Текст книги "Не такие, как мы"

Автор книги: Михаил Теверовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Михаил Теверовский, Екатерина Теверовская
Не такие, как мы

Пролог

Яростные звуки сирен, громкоговорителей, заглушаемые расстоянием крики и хлопки выстрелов доносились до Джейка и Тома, стоящих на вершине холма, с которого открывался впечатляющий вид на некогда прекрасный город, нынче объятый анархией и затянутый дымом. Он больше никогда не будет их домом, тем домом, в котором они выросли. Друзья уже свыклись с этой мыслью: она перестала быть чем-то необычным и не цепляла, раздирая сердце и саму душу так, как раньше. Чужой город, чужие люди… Мир сейчас вообще стал каким-то чужим. Родным для них оставался теперь лишь старый фордик, верно ждущий их у подножия холма. Когда сядет солнце, он увезёт их далеко-далеко на юг – туда, куда ещё не прокралась эта некогда несущая правильные идеи зараза, расползающаяся теперь по городам, большим и маленьким, словно чёрная клякса чернил по и так не кристально белому листу бумаги, разрушая и извращая всё то, что некогда было дорого многим.

В волосах Тома играли лучи заката, окрашивая их причудливыми оттенками рыжего; отражались в его полных грусти глазах, становившихся в их свете карими, и расползались по лицу, придавая его коже привычный цвет. Привычный для кого? Теперь привычный – скорее, значит алебастрово-белый. Обесцвечивание волос, тёмная маска на лице в солнечный день, не пропускающая и капли ультрафиолета, ванны с лимонным соком – и у вас будут кожа и волоса, как у Тома. Почти как у Тома. Остаётся одна проблема – глаза. Ведь не каждый хочет, вставая с кровати утром день за днём, надевать линзы, имеющие красноватый оттенок. Если не считать того, что в последнее время и это уже считается неправильным: уже, в принципе и не разберёшь, что правильно, а что нет. Но в любом случае стоит упомянуть и о взлетевших на такие линзы ценах. Поэтому на улицах города можно было встретить псевдобелых с глазами совершенно различных оттенков. Вообще, постепенно становится труднее встретить кого-то с каштановыми волосами и зелёными глазами, такими как у Джейка. Кто же «такой», а кто нет?

Прощальные лучи этого проклятого дня лизнули землю, осветив в последний раз для двух друзей, стоявших на одиноком холме и взирающих на некогда искрящийся в самых разных оттенках света фонарей, отсветов вывесок и украшений город. Мир словно погрузился в беспросветную тьму

Часть 1. «Начало безумия»

То, что дано – тебя находит,

И нужно сделать только шаг,

Что свет и тьма бок о бок бродят,

Не каждый, кто во мраке – враг.

Теверовская Е.Г.

Глава 1

_{Среда, 7 дней до выборов}

В небольшом ресторанчике, уютно располагавшемся в подвале одного из старейших зданий Города – некогда ратуши, стилизованной под ещё более древние века – на удивление для столь раннего времени жаркого июньского дня было полно посетителей. В слегка приглушённом свете ламп, направленных преимущественно на стены, можно было разглядеть, помимо висящих в рамках за прозрачными стёклами постеров фильмов, также и другие постеры, расклеенные в совершенно хаотичном порядке прямо поверх обоев. Это было вполне привычным для Города явлением с его самого основания: по сути, это была его «фишка», обусловленная в принципе идеей создания Города. То было время нового рассвета кинофильмов, именно как искусства, а не коммерческого продукта. После весьма затяжного спада, обусловленного отсутствием новых сюжетов и идей, а также совершенно неудачных сиквелов, приквелов, спин-оффов и, разумеется, ремейков, безуспешно жаждущих повторить успех оригиналов; если же более кратко – после краха киноиндустрии, основатель Города, Генри Фолд, принял решение приступить к возрождению этого вида искусства. Ещё зацепивший в самой молодости её угасающий закат, он мечтал стать успешным режиссёром и даже вёл весьма обширную записную тетрадь, наполненную его идеями кинокартин на будущее. Будущее, которое ему пришлось создавать самому, из-за того что как только он окончил обучение в институте, крах, собственно, и случился. Очки виртуальной реальности и различные игровые симуляторы, в совокупности с игровой индустрией, позволявшие игроку не просто следить за сюжетом, но и быть его непосредственным участником – по сути, полностью заняли умы и желания потребителей, а вместе с ними, разумеется, и инвесторов. Но вот прошло почти полвека, за это время Генри Фолд отыскал своё место в игровой индустрии, подокреп, не без весомых связей его дяди, имеющего контрольный пакет одной из лучших игровых компаний того времени – и позже основал свою компанию, дружественную той. Но мысли о киноискусстве не покидали его, и он решил основать Город, являвшийся неким «наследником» Голливуда своего времени, с помощью которого, как всей душой верил и надеялся Генри Фолд, у него получится воплотить мечту о возрождении киноискусства.

