Текст книги "Красные партизаны (СИ)"

Автор книги: Михаил Янков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– В 1934 году, в СССР была заложена серия эсминцев проекта 7. Было запланировано спустить на

воду 53 единицы. Достроены или будут закончены в ближайшее время 46 кораблей. Остальные 6

миноносцев, в разной стадии постройки. Вот из них надо выбрать то, что Вам подойдёт, остальное

на слом. Это было первое. Второе, на вашем заводе хранятся 364 торпеды калибра 450мм, 1908-

1917 года выпуска. Это устаревшие торпеды, дальность хода у них от 1 до 2 километров. Ещё есть

почти 48 новых торпед 533 калибра. Эти торпеды были отбракованы по разным дефектам. Есть

предложение…

Я ушёл от них только под утро. Через неделю, у меня на столе лежал черновой проект.

Предложение было такое. Три торпеды калибром 533мм соединялись в один пакет. Выглядело это

так, одна торпеда лежит на двух других. Или четыре торпеды калибра 450мм внизу и одна калибром

533 вверху. Вся эта связка, называлось торпедный подводный катер. С чьей-то лёгкой руки их

стали называть то-по-ка. Когда начиналась атака, моряки обычно говорили – Ну, сейчас немцы

отпляшут топока. Видно ассоциируя с известным танцем гопак. Верхняя торпеда переделывалась в

мини катер. В ней, ногами вперёд лежал рулевой. Сверху небольшой прозрачный колпак, как у

самолётов. Штурвал управления как у самолёта и две педали, вот и всё управление. Из неё

выбросили всё ненужное, за счёт чего увеличили запас топлива. Такая торпедная связка, могла

плыть на глубине от 0 до 25 метров, маневрировать и при скорости в 44 узла имела максимальную

дальность в 7 километров. При дополнительных баках и оптимальной скорости в 30 узлов дальность

достигала 20 километров. Теперь про корабль. Рубка была расположена почти на носу. Дальше

палуба до кормы, была с наклоном. Корабль походил на рыбацкий сейнер, только больше размером.

На палубе в четыре ряда, на направляющих, стояли торпедные подводные катера. На корме

имелась аппарель, При откидывании аппарели, топока по роликам, скатывались в море. На

вооружении корабля было 10 зениток. Выходили они обычно в сопровождении 2-4 эсминцев и 4

подводных лодок.

– Дед, ну это не интересно! Ты про подводников рассказывай.

– Ну, техническое описание, так сказать закончили. Надо сказать, что водолазов, в те времена было

мало. Это была молодая профессия. Поэтому, все красные партизаны, которые занимались

подводными операциями и оказались в нашем тылу, после угона немецких самолётов, были

призваны во флот. Они стали управлять торпедными подводными катерами, а сами корабли стали

называть «Красный партизан» и «Партизан красный». Не без юмора были наши моряки. Расскажу я

про знакомого Вам подводника. Помните, про подрыв понтонов? Ну, вот один из них был Андрей

Селиванов. Дважды герой Советского союза. Один из тех троих, кто принимал участие во всех

походах топаков.

Воспоминания Андрея.

28 октября 1941 года. Это был третий выход. Я лежал в гамаке, после обеда, когда прозвучали

короткие гудки в динамике. Непрерывный сигнал это срочно, длинные гудки, это прибыть в течение

10 минут. Сейчас были короткие, значит быть на месте, через полчаса. Можно не спеша сделать

свои дела. Выстроились на палубе и тогда мы узнали, что идём топить линкор «Тирпиц». Линкор

сопровождали два миноносца, две подводных лодки и тяжёлый крейсер «Адмирал Шеер». Мы шли

на перехват. Команда «по местам» прозвучала в 17-40. Втиснул своё тело в узкую кабину катера,

подровнял кресло-лежанку, постучал пальцем по датчикам. Проверил штурвал – вверх, вниз, влево,

вправо. Механик показал большой палец, значит, рули в порядке. Сижу, жду. На голове шлемофон.

Фонарь открыт, не стоит зря тратить воздух в баллонах. В ушах прозвучали последние наставления

и команды.

– Партизаны! «Красный партизан», в 15 километрах от противника, с другой стороны. Начинаем

вместе. Четырехсот пятидесятые, начинаете атаку и отвлекаете огонь на себя. Пятьсот тридцать

третьи, работаете по тяжелому крейсеру и линкору. Номера с 1 по 6 – ваш «Тирпиц». С 7 по 10

берёте на себя «Адмирала Шеера».

