Текст книги "Записки об экзорцисте. Бронзовый котелок Орсиевых (СИ)"

Автор книги: Михаил Аказин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Хлопнула дверь, заставив Антона вздрогнуть от неожиданности. В коридоре раздался испуганный возглас Елены. Окно закрыто – сквозняка нет. Отец Сергий, не обращая внимания, продолжал читку. Запахи ладана и тлеющих трав затмили собой удушливый запах пота и испражнений. Антон, что бы вовсе не угореть открыл окно и поток прохлады вечера проник в комнату. Сергий монотонно, но громко читал, окропляя девочку святой водой:

"Да очищен быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживает, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего..."

Олеся злобно рассмеялась. Воспаленные её потрескавшиеся губы сложились в трубочку и она завыла. Протяжно и звонко. Пробирающий до мурашек звук от которого волосы встали дыбом. С улицы донеслось гавканье встревоженных соседских собак. Антон начал заново читать наговор: "Во имя Божьих троп, хоженых, уйди дорогой вечного сна для тебя уготованного, да пребудь в тихом одеянии земли могильной да упокойся ты с миром...". Отец Сергий бросил на Антона взгляд полный досады и выпалил: "Грех! Мракобес!" После чего продолжил свою читку: "Избави мя, Господи, от обольщения богомерзкого и злохитрого антихриста..."

Связанная начала что есть сил дергаться и хрипеть, судороги сводили её ноги, а на бледных руках проступили синие вздутые вены. Ночная рубашка стала мокрой от пота и прилипла к телу. Сквозь животные хрипы донеслись различимые слова: "Мой позывной волк...ххх... Я воин армии Расула Черного...ххаарррк... Мы возьмем все ваши города. Убьем всех ваших стариков и младенцев...Вы уррроды"

– Чувствует, бес сидящий слово православное! Видишь как задергался?

– Давайте одновременно дальше читать.

– Это слово христианское так действует, а не твое бесовское из той же кагорты. Не мешай мне! "Господи, крепость и мужество твердаго исповедания имени Твоего святого, да не отступлю страха ради дьявольского, да не отрекусь от Тебя, Спасителя и Искупителя моего, от Святой Твоей Церкви." Уйди, колдун! Уйди или поколочу тебя! Ты видишь, что слово православное на него влияет и вода святая? Уйди прочь! Казаков натравлю на тебя!

Антон, стоя у ног девочки, растерянно взглянул на тлеющий пучок трав. "На мне Боже, обеты тебе, да хвалы тебе дам", – пробормотал он и развязал мешочек Таранухи. Обошел кровать со стороны окна и запустил в мешочек руку. Олеся вновь завыла. Сергий читал молитву, не обращая внимания на Антона. Тот быстро поднес зажатый кулак с порошком к лицу девочки, и разжав, приложил ладонь к её носу. Олеся резко дернулась, чихнула и облако порошка поднялось в воздух. Начала дергаться сильнее прежнего, попутно звонко чихая и издавая животные звуки. Антон вдохнул горьковатую взвесь. Сергий прекратил читку и закашлялся.

– Что ты тут распылил, дурной?

– Это пугач, мне союзник дал, надо чтоб запах иного перебило.

– Я не могу читать!– священник вновь закашлялся.

– Эй вы, – произнесла Олеся низким голосом с акцентом, – вы уроды!

– Шамиль Орсиев, говори свою цель присутствия, – выкрикнул Антон.

– Пошел ты! Мяса мне принеси.

Сергий откашлявшись продолжил монотонное чтение молитвы. Лицо Олеси, испачканное белым порошком исказилось ужасной улыбкой:

– Эй, поп, ты бородатая женщина в платье.

– Именем Бога-вседержателя, – кричал священник, – приказываю тебе, дух нечистотный, избавь тело рабы божией Олеси от себя зловонного.

– Заткнись! Я таких как вы с шестнадцати лет убивал...Головы резал как баранам.

Взвесь порошка осела. Олеся перевела взгляд на Антона, нервно сжимающего пучок тлеющих трав и мешочек с порошком. В глазах его читались нескрываемые ужас и отчаяние. Девочка прорычала:

– Ты, шакал, будешь стоять духом за тело девочки?

У Антона от прямого обращения к нему отвисла челюсть и задрожал подбородок. Совладав с собой, он ответил:

– Что ты хочешь?

