Текст книги "Коронный дознатчик. Сыскарь"

Автор книги: Михей Абевега

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Но с другой стороны, хрен его знает, как организм этого якобы иномирянина на анестезию отреагирует. Вдруг шок анафилактический. Я ж его не откачаю в таких условиях.

Впрочем, семь бед – один ответ. Парня, один чёрт, списали уже со счетов.

Рискнул и всё же обколол его худо-бедно обезболивающим. Только прежде изорвал рубаху на куски и, смачивая их спиртом, обработал торопливо кожу вокруг ран. Только идиоты льют всё что ни попадя на сами повреждённые ткани.

Теперь можно было и повязки накладывать. Да поторапливаться. Ибо дедок, похоже, уже терпение терять начал и взгляды на меня один сердитее другого кидать принялся.

Сколько провозился со всеми манипуляциями, даже не знаю, не засекал. Но где-то ближе к концу моей медицинской самодеятельности мимо нас протопало, устремляясь к поляне, с десяток громко пыхтящих воинов. Видимо, та самая обещанная подмога.

Поприветствовали кивнувшего им в ответ деда да отправились воевать с так и неведомым мне врагом. Ну и сам дед тоже, едва я его за помощь поблагодарил, метнулся прочь, только я его и видел.

Ну и хрен с ним. Можно ухом своим спокойно заняться и обработать, так сказать, во избежание.

Как же это всё-таки странно. Отказывался мозг верить в какие-то трасгрейдеры, способные перемещать тебя в иной мир, причём вместе с машиной. Теория про смерть или ко́му кажется более вероятной. Может быть и болевые ощущения можно как-то объяснить. Не знаю, как. Я всё же не учёный. Да и к медицине давно имею весьма посредственное отношение.

Ну да, учился в своё время в медицинском, в армии санинструктором был и даже после немного на скорой поработал. Однако мой альтруистический порыв очень быстро сошёл на нет, наткнувшись на материально-бытовые препоны.

Потому и переквалифицировался я в медпреды. Работал я теперь на одну большую фармакологическую кампанию, представляя её интересы в нашем регионе. И разъясняя своим бывшим коллегам в больницах, поликлиниках и аптеках преимущества средств и препаратов, произведённых именно нашей компанией.

Неплохая белая зарплата, соцпакет, компенсация расходов на бензин – красота. График, пусть и не совсем свободный, но вполне позволяющий ещё малость дополнительно подзаработать. Например, у того же Марата. Всего-то и нужно, что заскочить с утреца на аптечный склад и быстренько развести по точкам заказы. Эти же точки, на крайняк, можно и в отчётах указать, типа побывал там по основной профе. Лишь бы они в нужных районах оказались. И главное, получить на лапу наичернейший налик без всяких налоговых вычетов. До обеда все дела переделал и свободен, как ветер. Хочешь, домой езжай, хочешь – по бабам. Красота, одним словом.

Была. А теперь я с перевязанным ухом (вылитый, млять, Ван Гог с автопортрета, только не рыжий, а русый) сижу рядом с чуть живым красномордым страшилой хрен пойми где.

Прав оказался Марат, нужно было пораньше выехать. Хотя бы минут на пять раньше это место проскочил, и всё иначе сложилось бы. А теперь сиди, гадай – всё происходящее с тобой реально или нет.

Но, даже если моё попаданство всего лишь бессознательный бред, не стоит, наверное, превращать его ещё и в кошмар. Нужно наладить контакт с местным населением, не вступая с ним в конфронтацию, стать полезным и обеспечить себе комфортное существование, особо не выпендриваясь и больше не геройствуя, как придурошные персонажи фантастических книжек. Сам не пойму, нахрена я к машине бегал рисковал. Мне ведь и уха разодранного должно было хватить для полноты ощущений и понимания правил игры. Оставалось лишь эти правила принять и неукоснительно им следовать. Ну да, не сильно я умею правила соблюдать. Но тут-то это уже вопрос выживания.

