Текст книги "Я умру завтра"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Я говорил, что она была прекрасна. Если она и была распутной женщиной, то все равно от ее красоты слепило в глазах. Какая она была красавица! Она напоминала тех женщин, которые величественно появляются на сцене, и ты можешь только глазеть на них, понимая, что на такой женщине нельзя ни жениться, ни привести в дом и познакомить с близкими. Вот такой красотой она и обладала. Но на пару бесконечно длинных секунд в ней вроде проступило какое-то совершенно иное обаяние, простота, что ли, и она улыбнулась мне.

– Джой... – в ее хрипловатом голосе проскользнули теплые нотки, – твои слова и то, как ты их мне сказал, – самое прекрасное, что мне доводилось слышать в жизни...

Разбитые губы так болели, что я даже не мог улыбнуться ей в ответ, а лишь просто взглянул на нее. И вдруг у нее изменилось выражение лица. Хелен удивленно и с каким-то странным любопытством уставилась на меня. Она склонилась ко мне, и я снова почувствовал запах цветов – и тут случилось невероятное! Она легким поцелуем коснулась моих губ и, отпрянув, стала разглядывать меня так, словно хотела что-то понять.

– Ты – милый мальчик, Джой.

Переключив скорость, она отъехала от обочины дороги. Схватившись за ручку дверцы, я попытался приподняться.

– Послушайте, мне нужно уходить.

– Я не могу тебя тут оставить.

– Но куда же...

– К себе. Черт побери, ты пострадал из-за Ренцо! В какой-то мере ответственность лежит и на мне.

– Да ничего подобного. Вы всего лишь работаете на него.

– Не важно. Ты не можешь тут оставаться.

– У вас будут неприятности, Хелен.

Повернувшись ко мне, она сверкнула белозубой улыбкой.

– У меня вечно неприятности.

– Но не с ним.

– С этим-то типом я справлюсь.

Должно быть, она почувствовала, как меня передернуло.

– Ты бы удивился, узнав, как я справляюсь с этим толстым слизняком, – сказала она. И еле слышно, уже не для меня, добавила: – Иногда.

Гостиная, в которую я попал, напоминала цветочный сад, в котором она была самым красивым цветком. Хелен располагалась на верхнем этаже многоквартирного дома-отеля в самой престижной части города, где на крышах домов благоухали сады, откуда можно было любоваться городом и перемигиваться с его огоньками.

Она заставила меня сбросить всю одежду, и, пока я нежился в ванне с пенящимся шампунем, она принесла мне все чистое, правда на размер больше, но я уж и забыл, когда носил такие аккуратные вещи. Одевшись, я вышел в гостиную, чувствуя себя куда лучше, и устроился в глубоком кресле, а она принесла чай.

Елена Троянская, подумал я. Вот, значит, как она выглядела. А ведь кто-то готов был бы выложить миллион баксов и потратить тысячу лет, чтобы оказаться рядом с ней... но рядом с ней был я, который ровным счетом ничего для этого не сделал.

– Тебе получше, Джой?

– Немного.

– Хочешь поговорить? Хотя если нет желания, то можешь и молчать.

– Особенно нечего рассказывать. Мне здорово досталось.

– Сколько тебе лет, Джой?

Мне не хотелось вдаваться в подробности.

– Двадцать один, – коротко ответил я.

И снова у нее на лице промелькнуло то же самое странное выражение. Я радовался бинтам, закрывавшим мое лицо, потому что она не могла проверить, вру ли я или нет.

– А сколько вам лет? – спросил я и улыбнулся.

– Почти тридцать, Джой. Старовата, не так ли?

– Вовсе нет.

Она поднесла к губам чашку с чаем.

– Как это ты пересекся с Ренцо?

Воспоминания причинили мне боль.

– Вечером, – начал я рассказывать, – стемнело, какой-то мужчина попросил меня передать записку по адресу и дал мне пять баксов. Я согласился, а он сказал, что записка для мистера Ренцо и что я должен доставить ее в клуб «Убежище». Сначала охранник у входа не хотел меня пускать, а потом позвал другого, Джонни. Он и завел меня внутрь.

– Ну и?..

– И Ренцо стал давить на меня.

– Ты помнишь, что было в записке?

