Текст книги "Месть — мое личное дело"

Автор книги: Микки Спиллейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Но как... – начала она.

– Не сейчас, – оборвал я ее. – Это слишком печальная тема.

– Хорошо. – Она положила сигарету на столик и взяла меня за руку. – Потанцуем, Майк?

В ее устах мое имя звучало просто волшебно. Музыка звала и кружила, и мы летали как тени, подхваченные ее затягивающим ритмом. Я ощущал под платьем тепло ее тела, но не смел приблизиться к ней – едва я пытался привлечь ее к себе, она ускользала, смеясь, в каком-то немыслимом па, и мне доставался лишь ее взгляд и шелест платья.

Первая мелодия кончилась, оборвавшись на низкой призывной ноте, и зазвучал вальс. Джун медленно подплыла ко мне, но я покачал головой. Нет... С меня было достаточно. Она танцевала так соблазнительно, так призывно, что меня пробирала дрожь. Но это был не просто животный инстинкт и страстное стремление обладать. Смутное чувство сводило меня с ума.

Я еще раз покачал головой. Джун рассмеялась. Она видела, что со мной происходит.

– Не надо, Джун. Не лишайте меня рассудка. Вы пытаетесь убедить меня, будто я хочу вас, и я теряю всякое представление о реальности. Прекратите.

– Нет, – пробормотала она, полуприкрыв глаза. – Это я хочу вас, Майк. Я думаю о вас день и ночь и не желаю никого другого.

– Как-нибудь потом.

– Нет, сейчас.

Не знаю, как" все сложилось бы дальше, но свет опять упал на ее волосы и обратил их в золото. Ненавистное мне золото. Я толкнул Джун на кушетку и потянулся за выпивкой. Она лежала, посмеиваясь, в ожидании, пока я овладею собой. Наконец мне это удалось, и я улыбнулся.

– Вы еще прекраснее, чем я думала, – нежно проговорила Джун. – В вас есть что-то от дикого зверя. Я осушил свой бокал.

– Мне нравится в вас эта дикость, – продолжала она.

– Мне тоже. Она помогает мне избежать разных маленьких неприятностей. – Я налил себе еще виски и с бокалом в руке подсел к ней на кушетку. – Вы знаете, кто я, Джун?

– Кое-что слышала. – Она достала из портсигара длинную сигарету и закурила.

– Я детектив. Точнее, бывший детектив. У меня отобрали лицензию и разрешение на оружие, потому что я был у Честера Вилера в тот момент, когда он покончил с собой. Но на самом деле его убили. За это время прикончили еще одного парня, некоего Рейни. И еще многие потеряли головы от страха. Тот, кого вы называете Клайдом, на самом деле мелкий мошенник по имени Динки Вильяме. Но за последнее время он сделал головокружительную карьеру. Он всех прибрал к рукам, и никто не смеет его тронуть. Однако и это еще не все. Кто-то старается убрать меня с дороги. Меня пытались пристрелить посреди улицы... Когда это не удалось, они забрались ко мне в квартиру. Кроме того, этот неизвестный со своими друзьями хотел пришить мне убийство Рейни... И все только потому, что Честер Вилер был найден мертвым в гостиничном номере...

Джун даже не пыталась разобраться в том, что я ей говорил, а только прошептала, наморщив лоб:

– Майк...

– Расследование убийства – всегда сложная штука, а этого – тем более, ведь только я один пытаюсь распутать клубок. Остальные полагаю, что Вилер убил себя.

– Как это странно... Я и не подозревала .

– У меня есть парочка мыслей, и некоторые кусочки мозаики уже встали на места. Но я слишком устал, чтобы увидеть картину целиком. Я думал, что, поболтав с вами, смогу расслабиться и отдохнуть. Но мне это не помогло. Вы просто заставили меня думать о другом.

– Хотела бы на это надеяться, – сказала Джун кокетливо.

