Текст книги "Изумрудное кольцо"
Автор книги: Михаил Васильченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Услыхал царь про Ильеву страну и послал к ним гонца проведать, как это люди по-новому живут.
Вернулся гонец, упал царю в ноги:
– Помилуй, царь-батюшка, рассказать мне про них невозможно.
– Как так невозможно! Говори, дурак, а то голову с плеч!
И рассказал гонец, что живет там народ без царя, без попов, без министров. Вместе работают, вместе едят, вместе песни поют. И ни в чем у них нужды нет.
– Быть этого не может! – закричал царь в гневе. – Отрубить голову дураку, чтобы не выдумывал!
И поехал царь сам на Ильеву страну посмотреть. И пошли за царевой каретой охранники с шашками и солдаты с пушками.
Приезжает царь на огромное поле – пшеница там, что лес, всадника с шапкой кроет. И идут по тому полю люди с песнями, на головах венки, по плечам ленты. Впереди всех Илья. Шел он, шел да как крикнет:
– Косы, грабли, цепы – сюда! Откуда ни возьмись – налетают косы, грабли и цепы.
А Илья им:
– Косы, косите! Грабли, гребите! Цепы, молотите! Эх, как пошла тут работа – аж пыль столбом! Косы косят, грабли гребут, цепы молотят. А ядреное зерно само в мешки так и сыплется...
Задрожал царь, подъехал к Илье и говорит ему:
– Здравствуй, неведомый добрый молодец! Почет тебе и уважение.
– Здравствуй, царь, – ответил Илья, не моргнув глазом.
– Нравится мне, как ты страной управляешь. Иди ко мне в министры.
– Ну, нет, уволь, не пойду.
– Почему?
– А потому, что все твои министры – воры.
– Как так? Не может быть!
– А вот позови сюда твоих министров и увидишь. Царь позвал. Пришли три главных министра. Илья обратился к первому:
– Карман! А тот ему:
– А?
– У кого воруешь?
– У крестьян.
Илья ко второму министру:
– Карман!
– А?
– У кого воруешь?
– У крестьян и у мещан.
А третий министр засунул руку в карман и стоит ни жив ни мертв.
Илья к третьему:
– Карман!
Тот молчит. Илья опять:
– Карман!
Опять молчит. Тогда Илья говорит:
– Рукав! А тот ему;
– А?
– Почему карман молчит?
– Рукой заткнут.
– Убери руку прочь! Рукав руку вытащил прочь.
– Ну, карман, говори, у кого воруешь?
– У крестьян, у мещан и у казны. Все так и ахнули.
– Видишь, – говорит Илья, – зачем же мне в министры идти?
А царь не отступается:
– Иди, Илюшенька, мне в наследники.
– Зачем?
– Корону наденешь, царем будешь.
Посмотрел Илья на царя, усмехнулся и крикнул:
– Корона! А та ему:
– А?
– Под тобой что?
– Царева голова.
– А в ней что?
– Гнилые дрова.
Все так и расхохотались. Разгневался царь, приказал охранникам:
– Эй, рубите нахала шашками! А Илья:
– Шашки! А они ему:
– А?
– Кого будете рубить – меня или царя? Шашки в ответ:
– Царя!
Приказал тогда царь солдатам:
– Эй, наводите на смутьяна пушки!
А Илья опять кличет:
– Пушки! А они ему:
– А?
– В кого стрелять будете – в меня или в царя? Пушки в ответ:
– В царя!
Услыхал это царь, испугался и давай бежать. А Илья и по сей день с народом живет, не тужит.
КАК ИВАН У ЦАРЯ ВЕНЕЦ УКРАЛ.
озвал старик своих трех сыновей: Демьяна, Степана, Ивана – и спрашивает у них:
– Скажи, Демьян, если б была у тебя дубина-самобойка, что бы ты с ней сделал?
– Медведя бы убил, батюшка, шкуру снял и на базаре продал.
– Ну, значит, быть тебе кожедером.
– А ты, Степан?
– А я, батюшка, всех кулашников на селе бы одолел.
– Ну, значит, быть тебе кулачным бойцом.
– А ты, Иванушка?
– А я, батюшка, царя бы с трона скинул и народу волю дал.
Осерчал отец:
– Пошел вон из моего дома, смутьян окаянный!
Идет Иван и думает думку – как бы пролезть во дворец и украсть царский венец?
