Текст книги "Фрэнки Ньюмен против Виртуальности"

Автор книги: Михаил Акимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Михаил Акимов
Фрэнки Ньюмен против Виртуальности

Часть первая

1. Фрэнки Ньюмен рассказывает, как он дошёл до такой жизни

Есть только два варианта, когда необходимость каждое утро появляться на работе не слишком угнетает вашу психику: если вам интересна сама работа или если за неё неплохо платят. По моему глубокому убеждению, большинство людей живёт по второму варианту. Действительно, трудно испытать творческое вдохновение, убирая мусор на улице или работая на конвейере сборочного цеха. Рассказывают, правда, что один почтовый служащий, который всю жизнь занимался тем, что штемпелевал конверты, на вопрос, не утомляет ли его такая однообразная работа, очень удивился: «Однообразная? Вот уж нет: ведь каждый день я ставлю новое число»! Но таких невзыскательных людей, способных удовлетвориться столь ничтожным разнообразием, крайне мало, и поэтому для большинства из нас трудовая деятельность протекает в постоянном ожидании обеденного перерыва, конца работы и наступления отпуска.

В отличие от многих моих знакомых в Рочестере, мне моя работа государственного служащего ещё и денег практически не приносила, и тогда я вместо того, чтобы запустить таймер обратного отсчёта до дня выхода на пенсию, совсем с неё уволился и в возрасте 36– ти лет открыл собственное дело. В финансовом отношении это было довольно просто, потому что кроме, как на оплату лицензии, никаких других средств не понадобилось, поскольку под офис для своего частного сыскного агентства я переоборудовал собственную квартиру, для чего хватило и моих скудных сбережений.

К тому моменту я уже успел один раз неудачно жениться, зато удачно развестись и два раза наоборот. Три этих события достаточно серьёзно повлияли на моё душевное состояние, поэтому уточнять, как всё было, мне бы не хотелось. После третьего развода я вдруг с удивлением обнаружил, что снова свободен, предоставлен самому себе и не имею ни перед кем никаких обязательств. Это вызвало во мне ложное ощущение, будто бы я опять молод, и я решил круто поменять свою жизнь.

Выбор частного сыска как рода деятельности явился следствием желания бросить вызов, хотя бы и с опозданием, моей первой жене. Всё-таки я любил её больше, чем двух последующих, а она любила детективные сериалы и заставляла меня смотреть вместе с ней. Во время просмотра Лиззи постоянно сравнивала меня с супергероями на экране, и вы догадываетесь, в чью пользу было сравнение. Вероятно, поэтому все её любовники были спортсменами, спасателями и пожарными. И вот когда около полугода назад она позвонила мне и ядовито поздравила с третьим по счёту разводом, я решился: молниеносно оформил документы, повесил на дверь табличку, дал объявление в газету и уселся в кабинете (бывшей кухне) в ожидании, когда ко мне толпами повалят клиенты, чтобы я стал путём блистательно проведённых расследований вызволять из-под следствия ложно обвинённых бедолаг и разыскивать наследников потерявшим всякую надежду миллионерам, не забывая при этом своевременно получать солидные гонорары и флиртовать с ослепительными красавицами.

Первые три месяца можно пропустить без всякого ущерба для повествования, ибо в течение их я только и делал, что утром приходил в кабинет, чтобы весь день играть на компьютере, а вечером переходил в спальню и, поужинав остатками купленного в супермаркете обеда, заваливался спать.

Но через три месяца дело, наконец-то, сдвинулось с мёртвой точки: у меня появился первый клиент. Им оказалась моя соседка миссис Флауер, чей преклонный возраст и финансовое состояние никак не позволяли надеяться на удовлетворение хотя бы одного из пунктов планируемого мною вознаграждения. Миссис Флауер обратилась ко мне по поводу пропажи своей собачки, которую я тут же нашёл возле ближайшего мусорного бака, за что и получил свой первый гонорар: старушка угостила меня чаем с довольно солидным куском не доеденного накануне пирога.

Как ни странно, но этот случай при всей своей, на первый взгляд, абсолютной бесперспективности, сослужил мне добрую службу. Миссис Флауер начала расхваливать меня всё новым и новым из своих старых знакомых, а те, в свою очередь, своим. Поскольку все они были ровесниками моей соседке, и разговоры в сквере на скамеечке давно стали их единственным занятием, то история эта распространялась со скоростью звука, неизбежно обрастая при этом впечатляющими подробностями; и если в первоначальном варианте я всего лишь смело вырвал несчастную собачонку из пастей своры бродячих собак, то уже к концу второй недели мне пришлось для её спасения объездить половину штата, при помощи хитрых и умно поставленных вопросов выведать её местонахождение и под покровом ночной темноты проникнуть на территорию частного владения, чтобы в самый последний момент похитить бедняжку, которую приготовили на завтрак крокодилу.