Прозвучал сигнал атаки. Снял шлемофон, отдал механику. Загремела аппарель. Закрыл фонарь,

Надел маску. Один за другим, нырнули в холодные воды, стоящие впереди тапаки, моя очередь.

Отпускаю тормоз и скатываюсь в воду. Над морем уже стемнело. Нажатие синей кнопки слева,

заработали все три винта. Пока работаю на дополнительных баках. Плавно нажимаю педаль газа.

Поворот штурвала и мой торпедный подводный катер, под номером пять, берёт курс на цель. Идём

двумя волнами. Впереди идут 450. Они несут по четыре торпеды калибром 450. А у меня только две,

но 533 калибра. Их задача отвлечь внимание на себя. Они будут нырять и выныривать, идти к цели

зигзагом. У них есть преимущество. Они могут пускать торпеды с расстояния в один километр. Но

уходить они должны по поверхности моря, нырять нельзя. В этот момент мы, 533 будем идти на

максимальной для нас скорости и на глубине 20-25 метров, встречным курсом, в атаку. Всё,

началось. В двух километрах от нас поднялись водяные столбы. Ребята приняли бой. Идут

зигзагами, и мы их догоняем, расстояние сократилось до 1 километра. В небе над крейсером и

линкором повисли «люстры», освещая наши цели. Это сработали наши лётчики. Расстояние до

цели 1,5 километра. Вижу разворот 450, значит 40 торпед пошли к целям. Теперь всё, что может

стрелять у врага, пытается уничтожить приближающиеся торпеды. Наш выход. Ныряю, газ на

полную, глубина 25 метров. По корпусу кто-то бьет молотками, значит, есть попадания в противника.

Как медленно ползёт стрелка определения расстояния. Прибор чистая профанация, но хоть

приблизительный ориентир. Удар, ещё удар. Близко, вверху, разорвались снаряды. Это уже похоже

на кувалду, но моя пятёрка выдержала. Подправил направление по компасу. 1200,1000, 700, 500,

пора! Выныриваю, Тирпиц немного левее, в 300 метрах или менее двух кабельтов. Поправляю курс и

выпускаю торпеды. Всё! Прорвался! Сделал! Резкий разворот и уход на глубину. Катер тряхнуло от

сдвоенного взрыва, ещё и ещё. Не я один попал. По рукам потекла вода. На уровне инстинкта,

согнул колени и просел в кабине. Вовремя. Сорвало фонарь. Не убрал бы голову, куда стал бы есть?

Тело сдавило от резкого перепада давления. Ледяная вода впилась в открытые участки тела

тысячами иголок. В голове только одна мысль, не всплывать. Держать курс.

Выдержал, всплыл только в пяти километрах от лежащего на боку линкора. Руки и ноги закоченели.

Как смог подрулить к подъёмнику, даже не понимаю. Подхватил воспаление лёгких. Вторую звезду

героя Советского Союза мне вручили в госпитале.

– Да, это был тяжёлый бой. Два самолёта, которые вешали осветительные ракеты, были сбиты,

погиб один эсминец. Из 40 торпедных подводных катеров, вернулось только 26. Но это была громкая

победа. В линкор Тирпиц, попало 26 торпед. Натыкали в него, как в подушечку для иголок. И 30

минут не продержался на поверхности. Такая же судьба постигла крейсер «Адмирал Шеер».

Потопили фашистские эсминцы и одну подводную лодку.

За четыре месяца, было потоплено 18 военных кораблей, 3 подлодки и сбито 12 самолётов.

Главное, конечно, было в другом. Наша пресса и радио красочно расписывали подвиги красных

партизан, на море. Как два небольших корабля, размером с миноносец, лихо прессуют весь

немецкий флот, включая подводный и воздушный. Конечно, лукавили. Много кораблей было

потоплено подводными лодками сопровождения. Молчали и о том, что большая часть самолётов

была сбита советскими лётчиками, а все подводные лодки были потоплены охранными эсминцами.

Так было надо.