Надеюсь, расчёт окажется верным и мои потуги по оказанию первой помощи раненому, даже если и окончатся плачевным результатом, будут всё же расценены положительно. И так же положительно скажутся на отношении ко мне.

По крайней мере, пока ярко выраженного негатива по отношению к себе я у красномордых не выявил. По-моему, им на меня вообще было глубоко положить. Носились мимо с какой-то суровой решительностью и особого внимания не обращали.

Только всё тот же дед подошёл и словно нехотя проинформировал меня:

– Всё, отогнали супостатов. Сейчас лошадей приведём, колесницу твою подцепим и отбуксируем.

– Куда? – невольно поинтересовался я.

– Ясное дело, сначала в станицу, а опосля к Дознатчику Коронному, в город, стало быть. Указ Герцога однозначно велит таких, как ты, незамедлительно в Дознавательные органы отправлять. Вместе со всем имуществом.

Ну, в принципе, логично. Правда, есть заковыка одна… Хотя в словах красномордого деда и не чувствовалось какой-либо угрозы, видя его чрезмерно ровное ко всему отношение, вряд ли можно было с полной уверенностью рассчитывать на безопасность предстоящей встречи. Какая-то тревога и беспокойство всё же присутствовали во мне. Мало ли какое отношение тут к попаданцам. Может, имущество конфискуют, а самого в казематы или на опыты в лаборатории. Но не пускаться же в бега из-за подобных подозрений. Тем более и не получится. Слишком много вокруг вооружённого народу, наверняка, неплохо стреляющего и явно не считающего жизнь чем-то особо ценным. Таких лучше не провоцировать. А то ведь и до дознатчика этого можно не доехать. Пристрелят всё с такими же индифферентными рожами и глазом не моргнут.

– Нужно тогда руль заблокировать, – нарочито неспешно поднялся я с травы, – иначе замучаетесь буксировать. Точно всех врагов отогнали?

– Точно. Кого отогнали, – на морщинистой физиономии обозначилась едва заметная довольная, как мне показалось, ухмылка, – кого подстрелили. Всех, кого нашли, на деревьях развесили, чтоб другим неповадно было.

– И раненых что ли?

– А то, – кивнул дед. И от его спокойствия мне таки стало малость не по себе. Прав я, не стоило становиться поперёк дороги этим товарищам.

– Ладно, – выдавил я из себя, поднимая с земли немного подразорённые коробки и демонстрируя их старику, – пойду в машину их отнесу. Вы бы, дедуля, бойца своего тоже к машине отнесли да на заднем сидении уложили. Поездка верхом ему сейчас противопоказана.

Не дождавшись никакой реакции на свои слова, я направился к своему бедному искалеченному автомобилю. Сердце кровью обливалось при виде всех вмятин и царапин.

Собрался было запихать коробки в оставшийся открытым багажник, но внезапно обнаружил, что место уже занято. Кто-то из красномордых орков подсуетился, подобрав с поляны и аккуратно уложив в позу новорождённого труп моего соотечественника. Видимо, его тоже следовало доставить к дознатчику.

Пришлось ставить коробки в салон, на переднее сиденье. После чего, немного подумав, я решил всё же прикрыть багажник. Не то, чтобы вид покойника сильно меня напрягал, но мне показалось, что так будет более уважительно по отношению к погибшему, пусть и неизвестному, земляку.

Вернулся к багажнику и остановился в нерешительности. Только сейчас заметил, что над мёртвым телом зависло непонятное, как будто бы дымное, облако. Буроватого оттенка, совершенно бесформенное, но почему-то создающее ощущение бесспорной привязанности непосредственно к личности покойника. Словно его дух отказался улетать на небеса, но не смог толком оформиться в нормальное привидение, такое, каким мы привыкли его представлять.

Нет, оно не тянулось ко мне и не пыталось что-либо поведать, но я более чем точно был уверен – это душа лысого гопника, не успевшая полностью с ним распрощаться.

– Я действительно это вижу? – обернувшись на звук шагов, обратился я к подошедшему деду.