– Сделаешь то, чего я хочу.

– Не слушай его! – вмешался Сергий, брызгая святой водой в сторону Олеси, – бес играет! Не слушай его, лучше выйди, я сам его изгоню.

– Не изгонишь! – огрызнулся Шамиль, – сделайте как я хочу и девочка не пострадает, не сделаете– девочка умрет! Вы – свиньи, не должны жить на этой земле.

– Что ты хочешь?

– Слушай меня, белобрысый. Ты поедешь в ваш городской музей и выкрадешь одну вещь, которая мне нужна,– хрипел с акцентом Шамиль,– Когда ваши войска вошли в наш город, они забрали древний бронзовый котелок моего народа. Ему тысячи лет.

– Выйди из комнаты!– закричал Сергий, – Во имя Господа-творца вседержателя, силою данною благословением...

Антон не шелохнулся, приоткрылась дверь и перепуганные криками родители, держа друг друга за руки застыли на пороге, наблюдая за экзорцизмом.

–Ты пойдешь в музей и выкрадешь котелок!

–Зачем он тебе?– спросил Антон.

– Исправить одну ошибку! Отвезешь его сразу же в мое родовое село Газакхий-Орсай. Там найдешь старого Рашида Хромого, отдашь ему котелок, он знает, что с ним делать. Скажешь ему "аржа буйса". Запомнил?

– Аржа буйса? Почему я должен помогать тебе?

– Если не поможешь смотри, что я сделаю.

Сидящая на кровати Олеся начала медленно подниматься в воздух словно какая-то невидимая рука её поднимала, обхватив за шею. Бечевки, связывающие её руки и ноги с треском оборвались. Лицо девочки покраснело, выпал язык. Елена от ужаса закричала. В полуметре от кровати Олеся зависла, издавая страшные хрипящие звуки, удушающая невидимка готова была прикончить невинную.

– Отпусти её!– закричал Сергий.– Именем Бога нашаго...

Девочка закатила глаза и громко хрипела, на кровать закапали капли мочи, превратившись через мгновенье в струю, бьющую о простынь.

–Согласитесь!– выкрикнула Елена и прижалась к рыдающему мужу.– Умоляю вас, Антон, согласитесь, мы заплатим!

Внутри Антона что-то щелкнуло, он выпалил:

– Я сделаю, что ты просишь, Шамиль Орсиев! Отпусти девочку, отпусти её!

Девочка рухнула на мокрую кровать как кукла. Грудь её вздымалась, жадно вдыхая воздух. Вены на покрасневшем лбу пульсировали.

–Я согласен, – повторил Антон, – я все сделаю.

– Безумец,– вырвалось у священника.

Когда Антон вышел от Богатовых на улице уже совсем стемнело. Доносился лай собак и мяуканье дерущихся котов. В задумчивости он даже не увидел подъехавшего к дому по соседству Артема Хомина, слишком много черных эмоций было на душе. Парень выпрыгнул из газели и окликнул Антона:

– Эй, колдун! Здорова!

– О! Привет, я что-то задумался,– сказал Антон, – ну как торговля?

– На мое удивление сегодня было больше чем когда-либо, два заезда на рынок сделал, впервые так вообще. Это твоя магия Вуду работает, чудеса. Спасибо тебе большое.

– Так и тебе тоже.

– Сегодня нереальная выручка просто была, я должен тебе как-то еще помочь, может у тебя машина сломалась иль еще чего? Говори. Не стесняйся.

– Помощь? Да ничего в принципе не надо, а впрочем... Ты давно был в нашем музее?

–В музее? Ты спроси лучше был ли я там когда вообще.

– А я там работал, практика у меня там была на третьем курсе в универе.

– Здорово.

– Ты бы как раз мог мне сегодня помочь. Я тебе денег дам.

– А что надо?

– Эх.. Влезть в музей и кое-что выкрасть. Ты будешь отвлекать, я буду красть. Там всегда один сторож. Обычно забулдыга. Может быть ты б его напоил, ты ведь такой общительный, коммуникабельный. А я забрал бы один предмет. Бронзовый котелок газакхийцев.

– Напоить?

– Ничего сложного. Абсолютно.

– Абсолютно?

– Я тебе заплачу за это все тридцать штук.

– О! Ты бы сразу и говорил про это. Ты сейчас хочешь туда ехать?