Многие в тот момент посчитали этот шаг бизнесмена бездумной тратой средств и времени, но все сошлись на мнении, что «у богатых свои причуды» – раз имеет такую возможность и, в принципе, не делает никому ничего плохого, то почему бы и нет? Никто и представить себе не мог, что буквально через пару лет кинотеатры вновь начнут открываться по всему миру, а верные любители кинофильмов получат возможность не только просматривать уже известные им чуть ли не до каждого слова фильмы прошлого, но и погрузиться в магию новых кинокартин. Да и современная аудитория стала приобщаться, ведь, как известно, «всё новое – это хорошо забытое старое».

С тех пор прошло уже более тридцати лет. Стены ресторанчика были обклеены множеством слоев различных постеров – закрывающие друг друга пёстрые пятна постепенно забываемых картинок, сменяющиеся из месяца в месяц, из года в год. Но что было самое разочаровывающее, так это то, что по всем стенам на верхних постерах стояли даты выпуска кинофильмов в прокат не старше пяти лет, хотя этот небольшой ресторанчик был открыт задолго до этого. А всё потому, что за пять лет слишком многое изменилось…

Этим фактом были недовольны и двое друзей, примостившиеся за небольшим круглым столиком в самом углу помещения. Когда-то такую небольшую компанию называли просто-напросто безумной, затем, лишь самые остроязыкастые и исходящие ядом забулдыги могли прилюдно высказать своё недовольство. Теперь же такую компанию называли странной почти все, без лишнего преувеличения, по совершенно обратной ситуации, перевернувшей мир с ног на голову.

В двух мягких креслах друг напротив друга сидели почти ровесники, двадцати шести лет. Очертания их лиц были совершенно обычные – те же уши, нос, лоб, глаза, щёки. Да и фигуры, несмотря на то, что один из них был помассивней и довольно широкоплечий, тогда как другой – совсем худощавый, но чуть ли не на полголовы выше первого. Так в чём же было дело? Почему почти ВСЕ могли назвать их дружбу странной и совершенно неправильной? Ведь, казалось бы, человек имеет право выбирать себе товарища по душе: умного или глупого, сильного или слабого, высокого или низкого, любого пола и вероисповедания, да даже с любой причёской или длиной пальцев. Когда-то это было так. Но теперь буквально одно отличие создавало в глазах окружающих огромную и непреодолимую пропасть между ними. Того, который был коренастее и пониже, звали Джейк. Джейк Паркс. Каштановые волосы, зелёные глаза. Это и делало его «неправильным». Его же друг, Том Мередит, имел абсолютно бледную бесцветную кожу, белоснежные коротко подстриженные волосы и слегка красноватый оттенок глаз. Конечно, в тусклом свете различия между друзьями разглядеть было сложнее, но порцию недовольных взглядов в свою сторону они, тем не менее, получали.

– Совсем тут стало паршиво, – злобно оглядев буквально искрящимся взглядом из-под насупленных бесцветных бровей ближайшие к ним постеры, пробурчал Том и откинулся на спинку кресла. – Вот нахрена они это сделали, а, Джейк?

Джейк после минутного молчания уже хотел ответить другу, как словно из ниоткуда к их столику подскочил официант с подносом, заполненным не более чем наполовину, но при этом на нём был один заказ из тех двух, что сделали Том и Джейк.

