Текст книги "Две Войны Красноармейца Дорофеева (СИ)"

Автор книги: Михаил Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я думаю, на моём месте любой человек не смог бы точно и ясно определить, что на самом деле произошло?

Хотя необходимо рассказать и о том, что там, на войне я был свидетелем загадочного случая тоже связанного с гибелью и воскрешением сослуживца – младшего офицера. – Он задумался на секунду. – Имя я его забыл или не знал.

Я хорошо помнил, что в одном бою погиб младший лейтенант Ведерников. Лейтенант командовал хозвзводом. Помимо кухни и обоза, ему подчинялась и похоронная команда, в составе которой обязательно находился фельдшер, во время войны их называли полевыми врачами. Так вот я знал, что во время боя вражеский снаряд разорвётся в расположении хозвзвода и осколком будет убит Ведерников, но я так же помнил, что лейтенант неожиданно для всех вновь оживёт, хотя фельдшер ничуть не сомневался, что офицер находился бездыханным, и у него не билось сердце почти десять минут.

Нет, врач его не пытался оживить, не делал Ведерникову искусственного дыхания, он просто велел бойцам положить убитого на носилки и унести в блиндаж. Санитары не успели донести лейтенанта до места, раздался взрыв ещё одной мины, мужики бросили носилки и упали рядом с трупом на землю.

Фельдшер потом говорил всем, что благодаря толчку от падения тела лейтенанта, сердце Ведерникова забилось вновь. -

Ветеран посмотрел задумчиво в пустоту и сказал.

– Выходило, что не я один прожил две жизни. Лейтенанта Ведерникова убило и на второй войне. Он вновь ожил чудесным образом и как в первый раз поправился от раны быстро, даже в госпиталь не отправляли. Врач сказал, что осколок мины пробил его каску, но голова оставалась целой, второй осколок не сильно поранил только руку, однако сердце лейтенанта почему-то остановилось, возможно, от накатившего страха и если бы санитары не бросили его назем, то он скорей всего не ожил бы никогда.

Я тебе скажу, что лично видел бойца, который не был убит пулей, а действительно умер, испугавшись артподготовки противника. Врач на его теле не нашёл ни одной раны, он умер от инфаркта. На войне происходят страшные и порой необъяснимые вещи.

Однако вернусь к ожившему герою.

Самыми удивительными были рассказы Ведерникова о пережитой временной смерти. Он рассказывал, что перед ним подробно прошла вся предыдущая жизнь, более того он был уверен что останется живым, отпразднует победу и вернётся домой в свой город. Так и случилось, он действительно не погиб на войне. Значит, он видел и отрезок из своего будущего, а это уже совпадала с моим происшествием.

– На вас как-нибудь повлиял рассказ сослуживца пережившего клиническую смерть? – Спросил я.

– Да. Я нарушил собственное правило и однажды поговорил с Ведерниковым о его смерти. Он сказал мне удивительную вещь, причём, как я уже сказал, его случай временной смерти в какой-то степени совпадал с тем, что случилось со мной. Лейтенант сказал мне, что не чувствовал себя мёртвым, сказал что это был глубокий обморок, а врач по всей видимости по ошибке фиксировал остановку сердца, но еще он сказал, что душа его действительно выскочила из тела и он мельком видел как санитары укладывали его на носилки. Но прежде чем это произошло, в его голове прокрутились эпизоды из минувшей жизни и потом, промелькнула и будущая жизнь вплоть до момента смерти. Он сказал, что умрёт глубоким стариком, и я не сомневаюсь, что это так и произойдёт. Ведерников моложе меня на семь лет и сейчас ему нет и шестидесяти. Я знаю, где он живёт. Съездил в его город и посмотрел на бывшего лейтенанта, но не стал встречаться. Жив, здоров Ведерников и живёт радостно. -

Рассказчик недолго помолчал, справляясь с накатившей болью в груди, и продолжил рассказывать.

– После беседы с Ведерниковым во мне произошёл перелом. Я вдруг понял, что нужно сбежать, не участвовать в том роковом бою и тогда в меня не попадёт вражеская пуля.

– То есть вы решили, что не перемещались всем телом с места смерти, а только ваше сознание перенеслось из настоящего в прошлое и как бы добавило к тому сознанию опыт войны. – Спросил я, нарочно не упоминая о душе.

Мне казалось, что Дорофеев не очень твёрдо верит в существовании души, но он так же ни разу не обмолвился о телепортации тела. Фронтовик был уверен, что его тело в первой войне погибло на месте последнего боя и могло переместиться только мёртвым, однако он очнулся на лесной делянке живым и невредимым.