Немцы, законсервировали другие проекты и срочно стали строить подобные корабли. С разных

участков снимались корабли и подводные лодки и кидались туда, где фашистскому авиа разведчику

почудился наш корабль, носитель торпедных подводных катеров. А как не почудится, если несколько

кораблей специально маскировались под них? А нам это было на руку, мы этого и добивались. На

самом деле, корабли-матки, еле держались на плаву. А как вы хотели? Нагрузив на верхнюю палубу

почти половину веса корабля, Да и сами торпедные подводные корабли были не первый сорт. Почти

третья часть возвращалась из-за технических неисправностей, не дойдя до цели. Разработка таких

кораблей, требовала много лет и много денег. А времени и денег не у нас не у немцев не было.

Только мы почти ничего не вложили в этот проект в тяжёлое военное время. Германия наоборот,

сократила выпуск кораблей и подводных лодок, бросив освободившиеся ресурсы на постройку чудо

торпедоносцев. Их наработки пригодились нам после войны.

Глава 7

– Дед, а дед! А что дальше с красными партизанами стало? Они так же продолжали бить фашистов?

– Нет, Анечка. Так же никак не получится. Немецкое командование, приняло меры, чтобы наши

партизаны не могли так безнаказанно уничтожать их солдат и технику. К железнодорожным

составам, стали прицеплять вагоны с военнопленными. Если двигалась колонна солдат или техники,

то в ней обязательно были мирные жители. Везде, где можно, фашисты стали прикрываться

мирными жителями или военнопленными. Аэродромы и склады, стали окружать несколькими

рядами колючей проволоки. По периметру постоянно ходили патрули с собаками. Для этого,

требовалось много солдат. Германия произвела мобилизацию в оккупированных странах. На фронте

и тылу появились, Французские, Румынские, Польские дивизии. Вообще изо всех оккупированных

стран. Не успев продвинуться, за лето, дальше наших старых границ, Германия всю осень и зиму

готовилась к новому наступлению, в 1942 году. Вся Европа работала на фашистов.

– Так, что партизаны ничего не могли сделать?

– Почему не могли? То, что они уже сделали, было настоящей, хорошо спланированной и

организованной воинской операцией. А вот теперь они стали партизанить. Поэтому их и звали

партизанами. Сообщали нашим войскам сведения о немецких войсках, портили железнодорожные

пути. Поджигали мосты, валили столбы, портили телефонную связь, обстреливали казармы. К весне

мы поставили партизанам новые, специальные, партизанские РС82 и РС133. Дальность выстрелов

достигла 3 километров. Улучшилась кучность. Появились РСы зажигательного действия. Были и

специальные, кассетные, для обстрела аэродромов. Партизанских снайперов снабдили

противотанковым самозарядным ружьём (ПТРС) системы Симонова.

– Анька! Стой. Хочешь, про снайпера Аню расскажу? Её ещё «убийца паровозов» называли.

– Так ты говорил, что у красных партизан, в группах, женщин не было.

– Сначала не было, а потом прибились. И с большой земли, тоже присылали, иногда. Аню, тоже

прислали инструктором по ПТРС, вместе с ружьями. Она так и осталась в отряде.

– Дед, да её вместе с ружьём унесёт! Она ведь женщина.

– Она сибирячка, крупная женщина. Не толстая, а крупная, высокая. Так рассказывать или нет?

– Рассказывай! Рассказывай!

– Ну, тогда слушай. Я тебе её воспоминания о войне прочитаю.

– Охоту на паровозы я начала ещё в апреле 1942 года. Как только сошёл снег, и подсохла земля. Но

до сегодняшнего дня охота шла за одиночными составами. Это очень даже эффективный способ.

Выбираешь такое место, чтобы оно находилось подальше от станций и парой выстрелов

повреждаешь паровоз. Затор на 3-4 часа обеспечен. С нового года немцы стали прицеплять пару

вагонов с пленными к каждому составу, и мы старались не производить подрывов. Но через

некоторое время я набралась опыта и усложнила жизнь фашистам. Закладывали мину и ждали.

Если шёл состав с вооружением или солдатами, то производила пару выстрелов в котёл паровоза.

Паровоз окутывался паром и над миной оказывался на скорости 5-10 километров. Взрыв и часть

состава сходила с пути. Такой затор разбирался гораздо дольше.

