Текст книги "Античная лоция Черного моря"

Автор книги: Михаил Агбунов

Таким образом, комплексные исследования показывают, что сведения античных географов заслуживают гораздо большего доверия и внимания. А имеющиеся в них неясности, расхождения, противоречия, несоответствия в расстояниях в большинстве случаев объясняются не ошибками источников, а происшедшими палеогеографическими изменениями черноморского побережья и другими объективными причинами.

Под этим углом зрения и будет рассмотрен перипл Арриана. Перевод перипла и других античных трудов дается по известному сборнику В. В. Латышева «Известия древних писателей о Скифии и Кавказе» (СПб., 1893–1906; переиздание см.: ВДИ, 1947–1949, № 1–4), а также по новейшим отдельным изданиям произведений Геродота, Страбона, Плиния и др.

Разумеется, не все изложенное здесь аргументировано с достаточной полнотой и окончательно доказано. Некоторые положения пока еще остаются гипотезами. Будем надеяться, что дальнейшие комплексные работы на стыке естественных и гуманитарных наук дадут новые результаты, которые позволят окончательно решить или продвинуть решение многих интересных проблем античной географии Причерноморья.

Открытие Понта Эвксинского

Черное море – одно из интереснейших морей как в геологическом, так и в историко-географическом плане. Это, как известно, внутреннее море. На западе его ограничивает Балканский полуостров, на севере – Восточно-Европейская равнина, на востоке – Кавказское побережье и Колхидская низменность, на юге – побережье Малой Азии. Пролив Босфор соединяет Черное море с Мраморным, которое в свою очередь через пролив Дарданеллы соединяется со Средиземным морем.

Береговая линия Черного моря, по данным современной лоции, равна 4090 км. Наибольшая длина по параллели 42°30′ от вершины Бургасского залива до кавказского берега севернее Поти 1130 км. А наибольшая ширина по меридиану между Очаковым и Эрегли 610 км. Площадь его составляет 420325 км 2, а вместе с Азовским морем – 462000 км 2. Средняя глубина 1271 м, максимальная – 2245 м. Береговая линия изрезана слабо. Островов и полуостровов мало.

В рельефе морского дна выделяются три основные формы – шельф, материковый склон и глубоководная котловина [9]9
  Подробнее см.: Черное море. Л., 1983. С. 38 и след.


[Закрыть]. Шельф (материковая отмель) представляет собой непосредственное продолжение суши, которая оказалась под водой после последнего оледенения (10–12 тыс. лет назад). Это плавная, со слабым наклоном отмель, лежащая на глубинах 0—100 м. Шельф занимает довольно широкую полосу в северо-западной, западной и юго-западной частях бассейна, а у Кавказского и Анатолийского побережья представляет собой узкую прерывистую цепочку.

По мнению специалистов, примерно 22 тыс. лет назад в результате голоценовой регрессии уровень Черного моря понизился приблизительно на 90 м. Связь со Средиземным морем прекратилась, так как глубина Босфора равна лишь 50 м. Черное море превратилось в почти пресноводное озеро. Эта озерная стадия продолжалась около 10 тыс. лет и по времени совпадала с последним ледниковым периодом.

Примерно 10 тыс. лет назад уровень Черного моря вновь стал повышаться. В результате трансгрессии восстановилась связь со Средиземным морем. Черноморские воды быстро осолонились. Произошел переход к морским условиям жизни. В этих условиях и сформировалась уникальная особенность Черного моря, выделяющая его из всех других морей. Своеобразие геологического строения Черноморской впадины и связанные с этим факторы привели к тому, что вертикальный водообмен здесь происходит лишь до глубины 200 м. Из-за куполообразного расположения водных слоев в центральной части моря на глубине 150–200 м исчезает кислород и появляется ядовитый газ – сероводород. Ниже этого слоя жизнь практически отсутствует. Причиной образования сероводорода является жизнедеятельность бактерий рода микроспира, которые используют («вытягивают») кислород сульфатов и существуют в бескислородной среде. Нынешние условия жизни в черноморском бассейне окончательно установились около 3 тыс. лет тому назад. В эти последние тысячелетия на фоне общего повышения уровня моря произошли, как уже говорилось, фанагорийская регрессия, нимфейская трансгрессия и корсуньская регрессия. Эти изменения черноморского уровня были тесно связаны с эвстатическими колебаниями уровня Мирового океана, которые в свою очередь вызывались изменениями климата в мировом масштабе, происходившими оледенениями и межледниковыми периодами. При похолодании в ледниковое время происходит регрессия, при потеплении в межледниковый период – трансгрессия.