– Помню ли? Да я до смерти ее не забуду! И до смерти буду жить надеждой, что парень, который ее написал, выполнит то, что обещал. – И я добавил: – Какой-то Веттер грозится убить Ренцо.

В ее рассеянной улыбке проскользнула тень жестокости.

– Ему придется немало потрудиться, – сказала Хелен и замолчала, уставившись в ночную темноту за окном, а потом еле слышно, на одном выдохе, шепнула: – Такому парню я бы помогла.

– Что?

– Ничего, Джой. – Она расслабилась, и меня опять поразило ее мягкое обаяние. – Так что было дальше?

Мое сердце колотилось с такой силой, будто хотело проломить грудную клетку.

– Я... я слышал, как они говорили... что я должен показать им того человека.

– Ты?

Я кивнул, ощупывая припухшую челюсть.

Она лениво, как кошка, поднялась. Ее, видимо, трясло от ярости, но это было заметно лишь по выражению глаз. Тот же взгляд, который заставил Финни отпрыгнуть.

– Веттер... – задумчиво протянула она. – Мне доводилось слышать это имя.

– В записке еще говорилось о каком-то Кули, который мертв.

Она стояла ко мне спиной, и я увидел, как имя потрясло ее; мышцы плеч дернулись в невольной судороге. Она застыла на месте, напружинив ноги, и неподвижность ее тела нарушала лишь вздымающаяся грудь.

– Веттер... – повторила она. – Он был другом Кули.

– Вы знали Кули?

Плечи ее расслабились. Она взяла сигарету и прикурила, после чего с улыбкой повернулась, и я снова увидел ту красивую женщину, которая везла меня в своей машине.

– Да, – тихо ответила Хелен. – Я знала Кули.

– Вот оно как...

Я слышал ее голос, но разговаривала она явно не со мной, а с кем-то другим, воображаемым, и каждое слово ранило Хелен до глубины души, и глаза у нее увлажнились.

– Я очень хорошо знала Кули. Он был... замечательным. Высокий, широкоплечий, и руки его умели обнимать женщину... – Помолчав, она с силой затянулась сигаретой. – От его голоса хотелось и плакать и смеяться. Одновременно. Он был инженером. Очень одаренным. Он придумал, как зарабатывать в казино Ренцо, и сделал это. Он даже потешался над Ренцо и говорил, что с его шулерской рулеткой может справиться каждый, кто знает, как это делается.

В уголках ее глаз блестели слезы, но она не плакала. Наверно, ее удерживала гордость.

– Как-то вечером мы случайно познакомились. Я никогда не встречала такого человека... Все было чудесно, но мы и не собирались быть вместе. Я была одной из девиц... А Кули был обручен с девушкой... из очень достойной семьи города.

Ее лицо расплывалось в клубах сигаретного дыма; она стиснула сигарету в руке.

– Я любила его. – Резким движением она швырнула окурок на ковер и раздавила его ногой. – Я так надеялась, что он убьет его! Так надеялась!

Взгляд ее скользнул по полу, пока мы молча не уставились друг на друга. Сейчас в ее глазах снова светилось спокойствие, которое на какую-то долю мгновения сменилось любопытством.

– Вы не... вы не очень любите Ренцо, да? – спросил я.

– Насколько хорошо ты знаешь людей, Джой?

Я промолчал.

– Ты должен в них разбираться, не так ли? Ведь ты живешь не в этом шикарном квартале. Ты знаешь, что такое грязь и как в ней существуют люди. В какой-то мере тебе повезло. Ты уже все испробовал, и ты еще молод. Посмотри на меня, Джой. Ты видел прежде таких женщин, как я? Во мне нет ничего привлекательного. Я выгляжу на миллион долларов, но, по сути, и цента не стою. Меня может поманить кто угодно, я откликнусь на любой зов... Но я веду эту жизнь не потому, что мне так нравится... Это дело его рук. Ренцо. До встречи с ним у меня все было по-другому, все было просто прекрасно...

Конечно, какие-то девчонки могут подумать, что я достигла предела мечтаний. Но им никогда не доводилось заглядывать за кулисы... Они не знают, что мне приходится делать и с какими людьми общаться... Ведь другие и знать меня не хотят, а если знакомятся, то втайне, чтобы никто не узнал...

– Не говорите так, Хелен.

