Текст книги "Тузы и шестерки"

Автор книги: Михаил Черненок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Михаил Черненок
Тузы и шестерки

Глава I

Оперуполномоченный уголовного розыска Слава Голубев шел по самой оживленной улице райцентра. Навстречу ему чинно вышагивал современный мужичок с ноготок лет восьми от роду в синей с длинным козырьком кепке-полицайке, в белой маечке со звездно-полосатым американским флагом на груди, джинсах и в адидасовских кедах. А на ремне, перекинутом через правое плечо «мужичка», свисал чуть не до земли автомат Калашникова. От удивления Голубев даже поморгал: не мерещится ли?.. Нет, автомат был самый что ни на есть настоящий. Мимо проходили взрослые дяди и тети, но никто из них не поинтересовался у подростка, где он раздобыл столь небезопасную «игрушку». Служебный долг не позволял Голубеву пройти мимо вооруженного сорванца. Остановившись перед ним, Слава по-некрасовски сказал:

– Здорово, парнище!

– Здравствуйте, – спокойно ответил мальчуган.

– Давай знакомиться, – Голубев протянул руку. – Меня зовут Вячеславом Дмитриевичем. Работаю в милиции. А ты кто?

– Митя Поплавухин.

– В каком классе учишься?

– В третий перешел.

– Скажи, дружок, где ты разжился «Калашниковым»?

– Из речки достал.

– Там еще, для меня, не осталось?

– Больше нету. Вдоль и поперек все дно обшарил.

Голубев показал на пустую скамейку у автобусной остановки:

– Присядем?..

– Присядем, – согласился подросток.

Когда уселись рядышком, Слава взял у Мити автомат. Чтобы проверить, заряжен он или нет, передернул затвор. Митя тут же проговорил:

– Я уже пробовал, не стреляет. Патронов нету.

Ни в патроннике, ни в магазинном рожке автомата, действительно, не было ни одного патрона. Судя по влажному матерчатому ремню и набившимся в ствол песчинкам, автомат, похоже, на самом деле находился на дне какого-то водоема.

– Где освоил технику обращения с боевым оружием? – спросил Голубев.

– Старший брат Женька служит омоновцем в Новосибирске, – быстро ответил Митя. – Часто прилетает сюда со своим отрядом на вертолете. Если домой заглядывает, дает мне поиграть с автоматом. Без патронов, конечно.

– Как же ты этот автомат в речке отыскал?

– Видел, когда его кинули.

– Кто кинул?

– Этого не видел.

– Ну, как же так, Митя?..

– Да просто. Я у воды в кустах сидел. Собирался порыбачить. Там у меня удочка спрятана и банка с червяками. Только леску размотал, а с берега как бултыхнется что-то в речку! Я с перепугу аж на берег выскочил. Огляделся. По дороге уже далеко пылила черная «Волга». Наверное, из нее и выбросили. Сначала не подумал, что автомат. В речке воды всего по пояс. Пескари хорошо клюют. Разделся, побродил и нашел «Калашника».

– Не сочиняешь?

– Честно, все так вот и было…

– Что еще там видел или слышал?

– Видеть больше ничего не видел, а выстрелы слышал.

– Где, какие?

– На берегу, конечно. Сначала из автомата длинной очередью громко пальнули. Потом, немного погодя, потише еще два раза выстрелили.

– Можешь эти места показать, где автомат нашел и где стреляли? – предчувствуя недоброе, спросил Голубев.

– Запросто покажу. Только идти далеко придется, почти до «Барского села».

– На оперативной машине за десять минут туда домчимся, – поднявшись со скамейки, Слава накинул ремень автомата на свое плечо. – Хочешь с ветерком прокатиться?

– Конечно, хочу, – мальчишка тоже поднялся. – Мне, Вячеслав Дмитриевич, хочется еще и с автоматом поиграть.

– Автомат – не детская игрушка. Лучше мы с тобой сходим в тир и постреляем из воздушной винтовки.

Глаза мальчугана азартно блеснули:

– Прямо сейчас пойдем?