С этими проблемами тесно связан вопрос о многовековой изменчивости общей увлажненности материков северного полушария, разработанный А. В. Шнитниковым [10]10
  Шнитников А. В.Изменчивость общей увлажненности материков северного полушария // Зап. Географ. о-ва СССР. 1957. Н. С. Т. 16.


[Закрыть]. Этот исследователь выяснил, что эта изменчивость носит цикличный характер, и определил продолжительность цикла – 1850 лет. Кривая изменения увлажненности и кривая изменения уровня Черного моря совпадают по своим фазам. Период повышенной увлажненности соответствует максимуму регрессии, а период пониженной увлажненности – трансгрессии. Следовательно, во второй

Рис. 2. Схема основных течений в Черном море

половине I тыс. до н. э. реки, впадающие в Черное море, были полноводнее, а климат более мягким.

Особый интерес представляет вопрос о черноморских течениях. В Черном море существует основное замкнутое кольцо течения шириной от 20 до 50 миль, проходящее в 2–5 милях от берега против часовой стрелки, и несколько соединительных струй между его отдельными частями. Средняя скорость течения в этом кольце равна 0,5–1,2 узла, но при сильных и штормовых ветрах она может достигать 2–3 узлов. Весной и в начале лета, когда реки приносят в море большое количество воды, течение усиливается и становится более устойчивым.

Рассматриваемое течение зарождается в устьях больших рек и в Керченском проливе. Речные воды, вливаясь в море, уходят вправо. Затем направление формируется под влиянием ветра, конфигурации берега, рельефа дна и других факторов. От Керченского пролива течение идет вдоль крымских берегов. У южной оконечности Крыма происходит разделение. Основное течение уходит на север к устью Днепро-Бугского лимана, а часть его направляется к дунайским берегам. Приняв днепровские, а затем днестровские воды, основное течение направляется к Дунаю, а затем к Босфору. Усиленное дунайскими водами и крымской ветвью оно набирает здесь наибольшую силу. От Босфора основная ветвь течения, отдав часть воды в Мраморное море, поворачивает к Анатолии. Преобладающие ветры благоприятствуют здесь направлению на восток. У мыса Керемпе одна ветвь течения отклоняется на север к Крыму, а другая идет дальше к востоку, вбирая в себя сток рек Малой Азии, У кавказских берегов течение поворачивает на северо-запад. Вблизи Керченского пролива оно сливается с азовским течением. А у юго-восточных берегов Крыма вновь происходит разделение. Одна ветвь спускается на юг, расходится с течением, идущим от мыса Керемпе, и в районе Синопы соединяется с анатолийским течением, замыкая восточно-черноморский круг. А другая ветвь течения от юго-восточных берегов Крыма идет к его южной оконечности. Здесь в нее вливается анатолийское течение от мыса Керемпе, которое и замыкает западночерноморский круг.

В древности, когда реки были полноводнее и весь речной сток уходил в море, не расходуясь на орошение полей и другие хозяйственные нужды, черноморское течение было более значительным. И оно оказывало, как мы увидим дальше, большое влияние на мореплавание и освоение кратких морских путей.

