Текст книги "Древняя Ассирия"
Автор книги: Михаил Мочалов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Пограничники в Древнем Междуречье в основном представляли собой небольшие подразделения, располагавшиеся вдали от главного города. Они следили за границей и докладывали военачальнику о передвижении войск, кочевых групп, купеческих караванов, посланников и тому подобном.
Гарнизонные войска бирту были обязаны защищать города и крепости; этой же цели служили и стражники.
Термин «баиру» в текстах из Мари говорит о существовании в Междуречье подразделений типа матросских. Эти военнослужащие, в мирной жизни рыбаки и охотники, на войне совмещали функции лодочников и, возможно, «морпехов», сражающихся с судна. Позже, в старовавилонский период, данная категория мало чем уже отличалась от обычных вояк реду – организованные в боевые подразделения, баиру несли службу бок о бок с последними, и получали за эту службу земельные наделы в пользование [43]43
43. CAD B. 33.
[Закрыть].
В Древнем Междуречье хорошо понимали значимость проведения разведки перед боем, поэтому в документах часто упоминаются разведчики. Замечая чьи-либо недружелюбные действия, они докладывали царю, и тот выдвигал зарвавшемуся противнику ультиматум:
«Отведи свои войска, что с Атамрумом, и убери лагерь, который ты разбил в моей области».
При этом приказывалось:
«Разведчики должны оставаться на правом берегу [реки] от Аппанадо Ниатум-Буртума, и любой, кто направляется в сторону... [вражеского] лагеря, должен быть ими арестован» и допрошен.
Войска, действовавшие на незнакомых территориях, использовали в качестве информаторов и провожатых местное население. Шпионов могли также засылать во вражеские лагеря во время осадных действий, чтобы узнать планы противника. Агентов разведки называли «глазами» и «ушами» царя, а вражеских информаторов – «языками». Одно из их донесений, дошедших до нас, выглядит так:
«Я не знаю, направляются ли эти [вражеские] войска осадить Андариг или еще и Карану. Я уточню, [куда] они следуют [и сообщу позднее]».
Шпионы могли разрушить планы какого-нибудь военачальника. Одно сообщение указывает на обнаружение человека, вращавшегося при дворе Зимри-Лима и посылавшего прямо оттуда донесения. Союзное войско Мари (2000 человек) и Вавилона (3000 человек) выступило против Эшнунны, но им помешали, так как он раскрыл их планы:
«[Из стана врага] явился один тайный агент, поэтому враг получал о них все новости, и войско вернулось [из кампании] с пустыми руками...»
Царь Мари Зимри-Лим следовал известной поговорке «доверяй, да проверяй», поэтому имел своих разведчиков и в коалиционном с ним Вавилоне. Они постоянно следили за действиями царя Хаммурапи, на тот момент союзника Зимри-Лима. В итоге последний был в курсе взаимоотношений Вавилона, Ларсы, Эшнунны и Ассирии.
Вооружение
Еще шумеры наряду с тяжелой использовали легкую пехоту – лучников и пращников, но наибольшее распространение она получила у аккадцев. Есть мнение, что с помощью лучников они и одержали верх над шумерскими войсками. Связка лучник плюс щитоносец-копейщик использовалась в Мари во второй половине III тысячелетия до н. э. [44]44
44. Art of the First Cities... P. 158—159. №99.
[Закрыть]Специалисты считают, что в XVIII веке до н. э. лук и стрелы распространяются среди колесничных бойцов. Лук – на Ближнем Востоке в это время был распространен сложный лук – имел большую поражающую силу, но при этом подготовка лучника занимала много времени и требовала постоянного навыка, что приводило к необходимости создания более или менее постоянных формирований взамен ополчения. Надобность в лучниках уовлетворялась и за счет привлечения соответствующих воинов из соседних народов и племен.
Ко времени появления раннеассирийского государства лук и стрелы получили широкое распространение. Об имевшемся на вооружении древнеассирийского воина луке известно из упоминавшейся уже надписи Эришума I. Наконечники стрел изготовлялись из бронзы. Лучники Зимри-Лима также использовали бронзовые наконечники стрел (šiltāhum), весом 1—5 сиклей (8—40 граммов) [45]45
45. Dailey S. Mari and Karana... P. 148.
[Закрыть]. Луки у ассирийцев того времени были двух видов: угловатый и округлый. Наибольшее распространение получил угловатый лук, существование которого можно проследить с XII века до н. э. Кибить угловатых луков изготавливалась из двух или более полос дерева, тщательно соединенных вместе. Не исключено, что контакты с Ассирией способствовали распространению угловатого лука среди обитателей Западного Ирана.