Результатом явилось то, что у меня действительно появились клиенты, которые стали платить мне гонорары деньгами. Разумеется, и задания их, и сами гонорары были на пару порядков ниже тех, на которые я рассчитывал, но они, по крайней мере, несколько снизили отток моих накоплений, что уже само по себе давало надежду на лучшие времена.

Задания клиентов не блистали разнообразием: во всех случаях я должен был следить за неверными супругами и собирать доказательства для возбуждения дела о разводе. Это заставило меня заняться вопросами поиска необходимой аппаратуры и средства передвижения. Первый из них я решил относительно легко: у меня были любительские фотоаппарат и видеокамера. Оптические возможности этих приборов оставляли желать лучшего, и, чтобы как-то компенсировать их недостатки, мне приходилось до минимума сокращать дистанцию между собой и объектом слежки, что отнюдь не способствовало моей личной безопасности. Впрочем, до сих пор мне неукоснительно везло, если не брать в расчёт два случая, когда меня довольно-таки основательно побили: один раз любовник жены клиента, второй – любовница супруга, причём во второй раз следы побоев заживали гораздо дольше, так как состояли не только из гематом, но также из царапин и укусов. Утешало, однако, то, что вскоре всё должно было наладиться: путём несложных подсчётов я выяснил, что если суммы гонораров не снизятся, то уже лет через десять я смогу приобрести аппаратуру посерьёзнее и оставить, наконец, между собой и объектами дистанцию, достаточную для того, чтобы вовремя убежать.

Хуже было с автомобилем. Купить его было не на что, а иначе – где же взять? Но тут мне повезло. Я случайно и очень для себя удачно навестил своего однокурсника по университету Родни Хауера в тот момент, когда он уныло прикидывал, каким образом дешевле избавиться от старого лендровера. Мне его автомобиль показался верхом совершенства, а когда я узнал, что он до сих пор в силах передвигаться без буксира, все мои сомнения отпали. Я объявил Родни, что в знак старой дружбы беру на себя хлопоты по избавлению его от этого драндулета и с большой неохотой и после долгих препирательств позволил ему всунуть мне в карман 500 долларов на покрытие расходов по эвакуации.

После этого я каждый день в течение двух месяцев обходил все автомобильные свалки и всякий раз с неизменной пользой для своего лендровера. Ремонт двигался туговато: стоило решить одну проблему, чтобы, немного проехавшись, убедиться, что обнаружилась другая. Но я не сдавался, и в результате наступил день, когда я смело отважился на пробную дальнюю поездку аж за два квартала. Она прошла не совсем гладко, как и в любой дальней поездке проявились новые серьёзные неисправности, но со временем я решил и эту задачу. В заключение, на деньги, полученные от Родни, я сделал косметический ремонт, так как намеревался ставить машину по окнами офиса для повышения своего реноме.

Теперь я был настоящим частным детективом: с аппаратурой и на колёсах, оставалось лишь надеяться, что это отразится на количестве клиентуры и качестве её запросов. Пока же мне приходилось довольствоваться всё той же слежкой за прелюбодеями, что, конечно же, не способствовало внутренней гармонии.

Моё душевное состояние в то время, о котором сейчас рассказываю, было далеко от уныния, правда, с обратной стороны, так как стадию уныния я уже давно прошёл и теперь находился в полной апатии. Поскольку было нечто нечистоплотное во всей этой слежке, а особенно, в съёмке откровенных сцен, то большую часть ночного времени я проводил в диалогах со своей совестью. Разговор наш состоял из двух частей. Вначале я очень убедительно доказывал ей, что занимаюсь весьма благородным делом: помогаю вывести на чистую воду тех, кто самым бессовестным образом предаёт близкого ему человека да ещё таким способом, который наносит неизлечимую душевную рану. Свои доказательства я иллюстрировал такими яркими примерами реальных событий, что совесть не выдерживала и начинала рыдать. Я быстренько её успокаивал и готовился заснуть, но тут она приходила в себя и начинала приводить не менее убедительные контрдоводы, а я, как человек учтивый, был вынужден всё это выслушивать, вместо того, чтобы как следует выспаться и отдохнуть.

Время шло, всё оставалось по-прежнему, и я даже представить не мог, что нахожусь буквально в шаге от того дня, когда возьмусь за задание, подобного которому не доводилось выполнять ещё ни одному детективу в мире.