– Заедем за водкой и закуской. Завтра тогда у тебя выходной будет.

– Да не проблема, я давно водку не пил. Может коньяк? Я люблю дешевый коньяк. Один раз нашел в сарае старый домашний, прикинь, лет десять ему. Коньяк. Выпил залпом кружку и меня ушатало! Прикинь, на улицу вышел и докопался до типов каких-то – били ногами, жена выбежала и спасла меня. Спасибо моей Олюшке.

– Ну можно и коньяк то купить.

– И сосисок тогда или лучше шпикачек. Корейской морковки!

– На твое усмотрение.

– Я бы взял из дома мяса, да тесть будет ругать.

– Едем?

– Корейской морковки купим?

– Купим! Поехали скорее, а то ваш поп местный не захотел мне помогать даже за деньги.

– Вот идиот.

–Ну.

– Попы они такие. Не люблю я этих попов, хоть и грех так говорить.

По дороге к музею заехали в круглосуточный магазин «У Тамазика» и там скупились: в большой черный пакет легла литровая бутылка недорогого коньяка и всевозможная закуска, которую тщательно и щепетильно выбирал Артем Хомин. Острый взгляд хищника, готовящегося к обеду, высматривал за стеклом витрины шейку и шпикачки, столь им любимые. Грубый и длинный палец работяги указывал продавцу на желанный продукт. Антон терпеливо ожидал у кассы, не подсчитывая траты, благо Богатовы не пожалели денег на это дело, ради здоровья единственной дочери.

Музей в центре Марьевска, подсвеченный множеством огоньков, своим видом напоминал белоснежный замок. Три этажа просторных залов вмещали тысячи артефактов и предметов исторической ценности, одно из крыльев музея являлось архивом. Стоя недалеко от входа, Антон излагал свой план:

– Войдешь в доверие к сторожу, сядете, выпьете, покушаете. Ты типа отлучишься в туалет, а сам откроешь мне дверь и вернешься к сторожу. Я сопру котелок и свалю, кину тебе смс или позвоню что все готово. Думаю, получится. Тут всегда сторожа алкаши работали. Ладно, я отойду за угол.

– Хорошо, поработаем. Я готов! Все будет исполнено. Я готов.

Антон отошел за угол и из тьмы ночной улицы ждал начала действа. Хомин обернулся по сторонам и громко постучал в стеклянную дверь. Антон ждал. Тишина. Артем постучал вновь и дверь открылась. До Антона донеслись слова Артема: "Здравствуйте, вы не можете меня выручить, очень надо позвонить. Телефон сел. Пожалуйста, дело жизни и смерти... Да нет, я не наркоман. Пожалуйста, мне бы позвонить, я не местный сам... Трубка села, я вам заплачу...Честно, пятьсот рублей. Только можно в туалет тогда по-быстрому? Я быстро... Живот что-то скрутило от беляша. Я смою за собой, конечно же, не переживайте".

Артем скрылся в музее. За углом дожидался Антон, думая о том, только бы все удалось, выпить все сторожа любители, а у Артема хорошо подвешен язык. Будучи студентом исторического факультета. Антон работал в музее летом на третьем курсе, совершенно случайно он тогда сломал ребро ископаемому мамонту, кости которого хранились в зале обработки и готовились к показу. Тогда эта история обошлась с помощью суперклея и строгого выговора.

Через пять минут входная дверь открылась и на улицу выглянул Артем Хомин, все с тем же черным пакетом и бутылкой коньяка в руке. Жестом позвал Антона.

– Быстрее! Антон!

– Где сторож?

– Да здесь он, прикинь, бывший военный, спиртное не пьет-язва.

Антон вошел в освещенную комнату-прихожую музея и рядом с гардеробом увидел лежащего на полу мужчину без чувств.

– Что ты с ним сделал? – перепугался Антон.

– Да так, шандарахнул его бутылкой по башке! Кстати, коньяк хороший, будешь? Ах, да, ты ж водитель. Ну что идем за чугунком? Можно связать его, на всякий случай.

– Если честно, я не был готов был к такому повороту событий. Это уже криминал сущий.

– Не бойся, все будет нормально, я ему в карман тысячу засунул, за неудобства, так что ты мне должен будешь тридцать одну штуку. Хорошо?

– Это жесть какая-то. Я бы никогда так... Ладно, идем быстрей. Это на втором этаже находится. Зал этнографии народов Эльбруссии.