– Так лучше уж мне уйти и хорошенько выспаться. Тогда я смогу сложить все вместе и вычислить убийцу. Вероятно, он очень силен, ведь ему удалось вывернуть руку Вилера и направить пистолет ему в голову, и меня самого он едва не угробил. Но когда мы встретимся с ним в следующий раз, он от меня не уйдет.

– Ну а когда все это будет позади... Ведь вы ко мне зайдете, Майк?

Я поднялся и взял шляпу. Черт возьми, какая все-таки это удивительная женщина! Я бы и сейчас остался у нее.

– Ну кто может отказаться от такого приглашения? Я приду, и вы потанцуете для меня. Одна. А я буду сидеть и смотреть на вас, моя богиня. Мне уже немножко надоело быть смертным.

– Я станцую для вас, Майк. Я покажу вам то, чего вы никогда не видели. Я покажу вам Олимп, мы взойдем на него вместе и останемся там навсегда.

– Еще ни одной женщине не удавалось удержать меня надолго.

Ее рот чуть приоткрылся, а взор обещал так много, что сердце мое чуть не остановилось.

– Мне удастся, – прошептала Джун.

Она звала меня. Требовала, чтобы я сорвал с нее это платье и познал плоть богини, широко открыв глаза и чуть задрожав, ожидая, что я вот-вот брошусь на нее. На секунду Джун перестала быть богиней – она была просто женщиной, обуреваемой желанием и страхом. Но меня вновь остановило какое-то непонятное чувство, от которого по спине пополз холодок.

Я сунул в карман сигареты и пожелал Джун спокойной ночи. Машину мою занесло снегом. Я поехал по тихой улочке, свернул на более оживленную и наконец припарковался перед каким-то отелем. Там я потребовал себе номер – надо же хоть раз выспаться как следует.

Глава 10

Спал я как убитый. С той лишь разницей, что убитым не снятся сны. Спал и разговаривал во сне. Слышал свой голос, гулко раздававшийся в тишине, и голос этот снова и снова повторял вопросы, на которые невозможно было ответить. Призраки. Смеющиеся призраки окружали меня, и от смеха в голове моей опять рождалась та безумная, бешеная музыка, влекущая меня в бездну. Я кричал, чтобы они замолчали, но их смех заглушал мой голос. Эти лица. Два лица, всегда одни и те же. Одно – в обрамлении ослепительно золотых волос... Мой голос захлебнулся, и я прошептал: “Шарлотта... Я убью тебя снова... Я убью тебя..."

Музыка зазвучала с новой силой, она казалась мне почти невыносимой... Девушка с золотыми волосами смеялась и делала ее все громче, все быстрей и громче... Потом я увидел другое лицо и другие волосы – черные как вороново крыло. Лицо это заслонило от меня золотоволосую красотку – в нем была чистота и спокойная готовность принять все – даже смерть. Музыка смолкла, как по приказу, чтобы больше не возвращаться, и в наступившей тишине снова и снова раздавался тот голос, повторяющий: “Вельда! Вельда! Вельда!"

Проснувшись, я обнаружил, что часы мои остановились. Сквозь задернутую занавеску не проникало ни единого лучика. Подойдя к окну, я обнаружил, что совсем темно. Небо было усеяно яркими звездами.

Я снял трубку и позвонил дежурному.

– Говорит Хаммер из 541-го номера. Скажите, пожалуйста, который сейчас час?

– Без пяти девять.

Получилось, что я проспал почти целые сутки. Мне удалось одеться и рассчитаться за гостиницу в течение десяти минут. Я настолько проголодался, что заказал в ближайшем ресторане ужин, которого хватило бы на троих. Насытившись, я закурил и позвонил Вельде. Признаюсь, когда я набирал ее номер, руки мои дрожали.

– Хэлло, Вельда, это Майк...

– Куда ты пропал? Я с ума схожу...

– Не волнуйся, у меня все в порядке. Просто я спал. Заказал себе номер в гостинице и попросил меня не беспокоить. Ну, как у тебя с Клайдом? Удалось выяснить что-нибудь новенькое?