– Малыш, за десять лет я встретила только двух хороших людей. Первым был Кули. – Она улыбнулась мне, и выражение ненависти исчезло с ее лица. – Вторым ты. Ведь ты и не догадываешься, какая я...

– Я никогда раньше не встречал человека лучше вас.

– Скажи мне что-нибудь еще, – расплылась она в улыбке.

– Ну, вы красивая. Вы просто прекрасная. И очень добрая. А фигура у вас...

– Пожалуй, хватит, – рассмеялась она от души, и теперь она была искренней. – Допивай чай.

Я и забыл про чай. Я осушил чашку одним глотком, и у меня засвербила ссадина на внутренней стороне щеки.

– Хелен... Мне нужно домой. Если мистер Ренцо узнает, он жутко разозлится.

– Меня он не тронет, Джой.

Я только хмыкнул.

– И тебя тоже. У меня есть лишняя постель. Забирайся туда. Мы достаточно поболтали для одного вечера...

* * *

Проснулся я раньше ее. У меня мучительно болела спина, и толком выспаться так и не удалось. Стоило мне опустить голову на подушку, как в висках начинала пульсировать кровь. На часах рядом с кроватью было двадцать минут восьмого. Я откинул одеяло и оделся.

Телефон стоял в гостиной, и я тихонько снял трубку. Набрав номер, я подождал ответа, еле слышно поздоровался и попросил позвать Ника.

Через минуту я услышал его хриплый голос.

– Да?

– Ник, это Джой.

– Куда ты запропастился? Я обыскал все свалки. Ну и накрутит тебе хвост Гордон, если не появишься. Двое остальных ребят тоже...

– Заткнись и слушай. Я попал в переплет.

– Кончай трепаться. Гордон говорил...

– Я не про то, кретин. Утром ты видел кого-нибудь у дома?

Я едва ли не слышал, как он шевелит извилинами. Наконец Ник сказал:

– На другой стороне улицы стояла машина. И вроде в ней кто-то сидел. – И он продолжал: – Да, да, погоди-ка. Кто-то утром заходил к старухе потрепаться. Они думали, я еще сплю. Кажется, упоминали твое имя.

– Послушай, друг...

– Что случилось, приятель?

– Пока не могу сказать. Просто передай Гордону, что я заболел, или придумай что-нибудь. Хорошо?

– Ладно, скажу, что тебя забрали в кутузку. Болезнями он сыт по горло. Не поверит, да и работаешь ты недавно, болеть рано...

– Говори, что хочешь. Предупреди только. Я позвоню вечером. – Я положил трубку и повернулся. Оказывается, двигался я и говорил не так тихо, как мне казалось. В дверях спальни стояла Хелен, обаятельная золотоволосая женщина, яркий утренний цветок на темном стебле, готовый раскрыть свои лепестки навстречу солнцу.

– Что случилось, Джой?

Не имело никакого смысла скрывать от нее.

– Кто-то следит за моим домом. Утром меня искали.

– Ты боишься, Джой?

– Еще бы не бояться! Мне совершенно не хочется оказаться на свалке с переломанной шеей. Этот тип Ренцо... он же чокнутый. Стоит ему слететь с катушек, и он вытворяет черт-те что...

– Знаю, – тихо промолвила Хелен, невольно поднеся руку ко рту. – Идем завтракать.

* * *

Этим же утром нам удалось узнать, кто такой Веттер. Точнее, выяснила это Хелен. Она не стала ходить вокруг да около и заниматься осторожными расспросами. Что она вытворила, трудно даже представить себе! Поехав вместе со мной в город, она запарковала машину, пересела на такси, и мы добрались до массивного краснокирпичного здания, которое ничем не отличалось от подобных ему по всей стране. У двери была вывеска: «Участок № 4», и коп в дежурке сказал, что капитан будет более чем рад встретиться с нами.

Капитан и в самом деле был более чем рад. Ее появление в дверном проеме было для меня отличным началом дня; он даже чуть не предложил мне сигару. Табличка на столе гласила, что его зовут Джерот, и, если уж мне довелось бы общаться с копом, я бы предпочел именно такого. Ему было под сорок, фигура как у призового борца, и я бы не хотел оказаться на месте того, кто попытался бы сунуть ему взятку.