– Я много размышлял о телепортации и нашёл в литературе несколько описаний этого феномена. Знаю точно, что к произошедшему со мной явлению, телепортация не имеет никакого отношения. Во всех описаниях этого феномена люди перемещались мгновенно, как и я, но всегда оказывались в том же времени и никогда в прошлом. Все переместившиеся прибывали в той же самой одежде, что и до перемещения. Так что к моему событию феномен мгновенного перемещения тела не подходит. Тело не перемещалась, переместился только мой ум или душа, если эту штуковину можно так назвать. И вообще в перемещение тела я не верю, хотя вроде бы это явление уже доказано.

– Так почему же вы не верите в этот феномен? – Спросил я.

– Я не верю не только в мгновенное перемещение тела, но и не верю, что тело может переместиться во времени, то есть в прошлое, а о будущем можно вообще не говорить, его ещё не было. – Заявил Дорофеев, в его голосе прозвучали нотки убеждённости в сказанном.

– Я не хотел говорить, но придётся. Во время первой войны у меня на руке вскочил огромный чирей. Фельдшер из медсанбата вскрыл нарыв, всё быстро зажило, но небольшой характерный шрам остался. Так вот, когда меня во время второго призыва осматривал военврач, я вспомнил об этом шраме и к своему ужасу не обнаружил его на собственной руке. Именно этот случай заставил мучительно думать о том, что мой разум действительно крутнувшись во времени по какой-то причине вернулся в прошлое тело. – Дорофеев показал мне еле заметный шрам на руке и сказал.

– Чирей, как я и думал, появился вовремя.

Сейчас я подойду в своём рассказе к главному событию и тогда, ты будешь мучительно размышлять над случившимся. Меня думы не отпускают, до сей поры. Может быть, когда умру, тогда душа расскажет что произошло на самом деле.

Тебе должно быть стало понятно из рассказа, что ничто не менялось в течение моей второй войны, но я принял решение сломать ход событий. Я подумал так. Если я действительно убит в последнем бою, то почему бы не попробовать избежать этого боя.

Я так и поступил.

За три дня до памятного боя у нашего отряда случилась стычка с небольшой группой лесных братьев из числа прибалтийских националистов. Во время этого боя я ушёл в глубину леса и спрятался в полуразрушенном блиндаже. Позже я узнал, что бойцы не стали меня искать, командир отряда решил, что я был взят в плен фашистами, которые большими и малыми группами пытались выйти из лесов Курляндии на Запад.

В землянке я провёл трое суток и только потом стал пробираться к тому месту где теперь уже четыре года назад, конечно только для меня, прогремел роковой бой. Дорогу я помнил хорошо, поэтому без особого труда отыскал место недавнего боя. Я даже не скрывался, думал, если меня обнаружат свои красноармейцы, то скажу, что отбился от отряда, заблудившись в лесу. На месте боя я обнаружил только убитых бойцов. Погибших Красноармейцев сложили в ряд в одном месте, фашистов сволокли как раз к той воронке, в которой я когда-то обнаружил наших казнённых разведчиков.

Ты наверно понял, что я пришёл на место боя только для того чтобы отыскать собственный труп или убедиться что его нет. Действительно, это и была моя цель, но я не нашёл своего тела.

– Зачем же вы искали собственный труп? Неужели думали, что тело способно раздвоиться.

– Не знаю, что со мной происходило, но психически я должен был убедиться, что не убит. – Значит и в прошлую войну в вас не попала пуля. Очевидно, вы подумали о ране только по причине того, что ударились лбом о дерево.

– Да. Возможно, это было действительно так. Только мне и сейчас непонятно, почему я дважды на одном и том же месте и в одно и то же время потерял сознание или уснул, причём сон не был обычным. И ещё. Нет, и не было возможности проверить и убедиться, был или нет, я убит два года спустя после первого удара головой о дерево. Два случая на лесной делянке невероятным образом были связаны с тем фактом, что мне пришлось пережить две страшные войны.

Кажется всё просто, но это не поддаётся объяснению.

Очевидно, людям не хватает знания о природе человека и способностей его мозга. Об этом мне говорил один умный человек в лагере.

– Вы же сказали, что во время первого помутнения рассудка увидели нечто похожее на сон запечатлевший эпизод будущего боя. У вас ещё на тот момент не было опыта войны, но душа или разум, назовём это таким термином, оказались в будущем и по какой-то причине продемонстрировали для вас грядущие события.