– О, Майк, это было ужасно... – Голос ее задрожал, и я невольно сжал трубку. – Но ничего страшного не случилось. Слава Богу, мне удалось его напоить. Он... он пытался взять меня силой... и не справился со мной. Зато много выболтал. Сказал, что весь город у него в кулаке. Теперь я точно знаю, что он шантажирует нескольких очень важных персон и что это каким-то образом связано с баром “Бовери”.

– А что-нибудь более конкретное тебе удалось узнать?

– Пока нет, Майк. Он утверждает, что я именно та женщина, о которой он мечтал всю жизнь. И обещал рассказать мне все, если я... О, Майк, что мне делать? Я его ненавижу!

– Подлец!

– Он дал мне ключ от своей квартиры, Майк, и сегодня вечером я снова пойду к нему. Он собирался открыть мне свой секрет, а потом... Он обезумел, Майк...

– И не думай! Черт возьми, никуда ты не пойдешь. – Я не помнил себя от злости.

– Я должна пойти, Майк, – произнесла она удрученно. – Слишком много поставлено на карту.

– Нет...

– Будь благоразумен, Майк. Ведь ты сам рискуешь гораздо больше и чаще. А моей жизни ничто не угрожает. И я вправе рисковать, так же как и ты, если речь идет о важных вещах? Я пойду к нему в полночь, а там посмотрим.

Она не слышала моих проклятий, потому что сразу же повесила трубку. Я не смог удержать ее. И если даже я поеду сейчас к ней на квартиру, это ни к чему не приведет – ее там уже не будет. Вельда собралась пойти к этому негодяю в полночь. Выходит, у меня в запасе три часа. Мало... очень мало...

Я набрал номер Пата, но дома его не оказалось. Тогда я позвонил в управление. Пат сразу узнал мой голос и сказал, что будет ждать меня через десять минут в баре, где мы обычно встречаемся, после чего сразу же повесил трубку. Не очень поняв, что происходит, я поехал к бару. Высматривая место для стоянки, я вдруг услышал, что кто-то зовет меня:

– Майк! Майк...

Пат стоял на тротуаре и махал рукой, чтобы я подъехал ближе.

– Что случилось? – поинтересовался я, когда он сел ко мне в машину.

– Поехали, – проворчал он. – Не исключено, что за мной наблюдают, а мои телефонные разговоры подслушиваются и записываются.

– По распоряжению прокурора?

– Да, и это его право. Я солгал, чтобы вытащить тебя, и нарушил свой долг. Теперь мне грех жаловаться!

– Но к чему такая таинственность? Пат кинул на меня быстрый взгляд:

– Ты подозреваешься в убийстве. Твой друг прокурор нашел другого свидетеля вместо тех двух сбежавших парней.

– Что за свидетель?

– Кассир из спортзала. Он опознал тебя по фото и подтвердил, что в ночь убийства ты был там.

– И ты влип, Пат.

– Да. Еще как.

Мы свернули на Бродвей, и я спросил Пата, куда ехать.

– К Бруклинскому мосту. Там какая-то девушка покончила с собой, и я должен осмотреть место происшествия. Приказ сверху, от прокурора. Хочет унизить меня и посылает расследовать самые простые случаи. Надеется, что рано или поздно я не выдержу, и тогда он сможет расправиться со мной. Похоже, моей карьере конец. Он упорно старается проследить за всеми моими передвижениями и доказать, что я не был у тебя в ту ночь.

– Остается надеяться, что все обойдется благополучно, а если нет, то нас посадят в одну камеру.

– Типун тебе на язык.

– Или я возьму тебя в свою бакалейную лавочку...

– Заткнись, – проворчал Пат. – Мне бы твой оптимизм.

– Ничего, старина, – подбодрил его я. – Все идет хорошо. Еще немного, и мы расправимся с этим убийцей.