Обратимся теперь к сведениям античных географов. И здесь и в последующих главах мы будем часто обращаться к этим ценнейшим источникам. Ведь античные описания гораздо полнее передают ту или иную географическую ситуацию. Это позволяет ощутить дух того времени, лучше понять процесс развития географических знаний о Понте Эвксинском.

Как рассказывают мифы, первыми греками, которые вплыли сюда, были аргонавты. А до них, как сказано в этих мифах, проникнуть в это море не мог ни один корабль. Причиной тому были блуждающие скалы Планкты, расположенные у его устья. Сталкиваясь друг с другом, они уничтожали всех, кто пытался попасть сюда. Аргонавты по совету прорицателя Финея выпустили вперед голубя. Скалы столкнулись, разошлись и остановились навсегда. Путь в Черное море был открыт.

Эти мифические рассказы, как ни странно, имеют под собой реальную основу. В Босфоре действительно есть несколько небольших скал, которые серьезно затрудняли плавание в проливе. В штормовую погоду неопытные кормчие, плохо знавшие этот район, видимо, нередко налетали на гибельные для кораблей скалы. Так обычно и понимают исследователи сведения о Планктах, называемых также Кианеями и Симплегадами. Вот, например, что пишет об этом А. Б. Снисаренко: «Кианеи. Вероятно, это скала Рокет, расположенная в 90 м к востоку от мыса Румели на европейском берегу пролива, и одна из безымянных скал у азиатского мыса Анадолу. Расстояние между ними не превышает 2 миль, и в непогоду это пространство представляет собой сплошной водоворот» [11]11
  Снисаренко А. Б.Курс – Море Мрака. М., 1982. С. 28.


[Закрыть] . Но такое объяснение все-таки не соответствует тому, о чем говорится в мифах. Там корабли гибли, раздавленные двумя скалами, здесь же столкновение происходит с одной скалой, а вторая расположена в 3,5 км в стороне. Разумеется, мифы не следует воспринимать буквально. В них много сказочного, есть и большая доля условности, и символика, и аллегория. Но в данном случае, как мне кажется, в мифологически окрашенных сведениях отражены реальные случаи подобных кораблекрушений. Дело в том, что по обе стороны Босфора есть два так называемых ложных выхода из Черного моря. И неопытные мореплаватели по ошибке вместо пролива попадали в эти ловушки и терпели крушение. Вот, например, что сообщается об этом в одном из средневековых описаний Черноморского бассейна: «В Черном море, имеющем лишь один настоящий выход или устье, есть еще два ложных прохода недалеко от настоящего, по обеим сторонам его. Зачастую судам, направляющимся во тьменочной к настоящему устью, приходится оставлять груз и путников между двумя скалами. Весьма нередко также случается, что бывающие на высотах пастухи разводят в тишине ночи огонь, по необходимости или из хитрости, а моряки, принимая этот огонь за маяк, правят прямо на него, но оказываются вскоре обманутыми; тогда пастухи спускаются и грабят» [12]12
  Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и пр., 1634 г./ Пер. Н. Н. Пименова; Примеч. А. Л. Бертье-Делагарда // ЗООИД. 1902. Т. 24 С. 99.


[Закрыть]. В средние века и корабли, и условия мореплавания немногим отличались от второй половины I тысячелетия до н. э. И подобные кораблекрушения в ложных проливах происходили, надо полагать, также часто, особенно на первых порах освоения Понта. Со временем сведения о таких печальных случаях смешались с упоминаниями о скалах в Боспоре, в результате чего появились мифы о блуждающих скалах, красочно воспетых еще Гомером. В его бессмертной «Одиссее» этим скалам посвящены следующие строки:

 
Прежде увидишь стоящие в море утесы; кругом их
Шумно волнуется зыбь Амфитриты лазоревоокой;
Имя бродящих дано им богами; близ них никакая
Птица не смеет промчаться, ни даже амбросию Зевсу
Легким полетом носящие робкие голуби; каждый
Раз пропадает из них там один, об утес убиваясь;
Каждый раз и Зевес заменяет убитого новым.
Все корабли, к тем скалам подходившие, гибли с пловцами;
Доски одни оставались от них и бездушные трупы,
Шумной волною и пламенным вихрем носимые в море.
Только один, все моря обежавший, корабль невредимо
Их миновал – посетитель Эета, прославленный Арго;
Но и его на утесы бы кинуло море, когда б он
Там не прошел, провожаемый Герой, любившей Ясона.
 