– Вам что-нибудь ещё будет нужно, сэр? – официант расставил перед красноглазым Томом его заказ и замер с карандашом и блокнотиком в руках, с любопытством поглядывая на красовавшиеся на груди у друзей значки.

Но произошедшее в следующую секунду заставило его удивиться и довольно сильно, даже опешить – что выразилось медленно опускающимися руками и буквально отпавшей челюстью. Том просто взял и переставил весь принесённый ему заказ Джейку. Разумеется, официант знал, что сделанные молодыми людьми заказы были абсолютно идентичны… но… ведь это было неправильно!

– Нет, спасибо, – Том повернулся к официанту, стоявшему у него за спиной, из-за чего ему пришлось сесть в пол оборота, и добавил, едко улыбнувшись своими тонкими губами. – А теперь, будьте добры, принесите мне МОЙ заказ.

Растерянный официант тут же будто испарился, явно желая поскорее покинуть эту очень уж «неудобную» ситуацию. Том же победоносно посмотрел на Джейка, не спешившего приниматься за еду.

– Да ладно тебе. Стоило ли?

– Абсолютно и точно да. Ненавижу этих соплежуев, так резко сменивших своё мнение. Видел, он на тебя вообще внимания не обращал? Как будто я какой-то царь, а ты плебей непонятно как проползший сюда… А как думаешь, что бы было лет так десять-одиннадцать назад? А?

Конечно же, Джейк понимал, что бы было. Грустно качнув головой, он решил дождаться своего заказа. Устраивать клоунаду в виде перетасовки туда-сюда блюд он не собирался – решил, что к еде они приступят вместе. Одновременно.

Глава 2

_{Среда, 7 дней до выборов}

После столь раннего завтрака, примерно в шесть часов тридцать минут утра, два друга вышли из ресторанчика и широким шагом направились в сторону офиса. Для Тома этот день должен был стать первым полноценным рабочим днём в агитационной предвыборной кампании кандидата в мэры города, Питера Стрейджеса. Спешить же на рабочие места в столь ранний час их заставляло одно немаловажное обстоятельство – выборы должны были начаться ровно через неделю. А значит, всем нужно было приложить максимум своих усилий в этот последний, пожалуй, наиважнейший отрезок времени, когда они вышли на финишную прямую. Так считал Джейк и старался убедить в этом Тома, который чувствовал себя гораздо более расслаблено, но всё же согласился так рано подняться с постели ради друга и сохранения парочки его нервных клеток.

Итак, до самих выборов была ещё целая неделя, но, разумеется, по всему Городу уже с месяц раздавались листовки и значки, в том числе точно такие же, как те, что были приколоты на груди у Тома с Джейком; расклеивались объявления немудреного содержания, суть которых однобоко сводилась к призыву голосовать за того-то и того-то; проводились всякие собрания, общение с прессой и иные агитационные мероприятия, требовавшие немалого количество времени, сил и денег – куда же без них. Помимо всего вышеперечисленного также важным «боевым» поприщем была и онлайн-сфера – бесконечные рассылки; рекламные объявления. Покупались и продавались, как горячие пирожки, накручивая свою цену до небес сайты и аккаунты вперемешку с группами в социальных сетях. Именно в этом пространстве и рассекал Джейк, тогда как Тому уготована была участь агитатора именно вживую, в частности, на интервью и выступлениях. А также через извечные СМИ.

Для проводимой Питером Стрейджесом избирательной кампании Джейк был неимоверной удачей. Вернее, его крепкая дружба с Томом. Всё дело в том, что главный конкурент Стрейджеса, кандидат Джон Горски, был полностью и абсолютно белым человеком, со всеми необходимым атрибутами по типу красноты глаз, бледности кожи и худобы. Что довольно сильно срезало шансы Питера Стрейджеса на самом старте. По сути, все белые сразу же поддержали Горски, что было вполне ожидаемо и логично, учитывая принадлежащую ему по праву рождения фамилию, а также телесный цвет кожи Стрейджеса, доставшийся ему также при рождении. А вместе с истинно белыми поддержку Горски готовы были оказать и сочувствующие им граждане. Почти все, ибо в последние годы именно это считалось правильным. Гораздо меньший процент нейтральных и, разумеется, тех, кто люто ненавидел расширивших до крайнего предела своё влияние белых людей, вполне мог стать опорой кандидатуры Стрейджеса. Тем не менее, учитывая ещё и других участвующих в гонке кандидатов, хоть и считавшегося совсем радикально настроенным против белых Шона Кегльтона не допустили до предвыборной гонки – в общем, из и так малого количества потенциальных избирателей Питера Стрейджеса некоторые могли отдать голос всё-таки и не за него.