Пат больше не поворачивался ко мне, а смотрел вперед, пока мы не оказались на улице, проходящей под Бруклинским мостом. На набережной стояли две машины – полицейская и санитарная. Пат велел мне подождать и пообещать вести себя хорошо. Время тянулось очень медленно. Я курил одну сигарету за другой, пока они не кончились. Пата все не было. На углу улицы располагалась какая-то забегаловка. Я вышел из машины и направился к ней. Из автомата для сигарет я выудил пачку и заказал кружку пива. Двое парней, только что вошедших в бар, принялись толковать о самоубийстве. Первый парень заявил, что у утопленницы были красивые ноги, второй поддержал разговор, который вскоре перешел от ног к другим частям тела. В конце концов бармен не выдержал и велел им заткнуться. Любитель женских ножек возмутился и полез в бутылку, а когда в ссору встрял и его дружок, бармен просто вышвырнул их обоих за дверь.

– Видали? – обратился он ко мне. – Даже мертвую не оставят в покое. Вампиры!

Я кивнул в знак согласия и допил пиво.

Каждую минуту я поглядывал на часы и поминал недобрыми словами подлеца Клайда. Даже пиво казалось мне разбавленным и пресным Наконец мне все это надоело, и я вышел из пивной, решив выяснить, где это застрял Пат.

Вокруг утопленницы стояло человек десять. Санитарная машина уже уехала, вместо нее появилась машина из морга. Пат как раз осматривал тело, освещая его фонариком; обследовав карманы погибшей, он вынул записку и протянул ее одному из полицейских.

"Он меня бросил”, – раздельно прочел тот и посмотрел на Пата.

– Больше здесь ничего нет, капитан. Подписи тоже нет.

Я взглянул на утопленницу. В это время к ней подошли санитары с носилками. Когда утопленницу увезли, люди стали расходиться. Я отошел в сторону: перед моими глазами все еще стояло лицо девушки. Белое как мел, с зажмуренными глазами и полуоткрытым ртом.

Пристроившись у стены ближайшего дома, я вгляделся в ночную тьму. Грохот машин, сигналы клаксонов и лязг тормозов на мосту сливались в одну симфонию ночного города.

А я думал о том, где видел это лицо.

Мимо меня промчалось такси и, скрипя тормозами, остановилось на углу. Какой-то маленький толстый человечек сунул шоферу деньги и, отчаянно жестикулируя, побежал к полицейским. Расходившиеся люди вернулись и окружили его. Я тоже подошел ближе, чтобы послушать, о чем они говорят.

Пат попросил толстяка успокоиться и еще раз повторить все сначала. Тот кивнул, взял предложенную ему сигарету, но не закурил.

– Я капитан баржи, – начал он. – Когда мы плыли под мостом, два часа назад, все было тихо и спокойно. Я сидел на корме и смотрел в небо. А потом взглянул на мост – всегда так делаю, когда проплываю здесь. Люблю смотреть в бинокль на автомобили! И вдруг увидел ее... Она защищалась от кого-то и звала на помощь. Мне удалось разглядеть, что на нее нападал мужчина. Он заткнул ей рот, и она замолчала... Я все видел, но ничего не мог поделать. У нас на барже только рупор, да разве он помог бы... Все произошло очень быстро. Он неожиданно поднял ее над, перилами и бросил вниз. Сперва я подумал, что она, может быть, выплывет, и побежал к борту. Но она не появилась. Пришвартовавшись к берегу, я тут же известил обо всем полицию. Мне сказали, чтобы я ехал сюда...

– Значит, вы видели, что ее сбросил с моста... какой-то мужчина? – спросил Пат. Моряк кивнул.

– Вы бы узнали этого человека? Все уставились на моряка, но тот сокрушенно пожал плечами:

– Думаю, что нет. На нем была шляпа и пальто. Он поднял девушку... Но лица я не запомнил. К тому же его трудно было рассмотреть, даже в бинокль.