Капитану потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Не каждый день к нему в кабинет вплывала величественная блондинка в темно-зеленом габардиновом костюме, со столь выразительными формами. Успокоившись, он бросил беглый взгляд на меня и с таким видом, словно заранее все знал, спросил:

– Чем могу быть полезен?

Хелен удивила его.

– Я хотела бы получить сведения об одном человеке, – напрямую сказала она. – Его имя Веттер.

Морщинка между бровей капитана поползла чуть ли не до корней волос.

– Зачем?

Она удивила его еще больше:

– Он пообещал убить Марка Ренцо.

Интересно было наблюдать за сменой эмоций на его лице – напряжение, внимание, и, наконец, на губах его зазмеилась ехидная улыбка.

– Леди, вы хоть понимаете, о чем ведете речь?

– Думаю, что да.

– Ах, вы думаете?

– Посмотрите на меня, – сказала она. Капитан Джерот встретился с ней взглядом, прищурился и больше не отводил от нее глаз. – Что вы видите, капитан?

– Человека, который ведет розыск. И вы знаете ответы на все вопросы, не так ли?

– На все, капитан. И вопросы тоже знаю.

Оба забыли про меня. Я просто стал предметом меблировки, на который не больно-то обращали внимание, чему я был только рад.

– Что вы думаете о Ренцо, капитан?

– От него несет дерьмом. Он действует за пределами города, где у нашей полиции нет прав, а полиция округа у него в кармане. Думаю, кое-кто из моих людей тоже у него на содержании. Не уверен, но предполагаю, что так оно и есть. За ним числятся делишки в двух штатах, но тут он пока чист. Хотя я бы с удовольствием навесил на него парочку дел, доказательств у меня нет, но за ними явно стоит он. В этом я не сомневаюсь... но если начну расследование, хлопот не оберусь.

Хелен кивнула.

– Не важно. Могу добавить еще кое-что. Вы знаете, что случилось с Джеком Кули?

Джерот помрачнел.

– Я знаю лишь, что меня полоскали в газетах, да и от прокурора штата досталось.

– Я не это имела в виду.

Капитан устало растер лицо руками и снова взглянул на нас.

– Его машина была найдена вся в пулевых пробоинах. В ней было столько крови, что не подлежало сомнению: ее пассажир после такой кровопотери выжить никак не мог. Но тело мы так и не нашли.

– Вы в курсе дела, почему его убили?

– Кто знает? До меня доходили кое-какие слухи, и я могу только предполагать. Говорят, он схлестнулся с Ренцо. Есть некая информация, что он якобы занимался транспортировкой наркотиков. Деньги у него всегда водились в избытке, хотя непонятно было, откуда они поступали.

– Даже если это так и было, капитан, но коль скоро произошло убийство и за ним стоит Ренцо, вы ведь были бы только рады, если бы преступник получил по заслугам.

В светло-голубых глазах Джерота блеснула искорка, от которой стало как-то не по себе.

– Так или иначе... вы должны понимать, о чем идет речь.

– Все может случиться. Так кто такой Веттер?

Он откинулся на спинку кресла и, сложив руки за головой, потянулся.

– Я мог бы показать вам кучу документов, имеющих отношение к этому парню. Копии полученных нами заявлений и телеграмм в адрес полиции в других городах. Все это я могу выложить перед вами, но не в состоянии вытащить из рукава его изображение с тюремным номером на нем. Похоже, что все, кто пытался найти его или кто встречался с ним, – все они мертвы.

Я не узнал собственного голоса:

– Мертвы?

Джерот расплел пальцы и положил руки ладонями на стол.

– Этот тип – наемный убийца. Насколько я знаю, он повсюду числится в списке разыскиваемых преступников. Ходят слухи, что именно он пришил Тони Бриггса в Чикаго. Когда Берди Каллен собрался запеть перед большим жюри присяжных, кто-то выложил пятьдесят кусков, чтобы заткнуть ему рот. И Веттер получил от синдиката этот заказ. Веттеру было выплачено еще десять тысяч, чтобы убрать первого заказчика, так что иметь с ним дело очень и очень небезопасно.

– Но пока вы знаете только имя, капитан?

– Не совсем. Мы знаем еще кое-какие подробности, но не имеем права распространяться. И вы, конечно, нас понимаете?

