Текст книги "Голубой свет"

Автор книги: Микео Оучи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Лени среди декораций «Тифлэнд». Она танцевала танец главной героини фильма – марты. Австрия. 1940 год. Лени выглядит больной, усталой, измученной. Ее команда стала крошечной. Германия ведет войну.

Черт. Давайте еще раз!

Прокурор превращается в молодую Ассистентку режиссера.

Ассистент. Мисс Рифеншталь?

Лени. Что? Вы что не видите, что мы снимаем?

Ассистент. Но…мы нашли статистов, как вы просили.

Лени. На кого они похожи? Они похожи на испанцев? Сколько же раз мне нужно вам, ребята, объяснять…эти сцены происходят в Испании…и люди должны быть похожими на испанцев.

Ассистент. Они – цыгане.

Лени. Хорошо. Ну? Где же они?

Ассистентка протягивает ей бумагу на подпись.

Ассистент. Да в этом-то все и дело. Они…Они находятся…Это что-то вроде концлагеря. Нам нужно официально разрешение от –

Лени. Ну? Чего же вы ждете? Мне что, нужно водить вас за ручку? (Подписывает бумагу). Делайте то, что вам нужно делать. Они нам будут нужны на следующей неделе, мы должны снять нас до того, как у нам отберут студию.

Ассистентка режиссера быстро уходит. Команда стоит, ждет.

Чего вы ждете? Я же сказала – снимаем еще раз. Мотор!

Они готовятся к новой съемке. Она танцует, она – главная героиня, пылкая испанка Марта. А вокруг неистовствует война. Появляются Судья и Прокурор. Идет заседание гражданского суда по делу журнала. «Ревю Мэгэзин». 1949. Вокруг творится Бог знает, что.

Прокурор. Журнал «Ревю Мэгэзин» обвиняет режиссера Лени Рифеншталь в том, что для съемок своего фильма «Тифлэнд», она потребовала для массовки лиц «средиземноморской» наружности.

Тихий шепот прокатывается волной по залу суда..

Прокурор. Журнал обвиняет ее в том, что эта массовка была предоставлена для нее из концлагеря под Зальцбургом и что она лично отбирала там тех, кто ей подходил.

Шум в зале суда нарастает…

Лени. Я этого не делала.

Судья. Тишина, пожалуйста.

Прокурор. Журнал «Ревю Мэгэзин» утверждает, что когда она использовала этих статистов для своего драматическо-танцевального фильма, они были отправлены в нацистские лагеря смерти, где были уничтожены, как и миллионы других

Рев присутствующих в зале суда. Как в цирке.

Лени. Это совершенная неправда.! Журнал «Ревю мэгэзин» продолжает продавать тысячи экземпляров полных такой явной лжи, как и эта…Это чистая клевета. Где доказательства, что хоть что-нибудь из этого было на самом деле

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени … Где доказательства?-

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени. Где свидетели?-

Судья. Мисс Рифеншталь -

Лени. Я хочу, чтобы люди знали правду!-

Судья. Мисс Рифеншталь! Мы все этого хотим.

Лени снова, в последний раз, танцует как Марта. Крещендо. Она протягивает руки в последнем отчаянном жесте. Крещендо. Она падает на колени и протягивает руки в последнем отчаянном жесте.

Гитлер. Добро пожаловать в Бергхоф.

Время меняется.

Вилла Гитлера в горах. Бергхоф. 21 марта 1944 года.

Лени опускает руки. Он присоединяется к ней. Это почти незаметно, но его левая рука слегка трясетя и он слегка волочит одну ногу.

Они вместе смотрят на горы.

Красиво, да? Гора Оберзальцберг. Какой вид. Видно на мили вдаль. Такое чувство, что ты видишь всю страну. Всю нашу новую Германию. Где вы были, Лени?

Лени. Я снимала в Пиренеях, в Испании, мой фюрер, но в связи со всем происходящим, нам пришлось перенести производственный процесс сюда, в Австрию.