Пат повернулся к полицейскому:

– Запишите имя и адрес свидетеля и снимите с него письменные показания.

Полицейский вытащил блокнот и принялся за работу. Пат задал моряку несколько вопросов, а потом поинтересовался, не видел ли кто-нибудь еще из собравшихся, как это произошло. Все промолчали. Здешняя публика была не из тех, кто связывается с полицией. Пат мрачно взглянул на расходившихся людей, тихо выругался и направился к моей машине. Я пошел следом за ним.

– Очень милый труп, – бросил я.

– Зачем ты вылез на улицу? Тебя ищет полиция по всему городу.

– Семь бед – один ответ. Что с ней?

– Опознать ее не удалось. Вероятно, повздорила с любовником. У нее сломана шея и несколько ребер. Она умерла раньше, чем оказалась в воде.

– А как же записка? Он что, сунул ей записку в карман, прежде чем бросить в реку?

– У тебя хороший слух, Майк. Да, видимо, все так и было... Они разругались во время прогулки, и парень решил с ней расправиться.

– Да, это был сильный парень.

Пат кивнул. Открыв дверцу, я пропустил его в машину с левой стороны, подождал, пока он продвинется по сиденью, и сел за руль.

– Да, очень сильный парень... – продолжал я размышлять вслух. – Меня тоже слабым не назовешь, но изредка приходится встречаться с людьми, которые посильнее меня.

Я многозначительно взглянул на Пата. Он понял, на что я намекаю, и недоверчиво уставился на меня.

– Погоди... Не вали все в одну кучу. Ты что, хочешь сказать, что это тот самый тип, который...

– Знаешь, кто она? – перебил я его.

– Я же сказал, что установить личность погибшей пока невозможно. Сумочки у нее не было, единственная примета – ее одежда...

– Долгая история...

– А ты знаешь другой путь?

– Угу.

Я вытащил из кармана конверт с фотографиями. Пат включил внутреннее освещение. Я перебрал снимки и нашел тот, который искал. Пат взял его у меня, внимательно рассмотрел, после чего поднял на меня глаза. В них светилось любопытство.

– Ее зовут Жанна Троттер. Она работала манекенщицей у Антона Липсека. Несколько дней назад оттуда уволилась.

Пат отпустил такую длинную серию замысловатых ругательств, что я думал, конца ей не будет.

– Фото, фото и еще раз фото, – наконец выговорил он, бросая взгляд на фотографию в моей руке. – Что же все-таки это значит, черт побери? Кстати, знаешь, что сжег Перри у себя в камине?

Я отрицательно качнул головой.

– Пепел, который ты нам дал, тоже от фотографий. Правда, это все, что мы смогли выяснить.

Мои пальцы так сильно вцепились в руль, что мне даже показалось, будто он сейчас сломается. Я дал газу, и машина помчалась как сумасшедшая. Пат включил внутреннее освещение и продолжал, сопя от волнения, рассматривать фотографию.

– Теперь мы можем начать официальное расследование. Я все управление поставлю на ноги, и через неделю у нас будет достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение в убийстве.

– Какая неделя, черт возьми! – зарычал я. – Мы можем закончить дело через несколько часов. Ты исследовал клочок, который я тебе дал?

– Да. И мы нашли, где продают такую ткань. Она очень дорогая, и из нее шьют костюмы на заказ. Но к сожалению, в этой мастерской не записывают ни фамилий, ни адресов клиентов. Убийца хитер, как лис.

– Но мы все же его перехитрим.

Выбравшись из очередной пробки, я дал газу и мы помчались вперед. У здания муниципалитета я остановился, чтобы высадить Пата.

– Будь другом, Пат, – попросил я на прощанье, – узнай, за кого вышла замуж Жанна Троттер и где они расписывались. С твоим удостоверением это сделать легче.

Пат кивнул и вышел из машины, но прежде чем он захлопнул дверцу, я протянул ему фото:

– Возьми на память, это может тебе пригодиться.