– Конечно. Но тем не менее я заинтересована...

– Он – крутой парень. Берется за дела, которые никому не под силу, и проворачивает их. Он – профессиональный снайпер, но не для добрых дел. И пока на его услуги будет спрос, он будет продавать свои услуги.

Хелен неповторимым движением профессиональной танцовщицы положила ногу на ногу.

– Предположим, капитан, что этот Веттер был другом Джека Кули и пришел в ярость, узнав про убийство друга, и теперь хочет как-то посчитаться.

– Продолжайте, – сказал Джерот.

– И что бы вы предприняли, капитан, в таком случае?

Он криво усмехнулся.

– Скорее всего, ничего. – Джерот снова откинулся на спинку кресла. – Ничего... пока что-то не произойдет.

– То есть одним ударом двух зайцев, капитан? Пусть Веттер доберется до Ренцо... а потом вы накроете Веттера?

– Газетчикам это понравится, – пробормотал он.

– Без сомнения. – Хелен шевельнулась, собираясь подняться. Я тоже вскочил и только тут понял, насколько проницателен был капитан. Он даже не посмотрел на Хелен. Его голубые глаза уставились на меня, и он совершенно спокойно осмотрел меня с головы до пят.

– Откуда ты взялся, парень? – спросил он.

За меня ответила Хелен:

– Веттер дал ему записку с предупреждением и попросил, чтобы он доставил ее Ренцо.

Джерот лишь молча улыбнулся, давая понять, что теперь-то он представляет себе всю картину в целом: он видел нас в лицо, он знал, кто такая Хелен и чем она занимается. И безошибочно решил узнать все про меня. Ему это было под силу. Он – классический коп. И сомневаться тут не приходилось.

Мы задержались на ступенях здания, и заходившие в него копы окидывали Хелен точно такими же взглядами, какими на нее смотрел любой мужчина на улице. Словом, оценивали ее по достоинству. И мне было приятно просто стоять рядом с ней.

– Он толковый коп, – сказал я.

– Слишком толковый. Умнее многих. – На ее лице мелькнуло нетерпение. – Он говорил кое о чем...

– О куче копий? – предположил я.

Я заставил ее улыбнуться. Она не опустила и не отвела глаза. Просто повернула голову.

– Догадливый мальчик.

Она взяла меня под руку, и на этот раз я повел ее. Мы выбрались из городской суеты и оказались на знакомой мне улице. Тут на вас смотрели совсем по-другому. Дамы показывались на улицах по вечерам и охотно сопровождали вас в бар, если считали, что у вас есть пара лишних баксов.

Большинство таких заведений были скромные и неприметные. Там не было неоновых вывесок и мягких кресел, но если к вам обращались, то стоило послушать, потому что тут бывали люди серьезные и всегда царило напряжение. Так что вас не покидало ощущение, будто вот-вот что-то случится.

Одно из таких заведений называлось «Клипер», и его облюбовали репортеры из «Ньюс». У этих парней Кейджи головы были не только для того, чтобы носить шляпы; толковые, денежные ребята, всегда были готовы платить наличными за жареные новости. Они принимали тебя таким, какой ты есть, и не задавали лишних вопросов.

Они меня устраивали.

Бакки Эдвардс сидел на своем обычном месте и был уже под хмельком, потому что день подходил к концу. Увидев меня со сногсшибательной блондинкой, он вытаращил глаза и выразительно подмигнул, давая понять, что одобряет мой выбор. Хотя я не успел возгордиться. Едва только я собрался познакомить его с Хелен, как Бакки сказал:

– Привет, Хелен. Вот уж не думал, что увижу тебя при дневном свете.

– Значит, не торчи так много в «Убежище», – оборвал я его. – Мы хотим кое-что спросить у тебя.

– Засохни, Джой. Пусть вопросы задает леди.

– Тихо. Мы хотим узнать о Веттере.

Брови у него сошлись на переносице. Он посмотрел на меня, перевел взгляд на Хелен и снова уставился на меня.

– У тебя слишком громкий голос, парень.

Я и сам не хотел, чтобы в нашем разговоре участвовал кто-то еще. Склонившись к нему, я шепнул:

– Он в городе, Бакки. И ему нужен Ренцо.

Бакки только присвистнул.

– Кто еще знает про это?