Пришел ко дворцу и нанялся свиней пасти. Пас день, пас другой, перевели его в возницы. Возил день, возил два – перевели в повара. Варил день, варил два – перевели его в царские слуги. Подает Иван гостям еду да питье, а сам на цареву дочку поглядывает.
Дошел до нее, а она и спрашивает:
– Как тебя звать, слуга?
– Луна.
– Какое чудесное имя! – воскликнула царевна. Дошел Иван до царицы, а она спрашивает:
– Как тебя звать, слуга?
– Спина.
– Странное имя! – воскликнула царица. Дошел Иван до самого царя. Царь спрашивает:
– Как звать тебя, слуга?
– Нос, ваше величество.
– Удивительное имя! – воскликнул царь. Настала ночь, все легли спать. Среди ночи проснулась царевна и видит – слуга вошел в царские покои.
Она и кричит царице:
– Матушка, матушка, в покоях у нас Луна!
– Ничего, доченька, спи себе, нынче ведь полнолуние.
А царевна опять:
– Матушка, матушка, Луна-то в изголовье у батюшки...
– Ничего, доченька, спи себе, нынче ведь полнолуние.
А царевна опять:
– Матушка, матушка, Луна батюшкин венец уносит!..
– Спи, доченька, это тебе с полнолуния мерещится. Утром проснулись все и ахнули – пропал царский венец и исчез слуга без вести. Разъярился царь, приказал вывести на площадь все войска в полном вооружении. Осерчала царица, приказала созвать на другой площади всех баб с рогачами и ухватами. Вышел царь к войскам да как крикнет:
– Эй, солдаты! Хотите царю служить? Хватайте Нос, да не выпускайте!
Солдаты побросали ружья и сабли, схватили себя за носы. А царица вышла к бабам и говорит:
– Эй, бабы! Хотите царице угодить? Бейте Спину, что есть силы.
Бабы пошли тузить спины со всей моченьки. А Иван закинул венец в Черное море, полез на самый высокий дуб да как крикнет:
– Эй, солдаты! Опомнитесь! Что вы делаете?
– Эй, бабы! Очнитесь! Кого вы бьете? Схватили солдаты винтовки, бабы рогачи и ухваты и прогнали царя с царицей со своей землицы.
ЦАРСКАЯ БЛОХА.
некотором царстве, в тридевятом государстве жили-были царь, царица и царевна – красная девица.
Однажды, в безлунную ночь, поймал царь на постели блоху. Самую настоящую мужицкую блоху.
Приказал царь посадить блоху в бутылку и кормить ее человечьей кровью. Кормили блоху кормили, росла она росла, пухла-пухла, и вот уже в бутылке еле поворачивается.
Приказал царь пересадить блоху в четверть и опять кормить человечьей кровью. Кормили ее кормили, а блоха так выросла, так растолстела, что и в четверти уже не умещается.
Тогда приказал царь пересадить блоху в бочку и опять кормить человечьей кровью досыта. И выросла наконец блоха, как хороший теленок.
Тогда приказал царь блоху убить, снять с нее кожу, высушить, выдубить и вывесить на воротах. А рядом прибили доску с надписью:
Кто угадает, с какого зверя снята эта шкура, тому отдам свою дочь в жены.
Царь.
Повалили во дворец и князья, и графы, и министры, и генералы и простые люди. Одни говорят – "шкура эта медвежья", другие говорят – "бычья", третьи говорят – "крокодиловая". И никто правильно угадать не может.
Наконец пришел во дворец Морской Змей с длинной зеленой бородой и сказал: "Шкура эта блошиная".
Все так и ахнули. И пришлось царю волей-неволей отдать свою дочку за Морского Змея.
Огорчился царь и издал приказ:
В день свадьбы моей дочери с Морским Змеем объявляю по всему царству великую печаль. Под страхом смерти никто не смеет в этот день петь, плясать, веселиться и зажигать огни. Кто ослушается, тот жив не будет.
Царь.
А недалеко от царева дворца жила старая-престарая старушка. Не стала она подчиняться цареву приказу. Зажгла в ночь свадьбы огни, собрала гостей. Затеяла песни и пляски.
Узнал об этом царь, разгневался, приказал привести непокорную старушку. Поскакали царевы слуги за старушкой и вскорости привезли ее к царю.
Сидит царь на троне и допрашивает:
– А скажи мне, старая, как осмелилась ты веселиться в дни великой печали?
Поклонилась старушка царю и говорит:
– Как же мне, царь-батюшка, не веселиться, ежели у меня шесть сыновей-богатырей, да таких, каких свет еще не видывал?