К удивлению Джейка их уже ждали. Пусть и с некоторой растерянностью, вызванной видимо, тем, что ответственная за организацию тёплой встречи мистера Тома Мередита Софья Рейнс не до конца верила в столь ранний визит, но была готова и к такому повороту событий. Разумеется, ещё прошлым вечером она завалила Джейка сообщениями с просьбой назвать точное время, в которое будет готов прибыть его друг. Но Том, у которого от пресмыкания перед ним будто просыпались сильнейшая изжога и желание послать весь мир вокруг в пешее эротическое путешествие, отмахивался от Джейка, уговаривавшего его весь прошлый день прийти на работу пораньше, отвечая только, что всё решится утром. Это честно и передал Софье Джейк, сильно волнуясь, чтобы она не решила, что он просто решил поиздеваться над ней. А волновался он отчаянно – и не только из-за того, что Софья была одной из главных фигур агитационной кампании Стрейджеса, его главным секретарём и временно правой рукой, тут-то он был уверен, что как главного разработчика их сайта, а также всей агитации в онлайн-сфере и, в конце концов, начальника IT-отдела, его не уволят. Была всё же иная и довольно веская причина. Единственное, что его успокаивало, так это то, что пару дней назад, когда собравший их всех Питер Стрейджес с хоть и подретушированными, но под конец дня уже явно заметными синяками и опухшими мешками под глазами, устало объявил, что им нужен собственный представитель из исконно белых. А, следовательно, нужны идеи где найти такого. Джейк сразу же предложил на эту кандидатуру своего друга Тома. Хотя как, сразу же: сначала расчувствовавшийся, так как явно предполагавший реализацию этой идеи много более сложной, если вообще невыполнимой, Стрейджес готов был расцеловать Джейка и даже на радостях достал из сейфа безумно дорогую бутылочку коньяка почти пятидесятилетней выдержки, припасённую на день выборов, что растянуло радостную минуту на целых десять, пока золотая жидкость расплёскивалась по стаканам. И после этого Джейк предупредил Стрейджеса о тяжёлом характере друга. Теперь он виновато смотрел на лицо Софьи с застывшей тёплой улыбкой, обращённой к Тому, гадая – помнит ли она о его предупреждении? Или считает, что столь стремительное вхождение в круг любимчиков Стрейджеса вскружило ему голову и повысило в нём градус уверенности до зашкаливающего за пределы разумного?

– Я бы хотел поблагодарить своего друга, Джейка, за предложенную мне возможность. В конце концов, без него я мог и не получить такого прекрасного приглашения.

Голос Тома и обращённые в один миг на него взгляды всех присутствующих выдернули Джейка из опутывавших его мыслей. Ещё секунду назад он стеснительно стоял в уголке у входа, спрятавшись от всеобщего внимания, направленного на персону номер один этого дня – Тома, но в данный момент центральной фигурой стал он, что заставило его щёки густо покраснеть, а губы непроизвольно расползтись в идиотской улыбке, напоминающей больше гримасу страдания. Как любой интроверт Джейк терпеть не мог подобных ситуаций. Посыпался шквал благодарностей и аплодисменты, от которых Джейку захотелось сделать сразу две вещи – придушить Тома и провалиться сквозь землю, а вернее, сквозь пол офиса. И желательно, сделать всё это одновременно. Но уже через секунду всеобщее внимание вновь переключилось на Тома и Софью, которая всё с той же широкой улыбкой предложила новому коллеге экскурсию по офису. Джейк, заметив стрельнувший в его сторону полный некой настороженности и, как он был уверен, агрессии, взгляд Софьи, расстроенный, вжал голову в плечи и нырнул в свой кабинет, плотно закрыв за собою дверь.

