– Издевательство над животным!

– Да не-е, – протянула Лизка, – ему нравилось. Нажрется – и спит без задних ног.

– Ты сказала, что взяла хомяка в зоомагазине, – набросилась на Катку свекровь. – А Лизка утверждает, что он принадлежит алкашке Лене!

– Бывшей алкашке, – встряла Лизавета.

– Помолчи! Мне плевать, бывшая она или нет. Ката, я жду объяснений!

– Судя по всему, закодированной Елене Пердул стал неинтересен, и она решила от него избавиться.

– Она может, – кивала Лизка.

– Оставляем его себе.

– Кат, – заныла Лизка. – А можно, я возьму Пердула, а? Зачем он вам? У вас и Лизка, и Парамаунт, и Дискетка с Арчи. Отдайте мне хомяка!

– А мать что скажет?

– Мама любит животных. Клянусь!

Катарина перевела взгляд на Розалию.

– На меня не смотри, мне по барабану, где и с кем будет жить этот хомяк.

– Бери, – выдохнула Ката.

– Списибки! Катка, у меня ему будет хорошо.

– Имечко не мешало бы ему сменить, – язвительно заметила свекровь. – Пердул – это звучит не очень-то гламурно.

– А как его назвать по-гламурному?

– Хм, тут подумать надо. Например, Ксенофонт.

– Отстой! А как вам Вонизм Вонизмыч?

– Издеваешься?!

– А что, классно же! Розалия Станиславовна, вам нравится?

– Отстань, – свекрища скрылась в спальне.

– Кат, ну правда, звучит ведь.

– Не придуривайся, дай бедному хомяку нормальное имя.

– Натолкни меня на стоящую мысль.

– Пушок.

– Девятнадцатый век!

– Тогда сама думай. – Ката сунула ноги в тапки и юркнула в ванную комнату. В настоящий момент ее меньше всего волновали хомяки. Главное, она его пристроила, а все остальное, как говорил герой известного мультфильма, дело житейское.

ГЛАВА 8

В агентство Ката приехала ровно в полдень. Выключив зажигание, она посмотрела в сторону крыльца, и перед ее внутренним взором по непонятным причинам на мгновение появился особняк Франклина. Катка зажмурилась.

Покосившись уже с опаской на крыльцо во второй раз, она заметила спускавшуюся по ступенькам полную даму в норковой шубке. Женщина пересекла дорогу, села в припаркованный у соседнего здания «Вольво» и была такова. Не иначе, клиентка Карасевой, промелькнуло у Каты в голове. Забавно, но Катарина представляла себе клиентов неизвестной ей – пока что неизвестной – Марины совсем по-другому. Воображение рисовало ей уставших, отчаявшихся женщин среднего возраста, с небольшим достатком и массой житейский проблем. Хотя, с другой стороны, женщины с небольшим достатком вряд ли могут позволить себе обратиться к Карасевой. Наверняка услуги свахи стоят недешево. Интересно, сколько же они стоят?

Взяв с соседнего сиденья сумочку, Ката открыла дверцу и вдруг услышала оглушительный рев Розалии:

– Ката!

Копейкина подпрыгнула. Обернулась. Никого нет.

– Ката! – продолжала надрываться свекровь.

– Где вы?! – еле слышно пролепетала Катарина, озираясь по сторонам.

Вместо ответа – опять громкое: « Ката!»

Секунду спустя Катка поняла, что крик доносится не откуда-нибудь, а из ее собственной сумочки. Нет, это невозможно! Розалия не могла превратиться в гнома, забраться в сумку своей невестки и голосить оттуда на всю улицу.

Выудив мобильник, Катарина уставилась на дисплей – высвечивался ее домашний номер. А вместо мелодии сотик упорно называл ее имя – голосом ее свекрищи Розалии.

– Слушаю, – произнесла Копейкина, топая к крыльцу.

– Привет, Катка, как дела?

– Привет, Лиз, я сейчас не могу разговаривать.

– Прикольный у тебя теперь звонок!

– Что?

– Ты звонок свой новый слышала?

– Нет, вернее, да.

– И как он тебе?

– Твоих рук дело?! – от сердца у Катки отлегло. Значит, это ей не Розалия подстроила, это всего лишь очередная невинная шутка Лизки.

– У тебя отстойная мелодия была, Кат, правда. Я голос Розалии вчера записала, когда она на тебя орала. Согласись, так лучше.

– А предупредить меня ты, конечно же, не успела.

– Да нет, просто не захотела. А ты сильно испугалась? – развеселилась Лизонька Волкова.