– Думаю, да, – всё так же спокойно, словно наличие в этом мире привидений-явление вполне обыденное, кивнул тот в ответ. – Пока что видишь. Потому тебя и повезут к дознатчику.

Глава 3

Путь в станицу какое-то время шёл через оказавшийся не сильно густым лес. Потом по краю зеленеющего свежей порослью луга. И наконец, по неширокой грунтовой дороге, долго вихляющей между обширными полями, явно засеянными какими-то сельхозкультурами.

Раненого Митияно обустроили на переднем пассажирском сидении, до упора отодвинутым и максимально откинутым назад. По-другому этот бугай никак в машину не помещался. Меня же вначале усадили на его коня, но после того, как пришлось раз сто слезать с этой милой животины и помогать протискивать буксируемый автомобиль между кустами и деревьями… В общем, как только наша кавалькада выбралась из леса, я плюнул на все прелести верховой езды и спрятался в машине.

Сказал, что пойду присмотрю за раненым. Водительское сидение я занял переставленными туда коробками, а сам обустроился на заднем диванчике по соседству с громко храпящей головой орка. Это дед напоил его каким-то сонным снадобьем из своей аптечки, едва удалось привести парня в сознание. Ну и правильно. Так и ему лучше, и нам спокойнее. Оставалось лишь волноваться за продолжающие кровить раны, но в условиях транспортировки я вроде ничего больше сделать не мог.

Зато у меня появилась возможность рассмотреть подобранное на поляне оружие красномордого воина. Оказалось, я ошибся, приняв это ружьё за духовое. Рычаг, взводящий курок, вовсе не нагнетал при этом воздух, а посредством кучи каких-то шестерёнок и мелких рычажков сжимал мощную пружину. Заодно запуская в казённик дротик из самого настоящего магазина. Который, единственное, что присобачивался к этому самострелу не снизу, как у нормального автомата, а сбоку. А вот отстёгивалась плоская жестяная коробочка вполне привычно. Прямо как на родном отечественном калаше. Нажал на рычажок, и ёмкость для десятка, наверное, дротиков у тебя в руке.

Сам оригинальный снаряд длиной был всего с десяток сантиметров. Из них половина приходилась на еле обозначенный хвостовик. Вонзиться в тело раненого парня глубоко дротикам помешала прочная кожа куртки. Да и спина у орка просто бугрилась мышцами. Так что, надеюсь, увязнув в мясе, эти железяки, не сильно ему внутренности повредить смогли. Может, и выживет бедолага. Должен же быть в его станице какой-то врач. Кто-то ведь лечит этих громил. Чихающими их, конечно, очень трудно представить – как-то не вяжутся эти здоровяки с банальной простудой. Но ведь бытовые травмы и боевые раны просто обязаны присутствовать в их жизни. Не пускают же они каждый раз подобное на самотёк.

Кстати, парень-то, и вправду, взбледнул не по-детски. Даже я заметил уже. Дорога ведь не очень ровной была, и Митияно частенько болтыхало, даже несмотря на неплохую подвеску машины. И постоянно при этом растревоживало раны. Даже не приходилось сомневаться – без переливания крови все мои усилия вскоре пойдут псу под хвост. Другое дело, кого тут использовать в качестве донора, если в отряде нет близкого родственника бедолаги? И как процедуру осуществить без необходимого оборудования?

Моё обращение с подобным вопросом к старому орку закончилось его вытаращенными от недоумения глазами и активным мотанием головой, явно обозначающим крайне отрицательное отношение к дурацкой, в понимании деда, идее. Впрочем, не только в его. Я и сам терзался сомнениями на этот счёт. И весьма немалыми.

Положим, я и сам готов поделиться с раненым кровью. Но какова вероятность того, что не наврежу ему ещё больше? Наша кровь может оказаться несовместимой. А ещё есть возможность наличия какой-нибудь заразы, что у него, что у меня в крови, которая может стать непереносимой для наших организмов. Да и переливание, скорее всего, придётся осуществлять всё теми же шприцами-двушками. Значит, колоть придётся несколько раз, что не может не сказаться на возможности занести дополнительную инфекцию. В общем, принцип «не навреди» сильно рисковал быть нарушенным. Правда, это имело смысл, только если не учитывать, что без переливания больной может и вовсе не перенести остаток дороги. Тем более, что отряд не мчит домой со всех ног, а двигается довольно неспешно.