– Нет, Митя, попозже. А сейчас прямиком двинем к районному прокурору. Он поможет нам разобраться, кто и по каким мишеням стрелял у Барского села…

«Барским селом» местные острословы окрестили живописный, в несколько десятков гектаров, уголок природы, расположенный в трех километрах от окраины райцентра. В застойное время там планировалось возвести оздоровительный комплекс для тружеников района. Как водилось в ту пору, очень быстро заложили фундаменты многоэтажных корпусов, а уже на следующий год выяснилось, что денег на дальнейшее строительство нет, и пополнения районной казны в обозримом будущем не предвидится. По такому скорбному факту строительный энтузиазм вождей разом иссяк. Бетонные основания несостоявшегося комплекса, в которые вбухали несколько миллионов еще не обесценившихся рублей, тихо заросли кустарником.

Заброшенная соцстройка оживилась в начале девяностых годов, когда над административными зданиями райцентра вместо кумачовых стягов с серпом и молотом взвились трехцветные российские флаги. Невесть откуда взявшиеся бульдозеры, экскаваторы и грейдеры, рыча и лязгая, принялись безжалостно крушить потрескавшиеся от непогоды фундаменты. На их месте появились ровные площадки с котлованами. Вздыбились мощные стрелы японских подъемных кранов, и буквально за каких-то полгода на берегу тихой речки, огибающей полукругом живописный участок, выросли кирпичные дворцы, не имевшие ни малейшего отношения к оздоровлению трудящихся. Владельцами новостроек стали то ли «старые товарищи», то ли «новые господа», которые подсознательным чутьем уловили дух времени и быстро вписались в рыночную стихию, когда в реформируемой державе началась крупная игра без правил по перекачке государственных денег в частные карманы. Экологически чистый уголок природы неведомыми путями «прихватизировали», в основном, новосибирские воротилы, словно соревнующиеся друг с другом не только возведенными дворцами, но и роскошными иномарками личных автомобилей. Изумленные невиданным темпом строительства жители райцентра недолго помаялись безответным вопросом – откуда такие деньги? – и успокоили себя расхожей истиной: «Чем меньше знаешь, тем легче жить».

Глава II

Место, где Митя Поплавухин достал из речки автомат, оказалось ничем не примечательным. Определить на пыльной дороге, идущей вдоль берега, какие-либо следы было невозможно. Когда же следственно-оперативная группа, возглавляемая районным прокурором Антоном Бирюковым, с двумя понятыми – учащимися местного сельхозтехникума – проехала еще полкилометра до поворота реки, за которым возвышались «барские» строения, их взорам внезапно открылась картина, как говорится, не для слабонервных.

На зеленой прибрежной лужайке, возле новенькой синей автомашины «Вольво», поодаль друг от друга лежали два почти обнаженных тела. Рослый спортивного склада мужчина лет сорока в оранжевых плавках запрокинулся навзничь. Изрешеченная, видимо, автоматными пулями его грудь представляла собой бугристое месиво загустевшей крови. Красивая стройная девица с длинными каштановыми волосами лежала тоже на спине, неловко подвернув под себя правую руку. На ней были темно-синие с белой полоской плавки и такой же лифчик. На загоревшем молодом теле виднелись только две пулевые раны. Одна пуля вошла с левой стороны груди, под лифчиком, напротив сердца, другая – точно посредине лба. Судя по валявшимся рядом с машиной двум пластмассовым стаканам, бутылке из-под шампанского и распечатанной белой коробке «Раффаелло», потерпевшие мирно загорали вдали от людских глаз, организовав нечто вроде маленького пикника. Напали на них внезапно и расстреляли в упор, как это обычно бывает при «крутых» уголовных разборках.

Пока эксперт-криминалист Лена Тимохина с разных точек фотографировала место происшествия, а судебно-медицинский эксперт Борис Медников, готовясь к осмотру трупов, натягивал на руки резиновые перчатки, прокурор Бирюков в присутствии Славы Голубева и следователя Петра Лимакина объяснил понятым их права и обязанности. Выслушав его с повышенным вниманием, понятые переглянулись. Один из них, с курчавыми, до плеч волосами, неуверенно проговорил:

– Кажется, убитую девушку звали Линой.

– Знакомая? – спросил Бирюков.

– На дискотеке в районном Доме культуры с ней тусовался.