На той неделе у нас была охота на пернатых. Пришлось сменить снайперский слонобой на СВТ-40 с

глушителем. Начальство распределило между нами аэродромы. Долго рассуждали, где

располагаться, как лучше стрелять, как и когда отходить. Выбрали такую тактику. Снайпер на дереве

или бугре, в 500-1000 метрах, по ветру, от взлётной площадки. Второй номер в прикрытии. Бъём на

взлёте, как птицу. Только птица большая и металлическая. Так и делали. Один выстрел в морду,

другой вдогонку. Выстрелы не слышно, лётчик даже не замечает попаданий. Это скажется позднее.

Ну, если попадали в двигатель или в лётчика, тогда приходилось сразу покидать место засады.

Немцы тоже не дураки. Поэтому охота закончилась через два дня. Уже во второй раз, лично мне,

пришлось удирать от егерей. Но они и не хотели нас догонять. Накладно это для здоровья, догонять

снайпера с напарником, да ещё по ранее заготовленному пути отхода. На мой счёт было записано

два самолёта. Это которые сразу упали. Сколько упало позднее, не знаю.

А сегодня у нас коллективная охота. Коллективная, это я и мой второй номер. Пётр, ночью,

продырявил из ДШК, состав с горючкой и дал ему уйти. А потом поджёг пути. Прогорело около 1

километра шпал. На станции начали скапливаться составы. Теперь должна начаться вторая часть

Марлезонского балета. Но вступление опять за Петей. С противоположной стороны от

железнодорожного узла протянулась дымная полоса и упёрлась в склады зенитчиков, которые

находились немного в стороне от вокзала. Неудачно. Детонации нет. Вторая РС, третья – есть! На

складе начали рваться снаряды к зениткам. Стрельба велась с 1400 метров, теперь Петруша с

последним РСом, бежит в овраг, где его ждёт лошадь. Успеет, мы это просчитывали. Ну, теперь мой

выход. Стреляю по 5 выстрелов на каждый паровоз. Только успеваю менять магазины. Стреляю на

расплав ствола. Взрывы на складе стали гораздо реже, а ПТРС не мосинка. Меня услышали. Не

успеваю отработать десятую обойму, а ко мне бежит, не менее взвода солдат. Лёгкие мишени, но

мне сейчас не до них. Очередная обойма расстреляна, вставляю новую. Вижу, в 500 метрах спереди,

сработала растяжка. Ну, граждане фрицы, это не весь сюрприз. Прислали нам тут с земли,

музыкальную шкатулку. Весит такая шкатулочка 5 килограмм, но она того стоит. Прикручиваешь

шурупами к дереву крепление. В разъём крепления вставляешь саму шкатулку. Крепишь в тисочках

ППШа, крючочек на курок и проволочку к растяжке. Ну и как патефон заводишь. Вот мина рванула,

проволочка оборвалась, музыкальная шкатулочка завелась. Курок не периодически нажимается, тисочки с автоматом в разные стороны поворачиваются. Немцы залегли. Ну, вот мне ещё пару минут

форы. Всё, патроны кончились. А ППШа ещё постреливает. Эдак, я и автомат вместе со шкатулкой

спасу. Это жаба во мне говорит. Ружьё двадцать килограмм, шкатулка пять, ППШа почти четыре.

Ружьё на плечо, два РС82 в руки и к шкатулке. Вовремя, патроны в автомате кончились. Откидываю

штыревые ножки РСов и втыкаю в землю. Автомат на свободное плечо, шкатулку просто

выщёлкиваю из креплений и подмышку. Где ты жаба? Бери меня на ручки и тащи. Жаба не слышит, а

вот немцы осмелели, начали перебежками продвигаться ко мне. Дёргаю чиркалки на РС82 и ходу.

Это хорошо инженеры придумали, дополнительные запалы. Скопировали с немецких колотушек.