(XII,59–72, перевод В. А. Жуковского)

Более кратко, но так же красочно Кианеи описаны в «Аргонавтике» Аполлония Родосского, жившего во второй половине III в. до н. э.:

 
Черные две скалы вы узрите при моря теснинах,
Между которых никто не мог проскользнуть безопасно,
Ибо внизу не на прочных корнях они утвердились,
Но то и дело одна другой навстречу стремится;
Так и сшибаются обе, а вкруг вздымаются волны,
Страшно кипя, и раскатом глухой отзывается берег.
 

(II, 318–323, перевод Г, Ф. Церетели)

Со временем античные мореплаватели, познав все сложности и коварства Черного моря, постепенно освоились с этим поистине негостеприимным, особенно на первых порах, морем и благополучно проходили устье Понта Эвксинского. С этого периода античные географы описывали Боспор Фракийский, придерживаясь строгой реальности, без всяких мифических прикрас. Геродот, например, описывая поход персидского царя Дария на скифов, отмечает, что, прибыв к Боспору, Дарий «поплыл к так называемым Кианеям, которые, как утверждают греки, прежде были блуждающими скалами» (IV, 85). А Плиний даже объясняет, почему эти скалы назвали блуждающими: «В Понте на расстоянии 14 миль от его устья и 15 миль от Европы есть два острова, которые одни называют Кианеи, другие – Симплегады. Согласно легендам, они сталкивались друг с другом, так как, отделенные малым расстоянием один от другого, они для входящих прямо навстречу им представлялись двумя островами, но стоило немного изменить угол зрения, они выглядели сошедшими в один остров» (IV, 92).

Само слово «Кианеи» буквально означает «темные, мрачные». Оно связано, надо полагать, с названием Черного моря, а также с той печальной славой гибельных для моряков скал.

Древнегреческие мореплаватели появились в Черном море, конечно, задолго до того, как основали здесь свои первые города. Упоминание об этом море, называемом Океаном, мы встречаем еще в «Одиссее» Гомера:

 
Все корабельные снасти порядком убрав, мы спокойно
Плыли; корабль наш бежал, повинуясь кормилу и ветру.
Были весь день паруса путеводным дыханием полны.
Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.
Скоро пришли мы к глубокотекущим водам Океана;
Там киммериян печальная область, покрытая вечно
Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет
Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль
Он покидает, всходя на звездами обильное небо,
С неба ль, звездами обильного, сходит, к земле обращаясь;
Ночь безобразная там искони окружает живущих.
 

(XI, 9—19, перевод В. А. Жуковского)

Легендарное плавание аргонавтов к Фасису за золотым руном в основе своей также отражает реальные события, которые со временем покрылись налетом фантазии и выдумки. Античные географы понимали это и старались отделить действительные факты от мифических. Особенно показательно здесь авторитетное мнение Страбона: «Ибо как все говорят, что плавание к Фасису, совершенное по распоряжению Пелия, имеет за собою некоторую вероятность, так и возвращение и занятие мимоездом некоторых островов и даже, клянусь Зевсом, отдаленное странствование Ясона, подобно Одиссееву и Менелаеву, принадлежит к числу фактов, засвидетельствованных еще ныне существующими памятниками и удостоверенных голосом Гомера. У Фасиса показывает город Эя, царствование Эета в Колхиде считается достоверным, и это имя у туземцев является народным. Существуют также рассказы о волшебнице Медее и о богатствах той страны, состоящих из золота, серебра и железа и заставляющих предполагать истинную причину похода, по которой и раньше Фрикс снарядил это плавание. Существуют и памятники обоих походов: Фриксов – на рубеже Колхиды и Иберии и Ясоновы, которые показываются во многих местах Армении, Мидии и соседних с ними стран. Да и в окрестностях Синопы и на ее побережье, на Пропонтиде и Геллеспонте до местностей у острова Лемноса указывают много следов походов Ясона и Фрикса, а следы путешествия Ясона и преследовавших его колхов указывают даже до Крита, Италии и Адрия… Некоторые утверждают, что Ясон со своими спутниками проплыл и вверх по Истру на большое расстояние, а другие – что даже до Адрия. Одни говорят так по незнанию местностей, а другие утверждают, что и река Истр, получая начало из большого Истра, впадает в Адрий; в этих словах нет ничего невероятного и невозможного.