– Я размышлял над этой загадкой и консультировался у психолога, он посоветовал мне пообщаться с пациентами психдиспансера. Говорят, что сознание человека, прибывая во сне или глубоком трансе, может оказаться в будущем или прошлом. Примерно так действуют ясновидящие и разного рода предсказатели, отправляя свою душу в ту или другую сторону во времени. – Он внимательно посмотрел на меня и сказал. – Говорят, время не имеет ни начала, ни конца. Никто не знает, так ли это на самом деле.

– Я согласен с такой версией о возможностях человеческого мозга, но ваш случай противоречит известному феномену ясновидения и предсказания, вы уже об этом упоминали. Все без исключения предсказатели действуют в текущем времени собственных жизней и тел. Они впадают в транс, видят грядущее или прошедшее и возвращают сознание, в собственное тело, прибывающее в текущем времени, то есть их сознание никогда не возвращается в тело, прибывающее в прошлом, как это случилось в вашем случае.

– Ты прав. – Вздохнул хрипло Дорофеев. – В этом и кроется загадка случившегося со мной во время войны. За прошедшие с тех пор тридцать лет у меня всё же сложилась версия произошедшего, позже познакомлю тебя с ней.

– Хорошо. – Согласился я и задал очередной вопрос.

– Скажите, почему вам не удалось скрыться после побега с места рокового боя?

– А! В этом нет ничего загадочного. Я изначально не хотел скрываться от командования. Мне нужно было только избежать страшного боя, потому что к тому времени свою вторую войну я воспринимал как предупреждение. Я был уверен, что моя душа специально поступила таким образом, чтобы я смог избежать гибели. Как только я убедился, что бой действительно произошел в тот же день и час и на том же самом месте, что и два года назад, то понял, что загадочная и если можно так выразиться, вторичная текущая действительность для меня не изменилась, если не считать побега.

В тот момент в действительности я со страхом ожидал, что могу погибнуть или того хуже меня вновь перебросит в исходную точку начала моей личной войны. Этого не произошло и тогда, я немедленно пустился вдогонку за своим поредевшим в результате боя отрядом. Мне не удалось догнать бойцов в лесном массиве, потрёпанный боем отряд вернулся в расположение полка, туда пришёл и я. -

Дорофеев ещё больше сник, вспоминая трагические события тех далёких военных лет.

– Храбрые орлы из особого отдела полка меня немедленно арестовали. Я всячески пытался оправдаться, говорил, что нечаянно потерялся в лесу, что потом наткнулся на группу лесных братьев, но мне удалось скрыться от них, потом отсиживался в заброшенной землянке. Расследование было недолгим, война уже закончилась и мне вынесли приговор как раскаявшемуся дезертиру, дали пять лет лагерей. – Рассказчик помялся и добавил. – Меня реабилитировали в пятьдесят девятом году. Я подавал заявление с просьбой пересмотреть дело. Что-то сработало и меня оправдали.

– Вас могли бы обвинить в предательстве или шпионаже.

– Я этого боялся больше всего, однако пронесло, очевидно, в моём случае подействовала всеобщая радость Победы и люди стали немного добрей друг к другу.

Домой из заключения приехал в пятидесятом году и узнал, что из всех призванных на фронт мужиков остался в живых только я. Односельчане встретили меня не очень-то дружелюбно, поэтому я уехал из родной деревни навсегда.

– По всей видимости, вы, прежде чем уехать, побывали на той злополучной таёжной делянке, с которой дважды уходили на войну? – Спросил я.

– Да я сходил на то место. За семь минувших лет, там мало что изменилось, даже дрова никто больше не пилил. Ты постеснялся спросить, но я скажу, что мне действительно было страшно находиться на жутком месте.

Нет. К тому времени я уже не думал, что все мои беды связаны с каким-то аномальным участком леса, но прокручивая случившееся в воображении, я опасался, что всё может повториться и тогда мой разум вновь закинет куда-нибудь в прошлое. Я боялся непонятного явления, но ничего не произошло. Я постоял у дерева, о которое как мне кажется дважды саданулся башкой, лесина выглядела как прежде. Обследовал делянку и ушёл оттуда навсегда. -

Дорофеев умолк и мне стало понятно, что он не собирается ничего рассказывать о годах заключения. Я не настаивал, но спросил ветерана, к каким выводам он пришёл, в конце концов, размышляя о феномене.