Тихо, но быстро ступая, они вошли в просторный зал на втором этаже и вдыхая запах старины и подсвечивая фонариками мобильных ступали вдоль экспонатов за стеклами. Антону этот зал нравился больше всего, предметы быта живо рисовали в воображении картины прошлых дней и обычаев народов республики. Самые древние экспонаты датировались первым веком до нашей эры, когда в этих местах хозяйничали скифы-кочевники. Столетие за столетием открывались тайны двухтысячелетней истории родной республики. Древние наконечники стрел и копий сармат и гуннов сменились мельничными жерновами и столовыми приборами. Глиняные горшки и костяные расчески. Луч фонарика айфона выхватывал медную посуду зажиточных купцов города Маджар на востоке республики. Антон от волнения сжимал кулаки, избежать бы стычки со сторожем, он ведь вызовет полицию и тогда прощай свобода. Прошли уже половину зала. Начиналось Средневековье.

Антон навел фонарик на темный предмет за стеклом и начищенный котелок блеснул. Посветил на табличку с описанием: "Бронзовый котелок газакхийцев ХI века, на котором выгравированы первые пятнадцать родов, основавших военный союз "Берзалой", что в переводе с газакхийского означает "Волки", вывезен федеральными войсками из города Отважный во время сепаратистской войны".

– Теперь только надо как-то открыть замок на дверце, ключ у сторожа, наверно...

Раздался звон бьющегося стекла, осколки разлетелись по залу – Артем Хомин, ногой разбил витрину и с довольным видом отхлебнул коньяк.

– Вот и готово!– заявил он, – забирай свой чугунок и едем.

– Оперативно ты, я бы еще рефлексировал.

В машине пахло коньяком и корейской морковкой. Артем закусывал и выпивал, отмечая удачное быстрое дело. Антон расплатился сразу, как только они выехали из центра города.

– Давай вместе поедем к село к газакхийцам? Ты коньяк попьешь, ехать-то всего два часа до гор. Едем?

– Ну если ты мне еще на обратном пути пива купишь...То так уж и быть составлю тебе компанию. И шпикачек, эти уже заканчиваются. Вообще я бы пельменей где-нибудь бы поел по дороге и сметаны побольше.

– Никаких проблем.

– Я с тобой.

Дорога в горы после военных действий была отремонтирована и превратилась в образцовую. Антон вглядывался в указатели, подсказывающие что город Отважный остался в стороне и до селения Газакхий-Орсай осталось совсем немного – каких-то пятьдесят километров, правда после предгорий дорога стала вилять и начался крутой подъем. На встречу проехала заниженная Приора с дальним светом, ослепив на миг водителя семерки. Артем без устали болтал всю дорогу – не пришлось включать на полную громкость музыку, чтобы не уснуть. Наконец, проехали и табличку с названием Газакхий-Орсай. Антон сбавил скорость и медленно катил по спящим улицам, в надежде встретить какого-либо местного. Никого.

Решил остановиться у дома с освещенными окнами и там спросить где живет старый Рашид Хромой. Недовольный газакхиец с сильным акцентом объяснил как доехать до старика и скрылся в низком доме. Поехали к нужному адресу.

Стрекот майских сверчков в кустах у дома предвещал скорое тепло. Антон постучал в высокие ворота. В доме загорелся свет. Через минуту калитка со скрипом открылась и на улицу вышел бородатый коренастый старик, в свете полной луны сверкающими от гнева глазами уставился на Антона.

– Что надо? – спросил он сонным голосом.

– Я от Шамиля Орсиева, он просил передать "Баржа буйса" и этот котелок вам.

– Что? От Шамиля? Может быть ты хотел сказать "аржа буйса"?

– А, да, точно-точно. Держите котелок, "аржа буйса".

– Как я мечтал это услышать. Он не обманул меня, дорогой Шамиль, дорогой Шамиль, – трясущимися руками старик взял котелок и прижал его к сердцу,– он вернулся?

– К сожалению да, он здесь. В теле шестнадцатилетней девочки в Марьевске.

– О это просто чудо. Он настоящий мужчина, который держит слово. Я молился чтобы он вернулся и вот "аржа буйса" случится. Проходите на чай, ребята, проходите, друзья Шамиля– мои друзья. Как я этого ждал.