– Давно?

– Неделю назад.

– Она местная?

– Нет, из Новосибирска.

– А в райцентре как оказалась?

– Об этом разговора не было. Да и вообще… какой там, на дискотеке, разговор…

– Хоть что-то она о себе сказала?

– Только имя и что в Новосибирске работает моделью.

– Какой?

Паренек смущенно пожал плечами:

– Не знаю.

– После дискотеки не провожал ее?

– Нет, она приезжала к РДК на черном «мерсе».

– Одна?

– Угу. Сама была за рулем.

– Номер у «Мерседеса» не запомнил?

– Я к номеру не присматривался.

Бирюков указал взглядом на труп мужчины:

– А этого гражданина раньше не встречал?

– Первый раз вижу. Такие мужики на дискотеку не ходят.

Второй из понятых оказался неразговорчивым. Уроженец села, он «дискотечными тусовками» не увлекался и к тому, что сказал его приятель, ничего добавить не мог.

При осмотре места происшествия нашли восемнадцать стреляных гильз от автомата Калашникова и две гильзы пистолета ТТ. Преднамеренность убийства не вызывала сомнений. Непонятным оставался чрезмерный расход патронов. Возникший вопрос выяснили быстро. Разобрав найденный Митей автомат, Голубев обнаружил, что у того заело стопорный механизм, и убийца палил в свою жертву до последнего патрона. На обшарпанном деревянном прикладе автомата увеличительным стеклом было выжжено слово «Алтай», а общее его состояние относилось к той категории оружия, которое в армейских частях обычно списывают и уничтожают. Девушку застрелили, по всей вероятности, из пистолета. Пулевое отверстие во лбу наводило на мысль о так называемом «контрольном» выстреле, чтобы жертва наверняка не ожила.

Одежда потерпевших лежала в пассажирском салоне «Вольво». Осматривая карманы красного мужского пиджака, следователь Лимакин вынул пачку новых стотысячных купюр на общую сумму в три с половиной миллиона рублей и водительское удостоверение Надежницкого Юрия Денисовича. В карманах модного женского платья «от Пьера Кардена» ни документов, ни денег не было.

Закончив осмотр одежды, Лимакин развернул лежащий на заднем сиденье рулон мелованной бумаги. В нем оказалось двадцать экземпляров цветного плаката, рекламирующего импортные автомобили. На увеличенной во весь печатный лист фотографии возле синей «Вольво» без номерных знаков, опершись правой рукой на капот, а левой вроде бы придерживая волосы, стояла полуобнаженная позирующая девушка, в которой все участники опергруппы без труда узнали потерпевшую. Любопытно, что фотоснимок был сделан на месте происшествия: на заднем плане, за поворотом реки, виднелись строения «Барского села». Плакаты сильно пахли свежей типографской краской, будто только-только выскочили из печатной машины.

– Наверняка позирующая красавица с фотографом обмывали свое новое произведение, а какой-то злодей угробил их, – сказал Слава Голубев.

– Что «обмывали», возможно, но Юрий Денисович Надежницкий – не фотограф… – рассматривая внизу плаката выходные данные, возразил следователь. – Здесь указано: «Фото Игоря Купчика». Не тот ли это Купчик, который два года назад проходил свидетелем по уголовному делу, когда мы раскручивали «фартовых бабочек»?..

– Конечно же, тот! – подхватил Слава. – Внук разговорчивого ветерана-разведчика Пимена Карповича. Живет в Новосибирске. Если надо, мигом разузнаю у Игорька историю этого плаката.

– Можешь не сомневаться в том, что это понадобится нам в первую очередь.

Лимакин положил плакат в машину, сел на краешек сиденья и, пристроив на коленях «дипломат», стал в присутствии понятых писать протокол осмотра места происшествия. Не успел он управиться с писаниной, как со стороны «Барского села» на большой скорости подкатила белая «Тойота». Торопливо выбравшийся из машины представительный лысый мужчина в светлом костюме хотел было заговорить с прокурором Бирюковым, однако, увидев убитую девушку, прижал ладони к груди, побледнел и, словно теряя сознание, медленно опустился на траву. Бирюков тут же подозвал судмедэксперта. Констатировав обморок, Борис Медников начал оказывать неотложную помощь. В этот момент от «Тойоты» к оперативникам подошел седовласый мужчина в зеленом адидасовском трико. Его морщинистое пожилое лицо было усеяно черными, будто пороховыми, крапинками. Тихо поздоровавшись, он со вздохом проговорил:

– Погибшая девушка – дочь Михаила Арнольдовича. Горе-то какое… Не укладывается в голове, что можно так внезапно кончить жизнь в восемнадцать лет.

– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Бирюков.

– Шляпин Иван Петрович. Бывший шахтер, маркшейдер. Последние годы строил новосибирское метро. Вышел на пенсию и перебрался сюда, чтобы хоть на старости лет подышать чистым воздухом. Михаил Арнольдович уговорил, так сказать, в управдомы, – мужчина показал на «Барское село». – Вон в дачном поселке его коттедж с мансардой за белым забором. Там я и хозяйничаю.

– А Михаил Арнольдович кто?

– Разве не знаете?.. – словно удивился Шляпин. – Президент коммерческого банка «Феникс». Ярыгин его фамилия. Очень достойный человек и щедрый меценат.

– Кто вам сообщил о случившемся?

– Никто не сообщал. Трагедия, можно сказать, на моих глазах произошла.

– И как это случилось?

Тяжело вздохнув, Шляпин стал рассказывать. Начал он с того, что прошлую ночь провел в коттедже один. Михаил Арнольдович и его дочь Лина ночевали дома, то есть в Новосибирске. От нечего делать сегодня после обеда решил сходить с удочкой на рыбалку. Пристроился удить на своем любимом месте, метрах в ста отсюда за кустами, поближе к дачному поселку. Вскоре по дороге вдоль берега со стороны поселка в синей «Вольво» с каким-то незнакомым мужчиной, сидевшим за рулем, подъехала Лина. Зная неудержимую страсть Лины к рыбной ловле, Шляпин подумал, что девушка сейчас же заберет у него удочку, но та из распахнутой двери машины показала развернутый красочный плакат и весело спросила: «Петрович, как тебе это нравится?» – «Если бы сфотографировалась в нарядном платье, было бы лучше», – ответил Шляпин. «Темный ты человек! Ничего не рубишь в современной рекламе», – засмеялась Лина, и «Вольво» сразу уехала дальше. Наверное, через час Лина в одном купальнике и слегка навеселе прибежала к Шляпину. Не утерпела все-таки, чтобы не посидеть с удочкой. Только она успела поймать одну сорогу да окунька, за кустами, где остановилась «Вольво», громко прострочила автоматная очередь. Кинув удилище, девушка со всех ног бросилась на выстрелы. «Куда тебя понесло, сумасшедшая?!» – крикнул ей вслед ошарашенный близкой стрельбой Иван Петрович, однако Лина будто не услышала его. Через несколько секунд хлопнули еще два выстрела, вроде бы из пистолета. Когда перепуганный Шляпин, опасаясь нарваться на пулю, осторожно выглянул из-за кустов, черная «Волга», круто развернувшись, помчалась по пыльной дороге в райцентр.

– Выходит, она приезжала из райцентра? – уточнил Бирюков.

– Так получается. Если бы убийцы ехали со стороны дачного поселка, возможно, и меня пристрелили бы как неугодного свидетеля.

– Сколько их было?

– Поздновато выглянул, не разглядел. Темные стекла у «Волги» скрывали сидевших в машине, – Шляпин сокрушенно покачал головой. – Не могу понять, почему Лина так прытко и безрассудно побежала к убийцам?.. Останься она со мной – была бы сейчас жива. Это ж, наверняка, бандиты охотились за мужчиной.

– Кто он такой?

– Мужчина этот?.. Видимо, какой-то новый знакомый Лины, коли она с ним на пикник сюда приехала. Прежних ее друзей я почти всех знаю.

– Много их?

– Не очень. Лина не бесшабашная девушка была.

– Номер у «Волги» не видели?

– Нет.

– А вы не спутали «Волгу», скажем, с черным «Мерседесом»?