Его стол располагался у дальней стены от входа. В ту же сторону был направлены и его изогнутые широкоформатные мониторы – всё же, как начальник этого подразделения предвыборной кампании, он мог себе это позволить. Хотя рабочие места его помощников, Кларка Шерона и Стивена Олджа, также не были лишены некоторого комфорта: на их столах стоят по два монитора, пусть и поменьше размером, отвёрнутые к боковым стенам с двух сторон от входа, на которых, даже не спрятанные, висят качественные игровые мониторные наушники, мало подходящие для одной только работы. Джейку было важно, чтобы его сотрудники делали своё дело и выполняли поставленные им задачи. Остальное было Джейку в прямом смысле слова по барабану: слушают ли они при этом музыку, рубятся ли в перерывах в игры, посматривают какие-либо видео или листают новостную ленту хоть и девяносто процентов времени. Единственное ограничение, связанное со сжатыми сроками и скоростью всей этой гонки – это рабочие часы. Он должен был знать, когда они на месте и когда он может дать то или иное задание. Если же работа делается – Джейк никак не давил на Кларка и Стивена.

Усевшись поудобнее он голосовой командой с последующей дополнительной идентификацией по отпечатку пальца уже включал компьютер, когда дверь его кабинета распахнулась, и на пороге появился сам Питер Стрейджес, их лидер и, с некоторой долей вероятности возможно, будущий мэр.

– Доброе утро, Джейк! – поприветствовал он своего сотрудника и в пару шагов подлетел к его столу, протягивая, собственно, как и всегда, руку в знак приветствия. – Чего здесь киснешь? Там сейчас все с твоим другом знакомятся, офис показывают…

– Да, знаю, – немного отстраненно ответил Джейк, – просто… зачем там тоже толпиться, Том меня и так прекрасно знает, так пусть знакомится с другими.

– Джейк, у нас же всё пока прекрасно работает – с рассылками там и сайтом, не так ли?

– Мне Софья писала что-то о некоторых сбоях на сайте – возможно, были атаки, не знаю – хочу проверить. А с рассылкой и рекламой всё в порядке, только вечером проверил статистики по ним… И отсутствие сообщений по ошибкам.

– А твои помощники… Стивен и… Кент – смогут решить сами? – Стрейджес внимательно посмотрел прямо в глаза Джейку. – Если вдруг проблема какая там возникнет, или ещё что.

– Стивен и Кларк… думаю да, они парни толковые, но…

– Вот и отлично! – не обращая внимания на эту мягкую поправку, которую Джейк не успел раскрыть, воскликнул кандидат в мэры. И, широко и, казалось, искренне улыбнувшись, добавил. – Ты мне нужен сейчас там, Джейк. С Томом. Если ему что-то не понравится…

– Сэр, он не откажется. Уверяю. Горски у него поперёк горла, особенно после тех ремейков… «Я – легенда», «Конан-варвар», «Двенадцать лет рабства». А уж как Том чуть не разбил проектор на ремейке «Джанго освобождённый».

– Правда? –лицо Стрейджеса приняло озадаченное выражение, но уже через мгновение на нём вновь была надета маска полной уверенности и удовлетворенности происходящим. – Но всё же мне было бы спокойнее, если бы эту последнюю неделю ты провёл с ним. Ему предстоят интервью, полные каверзных вопросов, упрёки от журналистов и, быть может, даже какие-нибудь выпады от особо сумасшедших поклонников Горски… Уверен, если ты будешь рядом – всё пройдёт намного лучше.

– А как же Софья? Мне показалось, что она уже занялась всем этим.

– Мисс Рейнс? Она хотела… Но у неё и так много задач. Нет-нет, я понимаю, что у тебя тоже полно работы, всё в порядке, Джейк, – Стрейджес аккуратно похлопал его по плечу, – но ведь приоритеты! В общем всё, чего тебе здесь закисать! В конце концов, попробуешь что-то новое, изучишь работу нашего офиса в офлайн-мире, так сказать. Всё, пошли за мной без лишних разговоров.