– А где тебя искать, Майк? Я взглянул на часы:

– Сперва я отправлюсь в гости к одной девушке, а затем постараюсь помешать некоему подонку сделать то же самое.

Оставив Пата размышлять над этими загадочными фразами, я рванул с места. У первого же магазинчика я остановился, купил жетоны, оттеснил какого-то молодого человека, тоже собиравшегося звонить, и ворвался в будку. Бросив жетон в щель автомата, я набрал номер Джун. Мне не повезло. Телефонистка ответила, что мисс Ривс нет дома, но скоро она вернется, и спросила, что передать. Я не передал ничего, а позвонил Конни: она оказалась дома и готова была принять меня, невзирая на поздний час. Тон мой, видимо, показался ей странным, и она спросила:

– Что-нибудь не так, Майк?

– Расскажу, когда приеду.

До дома, где жила Конни, я домчался в рекордно короткое время, правда сопровождаемый отменной руганью водителей других машин.

В подъезд как раз входил какой-то человек, так что мне не пришлось звонить снизу. А Конни избавила меня от этой необходимости и наверху, оставив дверь приоткрытой. Я бросил шляпу на стул и какое-то время постоял в полумраке передней. В гостиной горела лишь маленькая лампочка, но зато спальня была ярко освещена. Услышав, что я пришел, Конни позвала меня. Она лежала в постели, подложив под спину несколько подушек, и читала книгу.

– Что-то ты рано завалилась...

– Может, и так, но сегодня я ни-ку-да не пойду! – Она улыбнулась и устроилась поудобнее под одеялом. – Садись ко мне и рассказывай, что у тебя за неприятности.

Я присел к ней, и она сразу же положила свою руку на мою. Без слов, только по моему взгляду она поняла, что случилось что-то страшное, и улыбка исчезла с ее лица.

– Так в чем дело? – спросила она.

– Сегодня погибла Жанна Троттер. Кто-то убил ее и сбросил с Бруклинского моста. Это должно было выглядеть как самоубийство, но преступнику не повезло – нашлись свидетели.

– Жанна Троттер? О Боже, Майк, когда же это кончится? Бедная Жанна...

– Когда? Когда мы найдем убийцу. И не раньше. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь о Жанне. Что она за человек? За кого она собиралась выйти замуж?

Конни замотала головой, так что волосы ее рассыпались по плечам.

– Жанна... она показалась мне славной, когда мы познакомились. Ей, конечно, больше двадцати, но она рекламировала одежду для подростков. А так мы по работе почти не сталкивались, и я о ней мало что знаю.

– А тебе известно что-нибудь о ее ухажерах?

– Нет. Когда она появилась в нашем агентстве, я слышала, что она помолвлена с каким-то офицером. Но потом они расстались, и она очень переживала. Джун посоветовала ей немного отдохнуть. А когда Жанна вновь начала работать, то казалось, она уже забыла о своей несчастной любви. Правда, мы с одним парнем ее после этого не видели. Однажды на какой-то общей вечеринке мы с ней болтали о мужчинах, и она не сказала о них ни единого доброго слова.

– Почему же она внезапно переменила свое мнение и решила выйти замуж?

– Понятия не имею. Мы с ней не слишком часто встречались. У нее то и дело появлялись какие-нибудь дорогие украшения, и ходили слухи, что она дружит с одним богатым студентом. Подробностей я, разумеется, не знаю. И я была очень удивлена, когда услышала о предстоящей свадьбе. Правда, влюбиться можно и за одну минуту...

– И это все? А ты не знаешь, откуда она родом?

– Подожди, дай подумать. – Конни прикрыла глаза. – Я вдруг вспомнила. Жанна Троттер – не настоящее ее имя. У нее была длинная польская фамилия, и она сменила ее, когда стала манекенщицей. Она оформила это официально: была даже заметка в газете. Возможно, у меня сохранилась вырезка, посмотри-ка в комоде. В одном из ящиков лежит маленькая кожаная папка... Дай ее мне...