– Дома расскажу. Сейчас мне некогда, – нажав на кнопку отбоя, Ката потянула на себя довольно-таки тяжелую дверь, миновала крохотный предбанник, открыла очередную дверь и оказалась в просторном вестибюле.

Справа за столом сидел секьюрити – молодой парень, явно любитель тренажерных залов. Паренек был не просто накачан, а откровенно перекачан. Когда он поднялся со стула, Катарина невольно отшатнулась назад, задев напольную вазу. Ваза упала, но, к счастью, не разбилась.

Вот какому нормальному человеку придет в голову ставить в вестибюле напольные вазы? Или она попала сюда благодаря стараниям именно кого-то ненормального?

– Добрый день, – поздоровался, причем довольно-таки миролюбиво, охранник.

Водрузив вазу на место, Катка кивнула:

– Добрый. Извините, я ее не заметила.

– Не вы первая, – улыбнулся парень.

– А зачем она здесь?

– Хозяйка так распорядилась. Вроде это по фен-шаю полагается.

– По фэн-шуй?

– Да мне параллельно, я в этих делах не секу.

– А как мне найти Марину Карасеву?

– На второй этаж поднимайтесь, там вам все объяснят.

На втором этаже играла тихая музыка, с потолка свисали ярко-красные шары с изображенными на них иероглифами, у окна позванивала «музыка ветра» – палочки на ниточке. За стойкой ресепшен сидела хрупкая девица, очевидно, вчерашняя выпускница средней школы. Взгляд девушки был устремлен на монитор ноутбука, Катарину она, что называется, не замечала в упор.

Вдоль одной стены расположились хромированные стулья, обтянутые черным кожзамом, над ними висел огромных размеров золотистый веер.

Пол был плиточным, светло-бежевым. В центре каждой «аляпистой» плитки был изображен дельфин.

Подняв глаза, девушка-секретарь вздрогнула, закрыла ноутбук и, вскочив со своего рабочего места, приветливо улыбнулась:

– Добрый день, рады вас приветствовать в нашем агентстве.

– Мне бы с Мариной Карасевой поговорить, – заискивающе произнесла Ката.

– В настоящий момент Марина Эдуардовна занята.

– А когда она освободится?

– Э-э… Простите, а вы по какому вопросу?

– По-моему, причина моего визита очевидна. Зачем женщине может понадобиться сваха?

– Так вы – наша клиентка? – Девушка зарделась, вернулась за стойку и деловито спросила: – На какое время Марина Эдуардовна назначила вам встречу?

– Я у вас впервые.

– А-а-а, понятненько. Ну, тогда вам не к Марине надо, для начала необходимо заполнить анкету. Вот, берите. – Она протянула Кате два листа с какими-то графами и пустилась в объяснения: – Садитесь за столик, буквы должны быть разборчивые, анкету лучше заполнять шариковой ручкой синего цвета. Если у вас нет, я дам.

– У меня с собой гелиевая.

– Нет, не годится. – Девушка вручила Катке ручку. – В случае ошибки не пытайтесь ее исправить, лучше возьмите у меня чистый бланк.

– Договорились. – Ката присела за столик, посмотрела исподлобья на секретаршу и вписала в первую графу свои инициалы.

На все про все у нее ушло минут семь, не больше. Вернув девице анкету, Катка услышала:

– Вы не указали место работы.

– А у меня нет.

– Как?

– Я не работаю.

– Домохозяйка?

– Не совсем, меня содержит муж и…

– Кто?! – Глаза секретарши округлились, в них читалось явнее недоумение.

– Муж, – невозмутимо повторила Копейкина и только тут поняла, какую она глупость сморозила.

Это называется – одинокая женщина пришла к свахе, чтобы та подыскала ей вторую половинку! А на деле-то получается, что вторая половинка у нее есть, да еще и материально жене помогает.

– Вы не ослышались, – принялась изворачиваться Катарина. – У меня действительно был муж. Гражданский. Мы прожили вместе около трех лет, но недавно разбежались. Правда, он помогает мне деньгами. Иногда.

– Вы должны указать место работы, – повторила секретарша.

– Но я не работаю.

– У нас так заведено. В анкете должны быть заполнены все графы.

– Послушайте, а если бы я была миллионершей или вдовой олигарха, мне, по-вашему, для того, чтобы попасть на прием к Марине, необходимо было бы сперва устроиться на работу?

Девушка на мгновение потупила взор, а потом вдруг выдала:

– Вы же не вдова олигарха!

– Вы в этом уверены? И потом, Лида сказала, что Марина Эдуардовна меня обязательно примет, она не говорила, что у вас здесь секретный военный объект!