Джейк голосовой командой отключил полностью прогрузившийся компьютер и понуро поплёлся за своим самым главным начальником. Заметив направляющегося к их кабинету Стивена, он кратко описал ему стоящие теперь перед ним с Кларком задачи и пообещал отправить всё более подробно сообщением. После чего присоединился к имеющему совершенно рассерженный и недовольный вид Тому.

Что ж, Питер Стрейджес был всё же прав, приставив Джейка к их единственной надежде из числа белых. Иначе, вполне возможно, Тому бы не хватило самообладания дотянуть до планируемой в час дня пресс-конференции. Уже в десять утра к ним в офис заявился репортёр с одного из популярнейших локальных ресурсов. Зак Найд ещё не успел начать задавать свои каверзные вопросы, как Том уже возненавидел его. Всё дело было в том, что он принадлежал к касте многих, совершивших в своё время модный поступок, теперь же, уже как с пару недель, считавшийся отвратительным и в корне неверным. Оставалось лишь диву даваться, как ему удалось сохранить своё столь публичное рабочее место и, что ещё более удивительно – этот, теперь уже, запрещённый стиль, тогда как многим другим пришлось ох, как не сладко, вследствие чего теперь они старались возвращать свой прежний облик. Длинные белёсые обесцвеченные волосы, точно такие же брови и бледное лицо в совокупности с толстыми, словно сардельками, совершенно не свойственными истинным белым людям, пальцами и бледными кистями рук, торчащими из-под элегантно слегка подвёрнутых рукавов кристально белой рубашки. И, разумеется, ярко-синими глазами, пронизывающими допытываемого насквозь. Эти детали и заставили и без того наполненные красным от природы оттенком глаза Тома налиться кровью. Джейку понадобилась немалая доля своих скудных ораторских способностей, чтобы успокоить друга. Но, к счастью для всей агитационной кампании Стрейджеса, ему это более или менее удалось.

– Здравствуйте, меня зовут Зак Найд, и с вами снова «КиноГород». А вы, разумеется, с нами! – обращаясь в камеру, начал интервью Зак, после достаточно прохладного переброса парой слов с Томом до начала записи интервью. – С нами также сегодня Том Мередит, не побоюсь этого слова – герой сегодняшнего дня! Том, поприветствуете наших читателей, смотрителей и слушателей?

– Здравствуйте, – чинно и спокойно ответил интервьюируемый, после чего Джейк вздохнул с некоторым облегчением, хоть и понимал, что дальше будет только сложнее.

Лишь Софья позволила себе дать Тому пару советов перед интервью и то лишь действительно пару. В отличие от наставляемых буквально от буквы до буквы, которую разрешалось им озвучить в тот или иной момент, обычно дающих интервью сотрудников, в случае Тома никто так крепко связывать по рукам и ногам не посмел. Что сильно взбесило уже Джейка, не раз проходившего через такие процедуры, а также понимающего, что если Том облажается – отвечать своей головой будет только лишь он, Джейк, несмотря на то, что его вина не просто стремится к нулю, она никогда и не уходила от нулевой отметки. Такого подвоха Джейк не ожидал, когда предлагал кандидатуру друга – хотя, наверное, стоило бы, учитывая тенденции времени.

– Что ж, не будем, как говорится, тянуть кота… за хвост, – продолжил Найд, играя лицом и активно жестикулируя, обращаясь то к Тому, то, не менее часто, к камере, словно она также была участником их интервью. – Разумеется, нас всех волнует, Том… Не против, если я буду обращаться к вам по имени, мистер Том?

– Как вам угодно.

– Так вот, как же так получилось, что вас сподвигло, что, может быть, заставило… внутри вашего сознания, разумеется! – постепенно повышая голос и ускоряя темп, словно желая максимально накалить атмосферу интервью, кочевряжился Найд и, после драматичной паузы, завершил, наконец, свой вопрос. – Что же привело вас к решению, в конце концов! Поддержать Питера Стрейджеса, а не, казалось бы… – (Нагнетающая пауза)… – всеми любимого, не побоюсь этого слова, героя нашего Города, в прошлом и настоящем, и, как я уверен, будущем – прекрасного актёра и кандидата в мэры, Джона Горски?!