Часто ассирийцы пользовались и пращой, которая неоднократно упоминается в источиках того времени. Например, восемь пращ упомянуто вместе с тридцатью луками в списке поставок, найденном в Мари.
Мечи у ассирийцев изначально были короткими и использовались преимущественно как колющее оружие.
Как и в большинстве государств региона, в Ассирии пользовались популярностью боевые топоры, известные еще по находкам из Ашшура III тысячелетия до н. э. [46]46
46. Горелик М. В. Оружие древнего Востока... C. 223. Табл. XIX, 91—92.
[Закрыть]Боевым топором можно было раскроить шлем и прочие доспехи врага, а его разновидностью, секирой, нанести глубокие раны, одним махом отрубить конечности. Боевые топоры пехотинцев можно видеть, например, на среднеассирийских цилиндрических печатях. В схватке опытные воины орудовали одновременно копьем и топором.
Судя по глиптике, стелам, в сражениях этого времени часто использовались секачи, своими корнями уходящие к боевым топорам и секирам. Серповидный меч (двояковыгнутый секач) известен в Месопотамии с конца III тысячелетия до н. э.; отсюда с сутийско-западносемитскими племенами он распространился на Сиро-Палестину и уже оттуда с гиксосской волной под названием хопеш проник в Египет, где использовался пехотинцами.
Надо сказать, это было многофункциональное и эффективное в умелых руках оружие: заточенным с двух сторон, им можно было рубить как секирой, резать как серпом и, в некоторых случаях, колоть. Ввиду своей оригинальной формы и специфики применения, а также дороговизны производства серповидный меч применялся в основном элитными войсками. В Ассирии этот меч тоже имел место, но в основном как оружие царей и военачальников.
На мечах часто делали надписи, давали им имена. Известен бронзовый ассирийский секач с написанным на клинке именем царя Адад-нирари I.
Железо проникает в армию
Как уже было сказано, ассирийцы ознакомились с железными изделиями к середине II тысячелетия до н. э., а во второй половине II тысячелетия до н. э. в Ассирию железные предметы и полуфабрикаты начинают проникать в большом количестве. Свидетельство тому – письмо хеттского царя Хаттуссили III своему ассирийскому коллеге Салманасару I:
«Что до хорошего железа, о котором ты писал мне, в моем хранилище в Киццуватне нет хорошего железа. Железо (руда) весьма низкого качества для выплавки. По моему велению сейчас выплавляют хорошее железо (руду). Но пока еще с этим делом не завершено. Когда закончат, я пошлю его тебе. А пока я высылаю тебе железный клинок для кинжала».
Видимо, железо в виде криц и разного рода заготовок поступало в царские мастерские Ассирии из Анатолии. Административная запись из Ашшура времени все того же Салманасара I упоминает железный кинжал и наконечник копья из какого-то сорта железа. Тиглатпаласар I использовал железные наконечники стрел при охоте на диких быков, но его войска все еще прокладывали путь через лесистую местность бронзовыми топорами [47]47
47. Die Inschriften Tiglathpileser’s I. S. 19; The ancient Near East: historical sources in translation. P. 158.
[Закрыть]. Однако уже Тукульти-Нинурта II отмечает, что его армия расчищала дорогу железными топорами. Он сообщает также, что получил 100 железных кинжалов из Сирии в качестве дани и железо из Наири.
Вскоре качество ассирийского вооружения уже не уступало оружию их соседей и противников, а количество его нарастало. Думается, что по мере расширения подконтрольной территории ассирийские владыки собирали в царских хозяйствах ремесленников, умеющих работать с металлом – прежде всего с железом, и делали все, чтобы привлечь к себе мастеров, рассеянных после гибели Хеттской державы по всему Ближнему Востоку.
Условия службы
Выше мы уже затронули вопрос об условиях службы. Здесь же отметим то, что могло привлечь человека избрать профессию воина.
Воины получали землю, одежду, еду, оружие, плату серебром, рабов. Конкретный размер выдаваемых благ зависел от ранга и военных заслуг. Одна клинописная табличка определяет ежедневное зерновое довольствие солдатам: высшие офицеры получали 2/ 3литра ячменя в день, нижние офицеры – 1/ 2литра, рядовые солдаты – около 1/ 3литра; были также периодические выдачи овощей, пива, баранины [48]48
48. Hamblin W. J. Warfare in The Ancient Near East... P. 194.
[Закрыть]. Генерал мог получить огромный участок в 190 гектаров, в то время как рядовые солдаты получали небольшие наделы. Так, в правление Хаммурапи рядовые и младший офицерский состав пользовались наделами площадью 0,5-1 бур (3,15—6,3 гектара), а чины среднего командного состава участками порядка 40-50 ган (14-17,5 гектара) [49]49
49. Никольский H. М. Частное землевладение и землепользование в древнем Двуречье. С. 39-40.