– Лида?

– Ну да, Лидка Плетнева порекомендовала мне ваше агентство.

Девушка заморгала пушистыми ресницами:

– Вы знакомы с Лидией?

– Мы приятельницы. Кстати, она сегодня работает? Может, вы ее позовете?

– Разве вы не в курсе, что Лида…

– Почему вы замолчали?

– Нет-нет, – девушка встала, положила заполненную Каткой анкету в ящик стола и направилась по коридору. – Подождите меня здесь, я скоро вернусь. Можете пока полистать журналы, они свежие.

Оставшись в одиночестве, Ката хмыкнула:

– Однако, порядочки у них! «Все графы должны быть заполнены», – передразнила она секретаршу, плюхнувшись на крайний стул.

На лестнице послышался шум, и вскоре ее взору предстал высокий щуплый мужичок с длинными волосами, перетянутыми в хвост.

– А где Ольга? – обратился он к Катке.

– Не знаю, вернее, она ушла туда. – Катарина ткнула пальцем в сторону коридора.

– Как всегда, не вовремя, – пробубнил длинноволосый и скрылся так же внезапно, как и появился.

Ольга заставила себя прождать добрых десять минут. Неизвестно, куда она ходила и какие глобальные вопросы решала, но Кату столь длительное ее отсутствие уже начало напрягать. Зато, когда девушка появилась, Копейкина ее не узнала. Оля просто расцвела. Улыбаясь во все свои тридцать два зуба, девушка провальсировала к Катарине и сахарно-сладким голосочком пропела:

– Катарина Бориславовна, Марина Эдуардовна примет вас сразу же, как только освободится. Скажите, могу я вам предложить чай или кофе?

– Нет, спасибо.

– Может, хотите минеральной воды или сока?

– Не стоит.

– Тогда следуйте за мной, я отведу вас в розовую комнату.

В комнате, непонятно по каким причинам названной розовой, Ольга усадила Катку на мягкий диван, а сама схватила с тумбочки пульт от плазменной панели.

– Чтобы не скучать, вы можете посмотреть телевизор. А давайте, я все-таки принесу вам кофе. Принести?

Она была так напориста, что Ката просто не имела права отказаться.

– Хорошо, несите, но только не кофе, а чай.

– Зеленый, черный, красный?

– Зеленый.

– Я мигом, Катарина Бориславовна, вы телевизор пока включите, не стесняйтесь.

Какая муха ее укусила, рассуждала Катка, пока она ходила к Карасевой? Сначала к анкете придиралась, а теперь стелется перед Копейкиной, словно перед VIP-персоной!

Марина Эдуардовна распахнула дверь розовой комнаты, когда чашка Катарины наполовину опустела.

– Катарина Борисовна? – спросила Карасева, задержав взгляд на руках Копейкиной.

– Бориславовна.

– О, извините. Надеюсь, я не заставила вас долго ждать? – Марина села в кресло напротив дивана и изучающе посмотрела на Катку. – Оля сказала, что вы знакомая Лидии и к нам пришли по ее рекомендации?

– Да.

– Еще Оля говорит, что вы, похоже, не знаете о случившемся несчастье. Видите ли, Катарина… Вы позволите называть вас по имени, игнорируя отчество?

– Да, конечно.

– Тогда я для вас – просто Марина. Так вот, у нас большое горе: Лиду убили.

Роль, в которой ей предстояло правдоподобно изобразить шок от услышанного, Ката сыграла на пять с плюсом.

– А представьте себе наше состояние! – проговорила Карасева, глядя куда-то в пространство поверх головы Копейкиной.

Марина Эдуардовна Катке не понравилась. Было в ее облике нечто такое, что заставило Катарину насторожиться и держать ухо востро. Карасевой было чуть за сорок, но она, по всей видимости, уже не раз успела побывать на столе у пластического хирурга. Кожа на ее лице была натянута слишком туго, врачи явно перестарались. Разговаривая, Марина Эдуардовна едва заметно вытягивала вперед губы и слегка причмокивала. Моргала она тоже весьма оригинально – как бы не до конца смыкая веки, так что, моргая, сваха походила на куклу. Отдельным пунктом шли губы. Толстые, накачанные, как сидевший внизу секьюрити, они больше подошли бы персонажу мультфильма, чем даме, желающей выглядеть в глазах окружающих привлекательной. Нет, что ни говори, а пластика не сделала Карасеву писаной красавицей. Катка не знала, как выглядела сваха, когда она еще находилась в категории «До», но, оказавшись в категории «После», она променяла свое лицо на маску. Маску, которой была чужда живая человеческая мимика.