– Мне не удалось внятно объяснить случившееся. – Признался фронтовик. – Я упорно старался повысить собственную грамотность, изучал заново школьные предметы. До войны я окончил только четыре начальных класса. Прочитал множество религиозных сочинений и постепенно перешёл на изучение мистики и эзотерики. В моей голове намертво засели слова Благинина о человеческих душах, именно об этом я хотел узнать как можно больше, но ты же знаешь в нашем Советском образовании на эту тему, нет ничего, и думаю не скоро появиться.

Ты вот институт окончил, изучал генетику и многие другие науки, и возможно, с колокольни своих знаний подскажешь мне, что произошло с моим разумом, а может быть с моей психикой? Если бы я натуральным образом свихнулся, то можно было бы всё случившееся отнести к иллюзиям больного, но тогда об этом обязательно знали бы мои близкие, мои фронтовые товарищи которых, правда, уже нет на этом свете.

Однако моё поведение никогда не вызывало подозрений даже у психологов.

Согласись, не может сумасшедший видеть окружающий мир иначе, чем все остальные и при этом жить как бы в иной реальности.

– Да, я согласен. Действительно человек с неадекватным восприятием мира всегда распознаётся людьми, действующими по шаблону.

– Так что же произошло с моим восприятием? – Устало спросил Дорофеев и добавил.

– Ты не обращай внимания на мою слабость. Я уже много лет испытываю упадок сил, но стараюсь быть активным, этот приём оттягивает смерть.

– Мы вначале беседы уже говорили о загадках времени и о душе, которая, как я понимаю, совсем не подчинена этой таинственной силе.

– Как это может быть? Даже самому глупому уму понятно, что время влияет на всё. И, кажется, по-другому не может существовать что-либо осознаваемое человеком. Я это вроде бы усвоил давно и мешает мне только случай на войне.

– Я считаю, что интуиция вас не обманывает. Действительно время влияет на материю разрушающе или наоборот созидательно и трудно себе представить, что прошлое может оставаться в пространстве в неизменном состоянии.

– Но факт бесспорный, некоторые люди способны увидеть прошлое или будущее, что случилось когда-то и со мной, но я не только увидел, а как бы дважды пережил одни и те же события и, по всей видимости, в этом виноват мой разум или мозг, который его вырабатывает.

– Знающие люди говорят, что в одну и ту же воду реки нельзя ступить дважды, однако они же утверждают, что всё записано где-то, словно на каменных Библейских скрижалях и хранится вечно по меркам человеческого бытия. Что касается возможности пережить вторично одни и те же события то, на мой взгляд, на это способна только душа или иначе, как вы и сказали, разум человека.

– Если бы было так на самом деле, то все люди знали бы всё что было и будет, но пережить вторично это перебор. – Перебил меня Дорофеев. – Хотя с другой стороны, мне самому пришлось испытать нечто удивительное и необъяснимое, о чём тебе как раз рассказывал.

Я, когда интенсивно пытался докопаться до истины, к психам в диспансер местный ходил. Придумал, что знакомый у меня там содержится, вот и пускали за железные решётки. Я там многое узнал от таких же товарищей по несчастью, как и сам.

– Вы что же считаете бред умалишённых некой истиной? – Спросил я. – Безоговорочно принято относить восприятие чокнутых к иллюзиям. Вы об этом, по-моему, уже говорили. – Да говорил. С моей стороны это было естественное решение, к кому ещё я мог обратиться со своими заскоками в голове?

Подумай сам, я не могу тебе сказать, что считаю психов нормальными с оговоркой, что мир они воспринимают чуть иначе, чем все остальные. Более того из них каждый воспринимает действительность индивидуально. Нет на свете двух одинаковых сумасшедших. Я там, в диспансере понял, если врач психиатр настоящий спец, умный, то он со своими пациентами общается на равных, он понимает что мир для сознания сумасшедшего, кажется таким, каким воспринимает действительность его мозг. Да он старается вернуть восприятие больного в общее русло, так сказать в русло глобального восприятия людей. Мне один психиатр, мелкая сошка в их сообществе, любитель выпить и даже какого-то зелья принять, сказал однажды, что нормальность это тоже своего рода болезнь, что это какой-то узаконенный психоз. Мы с ни подолгу вели разговоры и однажды, он сказал странную для меня вещь. Он сказал, что психофизиологически интровертированность моей психики могла способствовать возникновению туберкулёза. Очевидно, он увидел в моей психике какие-то отклонения, хотя я не понял в чём смысл его терминов.