Воспользовавшись подобными поводами, поэт (т. е. Гомер) кое-что излагает согласно с историческими рассказами, но прибавляет к ним и от себя, следуя обычаю, общему для всех поэтов и своему собственному. Он согласен с историческими рассказами, когда называет Эета, говорит про Ясона и Арго, от Эи вымышляет Ээю… и на основании рассказов о Медее делает волшебницей Кирку, „родную сестру злокозненного Эета“; но к этому он вымышляет выход в открытый океан во время странствований после этого плавания (т. е. в Колхиду)…» (I, 2, 39–40).

Эти важные выводы Страбона имеют большое значение для правильного понимания всего комплекса дошедших до нас сведений об аргонавтах и выявления достоверных географических данных. В этом направлении географ внес большой исследовательский вклад. Анализируя известия Гомера о Черном море, киммерийцах, походе аргонавтов, он приводит интересные и важные для нас рассуждения: «Гомер упоминает о народах, обитающих вокруг Пропонтиды и Понта Эвксинского до Колхиды, и о походе Ясона. Он знает также и Боспор Киммерийский, зная киммерийцев; и, конечно, невозможно, чтобы он знал только имя киммерийцев и не знал самого народа, который в его время или немного раньше совершил набег на всю страну от Боспора до самой Ионии. По крайней мере он намекает и на туманный климат их страны и говорит так: „туманами и облаками покрыты; и никогда не освещает их яркое солнце, по распростерта над ними губительная ночь“. Он знает и Истр, так как упоминает о мисах, фракийском народе, живущем по Истру» (I, 1, 10).

Далее Страбон пытается понять и объяснить мифический характер гомеровских описаний: «Точно так же, зная, что киммерийцы жили у близкого к северу и туманного Боспора Киммерийского, поэт Гомер удобно перенес их в какое-то мрачное место у преисподней, выгодное ему для баснословных рассказов в описании странствований Одиссея; а что он знал их, – это доказывают хронографы, относящие вторжение киммерийцев ко времени незадолго до него или к его времени. Подобным же образом, зная колхов, плавание Ясона в Эю и басни и рассказы о Кирке и Медее, именно об их волшебстве и сходстве характеров, он сочинил родство этих женщин, живших на столь далеком расстоянии одна от другой, так как одна жила в отдаленном углу Понта, а другая в Италии, и Ясон в своих странствованиях, быть может, доходил до Италии: ибо указываются некоторые признаки странствования аргонавтов и около Керавнских гор, и около Адрия. и в Посидониатском заливе, и на островах, лежащих перед Тирренией (Этрурией). В пользу этого предположения прибавили кое-что Кианеи (у некоторых называемые Симплегадскими скалами), делающие трудным плавание через Византийский пролив. Таким образом от Эи получила название Ээя, от Симплегад – Планкты, и плавание Ясона между ними представилось правдоподобным» (I, 2, 9).