Успела отбежать на 30 метров, когда сзади раздался рёв и два взрыва. Ещё 200 метров и выбегаю

на тропинку. Тропинка на 200 метров присыпана смесью от собак. Пробегаю 100 и аккуратно схожу с

тропы. А на тропе ложный след ведёт дальше к шрапнельной мине. 10 метров и вижу откинутый, как

крышка погреба, пенёк. Небольшой такой пенёк, 40 сантиметров в диаметре. Под ним яма. Кладу

туда ружьё и автомат и закрываю погребок. Потом заберу. Шкатулку с собой, это пока секретное

оружие, пусть и не дорогое. В шкатулке лежит термитная шашка. Если бы я не отключила, то по

окончании завода пружины, от неё остался кусок оплавленного металла. Снова бег, пот застилает

глаза. Через 300 метров в кустах стоит моя лошадка. Копыта обмотаны тряпками. Вползаю в седло,

сил уже нет. Через час меня встречает Пётр. Операция завершена удачно. Как нам потом сказали,

мы повредили все 13 паровозов бывшие на узле. Фашисты потеряли убитыми на складе и в команде

преследования 37 человек. Оказалось в этот же день, между нашей станцией и предшествующей,

работала другая пара. Пустили под откос состав. Очень удачно получилось, железнодорожный узел

оказался закупоренным с двух сторон, больше суток.

– Вот так Анечка! Наши инструктора не только обучали, но и сами воевали.

– Дед, но ты же сам воевал. Я знаю, а ты не рассказываешь.

– Дык, про себя как-то неудобно рассказывать, на хвастовство похоже.

– Ну, расскажи. А то другие знают, а мы нет.

– Ладно.

– Петька! Колька! Бегите сюда! Дед про бабушку рассказывать будет.

– Не слышат? Ну, ты сбегай, а я пока покурю, да припомню, как оно было.

Глава 8

– Ну и где Вы шлялись? А ну-ка, ближе подойдите. Так, понятно. В дедушкин сарайчик пытались

пробраться через крышу. Кому говорилось, что туда нельзя?

– Петька сказал, что там у тебя коллекция оружия. Мы посмотреть хотели.

– Ну, забрались бы и что? Дедушка старый, а не тупой, чтобы оружие вот так хранить. Сейф там

размером с контейнер стоит.

– А, правда, там оружие?

– Оружие, оружие, только оно именное, включая и гранатомет.

– А как это именное?

– Это когда кого-то, за какие-либо заслуги оружием награждают. Ну и подписывают, конечно. У меня

тогда такая слабость была. Как что-то по моей подсказке сделают из ручного оружия, обязательно

один экземпляр, себе на память взять. Я бы и крупную технику себе в коллекцию брал, да куда её

ставить? На заводах знали про эту мою слабость и подыгрывали. Как поставят на серийное

производство, так первый экземпляр с дарственной подписью мне дарят.

– Дед! Покажь!

– На фотках покажу.

– Нее, фотки мы и так посмотрим. Дед! Подержать дай!

– Знаю я Вас. Посмотреть, подержать, пострелять, отсидеть. На фотках посмотрите. Ну, что

рассказывать или дальше пойдёте приключения на пятую точку искать?

– Ребята, хватит. А то дед рассердится и опять про бабушку не расскажет. Дедушка, миленький,

расскажи.

– Ну ладно. Рассаживайтесь на ковёр, а я как обычно в кресло к окну, сяду.

Было это весной 1942 года, перед самым немецким наступлением. Ещё в 1941 году, с нашими

химиками, мы работали над термобарическими зарядами. Фу, еле выговорил. Прощё говоря, над

устройствами объёмного взрыва. Благо у меня в голове застряло название изопропилнитрат. Так что

учёные мучились недолго, помучались конструкторы. Никак не получалось создать единую

конструкцию. То есть бомбу объёмного взрыва. Бомба то получалась, но срабатывала не каждый

раз. Иосиф Виссарионович категорически запретил делать такие подарки фрицам. Пока не добьемся

100% срабатывания боеприпаса. А ручки у нас чесались. Решили опробовать в наземном варианте.

Тут проблем не было. Мы даже опытные образцы ручных гранат сделали, по принципу РГ-60ТБ.

Только весила она, в два раза больше, почти 700 грамм. Зато и бабахала сильнее. Ну и ещё кое-что

сделали. Отпросился я у товарища Сталина на передовую, для испытания образцов. Поскольку

полигон он и есть полигон, а надо испытать в реальных условиях. На фронте затишье, Если

боеприпас не сработает, то будет кому, его назад вернуть или уничтожить. Короче, уговорил усатого.

В поддержку нам придали роту НКВД, которой командовал старший лейтенант Морозов Виктор

Петрович.