– Что ж это за богатыри, твои сыновья? Что они могут?
– Да вот слушай, царь-батюшка. Первый сын – Водоглот: захочет – море проглотит, захочет – море выплюнет. Второй сын – Тонкоух: к земле пригнется слышит, как трава растет. Третий сын – Домострой: кулаком ударит – башню выстроит. Четвертый – Силобор: сто пудов на плечах несет. Пятый – Дальновзор: за сто верст мухе в глаз стрелой попадает. Шестой – Животвор: мертвого оживить может. Вот какие у меня сынки-богатыри. Как же мне, старой, не веселиться?
Подумал царь не долго, не коротко и говорит:
– Да, сыновья у тебя, старая, ничего, подходящие. Пришли-ка их мне ко двору. Дам я им важное поручение. Выполнят – будет им великая награда, не выполнят – будет великое наказание.
Поклонилась старушка царю в пояс, и повезли ее слуги обратно.
Воротилась домой старушка, собрала сыновей и рассказала им про царев разговор.
– Ну, что ж, – решили братья, – пойдем к царю, посмотрим, какую он нам загадает загадку.
И пришли шесть братьев-богатырей к царю во дворец.
Встретил их царь ласково и промолвил:
– Здравствуйте, братья-богатыри, слыхал я о вашем богатырстве и жду от вас помощи...
Помолчал, а затем нахмурился грозно:
– Слыхали вы, братья-богатыри, что мою родную дочь взял себе в жены Морской Змей? Так вот, если вы такие могучие богатыри, спасите мою дочь, отнимите ее у Морского Змея. Если сделаете это – отдам вам полцарства. А не сделаете – будет вам великое наказание...
Поклонились богатыри и пошли из дворца. Подошли к морю, нагнулся Тонкоух, послушал и говорит:
"Они здесь". Тогда Водоглот вошел в море по колено и проглотил всю воду единым махом. На дне моря увидели они царевну и спящего Морского Змея. А чтобы царевна не убежала, Змей держал ее руку в зубах.
Подошли тут братья, сунули Змею в рот большую лягушку, а царевнину руку высвободили. Взял Силобор на плечи братьев, на ладонь посадил царевну и пошел шагать по земле, только пыль столбом.
Вдруг лягушка во рту Змея как квакнет! Змей проснулся, вскочил, глядит кругом сухо, а вдали богатырь бежит.
Побежал Змей вдогонку. Стал догонять. Тогда Водоглот обернулся и море выплюнул. Разлилась вода на сто верст кругом. Но Морскому Змею море по колено. Он его переплыл в два счета и опять стал догонять братьев. Тогда Домострой ударил кулаком, построил башню. Вошли в нее все и спрятались от Змея. Подбежал Змей, бегает вокруг башни, войти не может.
И стал он просить царевну высунуть хоть пальчик в щелочку на прощание. Пожалела царевна Змея, высунула пальчик в щелочку, а Змей как ухватился за пальчик, так и высосал из царевны всю кровь. И упала она мертвая на полу в башне.
Дальновзор взял стрелу, нацелился в Змея и пробил ему голову. А Животвор махнул над царевной рукой, и встала она живая, как прежде. Тогда взял Силобор всех их на плечи и отнес к царю.
Обрадовался царь своей дочке, но обещание держать не стал: не дал братьям никакого полцарства, а затопал на них ногами и послал их в солдаты. Разгневались братья-богатыри и пошли на царя войной.
И выставил царь против шести братьев шесть полков, по тысяче человек в каждом.
Построил тогда Домострой неприступную крепость, засели в ней братья и стали ждать.
Приложился к земле Тонкоух и говорит:
– Идут на нас два полка с запада, два полка с востока и два полка с севера.
Вышел Водоглот на запад – два полка морем залил. Вышел Силобор на восток два других полка одним махом разбил. Вышел Дальновзор на север – те два полка стрелами положил. Глянули братья на юг и видят – царь с министрами, князьями и генералами удирает от них, только пятки сверкают.
Пустил Дальновзор стрелу царю вдогонку и пробил ему сердце насквозь. А князья и министры сами со страху перемерли.
Махнул тогда Животвор рукой на восток, на север и на запад. И встали полки – живые, здоровые.
– Довольно воевать, – сказали им братья, – сдавайте оружие, ступайте по домам, зажигайте огни, варите брагу. Веселитесь, пляшите и пойте песни шесть дней и шесть ночей подряд. Нет теперь над вами царя, некому блох человечьей кровью кормить.