Воцарилась небольшая пауза, во время которой Зак непринуждённо и даже с некоторой усмешкой в глазах не сводил взгляда с интервьюируемого. Джейк прекрасно знал, что уж на этот вопрос у Тома будет ответ. Какой степени тяжести – предстояло узнать в ближайшую минуту.

– Надеюсь, мистер Найд, вы задаёте этот вопрос не из желания утверждать, что если человек родился белым, то он не имеет права иметь собственное мнение, а будет голосовать за другого белого только потому, что так кажется ВАМ, мистер Найд, правильным? И что, неужели именно так диктует наше высокодемократическое и толерантное общество, коим я всегда считал его?

Что ж, это был удар ниже пояса. Том сказал это совершенно ровным и спокойным голосом, но в нём чувствовалась раскалённая сталь. Хотя для Зака неважно было бы, каким тоном была сказана эта реплика. Маловероятно, что его бы спасло, если бы подобным образом ему ответил шестилетний ребёнок, едва ли понимающий до конца остроту этих слов. Расслабившийся на постоянных интервью, в которых буквально все им опрашиваемые восхваляли Горски и утверждали, что он единственно достойный кандидат, Зак немного позабыл об искусстве журналиста задавать тот или иной вопрос так, чтобы в случае чего был шанс выйти сухим из воды. Здесь же он прямо в самом начале, желая взбудоражить зрителей и слушателей, на кураже совершил ужасную ошибку, которую буквально за шкирку вытащил на всеобщее обозрение Том. Утверждать, что если ты истинно белый, то что-то кому-то должен или обязан – очень уж непопулярное в последние дни мнение. Да ещё и будучи при этом «подделкой», а не чистокровным белым. А ведь интервью не только записывалось, но и параллельно транслировалось сразу же онлайн на всевозможных порталах, что означало для несчастного журналиста полное отсутствие шансов исправить свою оплошность …

– Что вы, ни в коем случае… я просто… – пытаясь сохранить лицо в прямом и переносном смысле, надо отдать ему должное, не мямля, а сохраняю чёткую дикцию и уверенный голос, хоть и делая через почти каждое слово паузы, хотел оправдаться Зак. Но Том не дал ему такой возможности, всадив в него следующую порцию присущей ему колкости вперемешку с ядом.

– Что ж, если вы «просто», то тогда я, с вашего позволения, выскажу своё мнение на этот счёт и опишу причины, по которым мой голос будет отдан Питеру Стрейджесу. Итак, вы не против, я надеюсь, мистер Найд?

– Нет-нет, разумеется, не против… что вы…

Теперь бледность лица Зака Найда казалась поистине правдоподобной. Лишь внезапно появившееся огромное красное пятно на шее, выглядывающее из-за ворота рубахи, выдавало весь тот спектр волнения, что переживал уже, вполне возможно, бывший журналист.

– Итак, все мы знаем Джона Горски, как прекрасного человека и актёра, подарившего нам многие замечательные фильмы и ремейки, продолжившего тем самым дело своего отца, не побоюсь этого слова, культового актёра Уильяма Горски, – Джейк чуть не подавился, услышав такое от друга, он не мог даже представить себе, сколько усилий стоило Тому произнести эти слова. – И, разумеется, все граждане нашего Города верят, что Горски, наконец, прекратит притеснение нас, белых людей – и все расистские конфликты будут погребены в прахе веков. Я тоже верю. Как верю и в то, что и Питер Страйджес сделает то же самое. Точно также, я уверен, он сумеет искоренить ущемление наших прав и навсегда вырубить из речи этот совершенно омерзительные ярлыки! «Снежки», «белоснежки»… И что же дальше? Я позволю порассуждать себе. Дальше перед мэром города будет стоять череда проблем в организации управления, экономических и социальных. При всём уважении к мистеру Горски, его образование ограничено театральным вузом. Это факт, не более того, отмечу сразу. Тогда как Питер Стрейджес имеет два высших образования – в области юриспруденции и права, а также в области государственного и муниципального управления. Итак, мистер Стрейджес посвятил жизнь изучению самих основ честной и правильной организации жизни нас, простых людей! Мистер Горски профессионал, бесспорно – но профессионал в актёрском мастерстве и общечеловеческом плане. А мистер Стрейджес – наидостойнейший кандидат на должность мэра нашего города.