В коридоре дома Рашида Хромого пахло молоком и травами, похоже оставшимися на подошве его ботинок и сапог после похода в горы. Старик крикнул куда-то в глубину жилища: «Аминат, не выходи без платка, у нас люди». И тут же пояснил гостям: «Младшая моя, все учится, надо выдавать уже скоро». Жестом пригласил в просторную кухню, и усадив на мягкие стулья, за большим столом предложил напитки:

– Друзья Шамиля, вы будете чай или быть может молоко? Свои коровки, Аминат доила.

– Молоко, – бросил Антон.

– А я чайку, только половину не доливайте, а холодной воды туда, – попросил протрезвевший Артём Хомин и потянулся за конфеткой из вазочки.

Рашид достал из холодильника трехлитровую банку с молоком и налил полную кружку для Антона. Чайник был еще горячий, поэтому старик без промедлений исполнил просьбу Артёма.

– Как давно вы говорили с Шамилем?

– Да буквально вчера имел с ним общение, – отхлебнув молока сказал Антон. – очень бы хотелось, чтобы эта история с ним закончилась уже. Он понимаете ли в девочку вселился.

– Главное что он вернулся он настоящий суфий и его тарикат освящен Всевышним. Наш род Орси возьмет своё, мы сотряхнем эту землю так что небеса возрадуются нашим успехам, вы будете свидетелями больших изменений.

Антон проглотил молоко и перевел взгляд на замершего Артема. Рашид продолжал восхищенно говорить:

– Теперь и Орсиевы станут волками, станем шестнадцатым родом Берзалой. С возвращением Шамиля этот бронзовый котелок стал нашим.

–Почему сами его не выкрали раз он вам так нужен?

– Да потому что Шамиль наш главный конах, он дал слово вернуться и обязал ждать его. Не начинать аржа буйса. Когда была война пятнадцать родов правили нашей землей. Шамиль просил конахов этих родов тоже вступить в Берзалой, стать волком, но старый Расул поставил условие– Шамиль должен был пройти полный путь, как мы зовем его тарикат.

– Тарикат?

– Дорога геройских поступков настоящего конаха и мужчины ради своей земли и его освобождение от плоти. Он подорвал себя вместе двумя десятками федералов, когда те окружили его в нашем родовом селе. Он обещал вернуться и преподнести котелок мне через аржа буйса. Настоящий конах даже после смерти держит слово. Такими надо родится. Многие наши молодые парни, посчитав себя новым конахом, совершают глупые поступки и губят себя, но нужно пройти путь– тарикат. А вообще газакхийцы народ добрый.

Артем, допив залпом чай, выпалил:

– Как его забрать из девочки? Шамиля вашего.

– Вы мне поможете? Аржа буйса закончится и он уйдет. Уснет.

– Как? Как помочь?

– Я буду наносить на котелок имя нашего рода, а вы поезжайте в Марьевскую колонию, зону, и там передайте Мусе Юсупову слова "аржа буйса". Только поздоровайся, ты, именно ты, с ним за руку, – при этом Рашид схватил Артема за правую руку и что есть силы пожал её, пристально глядя ему в глаза.

– У меня аж искры из глаз, вы что так сильно! – прохрипел Артем, освободившись от крепкого рукопожатия.

– Это наша народная медицина, такой вот привет Мусе! Я вам денег дам, ребята.

– Сколько? – оживился Артем.

– Сейчас-сейчас, – и старый Рашид, прихрамывая удалился из кухни.

Через время он вернулся, держа в руке стопку купюр, протянул их Артему со словами:

– Пятьдесят тысяч здесь, если обманите мои племянники найдут вас и головы отрежут.

– А?

– Шучу– шучу. Как раз к утру приедете в Марьевск, человека нашего зовут Муса Юсупов, он сам из отряда Шамиля, из нашего рода. Я сейчас позвоню менту, он вам свидание устроит. Все будет ровно. Только не обманите меня. Девочку как зовут?

– Олеся Богатова, в Крестовке живет с родителями. Тогда мы наверно поедем? – спросил Антон.

– Езжайте, а я на кузню, перебивать котелок пойду.

III

Серое, мрачное здание марьевской колонии на окраине города появившись перед глазами сразу портило настроение, навевая тяжелые мысли о заключении и всевозможных лишениях. Засыпающий на ходу Антон, выпил по дороге три кружки кофе и бодрился как мог. Артем всю обратную дорогу размышлял вслух на что он потратит деньги и порешил что купит новый компьютер для жены, которая работает на дому.