ИЗУМРУДНОЕ КОЛЬЦО.
ила-была на земле старушка Аленушка, и был у нее единственный сын Данилушка, ростом высокий, лицом светлый.
Жили они бедно-бедно, часто даже корки сухой в хате у них не было. Однажды пришел к ним поп и сказал Аленушке:
– Внемли гласу моему, раба божья Аленушка! Отпусти свое чадо со мной по окрестным селам налог собирать. Что соберем – пополам поделим.
– Ладно, – говорит Аленушка, – бери моего сына, батюшка. Собирайся, Данилушка, в путь-дороженьку.
Сборы были недолгие. Да и что собирать Данилушке? Что на нем, то и с ним: старенький пиджачишко, латаные брючонки, дырявые сапоги да шапчонка на рыбьем меху. Взял Данила мешок, поцеловал мать и пошел со двора. Сели на телегу, поехали. Ездили по селам, собирали налог. А народ-то темный – несет попу всякое добро: и сыр, и яйца, и хлеб печеный, и пшеницу... В скором времени набрали полную телегу добра. Поехали назад лесом.
Едут-едут, кругом деревья шумят, телега поскрипывает, поп на Данилу искоса поглядывает. Вдруг – стоп! Стала телега – колесо на камень наехало. Глянул Данила – кругом лес непролазный, а напротив стоит старый дуб толщиной в три обхвата, высотою до туч. Листьев на нем почти нет, вся кора от старости порастрескалась.
– Слушай, сын мой, – говорит поп Даниле медовым голосом, – видишь ли ты сей старый дуб?
– Вижу, батюшка.
– Так вот, слушай, сын мой, вникай в каждое слово. Ступай к этому дубу. Под тем дубом увидишь глубокую яму. То не яма, а подземный ход. Спустись в тот подземный ход, ничего не страшась. Увидишь чугунную дверь, под дверью двухпудовый ключ. Возьми тот ключ и отопри ту дверь. За той дверью увидишь дряхлую старушку, на правой руке у нее на среднем пальце будет железное кольцо с изумрудным камнем. Сними то кольцо, сын мой, и принеси сюда. Ежели исполнишь мое поручение – отдам тебе всю телегу с добром, а не исполнишь – на себя пеняй: останешься навсегда голым и босым. Вникаешь, сын мой?
– Вникаю, батюшка.
– Ну, ступай, выполняй сказанное.
Пошел Данила к дубу, спустился в подземелье, открыл чугунную дверь двухпудовым ключом, вошел в горницу, увидал дряхлую старушку – слепую, глухую, седую. Сидит старушка на печи и трясется от старости.
Подошел к ней Данила, схватил за правую руку и сорвал со среднего пальца изумрудное кольцо. Закричала старушка, точно кто ее резал, и пошел по комнате серный дух, а Данила бегом из горницы. Хочет за собой дверь захлопнуть – сил нет. Хочет вздохнуть – воздуха нет, хочет бежать – ноги подкашиваются. Потемнело у Данилы в глазах, помутилось в голове, и упал он на сыру землю... А как падал, стукнул кольцом о камень. В тот же миг и явились перед Данилой два богатыря. Поклонились Даниле и спрашивают:
– Что тебе, добрый молодец, угодно?
– Воздуха... – через силу молвил Данила. Не успел вымолвить, как очутился на вольном воздухе, на густой траве под деревьями. Огляделся и видит – лес непролазный и слева и справа. Напротив дуб старый стоит, под дубом попова телега, а в телеге поп на весь лес храпит, аж стон кругом стоит.
"Ну, – думает Данилушка, – не отдам я попу кольцо, оно мне самому пригодится". Стукнул изумрудом о камень, и опять появились два богатыря.
– Унесите меня, братцы, отсюда подальше. Не успел вымолвить, как очутился Данила в другом месте – на зеленом лугу, подле светлой речки. Огляделся кругом. Захотелось ему есть. Стукнул изумрудом о камень, вызвал богатырей:
– Дайте мне, братцы, поесть.
Глядь – перед ним вырос стол, а на столе поросенок жареный, хлеб пшеничный и бутылка вина. Поел Данила досыта, выпил вина сладкого и подумал: "Я-то сыт, а мать моя сидит голодная". Стукнул кольцом, вызвал богатырей:
– Отнесите меня, братцы, домой.