– Ну как можно их спутать! В прошлом году Михаил Арнольдович подарил черный «Мерседес» Лине в день совершеннолетия, и я прекрасно отличаю его форму от отечественной «Волги»… – Шляпин помолчал. – Ох, и здорово же я перепугался, когда увидел, какую страшную беду натворили здесь убийцы. Сломя голову прибежал в коттедж и еле-еле сумел набрать по радиотелефону офисный номер Михаила Арнольдовича. Тот бросил все дела и вот примчался…

– Почему не позвонили в милицию или в прокуратуру?

Иван Петрович опустил глаза:

– У нас с Михаилом Арнольдовичем твердый договор: о всех, как он говорит, нештатных ситуациях я в первую очередь должен докладывать ему, а уж потом, по его приказу, что-то предпринимать.

– Звонить в правоохранительные органы приказа не было?

– Нет. Михаил Арнольдович сказал: «Сейчас приеду. Жди в коттедже». И все.

Пока Антон Бирюков разговаривал со Шляпиным, судмедэксперт привел в чувство отца потерпевшей, однако Ярыгин впал в такую сильную прострацию, что вести с ним какой-либо серьезный разговор было невозможно.

Глава III

Следующий после происшествия день для Голубева начался удачно. Задавшись целью выяснить «историю» рекламного плаката, Слава утром позвонил домой Пимену Карповичу Купчику, чтобы узнать, когда последний раз был у него внук-фотограф.

– Он и теперь у меня гостит, – весело ответил разговорчивый старик.

– Давно приехал?

– Вчера перед обедом. Ночь прошухарил с девчатами, щас дрыхнет, как сурок.

– Так еще и не женился?

– Черт его, тридцатилетнего шалопая, женит. Разбудить, чтоб подошел к телефону?

– Не надо. Я сейчас сам к тебе, Пимен Карпович, прикачу.

– Подкатывай, Вячеслав Дмитрич! Давно не виделись. Если пожелаешь, бутылек душистого ликера откупорим. Игорь нам с бабусей на гостинцы припер полнехонький баул всякой разной вкусноты…

Прихватив с собой свернутый в трубочку плакат, Голубев вышел из райотдела милиции к автобусной остановке. Ждать пришлось на удивление недолго. Втиснувшись в кстати подвернувшийся попутный автобус, Слава через каких-нибудь полчаса добрался до знакомой улицы и открыл калитку с пятиконечной красной звездой, какими в недавнее время пионеры-тимуровцы отмечали усадьбы участников Отечественной войны. На высоком крыльце выкрашенного в зеленый цвет просторного дома его встретил пухлый, как колобок, сияющий ветеран-разведчик. Видимо услышав громкий разговор, из распахнутой двери выглянул смахивающий комплекцией на деда заспанный внук. Увидев Голубева, Игорь вроде бы удивился:

– О, кто к нам пришел?!

– Привет, засоня, – с улыбкой ответил Слава. – По-моему, ты день с ночью спутал?

– У свободного художника ненормированный труд.

– Ночные труженики меня настораживают.

– Не пугайся, я ж – не уголовник. Ко мне притопал или к деду?

– К тебе.

– Что случилось?

– Одну криминальную загадку надо разгадать.

– Подождешь, пока умоюсь?..

– Подожду.

Голубев сел на скамейку возле крыльца.

– Чувствую, я при вашем разговоре буду третьим лишним? – спросил Пимен Карпович и, получив от Славы утвердительный ответ, с явным огорчением оттого, что не удастся поучаствовать в заинтриговавшей его беседе, ушел в дом.

Игорь умылся быстро. Едва он присел рядом с Голубевым, тот, развернув плакат, спросил:

– Твоя работа?..

– Моя.

– Что можешь рассказать о позирующей красавице?

– А что о ней рассказывать?.. Лина Ярыгина – единственная дочь известного банкира. Девочка умная, компанейская, но в смысле позирования – откровенная телка. Чтобы сделать этот слайд, две катушки отличной кодаковской пленки истратил, а напряженка в позе и на лице все равно видна. – Игорь ткнул пальцем в плакат. – Видишь, животик втянула до самого позвоночника и ножки стиснула, будто стыдливая девственница. Разве настоящие фотомодели так позируют?.. Талантливой девочке стоит только в общих чертах объяснить замысел сюжетного построения, и она сама смикитит, каким образом подать себя с самой выигрышной стороны для зрительского глаза. Если бы шеф не настоял, я даже не подумал бы снимать Лину для плаката.