По договоренности с "хозяином" зоны прошли в комнату свиданий. Маленькое помещение с одним окошком, столом и двумя лавочками. Скрипнула металлом тяжелая дверь. Сотрудник колонии привел заключенного, низкорослого, толстого с серым лицом и налитыми злобой глазами седого мужчину. Заключенный ловко перебрасывал рукой черные четки. Артем подхватился с места и протянул ему руку.

– Аржа буйса! – воскликнул он.

Лицо толстяка переменилось.

– Шамиль? Где он?– спросил он, пожимая руку.

– В теле девочки, – ответил Антон,– он здесь, забирайте его как-то что ли.

– Это правда?

– Да, он здесь.

– О хвала Всевышнему, он прошел тарикат!

– Прошел-прошел.

– Что такое это ваше аржа буйса?– поинтересовался Антон.

– На нашем языке это "черная ночь" означает. Конах Шамиль так назвал последнюю операцию наших войск, так и не завершенную. Мы ждали его возвращения. О Всевышний милостив воистину к нашему роду, – голос мужчины дрогнул, глаза его заблестели от нахлынувших слез. – Я думал, что все, закончилась наша война, пришлось тогда всем в плен сдаться, ждали его, ждали. Наш Шам вернулся, хоть и в девочку, но ничего страшного. Ничего. Вы, двое, хотите ещё заработать денег?

– Ещё бы! – воскликнул Артём и сонливость его исчезла.

– Али на Верхнем рынке овощами торгует, поезжайте к нему и поздоровайтесь с ним за руку. И, конечно, аржа буйса ему скажите.

– Сколько?

– С нашей зоны будет полтос вам, согласны?

– Да! – обрадовался Артем, – согласны.

Антон смотрел на пылающие огнем карие глаза Мусы Юсупова, пытаясь понять к чему приведут эти поручения да к тому же за такие немалые деньги.

Старый Рашид Хромой стоял в глубине самого большого зала скалистой пещеры в родовой горе Орси и изо рта его от прохлады шел пар. Подсвеченный слабым огнем керосинки он в ритуальной черной рубахе до колен и с повязкой на лбу походил на жреца восточного религиозного культа. Посреди высокого зала стояла металлическая тренога с подвешенным котелком с водою. Под ним Рашид развел небольшой костерок и подкинул несколько поленьев березы. Рядом, на каменистой земле, лежали длинный наточенный нож и алюминиевая кружка. Серьезный и хмурый он бросил в воду горсть соли, приговаривая под нос едва различимые слова на своем языке. Взял нож и кружку и неторопливо подошел к стоящему на коленях с повязкой на глазах молодому человеку. Губы которого были сжаты в тонкую нить от нервного ожидания и напускной отваги. "Дядя Рашид, я вернусь волком?",– спросил парень с показным равнодушием. Грудь его часто вздымалась, а на висках проступили вены. "Да, не бойся, жизнь вечна и все мы вернемся волками, как те пятнадцать родов",– ответил старик и опытной рукой, вонзил нож в горло парню и перерезал трахею с пищеводом– кровь стремительным ручьем потекла вниз на одежду, впитываясь в ткань и стекая на землю. Рашид отбросил нож и подставил к дыре в горле кружку. Парень громко хрипел, втягивая воздух, но сидел неподвижно. Наполнив полную кружку, старик подошел к бронзовому котелку и опрокинул в него кружку. Под тусклым светом лампы поблескивали недавно выбитые газакхийские руны, обозначающие род Орси. Рашид Хромой сел на холодную землю у костра и с отрешенным взглядом проговаривал слова, переданные ему от прадеда. Парень, обессилев, завалился набок и его предсмертные хрипы еще долго отдавали эхом по пещере.

Сидя на старом желтом диване, Антон кликал пультом от телевизора и курил кальян. По ящику шли восьмичасовые местные новости. Вдоволь выспавшись после ночных приключений, он чувствовал себя человеком заново родившимся. Только вновь собьется режим и полночи не уснуть. Он задумался о всей цепочке этих рукопожатий: от хромого старика зеку, далее торговцу на рынке. Рашид просил, чтобы «ручкался» только Артем, у которого посыпались искры из глаз при рукопожатии старика. «Есть ли в этом какой-то ритуал? Выглядит как передача вируса или бактерии, только так могу это объяснить. А еще больше никогда не буду покупать табак „грейпфрут“ отстойная шляпа какая то, даже мята не спасает».