Глядь, а хата его – вот она. Вошел Данила, видит – мать куда-то вышла. Стукнул кольцом, вызвал богатырей:
– Накормите мою мать, братцы. Наставили богатыри на стол и курятины, и гусятины, и блинов, и пирогов, а сами исчезли.
Вошла Аленушка, увидала добро на столе, руками всплеснула, от радости кинулась Данилу целовать-обнимать.
– Ах ты ж, мой сыночек, ты ж мой кормилец, это тебе, небось, поп такую долю выделил?
– Садись, матушка, к столу, – говорит Данила, – это не поп выделил, это я сам добыл.
– Как же ты сам добыл, сыночек?
– А это, матушка, до поры до времени тебе знать не надобно. Садись лучше ешь, ни о чем не думай.
Села Аленушка к столу, ест и на сына глядит, не нарадуется.
– Ах, сыночек, ну и высок же ты стал, ну и статен! Пора тебе, сыночек, жениться.
– Ну, что ж, матушка, и женюсь.
– А кого, сыночек, взять думаешь. Не соседскую ли Авдотыошку?
– Нет, матушка, не хочу я брать Авдотьюшку, а хочу взять девицу Чужедальницу, что у царя в темнице сидит.
– Что же это за девица?
– А эту девицу взял царь Ирод в плен из другой страны и держит в глухой темнице, никому не показывает, видно, хочет сам на ней жениться. Так эту девицу хочу я у царя отнять.
– А как же ты, сыночек, думаешь ту девицу у царя отнять?
– Ложись пока спать, матушка, утро вечера мудренее.
Легли спать. Утром встал Данила и говорит матери:
– Ступай, матушка, к царю Ироду и скажи ему, что сын твой, Данила-бедняк, желает жениться на девице Чужедальнице, что в темнице у него сидит. Что бы он ни сказал в ответ, не смущайся, приходи и мне передай.
– Да как же я, сыночек, пойду? Ведь меня к царю не допустят – я старая, темная.
– Ничего, мать, ступай, не бойся.
Делать нечего. Пошла Аленушка к царю Ироду. Долго пришлось ей идти: шла и горами, и болотами, наконец дошла до царского дворца. Видит – у ворот стоит воин с пикой, никого не пускает.
Подошла к нему Аленушка, хотела пройти, а воин пику наперевес;
– Куда, старая, лезешь?
– Пусти, голубчик, я к царю-батюшке...
– Царь-государь нынче заморских гостей принимает, ему некогда.
– Да как же, голубчик, некогда! Я, старая, сто верст пешком шла, вконец замаялась, а ты говоришь – некогда. Доложи, голубчик, царю, что пришла, мол, старуха Алена, серьезный разговор с царем вести – он примет.
Засмеялся воин и пропустил Аленушку в царский дворец. Вошла она и дивится – все полы серебряные, стены золотые, а потолок алмазами горит.
Вошла Аленушка в тронную залу и обмерла – сидит царь Ирод на троне, а кругом заморские гости мудреные речи ведут, и свиты царской видимо-невидимо, все в дорогих одеждах, в жемчугах да в алмазах.
Вспомнила Аленушка сыновний наказ, набралась храбрости. Подошла к царю, поклонилась в ноги и сказала:
– Не вели, царь-государь, казнить, вели миловать. Дозволь слово серьезное сказать.
Гости заморские зашушукались, переглядываются, а царь махнул рукой милостиво, чтобы доброту свою перед гостями показать:
– Ладно, старая, говори, не бойся.
– Есть у меня, царь-батюшка, сын Данила. Ростом высок, станом статен, лицом пригож. И хочет он жениться, царь-государь, на той девице Чужедальнице, что у тебя в темнице сидит. И просит твоего милостивого разрешения.
Потемнел царь лицом, а гости между собой: шу-шу-шу!
– Скажи, старая, а много ли у твоего Данила войска и каково его богатство?
– Никакого у него, царь-государь, войска нет, а богатство его – сюртучишко латаный да шапчонка на рыбьем меху. Только и всего.
Захохотал тут царь Ирод, захохотали царские гости.
– Ой, старая, ой, уморила! Ну и сыночек у тебя, ну и женишок!
– А ты, царь-государь, не смейся. Мой Данила хоть и не богат, а любое дело сделать может быстрей и лучше иного богатого. Он у меня на все руки мастер.