– Какой шеф?

– Директор рекламно-издательского агентства «Фортуна».

– Как фамилия, имя, отчество?

– Надежницкий Юрий Денисович. К чему тебе такие подробности?

– К тому, Игорь, что вчера на этом самом месте, где ты сфотал Лину Ярыгину, Юрия Денисовича Надежницкого изрешетили из автомата. За компанию с ним отправили на тот свет и незадачливую фотомодель.

Купчик недоверчиво усмехнулся:

– Не разыгрывай.

– Разве я похож на затейника? – тоже с усмешкой спросил Голубев.

– Нет, действительно, не шутишь?

– Разумеется.

– Ну, елки-палки!.. – Игорь, словно избавляясь от кошмарного сна, зажмурился и крутнул головой. – Я ведь, Слава, вчера с ними на «Вольво» приехал из Новосибирска в райцентр. Они и меня приглашали на пикник по случаю выхода в свет рекламного плаката. Хорошо, что отказался, а то наверняка… Даже подумать страшно. Недолго же Лина порадовалась.

– Чему?

– Девочке до безумия хотелось видеть свое цветное печатное изображение. Можно сказать, зациклилась на этом.

– Чем она привлекла внимание шефа?

– Кто его знает… Может, Надежницкий через Лининого папу-банкира рассчитывал урвать в коммерческом банке льготный кредит для своего агентства, а может, просто положил глаз сорокалетнего холостяка на смазливую молодку.

– Он не женат был?

– Нет.

– Почему?

– Потому, что содержание даже непритязательной жены обходится дороже, чем любовницы. Да и мороки с семьей очень много. По такой причине холостячество для нынешних российских бизнесменов – явление обычное.

– Давно Надежницкий стал возглавлять рекламную фирму?

– В прошлом году приехал то ли из Хабаровска, то ли из Уссурийска. Короче, откуда-то с Дальнего Востока.

– И сразу директором стал?

– Ну. Понимаешь, «Фортуну» организовали на заре коммерческой деятельности бывшие журналисты. Молодые бойцы пера рассчитывали разбогатеть на рекламе. Вначале дело пошло хорошо. Печатали большими тиражами разные книжки, буклеты, листовки. Бизнесмены наперебой заказывали рекламные видеоролики и короткометражные киношки, чтобы наследить в истории. Прибыль на первых порах росла, как на дрожжах. Организаторы фирмы быстро обзавелись хорошими квартирами и шикарными иномарками. Зачастили по заграницам, хотя делать им в этих бессмысленных турне было совершенно нечего. Короче, обалдели молодяки от шальных денег. Потом, когда российское правительство обложило коммерсантов сногсшибательными налогами, «Фортуна» быстро стала испускать дух. Возникли неплатежи. Прибыль усохла до безобразия. Фирма обросла долгами, как ежик иголками. Только одной типографии к началу прошлого года задолжали больше ста миллионов. Вот тут и появился Надежницкий. Не знаю, где Юрий Денисович взял деньги, но он, попросту говоря, выкупил у прежних владельцев фирму со всеми ее потрохами, уплатил долги и развернул деятельность с нуля. Начал с того, что заменил главбуха и юрисконсульта. Подобрал на эти должности молодых парней под стать себе: не только со светлыми головами, а и с широкими плечами. Новый взлет «Фортуны» начался с прошлогодних думских да губернаторских выборов. Заказов на рекламу кандидатов было невпроворот. Портретами обклеили все города и деревни области. Уйму хорошей бумаги перевели на украшение заборов! Теперь фирма, как говорится, цветет и благоухает. Авторам, выполняющим рекламные заказы, платит наличкой в тот же день, когда сдаешь в фирму выполненный заказ.

– Интересно, почему ты выбрал для фотографирования Лины место на фоне «Барского села»? – спросил Голубев.