Я встал и выдвинул верхний ящик.

– Нет, где-то пониже.

Я начал рыться во всех ящиках, но не нашел никакой папки.

– Черт возьми, Конни. Подойди же сюда и поищи сама.

– Не могу, – лукаво улыбнулась она.

Тогда я стал просто выкидывать все ее барахло на пол и делал это до тех пор, пока Конни не спрыгнула с кровати и не бросилась ко мне. Вот тут-то я и понял, почему она не хотела вставать. Она была совершенно голая. Конни нашла папку в дальнем углу ящика и, насупившись, протянула ее мне:

– Ты мог хотя бы закрыть глаза.

– Какого черта! Ты мне нравишься и такая.

– Тогда сделай что-нибудь.

Я стал рыться в папке, но взор мой все время обращался на Конни.

– Накинь же на себя хоть что-нибудь! – не выдержал я наконец.

Конни заложила руки за спину и, чуть похлопав себя по ягодицам, показала мне язык. Потом она медленно повернулась и прошествовала к шкафу.

– Я тебя проучила, – радостно заявила она, доставая из шкафа шубу.

Завернувшись в мех, она села на низенький стульчик и закинула ногу на ногу. Поза ее выглядела весьма соблазнительно, но я уже взял себя в руки и занялся содержимым папки.

Настоящее имя Жанны Троттер было Юлия Травельская, и в качестве ее адреса был указан адрес одного из маленьких отелей на окраине города. Я сунул газетную вырезку в бумажник и положил папку на место.

– Это уже кое-что. Теперь мне будет легче разузнать о ней и о ее жизни.

– А что ты хочешь разузнать, Майк?

– Хочу понять, за что ее убили.

– Послушай, Майк, у меня идея...

– Да?

– В агентстве наверняка есть ее анкета. Каждая девушка, которая хочет поступить на работу в наше агентство, должна написать свою автобиографию и принести фотографии и газетные отзывы.

– А у тебя голова варит, Конни. Я пытался дозвониться до Джун, но ее не было дома. Впрочем, можно позвонить и Антону Липсеку.

Конни презрительно фыркнула и поправила шубу, обнажив еще больше свои красивые ножки.

– Антон еще не проспался после пьянки. Он и Марион Лестер вчера ночью здорово накачались в “Бовери”, а потом, около трех утра, компания поехала к Антону на квартиру добавить. Никто из них сегодня на работу не вышел. Джун промолчала, но явно была вне себя от злости.

– А у кого еще может быть ключ от офиса?

– Ну, это не проблема. Как-то мне пришлось возвращаться туда после окончания рабочего дня: я забыла там сумочку. Так я просто чмокнула вахтера в лысину, и он дал мне свой ключ.

Время летело необыкновенно быстро. Приближалась полночь. Внутри меня все опять сжалось в комок.

– Так, может быть, ты сходишь туда, Конни? Если найдешь личное дело Жанны, принеси его сюда. Мне, к сожалению, предстоит еще одна встреча. Если тебе удастся это сделать, ты мне здорово поможешь.

– Ну... – протянула она.

– Я прошу, Конни. Подумай сама. Я же говорил тебе...

– Давай сходим туда вместе, Майк, – умоляюще промолвила она.

– Не могу.

Она снова лукаво улыбнулась. Потом поднялась, сунула в рот сигарету, быстрым движением скинула шубу и стала медленно покачивать бедрами, время от времени бросая на меня испытующие взгляды. Никогда в жизни я не видел ничего более соблазнительного.

– Пойдем со мной, – попросила она опять.

– Иди сюда. – Я сгреб ее в охапку и, прижав к груди, крепко поцеловал. – Ну а теперь ты сделаешь то, о чем я тебя просил, – проговорил я. – Иначе я отшлепаю тебя по попке.

Она вновь накинула шубу и печально вздохнула:

– Ты мой шеф, Майк. Ты же прекрасно знаешь, я все для тебя сделаю.