– Ах, так? Ну, ладно! – сказал царь. – Если твой Данила на все руки мастер, пусть в одну ночь построит хрустальный мост на сто верст от твоего дома до моего дворца. Если сделает это – пусть берет Чужедальницу в жены, а не сделает – отрублю и ему и тебе головы за бахвальство. Поняла, старая?
– Поняла, царь-государь.
– Ну, так вон отсюда, старчиха!
Нагнула голову Аленушка и пошла прочь из царева дворца. Всю дорогу шла и горько плакала.
Пришла домой, кинулась к Даниле на шею, дрожит, слезами обливается:
– Ой, Данилушка, что же ты наделал? Не захотел на Авдотье жениться, загордился, теперь не быть нам с тобой живыми.
– Почему так, говори толком!
– Требует царь Ирод, чтобы ты в одну ночь построил хрустальный мост от нашей хаты до царева дворца, а иначе грозит голову отрубить и тебе и мне. Мыслимое ли это дело? В одну ночь мост на сто верст! Ой, пропали мы с тобой, сыночек мой родненький...
– Перестань, мать, плакать! Ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
Легла Аленушка спать, а Данила стукнул кольцом, вызвал богатырей и спрашивает:
– Можете ли вы, братцы, в одну ночь хрустальный мост на сто верст длиной выстроить?
– Нет, добрый молодец, сами мы этого сделать не можем, нужно наших друзей-сотоварищей на помощь позвать.
– А как же их позвать?
– А ты пойди в лес на то место, где тот дуб стоит, сойди в то подземелье и увидишь вдоль стенки двенадцать дубовых палок. Ты возьми из них шесть, переломи их, и явятся тебе шесть богатырей – это и есть наши друзья-сотоварищи.
– Ладно, – сказал Данила, – за совет спасибо. Пошел в лес, нашел дуб, сошел в подземелье, взял шесть дубовых палок, переломил их, и явились перед ним шесть богатырей: все как на подбор – один другого краше.
– Что тебе, молодец, угодно? – спросили богатыри.
– Постройте мне, братцы, в одну ночь хрустальный мост от моей хаты до царева дворца.
– Можно, – ответили шесть богатырей. – Ступай домой и ложись спать. Утром все будет готово.
Ранним утром проснулся в своей спальне царь и зажмурил глаза от яркого света.
– Караул! – завопил царь Ирод. – Пожар! Моя спальня горит! Спасите! – И выбежал в коридор, как был, раздетый.
Прибежали царевы слуги, ищут, никаких следов пожара найти не могут. А свет в спальне такой стоит, точно и впрямь пожар.
Глянули слуги в окно да так и обмерли.
– Смотри, царь-государь, что за чудо перед твоим дворцом!
Подошел царь к окну и закрылся рукой от великого блеска и света: под окнами высился мост из чистого хрусталя и тянулся тот мост через холмы, реки, болота, и конца его не было видно.
Удивился царь:
– Кто бы это чудо мог сотворить? Найдите мне этого строителя, я его озолочу!
В ту пору проснулся и Данилушка в своей хатке, увидел мост, залюбовался:
– Гляди, матушка, какой мост красивый! Смотрит Аленушка, глазам своим не верит.
– Кто же этот мост выстроил?
– Это я, матушка. Беги к царю и скажи, что я хочу жениться на девице Чужедальнице.
Побежала Аленушка по мосту, ног под собой не чувствуя от радости. По ровному хрусталю хорошо бежать, не то, что по болотам шагать. Добежала Аленушка до дворца, видит – на площади полки маршируют, трубы трубят, барабаны гремят, и сам царь на коне перед мостом скачет, любуется, а вокруг него заморские гости толпятся, мост на разные голоса расхваливают. Подбежала Аленушка к царю – и бух в ноги.
– Не вели казнить, вели миловать. Дозволь слово сказать.
– А, старая, опять ты? Ну, говори, с чем пришла?
– Да как же, царь-батюшка, ты велел моему Данилушке хрустальный мост в одну ночь выстроить – он выстроил. Теперь дозволь ему на девице Чужедальнице жениться.
– Как?! – вскричал царь. – Этот мост построил какой-то безродный Данила?.. Быть не может! Скажи своему сыну, пусть он построит в одну ночь два дворца один для меня, другой для себя. Пусть будут те дворцы из самоцветных камней, а кругом дворцов пусть цветут сады с фонтанами бьющими, фруктами сладкими и птицами певчими. Ежели построит – отдам Чужедальницу, а не построит – отрублю вам обоим головы.