– Джерот. Ренцо. Мы.

– Ясно, что грядут крупные неприятности.

– Только для Ренцо, – вмешалась Хелен.

Бакки медленно покачал головой из стороны в сторону.

– Вы не можете утверждать. Весь рэкет встанет на уши. Стоит только Веттеру вернуться, как тут начнется большая заваруха.

У меня зачесался лоб под повязкой.

– Команда Ренцо, не так ли?

Бакки облизнул губы.

– Кто-то из них. И кое-кто еще. Они-то не хотят, как Ренцо, втягиваться в разборки с Веттером. – Бакки посерьезнел и внимательно посмотрел на нас. – Веттер смертельно ненавидит его. Если кто-то ему мешает, он разберется с кем угодно. Надежно, как пистолет. Если он тут появится, они ему все вывалят.

– То есть все будут помогать Веттеру? – спросил я.

На задумчивом лице прорезалась сеточка морщинок.

– В общем-то да. Я как-то не подумал. – Он влил в себя то, что еще у него оставалось, и поставил пустой бокал на стойку бара. – Если Веттер в самом деле объявился, им выгоднее всего вывести его на «Убежище» Ренцо. Может, тогда удастся пресечь все в самом начале.

Меня не очень волновало, если Ренцо попадет в беду. Так ему и надо. Заглянув внутрь пустого бокала, Бакки продолжил:

– Если Ренцо не прикончат и он выкрутится, то он всех и вся приберет к рукам.

Появившийся бармен наполнил его бокал и спросил, что мы хотим выпить, но я покачал головой.

– Может получиться отличная история, – изрек Бакки. После чего вылакал очередную порцию выпивки и вырубился. Глаза его помутнели. Ухмыляясь, он уставился на свое отражение в зеркале за стойкой бара и что-то бормотал про себя. Я слишком хорошо знал его привычки, чтобы задавать еще какие-то вопросы. Так что я незаметно подтолкнул Хелен, и мы вышли из бара.

Стремительно пролетело несколько дней, пока не наступил тот самый, о котором я хочу рассказать. Я не расставался с Хелен, и мы с удовольствием проводили время в разговорах. Я не был никем особенным в ее глазах, и ей не надо было скрытничать, поэтому как-то раз она разоткровенничалась и поведала мне кое-что о своей жизни. Вечерело. Хелен казалась совсем юной, почти девочкой, и, когда мы добрались до ее квартиры, красновато-золотистые пряди ее волос струились солнечным светом, а я шел не чуя под собой ног. Я был на вершине блаженства, и жизнь казалась прекрасной. Мы заливались веселым смехом, и прохожие останавливались, глядя на нас и улыбаясь. Когда жизнь моя подойдет к концу и наступит последний день, я буду помнить эти часы.

Я смертельно устал. И когда она пригласила к себе, у меня не было сил отказываться, да и не хотелось. Я открыл перед ней дверь и прошел следом. Она направилась было на кухню, чтобы поджарить яичницу с ветчиной, которой мы собирались насладиться, но вдруг остановилась у арки дверей, ведущих в гостиную.

Из-за высокой спинки кресла донесся голос:

– Заходи, золотце. И ты тоже, парнишка.

С гнусной ухмылкой на губах на нас смотрел Джонни.

– Как ты сюда попал?

Он засмеялся:

– Забыла, что я – спец по замкам? – Джонни коротко и властно кивнул. – Заходите! – Голос у него был ровным и гнусавым.

Я держался рядом с Хелен. Опустив руки ладонями наружу, я прижал их к бокам. Дыхание у меня участилось.

– Никак теперь ты перешла на детишек, Хелен?

– Заткнись, мразь! – выкрикнула она.

Он растянул губы в улыбке, обнажив десны.

– Типичная мамаша. Даже, знаешь ли, чуть старомодная. – И он громко заржал от своего остроумия. У меня заныло в груди. – Но так как он слишком большой, чтобы кормить его из бутылочки, ты...

Схватив лампу, я швырнул в него, и, если бы не шнур, она бы врезалась бы ему в голову. Я бросился на него, но он вскинул руку, остановив меня. Его пушка била без промаха на близком расстоянии, и чувствовалось, что стоит мне сдвинуться с места, как Джонни с удовольствием пустит ее в ход.