– Лина подсказала. Приехали с шефом, посмотрели. Уголок для рекламы на самом деле оказался подходящим. Шеф отвинтил от своей «Вольво» номера. Помыл машину, чтобы сияла, будто новая. По предложению шефа Лина сняла платье, и я начал с разных ракурсов щелкать затвором фотокамеры.

– А вчера каким образом в их компании оказался?

– Можно сказать, случайно. Давно собирался проведать деда с бабкой. Хотел ехать на электричке. Утром забежал в фирму сдать очередной заказик, чтобы деньгами в дорогу запастись. Там неожиданно Лину встретил. Она, узнав о моем намерении махнуть в райцентр, предложила прокатиться с шефом в его «Вольво».

– С какой целью они сюда ехали?

– По их дорожному разговору мне показалось, что просто хотели развеяться. Позагорать на травке, искупаться в чистой речке да бутылочку шампанского распить на свежем воздухе.

– Что-то в такую идиллию верится с трудом, – сказал Слава. – Надежницкий – человек деловой. Вместо того, чтобы ковать деньги, он на травке загорает…

– Юрий Денисович был не из тех руководящих тузов, которые на собственном горбу фирму тянут. В «Фортуне» дело организовано так, что шестерки пашут в поте лица, а шеф только их подбадривает материальным стимулом. Кстати, от дубоватых нынешних боссов Надежницкий отличался прекрасным образованием, тактом и умением договариваться с творческими работниками. Труд талантливых оплачивал щедро, от услуг бездарей отказывался.

– Какие у него были отношения с рэкетом?

– Рэкет обычно наезжает на те фирмы, у которых рыло в пуху. Кто-то химичит с прибылями, кто-то утаивает налоги. С приходом в «Фортуну» Надежницкого финансовая дисциплина была поставлена так, ни с какой стороны не прискребешься. Естественно, дармоеды пытались нажать, но быстро отрикошетили.

– Чего это они так спасовали?

Игорь пожал плечами:

– По-моему, Надежницкий вышел в бизнесмены из крутых авторитетов. Может, и ошибаюсь, но законы уголовного мира Юрий Денисович знал назубок.

– Крышу надежную имел?

– Фирма, конечно, прикрыта, а сам обходился без личной охраны. Надеялся только на собственную силу и ловкость. Правда, для страховки имел пистолет.

– Какой?

– С виду черный. По-моему, устаревший ТТ. Но стрелял из него превосходно. Навскидку с пятидесяти метров по спортивной мишени лупил без промаха.

– Где он демонстрировал такое искусство?

– Недавно по заказу одной из местных рок-групп я снимал видеоклип. По сценарию для усиления шумового эффекта требовалась пистолетная стрельба с одновременным наплывом камеры на мишень. Шеф сам взялся выполнить этот трюк и сделал его блестяще с первого захода.

– Разрешение на пистолет у него имелось?

– Наверное. Снимали клип в тире. Туда со своим оружием без соответствующего документа не пускают… – Купчик недолго подумал. – Хотя за деньги нынче можно куда хочешь войти и откуда хочешь выйти.

– Да, времечко нынче веселое, аж ж-ж-жуть, – со вздохом сказал Голубев, снова развернул рекламный плакат, порассматривал его и спросил: – Ну, а Лина Ярыгина что из себя представляла?

– Вполне нормальная девка. Избалована папиным богатством, но не гонористая. Словом, дурь из нее, как из других богатых телок, буром не перла.

– Ты, насколько знаю, любитель женского пола…

Игорь улыбнулся:

– Есть такой грех, каюсь.

– Не пробовал к ней подкатиться?

– Нет, шефовых протеже я не трогаю. К тому же Лина была без сексуальных закидонов. С такими мне скучно.

– А как она насчет алкоголя?..

– Только шампанское и в умеренных дозах.

– Наркотики исключаются?

– Полностью. Шеф тоже этими гадостями не баловался. Его норма была: бутылка шампанского на двоих. И точка! Хотя в офисном баре держал богатейший набор высококачественных спиртных напитков. Любил угощать творческих работников и богатых клиентов, которые постоянно контактировали с фирмой.

– Круг его общения не знаешь?