Я с «дураками» долго общался и понял, что прав этот эскулап. – Продолжал ветеран. – Был у меня там, в лечебнице приятель из среды пациентов, тоже фронтовик, вот на него я и указал персоналу, что вместе воевали. Поверили. Кто проверять будет. Так и сошлись мы с ним. Скажу по секрету, ему одному честно рассказал о своей войне. Он тоже вполне внятно поведал, что был контужен в бою и с тех пор считается ненормальным человеком.

– Это удивляет. Вы что же надеялись узнать от психа что-то дельное о феномене вас охватившем?

– Я для этого и стал ходить в гости к психически больным. Я считаю только люди с таким восприятием, могут точно определить, что со мной произошло. Ведь именно они воспринимают мир совсем по иному, чем все остальные. -

Мрачная улыбка тронула лицо ветерана. Кашлянув он продолжил.

– Говорят все знаменитые и одарённые люди в той или иной степени страдают душевными болезнями. -

Дорофеев движением руки остановил мой порыв высказаться по поводу знаменитых психов.

– Нет. Я себя не причисляю к таковым избранным, но я решил выяснить всё, что меня интересует так сказать из первых рук.

– К каким же выводам пришёл ваш ненормальный знакомый? – Поинтересовался я.

– Он вообще слушал меня в пол уха. Всем известно, психи редко концентрируют внимание на словах собеседника, так как их мозг постоянно занят переработкой импульсов из подсознания или созерцанием галлюцинаций. Однако к моему удивлению он запомнил весь рассказ в мельчайших подробностях и через несколько дней сказал, что если я буду трепаться о том, что со мной произошло, то большинство людей станут считать меня сумасшедшим. Потом после долгого молчания он повёл меня вглубь двора и познакомил с задумчивым человеком.

– И что же рассказал вам молчаливый пациент?

– Выслушав его, а разговорить психа, было не просто, я так и не смог понять причину явления охватившего когда-то меня, хотя его история невероятным образом совпадала с моими приключениями. Правда говорят дурак дурака, видит издалека. Всех психов друг к другу тянет.

– Вы не могли бы коротко обрисовать, что поведал больной? – Попросил я.

– Мужику, звать его Роман, к тому времени исполнилось сорок лет, он с двадцать первого года рождения, но на фронт его не призвали. Он ничего не говорил о причине, по которой избежал фронта, только буркнул, что не псих и якобы несколько раз порывался уйти на войну добровольцем. Ещё Роман признался. Главный удар по его психики нанесла его жена Варвара. В отличие от мужа её с первого раза взяли добровольцем в действующую Армию и отправили на фронт в качестве снайпера. Она была метким стрелком, чемпионкой края, в каком-то спортивном обществе состояла.

Так вот девчонки не повезло. Через три месяца принесли Ромки извещение, что пропала его возлюбленная безвести. Роман не дурачок, хоть его и лечат периодически в диспансере. Он мне сказал, что психика его покачнулась именно после страшного известия с фронта.

– И какие тут совпадения с вашим случаем? – Поинтересовался я.

– Дело в том, что Романа до такой степени скрутил психоз, что он решил немедленно ехать на фронт и отыскать там свою любимую. Он собрал мешок и пошёл пешком на станцию, только не нашёл её. С его слов я понял, что он так и дошёл пешим ходом до фронта, а это как ты понимаешь несколько тысяч километров. После беседы с Ромкой, я вновь пошёл к знакомому врачу, к тому, что водочкой балуется и расспросил е, что на самом деле произошло с его пациентом. Доктор мне рассказал, что Романа искала милиция, родные и близкие, искали везде, но парень пропал бесследно. Решили, что он успел куда-то далеко уехать и не знает, как вернуться домой. Но он вернулся через сорок пять суток и рассказ о своих приключениях на фронте. Он и мне рассказывал об этом же. – А он рассказал вам, как сумел вернуться?

– Да. Он говорит, что его задержали свои же красноармейцы, но ему удалось сбежать из-под стражи во время очередного боя, потом Роман долго добирался до железной дороги и наконец, сел на поезд и приехал на свою станцию. Нет оснований думать, что парень был охвачен психозом. Он сумел сбежать из-под ареста и сообразил, что надо вернуться домой на поезде. Может быть, он и не ехал по железке, но дома оказался. Не проверишь.

Ты понимаешь? – Спросил Дорофеев.