– Боссу не нравятся твои шуточки, Хелен, – сказал он. – Ему не потребовалось много времени, чтобы выяснить, чем ты занимаешься. Подойди сюда, парень.

Я сделал полшага.

– Ближе. А теперь слушай внимательно. Ты сейчас же отправишься домой, ясно? Там ты можешь заниматься, чем угодно, но будешь сидеть тихо, не высовывая носа. В случае послушания получишь несколько баксов от мистера Ренцо. Ты тут катался как сыр в масле, и домой тебе явно не хочется, но на случай непослушания я покажу, что тебя ждет.

Я услышал, как хрипло выдохнула Хелен, и у меня самого из горла вырвался какой-то сдавленный звук. Нетрудно было догадаться, что собирался сделать Джонни, и, хотя он предупредил, я был бессилен предотвратить это. Ствол пушки был нацелен мне прямо в живот, а сам он уперся локтем в подлокотник кресла, изготовившись нанести удар ногой и изуродовать меня на всю жизнь. Носок его ботинка мерно покачивался, как маятник, и я видел, какой он твердый и жесткий.

Нога уже была готова взметнуться, но мне не пришлось уворачиваться. Хелен стояла где-то сбоку, и я услышал ее голос:

– Не шевелись, Джонни. У меня пистолет.

Она в самом деле держала его на мушке.

Уродливая рожа Джонни исказилась злобной гримасой, когда до него дошло, какого он свалял дурака. Предвкушая расправу со мной, он отвел глаза от Хелен.

– Хелен, скажи ему, чтобы он бросил оружие.

– Ты слышал мальчишку, Джонни?

Он бросил пистолет на пол, и я подтянул его ногой к себе. Подняв его, я выщелкнул патроны из обоймы и зашвырнул их под диван. Пистолет последовал за ними.

– Иди сюда, Хелен, – позвал я ее.

Услышав за спиной ее шаги, я, полуобернувшись, взял у Хелен из рук автоматический пистолет 25-го калибра. Джонни побледнел от ужаса, и я усмехнулся, довольный его видом.

Затем я швырнул под диван и второй пистолет.

Они, эта мразь, просто балдеют, когда ты делаешь такие штуки. Их тупые мозги не могут понять, что к чему, и они прямо впадают в ступор. Он продолжал изумленно таращиться, когда я врезал ему кулаком по физиономии, ободрав костяшки о его зубы.

Хелен опустилась было на колени, чтобы достать пистолет, и когда я заорал оставить его в покое, Джонни кинулся на меня. Он решил, что прямо-таки раздавит меня. Я пропустил его руку над плечом, взял на бедро, и он грохнулся на пол.

Я сделал шаг к нему. Настал мой час! Он начал приподниматься, и я с такой силой рубанул ему по шее, что у него дернулась голова. Я нанес ему еще два удара по тому же месту, и Джонни рухнул ничком. Он все видел, все понимал и чувствовал, но был не в силах пошевелиться. Переведя дыхание, я нанес еще один рубящий удар. Вздувшаяся физиономия Джонни налилась кровью, и он с ужасом уставился на меня.

Я выволок его вниз, на улицу, и остановил такси. Шоферу я объяснил, что мужик пьяный, вырубился, и вручил десятку, позаимствованную из бумажника Джонни, потом проинструктировал, мол, доставить «груз» в ночной клуб «Убежище» и передать из рук в руки мистеру Ренцо. Водитель оказался весьма толковым и тут же снялся с места.

Я вернулся к Хелен. Дожидаясь меня, она сидела на диване. В глазах ее застыло странное выражение, которое я уже видел.

– Прикончив тебя, он бы принялся за меня, – сказала она.

– Знаю.

– Джой, для мальчишки ты просто здорово справился с ним.

– Ничего другого не оставалось.

– Я видела, как Джонни разделывался со здоровыми парнями. Он очень силен.

– Хелен, ты знаешь, как я зарабатываю себе на жизнь? Толкаю тележку, груженную металлоломом. Там есть конкуренты, и начинаешь соображать, что к чему. Те, кто таскают железо, тоже сильные ребята. И если ты не справишься, они подомнут тебя, и ты потеряешь заработок.

– У тебя был пистолет, Джой, – напомнила она мне.