Я выбрал наименьшее зло. В процессе манипуляций сделав для себя однозначный вывод: переливание крови одноразовыми шприцами, да плюс в условиях транспортировки больного по неровной дороге – это то ещё удовольствие. К тому же я, похоже, устроил неплохое цирковое шок-развлечение для приятелей пациента.

После того, как, заглянув в окно, красномордый дедуля отвалил с подофигевшим выражением на вытянувшемся раза в полтора лице, наверное, весь отряд, подъезжая по очереди, не отказал себе в удовольствии посмотреть на мои нелепые старания не дать сдохнуть их безмятежно храпящему товарищу.

Остановился я, лишь когда у самого перед глазами не поплыло всё и не закружилось. Остаток пути мне было совершенно по барабану, как долго, куда и зачем меня везут. Я навалился на дверцу и благополучно уснул, убаюканный плавным покачиванием неторопливо буксируемой машины.

Проснулся от тарабанящего по стеклу настойчивого стука. Дед будил меня, дабы оповестить о прибытии в станицу. Точнее даже, к мощным воротам в высоком деревянном заборе, за которым, как выяснилось, находилось семейное гнездовье Митияно – бревенчатый сруб, обозвать который избой язык не поворачивался. Скорее, это можно было назвать теремом. Добротно сложенное здание имело два этажа и несколько, вероятнее всего, хозяйственных пристроек.

Неплохо живут эти красномордые. Если только, конечно, жилища у остальных такие же. А то, может, это местных кулаков резиденция, а все прочие жители в халупах-развалюшках ютятся и прозябают.

Но нет, после того, как я помог вытащить из машины и занести в дом раненого, с чистой совестью передав его родственникам, а те отправили шебутного босоногого мальца за бабкой-знахаркой, наша конная процессия отправилась дальше. И я сумел убедиться, что в станице народ живёт не бедствуя, а вполне себе даже припеваючи. Правда, чтобы понять это, пришлось вновь пересесть на коня. Потому как высокие, добротно сооружённые заборы, огораживающие все до одного участки, не давали ничего рассмотреть из окон автомобиля. Вот уж тут у каждого «мой дом – моя крепость».

К тому же желание сидеть в машине у меня напрочь отбивал сильный запах крови, набежавшей из Митияно и окончательно испортившей салон. Отмывать всё это бесполезно. Только выбрасывать. Причём вместе с машиной. Мы ж не зря её на буксире тащили. Бензобак на самом

деле оказался пробитым, и потеря горючего не оставляла другого выбора. Смогут ли местные умельцы залатать дыру, и найду ли я потом подходящее топливо – не известно. Но почему-то казалось, что вряд ли. Бензоколонкой в станице даже и не пахло.

– С возвращением вас, храбрые воины! – гостеприимно распахнув объятия, весьма пафосно поприветствовал нас пожилой и довольно полный человек. Стоял он на высоком резном крыльце такого же, как и все здесь, деревянного, но только уже двухэтажного особняка, до которого мы наконец-то добрались, проехав практически через всё поселение.

Забавный типчик. Ему было, наверное, за пятьдесят. Немного взлохмаченная тёмная шевелюра. Распахнутый и гордо демонстрирующий солидное пузо длинный зелёный камзол поверх белой сорочки, расстёгнутой чуть ли не до пупа. Короткие тёмно-коричневые бриджи. Высокие светлые гетры и кожаные тупоносые туфли с большими блестящими металлическими пряжками вместо шнурков.

Удостовериться в том, что это обычный человек, удалось, лишь поднявшись на крыльцо вслед за старым орком. Хоть и была рожа этого радостно встречающего нас товарища почти такой же красной, как у деда, но относительно невысокий рост, нормальные ровные зубы и вполне привычные черты лица однозначно указывали на принадлежность индивидуума к человеческой породе. А краснота кожи, скорее всего, являлась следствием неумеренного потребления горячительных напитков. Встретившим нас амбре легко можно было сбить с ног подошедшего слишком близко и неготового к перегарной атаке собеседника.