Гитлер. Понятно. Понятно… даже теперь…вы остаетесь девушкой с гор…

Лени. Мы работаем над фильмом, о котором я вам в прошлый раз говорила. Тифлэнд. Но бои теперь идут очень близко и –

Гитлер. Почему вы пришли сюда?

Пауза. Вопрос застал ее врасплох.

Лени. …Вы меня позвали, мой Фюрер.

Гитлер. Я?

Лени. … Да…

Гитлер. Ах да… конечно. (Он смотрит на нее). Вы голодны?

Лени. Я…

Гитлер. Ну что вы. Вы должны остаться на обед. Ева приготовила настоящий немецкий пир. Они умирает без общества. Никаких новостей из дома. Из города. Ей не нравится здесь в горах. Она не такая, как вы.

Лени молчит. Смотрит на него.

Все так странно. Смотрю на вас и все вспоминается снова. Ваш фильм. Про девушку. Как он назывался?

Лени. «Голубой свет».

Гитлер. Да. «Голубой свет». Про девушку, которая находит кристаллы в красивой пещере.

Лени. Да.

Гитлер. Она находит кристаллы. А человек, который любит ее, предает ее…правильно?

Лени. Да.

Гитлер. И жители города начинают ее преследовать. Они отбирают у нее кристаллы и ничего ей не оставляют.

Лени. Да.

Гитлер. И когда она видит, что пещера пуста, она сломлена. И тогда она совершает то единственное, что ей осталось – она прыгает с утеса в пропасть.

Тишина. Он пристально смотрит на гору.

Гитлер. На самом деле, почему вы здесь?

Лени. Простите?

Гитлер. Что вы хотите от меня?

Лени. Мой Фюрер…Вы меня позвали…

Он впадает в гнев. Рука дрожит. Нога дрожит тоже. Голова трясется.

Становится фиолетовым от ярости. С трудом произносит слова.

Гитлер. Что вы хотите? Денег? Одолжения? Всем что-нибудь надо! Все меня обманули! Никто не сказал мне правду! Вооруженные силы мне врали! Геринг! Гиммлер! Вы, сука! Все, идите к черту!

Он продолжает вопить на нее в темноте и исчезает. Удар молотка. Время меняется.

1949 год. Идет суд денацификации. Снова появляются Судья и Прокурор…

Судья. Тихо! Тихо! Мисс Рифеншталь, вас вызвали сюда для того, чтобы ответить на обвинения, выдвигаемые против вас Луи Тренкелем. Он представил дневники мисс Евы Браун, в которых она называет вас «интимным» другом Адольфа Гитлера и членом нацистской партии. Что вы скажете на эти обвинения?

Лени. Луи Тренкель – лжец. Всю эту дребедень он сочинил

Судья. Мисс Рифеншталь. Пожалуйста, отвечайте на обвинения.

Лени. Как я могу? Они абсурдны.

Судья. Мисс Рифеншталь.

Лени. Он к тому же еще актер.

Судья(Прокурору). Продолжайте.

Лени. И не очень хороший.

Прокурор. В связи с первым обвинением, мисс Рифеншталь, проводили ли вы когда-нибудь время с Адольфом Гитлером у вас дома? Или у него дома? В Бергхофе?

Пауза. Лени не знает, что сказать..

Можете не отвечать. Журнал «Ревю Мэгэзин» предоставил мне фотографии, которые я сейчас покажу суду. Вот мисс Рифеншталь в доме своих родителей с Адольфом Гитлером и Джозефом Геббельсом. Вот она в Бергхофе с Адольфом Гитлером. Вот она с Геббельсом, еще с Геббельсом, еще с Геббельсом.

Она вытаскивает еще пачки фотографий. Она может добавить другие.

Время меняется. Декорации меняются. На пустой сцене перед ней стоит Геббельс.1944.

Лени. Джозеф? Слава богу! Я вас искала-

Пауза. Он просто смотрит на нее.

Геббельс. Я пришел попрощаться.