2. Фрэнки берётся за опасное дело

Я стоял за углом нежилого дома, держа пистолет наизготовку. Сзади меня был тупик, в который я загнал себя сам, запутавшись в хитросплетении тёмных переулков. Рано или поздно мне придётся выйти туда, где меня поджидают, и тот факт, что я успел прикончить троих врагов, ничего не решает: наверняка их ещё не меньше десятка. Переулок освещал единственный тусклый фонарь, а здесь, в тупике, тьма была совсем кромешной, и уже на расстоянии трёх метров ничего не было видно. Подумав, я решил, что сюда-то они вряд ли сунутся, будут ждать меня там, поэтому есть время всё внимательно осмотреть: вдруг отыщется какой-то проход?

Ощупывая левой рукой стену, я начал мелкими шажками перемещаться вдоль неё, страстно ожидая, когда моя рука обнаружит какой-нибудь проём. Однако, стена по-прежнему была монолитной, и последние надежды растаяли, когда я наткнулся на новую стену, перпендикулярную этой. Пожалуй, не оставалось ничего другого, кроме как выскочить обратно в переулок, отчаянно паля во все стороны, а там уж как получится. Может, удастся нырнуть в подъезд, и тогда я получу возможность передвигаться по всему зданию и контролировать пространство переулка через пустые оконные проёмы. Может, вообще удастся проскочить в какую-нибудь сторону, и я сумею от них оторваться, а если ещё выпущенные наудачу пули в кого-то попадут, то будет и вовсе неплохо.

Других шансов, по крайней мере, не было, и я начал готовиться к прорыву. Очень важно хорошо толкнуться; я весь спружинился и собрался прыгнуть, как вдруг у меня под ногой что-то глухо звякнуло. Я тут же присел на корточки и стал ощупывать это что-то рукой. По конфигурации это явно была крышка канализационного люка, я немедленно своротил её в сторону и, не раздумывая, спрыгнул вниз.

Здесь неожиданно оказалось довольно светло, и я подивился тому обстоятельству, что в канализационной траншее совсем сухо и по стенам горят лампы. Ничему другому я удивиться не успел: меня сбил с ног мощный удар, мой пистолет выскочил из рук и со стуком отлетел куда-то в сторону. Я тут же вскочил и принял стойку, но мой противник – здоровенный парень в чёрной полумаске – имел преимущество внезапности, которое и начал реализовывать, осыпая меня градом ударов. Я ничего не мог противопоставить его напору и стал отступать, автоматически выставляя блоки и пытаясь удержаться на ногах. В один момент парень сделал короткую, совсем коротенькую паузу, но мне её хватило, чтобы отскочить подальше и занять позицию для полноценного боя. Это удалось, и я тут же сам перешёл в наступление. Для начала крутанул в прыжке вертушку, и мой удар заставил его пошатнуться. Развивая успех, я молниеносно провёл серию в корпус и голову, и теперь уже мой противник начал пятиться, вяло защищаясь. Я толкнулся для новой вертушки, но тут…

Но тут звякнул колокольчик, стукнула входная дверь, и я поспешно свернул игру «Приключения в старом квартале» : возможно, это пришёл новый клиент.

– Проходите сюда! – крикнул я, выставляя на экран монитора карту города и якобы погружаясь в её изучение: клиент должен думать, что я работаю, а не мучаюсь от безделья.

При первом же взгляде на вошедшего я почувствовал, как меня охватывает глубокая тоска. Опять слежка, никакого сомнения! Разве можно от человека с подобной внешностью ожидать чего-то другого? Если предположить, что существуют мужчины, специально созданные Природой для того, чтобы им изменяли жёны, то незнакомец был одним из самых ярких их представителей. Судите сами: толстый коротышка лет сорока, плешивый, в огромных очках, с большими ушами и непомерно худенькими для его комплекции ручонками, во всём облике и в движениях сквозит неуверенность – какова картинка? Покажите мне женщину, которая прожила с таким несколько лет и ни разу не изменила, и я поспорю с вами на что угодно, что она или слепая, или извращенка. А нормальная женщина выйти замуж за такой спецпроект Природы может только при условии… Стоп.

Тут я очень кстати подумал, что нормальная женщина выйти замуж за такой спецпроект Природы может только при условии, что у него очень толстый кошелёк. Но ведь это и для меня годится! Не в смысле, конечно, выйти замуж, а… Ну, вы поняли.

– Прошу! – широким жестом я указал ему на кресло у стола, одновременно изо всех сил стараясь придать своему взгляду ту цепкость, которая, в моём представлении, отличает настоящего детектива от простого смертного.