Но дед, видимо, к такому был привычен. Да и меня подобным не удивить. Тот же Марат бывало «радовал» периодическими запоями и следовавшим за ними стремлением пообщаться по душам. Так что радостные объятия встречающего были нами приняты, хоть и без энтузиазма, но вполне спокойно.

– Кого ты мне привёл, Трунио? – вдоволь наобнимавшись и радостно пялясь на меня, поинтересовался излучающий счастье человек у по-прежнему хмурого деда. Вот оно как оказывается. Трунио. А я до сих пор так и не узнал, как зовут старика. Да и он особо не стремился к знакомству. – И что за странную колесницу вы с собой приволокли?

– А это, господин комиссар, самый что ни на есть попаданец, – отчитался дед. – Наш разъезд шайку луннитов обнаружил. И в самый разгар боя портал открылся. Вот доставили один из появившихся объектов, подлежащих отправке к господину дознатчику. Второй погиб от рук диверсантов.

– Очень хорошо, – не прекращая лыбиться, заявил толстяк. – В том смысле, что только один погиб. А то могли бы и оба. А так всего один.

– Отряд диверсантов почти полностью ликвидирован, – продолжил свой доклад старик. – Часть убита, часть, согласно приказу, казнена на месте. За теми, кто смог сбежать, отправлены пластуны-следопыты. Надеемся обнаружить скрытую базу лазутчиков. Среди газагов потерь нет. Один тяжело раненный доставлен в станицу.

– Очень хорошо, – покивал довольный комиссар. – Я напишу Лорду-Куратору рапорт о ваших доблестных действиях. Думаю, вскоре награда найдёт своих героев. Разрешите представиться, – слега поклонился мне толстяк. – Районный комиссар Валяй Бронев. Направлен в этот приграничный район для организации противодействия враждебным элементам силами военной милиции, созданной на основе местных поселений орков-газагов. А так же решения других административно-правовых вопросов.

Комиссар забавно шоркнул ножкой и щёлкнул каблуком о каблук, а я, выслушав длинную тираду, удивлённо отметил про себя, что был прав, и красномордые здоровяки – это действительно, мать их, орки.

Что ж, попробую это как-нибудь переварить. А пока что, успокоив волнение и из вежливости слегка склонив голову, неплохо было бы представиться в ответ:

– Владислав Сергеевич Штольц. Медпред.

– М-м-м-м, – многозначительно протянул, выпятив губы, толстяк. – Думаю, барон Штольц будет рад встретиться со своим вариативным родственником. Обязательно поспособствую вашей встрече. Ты можешь быть свободен, – благосклонно, взмахнув пухлой ручкой, отпустил комиссар старого орка. – А вас, Штольц, я попросил бы остаться.

Точно! А я-то думал, кого он мне напоминает! Весь из себя добродушный простачок – рот до ушей и душа нараспашку. А глаза-то так и буравят, пытаясь холодным пытливым взглядом прозондировать всю мою подноготную. Этот местный Мюллер, наверняка, совмещает в посёлке функции администратора, надсмотрщика-особиста и контрразведчика.

– Никак не могу вам отказать, – развёл я руками. Да и впрямь, а куда мне было деваться? – И скажите, как я могу к вам обращаться?

– О-о-о, господин Штольц, ко мне можно обращаться на «ты». Можно просто – комиссар. Я человек простого звания и знатным происхождением похвастаться не могу. А потому и выкать мне, одновременно обращаясь ко всему роду, нет необходимости.

– Обязательно учту, – сделав рожу кирпичом, слегка кивнул я в ответ. Распространяться о своей безродности не стал. Мнимая близость к какому-то там баронскому роду может в будущем сыграть мне на руку. Я же не обманываю, присваивая себе чужие заслуги. Да и в чём тут, собственно, заслуги? Родителей не выбирают, и это больше вопрос везения.