3 мая прибыли на Белорусский фронт. Тут была хорошая оборонная линия, и немцы вели себя как

надо. Не сидели как мыши по норам, но и серьёзных атак не предпринимали. То, что нужно для

испытаний. И приспичило фашистам здесь же свои испытания проводить. Видно теми же доводами

руководствовались. Ну, об этом позднее. Попали мы в расположение роты капитана Юрьева.

Хороший мужик Василий, выжил, всю войну прошёл и дослужился до полковника. Он тогда нам

обрадовался. Я этому поначалу удивился. Не часто увидишь радость на лице фронтовика при виде

НКВД. Потом сообразил, он же подкреплению радуется. Понимает, что именно на его участке

немцам не дадут разгуляться. Как он ошибался, да и мы вместе с ним. Короче, мы познакомились,

чайку попили. Мне так хорошо после чая стало, что решил Василию ещё больше настроение

поднять. Подвёл капитана к нашим грузовикам и как фокусник стал показывать наши игрушки.

Показал мины объёмного взрыва, которые НКВДешники ночью должны прикопать на нейтральной

земле. Не хилые такие мины, весом по 40 килограмм. Он не очень удивился. Сначала не очень, но

когда узнал радиус поражения, то попросил ближе двухсот метров их не закапывать. Гранаты ему

понравились, просил выделить для разведки. Уж очень его заинтриговало, что они если не убивают,

то глушат. «Языка» брать хорошо. Но я не столько чая выпил, чтобы секретное оружие раздавать.

Так ему и сказал, он огорчился, но быстро отошёл. Достал из грузовика кумулятивные гранатометы

РС82К и РС133К, а также с термобарическими зарядами РС82ТБ и РС133ТБ.

– Были у нас такие. Вы бы что-нибудь с ними придумали, чтобы с рук стрелять можно было.

– Такие, да не такие. Этими с рук можно стрелять. Правда противогаз надо надевать, как и раньше,

да и перчатки не помешают. Перчатки идут в комплекте. А вот труба раздвигается. За счет чего летит

дальше и точнее, а реактивная струя, меньше попадает на стрелка. Да изобретатели что-то там с

пусковым зарядом химичили. Но это переходная модель, просто решили побыстрее на фронт

новинки подкинуть. Вот испытаем и через месяц, к Вам изделия пойдут.

– Нам бы против танков, что-нибудь. Мы конечно РСами по танкам стреляли, но они Т-3 только в

борт или по гусеницам берут.

– По заявкам телезрителей гранатомет РС82К – кумулятивный. Пробивает 50 миллиметровую броню.

А вот и его старший брат РС133К, 80 миллиметров как бумагу прошьёт.

– По заявкам кого?

– Не бери в голову, это так к слову. Вот смотри, это РС82ТБ и РС133ТБ. Действие такое же, как у

гранат, только соответственно в несколько раз мощнее. Но это ещё не самое мощное.

– Вы тут, что решили немцев в пыль стереть?

– Тсс, это секрет. Вот смотри, какие бандуры, РС300ТБ. С рук конечно не постреляешь. Сделано на

основе РС-30А. Дальность 1,5 км, общий вес 75 кг, вес ВВ 25кг. Конечно, от РС-30А здесь только

калибр остался. Эта, если рванёт, то рванёт.

– Постреляем?

– Тебе дам, солдатам нет. НКВДешники стрелять будут, их учили. Да и оружие секретное.

– Ну, тогда по чайку и спать?

– Давай.

Так мы с будущим полковником, провели ознакомительный курс, в первый же день. Не зря, как

оказалось. Следующий день начался с немецкого артиллерийского обстрела. Хорошо, что мы

грузовики расположили не в лесу на опушке. Там было занято, не стоило светить среди солдат, что у

нас. Расположились в ложбинке, в 500 метрах от окопов, растянув маскировочную сеть. Между

ложбинкой и окопами накопали ячейки. Как только окончилась артподготовка, 20 сотрудников НКВД

с РСами расположились в окопах с солдатами. Столько же расположилось в ячейках. Остальные

заняли круговую оборону. Мы с Морозовым залегли на бугорке перед ложбиной. Огляделись. Вот тут

нам поплохело. Во-первых, артобстрел был серьёзным. Среди солдат Юрьева были большие

потери. Во-вторых, по полю на нас ползло то, что не должно было ползти. На нас надвигались

«тигры» в сопровождении бронетранспортёров и более лёгких танков. Откуда «тигры»? Это потом

мы выяснили, что это были прототипы, сырые образцы. Их тоже привезли на испытания. У них тоже

была охрана, 2 роты СС. Немцы шли грамотно, танки двигались под прикрытием пехоты. Но за этой

волной танков двигалось ещё что-то большое. Я поднял бинокль – вот тебе бабушка и Юрьев день.