Поток мыслей о минувших сутках прервала срочная новость: в марьевской колонии произошел бунт! Голос за кадром с тревогой говорил: "...Захвачено административное здание марьевской ИК-5, по предварительным данным убито шесть сотрудников колонии, заключенные пока не выдвинули требований от власти республики. Мэр Марьевска вернулся из отпуска и созвал срочное заседание. Глава МВД республики выступил с заявлением..." Камера репортера освещала территорию колонии, за стенами которой в прямом эфире пошел густой черный дым.

Антон пораженный увиденным, в замешательстве проглотил кальянный пар. В этот миг в окно постучали. Стук повторился. Антон отложил мундштук и несколько оробев, все же подошел к окну. Отодвинул штору и выглянул наружу. На улице, в свете уличного фонаря, он увидел каких-то людей. Перед окном стоял бородатый мужчина с черной повязкой на лбу, одет он был в темный камуфляж. Антон перевел взгляд на толпу и прикинул что там человек пятьдесят. Между тем мужчина вновь постучал в окно и Антон к своему ужасу заметил, что у бородача нет правой руки – с культи чуть ниже плеча стекала тонкая нить черной крови. Толпа завыла по-волчьи. У некоторых из воющих не было ног, у кого-то рук. Двое залезли с животной ловкостью на плечи стоящим и Антон увидел, что они без голов.

"Армия Расула Черного? Отряд покойников Шамиля Орсиева?"

Вой, пробирающий до мурашек стих. Бородатый у окна улыбнулся и сказал: "Мы тебя здесь подождем, ты искал с нами встречи, мы сами пришли". Безногие и безрукие, измазанные кровью и заросшие люди принялись говорить на непонятном языке. Поток слов приобрел связную форму и перешел в песню на газакхийском.

Антон отпрянул от окна и задвинул штору. Среди пения слышались волчьи подвывания и смех. От нахлынувшего страха захотелось умереть на месте. Раздался звонок мобильника. Вышел из ступора. Ответил.

– Ты! Мракобес! – кричал на том конце священник, – ты видел, что творится за окнами?

– У меня газакхийцы! Много! Мертвые!

– У меня под окнами тоже самое, это все ты со своим колдовством против Символа Веры пошел! Щенок слюнявый!

– Давайте не будем опускаться до крика! Я ни в чем не виноват!

– Быстро дуй к Богатовым, как хочешь! Будем колоть девочку! Избавим тело от страданий! Нож будет в твоей руке!

– Это крайние меры! Вы о чем?

– Сукин ты сын, демон мертвых призвал! Опомнись, дурак– это Апокалипсис, демона надо убить! Ты не приедешь– я сам заколю, так и быть!

– Стойте! Не надо! Я попытаюсь вырваться!

– У Богатовых! Живо!

Накинул джинсовую куртку и стремглав выбежал во двор, быстро откинул задвижку на воротах и не дожидаясь пока те сами откроются прыгнул за руль семерки. Со второй попытки завелась. На высоких оборотах выехал со двора, вытолкнув наружу ворота, и осветил фарами дальнего света толпу мертвых боевиков. Те принялись что-то злобно кричать и махать культями. Набрал скорости и направил машину прямо на толпу. Приготовился к удару об капот, но поравнявшись с мертвецами проехал фантом как облако – бородатые остались позади как бестелесные духи, ужасающая дымка. Слышались гневные вопли.

"Наваждение? Только показалось? Тогда попу тоже?"

На четвертой передаче, как пилот раллийного автомобиля, не сбавляя на крутом повороте, выехал со своей улицы на широкий проспект и поехал в Крестовку.

У высоких ворот Богатовых был припаркован черный внедорожник. Антон остановил машину рядом, и выйдя, заметил, что за рулем сидит какой-то бородатый человек. Калитка открыта. Входная дверь в дом также открыта нараспашку, а в прихожей у лестницы стояли растерянные Богатовы.

– Отец Сергий!– выпалил Антон, вбежав в дом, – он хочет убить девочку!

– Там какой-то толстый газакхиец. Уже второй час с Олесей беседует. С пистолетом ворвался к нам! Угрожал.