Толстяк между тем спустился с крыльца и подошёл к машине.

– Какая интересная колесница, – обернулся ко мне, – не видно никаких агрегатов и механизмов. Ваша?

– Моя, личная, – кивнул я, тоже спускаясь по ступеням и направляясь к комиссару. – Совсем новая была. Недавно приобрёл. И вот такое безобразие.

Я развёл руками, а Мюллер, состроив сострадательную физиономию, покачал головой:

– Да-да-да. Понимаю вас. Дорогая, небось, колесница-то. А где ваш спутник?

– Здесь, – шагнув к багажнику, я приподнял крышку и продемонстрировал комиссару покойного соотечественника.

– Угу, угу, – кивнул тот. – Ваш механик? – поинтересовался, вытянув шею и с интересом осматривая труп.

– Нет, – без всякой задней мысли мотнул я головой. – Случайный попутчик.

– Ну да, ну да, – улыбнулся однако толстяк, всем своим видом показывая, что понимает мой сарказм, вызванный глупым вопросом. Видимо, посчитал, что каждый владелец такого дорогого девайса обязан иметь своего механика-водителя. Не разубеждать же товарища.

– Что ж, скоро вечереть начнёт, – комиссар указал рукой на небо, где солнце и в самом деле готовилось завалиться, спрятавшись за верхушки леса, темнеющего вдали. – Я предлагаю

остаться на ночь здесь, отведав местных яств и передохнув после дороги. На вас, я гляжу, прямо-таки лица нет.

– С удовольствием приму ваше приглашение, – несмотря на его разрешение, «тыкать» толстяку я не стал. От меня не убудет, а ему, может, приятное сделаю. А перекусить и вновь спать завалиться – идея просто замечательная. Грех от такого отказываться. Не собирается же этот тип меня коварно отравить. А мне после такого душевного и физического раздрая силы восстановить просто необходимо.

Комиссар широким жестом распахнул перед моим носом дверь в дом и приглашающе повёл руками:

– Проходите, любезный Штольц, будьте моим гостем.

Внутри бревенчатые стены терема оказались выбелены, что вкупе со множеством высоких, но узких окон, делало просторное помещение гостиного зала довольно светлым. В центре комнаты стоял большой массивный стол, окружённый не менее массивными грубовато сколоченными стульями. В центре стола сиял нарезным узором большой хрустальный графин, на треть заполненный бардовой жидкостью. Рядом стояло несколько хрустальных же стаканов и какая-то мисочка, накрытая тканой салфеткой.

– Прошу к столу, – пригласил меня толстяк и, пока я сражался с тяжеленным стулом, отворил дверь в смежную комнату, громко крикнув: – Фимка, подавай ужин! Да два прибора неси. Гость у нас. Вы не будете против, – повернулся он ко мне, вытаскивая из-за пазухи записную книжку в кожаном переплёте, – если я пока ваши приметы для рапорта запишу? Тут всего ничего писать-то: расы человеческой, роста выше среднего, волосы тёмно-русые, глаза серо-голубые, лоб высокий, нос прямой. Особых примет не имеет. Фимка, ну где ты там уже?

Подоспевшая вскоре Фимка являла собой статную молодую орчанку внушительных габаритов. Облачённая в тёмно-зелёное, богато украшенное вышивкой и по фигуре приталенное платье в пол, с накинутым на плечи цветастым платком и огненно-рыжими волосами, заплетёнными в толстую длинную косу, девушка являла собой удивительное зрелище. Красна девица, да и только. Ей бы ещё кокошник на голову да сверхкомплект зубов как-то спрятать. И даже румян не нужно, ибо красноты и так в избытке. Пропорции радуют глаз: высокая пышная грудь, изящная тонкая талия, полные крутые бёдра. Это бы всё ещё уменьшить раза в полтора…

– А?! – хлопнув ладонью по монументальному заду орчанку, подмигнул мне комиссар. – Хороша красотка?!