Это был Panzerkampfwagen VI I «Maus. В моей реальности он был построен позднее и в боевых

действиях участия не принимал. Голова лихорадочно заработала. Что, что я помню о нём? Помню,

что два орудия, но это и так видно. Помню, что весом под 200 тонн, чуть меньше. Что ещё? Броня!

Броня у него под 200 мм! РСами его не возьмёшь. Что делать? Тут появилась дикая мысль –

захватить. Точно мысль идиота. Но она уже работала. Старлей понял, бой будет серьёзным.

– Вам надо срочно покинуть передовую.

– Нам надо захватить образцы опытной техники фрицов.

– У меня приказ применить силу в случае вашего отказа.

– Витя, слушай внимательно. Убери с левого края бойцов ещё левее на 300 метров. Так чтобы, когда

вон та бандура сюда прорвётся, возле неё никого не было, в радиусе 200-300 метров. Прикажи

своим, чтобы пропустили сюда два «тигра». Потом пусть сбивают гусеницы РСами и глушили

РС133ТБ. Как отдашь команды, бери четверых из охраны и беги к грузовикам. Мы с тобой, тоже

самое проделаем, вон с тем мышонком, только более крупным калибром. Предупреди о наших

планах капитана, чтобы не мешали.

Глаза лейтенанта азартно блеснули. Наверное, в другой ситуации он бы выполнил приказ и силком

утащил меня в тыл. Но в нём проснулся охотник. Какая дичь! Такое раз в жизни выпадает. И старлей

не удержался. Рот растянулся в хищной улыбке, и он побежал, пригибаясь на левый фланг. Быстро

перебегаю в ложбину. Открываю борт грузовика. Загружаю четверых бойцов НКВД РСами и

отправляюсь с ними на левый фланг. Там устанавливаем РС300ТБ и четыре РС133К, так чтобы они

смотрели в борта танков, когда они прорвутся. Объясняю задачу и бегу обратно. Морозов уже ждёт

меня, с четырьмя бойцами. Отправляю его на левый фланг. Охрану грузовиков вооружаю РС133К и

РС133Ф и сажаю в засаду на бугре перед ложбиной. Их задача подстраховать нас. Бить только по

гусеницам или в моторное отделение. С новой четвёркой сотрудников НКВД, пригибаясь, двигаемся

на правый фланг. Нас оглушает взрывом. Не фига себе! Это подорвали мины объёмного действия.

Мы от них в 500 метрах. Представляю, что там. Даже нашим солдатам не позавидуешь. Кому-то

достанется после боя. Закладка мин явно произведена не в 200 метрах от окопов. Всё, мы на месте,

РСы установлены, можно оглядеться. Поднимаю бинокль. Под разрыв мин попали не только

немецкие солдаты, но и бронетранспортёры. Стоят. Экипажи явно погибли. Хорошие трофеи. Ого,

даже два лёгких танка попали под раздачу. Пехоты фашистов не видно. Вся техника, кроме «тигров»

и «мышонка» погибла на подходе к траншеям. Били из гранатометов, в лоб. Но вот «тигры»

выдержали прямые попадания. Видно никто не целился по гусеницам, а зря. У этих «милашек»,

лобовая броня 100 миллиметров. Фрицы обнаглели, и стали самонадеянно утюжить траншеи. За что

получили по паре РСов в борта. Теперь «загорают» прямо на позиции роты. Наша пехота пытается

выкурить экипажи из стальных коробок. Немцы отступают от своего правила. Работают без пехоты.

Почему? Почему рискуют оставить нам опытные образцы? Перевожу взгляд на поле. Там уже

двигаются несколько тягачей, под защитой Т-3. Впереди них приближаются две роты СС. Ясно. Т-3 и

СС будут зачищать наши окопы, а тягачи оттянут подбитую технику обратно. Отсылаю НКВДешников

к грузовикам. Надо помочь ребятам на передовой. Раздаётся рёв от грузовиков и две РС300ТБ

уходят гостинцем к ССовцам. Им явно понравилось. Очень понравилось. Практически рота прилегла

«отдохнуть». Три тягача, попавшие под раздачу, тоже остановились. На левом фланге, 2 «Тигра» и

«мышонок», прорвали оборону и двинулись в глубину обороны. Это они так думали, что прорвали.