Заплакала Аленушка и пошла обратно.
– Ой, Данилушка, новое горе. Не дает царь Ирод девицу Чужедальницу, нового чуда требует.
– Чего же еще ему, проклятому, надо!
– Требует он, чтобы построил ты в одну ночь два чудесных дворца из самоцветных камней с садами, фонтанами, фруктами.
– Не горюй, мать, утро вечера мудренее. Легли спать, мать скоро уснула, а Данила вызвал двух богатырей и спросил у них:
– Можете ли вы, братцы, построить в одну ночь два дворца с садами?
– Нет, не можем.
– А кто же может?
– А ты сходи в то подземелье и переломи все двенадцать палок. Явятся двенадцать наших друзей-сотоварищей, они тебе все сделают.
Сбегал Данила в подземелье, переломил все двенадцать палок – вышли двенадцать богатырей. Он им свою просьбу передал и пошел спать.
Утром проснулся царь от звонких песен под окном своей спальни.
– Караул! – завопил царь спросонок и свалился со страха с пуховой перины. – Вражеские полки подступают, победные песни поют! Спасите меня, верные слуги!
Прибежали слуги, глянули в окно да как крикнут:
– Это, царь-государь, не войска вражеские, это невиданные птицы в саду поют.
Глянул царь в окно и обмер: сверкает камнями самоцветными дворец, сады кругом зеленеют, фонтаны бьют, под листьями желтеют фрукты, и чудесные птицы сладкими голосами поют.
Выбежал царь на балкон, как был раздетый, стоит – налюбоваться не может.
И в третий раз пришла к царю старушка Аленушка. Стала на колени, ударила лбом об землю и в третий раз попросила отдать Чужедальницу за Данилушку.
– Ладно, – сказал царь, – так уж и быть, пусть он сам явится ко мне во дворец, хочу на него хоть глянуть.
Побежала Аленушка домой, ног от радости под собой не чует.
– Ой, сыночек мой милый, вот счастье тебе! Разрешил тебе царь жениться, только требует, чтобы явился ты к нему сам.
– Ладно, – сказал Данила, – это не трудно.
– Ах, сыночек, одна меня мысль тревожит: как же ты пойдешь к царю в худых сапогах, в рваной одежде?
– Не думай ни о чем, матушка. Ложись спать, небось, умаялась с царем Иродом разговаривать.
Мать заснула, а Данила стукнул изумрудом, вызвал двух богатырей и приказал им принести три сундука с самой лучшей одеждой – для себя, для матери и для невесты.
Оделся Данила богато и пошел к царю. Только вошел во дворец – налетели на него слуги, сняли одежду, связали по рукам, по ногам и бросили в темный сырой погреб. Не испугался Данилушка: стукнул кольцом об пол, пришли два богатыря и вывели его из погреба. И приказал Данила богатырям в ту же ночь и мост, и дворец сломать, и сады, и фонтаны снести, а оставить один дворец матери.
Встал утром царь и видит: под окнами пусто – не сверкает мост, не шумят фонтаны, не поют птицы... Разгневался царь и созвал всех министров на совет как бы Данилу смирить и заставить снова мост и дворцы построить.
Пришел в ту пору к царю поп-душегуб и сказал:
– Царь-государь, этого Данилу никто, кроме меня, одолеть не может.
– Почему так?
– А потому, что у него на руке изумрудное кольцо. которое дает ему небывалую силу, и любое его желание тем кольцом исполняется.
– Вот так-так! – сказал царь. – А как бы у него это кольцо отнять?
– Можно отнять, царь-государь, но какая за это мне будет награда?
– Проси все, что хочешь, святой отец.
– Сделай меня патриархом, царь-государь.
– Ладно, сделаю, только добудь кольцо и сживи со света этого проклятого Данилу.
– Будет сделано, царь-государь, будь спокоен. И пошел поп-душегуб в тот лес, где Данила жил. И запутал Даниле дорогу так, что пришел Данила не к своему дому, а к поповскому. Вошел на порог, а поп ему навстречу – улыбается медово и молвит сахарно:
– Пожалуй, Данилушка, милости прошу! Давненько я тебя не видал, сын мой. А я ж за тебя тревожился, думал: не стряслась ли с тобой какая беда в подземелье. Заходи, заходи, не стесняйся.