Я потрепал ее по щеке:

– Ты молодец, Конни!

– А ты мучитель, Майк. И грубиян – как мои братья... Но я все равно тебя люблю.

Я опять стал целовать ее нежно и страстно. Почувствовав, что со мной происходит, она скинула шубу, и мы на какое-то время были потеряны для окружающего мира. Только мысль о том, что нечто подобное может случиться и с Вельдой, вернула меня на землю. Едва я об этом вспомнил, бешеная ненависть к Клайду вспыхнула во мне с такой силой, что я выбежал из квартиры и рванул вниз по лестнице.

Свернув в ближайшую кондитерскую и не обратив никакого внимания на вопли хозяина, пытавшегося объяснить мне, что магазин закрыт, я вломился в телефонную будку. Может быть, еще не поздно. Эти мгновения могли стать решающими в моей жизни. Я набрал номер Вельды. Там никто не подходил, но я все еще на что-то надеялся. Кажется, прошел целый год. Неожиданно в телефоне раздался голос Вельды. Когда она, узнав мой голос, хотела повесить трубку, я так заорал, что она тут же переменила свое решение и спросила, где я нахожусь.

– Не бойся, далеко. И послушай меня, не ходи к Клайду, в этом больше нет необходимости. Мы очень скоро закончим это дело.

Голос Вельды, как всегда, был мягким и мелодичным, но в нем слышалась решимость:

– Нет, Майк, не надо меня отговаривать. Я еще ничего для тебя не сделала и рада, что мне представилась такая возможность.

– Прошу тебя, Вельда, будь благоразумной. – Я изо всех сил старался говорить спокойно. – Мы и правда покончим с этой гнусной историей. Честное слово. Сегодня убили одну из манекенщиц Антона Липсека. Ее звали Жанна Троттер, а раньше – Юлия Травельская. Убийца сбросил ее с Брук...

– Как? Как ее зовут? – перебила Вельда.

– Жанна... Юлия Травельская.

– Послушай, Майк, это то самое имя, которое Честер Вилер упоминал в своем письме домой. Эта девушка приехала в Нью-Йорк из Колумбуса. Раньше она училась в одной школе с дочерью Вилера.

– Что?

– Я все это тебе рассказывала, когда вернулась из Колумбуса.

У меня сдавило горло, и я умолк.

– Вельда, – наконец выдавил я из себя, – не ходи к Клайду, пожалуйста... Подожди хотя бы день...

– Нет.

– Вельда, ведь я...

– Нет, Майк. Сюда приходила полиция. Тебя подозревают в убийстве.

Кажется, я даже застонал от бессилия.

– Если тебя найдут, – продолжала она, – ты сразу же угодишь за решетку, а я не могу этого допустить.

– Я знаю. Я говорил с Патом сегодня вечером. Но я прошу тебя... хочешь, я встану на колени?

– И пожалуйста, не приезжай ко мне, – проговорила она. – Это бесполезно. Сейчас я вешаю трубку и ухожу. Так что ты все равно меня не застанешь, а за домом может следить полиция.

Раздался щелчок: Вельда бросила трубку. Несколько секунд я тупо смотрел на телефон, потом выскочил из будки и помчался к машине. Время – надо выиграть время... Пат сказал, что убийцу мы схватим через неделю. Разговаривая с ним, я имел в запасе несколько часов. Теперь же речь шла о минутах. И тут меня осенило... Ведь Честер Вилер познакомился на демонстрации мод не с Марион Лестер, а с Жанной Троттер. И именно с ней он тогда ушел. Но Жанна Троттер неожиданно уволилась, а Марион Лестер заявила, что это была она. Марион Лестер, кстати, коротко знакома с Антоном Липсеком...

Надо еще раз потолковать с ней, чтобы узнать, зачем и по чьей просьбе она солгала мне. И я заставлю ее выложить все, хотя у меня на это катастрофически мало времени.