На самом деле наши бойцы, как только выбили пехоту противника и лёгкие танки, ушли по окопам в

стороны от прорыва. Прибежали ребята, принесли РСы, сказали, что последние. Ну, а РС300 было

всего 4 штуки. Две ушли в подарок к СС и по одной у нас с лейтенантом.

Фрицы явно разозлились, танки приблизились к ложбине.

Выстрелы из РС133Ф и РС133К впились в гусеницы Т-6ых. Залп получился дружным. «Тигры»

встали и тут по ним добавили по одному вакуумному РС133ТБ. Не знаю, прочистило им мозги от

этого или нет, но оттуда никто не вылез и башни не вращались. «Мышонок» продолжал двигаться и

открыл бока, ранее прикрытые «тиграми». Залп РСами с трёх сторон. Били исключительно по

гусеницам. И попали в обе. Да как не попасть, стреляло десять человек. А потом мы совершили

глупость. Это была моя идея, я за неё и поплатился. Мы ударили с двух бортов термобарическими

РС300ТБ. Только вот от лейтенанта танк был в 400 метрах, а от меня в 100. Меня контузило и я

потерял сознание. Дальнейшие события протекали без меня. Я не видел, как наша пехота добивала

фашистов, как Виктор заскочил на «мышонка» и кинул гранату с «черёмухой» в какой-то лючок

танка. Это действие старлея натолкнуло фрицев на мысль, что пора сдаваться. Меня и четырёх

бойцов НКВД унесли в тыл и вовремя. Фашисты озверели от мысли, что они потеряли секретную

технику и начали артобстрел. Наши тыловики прямо под обстрелом вытаскивали советскими и

немецкими тягачами «Тигры» и «Мышонка». Благо, что они были в низине и не просматривались с

немецкой стороны. Жаба трофейной команды видно имеет особо большие размеры. Техника

оставшиеся на поле боя не подверглась артобстрелу и поэтому к утру на поле остались только

немцы в нижнем белье. Два Т-6, которые застряли на окопах вытаскивать не стали, их раздолбила

немецкая артиллерия. Окопы пришлось перенести туда, где были вырыты ячейки. На месте

прежней позиции, был лунный ландшафт. Вдобавок фашисты накидали мин миномётами,

заминировав большую площадь. Ну и бог им судья, сами пойдут в атаку через это минное поле.

НКВД не оплошало и пусть с жертвами, но взяли образцы мин. Это была новинка немецкого гения.

Кассетные крупнокалиберные мины. Каждая такая мина несла от 5 до 20 противопехотных мин

лягушек. На высоте 100-200 метров мина раскрывалась, рассыпая в радиусе 200-300 метров мины

лягушки. Мы это модернизировали, применив для посевов реактивные установки. Но это было

потом.

9 глава.

Очнулся в госпитале, первое что увидел – белый потолок, медсестра в белом халате. Ну и с тем же

вопросом, который возникает у контуженных. Где я? Кто я? Разъяснили, объяснили, потревожили

мою попу шприцем, пригласили главврача. Тот посмотрел в мои ясные очи, проверил пульс и провёл

общий осмотр. Я времени зря не терял, тоже проверил его память. Узнал, что вместе со мной, на

излечении находиться 27 человек, из роты НКВД. Я лежу один, а в соседней палате четверо

сотрудников НКВД с таким же диагнозом, что и у меня. Те ребята, что были со мной в том бою и по

моей глупости это удовольствие, под названием контузия, получили. На второй день у меня возник

вопрос – да коле? Я себя уже нормально чувствую. Не пора ли мне через денёк на волю? Главврач

объяснил, что контузия это такая вещь, что… В нём умер великий актёр. Он не врал, но смог

убедить. Если я начну бегать, то сразу могу записываться в очередь на приём к психиатру. На самом

деле, у меня была лёгкая контузия, но мне об этом было не положено знать. Так решил Морозов,

старший лейтенант НКВД. Вообще правильно решил. В таком варианте он и меня держал под