Лени. Что вы имеете в виду?

Геббельс. Война уже здесь, Лени. Каждый мужчина к Рождеству должен быть готов выйти воевать, а моя работа проследить, чтобы это было так.

Лени. Но-

Геббельс. Я ухожу в подполье.

Лени. Вы убегаете?

Геббельс. Это не отступление. Но…Фюрер должен быть спасен. Русские наступают очень быстро. Департамента кино…

Лени. Вот об этом я хотела с вами поговорить. Я посылала вам письма. И Борману тоже.

Геббельс уставился на нее.

Менять место съемки – это катастрофа. Мне нужны еще деньги. Мой фильм -

Геббельс(Не верит своим ушам) Ваш фильм, Лени? Вы где живете? В мире фантазий? Идет массивная атака на Берлин. Русские приближаются, и только Бог знает, что будет.

Лени. Но мой фильм-

Геббельс. Оглянитесь вокруг! Никому нет дела до вашего чертова фильма. Забирайте своих родителей, воды и еды, сколько сможете, и убирайтесь к черту из Берлина

Лени. Но Джозеф-

Геббельс. Делайте так! Это все, что я могу вам сказать. Я бы помог вам, но я могу взять с собой только жену и детей! И никого больше.

Лени. Пожалуйста-

Геббельс. Я не могу вам больше помогать.

Он подгоняет ее. Она смотрит, как он убегает. Время меняется.

Снова заседание Суда денацификации. 1949. Прокурор с пачкой фотографий ожидает ее ответ.

Прокурор. Мисс Рифеншталь, ответьте, пожалуста, на вопрос.

Лени. У меня с Джозефом Геббельсом никогда не было «интимных» отношений. Или с Адольфом Гитлером.

Прокурор открывает другую папку и вынимает из нее лист бумаги. Читает телеграмму.

Прокурор. Телеграмма. Отправлена 24 августа 1938 года.

Адольфу Гитлеру

От Лени Рифеншталь

«Поздравления от моего Фюрера это то, о чем нельзя было и мечтать. Поэтому мое сердце подсказало мне послать вам слова благодарности».

Появляется Гитлер и читает остальное.

Гитлер. «Сегодня я обнимаю розы, красные, как горы, освещенные лучами заходящего солнца. Я смотрю на сад цветов, на его сверкающи башни и стены. Я трогаю эти красные розы руками и знаю только одно – я невыразимо счастлива».

Лени. «Ваша Лени Рифеншталь».

Прокурор. Красные розы на ваш день рождения от Адольфа Гитлера?

Появляется Геббельс. Красиво салютует Гитлеру, который принимает его приветствие. Смотрит на Лени.

Геббельс. Ауфидерзейн, Лени.

Неожиданно и шокирующе он стреляет себе в голову. Гитлер достает пистолет.

Гитлер. Ауфидерзейн.

Он тоже убивает себя. Оба падают.

Война закончилась. Не веря своим глазам, Лени смотрит на тело Гитлера… Время меняется.

Суд удаляется. Тело шевелится

Отец. Лени?

Это сон? Он медленно подкатывается к ней. Отклеивает усы и снимает пиджак.

Лени(В ужасе). Мой Фюрер?

Он надевает другое пальто и очки.

Отец. Лени?

Лени. Отец?

Это ее Отец..

Отец. Хватит мечтать, Лени, иди, помоги мне.

Время меняется.

Ночь. Холодные развалины Берлина. Он берет свой чемодан и складывает в него пистолет и вещи Гитлера.

Лени. Ведь холодно…и уже полночь.

Отец. Ты любишь своего старого отца?

Это его старая любимая игра.

Лени. Конечно, отец.

Отец. Веди себя хорошо девочка, пока меня не будет.

Лени. Да, отец.

Отец. Слушайся маму. Слушайся ее и делай, что она говорит. Будь послушной.

Лени(Начинает раздражаться). Да, отец.

Отец. Ты должна выполнять свою работу.

Лени. Да, отец.