– Толстый?

– Даже не разулся, вбежал, кричал тут на нас.

Антон быстро поднялся по лестнице и в два шага оказался у комнаты девочки. За дверью громко говорили. Отворил дверь и увидел толстого Мусу Юсупова, теперь заключенный был одет в спортивный костюм и о чем-то беседовал с сидящим на краю кровати Шамилем в теле Олеси.

– Вы? – воскликнул удивленный Антон, – утром вы были в тюрьме.

– Амнистия, – и толстяк расхохотался, его щеки как у хомяка затряслись,– к брату приехал, вы нам хорошо помогли, аржа буйса.

– Вы натравили на меня мертвых боевиков? Это вы?

– Мы перевернули с ног на уши всю республику, но поднимать из могил мертвых пока не умеем, пока, – при этом он звучно щелкнул черными четками и улыбнулся кривой улыбкой.

– Я видел много мертвых боевиков! Под окнами!

– Езжай в больницу, подлечись. Нам с братом надо еще о многом поговорить.

– Он обещал убраться из девочки! Верно?

Олеся повернула голову к Антону и низким голосом сказала:

– Пока идет аржа буйса, я никуда не уйду.

– Что за черт, ты же обещал, говорил, что только украсть эту кастрюлю и все.

– Так надо, не мешай нам говорить.

– Сдохни, тварь!– закричал вбежавший с ножом отец Сергий и замахнувшись прыгнул на Олесю.

Толстяк с одного удара отбросил священника на пол и достал из-за пояса пистолет.

–Это не травмат, я за брата тебя прикончу!

– Это демон! Его надо убить! – кричал Сергий, схватившись за челюсть и поднимаясь с пола.

– Бросай нож, свинья! Или сейчас колено тебе прострелю.

Нож упал на паркет и отскочил под кровать. В комнату вошел Виктор Богатов, до этого получивший в глаз от священника:

– Это наша дочь! Я не позволю.

– Это наш конах и мой брат, никто не посмеет, – рявкнул Муса.

– Демоны под окнами, – залепетал Сергий, – потом начали в окна лезть, Вельзевул и Асгарохт ими помыкали! Символ веры, небесная молитва трех печатей помогли мне спастись. Вера православная уберегла! Бежал по всему селу, а бесы по небу летели. Символ веры. Убить демона! Убить надо!

– Я тебя скорее убью! – спокойно сказал Муса, – сейчас конах Шамиль поведет наш отряд, мы возьмем свое. Нам надо говорить, уходите все отсюда, вы, родители, не бойтесь, с вашей дочерью все будет хорошо, я вам даже денег дам за ущерб, а сейчас давайте, выходите все. Не беспокойте мужчин.

Изгнанные из комнаты девочки спустились на кухню, и заплаканная Елена поставила чайник. Виктор с горла отхлебнул коньяк. На экране висящей на стене плазмы, работающей без звука появилось сообщение о срочной новости. Виктор включил звук. На экране шло прямое включение из центра Марьевска, репортер сбивчивым голосом быстро говорил: "...Захват газакхийскими боевиками военной базы Марьевска и администрации города говорят о спланированной акции возмездия федеральным войскам. Вопрос о выходе трех газакхийских районов из состава Эльбруссии, кажется, снят был опрометчиво рано. В настоящий момент колонна бронетехники из Саркела остановлена под селением Третья Пятилетка, уничтожено взрывом фугаса три бронетранспортера. Из захваченной боевиками базы Марьевска выдвинулись по направлению к нефтехранилищу девять единиц бронетехники.. Администрация Марьевска, повторюсь, была захвачена вооруженными людьми сорок минут назад. Только что мне.. Да, я слушаю, извините...Только что, буквально в прямом эфире мне передают что вооруженные люди проникли в здание марьевского телецентра, боюсь что возможны перебои в связи. Марьевский ОМОН стягивается к администрации, как мы видим это на картинке. Вот я слышу выстрелы. Находится в центре города опасно для жизни. Я призываю граждан не выходить на улицу и собрать предметы первой необходимости и документы. Режим чрезвычайного положения объявлен менее получаса назад. Также хотел бы заметить что... ". Послышались выстрелы, репортер исчез из кадра. Картинка прервалась и на экране появилась заставка: флаг газакхийцев– на черном фоне белый волк в прыжке, в окружении шестнадцати звезд.