Спецпроект поблагодарил, сел в кресло и застыл в нерешительности.

– Сигарету? – спросил я, открывая пачку «Филипп Моррис» и закуривая сам.

– Нет, благодарю вас, я не курю, – ответил он, продолжая размышлять о чём-то.

Ежу понятно, что он не курит. А также не пьёт, не волочится за женщинами и не засиживается с приятелями в баре. Потому что ему некогда всем этим заниматься, так как всё свободное время он вынужден следить за своей женой. А та, надо понимать, вовсе не дурочка, и ухитряется обстряпывать свои делишки, несмотря на все его потуги, вот он и решил обратиться к специалисту. Я подумал, что сейчас самое время продемонстрировать ему свою проницательность.

– Так что вы хотели мне сказать о своей жене? – небрежно спросил я, предвкушая его изумление по поводу столь яркой демонстрации моего профессионализма.

– Что? – встрепенулся он. – А-а, нет, вы знаете, я не женат.

Если вы хотели бы видеть, как глупо выглядит сконфуженный человек, вам просто необходимо было в тот момент оказаться в моём офисе и посмотреть на меня. Желая как-то выпутаться из неприятной ситуации, я понёс уже абсолютный вздор; что-то о том, что клиент порой и сам не подозревает того, что сразу же открывается детективу, поэтому если человеку кажется, что он не женат, то есть, если он даже уверен в этом и даже более того – так оно всё и есть на самом деле, то… Тут я окончательно запутался в собственной фразе и замолчал, глядя на незнакомца. К счастью, смысл моего высказывания остался непонятным не только мне, но и ему тоже, и, воспользовавшись паузой, он, наконец-то, заговорил сам:

– Скажите, а правда то, что про вас рассказывают?

– Что вы имеете в виду? – спросил я, потихоньку приходя в себя.

Я и в самом деле не имел понятия, на какой стадии эволюции моя история с собачонкой, так как последнее время чуть ли не круглые сутки возился с лендровером и, естественно, новые интерпретации своих подвигов слышать не мог.

– Ну, что вы в одиночку раскрыли крупную международную преступную организацию торговцев экзотическими животными?

– Ах, вы об этом! Да, кажется, что-то такое было, – сказал я с видом человека, который столько всего нараскрывал, что удержать в памяти что-то конкретное абсолютно невозможно, и с неудовольствием подумал, что сегодня же ночью совесть мне это припомнит.

Это, по-видимому, решило все его сомнения, потому что он облегчённо вздохнул и протянул мне свою визитку.

– Морис Гибсон, коммивояжёр, – озвучил он написанное на ней. – У меня к вам дело, мистер Ньюмен, мне как раз и нужен такой человек, как вы.

– Слушаю вас, мистер Гибсон, – на моём лице, как я надеялся, отразилось самое сосредоточенное внимание: именно так вёл себя в подобной ситуации Эд… или Фред… ну, в общем, тот, который больше всего нравился Лиззи.

– Понимаете, – начал свой рассказ Гибсон, – по роду своей деятельности мне часто приходится разъезжать по разным городам – ну там, заказ товаров, реклама, вопросы поставки… Поэтому в своём доме я провожу не более двух дней в неделю. Как правило, это выходные. У меня есть домработница, миссис Грюнберг, которая присматривает за домом в моё отсутствие и готовит еду, когда я дома. Ну, и вообще делает по хозяйству всё, что положено. Когда я её нанимал, то сразу же спросил, не сможет ли она ночевать у меня… когда я в поездках, естественно, – поспешно добавил он и глянул на меня: не подумал ли я чего предосудительного? – Она охотно согласилась; видите ли, у неё большая семья – дети, внуки – и ей, конечно же, хочется иногда от всего этого отдохнуть. Словом, её устраивали условия и зарплата, меня устраивало, как она справляется, и я никак не мог подумать, что наступит день, когда она категорически откажется и дальше бывать в моём доме и немедленно потребует расчёт.

– Интересно, – кивнул я, и в самом деле почувствовал, что его рассказ начинает меня заинтересовывать, уж очень всё походило на дойловские истории о Шерлоке Холмсе. – Так сразу и потребовала?