Затем Страбон подытоживает ранние представления греков о Черном море: «Вообще люди тех времен представляли себе Понтийское море как бы другим океаном и отплывавших туда воображали уехавшими столь же далеко, как и выплывших на большое расстояние за Геракловы столпы; оно считалось наибольшим из наших морей, и поэтому его специально называли „морем“ по преимуществу, как Гомера – поэтом. Может быть, вследствие этого поэт перенес события из Понта в Океан, так как это легко могло быть принято слушателями, и благодаря господствовавшему тогда представлению… Может быть, и одноглазых циклопов поэт перенес из рассказов о Скифии: говорят, что именно таковы аримаспы, которых вывел Аристей Проконнесский в „Аримаспее“» (I, 2, 9). Так древнегреческий географ пытается найти рациональное зерно в мифических описаниях своего великого предшественника. И эти объяснения, как мы видим, довольно убедительны.

В рассматриваемом плане интересны и сведения, которые приводит Евстафий, архиепископ Фессалопики, написавший во второй половине XII в. «Объяснения к „Одиссее“ Гомера»: «Понтом в главном и общем значении называлось всякое море… в частности же у позднейших – Понт Эвксинский; он был страшен эллинам по своей отдаленности… Поэтому, говорят, про понтийских людей, где-либо появлявшихся, говорили, что они прибыли, из много понта, что было равносильно выражению „из погибели“» (к I, 4).

Название Черного моря исследователи связывают с иранским словом а к ш а й н а, означающим «темный, черный». Отсюда греки вывели близкое по звучанию свое название – Понт Аксинский, т. е. Негостеприимное море, что вполне соответствовало их первоначальным впечатлениям. Страбон, например, пишет об этом следующее: «Это море было недоступно для плавания и называлось Аксинским из-за зимних бурь и дикости окрестных племен, особенно скифов, так как последние приносили в жертву чужестранцев, поедали их мясо, а черепа употребляли вместо кубков. Впоследствии, после основания ионянами городов на побережье, это море было названо Эвксинским» (VII, 3, 6).

Чрезвычайно интересен и вопрос о происхождении названий Боспор Фракийский и Боспор Киммерийский. Вторая часть наименования ясна. Она связана с обитавшими на побережье проливов племенами фракийцев и киммерийцев. А само слово «Боспор» означает буквально «переправа быка». Древнегреческие предания связывают его происхождение с легендой об Ио, которую Гера превратила в белую телку. Эту версию излагает Эсхил в «Прикованном Прометее». Он вкладывает в уста Прометею следующий рассказ: «Выслушайте теперь об остальных страданиях, которые предстоит этой юнице вытерпеть от Геры. И ты, дочь Инаха, вложи в душу мои слова, чтобы узнать пределы своих странствований. Прежде всего поверни отсюда к восходу солнца и иди по невспаханным степям; ты придешь к кочевникам-скифам, которые живут на высоких повозках с прекрасными колесами под плетеными кибитками, вооруженные дальнобойными луками. К ним ты не приближайся, но удались из этой страны, идя вдоль шумного и утесистого морского берега. По левую руку живут обрабатывающие железо халибы, которых тебе нужно остерегаться; они суровы и неприступны для чужеземцев. Далее ты достигнешь Буйной реки, не ложно носящей это имя; не переправляйся через нее, ибо она неудобна для переправы, пока не придешь к самому Кавказу, высочайшему из горных хребтов, где река яростно низвергается с самих вершин. Перевалив через поднимающиеся до звезд высоты, ты вступишь на конную дорогу, по которой придешь к враждебной мужам рати амазонок, которые со временем поселятся в Фемискире у Териодонта, где находится суровая Салмидесская бухта, враждебная морякам и мачеха кораблям; амазонки охотно укажут тебе дорогу. За ними ты достигнешь у самых узких врат озера до Киммерийского перешейка; смело миновав его, переплыви Меотийский пролив – и навеки сохранится у смертных славное сказание о твоей переправе, а пролив получит от нее название Боспора. Покинув европейскую землю, ты вступишь на азиатский материк» (ст. 729–761).