[Закрыть].
Еще одним важным стимулом для военнослужащих была доля в военной добыче. Конечно, львиная часть трофеев доставалась царю, но перепадала и всем остальным участникам удачной войны.
Клинописные документы упоминают военных, которые крали трофеи из царской доли, а также офицеров, удерживавших добычу, предназначавшуюся солдатам. Так, один из командующих жалуется, что некоторые из его офицеров
«...украли долю солдат! Я поклялся именем царя... не отнимать солдатской доли добычи».
Зарплаты солдатам и офицерству выплачивались, видимо, не ежемесячно или ежегодно, а за участие в конкретной военной кампании. Например, войску из 650 человек за проведение очередной кампании было выплачено на 10 человек по 2 сикля; их командир получил 8 сиклей и рубаху [50]50
50. Hamblin W. J. Warfare in The Ancient Near East... P. 197.
[Закрыть].
Месопотамские государства во время военных действий обеспечивали своих воинов вооружением, одеждой и едой. Войскам, выступавшим в поход, выдавали продовольствие на определенное количество дней – от 10 до 40 суток. Транспортировка продовольствия и обеспечения для армии производилась носильщиками, на ослах, телегах либо на лодках (в Верхней Месопотамии войска снабжались караванами посуху, тогда как в Нижней – в основном на лодках по реке). Лодки зачастую просто экспроприировались у местного населения. Солдаты противоборствующих сторон, как правило, стремились нарушить движение вражеских лодок по реке с целью помешать снабжению войск противника. Задержки в проведении той или иной кампании зачастую могли быть вызваны именно трудностями в снабжении:
«...сейчас он пребывает в Манухатан и достает продовольствие для их похода».
Просьбы получить масло и прочий провиант довольно часто фигурируют в письмах. Государственные склады хранили десятки тысяч литров зерна, но доставка его в расположение войск зачастую представляла проблему.
Чем дольше продолжалась война, тем больше истощались армейские запасы, и не только. Квартирование армии в отдельно взятой области в течение продолжительного времени усугубляло продовольственную ситуацию и приводило к возмущению местного населения. Так, в одном из городов Мари жители взбунтовались из-за непомерных зерновых поборов. Кроме того, воины конфисковывали у местных жителей повозки и лодки для транспортных целей, и в результате урожай не вывозился и сгнивал на полях. Если война продолжалась долго, это приводило к нехватке людей для сельскохозяйственных работ; в таких случаях помогать населению с уборкой урожая отряжали солдат.
Коррупция и военные спекуляции, судя по архивам из Мари, весьма процветали в месопотамских армиях. Так, некий интендант пришел в ужас от царившего в одном из городов беспорядка в снабжении войск зерном:
«Я прибыл и обнаружил, что прежние служащие [квартировавшие в городе] распродали [армейское] зерно за серебро. Войска, прибывшие позже, расточительно расходовали его. Теперь осталось только пятьдесят ослиных поклаж зерна... и из амбаров... пропало пятьсот мер зерна!»
Иногда, например в том же Мари, войска экипировали за казенный счет. Оружие хранилось в арсеналах и выдавалось мобилизованным бойцам. Некий командир велит своим подчиненным:
«...Откройте склад, выдайте копье [каждому воину], а также походное продовольствие на сорок дней».
Справные сапоги всегда дефицит в армии. Так было и 4-5 тысяч лет назад. Вот один офицер просит своего приятеля:
«Пришли мне хорошие сапоги!»,
на что тот отвечает:
«Вышли мне отпечаток твоей ступни, и я изготовлю хорошие сапоги».
Военные действия
Детальных описаний битв и прочих боевых действий столь седой древности практически не существует. Встречаются лишь сжатые сообщения, в совокупности дающие некоторую картину.
Перед началом военных действий и после их окончания проводилась, как уже говорилось, перепись армейского контингента:
«...Войска вернулись, и я проведу их полную перепись. Перепись эта будет очень тщательная! Население собрано. И теперь царь [Шамши-Адад] пошлет к тебе людей, ответственных за перепись, и ты в своей земле проведешь ее так же».