– Не сразу. Началось это около трёх недель назад. Я вернулся из очередной поездки и увидел, что она чем-то ужасно перепугана. Я было подумал, что она разбила старинную фарфоровую вазу, нашу фамильную реликвию, но ваза была цела. Тогда я стал её расспрашивать, она вначале угрюмо отнекивалась, только говорила, что, вероятно, не сможет дальше у меня работать. Это напугало уже меня: не так-то просто, мистер Ньюмен, найти порядочную женщину, которой без колебаний можно доверить своё имущество. Видя мою искреннюю озабоченность, миссис Грюнберг начала колебаться, а затем выпалила, что в доме появились призраки. Я чуть было не расхохотался, но вовремя спохватился: это могло её обидеть. Я спросил, кого же именно она видела, но об этом говорить она наотрез отказалась, только что-то шептала и крестилась. Я стал её разубеждать, но прошло не меньше часа, прежде чем мне удалось немного её успокоить. Потом вроде бы всё как-то само собой улеглось, и на следующий день мы с ней даже пошучивали на эту тему, и о её уходе больше не говорили. И вот через день я снова уехал, а когда вернулся, миссис Грюнберг не застал, а нашёл на своём столе её записку, в которой она сообщает, что не может у меня работать и просит её жалование принести к ней домой…

Тут я ему чуть не зааплодировал. Ну, согласитесь, и сюжет, и язык – всё в точности, как будто какой-нибудь мистер Пикрофт Холмсу про свои «Приключения клерка» рассказывает! Вот тут бы и ляпнуть: «Мистер Гибсон, а у вас эта записка с собой»? «Да, конечно», – с готовностью скажет он и протянет мне небольшой клочок бумаги фирмы «Hoaxer» (стандартный лист А4 для офисов, оптовикам скидка), неровно – явно в спешке! – вырезанный маникюрными ножницами из набора «Всё для Вас!». Я внимательно его осмотрю, понюхаю, попробую на разрыв и спрошу: «Скажите, вашей миссис Грюнберг 35 лет, но сейчас она незамужем, хотя имеет друга – сержанта армии США, дезертировавшего… ну, это детали… – очень любит свою собаку по кличке Тосси и увлекается романами Фолкнера»? «Нет, – удивлённо ответит он, – ей за 60, и она…». «Это неважно, – мрачно прерву я его, – записку писала не она. Боюсь, миссис Грюнберг давно нет в живых»!

Так бы я и сделал, будь я поклонником метода Холмса. Но у меня-то совсем другие кумиры! Эд (Фред? ) в этом месте выдвинул бы ящик стола, достал «Магнум» и скупо проронил: «Придётся кое-кого замочить»! (Лиззи здесь всегда верещала и хлопала в ладоши). Потом обнял бы очередную Бетт (Кэт, Нетт, Джаннет) и с грустью сказал: «Когда же я покончу со всей этой преступностью, дорогая»! А она: «….

– … пока я сам в этом не убедился! – эффектно закончил свой рассказ мой клиент.

– В чём? – очнулся я.

– В них! – в глазах коротышки я увидел одновременно вызов, торжество, восторг, ужас и надежду на меня.

Похоже, какой-то важный кусок я пропустил.

– Ну, что же мистер Морис, пожалуй, я готов заняться вашим делом, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало несколько лениво. – Конечно, если… – и я изо всех сил сделал вид, что погружаюсь в раздумья: дескать, случай не совсем обычный; тут, даже такому, как я, не всё до конца понятно…

– Разумеется! Десять тысяч аванса вас устроят… или… простите, не обижайтесь… я ведь совсем не знаком с вашими гонорарами… пятнадцать? Двадцать?

– Да, – неопределённо и рассеянно сказал я, мысленно гладя себя по голове, что не закричал «Yes!» при десяти, и как бы думая о другом.

– Понял, – деловито сказал Гибсон и выложил, отсчитывая, мне на стол 25 тысяч долларов. – Конечно, это только аванс, и если появятся какие-то непредвиденные расходы… Не смею вам мешать!

Здесь он поднялся и пошёл к выходу почти на цыпочках. Но, уже выйдя из кухни… то есть, кабинета, снова заглянул и сказал:

– Если бы вы знали, мистер Ньюмен, как я рад, что именно вы занялись моим делом!

И исчез.

После его ухода я снова похвалил себя. На этот раз за то, что сделал кабинет не из спальни, как хотел сначала, а из кухни, окна которой выходят во внутренний двор. Поэтому вряд ли кто видел, как я плясал на столе, швыряя в стороны разные бумаги. Правда, и плясал-то я недолго: уже на третьем па до меня дошло, что 25 тысяч просто так не дают. По-видимому, то, что я пропустил мимо ушей, содержало информацию о чём-то важном. А может быть, и опасном. Подумав так, я мрачно собрал все бумаги, сел за стол и задумался. И очень вовремя, потому что…