Вошел Данила в комнату, а поп-душегуб перед ним мелким бесом рассыпается:
– Ах, Данилушка. за что ж ты меня, старого батюшку, обидел? На колечко паршивое позарился, не захотел мне, батюшке, его отдать! И на что оно тебе, сын мой, такое железное да небогатое? Хочешь, я тебе другое дам, золотое? А ты мне это отдай, железное. Мне оно для памяти дорого: та старуха в подземелье мне сестрицей родной доводится.
– Что ж, – говорит Данилушка, – дай-ка мне золотое колечко посмотреть, может, и поменяемся.
Побежал поп в соседнюю комнату, а Данилушка оглядел комнату и видит стоят по углам две бочки с водой. Данилушка взял и поменял те бочки местами правую перенес налево, а левую направо.
В тот миг вынес поп-душегуб золотое кольцо с алмазом, подает Данилушке, а сам весь дрожит:
– Давай, сын мой, скорее поменяемся.
– Сейчас, сейчас, батюшка, не спеши так сильно. Очень мне что-то хочется водички напиться.
– Пей, пей, сын мой, вода ключевая для души полезная. Зачерпни из левой кадушки, а я из правой напьюсь.
У попа в левой кадушке вода была слабая, а в правой – сильная. А раз Данилушка кадушки переставил, значит, вышло наоборот.
Выпил Данила кружку и почуял, что силы у него вдвое прибыло. А поп выпил и руки у него плетьми повисли. Говорит Данила:
– Что-то мне, батюшка, неохота кольцами меняться – чересчур мне этот изумруд по душе пришелся.
– Как можно, сын мой? Ты же мне обещал! Выпьем-ка для просветления разума еще по кружечке ключевой воды.
Выпили: Данила из левой, поп из правой. И опять у Данилы сила прибыла, а поп еле на ногах стоит. "Что за чудо, – думает поп, – ведь сильная вода справа стоит, я же не мог ошибиться..."
И начал поп кружку за кружкой глушить. Чем больше пьет, тем слабей и слабей становится, а живот у него все больше и больше раздувается. Лежит поп на полу и уже языком еле ворочает. Собрал поп последние силы и говорит:
– Сын мой, выйди во двор и открой ту клеть, что бревном приперта, увидишь что-то занятное.
А в той клети у попа сидела злая собака, что людей, как зайчат, душила.
Пошел Данила во двор, открыл клеть. Выскочила собака, хотела Данилушку задушить, но понюхала кольцо изумрудное, завиляла хвостом и стала к Даниле ласкаться. Вошел Данила в дом, а собака от него не отходит, руки ему лижет.
Увидел это поп, не выдержал и лопнул от злости – осталась от него одна мокрота.
Пошел Данила домой, и собака за ним побежала следом.
Стукнул Данила кольцом, вызвал богатырей и говорит:
– Ну, братцы, одного душегуба, попа, прикончили, и до другого, до царя Ирода, скоро доберемся. Несите меня, братцы, к той темнице, где сидит девица Чужедальница. Женюсь я на ней без царского позволения.
Отнесли верные богатыри Данилу к темнице, сломал он замок на решетке, вывел Чужедальницу на вольную волю.
– Скажи, девица, хочешь быть моей женой? Глянула Чужедальница на его лицо пригожее и говорит:
– Хочу.
И отнесли их богатыри домой к матери Аленушке. Обрадовалась Алена, созвали гостей и закатили они свадьбу на весь мир.
Позвал Данила всех четырнадцать богатырей и говорит им:
– Спасибо вам, дорогие братцы, за вашу дружбу, за совет и услуги. Вы мне дали и волю, и богатство, и счастье. Скажите, как сделать, чтоб вы со мной вечно были, чтобы не исчезали неведомо куда?
И ответил один из богатырей:
– Сделать это можно, если хватит у тебя, Данилушка, силы.
– Говорите, братцы! Для вас я всю силу свою отдам!
– Ну, так слушай, Данила: мы, четырнадцать богатырей, против царей и попов смуту подняли, а за то нас поп заколдовал, заточил в подземелье и поручил старому дубу и железному кольцу нас сторожить. Пойди в лес и сруби тот толстый старый дуб, а кольцо закинь в болото. Как срубишь дуб, как закинешь кольцо, так с нас поповские чары спадут, и станем мы навсегда людьми, верными твоими соратниками.
Побежал тотчас Данила в лес, начал старый дуб со всего плеча рубить. Полетели мелкие щепки за версту кругом, застонал вековой дуб, затрещал, наклонился и с шумом упал на траву зеленую. Размахнулся Данила и закинул железное кольцо в болото.