Аналогичное объяснение, но применительно к Боспору Фракийскому, дает автор сочинения, которое приписывается Аполлодору и называется «Библиотека»: «Ио, перейдя Гем, переплыла пролив, тогда называвшийся Фракийским, а теперь называемый по ней Боспором. Уйдя затем в Скифию и Киммерийскую землю, исходив огромное пространство суши и переплыв большое пространство моря в Европе и Азии, она, наконец, пришла в Египет» (II, 1, 3, 5).

Это же объяснение предпочитает и Дионисий Византийский, который приводит при изложении этого вопроса и другой рассказ, малоубедительный для него самого: «Относительно мыса, который мы называем Боспорием (соврем, мыс Сарай Бурну. – М. А.),существуют два сказания: ибо одни говорят, что бык, загнанный сюда жалом стрекала, переплыл пролив, расположенный по середине; другие же, вспоминая более сказочные предания, говорят, что Ио, дочь Инаха, гонимая ревностью Геры, здесь переправилась в Азию; да будет дана вера из этих сказаний более божественному: ибо мне кажется, что местное значение не настолько бы могло иметь силу, чтобы из-за него Боспор был бы назван: один – Киммерийским, другой – Фракийским, если бы не произошло нечто большее, чем местная история; таким образом, это имя унаследовано им вследствие памяти о прошедшем здесь» (§ 7).

Как мы видим, географ пытается даже обосновать, почему он предпочитает легендарное предание. По его мнению, за легендой просматриваются какие-то важные события, которые происходили здесь в действительности.

Иную мифологическую версию донес до нас Псевдо-Орфей, неизвестный автор IV в. Он сочинил поэму «Поход аргонавтов», в которой ведет рассказ от имени легендарного певца Орфея, участвовавшего в плавании за золотым руном. Поэтому за ним утвердилось имя Псевдо-Орфея.

Воспевая приключения мореплавателей, уже похитивших золотое руно и уходящих от преследовавших их колхов, он упоминает Боспор Киммерийский и связывает это название с Гелиосом, который, согласно древней традиции, владел стадами быков: «Тогда мы плыли на веслах день и ночь и в двое страшных суток прибыли к находящемуся посреди озера Боспору, где некогда ворующий быков титан, сидя на сильном быке, прорезал проход в озере» (ст. 1055). Здесь автор объясняет одновременно и как образовался пролив, и почему он так назван.

Это фантастическое объяснение связано, видимо, с узостью пролива, что способствовало рождению мифа о его божественном происхождении, которое и дало название Боспор.

Широко распространенное предание об Ио, надо полагать, имеет под собой реальную основу. Видимо, это отголоски каких-то действительно происходивших важных событий. Такую мысль подтверждает довольно обстоятельный рассказ Геродота, которым и начинается его знаменитое произведение: «По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне. Последние прибыли от так называемого Красного моря к Нашему морю и поселились в стране, где и теперь еще живут. Финикияне тотчас же пустились в дальние морские путешествия. Перевозя египетские и ассирийские товары во многие страны, они, между прочим, прибыли и в Аргос. Аргос же в те времена был самым значительным городом в стране, которая теперь называется Элладой. Когда финикияне прибыли как раз в упомянутый Аргос, то выставили свой товар на продажу. На пятый или шестой день по их прибытии, когда почти все товары уже были распроданы, на берег моря среди многих других женщин пришла и царская дочь. Ее имя было Ио, дочь Инаха; так же называют ее и эллины. Женщины стояли на корме корабля и покупали наиболее приглянувшиеся им товары. Тогда финикияне по данному знаку набросились на женщин. Большая часть женщин, впрочем, спаслась бегством, Ио же с несколькими другими они успели захватить. Финикияне втащили женщин на корабль и затем спешно отплыли в Египет.