– Угу, – кивнул я, на всякий случай чуть отстраняясь и ожидая, что в ответ на шлепок толстяк огребёт сейчас от зубастой «красотки» нехилую оплеуху.

Однако ожидания мои не были оправданы. Девица, всего лишь снисходительно фыркнув, преспокойно разложила и расставила на столе принесённые приборы с посудой и гордо удалилась, плавно покачивая мощными бёдрами.

– А давайте-ка, любезный Штольц, – толстяк потянулся к графину, – по стаканчику за знакомство. Вы же не против? Для улучшения пищеварения, так сказать.

– Почему бы и нет, уважаемый комиссар, – против я не был. Соревноваться в пьянстве с таким закалённым выпивохой, как этот Мюллер, я бы не стал, но немного расслабиться можно. Никаких государственных тайн господину особисту я всё равно не выболтаю, ибо не знаю. Можно не переживать.

Содержимое графина оказалось какой-то фруктовой или ягодной настойкой, очень даже приятной на вкус.

– А вот скажите, уважаемый, – после приговорённого стакана решился я задать давно волнующий меня вопрос, – если я действительно оказался в другом мире, почему я понимаю ваш язык. Да ладно человеческий, почему я орков ваших понимаю?

– Видимо, – комиссар почесал затылок и последним глотком опустошил свой стакан, – потому что наши миры близко друг к другу расположены на ветвях многомирья. Вы знакомы с теорией поливариативного древа?

– Нет, – мотнул я головой. От выпитого на голодный желудок вина приятное тепло разлилось по всему телу, а мысли в голове перестали нервно скакать и обрели какую-то плавность течения.

– Тогда ещё по одной, – безапелляционно заявил толстяк, вновь наполняя стаканы. – Представьте себе мироздание со множеством вариантов развития миров в виде дерева. Где от единого ствола, словно ветви, отделяются направившиеся по разным путям развития практически схожие миры. Где даже самое маломальское различие, в истории ли, географии ли, даже экономике, приводит к очередному расщеплению ствола или ветви.

– Представил, – кивнул я, принимая из рук комиссара наполненный стакан.

– Отлично, – довольно улыбнулся тот. Вот наши миры разошлись где-то совсем недавно и очень близки друг к другу географически.

Ни хрена себе «близки»!

– А орки?! У нас таких и в помине нет. Только в сказках.

– А орки, как и многие другие, попали сюда через порталы. Орки долго кочевали по миру и воевали со всеми подряд, но лет сто назад стали всё больше склоняться к мирной жизни и постоянному месту жительства. Вот и разговаривают теперь, кроме как на своём орочьем, ещё и на языках тех мест, где осели и прижились.

– Через этот ваш трансгрейдер попали? – этот вопрос меня больше волновал. Раз сюда попал не случайно, значит должен иметься способ вернуться обратно.

– Посредством схожих артефактов, только более мощных, – не стал меня разочаровывать комиссар.

– А как эта штука вообще работает?

– Хм, – толстяк сделал пару глотков вина, – если рассматривать мироздание как всё то же дерево с ветками, можно представить, что ветки далеко не всегда тянутся параллельно друг другу. Колыхаемые ветрами случайных перемен, они частенько сближаются, пересекаясь и соприкасаясь. Но тонкий слой защитной «коры» не даёт им срастаться и соединяться. Кроме того, каждая ветвь несёт в себе немного отличающийся заряд, словно электрические провода. В вашем мире ведь знакомы с электричеством?

– А то! Не хухры-мухры, – кивнул я, неспешно потягивая сладковато-терпкий напиток.

– Так вот, трансгрейдер усиливает разность зарядов соприкасающихся ветвей и пробивает их кору-защиту.

– Типа как при электросварке, – понимающе согласился я. – А почему я тогда вывалился не в том же месте, где в портал угодил?

– Искривление пространства, – прихлопнул ладонью по столу комиссар. – Вы же знаете, что пространство не линейно?

– Что-то слышал об этом, – с умным видом нахмурив брови, покивал я.