– Его, как и меня перебросило только не с фронта, а на фронт. Потом он на своих двоих добирался обратно. Ну, точно как я. Только меня закинуло домой с поля боя, а потом я вторично добирался пешим ходом к месту неминуемой гибели. Вот так параллельно, почти в одно и то же время случилось с нами обоими, и судьба нас каким-то невероятным способом свела в этой чёртовой лечебнице. Не напрасно значит, я рвался в диспансер. Кто-то пытался подсказать мне, что да как происходит с сознанием людей. Психи все живут в одном направлении. Вот я и думаю с тех пор, что действительно всё дело в душе, а как говорил Благинин, наш мозг с душой связан накрепко.

– Романа всё-таки можно заподозрить в психозе. Он мог где-то жить, прибывая в иллюзорной реальности, а потом пришёл в себя и вернулся домой. – Возразил я. – С тех пор, как вы сами сказали, за ним наблюдают врачи.

– Представь, если бы я в своё время рассказал кому-нибудь о своих страшных приключениях, думаю, меня так же признали психически больным и поместили бы в лечебницу.

– Да, но в отличие от него, вы рассудили случившееся здраво, и это говорит о том, что не страдаете психическим недугом.

– Я тоже постоянно об этом думаю и понимаю, что моё поведение отгородило меня от сумасшествия. По всей видимости, я действительно не был в то время поражён психозом и всё-таки был охвачен необъяснимым явлением. -

Когда мы прощались, Дорофеев не подал мне руки. Русский солдат, волею судьбы прошедший дважды одну и ту же войну, был убит на первой и даже не ранен на второй, но осуждённый государством за вынужденное дезертирство пострадал в лагере, подхватив страшную неизлечимую болезнь. Миллионы Советских воинов пали в той войне и, казалось бы, нужно радоваться за Дорофеева, что волею какой-то неведомой силы, он остался живым. Но что-то мешало мне испытывать такие чувства.

Сейчас ветеран доживал последние дни, он был уверен что умрёт шестнадцатого мая, как раз в тот день когда его сознание было невероятным чудесным способом переброшено в прошлое и внедрено в его же тело того времени, которого, по понятиям физики, не должно было существовать. Однако Дорофеев был уверен, что так и случилось.

Что касается лично меня, в те годы я не имел никакого понятия о параллельных мирах. Конечно, о них уже поговаривали особенно продвинутые учёные и впечатлительные эзотерики, такие как Карлос Кастанеда. Говорить то говорили, только никому не верилось в их существование.

Признаюсь именно та беседа с ветераном Отечественной войны Дорофеевым, заставила меня подумать, что в Пространстве и времени действительно может существовать нечто относящееся к этому, теперь популярному физическому термину – Параллельные Миры. У меня даже выстроилась логическая гипотеза о том, что произошло с разумом или душой храброго красноармейца. Для себя я решил, что первую войну Дорофеев провоевал в своём родном Мире, в том в котором родился, вырос, ушёл на войну и погиб в бою после Победы. Однако, решил я, именно в этом последнем смертельном бою солдат испытал невероятный стресс, понимая, что неминуемо погибнет и в следующее мгновение разумный сгусток его души телепортировался в параллельный Мир и встроился в сознание параллельного тела. Я рассуждал именно так. Если существует мир параллельный нашему миру, то в нём параллельно должно существовать всё, что существует в других мирах, на то они и параллельные. Все параллельные миры идентичны и отличаются друг от друга только временными рамками. Я был уверен, что параллельные миры не могут возникнуть одновременно, потому что в природе ничего и никогда не возникает одномоментно. Я стал верить в то, что параллельные миры возникают постоянно, и это будет продолжаться до бесконечности.

Если бы Дорофеев прожил ещё несколько лет, я бы смог объяснить что с ним произошло на самом деле. Я сказал бы ему, что он, начиная со времени второй войны, прожила жизнь не в своём родном Мире, а в параллельном, который просто на два года моложе того в котором он появился на свет. Перенос сознания из одного тела в другое возможен даже в том случае, если эти тела существуют в разных параллельных Мирах.

Я не сомневаюсь, Дорофеев обязательно спросил бы про душу. Что же ответ очень прост. В каких бы мирах не находились наши тела-двойники, душа у них всех одна, она находится за пределами тел, но накрепко связана с каждым из них посредством некой энергии. Собирая информацию посредством каждого тела в том или ином мире, душа отправляет её в главное хранилище и если надо может перекинуть информацию из одного двойника другому. Именно это произошло с душой Дорофеева на войне. Я думаю, солдат со мной бы согласился.

Быков. М.