Зная свой боевой потенциал, можно было ориентироваться на ту или иную стратегию, не забывая при этом, что и враг не сидит, сложа руки. Уже Шамши-Адад отмечает в своем письме сыну значимость стратегической подготовки:
«Ты думаешь, какими бы уловками разбить врага, какое место занять для противостояния ему. Но враг тоже обдумывает разные хитрости, с какого расположения лучше противостоять тебе. Это подобно тому, как два борца используют приемы друг против друга».
Вообще, надо сказать, Шамши-Адад и Ишме-Даган были весьма способными военачальниками. Они практиковали такие приемы, как засада, стычка с походными колоннами противника, нападение на противника союзными силами одновременно с разных направлений, высылка подразделений на вражескую территорию, чтоб они затаились и нанесли удар по противнику, когда тот, расслабившись и ничего не подозревая, возвращается домой.
А вот следующий эпизод, иллюстрирующий военные реалии. Для того чтобы предотвратить нападение ямхадского Суму-эпу на правителя Катны Ишхи-Адада, союзника и «брата» Шамши-Адада, последний намерен выслать войска с целью доставить беспокойство врагу на его территории и тем самым остановить его агрессию [51]51
51. The ancient Near East: historical sources in translation. P. 114. Ямхад – аморейское государство XIX—XVII вв. до н. э., располагавшееся в Северной Сирии, со столицей в городе Халпу (Алеппо).
[Закрыть]. В следующий раз мы снова сталкиваемся с этим Суму-эпу из Алеппо. Он захватил пограничные крепостцы Дур-Адад и Дур-Шамши-Адду. Шамши-Адад решает неожиданным нападением выбить захватчиков из пограничных застав. Неожиданным тут является время года – весна, когда служивых распускают по домам для ведения полевых работ. Поэтому Йясмах-Адад, сын Шамши-Адада, получает приказ сразу после похода, в пять дней, вернуть солдат домой – обратно к сельскохозяйственным заботам. А вся кампания должна продлиться не более тридцати дней.
Судя по редким изображениям среднеассирийского периода и дошедшим до нас литературным источникам, в сражениях ассирийцы задействовали как пехоту, так и колесницы. Пехотинцы на вооружении имели луки и боевые топоры. Очевидно, сначала осуществлялся обстрел противника, как пехотинцами-застрельщиками, так и с колесниц, а при соприкосновении с вражеским войском, чтобы пройти его передовые, хорошо защищенные ряды, применялось оружие ближнего боя – копья, мечи, боевые топоры.
Имели место и разного рода уловки и хитрости. Вот, например, касситский царь Вавилонии Каштилиаш объявил войну Тукульти-Нинурте I, однако в открытое сражение до поры до времени вступать не спешил. Ассирийский визави укоряет его:
«Как долго будут твои войска избегать сражения? Ты постоянно перемещаешь свою армию... Доколе будешь сдерживать ты боевое оружие?.. Я хозяйничаю в твоей земле...»
Тукульти-Нинурте известно, что лагерь Каштилиаша, пока идет вессенний разлив рек, вне досягаемости:
«Возможно сейчас, в месяц весеннего разлива, ты храбришься – вода тебе в подмогу! Ты разбил свой лагерь в труднодоступном месте, и тебе помогает Гирра».
Однако вскоре наступит засушливый сезон, уровень вод спадет, и вавилонские войска окажутся в трудном положении.
Каштилиаш готовится к сражению и, чтобы притормозить ассирийское продвижение и самому неожиданно напасть на ассирийские войска, посылает Тукульти-Нинурте запоздалое письмо, апеллирующее к военному этикету того времени:
«Тукульти-Нинурта, пусть твоя армия остается на месте до того времени, которое укажет Шамаш. В этот день кровь твоих людей наполнит степи и луга. И, подобно Ададу, я направлю опустошающий поток на твой лагерь».
Однако ассирийцам удалось-таки вычислить нахождение вражеских войск. Видимо, постаралась разведка либо осведомители или перебежчики:
«Могучие воины Ашшура увидели приготовления царя Касситского. Несравненное оружие Ашшура способствовало яростной атаке его войск. И Тукульти-Нинурта, как неистовый и беспощадный ураган, заставил пролиться их кровь».
Определенно ассирийцы здесь имели преимущество перед застигнутым врасплох противником и разгромили его:
«Словно свирепая змея воины Ашшура [поразили] армию царя Касситского. [Они] нанесли по ним мощный, неотразимый удар. Каштилиаш повернул назад [...] чтобы спастись».
Как и во все времена, неожиданное нападение могло привести к стремительному бегству нестойких войск. Разбитый противник бросал на поле боя щиты и тяжелое снаряжение, чтобы удрать побыстрее:
«Эти [наши] войска вступили [в битву] и [враг был] сметен. Они [враждебные экаллатейцы] оставили свое боевое снаряжение, и щиты их остались лежать на земле. [Вражескому правителю] Ишме-Дагану едва удалось унести ноги».