– Это только на гладком листе бумаги ближайшее расстояние между точками – прямая. А с помощью трансгрейдера можно пространство-лист смять и даже самые удалённые точки приблизить и совместить. Причём сдвиг может осуществляться не только по пространственным координатам, но и по временным. Трансгрейдер как бы слегка преобразует поля и материю, пробивая путь между мирами. И потому его ещё для простоты называют преобразователем.

– Круто, – согласился я и с удивлением уставился на пустой стакан. Когда я всё выпить-то успел?

– Фимка! – заорал мой учёный собутыльник во всю глотку. – Принеси ещё настойки!

Орчанка появилась с подносом, плотно заставленным какими-то блюдами. Поставила его на стол, забрала опустевший графин и развернулась, чтобы уйти. Длинная коса, мотыльнувшись, пришлёпнула её по низу спины, а я подумал, что в принципе девушка вполне даже привлекательно смотрится в этом платье, отлично подчёркивающем выдающиеся, во всех смыслах, достоинства.

Глава 4

Утро встретило не только яркими солнечными лучами, настойчиво пытающимися выжечь мне глаза прямо сквозь сомкнутые веки, но и жуткой головной болью, нещадно раскалывающей бедную мою черепушку.

Надо же, новый день в новом мире, начинающийся с мерзкого похмелья. Сколько раз я об этом в книжках читал. Только в отличие от набивших оскомину однотипных литературных изысков, начало этой истории я помнил превосходно. Не то, чтобы меня это сильно радовало, но уж лучше так.

А вот окончание вечерней попойки выпало из памяти совершенно. Я вроде и старался пить в меру, памятуя о коварстве агентов спецуры (а мой новый знакомец однозначно таковым и являлся) и их умении развязывать собеседникам языки по пьяни. Но, похоже, не учёл коварство самой настойки. Помню, что наш разговор по душам после третьего стакана перешёл в лёгкую форму допроса. Помню, что старался не сильно откровенничать. Но о чём под конец шла беседа, вот убей бог, не помню.

Помню ещё, что меня чуть не женили на Фимке, так игриво вертящей округлым задом перед самым моим носом…

Или всё-таки женили?! Иначе чем объяснить тот факт, что Фимка, укутанная в простыню, проскользнув в чуть приоткрывшуюся дверь опочивальни, присела ко мне на край постели и, радостно сияя хищной улыбкой, сунула мне в руку наполненный чем-то горячим стакан.

– На-ка, голубчик, испей, – шепнула она, приблизив к моему лицу пухлые губы, едва я, скрипя мозгами и суставами, еле приподнялся на локтях.

Звонко чмокнув меня в щёку, покрывшуюся за ночь колючей небритостью, орчанка скинула с плеч простыню и, сверкнув аппетитными прелестями, без всякого стеснения скользнула ко мне под одеяло.

Зашибись картошка с мясом! Я аж чуть не захлебнулся, поперхнувшись обжигающе-горячим напитком, к тому же от неожиданности едва не выплеснув из стакана эту огненную лаву себе на грудь. Девица явно чувствовала себя в моей постели как у себя дома.

Взяв себя в руки, я продолжил очень мелкими глотками вливать в себя это явно лечебное снадобье. Или зелье? Это же просто волшебный эликсир! Никакой рассол не в состоянии был тягаться с этим чудесным животворящим напитком.

С каждым глотком боль всё заметнее сдавала позиции, исчезая и уступая место бодрой силе, стремительно наполняющей тело. Ещё пара глотков, и я, позабыв о муках и сомнениях, уже с удовольствием приобнимал знойное упругое тело орчанки, так и льнувшей ко мне под одеялом. Её шаловливые ручки уже вовсю гуляли по моему телу, куда только не забираясь и заставляя вздыбливаться от неодолимого желания всё моё радостно воспрянувшее естество.

– Ну как, голубчик, набрался сил? – проворковала эта зубастая зараза, поворачиваясь ко мне спиной, томно выгибая красивую спину и прижимаясь к моему бедру роскошным упругим соблазнительным задом. И слава богу, что задом. Эта её улыбка пираньи всё же приводила меня в некоторое смущение и замешательство.