Она смотрела на меня с такой мягкой нежностью, что у меня мурашки побежали по коже. Ее глаза звали меня, и я не мог сказать им «нет». Я стоял, смотрел на нее и пытался понять, каков я для нее в бинтах и что она под ними разглядела.

– Теперь Ренцо достанет нас, – сказал я.

– Верно, Джой.

– Надо бы убираться отсюда. Во всяком случае, тебе.

– Позднее. Пока оставим эту тему.

– Да не позднее, а сейчас, черт возьми!

Она откровенно смеялась надо мной. Но улыбка ее была какой-то странной. Непонятной и растерянной. В полуприкрытых глазах плясали чертики; губы чуть раздвинуты. Кончиком языка она провела по зубам и опять заговорила:

– Есть кое-что еще, Джой. Женщина, которая забыла, что можно кого-то любить...

Я посмотрел на нее, и у меня перехватило дыхание. Она была такая красивая, что у меня сжалось сердце. Но я молчал, не желая выглядеть зеленым юнцом в ее глазах. Нет, вовсе не желал!

– Поцелуй меня, Джой! – просто сказала она.

И я почувствовал вкус ее губ.

* * *

Я покинул ее только около полуночи. Перед уходом я заглянул в спальню, где она лежала омытая лунным светом; на лице ее плавала легкая улыбка, а волосы нежным золотым ореолом разметались по подушке.

«Вот так тебя и стоило бы запечатлеть, Хелен. Твое изображение не нуждалось бы в ретуши, и нет мужчины, который мог бы забыть тебя. Как ты прекрасна, девочка! Ты так обаятельна, как только может быть женщина, и даже ты сама этого не знаешь. Но тебе приходится защищать себя, и ты не можешь думать о другом, и мысли эти оставляют морщинки на твоем лице, и от них жестко леденеют глаза. И все же ты оказалась сильнее всего этого, как и я. Были десятки женщин, которых я представлял в мечтах, но сейчас ни одной не осталось. Ты ничего не требуешь от того, кто рядом с тобой; ты просто даришь себя и ничего не просишь взамен. Прости, Хелен, но кое-что ты должна получить. Или, по крайней мере, сохранить, что у тебя есть. Ради тебя я позволю Ренцо втоптать меня в землю. Ради тебя я покажу ему того парня. Может быть, мне представится возможность все в жизни изменить? А может быть, и нет. Но все – для тебя и только для тебя. Когда-нибудь ты поймешь это. В противном случае Ренцо раздавит тебя, и после его жестокости ты уже никогда не станешь прежней. Я ухожу, любовь моя. Мне больше ничего не надо. Как и тебе. У меня остался в памяти наш прекрасный день».

Я положил записку на ночной столик под лампу, где Хелен не могла ее не увидеть. Склонившись, я коснулся губами ее волос, повернулся и вышел.

Мне не нужно было себе напоминать, что я должен быть осторожен. Я убедился – никто не видел меня выходящим из ее дома. Дойдя до угла, я дважды проверил – нет ли за мной слежки. Перелезть через забор на заднем дворе было нелегко, но в ночи стояла такая тишина, что я услышал бы чужое дыхание. И когда я остановился оглядеться, укрывшись в тени магазина на перекрестке, я был только рад, что избрал такой сложный путь отхода. Между припаркованными у обочины автомобилями стояла патрульная машина. На ней не было никаких опознавательных знаков. Просто над крышей торчал прутик антенны, а за ветровым стек-дом рдел красный огонек сигареты.

Капитан Джерот ничего не пускал на самотек. При этой мысли мне стало чуть легче. Там наверху Хелен может спокойно спать, и ее сон никто не потревожит. Я постоял еще несколько минут и по темным улочкам двинулся к своей ночлежке.

Вот там они и ждали меня. Я знал это заранее, потому что видел, как поджидали других ребят. Подобные вещи врезаются в память, когда ты живешь рядом с заводами и неподалеку от набережной. Такое случается у тебя на глазах, и ты запоминаешь намертво, так что, когда настает твой черед, ты ничему не удивляешься и все знаешь наперед.

Они явно видели меня, когда я шел к дому, но не проронили ни звука. Я знал, что они, надежно укрытые, наблюдали за мной и, если бы я даже попытался оторваться от слежки, ничего хорошего из этого не получилось бы.