– В основном общался со столичными знаменитостями. Часто в Москву летал и каждый раз возвращался с фотографиями, запечатлевшими его в компании с популярными артистами, певцами, ведущими центральных телепрограмм, депутатами Госдумы и даже с некоторыми членами правительства, как бывшими, так и нынешними. А в Новосибирске у него общения были только деловые: с директорами типографий, поставщиками бумаги, руководителями крупных фирм, банкирами…

– Такими, как Ярыгин?

– К возглавляемому Ярыгиным банку «Феникс» Надежницкий относился без пристрастия. По-моему, он даже не был знаком с Лининым отцом.

– Как же Лина попала в рекламный фокус?

– В прошлом году папа-банкир организовал в ресторане «Садко» грандиозный банкет по случаю ее восемнадцатилетия. Не обошлось, конечно, и без видеозаписи столь торжественного события. Чтобы сделать профессиональный сюжет, организаторы торжества обратились в нашу фирму. Надежницкий, зная, что у меня есть отличная японская камера «Панасоник» и опыт по записи подобных зрелищ, поручил это дело мне. Отработал я вечер, что называется, «от» и «до». Главной героиней фильма, естественно, сделал именинницу. Лина не позировала, вела себя раскрепощенно и на протяжении всей записи получилась милашкой-очаровашкой. Просматривая запись на мониторе перед тем, как выдать кассету заказчику, шеф вдруг сказал: «Игорь, надо попробовать эту девочку в качестве модели для рекламных плакатов. Она уже несколько раз предлагала свои услуги, но я, кажется, недооценил ее внешние данные и опрометчиво отказал…»

– Минуточку, – перебил Голубев. – Как понимать: «Она уже несколько раз предлагала свои услуги, но я… опрометчиво отказал»?

Купчик пожал плечами:

– Об этих «предложениях» ничего не знаю. Как говорится, за что купил, за то и продаю.

– Ладно, «торгуй» дальше.

– Собственно, дальше-то и рассказывать нечего. Первые мои попытки успеха не дали. Как ни бился, на всех фотографиях Лина получалась скованной, как статуя. Сказал шефу, что ничего из его затеи не получится, однако тот свое намерение не изменил. Так вот и появился этот плакатик.

– Не пойму, – сказал Слава. – Чем вызвана такая протекция? И почему она возникла сразу после совершеннолетия Лины?..

Игорь усмехнулся:

– Девочка стала взрослой, а вертикальный взлет творческой карьеры женщины часто зависит от ее горизонтального положения.

– Секс?..

– Скорее всего.

– В таком случае хотелось бы знать: имела или нет Лина поклонников, которые способны на устранение конкурента?

– В кругу поклонников я ни разу ее не видел.

– А на юбилейном банкете она в каком окружении была?

– Банкет скорее походил на презентацию банка «Феникс», чем на юбилей дочери банкира. Молодежи почти не было, если не считать откровенно полураздетых «эскорт-гирлз».

– Кого?

– Так называемых «девушек сопровождения». Есть такие длинноногие красавицы, которые сопровождают состоятельных боссов на всех тусовках. У них это как профессия.

– Неужели Лина никого из подруг не пригласила?

– Рядом с ней сидели две подружки, видимо, однокурсницы из университета, и четыре флегматичных акселерата. Кажется, тоже из университетских студентов.

– Она училась в университете?

– Нынче вроде бы на второй курс перешла.

– Внимание имениннице «акселераты» оказывали?

– Нет, по-моему, парни соревновались, кто из них больше выпьет и больше съест.

– М-м-мда, – разочарованно протянул Голубев. – Рассказал ты, Игорек, мне много, а ухватиться не за что. Может, о прошлой деятельности Надежницкого что-то интересное знаешь? Чем он там, на Дальнем Востоке, занимался?

– Об этом шеф ни разу словом не обмолвился.

– Дальневосточные друзья к нему не заглядывали?

Игорь задумался:

– Какой-то китаец несколько раз в «Фортуну» захаживал, но друг он шефа или враг, не знаю. Разговор у них был наедине.

– Уходил из фирмы китаеза веселым или рассерженным?

– По внешнему виду душевное состояние китайцев да японцев трудно понять. Вежливые, черти, до приторности. И рот всегда в улыбке до ушей.