Так-то, говорят персы, Ио попала в Египет. Эллины же передают это иначе. Событие это послужило первой причиной вражды. Затем, рассказывают они далее, какие-то эллины (имя они не могут назвать) прибыли в Тир Финикийский и похитили царскую дочь Европу. Должно быть, это были критяне. Этим они только отплатили финикиянам за их проступок. Потом эллины все-таки нанесли обиду варварам. На военном корабле они прибыли в Эю в Колхиде и к устью реки Фасиса. Завершив там все дела, ради которых прибыли, эллины затем похитили царскую дочь Медею. Царь колхов отправил тогда в Элладу посланца с требованием пени за похищенную и возвращения дочери. Эллины, однако, дали такой ответ: так как они сами не получили пени за похищение аргивянки Ио, то и царю ничего не дадут» [I,1–2].

Таким образом, излагаемые Геродотом сведения рассеивают все сомнения. Ио – не вымышленная, а действительно существовавшая героиня, дочь аргосского царя Инаха, похищенная финикийцами. По персидским преданиям, она из Аргоса попала сразу в Египет. Эллины же излагали эти события иначе, но как именно, Геродот не рассказывает. Возможно, они указывали другой маршрут, тот самый, который передают мифы, – понтийский. Если согласиться, что корабль с похищенной Ио направился именно в Понт, то становится понятным истинное происхождение названия Боспор. С веками эти события покрылись фантастическими подробностями и стали достоянием мифов.

После более близкого знакомства древнегреческих мореплавателей с этим районом мифы ушли в прошлое. Появившиеся здесь многочисленные города и поселения, удобные гавани и якорные стоянки дали мощный толчок для развития экономики, мореплавания, торговли. И Понт Эвксинский, т. е. Гостеприимное море, предстал перед географами во всем своем величии. Геродот, которому принадлежит одно из первых описаний бассейна, рассказывает о нем весьма красочно, с явным восторгом и называет его самым удивительным из всех морей.

Прежде чем перейти непосредственно к геродотовскому описанию Черного моря, рассмотрим такой интересный вопрос, как постройка персидским царем Дарием моста через пролив Боспор Фракийский. Геродот рассказывает нам, как Дарий построил в самом узком месте Боспора мост и переправился из Азии в Европу. Ширина пролива здесь равна примерно 750 м. Под руководством самосца Мандрокла персы соорудили с помощью кораблей понтонный мост. По этому мосту 700-тысячная персидская армия перешла на европейский берег и продолжила свой поход на скифов. Дарий был в восторге от этого грандиозного сооружения и щедро одарил его создателя. Мандрокл, как сообщает Геродот, «из этих наград посвятил начатки, написав картину, изображающую мост через Боспор на всем его протяжении и царя Дария, сидящего на возвышении, и войско его во время переправы. Нарисовав это, строитель моста посвятил картину в храм Геры, сделав следующую надпись: „Наведя мост через Боспор, изобилующий рыбой, Мандрокл посвятил Гере как память о мосте, себе стяжав венец, самосцам же славу, выполнив по замыслу царя Дария“» (IV, 88). В храме Геры на Самосе хранились картины, статуи и другие произведения искусства. Во время своего пребывания на Самосе Геродот, надо полагать, мог видеть эту картину. Описание указанного храма дает нам Страбон: «На левой стороне расположено предместье вблизи святилища Геры, течет река Имбрас и стоят древнее святилище Геры и большой храм, превращенный теперь в склад картин, а также несколько маленьких храмов, полных древними произведениями искусства. Открытый двор храма равным образом наполнен прекраснейшими статуями. Три из них колоссальных размеров – произведения Мирона – помещались на одном общем цоколе; их снял было Антоний, но Август Цезарь велел восстановить две статуи на том же цоколе – Афины и Геракла; статую же Зевса он перенес в Капитолий, построив для нее маленький храм» (XIV, 1, 14). Среди этих шедевров античного искусства и хранилась картина Мандрокла с изображением переправы персидской армии через Боспор Фракийский и самого Дария, гордо сидящего на возвышении.