Джейк перевёл взгляд с лиц стоящих немного поодаль, вне зоны видимости камер, Стрейджеса и Софьи. Он и сам понимал, что это чуть ли не лучшее выступление, какое можно было придумать, но он хотел удостовериться, что они считают также. И судя по их стараниям сохранить равнодушный вид, всё-таки проскальзывающие довольные улыбки подтверждали правильность расшифровки происходящего Джейком. Тем не менее, Зак Найд был явно взбешён и жаждал реванша. И он попытался навязать новый раунд:

– Мистер Мередит, – забыв о самим же им предложенном уговоре обращаться по имени, начал свой вопрос Найд, – почему вы так уверены, что Питер Стрейджес будет защищать права белых в той же степени, что и мистер Горски? Что это будет немаловажным приоритетом его деятельности?

Это была неплохая попытка. И она могла бы увенчаться успехом, если бы не лучший аргумент – собственная история из жизни, которую Том искусно припрятал, будто козырь в рукаве. Именно этот аргумент должен был окончательно стереть вновь было вернувшуюся самодовольную ухмылку Зака Найда с его лица.

– Неплохой вопрос, мистер Найд. Неужели вы считаете, что я просто пустословил всё это время? За что я заслужил такое ваше мнение обо мне, мистер Найд? Или, быть может, вы думаете, что Питер Стрейджес пообещал мне золотые горы и я сразу же, словно верная собачонка, понёсся лаять, виляя хвостиком, что мне велели? – с нажимом, выделяя в каждом слове слог за слогом, процедил Том. – Это ваше мнение обо всех белых или только лишь обо мне, как о конкретном индивиде? Не личности, прошу заметить, именно индивиде, ибо так, как вы, о личности не говорят, мистер Найд.

Кто не был знаком с Томом, не смог бы не поверить в то, что он искренне зол и полон праведного гнева. Но Джейк знал, что эти слова вызваны не злостью на вопросы Найда, нет. Они вызваны самим Заком Найдом. Том поставил перед собой задачу растоптать его. Жестоко и без какой-либо пощады, следуя лишь холодному расчёту, уже явно сформировавшемуся в его голове. Не дожидаясь ответа от совершенно растерявшегося и оторопевшего журналиста, чьи широко открытые глаза испуганно бегали по стенам небольшой студии, Том вернулся к своему монологу:

– Итак, мистер Найд, я расскажу вам небольшую историю. Если, разумеется, я имею на это право, – вновь сделал укол уже абсолютно бескровному журналисту Том и, не давая ответить и на это, продолжил. – Я окончил университет информационных технологий и программирования в нашем с вами любимом всем сердцем Городе. Окончил уже как пять лет назад. Казалось бы, не так давно, но. Но! В то время мне, как и многим, таким как я, пришлось натерпеться с лихвой. От издевательств недалёких одногруппников до запугиваний и заваливания тебя на экзаменах только потому, что ты белый, преподавателями старой закалки и старых нравов. Были моменты, когда я думал, что не смогу выдержать всего этого. Но были и хорошие люди. Те люди, благодаря которым я пережил это, которые помогли мне не сломиться. Как среди моих друзей, так и, к моему огромному удивлению, среди преподавателей. Одним из самых добрых и отзывчивых и был Питер Стрейджес! Он вёл на нашем втором курсе «Право». И если вы вспомните тот год… Год, когда таких как я ненавидели все вокруг, унижали и убивали только за то, что мы не «такие». Только за то, что мы хотели те же права, что и остальные люди. Люди, к которым и мы относимся! Так вот, Питер Стрейджес относился ко мне, как и ко всем остальным. Даже теплее и мягче, понимая и видя, что мне намного тяжелее, чем другим. И даже был случай, когда он защитил меня от набросившегося на меня другого преподавателя, объяснив ему, что он не имеет никакого права орать на меня вот просто так, ни за что. Потому что я тоже человек! Человек! Не тварь, не выродок. Поэтому я могу говорить о нём, как о защитнике таких как я. Я верю в него и буду поддерживать в независимости от того, что вы думаете по этому поводу, мистер Найд. Придётся вам с этим смириться.