Отец. И больше никаких танцев, когда тебе надо работать.

Лени. Отец – ради Бога – я больше не танцую.

Отец. Лени, я не хочу больше ничего слышать об этих глупостях. И ты должна слушать своего брата.

Лени пытается сделать так, чтобы он ее услышал.

Лени. Отец! Хайнца здесь нет, я же тебе говорила.

Отец. В доме он мужчина тогда, когда меня нет!

Бесполезно.

Отец. И помогай по хозяйству.

Лени. Да, отец.

Отец. И не пугайся по ночам, если слышишь какие-то звуки.

Лени. Да, отец.

Отец. Теперь обними своего старого отца.

Лени. Да, отец.

Она обнимает его.

Отец. И скажи ему, как ты его любишь.

Лени. Да, отец.

Отец. И обещай сильно не скучать по нему. Он когда-нибудь вернется.

Он отнимает от себя ее руки и берет чемодан. Последний раз долго смотрит на нее.

До свидания, Лени. Auf Weidersehen.

Он поворачивается и уходит. Пауза.

Лени. Папа. Ты мной гордишься?

Отец останавливается. Он смущен. Это не входит в его ритуал.

Отец. Хм?

Лени. Гордишься Лени?

Отец. Она хорошая девочка. Моя самая сладкая. (Он начинает ее искать). Где Лени?

Лени. (Разочарованно). Да здесь я, папа. Я – Лени.

Отец(Зовет.) Лени? Она любит прятаться…

Лени. Она не прячется.

Отец(Зовет.) Лени?

Лени. Она здесь, папа, в Берлине.

Отец. Лени?-

Лени. На улице, среди лома, среди развалин-

Бесполезно. Он не понимает. Стоит, как потерянный.

Отец. Прекрати это, Лени. Когда-нибудь ты убежишь, спрячешься, а никто не пойдет тебя искать. Только твой глупый брат. (Пауза.). Он тебя найдет, он найдет тебя, где бы ты ни была.

Он уходит. Она смотрит вслед. Врывается ветер. Настоящее время.

Лени. Мне не надо было возвращаться сюда. Но думаю, что у меня просто были надежды.

Женщина. На что?

Лени(Наконец выкладывает правду). Сделать свой последний фильм…

Пауза. Женщина подходит к столу, берет бутылку с водой и несет ее к Лени. Протягивает ей воду. Очень медленно. Лени берет воду. Пьет. Пауза.

Женщина(Нежно). Но это, возможно не тот, над которым вы уже начали работать.

Лени смотрит на нее.

Простите если это звучит грубо, я знаю, как вы хотите сделать «Пентесилею», но… Вам никогда не приходило в голову продать историю своей жизни?

Лени. Нет.

Женщина. Почему нет?

Лени. Она не для продажи.

Женщина. Любая актриса из голливудовского списка номер один удавится за роль Лени Рифеншталь. Хотели вы этого или нет, но сегодня вы создали редчайшую вещь для Голливуда…

Лени. И что же это такое?

Женщина. Потрясающая роль для взрослой актрисы. Это ваша роль.

Лени. Она не продается.

Женщина. Почему?

Лени. Потому что она пока еще моя.

Пауза.

И, кроме того,… мы все еще не знаем, как это все кончится. Некоторые назвали бы это драматическим напряжением.

Длинная пауза. Лени смотрит на Женщину.

Женщина. Вы только частично угадали про меня.

Лени. О?

Женщина. Я решила встретиться с вами не из-за какого-нибудь феминистского чувства вины, как вы сказали раньше. Я хотела встретиться с вами. Я хотела познакомиться с вами лично.

Лени. Зачем?

Лени смотрит на нее. Длинная пауза.

Женщина(Признает). Чтобы найти что-нибудь такое, что не заметили другие.

Пауза.

Женщина. …Например, вот то, что вы говорили раньше. Кое-что из этого было правдой. Я почувствовала какую-то связь с вами…

Лени. А!