Как правило, встретив более сильного врага, армия ретировалась в ближайший укрепленный город или в укреплагерь. В описываемую эпоху военные рейды, засады, осады и попытки спасти осажденных случались чаще, чем открытые полевые сражения.
В письмах из Сиро-Месопотамии часто упоминаются военные набеги с целью, как правило, захвата добычи. Кроме банальной поживы, преследовалась также задача подорвать волю и способность врага к сопротивлению. Противники угоняли домашний скот, захватывали пленников для обращения в рабство, забирали или же просто сжигали зерно, вырубали сады. Во время войны нарушались или вовсе прекращались торгово-экономические сообщения между городами. Сельская округа перед лицом мародерствующего врага бежала под защиту какого-нибудь укрепленного города, расположенного поблизости.
Чтобы предотвратить вражеские рейды, нужно было как следует охранять свои рубежи. Так, Зимри-Лим инструктирует одного из своих военачальников:
«Не пренебрегай охраной этого округа, охраняй рубежи от вторжений врага. Что до ханейского [вождя] Йяхсиб-Эля и его войск – найми их за зерно, и пусть они усилят пограничную защиту округа. Пограничные войска да отправятся из города для службы на порубежье. Они должны воспретить врагу свободно передвигаться через внутренние районы страны».
Иные рейды могли принести крупный ущерб:
Судьба побежденных«[Сасийя, царь] туруккейцев, вторгся на землю Экаллатума, что на той стороне [Тигра] и пошел к Курдишатуму. Они захватили овец Ишме-Дагана, всех овец. Ничего не осталось... вокруг. Они увели в рабство [жителей] четырех его городов и разбили 500 солдат [царя]».
Жертвы столкновений боевых отрядов были незначительны; как правило, убитые составляли не более нескольких десятков [52]52
52. Дьяконов И. М. Города-государства Шумера / История Древнего мира. Ранняя древность. С. 63; Надпись Энметены, энси Лагаша, 90—95 / Ассиро-вавилонский эпос. С. 15 (упоминается о потерях Уммы в 60 человек).
[Закрыть]. Что касается захваченных в плен, то их в большинстве случаев обращали в рабство и делили как добычу среди военных; иногда их выкупал царь. Видимо, уже во времена Саргона Древнего и его преемников практиковалось применение принудительных трудовых лагерей, куда массово попадало завоеванное население [53]53
53. Саггс Г. Вавилоняне... С. 93-94.
[Закрыть]. Иногда, чтобы устрашить врагов, пленных подвергали разного рода пыткам, увечьям и прочим зверствам. Один военачальник велел своим подчиненным:
«...Возьмите двух ханейцев, отведите их к нашим рубежам и там нанесите увечья. Пусть они живыми дойдут до сынов Йямины и расскажут о том, как мой господин силой захватил город Мишлан».
Некоторым плененным перерезали горло или отрезали голову; других сажали на кол. Над трупами совершали ритуальные оскорбления: голову или другие части тела отсылали царю-победителю в качестве трофеев, проносили через различные города и местечки, вешали на стенах храмов. Как-то туруккейский царь
«отрезал голову [одного из генералов Ишме-Дагана] и отправил ее к Ишме-Дагану со словами: ’’Вот голова того, кто полагался на тебя”».
Позже ассирийцы разовьют все это «назидательное» дело, но в более изощренных формах и крупных масштабах.
В массе своей, однако, судьба пленников не была столь ужасной. Рядовых бойцов обращали в рабство, а офицеры даже могли надеяться на то, что вскоре их обменяют или выкупят. По приказу того или иного царя-победителя военнопленных иногда отпускали и возвращали в места их проживания. Власти и жители разоренных областей собирали военные экспедиции, чтобы отбить пленных. Иногда это удавалось, поскольку захватчики были обременены добычей, иногда – нет. Тогда родственникам захваченных оставалось лишь надеяться на выкуп. В одном документе из Мари говорится, что некая семья заплатила за своего родственника 23 сикля (184 грамма) серебра.
Судебник Хаммурапи обязывает государство выкупать своих плененных подданных. Вопрос о военнопленных и беженцах часто был составной частью различных мирных соглашений. Так, соглашение между Шадлашем и Нерибтумом середины XIX века до н.э. особо оговаривает пункт по беженцам – «всем бежавшим от войны» позволялось вернуться на свою землю и к своей собственности. Оговаривался также обмен военнопленными.