Женщина. Но я не просто писала о вас. Я защитила диссертацию.

Лени. Понимаю.

Пауза.

Почему обо мне?

Женщина. Я хотела написать о женщине кинорежиссере. И я стала искать женщину, о которой напишу. Но таких не было. И затем я нашла вас. И ваши работы были…Это был другой класс…Но…

Лени. Но что?

Женщина. Я почувствовала противоречия. Связанные с вашим творчеством.

Лени ничего не говорит.

Но в итоге я решилась. Я выбрала вас. Я подумала, что это вызовет вопросы. Трудные вопросы о морали. И об искусстве.

Лени. И вам удалось это сделать?

Женщина. Не знаю… Это было так, как будто я впустила в комнату какой-то дух, призрак, которого не надо было впускать. Я почувствовала это в тот же миг. Какую-то двойственность. Со стороны людей с факультета кинематографии. По отношению к вам. А потом, неожиданно, по отношению ко мне. Я это почувствовала. Из-за того, что я выбрала вас.

И я вдруг была поставлена перед новым и более тревожным вопросом. О чем говорит то, что я выбрала вас? И тогда моя любимая подруга Авиа посмотрела на меня сквозь эту почти невидимую вуаль, которая появилась в ее глазах, и сказала: «А зачем тебе писать о ней?». И я вдруг осознала, что моя Авива – еврейка. Кончено, же она еврейка, конечно, но…Я никогда об этом не думала… Но больше всего меня удивило то, что вы сказали раньше. Та беспечная дружба, которой я наслаждалась, когда была студенткой, она вдруг ушла, между нами возник этот необъяснимый водораздел, и многие вещи изменились. В мгновение ока. И они уже никогда не стали такими, какими ни были раньше.

Каким-то образом я ранила ее, назвав ваше имя. Вызвав ваше присутствие. Озвучив свое восхищение вами. Все это я видела в ее глазах, которые говорили – вот еще одна, которую засосала красота и сила.

Пауза.

И я должна была это признать. Я была восхищена вами. Я находила ваши фильмы прекрасными. Я хотела познакомиться с вами.

Долгая пауза…

Лени. Вы сказали, что вы хотели увидеть что-нибудь такое, чего не видели другие.

Женщина. Да.

Лени. Ну и?

Проходит немного времени.

Женщина. Честно?

Пауза.

Я вижу пожилую женщину. Я вижу пожилую женщину, которая станцевала один прекрасный танец. Это был танец с дьяволом, и она получила то, что хотела. Вы стояли рядом с самыми могущественными мужчинами в мире, не как жена, или секретарша, или любовница. Но так, как будто вы были одна из них. И возможно люди правы, если они хотят наказать вас за это. Вы заплатили высокую цену, Лени. Ваша карьера закончилась. А в то же время у других она продолжается. История – не уравниловка. Она не справедлива. Но вы пока еще не расплатились окончательно.

И самое последнее – разве те люди, которые оплатят один ваш танец, разве они имеют право смотреть на меня так, как смотрела Авива? Разве у них есть право смотреть на вас точно так же?

Пауза. Появляется чья-то тень.

Это, наверное, машина, за вами.

Лени ничего не говорит. Она берет сумку, пальто и собирается уходить. Останавливается около стола и неожиданно протягивает руку. Они обмениваются рукопожатием.

(Тихо.) Я надеюсь, что вы найдете то, что искали.

Что-то меняется.

Женщина исчезает. Офис тоже. Мы думали, что тень – это Питер, но это Хайнц..

Лени. Хайнц…

Хайнц. Привет, Лени.

Лени. Почему ты здесь?

Хайнц. Дай, расскажу. (Он усаживает ее рядом с собой). Это был прекрасный день мая. Я был в России. Ты там не была никогда, тебе бы очень понравилось. Я знаю, что ты избегаешь этого, но тебе бы надо туда съездить. Хотя бы один раз, перед тем как ты умрешь.

Тебе захочется снять там фильм. Я тебя знаю, Лени. Ты моментально увидишь, что там есть большие возможности снять драму. Ты представишь себе историю, которая происходит в горах. На Урале. И местное население, конечно же, полюбит тебя. Они будут толпиться вокруг тебя, а ты будешь давать им попробовать посмотреть в окошечко камеры. Я знаю тебя. Ты поймешь их, и ты будешь к ним добра и очаруешь всех. И ты напишешь прекрасный сценарий. И там будут задействованы все. А все местные крестьяне будут у тебя статистами. Некоторые будут играть русских и немцев, а некоторые – американцев и англичан. А снимать будет Блоха. И к последней сцене все будет постепенно раскручиваться. И ты поставишь такой прекрасный свет, что все будут плакать. И не только ты, мама и отец.

А я не буду лежать в какой-то обычной грязной канаве, весь в крови со сломанными костями, как и все остальные. Ты посадишь меня и прислонишь к дереву. К прекрасному дереву. Чтобы я был совсем другой. Чтобы я выделялся. Чтобы я был особенным. Чтобы я прислонился спиной к дереву так, как будто это был самый прекрасный день в мае. Протягивая руки к солнцу. Вбирая его. И ты напишешь в сценарии, что мои глаза открыты, а не закрыты. И что они смотрят на солнце, а не на грязь. Чтобы это было последним, что я видел. Небо. А не моих мертвых товарищей. Моих убитых друзей. И ты снимешь меня на фоне облаков. Чтобы показать меня, увидевшего Бога. Чтобы быть уверенной. Что это мощно, и что это трогает. А не ординарно и банально.

Чтобы люди никогда этого не забыли.

Лени рыдает. Это слезы человека, который сдерживал их годами

Лени. Я сделаю это для тебя.

Хайнц. Я знаю. Прощай, Лени. Auf Weidersehen.

Он ушел. Что-то меняется. Она медленно поворачивается к нам, и мы видим ее такой, какой она была в начале, снова одинокой..

Лени. Я могу закрыть глаза в любом месте и через секунду я увижу, как все разыгрывается передо мной снова. Разыгрывается, как в кино. Кадр за кадром, я вижу, как мир возникает изо льда, как драгоценный камень из глубин земли. И я снова та маленькая девочка. Не какая-то мелодраматическая неказистая невеста, не чья-то любовница, не кинорежиссер. Третьего Рейха. А просто босая девчонка с гор из той истории, которую однажды произошла со мной, когда я была девочкой. Я могу закрыть сейчас глаза, прямо сейчас, как будто я сплю.

Я чувствую, что я как сомнамбула встаю с постели и иду по темным спящим улицам. И гора манит меня, указывает мне сверкающую как стекло тропу, и я начинаю карабкаться вверх. Мои босые ноги быстро и бесшумно движутся по растущим кристаллам льда и снега. Мое тело снова гибкое, и я молча двигаюсь как сильное животное к вершине и к своему секрету, который манит меня. К пещере, к невидимому гроту, запрятанному глубоко в горах. Мои дорогие кристаллы, они сверкают в лунном свете и освещают темноту, как море звезд, как море огоньков, и, на мгновение, в этом холодном голубом свете можно увидеть меня такой, какой я тогда была тогда. До того, как это все случилось. Молодая. Красивая. Целеустремленная.

Ее тон меняется. Теперь она говорит жестко, бескомпромиссно..

А в сценарии я напишу, что мои глаза открыты и смотрят в небо, а не на грязь. А ты посадишь меня напротив камеры, а не у дерева. И ты снимешь меня на фоне облаков, чтобы картинка была ясной, и чтобы было видно, как я поворачиваюсь лицом к Богу, чтобы все знали, что я за все расплатилась. Чтобы все это было мощно и трогательно.

И пусть это будет уроком для всех.

Чтобы люди никогда этого не забыли.

Слышно, как крутится пустая катушка после того, как показ фильма закончился. И ничего больше. И ничего меньше.

Свет гаснет.

Конец